Тьма в бутылке

9

Окна в маленьком приходском помещении сияли, как металлические пластины. Значит, эти тупицы уже начали.

В предбаннике он снял пальто, поздоровался с так называемыми нечистыми женщинами, которые из-за менструации должны были слушать хвалебные песнопения снаружи, и проскользнул через двойные двери внутрь.

Служба достигла кульминации. Он не раз присутствовал здесь раньше и хорошо знал этот ритуал. В данный момент священник стоял у алтаря в самодельном облачении и творил «утешение в жизни», как называлось это таинство. Вскоре все – дети и взрослые – поднимутся по его призыву, мелкими шажками приблизятся друг к другу и уткнут головы в свои невинные белые туники.

Это приближение к алтарю вечером четверга было важнейшим событием недели. Сама Матерь Божья в лице священника протягивала чашу и предлагала хлеб. Затем все без исключения соберутся в зале Богоматери и примутся радостно плясать и бесконечными словесными каскадами возносить хвалу Матери Божьей, давшей жизнь Иисусу Христу от Святого Духа. Они дадут волю речам, станут молиться обо всех нерожденных детях, заключать друг друга в объятия и вспоминать ту нежность, которой одарила Богоматерь Господа, и все в этом духе. В общем, как и многое другое, что у них происходит, полная галиматья.

Он тихо пробрался вглубь помещения и встал у стены. Ему улыбались. Мы рады всем, говорили эти улыбки. И вскоре, когда толпа впадет в экстаз, они будут благодарить его за то, что он пришел к ним в своем стремлении к Матери Божьей.

Тем временем он приглядывался к интересующей его семье. Отец, мать и пятеро детей. В секте редко у кого меньше детей. За двумя старшими мальчиками стоял седовласый отец, а перед ними – три девочки с распущенными развевающимися волосами, ритмично покачивающиеся из стороны в сторону. Впереди всех среди женщин стояла мать – с приоткрытым ртом, закрытыми глазами, свободно сцепив руки на груди. В такой же позе стояли все женщины. Далеко от окружающего мира, качаясь, охваченные порывом коллективного сознания, трепещущие в присутствии Богоматери.

Большинство молодых женщин были беременны. У одной из них, которая вот-вот должна была родить, на тунике, на груди, проступали пятна от сочащегося молока.

А мужчины смотрели на этих плодовитых женщин с самоотверженным восхищением. Ибо приверженцы Церкви Матери Божьей почитали женское тело, за исключением менструального периода, величайшей святыней.

В этом собрании, культивирующем плодовитость, все взрослые мужчины стояли, сложив руки на уровне причинного места, а самые маленькие мальчики веселились и старались подражать им без малейшего понимания, насколько глубокое значение было в этом заложено. Они просто пели и повторяли то, что делали родители. Тридцать пять человек составляли одно целое. Это была сплоченность, подробно описанная в наказе Богоматери. Сплоченность в вере в нее, на основе которой строилась вся жизнь.

Он наслушался об этом до тошноты. У каждой секты своя недоступная, непонятная истина.

Он изучал среднюю сестру, Магдалену, пока священник бросал хлеб стоявшим ближе к нему и толкал речи. Она глубоко погружена в свои мысли. О чем она размышляет? О послании, заложенном в таинстве? Или о том, что запрятано дома в саду на лужайке? О дне, когда ее посвятят в служанки Матери Божьей, о том, как ее разденут и обмажут свежей овечьей кровью? Или о том дне, когда ей выберут мужа и благословят ее лоно, дабы оно принесло плод? Догадаться было нелегко. Что вообще происходит в голове двенадцатилетних девочек? Об этом знают только они сами. Возможно, она просто напугана, но тут есть от чего напугаться.

Он пришел оттуда, где через ритуалы проходили мальчики. Именно они должны были доносить свою волю и мечты до общины. Культивировать тело. Он помнил все это слишком хорошо. Все, все помнил.

А тут все крутится вокруг девочек.

Он попытался поймать взгляд Магдалены. Неужели она и правда думает о своем сокровище в саду? Неужели это подпитывает в ней более могущественные, чем вера, силы? Вероятно, сломить ее сложнее, нежели брата, стоявшего тут же.

А потому он еще не решил окончательно, кого из них двоих выбрать.

Кого из них он убьет.

Он прождал около часа, пока семья не уехала на богослужение, а затем пробрался в дом. Мартовское солнце висело уже над самым горизонтом. Всего пара минут потребовалась на то, чтобы расправиться с окном и вломиться в комнату кого-то из детей.

Это оказалась комната младшей девочки, он сразу понял. И не потому, что помещение было выкрашено в розовый цвет или на диване лежали подушки с сердечками. Нет, ни кукол Барби, ни плюшевых медвежат здесь не было, под кроватью не стояли туфли с узкими ремешками на щиколотках. Абсолютно ничего из того, что можно увидеть в комнате обычной десятилетней датской девочки. Все дело в крестильном платье, которое висело на стене, – вот почему он понял, что комната принадлежит именно младшей дочке. Крестильное платье представляло собой оболочку Богоматери, и эта оболочка хранилась и передавалась следующему новорожденному в семье. Так было принято в Церкви Матери Божьей. Самый младший должен был беречь это платье. Аккуратно чистить его каждую субботу перед часом отдыха. Гладить воротник и кружева на Пасху. И счастлив был тот член семьи, которому выпало заботиться об этом священном одеянии дольше остальных. Счастлив и потому особо удачлив, так говорилось.

Он вошел в кабинет главы семейства и быстро обнаружил то, что искал. Документы, подтверждающие благосостояние семьи, ежегодные свидетельства, определяющие со стороны Церкви Матери Божьей положение, которое занимает в общине человек. Наконец, список телефонов, который обеспечил ему сведения о географическом распространении данной секты не только по стране, но и по всему миру.

С прошлого раза, когда он имел с ними дело, только в Центральной Ютландии к секте примкнуло около сотни новых членов. И эта мысль не внушала оптимизма.

Осмотрев все комнаты, он вылез в окно, захлопнув его за собой. Вгляделся в угол сада. Магдалена выбрала для игры неплохое место. Его было почти не видно из дома и из других частей сада.

Он запрокинул голову и увидел над собой потемневшее небо. Скоро совсем стемнеет, нужно поторопиться.

Он прекрасно знал, где нужно искать, иначе не сумел бы найти тайник Магдалены, который выдавала только ветка, торчавшая из дерна. Он улыбнулся, увидев это место, осторожно отодвинул ветку и приподнял кусочек дерна размером с ладонь.

Углубление было выстлано изнутри желтым пакетом, на нем лежал сложенный лист цветной бумаги.

Он извлек его и улыбнулся.

А затем положил находку себе в карман.

В приходском домике он долго разглядывал эту длинноволосую девочку и ее брата Самуэля. Они спокойно стояли вместе с другими членами общины. С теми, кто и дальше продолжит жить спокойно, и с теми, кто очень скоро обременится невыносимым знанием.

Ужасающим знанием о том, что он намерен с ними сделать.

После песнопения сектанты сомкнулись вокруг него и принялись поглаживать по голове и торсу. Таким образом они выражали радость по поводу его прихода к Богоматери. И еще демонстрировали доверие к нему, и каждый испытывал восторг, ибо они должны были указать ему путь к вечной истине. Затем толпа отступила на шаг, и все воздели руки к небу. Вскоре они начнут гладить друг друга ладонями, и это будет продолжаться до того момента, пока один из них не упадет на пол и не позволит Матери Божьей взять свое трепещущее тело. Он знал, кто именно окажется в этой роли. Экстаз уже светился в ее глазах. Молодая некрупная женщина, чьей главной заслугой были трое прыгающих вокруг нее пухлых ребятишек.

Когда это наконец произошло, он, как и все остальные, закричал, обратив лицо к потолку. В отличие от окружающих он удерживал в себе то, что они изо всех сил старались выплеснуть наружу. Внутреннего дьявола.

Когда члены общины прощались на лестнице, он незаметно выставил ногу и сделал подножку Самуэлю. Мальчик рухнул в никуда с верхней ступеньки.

Когда Самуэль приземлился, его колени издали хруст. Так же хрустит шея в момент повешения.

Все произошло, как и следовало.

Отныне он управлял ситуацией. Отныне все предначертано.