Тяга к истине

Если кто-то захочет вспомнить, что сделало правительство за последние двадцать пять лет, то, скорее всего, он вспомнит о переходе с летнего времени на зимнее, борьбу с алкоголизмом и с курением, о постоянной смене дорожных правил, смене названия «милиция» на «полиция», – по нашим опросам, больше ничего никто из ста опрошенных не смог сказать о делах правительства в течение последних 25 и лет, ну, кроме набившего оскомину «воруют». Но каким бы ни было правительство, вместе с ним уходит и наше время, а у этого времени свои картины, которые мы должны помнить, потому что оно уходит вместе с нами, и эти часы обратно никто не может повернуть. Сегодня мы коснемся одной из тем, которые напрямую касаются нас, и которую затрагивают те, кто становится правительством, не понимая всей бессмысленности своих действий.

Итак:

Мы обвиняем всех, кто мог бы подумать и высказываться от имени славянской нации о ее предрасположенности к приему алкоголя, не обозначая причин и не исследуя их. Мы обвиняем всех ученых, которые таковыми себя считает, в лжеучености и т.д.

Такую или приблизительно такую декларацию приняли жители одного из районов Нечерноземья, которое превращалось постепенно в пустыню и следствием чего стало исчезновение жителей района. Район надо было спасать. Да то районы, целые регионы готовы были исчезнуть, а жалкие деньги, которые выдавали местным ученым на исследование проблемы, решали в основном проблемы ученых, чтобы они сами не исчезли. По этой причине и ни по какой другой, местное районное начальство, чтобы остаться начальством, а чтобы ему остаться начальством, ему были необходимы, так сказать, лица, которые признавали бы их начальством, и по причине ограниченности бюджетных ресурсов решили обратиться к нетрадиционным целителям и экстрасенсам, чтобы не только исследовать эту напасть, но и вернуть людей на обезлюдевшие равнины.

Вера в силу собственного народа, из которого иногда выходили такие самородки как M. Ломоносов и Ю. Лужков, которые могли из ничего сделать что-то, и самое главное – заставить тебя в это поверить, местная администрация решила ополовинить свои зарплаты, и на эту половину объявить тендер (это по-новому, типа соревнования на лучшее предложение) на тему «Пьянство в условиях рыночной экономики и его искоренение». Для этого в каждом населенном пункте, который имеет хотя бы одного мучимого жаждой деятельности и наполненного идеями о возрождении нации, деревни, экономики в целом, найти это лицо и дать ему средства на изучение процесса.

В одной деревне выбрали Петровича в силу его бывших заслуг, как главного бухгалтера, деревенского изобретателя, и главное – принимающего в меру, за что мужики его уважали, но никогда не понимали. В связи с этим, полученные средства Петрович употребил на приобретение напитка, который бы позволил принимающим рассказывать о причинах любви к нему.

Тем временем на редких населенных островках Нечерноземья эта тема получила широкую огласку, потому что в дискуссию включилось все думающее мужское население, особенно пьющее, интересы которого вот-вот могли бы быть разрушены, а какие – мы рассмотрим ниже.

Единственное окошко, соединяющее их с жизнью, могло бы захлопнуться вместе с дверями магазина. Они давно жили при рыночной экономике, которая не вызывала у них ни восторга, ни отрицания. Они принимали ее как неизбежное зло, потому что их жены заставляли искать денег, потому что каждой женщине в Нечерноземье казалось, что она достойна лучшей жизни. Они и не подозревали, что так же думали все женщины за пределами Нечерноземья.

Мужчины не старались их переспорить или доказывать обратное, что говорило об их генетическом понимании сущности женщины, и глубоких познаниях в философии, что некоторые тупые народы и нации познавали только путем прочтения книжек или выслушивания лекций на различных конференциях.

Другие нации и народы, не имея под рукой зеркального лекарства, как, например, индусы, которые мучают свое тело всю жизнь для достижения покоя и гармонии, которую наше население достигает прямым приемом определенного напитка, и с чем постоянно борется правительство, вместо того, чтобы радоваться постоянному творческому поиску своего населения.

Философия, и при том глубокая, могла подвинуть их к питию, или, скажем, к временному забытью или переводу своего сознания от цен на картошку, новую машину у соседа, недопонимание участкового – к любимому занятию, то бишь, к философии.

В каждом населенном пункте существовала своя группа философов, и в каждом из них разгорались дискуссии на свои темы или были любимые темы, но во всех этих темах отсутствовала женщина, потому что на Нечерноземье в этом случае все обходились определениями, при этом к честности философов надо сказать, что определения были справедливы в смысле произношения как своим близким женщинам, так и к соседским или из гламурных журналов.

– Как там твоя сука? – спрашивал Иваныча сосед Петрович.

– Да ничего, – отвечал Иваныч, – едва ушел, надоела вот досюда, – показывает ладонью выше головы.

– Да, – соглашался Петрович, – моя выше твоего надоела, – при этом открывая бутылку.

Из этого краткого диалога мы понимаем, что у обоих определенное отношение к слабому полу. И Петрович начинает исследование.

Петрович взял стакан, посмотрел на свет, не увидел зеркальной чистоты, но все-таки пожалел ополоснуть его водкой, рассудив, что пили они из него вчера, а водка сама по себе уничтожает бактерии и тратить ее зря нет смысла. Петрович мысленно произнес именно это слово – бактерии, что еще раз говорило о достаточно высоком уровне образования перед приходом в высшую философию. После первого стакана, пока горячая волна еще не подняла их к вершинам философских изысков, и их обсуждение еще не вышло за порог дома, а перед глазами вставали каждодневные картины унижения, которые после третьего и четвертого только поднимали их в новый мир покоя и гармонии, они попробовали по первой, налили по второй, ибо их тянуло на вершины покоя и гармонии, но земное еще держало.

Несмотря на утверждение великого русского писателя, что русские мужчины о чем бы ни говорили, заканчивают беседой о женщинах, времена изменились, потому что русские мужчины говорили о них с начала беседы, потом они больше не говорили, потому что желание, инстинкт или то, что требовали от них женщины, они заменили философией, и это им больше нравилось.

– Ну посуди, – говорит Иваныч, – эта п…а, – называет ее принадлежность к полу, – работает в магазине и с утра дает мне задание, что делать. Я делаю. Так эта сволочь приходит домой и еще проверяет, сделал я или нет, а я, как собака, за ней хожу!.. Потому что зарабатывает она, а у меня работы нет, и жрет… Потом говорит – я в баню хочу, устала за прилавком стоять. Это у нас-то, когда десять человек в день не заходит. Бегу, как собака, топлю баню, так в это время она мне, типа – зайди, попарь меня…

Захожу, а че делать, кормить меня кто будет?! Захожу, а веришь, Петрович, слезы у меня в глазах, лежит она на полке, весом под сотню тянет, – и сделай мне массаж! Петрович, насмотрелась она сериалов, какой там массаж! Залазю и начинаю ее мять, знаю, что потом будет просить, а в глазах вилы, вилы!.. А кто меня кормить будет! – Петрович курит и у самого в глазах тоска. – А потом говорит, залазь на меня, ты же меня любишь?! Мука это, Петрович. Лезть-то лезешь, и иногда забываешь, зачем лезешь. Закроешь глаза, и лезешь, думаешь, ну представишь – лет так тридцать назад себя, каким ты был, и вроде бы и самому… Так нет, она тебе шепчет, – ну ты мне ласковые слова говори!.. Молчала бы. Глаза от этих слов откроешь… Представляешь?! Сдохну я. Насмотрелась телевизора, и типа, а че мы с тобой только в одной позе?! А я вешу в три раза меньше, чем она, так эта сука на меня как сядет и прыгать начинает, у меня кишки изо рта лезут, а че делать, кто меня кормить будет… Так наступает время второго стакана, или подхода к решению проблемы, или еще одной ступени к достижению высшей цели гармонии и покоя.