Тьма в его глазах

Глава 9

Я всё ещё сидел в борделе со своей тетрадкой на коленях, когда почувствовал, что хочу услышать её голос. Игнорировал это желание до тех пор, пока не перестал понимать смысла прочитанного, пока это долбаное наваждение не превратилось в адскую потребность.

С этого момента началось моё заражение тем вирусом, от которого корчился её Макс. Нет, ни о какой любви, конечно, и речи быть не могло. Тот, кто неспособен любить, не испытает этого чувства, даже прочитав тысячи книг или просмотрев сотни фильмов. Я умел только желать, я признавал только похоть и извращённо хотел показать все грани этой похоти ей. И вся проблема как раз была в том, что ей и только ей.

Штамм Дарины Вороновой уже прочно проникал в кровь, заражая едкой зависимостью. Возможно, она исчезнет, как только я её получу. И я должен сделать всё, чтобы уничтожить этот яд, не позволить добраться до сердца. Передо мной был дневник того, кем я не хотел становиться. Она сломала его. Я должен был сломать её. И как бы ни распирало от желания копаться всё глубже в своём же прошлом, я начинал чувствовать то, чего не ожидал. То, что оказалось неожиданным ударом под дых, сходу. Я захотел получить её. Назло ему…себе. Не просто трахнуть и забыть на следующий день. Больше. Я хотел получить, чтобы доказать себе нынешнему, что больше не подсяду на этот наркотик. Что смогу жить холодной головой…без дневников и зависимости. В конце концов, лучшие браки – браки по расчёту.

***

Я в очередной раз звонил на телефон Дарины и матерился, снова и снова попадая на голосовую почту. Набрал Радича, с которым расстался лишь пару часов назад, и подумал, что, если он в курсе о том, где моя жена, попросту убью на хрен обоих. Сначала его у нее на глазах, а потом и её.

– Да, Макс.

– Здравствуй, Стеф, – запнулся, подумав о том, что не хочу, не хочу, мать его, спрашивать у чужого мужика о своей жене! Но, с другой стороны, молчание Дарины не просто настораживало, оно начинало беспокоить. И это беспокойство раздражало.

– Макс?

Кажется, я слишком долго молчал, что оказалось удивительным даже для сверхделикатного ищейки.

– Я не могу дозвониться к Дарине вот уже несколько часов. Ты знаешь, какие планы были у нее на сегодня?

На том конце провода замолчали, а потом, откашлявшись, Зорич осторожно произнёс:

– Нет, Макс,– да, я всё же позволил этому ублюдку так меня называть, – я не в курсе, но я сейчас позвоню Володину.

– Подожди, Радич. Он сам на проводе.

Не отключая Стефа, ответил на звонок главы европейских ищеек, чувствуя, как сжалось в желудке предчувствие беды.

– Слушаю.

– Максим Савельевич, здравствуйте.

– Ближе к делу, Володя.

– Только что позвонил наш человек…из спецов.

Предчувствие беды вихрем пронеслось по всем внутренностям, скручивая их, вызывая желание вцепиться в горло ищейки, выдерживавшего подозрительную паузу, и я рявкнул, сжимая в руках телефон. Включил конференц-связь.

– Говори, чёрт тебя раздери!

– Он сообщил, что у них сейчас находится ваша жена.

– Твою мать! – Впервые слышу столько злости в голосе Радича. Сам стиснул челюсти, ожидая дальнейшей информации.

– Помимо этого, у них есть доказательства ваших убийств, которые они грозятся предоставить высшим чинам.

– Так пусть, мать их, предоставляют!

– В наших интересах, чтобы этого всё же не произошло.

Я это знал и без твоей подсказки, придурок.

– Что они хотят? И какого чёрта моя жена делает у них?

А в висках пульсацией: если эта идиотка сама пошла к спецам, я сверну ей шею. Сначала привяжу к кровати и буду трахать сутками напролёт, а потом просто убью эту дурочку.

– Они схватили её на стоянке возле офиса. Вырубили охранников и, угрожая оружием, увезли, не забыв прихватить записи с видеонаблюдения.

– Чтобы мы не спохватились раньше времени, – бесстрастный голос взявшего себя в руки Радича.

– Именно. А теперь они предлагают обмен, господин. Её на вас.

– Значит, она не дала им то, что они хотели, – я рассмеялся, чувствуя в то же время и злость. Моя маленькая сумасбродная жена заставила пойти на попятную спецов и раскрыть себя.

– Они выдвигают какие-либо еще требования?

– Нет, только одно условие: Дарину на вас. Пока что даже скрывают своё местонахождение.

– Дарину по отчеству, не забывайся, – поправил его автоматически, лихорадочно думая о том, как подобраться к этим тварям.

– Максим Савельевич, – Володин замолчал, и я напрягся, ожидая еще одной порции дерьма, – мы пытались пробить местонахождение вашей жены по джи пи эс…Конечно, маловероятно, но сигнал показывает окраину города.

– Пришли мне адрес. Я выдвигаюсь туда.

– Макс, – снова Зорич, – позволь мне поехать с тобой. Я знаю их начальника, которого ты…не помнишь.

– Останешься с Володиным, Стеф. Когда позвонят люди, тяните время. Как угодно. Любыми способами тяните время. И со мной на связи. Постоянно. Поняли?

– Да.

Отключил звонок, и тут же открыл сообщение Володина с адресом. Прыгнул за руль новенькой «бэхи» и сорвался с места на адской скорости.

Но когда попал в это место, то не нашёл ничего подобного, только выключенный телефон Дарины, валявшийся в груде какого-то производственного мусора.

Домчался до кромки леса и закрыл глаза.

Мать вашу! Со злости кулаком по стволу дерева, глядя, как оно разлетается в щепки. Так же, как разлеталось в щепки моё спокойствие. Закрыл глаза, успокаиваясь и собираясь с мыслями. Если только они попробуют тронуть её пальцем… Убивать таких, как мы, было их религией, которой они поклонялись с энтузиазмом монастырской шлюхи, тайно поклоняющейся члену. Не скрывая своей ненависти к нам, но и не позволяя ей одержать верх до поры до времени.

Набрал Радича и процедил сквозь зубы, засовывая в рот сигарету и поднося зажигалку, чтобы прикурить.

– Её здесь нет. Ублюдки намеренно сбросили телефон в другом месте.

Запнулся, когда зажигалка вдруг мигнула ярким красным светом. Впервые с тех пор, когда я достал её из кармана одной из своих курток.

– Мы пробуем дозвониться до одного из них. До Александра. Пока тщетно.

Щёлкнул зажигалкой, но она больше не светилась, а когда я собрался убрать её в карман, снова замигала красным, теперь уже беспрерывно.

– Что за чёрт?!

– Макс?

– Что с моей зажигалкой?

– Твоя зажигалка? – Неподдельное изумление в голосе. Да, Радич, я сам себя психом ощущаю, думая в такой момент о грёбаной зажигалке, превратившейся в какую-то специальную световую сигнализацию. И тут же всё исчезло.

– Да, мать твою! Она только что мигала словно светомузыка!

– В своё время Дарина просила меня кое о чём…Как я мог забыть!

– О чём? – Почему меня так раздражает мысль о том, что она могла просить его о чём бы то ни было?

– Макс, это сигнал от Даши…Дарины…. Вам нужно вернуться в город, чтобы мы определили, откуда он исходит.

– Радич, о чём тебя просила моя жена?

– Она просила сделать своеобразные парные «маячки» для себя и для тебя. Попав в беду, каждый из вас может отправить сигнал бедствия другому с джи пи эс данными. Её «маячок» был вставлен в серьги. Твой – в зажигалку. Как только она касается серёг, «маяк» отправляет сигнал вам.

К тому времени, как Володин на пару с Радичем вскрыли мою зажигалку и назвали точные координаты места нахождения моей жены, я уже знал, что сделаю с подонками, так необдуманно похитившими её. Хотя, нет, они действовали достаточно обдуманно и взвешенно. Вот только, видимо, думали, что смогут договориться…или же обманчиво рассчитывали на мой страх перед верхушкой с которой у меня свои счеты. Но только не после этого сигнала от Дарины. Ублюдки не знали меня, но меня знала она. Знала достаточно и меня нынешнего, чтобы понимать, ни одну тварь я не оставлю в живых. И всё же попросила о помощи, осознанно подписав каждому из них приговор.

Я бросил свою машину в грязной подворотне с обшарпанными стенами, источавшими такую резкую вонь, что едва не закашлялся. Они были напротив: в разрушенном здании огромной скотобойни, по периметру которого вышагивали придурки со стволами. У каждого третьего – собака. Усмехнулся, поймав взгляд одного из доберманов. Он отчаянно залаял, дёрнувшись в мою сторону и натянув поводок, и я спрятался за стеной, наблюдая за ними в зеркало раздолбанной в хлам машины, стоявшей перед собой. Придурки остановились, столпившись возле псины и вскидывая вверх руки с пистолетами.

Ну-ну. Посмотрим, кто из вас решится перейти узкую автомобильную дорогу, отделяющую их от меня. Напрягся, вслушиваясь

– Расходись, мужики. Ложная тревога. Уйми пса, Денис, по ходу, кошку драную увидел, всю охрану на уши поставил.

– Да, ладно. Ты же знаешь, он просто так не залает. Что-то нечисто здесь.

– Конечно, нечисто. Мы на бывшей скотобойне в самом мерзком районе пригорода. Всё, расслабься. А я пойду послушаю, как девчонку допрашивают. Красивая сучка.

Ублюдок громко рассмеялся, и я выглянул из своего укрытия, снова ловя взгляд собаки. Но в этот раз она не подняла шум, а остановилась, словно вкопанная, ожидая моей команды.

– Не зарывайся, Логанов. Это тебе не девчонка, а королева их местного клана. У неё брат – сам Андрей Воронов, а муж – Зверь! Нам её даже пальцем тронуть не дадут.

Он замолчал, оглядываясь по сторонам.

–Да и плевать на брата и мужа! Где муж её был, когда мы его драгоценную жену взяли. Пыфф…Королева. Как миленькая в машину села, дрожа от страха. Не люблю я этих сволочей, но эту сучку бы я сначала трахнул и только потом убил.

Я застрелил нескольких из них. К воротам начали выбегать изнутри остальные. А я пробрался внутрь здания. Я мог бы зайти туда, не скрываясь, заставить дрожать их от страха и падать на колени передо мной, но я не мог рисковать Дариной.

– Вы не можете не понимать последствий своего отказа, Дарина.

Тихий, но уверенный голос принадлежал седому мужчине около пятидесяти пяти лет, сжимавшему в руке пистолет, направленный на мою жену. Подонок! Сдержал рычание, рвавшееся из груди, и спрятался за одной из стен. Я же знал, что её взяли в заложники. Знал, что ей могли угрожать…Но вид наставленной на нее пушки, едва не сорвал весь контроль.

– Вы всё ещё не потеряли надежду уговорить меня, Александр? Почему? Боитесь, что будете отвечать перед моим мужем в случае, если придется перейти от уговоров к угрозам?

Усмехнулся и в то же время решил серьезно поговорить с ней после того, как вытащу отсюда. Моя смелая, дерзкая девочка. Но всё же смелость не всегда хорошо, тем более для женщины, окружённой вооружёнными мужчинами.

– Не стоит дерзить мне. Вы бы лучше подумали о том, что будет с вашими детьми. Какое будущее их ожидает после того, как их отца осудят за совершённые преступления, а мать посадят за сокрытие и уничтожение улик? Преступления громкие и резонансные. Ваш муж психопат, который убивал людей, резал их, мучал. Он маньяк. И он должен сидеть в тюрьме вечно!

– Мой муж не совершал ничего из того, что вы, Александр, хотите ему приписать. Вы бы побеспокоились о том, что может ждать спецагентов, и в частности, их главу, за подобную клевету и вред деловой репутации нашей семьи.

– Вы напрасно надеетесь на помощь брата, Дарина. Стоит нам запустить жернова этой машины, и даже претенденту на такие высокие посты со всем его влиянием не удастся спасти вас от неминуемого наказания.

– Так что же вас останавливает? – Дарина усмехнулась, складывая руки на груди, – Почему вместо того, чтобы дать этому делу ход, вы теряете время со мной тут? Вы же понимаете, как рискуете? Я вижу, понимаете. Вы бросаете обеспокоенные взгляды на часы, зная, как каждая минута приближает вас к смерти.

– Мы не объявляли войну всему вашему семейству, Дарина. Политика вашего брата вполне устраивает наше подразделение. Нас интересует только монстр, убивший огромное количество людей за несколько недель. Отдайте его нам, и мы оставим в покое вашу семью. Отдайте нам это чудовище, в которое превратился ваш муж, и живите дальше своей жизнью.

Дарина замолчала, и я внутренне сжался, услышав её мелодичный смех.

– Ни-ког-да.

Всего одно слово.

По слогам.

Спусковой крючок.

Тот самый сигнал для зверя. Возможно, ему следовало услышать эту решимость в её голосе. Возможно, он даже был благодарен ничтожным ублюдкам за возможность услышать её.

Очутиться позади Дарины и улыбнуться, услышав её вскрик удивления. Выстрел в голову нескольким ублюдкам, Александр срывается с места, катится кубарем за деревянные ящики. Схватил Дарину за руку и помчался с ней к машине, возле которой я спрятался и остановиться, услышав её истерическое:

– Нет, Максим. Нет, любимый!

Вцепилась в мою руку, не позволяя пойти обратно.

– Тебя накажут. Не трогай их. Это не простые смертные!

А мне плевать, кто они, малыш! Плевать, понимаешь ты? Когда я шёл сюда, я был зол за то, что посмели тронуть МОЁ! За то, что покусились на МОЁ! Но когда я увидел стволы, направленные на тебя…Когда понял, что, если замешкаюсь хотя бы на мгновение, они выстрелят в тебя, я испугался, малыш…Понимаешь? Я, чёрт бы тебя побрал, испугался впервые за кого-то другого! И эти твари должны кровью смыть мой страх.

Притянул её к себе, впиваясь в губы, сминая их жадно своими, стискивая пальцами мягкое податливое тело. Вкусная. Такая вкусная. Она стонет, зарываясь длинными пальцами в мои волосы, и я опрокидываю её на капот машины и отстраняюсь, с улыбкой глядя, на задернутые небесным дымом возбуждения глаза, на приоткрытые пухлые губы, на бурно вздымающуюся грудь.

– Никто не смеет трогать МОЮ женщину. – склонившись над ней, ударяя со злости кулаками по выцветшему металлу, – Никто и никогда!

Дарина закричала от досады, а я вернулся в то же помещение, в котором ее держали.

Я убил их всех. Пару десятков ублюдков, сбившихся в кучу там, где я забрал её у них из-под носа. Пара десятков ублюдков, корчившихся в агонии. Их крики разносились далеко за стены скотобойни. Я хотел, чтобы она тоже слышала их. Вакханалия страха и боли, разбавленная слепыми выстрелами в никуда. Жалкие людишки. Обретя оружие, они позабыли, насколько ничтожны рядом с такими как я. Наученным убивать сотни, нет тысячи в одиночку.

Последним был Александр. Он всё ещё был жив и истошно кричал, болтая ногами в воздухе, когда я вспарывал его брюхо ножом, жалобно молил о смерти, и только потому что меня ждали снаружи, я не стал растягивать удовольствие бесконечно.

После того, как покончил со всеми, отыскал в этом гадюшнике умывальник и смыл с лица и рук всю кровь. Вернулся к Дарине и молча притянул к себе, уже нежнее касаясь губами её губ.

– Что ты натворил? – обречённо, в самые губы.

– Моя?

Она вскинула голову, и я едва не застонал, увидев, какой надеждой засветился её взгляд. Молча кивнула, и я прижал её к себе.

– Никто и никогда, малыш. Никто и никогда не тронет МОЕ безнаказанно!