Учение гордых букашек

Первый снег

Первый снег начался еще ночью, а с первыми лучами Рой уже в спешке выбегал из дома. Даскал окликнул его. Рой, не оборачиваясь, напомнил о договоре с купцом и затерялся в белой дали. Снежинки терялись в его волосах и лезли за ворот, но первые холода принимаешь как старого друга, который, впрочем, надоедает после нескольких встреч. Так налегке, запыхавшийся и с ветром за шиворотом Рой поспел к повозке. Купец встретил его с руками нараспашку.

— Знал что с инкарцами можно вести дела! Моя семья уже там, пойдем.

Вместе они вошли в лес, и вскоре встретили девушку, что бежала навстречу с корзиной. Угольные густые волосы длинной до пояса укрывали ее как платок. Лицом невинная дочь Гебы, кожа как смущенный, чуть румяный снег, а между густыми бровями стрелой вверх шло красное пятнышко. Она была несравненно красивей Рины. Рой даже выпустил из пальцев свою корзину. Девушка бухнула к ногам купца полную грибов ношу и, сияя, распрямилась.

— Папа, там столько!

Рой скосился на купца, пытаясь понять, как этот усатый боровичок смог уродить такое нежное создание. Купец же сгрузил грибы в мешок и представил молодых.

— Это Рой, воспитанник самого Даскала, а это Эни, моя дочурка. Пойду, поищу маму, покажешь гостю, что да как?

Эни схватила сначала корзину, потом Роя и потащила дальше в лес. Рой слепо поспевал за ней, пока Эни не остановилась у россыпи бледно-синих грибов.

— Видишь, найти легко, они даже сами путеводными называются, а стоят уйму денег на юге.

Рой сорвал гриб, повертел немного и, наконец, решился посмотреть на Эни.

— А ты знаешь, почему их называют путеводными? — спросил Рой.

— Честно говоря, нет, но может они растут возле троп, которые засыпает снег?

— На самом деле это старинная история. Хочешь расскажу?

Эни села на снег.

— Я люблю истории.

— Ну, хорошо. Давно, когда Инкарию еще раздирали войны, на нашу деревню напали с моря. Вражье племя жгло дома, не щадило ни стариков ни детей, лишь немногим удалось бежать. Среди немногих были влюбленные Норн и Кали, они в одиночестве шли много дней, боясь хищников и погони. Оружия в спешке они не взяли, ягоды уже отцвели свое. Голод губил беглецов. Когда пошел первый снег, прекрасная Кали упала замертво, изможденная дорогой. Норн в слезах опустился на колени, но увидел, как душа Кали вышла из тела и затерялась меж деревьев. Он побежал за ней, но душа следов не оставляет. Тут из-под земли вылезли путеводные грибы, и засветились, синевой указывая дорогу. Голодный Норн шел и ел грибы, что придавали ему сил. Наконец он забрел на поляну, и грибы перестали светиться. Норн взглянул на небо, и увидел там душу Кали. Норн оттолкнулся от земли и побежал по воздуху ввысь. Но нагнал любимую, схватил и вернул душу обратно в тело. Кали вздохнула. Вскоре их нашли другие выжившие из деревни, накормили и одели в раздобытые шкуры. Влюбленные выжили, и после скитаний вернулись обратно на пепелище деревни. Они построили свой дом сызнова, Норн стал первым старейшиной возрожденного селения. Имя ему дали в честь влюбленных и до сих пор нашу деревню зовут Калинором.

Все время, пока Рой рассказывал, Эни, молча, не отводила от него глаз, а когда он закончил, тут же поднялась и поправила длинные волосы.

— Знаешь, многие бы отдали кучу монет, чтобы послушать такие истории.

— Да ладно тебе.

— Правда, правда, — защебетала она, — ты мог бы поехать с нами, и жить этим, если знаешь еще несколько таких. Повидать все земли западного королевства. Я была бы рада.

— Я знаю множество, только сомневаюсь, что они всем понравятся.

— Значит, не хочешь? Понимаю, это твой дом. И наверняка у тебя здесь есть своя Кали.

— Дом, да, но не в этом дело. Даскал едва ли отпустит меня просто так. Он мне как отец. Но я всегда хотел увидеть мир и найти что-нибудь удивительное. Хотел стать сильнее. Намного сильнее, чем паренек на краю Инкарии.

— Тогда поговори с ним! А в следующий раз как приедем, ты отправишься с нами!

— Хорошо. Я уговорю Даскала, а в следующий раз уйду с вами.

— А я поговорю с отцом! Будешь жить в нашей повозке. — Эни вскочила и подобрала корзину. — Грибов нужно набрать, а то продавать нечего будет.

До самого вечера они ходили по лесу, теперь Эни рассказывала Рою про города, в которых побывала. От северной Рипетры, где вечный холод, до южной Гааны, где и дождь редкий гость. Вечером довольный купец похлопал пузатые мешки с грибами, и отпустил Роя домой. Там его ждал недовольный Даскал.

— Холодный как труп! Живо к камину.

Рой стащил сапоги и пощупал ноги и протянул их к теплу.

— Даже не заметил что так холодно. Но горячий отвар меня точно спасет от болезни.

— Сам приготовь, и мне тоже. Рина заходила, просила освободить тебя завтра от забот.

— Последние гуляния, точно! Отпустишь?

— Разве зря снег сегодня топили? Только если завтра тебя жар не схватит.

Последний праздник

Болезнь обошла Роя стороной, и на следующий день вместе с Риной они отправились на праздник зимы. Мороз, но жители не унывали. Посреди Калинора разлили каток, и дети уже привязывали лезвия к сапогам. Рядом горели костры, плавленый снег выливали, и он тут же застывал обратно. Вскоре запели женщины, и деревня закружилась на льду. Здоровяк Люко в обнимку с Бодриком качались у костра и хрипло подпевали. Славили весну, и просили ее не задерживаться долго. Рой уже собрался на каток, но Рина замешкалась. Лезвие на правом сапожке съехало набок, и она пыталась пристроить его обратно. Рой потянул слабые обвязки.

— Крепче же нужно! Ты что раньше не… Точно, прости.

— Да, ты поучишь меня немного?

На льду Рина повисла на Рое, и тут же они упали, устроив небольшую свалку. Сверху всех упал и Гудри, отчего Рой с Риной смеялись больше всего, пока выбирались из-под тел. Однако Гудри подняли быстрее других. На лед, забежал Люко, и поставил Гудри на ноги.

— Старейшина тебя зовет, беги живо.

— Люко, Даскал наверно звал меня, — сказал Рой.

— Я тоже удивился, нужен он. Иди, давай! — Люко подтолкнул Гудри.

Отпустить раздумья у Роя не получалось. Даскал ведь знает что они с Гудри враги, зачем ему понадобился этот увалень? Вскоре Гудри сам принес ответ.

— Рой! — закричал он, когда вернулся. — Кажется, даже Даскал тебе ничего важного не доверит. Я только домой, и уезжаю с купцом.

— Как? Они уже уезжают? — спросил Рой, но Гудри уже не слышал.

Рой вывез Рину на снег, снял лезвия и вручил ей.

— Пойду, попрощаюсь, и узнаю, что там происходит.

— Я с тобой.

Рина принялась развязывать веревки.

— Нет, повеселись пока здесь.

— Что мне тут делать без тебя?

— Я скоро, — пообещал Рой и убежал.

На краю деревни купец впрягал зубра в повозку. Рядом стоял и Даскал, придерживая животное за рога. Эни перелезла через мешок с грибами и выскочила навстречу Рою. Обняла.

— Пришел попрощаться?

— Почему снимаетесь так рано? Хотите нагнать своих?

— Нагнать несложно, они на пару дней останавливаются в каждой деревеньке. Только и нам здесь делать нечего. Грибы то спрятались.

— Рой, что ты здесь делаешь? — спросил Даскал. — Я ведь тебя на праздник отпускал.

— Почему не послать меня? Я сделаю что нужно!

— Уезжать нужно срочно, а я думал, ты хочешь погулять на празднике. К тому же Гудри не жалко. А вот и он.

Гудри поклонился Даскалу и принял от него пару монет.

— Доберешься до Родянки, это следующая крупная деревня по пути каравана. Туда еще доходят вести, там же держат лошадей. Купи одну и возвращайся как можно скорее. — Даскал хлопком по плечу отправил Гудри к повозке.

— Мне не доверишься? — спокойно спросил Рой.

— Ты никогда не видел лошади, она и веса твоего не почувствует. А мне важны эти вести.

— Даже не скажешь, о чем просил Гудри ведь так? Хранишь тайны даже от меня, хотя я-то не выдам их никому. Ладно. В следующем году я уеду с ними. Хочу увидеть мир. Предупреждаю сейчас.

Даскал погладил Эни по голове.

— Эни, отлепись от моего воспитанника, и ступай к отцу.

Вдвоем Рой и Даскал смотрели вслед медленно уезжающей повозке. Снег повалил плоскими хлопьями.

— Когда прибудут вести, ты первый все узнаешь.

Рой безразлично поплелся назад к празднику, а Даскал так и остался недвижно стоять, думая о своем.

Веселые песни быстро заставили Роя снова улыбаться. Люко за недолгое время успел так напиться, что боролся с Бодриком в центре льда. Он кидал кузнеца как тяжелый мешок, и сам постоянно падал. Дети счастливо наблюдали за боем гигантов, и норовили прошмыгнуть между ногами пьянчуг. Рина сторожила огромный шерстяной плащ Люко, и лезвия Роя. Немного хмурая, серьезная, она с беспокойством наблюдала за борьбой.

— А если затылком ударится? — Она махнула на побоище.

— Скорее уж лед сломается, чем твой братишка.

— У Даскала все хорошо? Это случайно не связано с тем, что мы видели в комнате?

— Не знаю. Но сам Даскал как всегда лучше всех. Прости, что оставил тебя.

— Ничего. Но ты всегда можешь брать меня с собой.

— Ладно, пойдем, выманим Люко со льда.

До самого вечера народ позабыл дела. Только распоясавшийся мороз напоминал, что празднику скоро конец. Люку немного протрезвел, выстроил всех кругом, а Бодрик достал праздничную чашу.

— Вот! — посверкал он серебром в последнем солнце. — Наполировал, вычистил! Дык, где наш старейшина, а Рой?

— Не придет. У него своих забот хватает.

— Да уж, пора бы ему появиться. Но ничего! — Люко распахнул руки. — Есть у нас его маленький заместитель.

Он подхватил Роя и поднял над головой. Селение весело засмеялось, и заулюлюкало. Рою вручили чашу, и приставили Рину с кувшином вина. Рой с трепетом, дрожа и стараясь не пролить, подходил к каждому жителю. Калинорцы, довольные выдумкой Люко, наклонялись и делали по глотку. Когда чаша обошла всех, Люко заявил.

— Теперь прощаемся с радостью до весны. Но ничего, скоро лед растает, и мы снова споем!

Бодрик киркой разбил во льду ямку, и Рой осторожно поставил чашу. Сверху дети залили ее водой, и никто не ушел, пока узоры не покрыли гладь.