Убить дракона

Утром, когда море, наконец, успокоилось, начальник стражи, как обычно, выгнал двух солдат на побережье. Мало ли, что выкидывает море в бурю…

Бывало на берег выносило обломки кораблей с товаром, бывало и трупы, а бывало и невиданных тварей морских… Может, выкинет дракона, с наконец-то переломанным хребтом..

Двое солдат молча и недовольно шли вдоль кромки пляжа, переступая через бурые кучи водорослей, скользя и спотыкаясь на слизистой массе выкинутых на берег медуз, мелких рыб. В голове еще бродило выпитое на ночном дежурстве дешевое кислое вино, хотелось спать, а дневная смена наверняка уже пришла и режется в теплом помещении караулки в кости.

— Фил! — воскликнул один из солдат, привлекая внимание приятеля. Он облокотился на алебарду, теперь что-то рассматривал у себя под ногами.

— Что? Что там, Кун? — Фил морщась отшвырнул сапогом бурую водоросль, повисшую на голенище и поспешил к товарищу.

— Кажись, мертвяка нашел.

Фил подошел и увидел под ногами приятеля полуобнаженного, с голым торсом, человека. Он лежал лицом вниз. Черные длинные волосы слиплись бесформенным комом, скрывая под собой голову. Широкая спина была полузавалена водорослями и песком.

— Кажись, точно, мертвяк, — констатировал Фил.

— Корабль в море затонул, — Кун посмотрел на серые с белыми барашками волны. — Жаль, что ничего больше не вынесло, кроме этой падали. Если купеческий, могли бы и поживиться, — он негромко рассмеялся и ткнул тупым концом алебарды лежащего.

Мужчина застонал. Солдаты настороженно переглянулись.

— Ведь это он стонал. — Кун посмотрел на товарища.

— А кто еще? Ткни-ка его еще разик.

Кун ткнул алебардой со всей силы. Неизвестный застонал еще громче и зашевелился.

— Теперь гадай, кто он: пират или купец. — Фил грубо, носком сапога перевернул лежащего.

На смуглое, широкоскулое лицо налип песок. Орлиный нос гордо выступал вперед. Половину лица скрывали слипшиеся от воды усы и борода. C левой стороны груди можно было рассмотреть странную синюю татуировку — трезубец Нептуна, перечеркнутый тремя волнистыми линиями.

— Что это? — Конец алебарды Фила описал полукруг над рисунком.

— Не знаю. Пираты любят себя украшать всякими татуировками.

Веки мужчины затрепетали, на солдат уставились два ярко-голубых огня.

— Жив, — выдохнул бывший мертвяк. — Я не пират, — громко объявил незнакомец.

Солдаты дружно загоготали.

— Это на суде старейшинам скажешь. — Фил ухмыльнулся. — Раз живой, поднимайся, в город пойдем.

— Где я? — Незнакомец заворочался, пытаясь подняться.

После нескольких попыток с помощью солдат ему удалось подняться. Стоял чуть покачиваясь, внимательно рассматривая незнакомое побережье. В ста метрах, от кромки моря, возвышалась серая крепостная стена. Недалеко от сторожевой, увенчанной зубцами башни, находился темный зев ворот.

— Где я? — громко и требовательно спросил незнакомец. По повелительному тону незнакомца, можно было предположить, что он привык отдавать команды и требовать их исполнения.

— Добро пожаловать в Зинбар! — Кун подтолкнул алебардой чернобородого.

— Двигайся, нам уже давно смениться пора.

— Не знаю такого города, — пробормотал незнакомец. Покачиваясь, нетвердым шагом, подталкиваемый солдатами он пошел к городским воротам.

Совет старейшин, или его суд, состоял из пяти уважаемых управителей города, выражавших интересы различных каст и сословий.

Пожилой толстяк Фим — представитель торговых людей. Из-за него можно было подумать, что все торгаши должны быть толстыми. Худой и длинный, словно жердь, Скул — представитель касты оружейников и глава городского ополчения. Маленький и почти незаметный за столом Лис, с тонкими птичьими чертами лица был от ремесленников. Старый, всегда полусонный Туров, от землепашцев. Последний, Слим, наглый и неряшливый, всегда вызывающе сморкающийся в полуветхой и латанной-перелатанной тоги, представлял бедный горластый люмпен.

Протокол заседания старательно записывал, высунув кончик розовенького языка, полнощекий юноша, обладатель пышной белой шевелюры, отчего походил на большой, жизнерадостный одуванчик.

Стол заседающих стоял в центре большого круглого зала — амфитеатра, расположенного в бывшем королевском дворце. Лучи солнца пыльными столбами пробивались сквозь многочисленные окна, скрещиваясь на высоком чернобородом человеке, стоящем перед судьями. По бокам от него замерли безмолвные, рослые стражники.

— Ваше имя? — громко спросил Скул.

— Роберт, — чернобородый вызывающе вскинул голову, холодным голубым взглядом медленно оглядел председательствующих.

— И прозвище?

— Олдис…

— Странное прозвище, — хихикнул Лис.

— Род занятий? — Фим громко, лениво зевнул, складывая руки замочком на толстом рыхлом животе.

— Свободный купец и капитан корабля, — ответил Роберт.

Фим фыркнул:

— Что мешает купцу и капитану заниматься на море пиратством?

— Я честный торговец. — Роберт нахмурился, не понимая, чего от него хотят.

Фим вторично зевнул и глухо пробормотал:

— На воре и шапка горит.

— Что означает рисунок на твоей груди? — спросил Лис.

— Место, где я родился, и мою профессию.

— Разбойники любят украшать себя подобными рисунками: череп, кости… — Лис захихикал, оглядываясь по сторонам, на скучающие лица старейшин.

— Откуда ты? — задал вопрос Скул.

— Из Каталана, — последовал ответ.

Судьи переглянулись, это название им ни о чем не говорило.

— Это город? — Скул заинтересованно вытянул длинную шею.

— И город, и страна.

— Где она расположена?

— На Севере, за Геракловыми столбами, — голубые глаза весело и насмешливо блеснули. Незнакомец сложил на груди руки, считая свой вопрос решенным.

— Из Гипербореи? — заинтересовался Слим.

— Рядом. Мы союзники, — ответил Роберт.

Слим разочарованно высморкался в полу тоги.

Туров сонно вскинул голову, захлопал глазами, растерянно посмотрел на Роберта и тихо сказал:

— Виновен.

Все судьи улыбнулись: Туров говорил только одно слово, никогда не меняя его значение — виновен, старый и беспроигрышный вариант против незнакомцев.

— Куда ты плыл на корабле? — спросил Фим.

— После Родоса я держал путь на Крит. По дороге попали в сильный шторм… — на лбу Роберта набухли морщины от воспоминаний дикой, штормовой ночи… Огромная волна накрыла их галеру, смыла половину гребцов, а за этой волной шел огромный, воющий, черный вал, скрывший и море и небо. Галеру опрокинуло, где-то во тьме раздался треск досок… Под руки во тьме попался деревянный обломок, за который он и ухватился с надеждой…

Его рассказ не произвел на старейшин особого впечатления. Чужаков и странников всегда боятся и, как следствие, ненавидят.

Судьи молчали, никто больше не задавал вопросов.

Выждав некоторое время, Роберт развернулся и сделал несколько шагов к выходу. Две алебарды с лязгом скрестились перед его грудью.

— Стоять! — взревел один из стражников.

Поступок судьям не понравился, но оживил к принятию решения.

Роберт смотрел на старейшин:

— Что еще вы хотите узнать? Разве я не свободен теперь и не могу идти?

Лис громко расхохотался, поражаясь наивности чужеземца.

— Виновен, — сонно повторил Туров.

— Виновен, — поддержали его Фим и Слим.

— Виновен, — сквозь смех выдавил Лис.

— В чем я виновен? — громко спросил Роберт, делая к судьям шаг. — В чем вы меня обвиняете? — перед грудью вновь выросли лезвия алебард.

— Мы признаем твою вину в морском разбое, — пояснил Скул, отводя взгляд в сторону, голубые глаза чужеземца казалось, готовы были прожечь его насквозь.

— Как вы можете обвинять меня, если не доказали, что я занимался морским разбоем? — возмутился Роберт.

— Ты уже виновен, что буря тебя выкинула на наш берег, — глумливо хихикнул Скул.

— Какой капитан не брезгует пиратством? — хмыкнул Фил, поглаживая брюхо.

— Ты виновен, потому что чужак, — уточнил Лис. — Пиши, — крикнул он одуванчику. — Приговаривается к тюремному заключению, сроком…? — он вопросительно посмотрел на своих коллег.

— Пожизненно?

— Пожизненно, — согласно кивнул головой, колыхая подбородками Фим.

— На рудники пойдет…

— Я против, — повысил голос Скул и, не поднимая глаз от темной крышки стола, обронил: — Смертная казнь.

— Смертная казнь, — поддержал Туров.

— Казнь? Почему казнь? — возмутился Фим. — Нам нужны люди на рудниках.

— Я знаю почему, — Лис злорадно посмотрел на оружейника. — Потому что жребий стать жертвой дракона выпал его дочери, а согласно нашим законам преступник, осужденный на смертную казнь, заменяет жертву.

— Это всего лишь отсрочка на три месяца. — Скул поднял голову, в его глазах застыла боль. — Это только отсрочка, — прошептал он, умоляюще глядя на Лиса. — Ведь согласно нашим законам раз избранная жертва никогда не переизбирается и никем не может быть заменена, кроме смертников.

Лис ухмыльнулся.

— Я считаю, что нам нужны хорошие крепкие люди на рудниках.

Роберт схватился за древки копий.

— Что вы лепечете? Вы что, здесь все сумасшедшие?

Лезвие меча уперлось в горло.

— Спокойнее, — проворчал стражник. — Тебя это не касается.

— Еще как касается! — закричал Роберт. — Капелька крови выступила на его горле. — Вы не можете на смерть осудить невинного! Это против законов, установленных богами!

— Боги часто противоречат друг другу. Как видишь, у нас иные законы, и твою вину мы уже доказали, — спокойно и с достоинством в голосе ответил Слим.

— Слим, а ты что скажешь? — спросил Лис. — Казнь или рудники?

— Казнь или рудники? — Слим погрузился в задумчивое молчание, его голос должен быть решающим, и это ему льстило. — Казнь или рудники, — бормотал он, лукаво поглядывая на умоляющие глаза Скула. Он важно раздул щеки и наконец выкрикнул обращаясь к чужаку: — Радуйся, смерть в пасти дракона сократит твои страдания на медных рудниках!

— Три голоса против двух, — быстро подвел итог Скул, его лицо просветлело, он благодарно посмотрел на Слима. — Увидите осужденного.

— Будьте вы прокляты! — Роберт, рыча, кинулся к столу. Один из солдат с наслаждением ударил его рукояткой меча по голове…

Когда судьи степенно и с достоинством, подобрав белые тоги, покидали зал, Слим ужом протиснулся к Скулу и заговорщицки шепнул:

— Надеюсь, мой голос стоил сто золотых?

— Зайди вечером, — краснея, пробормотал оружейник.

Дома Скула поджидала Селена, его единственная дочь. Он улыбнулся и раскрыл объятия, увидев, как она бежит ему навстречу.

— Оп-ля! — он поймал дочку в объятия.

— Отец, в городе говорят, что на берегу задержали человека? — Солнечные пушистые волосы растрепались, длинные пряди упали на темные, почти фиолетовые глаза.

— Мало ли бродяг можно найти на берегу после шторма? — Скул крепче прижал дочку к груди.

Она вскинула вверх глаза:

— Кто он?

Скул беспомощно обвел взглядом маленькую прихожую, отстранил дочь и устало опустился на лавку.

— Пират.

— Вы осудили его? — Селена присела рядом, поймала его ладонь.

Как она похожа на мать. С каждым годом все больше и больше.

Скул вздохнул и грустно улыбнулся:

— Да, мы осудили его и приговорили к пожертвованию.

Фиолетовые глаза отшатнулись в сторону, стали круглее и больше от гнева.

— Вы осудили его вместо меня, да?

Скул промолчал.

Селена встала, молча заходила по маленькому коридорчику, встала перед оружейником.

— Отец, его специально осудили из-за меня? Ты сделал мне отсрочку еще на три месяца? — Маленькое, худенькое бледное личико приблизилось к нахмуренному лицу Скула.

— У нас есть отсрочка, — неразборчиво пробормотал он, тяжело поднялся с лавки и прошел в небольшую полутемную комнатку, скромно обставленную нехитрой мебелью. Единственным её украшением были великолепные доспехи и оружие, развешенное по стенам. Все сделано руками старого оружейника… Скул посмотрел на стены. Когда-то он хотел облачиться в эти доспехи. Делал не для продажи, для себя. Для боя. Потом, чтоб защитить свою жену… Не смог, как не может теперь защитить свою дочь — единственная его ценность, которая осталась в этой проклятой жизни. И единственное, что он сегодня для нее сделал, — добился отсрочки, пожертвовав чужой жизнью. Через три месяца ничего не изменится и повторится все с начала…

Скул остановился перед длинным прямым мечом — таким легко перерубить любые доспехи, разрубить драконовы хрящи, он знает, ведь это он его делал и другого такого меча уже никогда больше не сделает. Сделал для себя и не отважился выйти на поединок с драконом. Скул провел пальцем по голубой, остро заточенной кромке лезвия. Трус ли я? Наверное, трус…

— Отец, ты сказал, что он пират?

— Да, — Скул виновато посмотрел на Селену.

— Как вы это установили? Он сам сознался?

— Тебе не надо знать, суд был закрытым, — Скул отвернулся, деланным, веселым голосом, потирая руки, постарался перевести разговор на другую тему: — Так, а что у нас сегодня на обед?

— Отец, он сам сознался?

— Это государственный совет, дочка, — чуть слышно добавил: — Все моряки пираты.

— И наши рыбаки, которые выходят в море, они тоже?

— Если это выгодно, то да…

— Значит, он не сознавался в пиратстве? Как он мог сам наговаривать на себя? Хорошо, откуда он?

— Издалека. Из-за Геракловых столбов. Считай, что это на другом краю мира. Его страна называется Каталан. Он чужак.

— Значит, завтра его отдадут дракону?

— Да. Ты будешь меня сегодня кормить?

— Буду. — Селена подошла к отцу. — Папа, я хочу видеть этого человека.

— Зачем?

— Хочу видеть, — упрямо повторила Селена. — Он завтра погибнет из-за меня. Теперь я знаю, что это ты настоял на этом жертвоприношении. Но ведь это убийство! — воскликнула Селена.

— И все же лучше, чем медные рудники, — защищаясь, пробормотал Скул.

— Где он?

— В королевской темнице. Ладно, я поем после, пойду схожу в мастерскую, посмотрю, что за день сделали подмастерья. — Оружейник, опустив голову, заспешил к выходу. У порога, не глядя на Селену, сказал:

— Ты сейчас пойдешь к нему?

— Да.

— Отнеси ему что-нибудь поесть и прихвати кувшин с вином… Мое любимое… Его зовут Роберт. — Скул выбежал, чтобы Селена не увидела его красное от стыда лицо.

Селена выглянула в окно: отец, ссутулясь, глядя себе под ноги, семенил в сторону мастерских, откуда доносился звон наковальни, над крышей вился густой белый дым. Селена вытерла набежавшие на глаза слезы, подняла голову к темному небу.

— И вы, боги, так спокойно смотрите на все это? Почему вы покарали наш город? Почему должны гибнуть невинные люди? Разве нельзя сделать так, чтобы дракон навсегда убрался в свою морскую пучину? Или вы тоже бессильны сделать с ним что-нибудь? Такие же трусы, как и мы? — гневно спрашивала она, грозя темным облакам маленьким кулачком…

Селена обхватила тонкими пальцами прутья решетки, отделяющей темную камеру от коридора. В стене торчал одинокий факел, алое пламя дрожало, словно чем-то напуганное, разбрасывая красные путаные блики по серым камням. В самой камере маленькое, под самым потолком окошко, забранное толстыми прутьями, едва пропускало тусклый свет вечернего солнца. Она с трудом разглядела в углу камеры спину лежащего на соломенном тюфяке чужака. Он по-прежнему был обнажен до пояса. Левую лопатку пересекал старый толстый лиловый шрам, длинные черные волосы разметались по матрацу.

— Здравствуй, — несмело окликнула Селена чужака.

Он заинтересовано перевернулся на спину, удивленный чьим-то появлением. С еще большим удивлением посмотрел на пришедшую к нему девушку.

— Меня зовут Селена, а тебя, кажется, Робертом?

Роберт негромко рассмеялся, приподнялся на локтях:

— Что ты хочешь?

— Я? Я принесла тебе еду, — Селена поставила возле прутьев плетеную корзинку, накрытую белым рушником.

— Еду? — Роберт живо поднялся, подошел к прутьям и сел напротив Селены. — Спасибо, — на лице промелькнула улыбка, руки потянулись через прутья к корзине. — Я ужасно голоден, — голубые глаза приблизились к лицу Селены, в голосе не было ни тени смущения. — Спасибо, — повторил Роберт. — Только как есть? — он расхохотался.

— Что, через решетку тяжело? — от стены отделилась тень стражника.

— Иди в угол и ляг на землю. Пул! — по коридору раздались быстрые приближающиеся шаги второго солдата. На его плече покоился арбалет.

— Что случилось? — поинтересовался появившийся Пул.

— Возьми парня на прицел, уж слишком он шустр. Я еду ему в камеру поставлю, что поделать, смертникам положено, — стражник хохотнул. Он покосился на Селену. — Дочь оружейника слишком добра к чужаку, — тихо заметил он. Роберт лег в указанный угол, решетка лязгнула, и корзина перенеслась из коридора в камеру заключенного. Опять щелкнул замок, и стражники неслышно, серыми тенями растворились в коридоре, словно их и не было.

Роберт вернулся к Селене, открыл корзину и шумно, театрально потянул носом.

— Запахи аппетитные.

Он заглянул в корзину.

— Ого! — вырвался возглас. — Ты и вино принесла? Настоящий ужин для смертника. — Роберт отломил кусок хлеба, подцепил колбасный круг и с жадностью в него впился. Голубые глаза насмешливо изучали Селену.

— Негостеприимный у вас народ, только сейчас предложили покушать. Почему не уходишь? — спросил он девушку, покончив с едой и распечатывая кувшин с вином.

— Завтра согласно жребию я должна была встретиться с драконом.

— Так это ты? Ага, — Роберт понюхал горлышко кувшина, пригубил. — Хорошее вино, — объявил он.

— У нас хорошие виноградники.

— Значит, это вместо тебя меня решили скормить вашему дракону?

— Да, но честное слово, я не думала, что так может получиться, — быстро и горячо заговорила Селена, опуская голову и стараясь не смотреть в горящие голубым, глаза чужака.

— Не переживай, у меня было два выбора: или дракон, или медные рудники. Хоть я и не выбирал, но одно другого не лучше, — он надолго приложился к горлышку кувшина. — Славное вино ты принесла. — Селена подняла голову.

— А теперь, девушка, ты мне расскажи все, что знаешь, про этого дракона.

— Что я могу рассказать тебе? — Селена увидела глаза чужака, в них не было страха, только усмешка и еще сострадание… «Такого не может быть», — подумала она…

— Этот дракон появился лет двести назад, — заговорила Селена, — разбил старые ворота, разогнал королевскую рать и ушел снова в море… С той поры он появляется каждых три месяца. Раньше у нас были короли, но они все погибли, выходя на поединок с драконом. Последний оставил завещание, что тот, кто победит дракона, станет новым королем города.

— И что же вы?

— Ничего, никто не захотел стать королем, вместо королей появился городской совет, — со стыдом ответила Селена.

— После королей никто не пытался выйти против дракона?

— Поставили новые железные ворота; когда дракон вновь объявился, он не смог попасть в город, но стал ловить в море рыбачьи лодки и нападать на наши купеческие корабли. Тогда совет старейшин решил раз в три месяца отдавать дракону жертву — человека. С тех пор каждых три месяца дракон объявляется у стен города и пожирает на глазах у всех свою жертву, после чего вновь уходит в море, на три месяца. Через три месяца все повторяется. На городской площади есть огромный глиняный чан, полный белых камешков, и среди них есть один черный; кому он достанется при жеребьевке, тот и будет следующей жертвой. Три месяца назад он достался мне, — закончила Селена.

— Не повезло, — усмехнулся Роберт, запрокидывая кувшин и допивая вино… Кувшин отправился в корзину. — Страшная история, — Роберт зевнул. — Противно отправляться в пасть ящерице-переростку. Если я попрошу ваш совет дать мне оружие и сразиться с драконом, они не побоятся этого сделать?

— Побоятся, никто не захочет навлечь на город гнев дракона, — немного поколебавшись, ответила Селена.

— Вот оно как, — голубые глаза потемнели, темные брови задумчиво сдвинулись на переносице.

— А ты не боишься дракона?

— Нет. Еще не заболел этим страхом, как вы… Итак, задача усложняется, — Роберт задумался. — Неужели мне нельзя выйти с оружием в руках против дракона?! — через миг воскликнул он.

— Тебе его не дадут, — Селена покачала головой. — У входа в город стоит железный столб, к нему приковывают жертву. Возьми это, — Селена украдкой протянула Роберту тонкий стилет, рукоятку которого украшал дракон, высунувший раздвоенное змеиное жало. — Это ключ, им ты сможешь открыть замок на цепи.

Роберт взял кинжал, ловко подкинул его вверх и спрятал под собой.

— Хорошо сделан, — он подмигнул девушке. — Спасибо.

— Его сделал для меня мой отец, думал, что я могу убежать от дракона. Но разве убежишь от чудовища?

— Правильно, от чудовищ не надо убегать, — сказал Роберт, сжимая рукой спрятанный под ногой ключ-стилет. — Я убегать не собираюсь.

— Лучше убей себя, — горячо прошептала девушка.

Роберт громко расхохотался. На миг из темного провала коридора появилось лицо стражника. Успокоенное, исчезло.

— Вот как раз этого я делать не собираюсь. Я очень хочу жить и буду сражаться за свою жизнь, — в глазах вспыхнул голубой огонь.

Селена с восхищением и непонятной робостью посмотрела на чужака.

— Вы смирились с драконом, привыкли безропотно умирать, а короли ваши оказались порядочнее и честнее своего народа. Они не выбирали жертв, а честно вступали в бой. Горожане, небось, смотрели со стен, плюясь семечками, как гибли их короли? Веселенькое представление, пока самим не пришлось платить. Селена, мне необходимо оружие, а не этот стилет, и теперь я знаю, что ты мне можешь помочь. — Рука Роберта протянулась сквозь прутья и осторожно сжала тонкую кисть девушки.

— Да, наверное, — смущенно пробормотала девушка. — Знаешь, — нашлась она, — я могу скинуть тебе со стены меч отца. Он сделал его для себя. Для боя, после того как погибла моя мама…

— Духу не хватило, — перебил Роберт. — Ты мне скинешь меч и копье, — он освободил руку девушки. — Странно, когда меня вели в город, я не видел никакого железного столба. Когда-то я уже был прикован к одному столбу и в другом городе.

— Тебя провели через Западные, а есть еще Восточные ворота, там порт и гавань. Море подходит почти к воротам. Что с тобой произошло в другом городе?

— Неважно, это другая грустная история. Восточные… — Роберт улыбнулся, — А ты как готовилась встретиться с драконом?

— Как и все… Я могла освободить себя от замка и… У меня был стилет, чтобы… — она так и не закончила фразы.

— Время! — крикнул стражник.

— Спасибо тебе большое за все, и завтра я буду надеяться на твою помощь. — Роберт ободряюще улыбнулся девушке.

Когда в коридоре смолкли гулкие шаги, Роберт вернулся к своему тюфяку и с наслаждением растянулся.

— Сумасшедший город и народ, населяющий его. Судьба, зачем ты преподнесла мне это испытание? Боги, чем прогневил я вас? — Он закрыл глаза. — Пережил шторм, теперь попробуем пережить дракона…

Солдат защелкнул замок на стальной цепи, задумчиво посмотрел на Роберта и похлопал по плечу:

— Вижу, славным был парнем, легкой смерти тебе, — пожелал, улыбаясь солдат.

— Почему был? — Роберту хотелось плюнуть в эти улыбающиеся, белесые ласковые глаза.

Служивый пожал плечами, не понимая вопроса. Напарник подал ему алебарду, оба скорым шагом зашагали по мощеной мостовой к воротам.

Впереди плескалось безмятежное голубое море, свободное от кораблей и рыбацких лодок. Несколько дней назад их заволокли в город, чтоб дракон не поломал, как это бывало раньше. Солнечные блики, играя в водах лагуны, слепили глаза. Роберт подумал, что может прозевать появление дракона. Он повертел головой по сторонам, звякнула цепь. Солдат надел на него железный пояс, соединенный двухметровой цепью с вкопанным в землю столбом. Наконец он увидел над воротами, в десятке метров от него, на крепостной стене, старейшин и их семьи. Селена стояла рядом с оружейником. Их взгляды встретились. Роберт подмигнул. Её отец был облачен в доспехи, вызывая насмешливые взгляды и улыбки горожан. Сколько раз он выходил облаченный в свои доспехи, так и не решаясь спуститься и принять бой. Впрочем, когда никто не решается, не так уж и стыдно. Оружейник держал в руках меч и копье. Скул, как и сотни горожан, неотрывно смотрел на море.

— Эй, пират! — закричал Слим, складывая ладони рупором. — Можешь влезть на столб, вдруг дракон обойдется твоей задницей!?

Толпа на стенах заржала. Смотреть очередное жертвоприношение вылез весь город. Ужасное и захватывающее представление, а в ожидании его можно было щелкать семечки, пить пиво и вино, грызть сладости. Казни привлекали меньше внимания, чем обед дракона.

Тонкий мальчишеский голос неожиданно закричал:

— Дракон!!!

Хор на городской стене дружно подхватил, выдыхая в священном трепете:

— Дракон пришел!!!

Роберт внимательно смотрел на море — возле деревянного причала бурлила вода, на поверхность с шумом вырывались большие пузыри. В следующее мгновенье из кипящего пузырями водоворота с ревом вырвалась змеиная драконья голова. Длинная шея, запрокинула голову к небу, пугая его громоподобным рыком и оповещая о своем прибытии. Длинный раздвоенный язык, словно флажок, вырвался из пасти. Мелькнули пилообразные желтые клыки. Дракон вывалился на берег, с шумом втягивая в себя аппетитные запахи, струящиеся от горожан и жертвы. Он помотал головой из стороны в сторону, спереди её украшал рог, похожий на приваренный двуручный меч.

Конец рога был сломан, и от времени там наплыла крупная костяная шишка. Из конца пасти опускались два длинных кривых клыка, ещё одно оружие. На конце плоской головы из-под костяных щитков горели желтым огнем наполовину затянутые красной мембраной глаза рептилии. Длинная желто-зеленая шея, украшенная поблескивающими чешуйками, росла из огромного бочкообразного тела, темно-зеленые, похожие на блюдца, ороговевшие пластины надежно защищали его, словно одели в панцирь. Ромбовидные пластины, словно маленькие крылышки, раскачивались на хребту, бежали по длинному хвосту, напоминавшему о гигантских крокодилах. Дракон опирался на четыре перепончатых когтистых лапы. Передние были выше и мощнее задних. Казалось, что только тритоний, песочного цвета с черными крапинками, живот ничем не был защищен. Огромное восьмиметровое тело, медленно раскачиваясь из стороны в сторону, двинулось вперед. Голова раскачивалась, похожая на гигантский маятник. По желтым клыкам потекла зеленоватая слизь. Дракон в очередной раз запрокинул голову и грозно заревел, словно хотел сказать: «Я пришел!» Часть горожан, в ужасе, прикрыв лица руками, отпрянули от стен. Несколько слабонервных женщин подняли истошный визг. Драконий хвост с шумом стал бороздить воду. Его подслеповатые глаза разглядели жертву. Он устал, два дня назад, плывя от другого обложенного такой же жертвой города, ему пришлось выдержать бой с бурей. Он с шумом втягивал в себя воздух, выбрасывая вперед длинный язык, пробуя вкус насыщенного запахами воздуха, медленно шел вперед. Из воды выполз весь хвост.

— Да чтоб вас, — выругался Роберт. Ему удалось совладать с замком и освободить себя. Надвигающееся, неукротимое, словно рок, морское чудовище не предвещало никакого снисхождения.

— Ящерица-переросток, я думал, что ты будешь поменьше. Ты совсем не похож на своих собратьев с Драконьих островов.

Дракон остановился в нескольких метрах, вытягивая голову и приглядываясь к жертве. Тяжелое смрадное дыхание донеслось до Роберта. Чаще замелькал длинный раздвоенный язык.

— Ты плохо видишь? — догадался Роберт. Он отступил за железный столб. — Наверное, тебе больше трехсот, если ты здесь уже околачиваешься двести лет. Любишь человечинку? Попробуй сегодня сожрать меня.

Роберт оглянулся на городскую стену. Все давно заметили его освобождение и теперь возбужденно кричали и требовали предпринять что-то от старейшин.

Несколько арбалетчиков выступили вперед. Вскинули арбалеты, наводя их на Роберта.

— Не стрелять! — крикнул оружейник. Скул шагнул вперед и, глядя в глаза Роберту, вытянул руки вперед и разжал пальцы.

Упали, втыкаясь в песок, копье и меч.

— Да помогут тебе боги!

— Убей дракона! — бросила клич со стены Селена.

Роберт увидел, как оружейника и Селену по команде старейшин солдаты оттащили в сторону.

Клич Селены подхватили горожане:

— Убей дракона! Убей дракона! — понеслось со стен.

Змей словно услышал вызов: вытянув шею вверх, он грозно зарычал на стены города, пугая крикунов. Хвост стеганул песок, взбивая облако пыли.

Роберт подбежал к стене и поднял копьё. Длинный металлический наконечник имел два раздвоенных шипа, пораженному копьем нельзя уже было от него освободиться. Дракон медленными шажками шел к городской стене, не прекращая реветь, так вызывают на смертельный бой соперников.

— Посмотрим, кто кого. — Крепко сжав древко, Роберт крича побежал на дракона. Дракон и не думал об опасности, за многие годы он привык к покорству. Вот черный столб, рядом должна находиться жертва. Обычно она была безмолвна, находясь в полнейшей прострации. Иногда нестерпимо визжала от ужаса и страха. Вот он заметил и жертву. Она с криком ярости бросилась на него…

Роберт упал на колени, скользя по песку, со всей силы вонзил копьё в желтую полоску, выступающую из-под нижнего панцирного листа.

Острая жгучая боль пронзила дракона. Он ощутил, как в глубину его желудка вползло холодное острое жало. Боль ослепила и разъярила. Исторгнув из глотки боевой рык, он бросился вперед вслед за отступающей жертвой. Боль причинила приготовленная ему жертва. Убить жертву, и боль исчезнет…

Роберт выкатился из-под дракона. Змей уловил движение, но слишком поздно щелкнул челюстями, обрызгивая человека жгучей зеленой слюной. Конец копья, скрежеща по песку, натолкнулся на камень. Копье вошло глубже, причинив новую нестерпимую боль и заставив отступить назад.

— Убей! Убей дракона! — взревели на стенах горожане, когда Роберт, для многих все еще живой и невредимый, подбежал к стене и подобрал меч.

— Убей! Убей! Убей! — скандировало со стен тысяча глоток.

— Жалкие трусы, как вы изменчивы, — пробормотал Роберт.

Крики заглушило разъяренное рычание выходящего на последнюю охоту зверя.

Дракон поднялся на задние лапы, опираясь на хвост. Передние дотянулись до жгущей занозы, торчащей из брюха. Царапая и раня себя, дракон вырвал железное жало. Гнев и ярость клокотали в глотке. Опять! Опять!!! Двуногие посмели напасть на НЕГО!! Посмели оказать жалкое и ничтожное сопротивление…

Темная, зеленая и вязкая кровь, похожая на ядовитые жидкости алхимиков, лилась из глубокой раны, оставляя на песке большие кляксы. Дракон не чувствовал боли, он жаждал одного — мести.

— Наелся? Иди, иди ко мне! — Кричал Роберт, размахивая мечом. Другая рука задумчиво подбрасывала стилет.

Дракон упал на передние лапы, так что земля содрогнулась, и с неожиданной прытью бросился вперед, раскрыв пасть, которая с легкостью могла перекусить тело человека пополам. Роберт отступил за железный столб и ловко метнул стилет в широко раскрытый драконий глаз. Рог чудовища со звоном столкнулся с железным столбом. Жертвенный столб согнулся, словно подтаявшая стеариновая свеча. Вой дракона взорвал ушные перепонки зрителей. Симпл обмотал голову полой тоги, чтоб ничего не видеть и не слышать. Фил закрыл глаза и заткнул руками уши. Солдаты отпустили оружейника с дочерью, теперь они стояли на стене, наблюдая за поединком. В левой глазнице дракона торчала рукоятка стилета. Роберт быстро обегал полуослепленного дракона с этой стороны и поздно заметил движение бронированного хвоста. Не оставалось ничего другого, как кинуться к бочкообразному телу и прыгнуть на спину, хватаясь за пластинки-крылышки.

Крики и стон на стенах стихли.

— Убей дракона! — захлебнулось в истеричном визге толстухи, вытаращившей на происходящее глаза и все равно от страха и ужаса ничего не видящей. Кто-то закрыл ей рот ладонью.

Зверь шумно и устало дышал. Выдернутый и перекрученный тяжелый металлический стержень, к которому должна была быть привязана жертва, лежал возле городских ворот. Солдаты побледневшими, трясущимися руками сжимали ненадежные древки копий, гладили приклады арбалетов и молились небесам о том, чтобы дракон не стал штурмовать город.

Ящер повернул голову. Из левого, затянутого бледно-зеленой пленкой глаза торчала рукоять стилета, струилась густая кровь. В правом оке бушевало яростное алое пламя гнева, он выдохнул воздух, волосы Роберта затрепетали, отброшенные дыханием. Шея изогнулась, пасть раскрылась и метнулась к Роберту. Человек закричал, но не от ужаса, а бросая ответный вызов. Роберт метнулся к основанию шеи, пасть чудовища тщетно щелкнула, хватая воздух в том месте, где была жертва. Роберт взмахнул мечом. Заготовленное для мести оружие оружейника легко пронзило нижнюю челюсть, перерезало язык и вошло еще дальше, распарывая на части серые половинки мозгов.

Последовал не рев, а визг испуганного, агонизирующего животного. Дракон вскинул голову, судорожно дергая шеей. Весь мир в одно мгновение превратился для него в алый колеблющийся мрак. Роберт не выпустил оружия, он подлетел высоко вверх, и там меч вырвался из искалеченного черепа чудовища.

Зрители дружно вскрикнули, когда Роберт, раскинув руки и описав широкую дугу, скрылся за причалом. Дракон, ничего не видя, отступил к морю. Хвост, биясь в конвульсиях, обрушился на то место, куда упал человек. Зверь не рычал — хрипел и продолжал сползать, пятясь, в море — там родился, там и должен умереть, — оставляя за собой жирную зеленую полосу. Голова, обезумев, дергалась из стороны в сторону, язык безжизненно повис меж клыков.

На какой-то миг погрузившееся в воду тело вода отрезвила, дракон замер, повернул морду к городу и страшно, словно проклиная, проревел. Перерубленный язык выпал на доски причала, и рядом брякнулась безжизненно замершая змеиная голова. Глаза наполовину подернулись матовой пленкой. Длинная шея наполовину торчала из воды.

Люди сохраняли молчание, никто все еще не мог поверить и осознать что их злой бог погиб. Дракона больше нет, и нет жертв… И невозможно было поверить в то, что на их глазах его убил один человек… Не бог, а обыкновенный человек, недавно приговоренный к пожертвованию, дар города дракону…

Селена вскрикнула, когда рядом с поверженным драконом из воды показалась черная голова. Каталанец весело скалился, когда с трудом выполз на причал, волоча за собой меч. Прихрамывая, он направился к драконьей голове, в два удара отделил ее от шеи, и тогда потрясенный город разразился ликующим ором:

— Да здравствует новый король!

— Король!!!

Побледневшие городские сановники отвесили почтительный и самый низкий поклон.

— Ворота! Негодяи, откройте его величеству ворота! — закричал Слим, чуть ли не с кулаками бросаясь на стражников…

Ликующая толпа, вынесла Роберта на руках в центр города и водрузила на высокой каменной плите.

— Король!

— Король!

— Да здравствует наш король! — скандировали горожане, начисто забыв о том, как совсем недавно смеялись над беспомощно прикованной к столбу жертвой.

Вперед почтительно протиснулось городское правление старейшин. Стояли, потупив очи, страшась посмотреть на своего короля и прочитать в его глазах смертельный и мстительный приговор. «Дракону так точно не достанемся», — пробормотал Лис. Роберт, хитро улыбаясь, смотрел и ждал, как будет разворачиваться дальнейшее представление. «Пусть попотеют и подумают о себе», — подумал он.

Наконец под общее шушуканье вперед вытолкнули оружейника. Ликующие крики стихли. Скул нервно вскинул голову и громко объявил:

— Согласно нашего закона и завещания, оставленного последним королем, человека, убившего в поединке дракона, объявляют королем. — Он поклонился и добавил: — Теперь ты наш король, и в твоей милости казнить или миловать, как и издавать новые законы, отменять старые, заботиться о вверенных тебе судьбах и жизнях людских. — Скул отступил к своим компаньонам.

Все молчали, ожидая, что скажет новый король. Молчал и Роберт, продолжая неприятно скалиться, опираясь на высокий двуручный меч, только голубые глаза обжигали презрительным огнем тех, кто осмеливался глянуть на него. Проще, но страшнее было смотреть на меч, в лучах солнца превратившийся в огненное копье. Им он убил дракона и сейчас им же обезглавит старейшин, никто не посмеет и слова сказать, наоборот, даже ждали, потаенно предвкушая, новое развлечение, ведь потом по закону дома казненных отдавались городу на разграбление, а у старейшин есть чем поживиться, на то они столько лет и старейшины…

За спиной нового короля возвышалась большая глиняная урна. Две ступеньки обрывались возле ее основания, в том месте, где был врезан специальный желоб и медная заслонка, разделяющая желоб от урны. Роберт подошел к странному сооружению и указывая на него мечом спросил:

— Что это?

— Жертвенная урна, — ответил Скул.

— Если поднять заслонку, по желобу скатится камень. Белый — ты свободен. Черный — готовься быть принесенным в жертву дракону, — разъяснил толстяк Фил.

Роберт приоткрыл заслонку. Выскочил и скатился по желобу, прямо в подставленную ладонь, овальный черный камешек. Роберт нахмурился и тут же громко захохотал, подкидывая камешек в ладони, показывая его толпе. Люди подхватили его смех.

Роберт поднял руку. Смех прекратился, толпа приготовилась внимать первым словам своего короля. Солдаты незаметно пробились к платформе, окружили плотным строем, оттеснив старост в толпу, всем своим видом показывая готовность служить новому королю-победителю. Роберт презрительно скривился, когда установилась всеобщая тишина, громко заговорил:

— Я не могу и не хочу быть вашим королем. Мне отвратительны разумные и расчетливые трусы. Как вы до сих пор не поняли, что не важно было убить дракона, приходящего из моря за жертвами. Гораздо важнее было убить дракона, живущего в городе, в ваших сердцах, — Роберт постучал по груди, — того, кто так легко выдает жертвы. Этого дракона вы не убили.

Он спрыгнул с платформы, оттолкнул в сторону нерасторопного солдата. Перед ним выросли Фил и Скул.

— Ваше величество, — толстяк выпятил живот, перегораживая проход, — как это понимать, вы отрекаетесь от власти?

— Не отрекаюсь, а не беру, — Роберт небрежно отодвинул толстяка в сторону.

— Подожди, — на плечо легла рука оружейника, — куда ты теперь?

— У каждого свои дела и дороги. Единственное, что можете сделать для меня, дать лодку под парусом. Считайте это первым и последним королевским указом.

Роберт пошел на толпу, люди расступались, отводили в сторону глаза. Несостоявшийся король, вскинув меч на плечо, выпятив вперед подбородок, шагал по направлению к городским воротам. Там, над воротами, на высоком древке, кто-то выставил оскаленную драконью голову…

Был вечер, солнце наполовину затонуло в море, раскрасив горизонт смелыми малиновыми экспрессионистскими мазками, смешав море с перистыми облаками. Горласто кричали чайки, на низком бреющем полете высматривая поздний ужин. Волны лениво и устало били в высокий борт белой лодки. Роберт одобрил подаренное ему судно и теперь готовился к отплытию. Любопытные провожающие, столпившиеся на берегу, видели у него болтающийся на цепочке черный «драконий» камешек. Из толпы вынырнула с корзинкой в руках Селена. Раскрасневшаяся, с распущенными волосами, подбежала к моряку.

— Ты уезжаешь сегодня?

— Как видишь, — Роберт улыбнулся девушке.

— Так быстро?

— Так быстро. Спасибо, что пришла меня проводить. — Роберт подмигнул. — Спасибо также за помощь и за смелость, за то, что твой отец подарил великолепные доспехи и оружие. Передай, что когда-нибудь я приеду сюда с торговым кораблем. Пусть заготовит побольше доспехов, такие вещи всегда в цене.

— Старейшины хотели наградить тебя золотом.

— Зачем оно мне в море?

— Возьми меня с собой, — вырвалось у Селены. Она умоляюще, сложив руки на груди, посмотрела на Роберта.

В черной бороде мелькнула улыбка, положил руки на ее плечи, нежно ответил:

— Милая девочка, не могу. — Он крепче сжал ее плечи, не давая обиженно отпрянуть. — Лет пять назад я мог бы тебя взять. Не задумываясь… Теперь у меня есть жена, на которую ты очень похожа, и растет маленький сын. — Роберт быстро поцеловал Селену в лоб, вытер заполненные влагой глаза. — Ты еще встретишь свое счастье, такие девушки, как ты, большая редкость. — Он отстранил Селену в сторону.

— Я принесла тебе корзинку с провизией, — прошептала девушка, едва сдерживаясь, чтобы не зарыдать.

— Спасибо, и кувшинчик есть?

— Есть.

Роберт прыгнул в лодку, поставил корзину, сильно оттолкнулся веслом, посмотрел на провожающих:

— Убейте дракона в себе! — крикнул им Роберт, отвернулся и стал ставить парус, негромко напевая про себя старинную песню: