У самого синего моря (СИ)

Тамара ошеломленно смотрела на пять больших ящиков помидор.

— Вот, — гордо заявил старший сын Иван, захлопнув багажник машины. — Купил по дешёвке. Свеженькие, прямиком с поля. Грузил, покуда место в багажнике не закончилось.

— Вижу, — пробормотала мать. — Не многовато?

— В самый раз. Сама знаешь, как наш Олежка любит томатный сок. Чем покупной химией ребёнка травить, лучше самим наделать.

— Эй, ты адрес не перепутал? Тебе что тут — филиал консервного завода? Нужен сок, так делай сам или свою Ирину впряги, — возмутился, живущий с матерью младший сын Сергей. — Нам-то зачем эти ящики притащил?

Как это нередко бывает в семьях, сыновья выросли с абсолютно разными характерами, и из-за этого часто ссорились, что очень огорчало Тамару, но сейчас она сама не отказалась бы задать эти вопросы первенцу.

— Нет, ты думаешь, о чем говоришь? — загорячился Иван. — Мы только что из санатория вернулись — дел дома за две недели накопилась уйма! Когда бы мы ещё с помидорами возились? А мама всё равно в отпуске. Что ей стоит?

— В отпуске люди отдыхают, а не упахиваются до без сознания.

Сережка, конечно, не просто так горячился — он прекрасно понимал, что варить сок и закатывать банки, конечно, будет мать, но ему всё равно придется помогать: мыть, крошить помидоры и гнать сок. И зачем ему была нужна такая головная боль?

— А что здесь такого прямо-таки тяжелого? Подумаешь! — взвился Иван. — Я же не прошу её сразу все банки закатать. Постепенно, по одному ящичку будет перерабатывать…

— Так помидоры уже сейчас переспелые! Портиться начнут — сам же потом крик поднимешь, если выкинуть придется.

Тамара была полностью согласна с младшим сыном, но помалкивала.

Иван отличался не только воинственным эгоизмом, но и редкостной обидчивостью. При этом он обожал жену и сына и категорически отказывался понимать, что мать предпенсионного возраста и не может как в молодости целыми ночами крутиться с банками у плиты. Бывало, что какое-то невзначай сказанное неосторожное слово и то становилось причиной обиды. Иван не казал потом носа к матери и брату месяцами, а тут целых пять ящиков помидор!

В кармане завибрировал смартфон. Тамара кинула взгляд на дисплей — звонила подруга детства Алла.

— Сейчас отвечу и вернусь, — зашла она в дом.

Алла жила в Москве и виделись они редко, но постоянно созванивались.

— Томка, — послышался возбужденный голос. — Собирайся. Едем к морю!

— А…

— Лариска закончила какой-то проект, ей заплатили кучу денег, и она заказала на нас троих ВИП номер в санатории "Морской бриз".

Лариска была младшей сестрой Аллы и работала айтишницей в какой-то наворочанной компании.

— ВИП? — забеспокоилась Тамара. — Ой, не знаю — потяну ли? Я тут поистратилась на новую стиральную машину — от отпускных почти ничего не осталось.

— Выкинь из головы — с таких-то барышей, чего Лариске не пошиковать! Поедем?

Надо сказать, что вообще-то ехать к морю Тамаре не очень хотелось. Были ещё дела, которые она хотела бы сделать до конца отпуска, да и недалеко от дома протекала чудесная речка с песчаным дном и медленным течением, в которой она купалась каждое утро, но… на улице её ждали пять ящиков помидор.

— Когда выезжать?

— Завтра заедем за тобой. Мы с Лариской по очереди за рулем, так что до Темрюка к ночи домчимся. Там у нас гостиница заказана.

Тамара вышла во двор. Иван уже сидел в машине и ждал мать, чтобы попрощаться.

— Вань, подожди! — попросила она, виновато отводя глаза. — Ты уж прости, но это звонила тетя Алла.

— И что? — недовольно осведомился Иван.

— Они с тетей Ларисой завтра заедут за мной — отправимся все вместе к морю.

Иван даже побагровел.

— А в другое время это сделать нельзя?

— Нет. Ты же сам знаешь, как тяжело тете Ларисе оторваться от компа.

— Ну и ехала бы с мужем — ты тут причем?

— Видимо, ей хочется провести время с нами. Тетя Лариса оплачивает путевку, так что, сам понимаешь, такой шанс упустить нельзя.

— Пусть едет, — моментально встал на её сторону Сергей, — картинку сменит. Заодно и окрепнет — в прошлую зиму три раза бронхитом переболела. Или тебе на её здоровье наплевать?

Тамара наблюдала, как недовольно шипящий сын грузит назад в машину ящики с помидорами, но мысли её уже были о другом: нужно было купить новый купальник, сбегать в больницу за справкой об эпидокружении, собрать чемодан, что-то приготовить в дорогу. Да, её ждало много хлопот, но, в отличие от помидорного "армагеддона", приятных хлопот.

"Я еду с девчонками к морю!" — невольная улыбка растянула губы.

Её тотчас заметил старший сын и сразу же завелся.

— Уж если едешь к морю, взяла бы с собой внука. Нам педиатр все уши прожужжал, что ему необходимо закаливаться.

— Во-первых, тетя Лариса приглашает только мать, — зло напомнил брату Сергей, — а во-вторых, могу представить, какой бы у неё получился отдых с маленьким ребенком.

— Подумаешь! Неужели родной бабушке не в радость побыть пару недель с внуком на море?

— В радость, — поспешно согласилась Тамара. — Но не в этом году!

— Ну, счастливо съездить, — буркнул сын, вновь садясь в машину. — Уж не загуляй там! А то привезешь нам нового папку.

Шутка не понравилась второй год вдовевшей Тамаре, но она лишь натянуто улыбнулась, радуясь хотя бы тому, что сын не обиделся в очередной раз.

— Постараюсь.

И она действительно постаралась, как следует отдохнуть, причем искренне радовались теплому морю и Алла с Ларисой.

Выбирая место для отдыха, Лариса сразу же отсеяла все места, которые предпочитала шумная молодежь с дискотеками и прочим весельем до утра. Женщины хотели без проблем выспаться. "Морской бриз" был именно таким местом — стоял на первой линии, и в основном здесь отдыхали семьи с маленькими детьми и люди пожилого возраста.

С утра женщины посещали пляж, после обеда обычно устремлялись на какие-нибудь экскурсии, а вечерком устраивали посиделки с персиками, сыром, вином и задушевными разговорами до полуночи.

Были, конечно, и свои минусы даже в столь приятном месте отдыха. Категорически запрещалось курить на территории санатория помимо специально оборудованного места, которое располагалось где-то у черта на куличках — аж за хозяйственными блоками. Для не могущей провести без сигареты и пары часов Ларисы это оказалось досадным неудобством. Впрочем, она отличалась очень общительным характером, поэтому быстро наладила отношения с горничными по этажу, которые позволили ей курить на балконах служебных помещений, где без конца дымили и сами.

Надо сказать, что этот отдых у моря оказался для Тамары одним из самых лучших в жизни, хотя и был несколько омрачен убийством одной из курортниц.

Впрочем, обо всем по порядку.

В первое же утро, выходя из номера на завтрак, женщины столкнулись у лифта с пожилой дамой в окружении трех девчонок лет шести-семи. Она неодобрительно покосилась на пакет с пустыми бутылками в руках у Ларисы (распивать алкогольные напитки в номере строжайше воспрещалось — но кто с такими глупостями будет приставать к отдыхающим из ВИП номера) и кисло спросила.

— Из Москвы?

— А-га! — жизнерадостно отреагировала троица, хотя в Москве жила только Лариса.

— Оно и видно, — осуждающе поджала губы дама. — Я живу в соседнем номере и слышала ваши ночные тары-бары. А у меня внучки… им спать надо.

— Нам жаль, но укладываться в девять часов вечера из-за ваших внучек мы не собираемся. Мешаем — закрывайте балкон.

Намечалась свара, но, кисло посмотрев на зеленые браслеты на руках оппоненток, скандалистка неожиданно сменила гнев на милость.

— Меня зовут Зинаида Петровна.

— Очень приятно.

В следующий раз они столкнулись с ней и внучками уже на пляже. Их лежаки оказались рядом и, наблюдая за капризничавшими неугомонными девчонками, Тамара вспоминала слова старшего сына, который считал, что внук не помешает ей отдыхать. Увы, Зинаида Петровна не знала даже мгновения покоя: девочки то мчались к морю, то хотели мороженого, то клянчили заколки, то громко ссорились из-за какой-то ерунды. Ирочку, Наточку и Соню не смог занять больше пяти минут даже опытный аниматор.

— Дочери сыновей, — пояснила ей Зинаида Петровна. — Мой первый муж был предприимчивым человеком и завещал Юрочке свою строительную фирму. А вот другой сын у меня уже от второго брака, и ничего не унаследовал от папочки неудачника кроме долга по кредиту. Едва выплатили — чуть квартиры не лишились. Юра какой год сразу на три сезона бронирует дочери и мне номера в разных санаториях. Но я соглашаюсь только при условии, что он и племянницам путевки оплачивает. Зачем детей рознить? Зато где мы с внучками только не были! Конечно, тяжело три месяца на море жить, не зная и минуты покоя, но чего не сделает любящая мать для своих детей?

Тамара почему-то вспомнила про пять ящиков помидор и подумала, что Зинаиду Петровну, наверное, возмутило бы её отношение к будущему томатному соку для внука.

Лариса и Алла ушли за фруктами. Тамара не последовала за ними, решив почитать книжку, но Зинаиду Петровну именно в этот момент приспичило откровенничать.

— Если бы не помощь дяди, Соня и Ирочка, наверное, ни разу бы моря не увидели. Младший сын учителем работает: зарплата — слезы А его жена, нет, чтобы зарабатывать, в архиве пропадает — всё какую-то работу пишет-пишет, никак не напишет! Женщина вроде бы умная, но жена и мать из неё никудышная. Обед там приготовить, в доме прибраться или уроки Ирочке и Соне помочь сделать — куда там! Всё на мне висит.

— Видимо, вашего сына устраивает такая жизнь, — осторожно заметила Тамара.

— Подкаблучник он, вот что я вам скажу! Такой же рохля, как и его батюшка был.

Обсуждать неизвестную женщину не хотелось, а подруги куда-то запропали. Тамара уткнулась в книгу, всем видом показывая, что хотела бы почитать, но Зинаида Петровна не умолкала.

— Юрочка — такой умница. Единственная наша надежда и опора, и надо же… женился на настоящей оторве. Слава Богу, нашелся дурак — вскружил ей голову, и она убралась из страны. Наточку хотела отнять — ясное дело из-за алиментов. Едва отделались.

На дорожке наконец-то показались оживленные, затарившиеся персиками и виноградом Лариса с Аллой.

— Простите, — извинилась Тамара и бросилась им навстречу.

Но теперь, когда бы подруги не выходили на пляж, Зинаида Петровна сразу же подтаскивала свой лежак к ним. Неизвестно почему, преисполнившись доверия именно к Тамаре, женщина оставляла на неё внучек, когда нужно было отлучиться в туалет или по другим делам.

Прошло несколько дней. В то утро подруги немного проспали и отправились в столовую не в свою смену. И в обеденном зале увидели ЕЁ. И дело было даже не в том, что им раньше не попадалась на глаза эта на редкость красивая молодая женщина. Просто она не соответствовала самой ауре этого домашнего санатория. Вообще-то, у моря, где все ходят в легкомысленных сарафанчиках или шортах, никого не удивишь полуобнаженным телом, но халатик незнакомки смотрелся совершенно неуместным в данных обстоятельствах сексуальным неглиже.

Сидящая за столом неподалеку семейная пара тотчас поссорилась.

— Куда глаза пялишь? — зашипела жена. — На Северный полюс с тобой заберись, ты и там себе бабу найдешь.

— Ну чего несешь-то?

— А то я тебя не знаю!

На дона Жуана пузатый лысенький мужичонка не походил, но как знать? Иногда глянешь — хмырь хмырем, а ходок хоть куда! Однако, судя по нахмуренным бровям женщин в зале, появление красотки многим испортило настроение.

— Типичная охотница за богатыми мужиками, — сделали вывод подруги. — Только что она делает здесь? В Морском бризе априори её клиенты не водятся.

Позже они увидели эту женщину, неторопливо фланирующей в неприлично открытом купальнике по пляжу и пирсам — было отчетливо заметно, что она действительно высматривает кавалера.

Подруги с любопытством за ней наблюдали. Им было интересно — увенчается ли её охота нужным результатом в столь благопристойном месте как "Морской бриз"? Нельзя сказать, чтобы красотка осталась без внимания, но, судя по тому, с какой категоричностью она отшивала, клюнувших на её прелести кавалеров, никто бабе так и не приглянулся.

Вечером Лариса, Алла и Тамара, заглянув в прибрежное кафе, увидели там незнакомку. Та сидела с бокалом вина в элегантном платье в одиночестве и любовалась морем. У подруг сложилось ощущение, что она кого-то ждет.

— Может все-таки нашла себе любовника?

— Наверняка, женатика. Теперь ждет, когда его супруга спать уляжется.

— Рискует остаться без глаз.

Пошутив на эту тему ещё какое-то время, подруги отправились в номер, когда до закрытия кафе оставалось ещё с полчаса. В опустевшем к тому времени помещении кроме незнакомки да трех танцующих пар никого не оставалось.

А утром перед завтраком Лариса по обыкновению побежала насладиться первой сигареткой и, перекурив со знакомой горничной, узнала, что той самой таинственной незнакомке кто-то возле одного из волнорезов размозжил булыжником голову. Оказалось, что звали эту женщину Евой Соболь. Будучи гражданкой Израиля, она буквально на днях прилетела в Россию, и оставалось только недоумевать, что такой особе понадобилось в черноморском захолустье.

Нашли её на рассвете уборщики пляжа, и полиция уже несколько часов допрашивала обслугу санатория, работников кафе и живущих в соседних номерах постояльцев — искали оставшегося неизвестным мужчину, которого, по всеобщему утверждению свидетелей, убитая сначала высматривала на пляже, а потом ждала в кафе на берегу моря. А вот удалось ли полиции в результате изысканий хоть что-нибудь узнать, знакомая горничная затруднялась сказать

Разумеется, и в столовой, и на пляже только и разговоров было, что на эту тему. Можно сказать, санаторий возбужденно гудел.

— Наверняка, эту Еву застала с любовником чья-то жена и со всей дури дала бабе булыжником по голове, — был всеобщий вердикт, и подруги были с ним согласны.

Когда они вернулись в корпус, нос к носу встретились у лифта с Зинаидой Петровной с внучками и кучей чемоданов.

— Вот, домой собрались — наотдыхались досыта, — объяснила пожилая дама. — А вам хорошей погоды на всё оставшееся время!

Подруги помогли ей затолкать в лифт чемоданы и куксившихся, явно недовольных отъездом девчонок.

Пока женщины переодевались и спешили на обед, им было как-то не до уехавшей бабушки со внучками. Но потом, уже прогуливаясь по местному парку, Тамара вспомнила про внезапный отъезд соседки.

— Чего это она рванула? Убийцы, что ли испугалась?

Алла и Лариса недоуменно покосились на подругу.

— Где эта бабушка, а где роковая красотка!

— Обычно она без умолку обо всем болтает, а вчера ничего не говорила про отъезд. И вдруг сорвалась с места. Странно как-то.

Лариса пожала плечами.

— Мало ли, какие дела могут обнаружиться у людей.

Алла в задумчивости нахмурила лоб.

— А ведь вчера мы её не видели: ни на пляже, ни в столовой.

Подруги озадаченно переглянулись. Они настолько привыкли к присутствию Зинаиды Петровны, что воспринимали её семейство рядом как само собой разумеющееся. Но, вспомнив все события вчерашнего дня, согласились с Аллой — действительно, ни бабушка, ни внучки не попадались им на глаза.

— Может, кто-то из девочек заболел, и они весь день оставались в номере?

— Наверное…

Но какое-то смутное предчувствие неладного уже не покидало Тамару. Она вспоминала разговоры с Зинаидой Петровной. И хотя в них, казалось бы, не было ничего особенного, что-то не давало ей покоя

— Ларис, а твоя подружка по табаку не может узнать фамилию Зинаиды Петровны?

— Наверное, сможет. А зачем?

— Да есть тут кое-какие соображения.

— Какие? — насели на Тамару лопающиеся от любопытства подруги.

— Потом расскажу.

Лариса обернулась быстро.

— Шквиря она.

— Зашибись!

Тамара рассмеялась и поведала подругам, как Зинаида Петровна рассказывала ей о богатом сыне и бросившей его "оторве" жене, которая претендовала на дочь, чтобы получать большие алименты.

— Вот я и подумала — а не её ли сноха наша убитая красотка? Но Шквиря отнюдь не Соболь.

Однако Лариса с ней не согласилась.

— Шквиря — скорее всего, фамилия нашей дамы по второму мужу. А её старший состоятельный сын, насколько я поняла, был от первого брака? Фамилии могут и не совпадать. Придется попросить Любу поговорить с девочками на ресепшен ещё раз. Ладно, разорюсь на мартини.

В этот раз Лариса задержалась несколько дольше. Прошло, наверное, часа полтора прежде, чем исстрадавшиеся от ожидания подруги увидели её торжествующую улыбку и лист бумаги в руке.

— Это копия свидетельства о рождении Соболевской Натальи Юрьевны.

— Соболевской?

— И, думаете, кто в её метриках указана родительницей? Соболевская Евдокия Сергеевна.

Подруги озадаченно переглянулись, не зная, как относится к этой новости. Евдокия все же не Ева.

— Ох, тугодумки. Когда она меняла паспорт на израильский, сократила и имя, и фамилию, став Соболь Евой. Так практически все эмигранты делают. Думаю, Томка права. Эта баба приехала за дочкой. Видимо, узнала от кого-то, где бабуля с внучками отдыхает, и решила отобрать у Зинаиды Петровны дочь пока её папаша со всеми своими охранниками и адвокатами в солидном отдалении. А вот что потом получилось пусть полиция выясняет. На ресепшен как раз следователь ещё работал, ну я ему и изложила наши соображения.

— Лариска, ты совсем ку-ку! Ну мало ли что нам тут в голову взбрело? А если Зинаида Петровна ни при чем? Выйдет, что мы клевещем на человека.

— Если не виновата, кто её тронет? Да ещё при таком-то сыне? Полиции выяснить кто убитая — её бывшая сноха или нет — раз плюнуть!

Подруги уехали из санатория так и не узнав, правы ли оказались в своих догадках. Но Лариса предусмотрительно обменялась номерами телефонов с подружившейся с ней горничной. Какое-то время спустя та позвонила Ларисе и сообщила, что убитая действительно оказалась снохой Зинаиды Петровны и на пляже у женщин было назначено свидание. Правда, Шквиря упорствовала, что к смерти снохи не имеет никакого отношения — мол, чтобы не травмировать Наточку видом матери, они договорились о встрече ночью, когда внучки заснут. Но когда они пришла на пляж, Евдокия уже была мертва.

— Сто процентов, что сын нанял бабуле хорошего адвоката — скорее всего, выкрутится, — заметила Лариса. — Так что рядом с тобой Агата Кристи нервно курит.

Тамара поведала эту историю сыновьям.

— Представляешь, если бы я решила остаться в обществе твоих помидор, убийство осталось не разгаданным, — сказала она Ивану.

— И что? К нам это имеет какое отношение? — недовольно возразил старший сын. — Эта ушлая бабулька могла и тебя убить, чтобы спрятать концы в воду. А если бы осталась дома: то и сок накрутила бы, и нам с Ирочкой помогла бы, и спокойно отпуск провела.

— Спасибо, но всё же лучше вот так… беспокойно. Зинаиду Петровну подвела именно зацикленность на делах своих детей. Спокойнее относилась бы к материнскому долгу — не оказалась бы на скамье подсудимых.