Ученик жестокого бога

Глава 1

Мягкие лучи весеннего солнца, едва поднявшегося над горизонтом, коснулись сияющих шпилей дворца Кортаилан. Они осветили распустившиеся нежно кремовые бутоны эльфийских орхидей, увитые плющом стены замка и стаю бледно-розовых щерликов, которых весело щебеча и чирикая, летели к саду с целью добыть что-нибудь вкусненькое. Одна из птиц внезапно свернула в сторону, углядев своим острым взором пару гусениц на ближайшем кусте. Резко спикировав, она рванула к заветной ветке, но именно в этот момент ее путь пересекся с легкой, но от этого не потерявшей своей смертоносности стрелой.

Юный Грэйлон из дома Ястреба недовольно скривил лицо и опустил лук. Пичуга невольно сбила его с ритма и заодно исказила столь красивую итоговую картину стрельб. В полусотне шагов от него стояла ростовая мишень в виде рыцаря. Специальными кружками были помечены слабые места — вроде сочленения в доспехах, глаза или просто открытые точки. В каждой из них в данный момент уже торчало по полудюжине стрел. И лишь последний заряд стыдливо болтался, воткнувшись чуть ниже воображаемого пупка. Стекавшая по мишени кровь от насаженной на стрелу пичуги, конечно, придавала немного реализма, но Грэй знал, что в настоящем бою, кровь скорей всего польется из него самого.

Юный эльф задумался. Конечно, можно попробовать начать сначала, но времени оставалось не так много. Скоро придет Халиор, и он будет крайне недоволен, если ему придется ждать. А Грэй принес чуть ли не самые страшные клятвы: уважать своих наставников, не перечить им и делать все, что они велят. Впрочем, мастера фехтования он искренне уважал. Старый вояка плевать хотел, чей сын его ученик и какая кровь течет в его жилах. Он просто вколачивал все, что умел в юную голову, больше ни о чем не беспокоясь.

— Какая варварская жестокость, — раздался за спиной тягучий, изящный но, тем не менее, противный голос. — Это все влияние испорченной крови?

Грэйлон медленно, не торопясь и стараясь сохранять невозмутимый вид, развернулся. Появившуюся на стрельбище троицу он узнал. Слева стоял Хасилен, жутко гордившийся тем, что приступил к изучению магии еще до наступления совершеннолетия. Хотя сам пока не мог даже свечку зажечь. Правого звали Эйфельтон, личность ничем не примечательная, кроме своего непомерного гонора. Имя центрального, который судя по виду и был главным, Грэйлон вспомнить не мог. Впрочем, тот появился в Кортаилане не так давно, прибыв аж из самого Слимахана. Столичную достопримечательность моментально облепили местные сливки общества. И, конечно же, они не могли не похвастаться местным убожеством.

— Значит, это и есть тот самый «Испорченный»? — продолжал тянуть своим занудным голосом столичный сноб. — Честно говоря, не впечатляет. Я вообще удивлен, почему его оставили в живых? У нас в столице Император сразу же бросает таких ублюдков на съедение своим кошкам.

— Боюсь, от меня у них изжога будет, — буркнул Грэйлон, аккуратно изучая обстановку.

— «Испорченный» смеет огрызаться? — поднял бровь приезжий. — Это наша земля, пропитанная духом наших предков, и мы не позволим…

— Что-то дух ваших предков подванивает, — презрительно и демонстративно сморщил нос Грэй. — Неужели начал разлагаться?

Последняя фраза моментально вывела его оппонента из себя. Хотя, чего еще ждать от ста двадцати летнего подростка? Все показное высокомерие и снобизм тут же куда-то пропали, и на Грэя в яростную атаку сейчас неслось нечто, явно воображающее себя великим воином и защитником поруганной чести. При этом мало осознавая тот факт, что у испорченного полукровки с самого начала диспута имелся четкий план боя.

Противнику требовалось пробежать не так уж много, и в ярости он даже не стал пользоваться дорожкой, посыпанной белоснежным песком, а рванул напрямую через газон. Грэйлон внимательно наблюдал за действиями столичного сноба, и в тот момент, когда он пересек половину разделявшего их расстояния, резко швырнул стрелу, которую до этого держал в руке. Бросил он ее не особо сильно, и даже целился мимо бегущего. Другое дело, что бегущий об этом не догадывался, и, увидев летящую, как ему казалось прямо в лицо, стрелу, тут же попытался хотя и весьма неуклюже, увернуться. То, что трава до сих пор мокрая от утренней росы, ему и в голову не пришло. А то, что сандалии на такой поверхности очень неплохо скользят, тем более.

От рывка в сторону тело нападавшего резко потеряло равновесие и растянулось во всю длину, проехавшись по траве чуть ли не к самым ногам Грэйлона. Здесь он предпринял попытку встать, но у юного эльфа имелись свои планы на этот счет. Мощным ударом ноги он расквасил в кровь лицо противника, заставив его вновь упасть на газон. Удар свой Грэй знал, и сейчас мог точно сказать, что примерно с полминуты у него есть.

Оставшаяся парочка, вначале ошеломленная яростной атакой своего товарища, а затем его столь же бесславным поражением тут же бросилась мстить. Наученные горьким уроком павшего, по прямой они уже бежать не стали, воспользовавшись дорожкой. Правда, то, что сама дорожка способна преподнести им сюрприз, они так же не подумали. Грэйлон, хорошо изучивший особенности песчаного покрытия, лишь мысленно ухмыльнулся. Вторая стрела была брошена аналогично первой, с расчетом пролета перед носом Хасилена, благо он бежал первым. И в то же мгновение сам Грэй сорвался с места. Расчет оказался верен. Молодой эльф был вынужден резко затормозить, бежавший сзади Эйфельтон, не заметивший угрозу налетел на своего товарища, а еще через мгновение во всю эту кучу малу врезался и виновник паники.

Грэйлон от всей души вбил ногу в грудь Хасилена, отбросив одним ударом обоих эльфов прямо на газон. Рядом как раз скулил поверженный гость из столицы. Разгневанный Эйфельтон, пострадавший меньше всех, выхватил висящий на поясе кинжал и тут же замер. Наглый полукровка к этому моменту успел положить стрелу на тетиву, и ее острие теперь смотрело прямо между глаз лежавшего.

— Я надеюсь, вы не совершите столь глупой ошибки, как попытка напасть на меня с оружием? — вежливо, но весьма ехидно начал Грэйлон. — Ведь по закону Кортаилана, да и всей империи Перворожденных, я имею полное право убить любого, защищая свое честь и достоинство. Это, кстати, касается и приезжих. — Юнец, поверженный первым, как раз пытался встать, размазывая кровь по всему лицу, но заметив направленную на него стрелу, упал обратно. — Впрочем, мой любезный дядюшка Карнэл, при дворе которого и проходило мое воспитание, — при упоминании этого имени лица эльфов внезапно побледнели, — считал, что даже превентивное нападение может считаться самообороной, если ты осознаешь, какую угрозу представляют собой твои потенциальные противники. Так что, может, мне вас всех перестрелять? Я думаю, при таких условиях суд меня оправдает, поскольку я буду говорить только правду.

— Пощади, — еле слышным голосом прошептал Эйфельтон, в чьих глазах плескался ужас.

— Можно погромче, у меня сера в ушах и я плохо слышу? — любезно попросил Грэйлон.

— Не убивай! — на этот раз он сорвался на рыдание. Но именно такого эффекта и пытался достигнуть эльф.

— Хорошо, убивать я вас не буду, но вот наказать за попытку нападения я просто обязан, — и, глядя в напуганные глаза проигравших, добавил. — Иначе мой любезный дядюшка мне этого не простит! Ведь я непременно расскажу ему об этом подвиге при нашей следующей встрече. — В глазах лежащих на земле эльфов отражалась уже самая настоящая паника. Мысль о том, что их имена достигнут ушей столь… не очень адекватного эльфийского лорда, приводила их в ужас. — Но я не стану вас особо мучить, поэтому поднимайтесь с земли, снимайте штаны и повернитесь ко мне задом.

— Что ты хочешь с нами сделать?! — истеричным голосом завопил столичный гость.

— Ничего такого, — злорадно ухмыльнулся Грэй. — Всего лишь одна забава, про которую я узнал, читая жизнеописания «Испорченных» и прочих там варваров.

Трясущимися руками, нервно поглядывая на стрелу, вся троица медленно стянула с себя штаны и повернулась спиной к Грэйлону. Полукровка не торопясь смаковал мгновение, причмокивая, он изучил худые бледные задницы. Пару раз от всей души шлепнул по ним, а затем отдал новую команду.

— Значит так, — сказал он, вновь натягивая тетиву. — Сейчас я начну считать до трех, и вы побежите. Побежите из всех сил. И помните, тот, чья задница окажется позади всех, ощутит несказанное удовольствие, получив мою стрелу прямо между ягодиц. Ну, я начинаю. Один, два…

Троица рванула так, словно к их филейным частям прикоснулись руки демонов всех известных преисподен. Ужас и страх заставили их развить скорость, позволяющую обогнать, наверное, даже лошадь. Грэй не стал стрелять, хотя на счет три задница столичного хлыща, чье имя он так и не узнал, все еще находилась на расстоянии выстрела. Скорей всего он и так получит выговор за разбитый нос и угрозы. Но зато удалось славно повеселиться.

Звонкий смех откуда-то сверху показал, что удовольствие от увиденного получил не только он. Грэйлон тут же поднял голову в поисках источника этого веселья. На небольшом балкончике, нависавшем над стрельбищем, красовались три долговязые фигуры. Причем очень знакомые. Грэйлон предпочитал называть их своими друзьями. Единственными, что у него были во всем замке… Потому что откуда могут быть друзья у полукровки, сына эльфийки и человека, да еще в сердцевине империи, где людей по большей части считали за зверей. Диких и опасных.

— А со штанами что делать теперь будешь? — весело поинтересовался Энлион. Грэй промолчал, хотя и ухмыльнулся. С этим долговязым подростком Грэя связывало многое, начиная с того дня, когда очередная компания юных чистокровных перворожденных решила, что наглый «Испорченный» самая лучшая мишень для их шуток. Драться тогда Грэйлон нормально не умел, и пришлось бежать. Бежать с позором, слушая смех за спиной. В попытках спрятаться он нырнул в первую попавшуюся дверь, таким образом, проникнув внутрь замкового архива. Здесь-то он и столкнулся с сыном местного архивариуса, которого заинтересовало, кто же это яростно рычит и бьет кулаком по стенам. К пришельцу он отнесся не без интереса, и поскольку, подобно своему отцу, он часами сидел в архивах, читая старые легенды, то исконным врагом эльфов считал орков. К людям же он относился нормально и то, что у Грэя кровь не блистала чистотой, его ни капельки не волновало. Так и родился их союз, Энлион давал убежище юному полукровке, попутно рассказывая ему легенды о далеком севере, исконной родине эльфов. Грэйлон, усиленно занимавшийся физически, прикрывал своего товарища от жестоких сверстников.

— Я слышал, у варваров принято оставлять часть вещей поверженного противника, как личную добычу. Видимо, наш боец следует их обычаям, — надменный и высокомерный голос принадлежал Лэйрину. На протяжении последних двух лет никто не мог понять, что общего может быть у сына канцлера и наглого полукровки. Особенно, учитывая, что примерно с десяток лет до этого Лэйрин неизменно входил в любую группу молодежи, организовывавшей травлю Грэйлона. Правда, там он предпочитал занимать нейтральную позицию, в экзекуциях не участвовал, а только смотрел со снисходительно-высокомерным видом. Так продолжалось до тех пор пока Грэй, осознавший, что стены и крыша замка гораздо больше подходят для того, что бы быстрее попасть из точки А в точку Б, нечаянно не упал к нему на балкон. И там он моментально забыл про все на свете. Комната высокомерного юнца была заставлена картинами, да какими… Грэйлон с полчаса бродил по помещению, даже не замечая удивления хозяина комнаты.

Чуть позже тот рассказал, что впал в ступор от подобной наглости, а затем, заметив заинтересованность у нежданного гостя, решил его не беспокоить. С этого момента все и началось. Грэй, обнаружив Лэйрина за своей спиной, приготовился к драке. Но тот вежливо и несколько даже смущенно попросил оценить его картины. У них состоялся долгий разговор, по окончании которого Грэй узнал, что его собеседник вовсе не наглый занудный сноб, а всего лишь слегка зажатая творческая личность. Картины свои, несмотря на превосходное качество исполнения, он оценивал крайне невысоко, часто уничтожая их не дорисовав до конца. И вообще образцом для подражания для него являлся древний художник Мержион, который рисовал столь подробно, что картины оживали в буквальном смысле этого слова. Чуть позже Грэй не раз вводил в смущение своего нового друга историями про этого художника, из разряда, что когда ему требовалась женщина, он рисовал ее на полотне, а позже использовал по назначению. Лэйрин моментально терял весь свой аристократизм, краснел и прятал глаза.

— Нужны они мне, — хмыкнул полукровка. — Повешу на ближайший куст, если осмелятся вернуться, пускай забирают. А нет, так пусть садовник гадает, что за урожай у него тут вырос.

— Да, для цветов они пахнут не особо хорошо, — с серьезной миной согласился с ним художник.

— Смотря какие цветы, — внезапно заспорил Энлион. — В архивах попадались сведения о Северной Кусчанке, которая обладает противным резким запахом гнили.

— Цветок с запахом гнили? — прервал его третий, до сей поры скрывавшийся за колонной. — Нет, это совсем не романтично. Я отказываюсь признавать существование подобного растения! Кстати, твои выходки Грэй, сбили меня с мысли. Я как раз сочинял возвышенные стихи, представляя образ прекрасной юной леди с белокурыми волосами и восхитительной фигурой. И тут ты устраиваешь мне зрелище прыщавых задниц!

Эльфы тут же заржали, а Грэй улыбнулся. Если Энлион и Лэйрин еще тянули на его сверстников, то третий из их компании давным-давно перешагнул возраст счастливого детства, будучи как минимум раз в пять старше, но при этом оставаясь сущим ребенком в душе. По совместительству он был великолепным поэтом, обладал красивым нежным голосом и являлся мечтой всех юных и не очень дев. А так же кошмаром для их мужей и родичей.

Кориэл Чарующий Голос сколько его знали, всегда плевал на условности. Компанию себе он выбирал, повинуясь голосу сердца. Сегодня его видели с суровыми вояками, а завтра он мог завести дружбу с учеными, магами или такими же легкомысленными музыкантами. С Грэйлоном он дружил по двум причинам. Во-первых, ушлый мальчишка знал все ходы и выходы из дворцового комплекса, что облегчало обряды ухаживания за дворцовыми фрейлинами. Во-вторых, полукровка сумел наладить прямые поставки вина и прочих зелий прямо из дворцового подвала. По словам Кориэла, такие знакомства ценятся на вес алмазов.

— Мне сейчас не до бесед, — Грэй попутно разговаривал со спустившейся вниз компанией и собирал стрелы. — Халиор вот-вот придет.

— А мы его только что видели, — ухмыльнулся Энлион. — Он как раз и просил передать, что ты можешь не спешить. Тренировка на сегодня отменяется.

— Почему? — Грэйлон удивился. До этого его наставник никогда не отменял своих занятий. Требовалось что-то серьезное, типа начавшейся войны или вторжения демонов, дабы отменить тренировку.

— Насколько я знаю, прибыл Ариус, — пояснил Лэйрин. — Он закончил инспекцию отдаленных районов и час назад вернулся в замок.

— Но разве это причина, чтобы срывать занятия? — недовольно хмыкнул полукровка, хотя в горле моментально встал комок. Ариус был главой клана, а по совместительству опекуном Грэя.

— Ну, ты как с балкона свалился, — удивился Энлион. — Об этом весь Кортаилан уже неделю говорит. Даже до наших архивов донеслось.

— Я слишком быстро бегаю, оставляя все сплетни за спиной. Так что рассказывайте.

— Распределение! — всего одним словом объяснил важность момента Лэйрин.

Грэй тяжело вздохнул. Для любого эльфийского подростка не было, наверное, слова слаще и заветнее. Этого времени ждали с надеждой и трепетом. Поскольку чаще всего оно знаменовало вступление во взрослую жизнь. Дети перворожденных по своей сути взрослели раз в десять медленнее своих смертных сородичей. Требовалось не меньше полутора сотен лет, чтобы ребенок превратился в полноценного члена общества. И на протяжении всего этого долгого промежутка времени, по обычаям бессмертных дитя предоставлялось самому себе. Нет, воспитанием его, конечно же, занимались. Да и капризы в зависимости от возможностей родителей стремились удовлетворять. Но все это не считалось чем-то серьезным.

Если отрок, например, сегодня хотел изучать военное дело, а завтра вдруг менял свое предпочтение в пользу танцев, то никто ни слова не говорил. Наоборот, стремились все это поощрять с целью определения внутренних качеств. Но стоило вчерашнему ребенку пройти процедуру Распределения, и его судьба решалась окончательно. Его признавали взрослым и либо сразу отправляли на какой-нибудь участок работы, либо посылали на обучение.

Впрочем, так просто обряд пройти было крайне тяжело. Требовался ряд серьезных условий. Самым главным являлось согласие самого ребенка пройти этот обряд. Следом шло согласие его родителей или официальных опекунов. Причем они должны были представить организатору церемонии сведения о том, кем они видят своего ребенка во взрослой жизни. И, наконец, следовало получить согласие самого Мастера Церемоний и позволение на доступ к данной процедуре. Чаще всего с этим проблем ни у кого не наблюдалось, но встречались и исключения.

Грэй обернулся и посмотрел на Кориэла. Насколько он был в курсе этот бабник и менестрель уже раз пятнадцать отказывался от этой чести, предпочитая официально оставаться ребенком. Что, впрочем, не мешало великовозрастному дитяти залезать под все женские юбки, оказавшиеся в пределах видимости. Зато самому Грэйлону эта церемония в ближайшие лет пятьдесят ни капельки не светила. Никого не волновал тот факт, что благодаря «испорченной» крови он развивался в два раза быстрее своих сверстников. Сейчас в семьдесят с небольшим лет он ощущал себя как минимум втрое старше четырехсотлетнего Кориэла.

— Значит, в этом году Ариус является Мастером Церемоний? — задал он риторический вопрос.

— Он самый, — кивнул Энлион. — Народ надеялся уговорить Найлирэль, но у твоей сестры очень сложный характер. Она так долго тянула с ответом, что пришлось звать ее отца.

— А чего они еще хотели? Сестренка сидит по уши в своих видениях. Я с ужасом жду того дня, когда бразды правления перейдут в ее руки. В последнее время она не различает настоящее и будущее. Представляешь, какой хаос начнется, когда ее поставят главой клана?

— Последние три года она неплохо справлялась, — недоверчиво покачал головой Лэйрин.

— Потому что Ариус оставил достаточное количество советников, включая твоего отца. Я жалею, что мой дед погиб… Будь он сейчас жив, то…

— То тебя бы здесь не было, — грустно закончил Кориэл. — Все помнят эту историю, когда твой отец и дед взаимно убили друг друга, что и дало тебе шанс на жизнь…

— Разве это жизнь, — буркнул Грэй, направляясь внутрь дворца.

— Как раз это жизнь, — в очередной раз за спиной раздался голос, вызвавший у Грэя холодок в душе. — Жизнь, полная борьбы, боли, страданий. Это и есть истинная суть нас. Жизнь воина, отказывающегося сдаваться. Пройдет время, и ты сам это поймешь. — Отчим положил руку на плечо своему воспитаннику, от чего тот вздрогнул.

— Мастер Ариус! — несколько резко воскликнул Грэйлон. Обернувшись, он уткнулся носом в высокого, сереброволосого перворожденного. Суровый взгляд серых глаз, казалось, пытался заглянуть ему в самую душу.

— Оставьте нас! — резко приказал опекун, и, бросив свирепый взгляд на Кориэла, добавил. — А ты через час зайди ко мне. Есть разговор.

Для продолжения беседы Ариуса не устраивала ни тренировочная площадка, ни просторные коридоры Кортаилана. Чуть ли не волоком таща за собой Грэйлона, он втолкнул его в одну из малых библиотек. Юный полуэльф, пребывая в шоке от столь внезапного появления главы клана, даже не думал сопротивляться или задавать лишние вопросы. Сейчас он усиленно размышлял, пытаясь понять причину, по которой Ариус обратил внимание на него.

Отношения с опекуном у Грэйлона были сложные и не задались еще до его рождения. Его мать фактически насильно выдали замуж за главу клана Пылающей Волны с целью прекращения долговременного, но вялотекущего конфликта с кланом Озерных Сердец. Самого Ариуса этот брак интересовал с более практичной точки зрения, поскольку в качестве приданого к юной невесте прилагался ее отец. Бравый вояка и известный своими отчаянными подвигами на военной службе генерал Житиэлиус.

Два военачальника очень быстро подружились и большую часть времени пропадали на границах, где планировали совместные военные походы против варваров и других кланов. Обязанности главы клана были фактически возложены на жену Ариуса… Точнее на жен. Главе клана не раз приходилось заключать династические браки, поэтому его не смущало, что во дворце у него живет сразу пять жен и дюжина наложниц. Количество наследников просто зашкаливало. Поэтому рождение еще одной девочки, названной Найлирэлью, никто и не заметил. Девочка потихоньку росла-росла и лет через сто после рождения неожиданно проявила свой пророческий дар. Предсказания сыпались из ее рта просто рекой, начиная от поражения в войне и заканчивая подгоревшим обедом у кухарки. Самый большой шок все испытали, когда она писклявым голосом вдруг возвестила гибель сразу трех первых наследников. Этому никто не поверил, пока через пару месяцев все не случилось.

Двум старшим сыновьям, занимавшим второе и третье места в очереди наследования, наскучило ждать пока старший брат, последовавший по стопам отца и ставший профессиональным воякой, свернет себе шею. Поэтому им не составило труда составить неплохой план, согласно которому они из ближайших кустов всадят в спину первому наследнику по отравленной стреле. Как уж потом они собирались делить места наследования, так и осталось неизвестным, поскольку старший брат показал себя просто легендарным воителем. Даже получив четыре отравленных стрелы, он сумел зарубить своих убийц и потом еще вернутся в лагерь, дабы поведать о случившемся.

Это заставило Ариуса резко обратить внимание на свою младшую дочь. Недавнее пребывание в столице и принцесса-наследница, так же владеющая даром предсказания, произвели на него неизгладимое впечатление. Поэтому не дрогнувшей рукой он перечеркал список наследников, объявив малютку Найлирэль своей преемницей. Поскольку управлять кланом ему совсем не хотелось, военные подвиги продолжали будоражить его душу, он создал регентский совет при юной принцессе, а сам уехал на войну.

Наверное, именно такое отношение мужа и привело к тому, что прекрасная Типэйла, тоскующая в одиночестве, влюбилась в юного горца. Ее не смущало то, что он принадлежал низшей расе и служил младшим офицером дворцовой стражи. Главное, что он был готов дать эльфийке то, чего ей так не хватало от мужа. Но вот о чем ей не следовало забывать, так это о зависти других жен. Те не могли простить, что их дети, стоявшие в списке наследников впереди всех, фактически резко отодвинулись в самый хвост лишь из-за того, что дочка последней из жен может что-то там предсказывать. Сразу пошли интриги и очень жесткие. Очень скоро связь Типэйлы и стражника вскрылась. Жены специально дождались того момента, когда любовники обзаведутся ребенком и тут же ткнули носом во все это Житиэлиуса…

А дальше была вошедшая в легенды дуэль, где стражник потребовал оставить жизнь ребенку в случае своей победы. В итоге погибли оба, но эльфийский генерал умер первым, поэтому победу честно отдали храбрецу. Но самое интересное, что для Найлирэли эта интрижка матери не имела никаких последствий. Суровый Ариус оставил ее своей наследницей, а единственной пострадавшей осталась Типэйла, которую официально перевели в наложницы и лишили права регентства. Что касается бастарда, то его решили оставить при дворе, поскольку принцесса, глянув на своего внезапно обретенного брата, выдала что-то чересчур неясное из разряда: «Станет кем-то нужным, но путь выберет сам». После таких слов никаких вопросов касательно юного полукровки больше не возникало. Правда, будущим его сверстникам было все равно, что говорит пророчица. Для них он надолго стал объектом насмешек…

— Рассказывай! — резко бросил Ариус, усадив Грэя в ближайшее кресло.

— Что именно, Мастер? — юный эльф постарался сделать как можно более невинный вид.

— Все, что ты здесь творишь. Абсолютно все. Я здесь всего пару часов, а жалоб на твое поведение накопилось столько… У меня бойцов в армии гораздо меньшее количество…

— Прошу прощения, Мастер, — когда надо, Грэй мог быть очень даже любезным и учтивым. — Но я не припомню за собой никаких провинностей.

— А осиное гнездо, подброшенное в кровать леди Вирианы?

— Я не имею к этому никакому отношения. На все воля богов, — для эффекта полукровка даже солидно взглянул на небо, но был тут же спущен на землю.

— С каких это пор богам потребовалось так измываться над одной из моих наложниц? — хмыкнул опекун. — И на будущее запомни, все, что творят боги в этом мире, они творят нашими руками. Поэтому я не буду спрашивать, ты это сделал или нет. Я задам более конкретный вопрос. Зачем ты это сделал?

— Она назвала мою мать уродиной, — буркнул Грэй после десятисекундного раздумья. — И что на нее больше не глянет ни один мужчина.

— Судя по тому, что я видел, теперь ни один мужчина не глянет на леди Вириану, по крайней мере, ближайшую неделю, — хмыкнул Ариус. — Ну, а зачем потребовалось похищать сына казначея и привязывать его на всю ночь к кладбищенскому надгробию?

— Я немного обиделся на то, что он назвал меня трусом, не достойным даже стоять рядом с таким храбрецом и отважным эльфом, как он. Пришлось показать ему, что о настоящем страхе он пока еще не знает.

— Угу, и заодно устроил ему представление с ожившими мертвецами и призраками, — Ариус мрачно ухмыльнулся и продолжил. — Попутно напугал местных девушек, которые собирали цветы для гадания. Кстати, мне кто-нибудь объяснит, почему цветы для гадания нужно собирать непременно ночью и обязательно на кладбище?

— Я не знаю, но можно спросит этих самых девушек.

— Их бесполезно о чем-то спрашивать, — глава клана сердито махнул рукой. — Они теперь в один голос орут о возмездии предков и о том, что старая кровь, восстав из могилы, требует… В общем, они сами не знают чего она требует.

— Это вышло нечаянно, — попытался оправдаться Грэйлон.

— А слетевшее на балу с леди Свеиссы платье? Это тоже случайность? И как ты этого добился, кстати?

— А эта… Эта тоже взъелась на мою мать, называла ее шлюхой. Теперь сама не знает, как избавиться от мужского внимания. А с платьем все просто, хотя пришлось постараться и даже обратиться за помощью кое к кому… В общем мы его разрезали на мелкие ленточки, но аккуратно все склеили особым клеем. У алхимика позаимствовал состав, тот, который от жары начинает плавиться. Ну а какой камин у нас в центральном зале вы, Мастер, должны помнить. И пламя там поддерживали сильное, все-таки середина зимы.

Все старые шалости одна за другой всплывали в мозгу Грэйлона. Каждая из них являлась особым предметом для гордости, поскольку почти всегда ему приходилось делать все на ходу. Но зато какой эффект этим достигался! К настоящему моменту лишь конкретные придурки типа Эйфельтона осмеливались бросать ему вызов. Видимо, на его лице что-то отразилась, поскольку Ариус тут же нахмурился.

— А буквально четверть часа тому назад меня подстерегли в коридоре и пожаловались на то, как ты обошелся с племянником императорского церемониймейстера. Ты представляешь, сколько мне сейчас сил придется приложить, дабы уладить этот конфликт?

— Он первый нарвался, — Грэйлон, защищаясь, бросился в атаку. — Пришел, не представился, начал хамить, а потом попытался проверить крепость своих кулаков на моей челюсти.

— Судя по тому, что твоя челюсть цела, а нос этого столичного идиота нет, могу отметить, что кулаки его никуда не годятся, — Ариус обошел вокруг кресла с сидящим воспитанником и задумчиво продолжил. — Хотя то, что ты справился с тремя, заслуживает уважения. Я вижу, тебя хорошо обучили.

— Мастер Халиор дал мне достаточно уроков по части владения мечом. Хотя с ним я пока не могу сравниться. А наставники Аканиор и Шкавиол достаточно долго занимались мной в плане рукопашного боя и стрельбы из лука.

— Я в курсе, уже послушал их отчеты. А так же узнал одну не менее интересную вещь.

— Какую? — удивился Грэй. Его опекун пару раз хмыкнул, изучая полукровку с головы до ног, после чего ответил.

— То, что ты очень быстро растешь. Просто невероятно быстро. Впрочем, от Карнэла я слышал что-то подобное. Он говорил, что ты все схватываешь на лету и развит не по годам. И я, кажется, догадываюсь, отчего это происходит. В совокупности со всем тем, что ты творишь в моем владении, я вынужден принять одно строгое, но справедливое решение.

— И какое же? — юный эльф нервно сглотнул, ожидая самого худшего.

— Ты будешь участвовать в завтрашнем Распределении. Понимаю, мне выскажут многое, но я просто вынужден так поступить. Слишком много в замке развелось бездельников, страдающих от избытка энергии. Постараемся приложить ее в нужное русло.

— Распределение? — Грэйлон произнес это слово по слогам, словно пытаясь распробовать на вкус. — Но я… Что… Куда меня определят?

— Об этом можешь не беспокоиться. Я уже послал весточку настоятелю, — лицо Ариуса приняло зверское выражение. — Я думаю, только Обитель Драконов сможет приструнить моего воспитанника и преподать ему хороший урок о правилах надлежащего поведения.

Дальнейшего Грэйлон уже не слышал. Его голова закружилась в возбуждении от таких новостей. Лучших новостей за весь последний год. Распределение и Обитель Драконов. Для него?! Для полукровки, презираемого почти всеми сверстниками! Теперь он получает отличный шанс доказать всем, насколько они были неправы.

Обитель Драконов имела довольно мрачную репутацию. По слухам в том месте, где располагался этот храм, раньше действительно находилось гнездо драконов. Правда это или нет, узнать было тяжело. Разве что тщательно изучить архивы, но даже Энлиону, при всех своих знаниях пришлось бы для этого зарыться в них на долгие годы. Впрочем, драконы, даже если они и существовали, остались в прошлом. А настоящее заключалось в том, что именно там сейчас располагалась одна из самых лучших, суровых, закрытых и загадочных военных академий клана Пылающей Волны. Суровость состояла в том, что по легенде не больше трети поступивших удавалось ее закончить. И это при том, что туда отправляли не абы кого, а лучших из лучших. А вот загадочность… В свое время Грэйлон, заинтересовавшись этим местом, попытался навести справки и был изрядно удивлен. Ни один из тех, кто прошел это учебное заведение, не спешил поделиться знаниями о том, как проходит процесс учебы, и какие там наставники.

Возможно, на тех, кто туда попадал, накладывали заклятие молчания, по крайней мере, так предполагали его друзья. Увы, но знакомых магов у Грэя не было. Оставалось наводить справки через свои источники. И вот как все обернулось. Теперь он сам лично сможет все узнать, так сказать, из первых рук. Правда, для этого вначале требовалось пройти церемонию Распределения. Конечно, все это фикция и роли заранее расписаны, но… Жизнь в Кортаилане научила Грэйлона тому, что неожиданности могут прилететь отовсюду. В том числе, откуда их совершенно не ждешь.

Церемония Распределения проходила в главном зале в торжественной обстановке. Вдоль стен напротив другу друга, выстроившись в две шеренги, стояли юные эльфы в одних набедренных повязках. Всего в церемонии участвовало тридцать подростков. Конечно, это были не все юноши долины. Во дворец созвали только детей придворных и знати из соседних селений. Остальным приходилось проходить церемонию в местных храмах Крылатой Рыси. Грэйлон огляделся по сторонам. Как он и предполагал, из всех участников он был самым младшим. Следующему по возрасту Роивеллу, недавно исполнилось сто двадцать лет. По слухам его пропихнули на церемонию после долгих уговоров. Мальчик очень искусно овладел магией огня и в последнее время повадился поджигать все на своем пути. Академия магов могла научить его сдерживаться в использовании столь опасных заклинаний.

В общем, близко знакомых на церемонии почти не было. Хотя большинство эльфов Грэйлон знал. Правда, это знание чаще всего ограничивалось тем, что данные юноши в свое время не сумели его догнать или, наоборот, он сумел догнать их. Напротив него с бледным лицом стоял Хасилен. В сторону Грэя он даже смотреть боялся и сейчас явно трясся от волнения.

Впрочем, один весьма неплохой знакомый на этой церемонии присутствовал. Мало того, он сейчас стоял по левую руку от Грэя. Полукровка несколько раз бросал заинтересованные взоры и все-таки не выдержал и спросил напрямую:

— Неужели ты, наконец, решился?

— Решился? Нет, — печально ответил Кориэл, грустным взором, который ему совершенно не шел, осматривая зал. — Но Мастер Ариус выставил мне ультиматум. Либо я соглашаюсь на церемонию, либо он кое-что мне отрежет. После недолгих раздумий я был вынужден дать согласие.

— У меня примерно похожая ситуация, — Грэй посочувствовал товарищу, хотя сам сейчас находился в приподнятом настроении.

В зале появились помощники церемониймейстера и принялись расставлять курильницы перед каждым юношей. Грэйлон поморщился. Пряный аромат тлеющих благовоний дурманил разум. Мысли потихоньку расползались и требовалось дополнительное усилие, чтобы сконцентрироваться хоть на чем-то.

Зал потихоньку заполнялся народом. Почетное место принадлежало, конечно, принцессе Найлирэль, юной девушке с вечно отсутствующим видом. Вот и сейчас она явно зрела очередные картины будущего, уставившись на статую Крылатой Рыси, расположенной в центре зала. Губы принцессы шевелились и находившиеся рядом, специально приставленные слуги спешили записать очередную мудрость. Грэйлон поморщился, то, что эта живущая в нескольких мирах девица должна стать главой клана, почему-то его изрядно бесило. Вот суровый Ариус, это другое дело, но у него на уме битвы и армия. Ему не до управления кланом.

Ариус так же появился достаточно скоро, а следом потянулись главы Домов и просто почетные гости. Наконец, в зал вошел церемониймейстер, по совместительству бывший главным жрецом Крылатой Рыси. Последний, в отличие от нарядных гостей, был облачен в самую простую легкую тунику. Дань традициям севера, где климат всегда радовал теплой и даже очень жаркой погодой. Грэйлон напрягся, поскольку церемония уже началась. Церемониймейстер, воздев руки к потолку, повернулся к Ариусу, на которого возложили обязанности хозяина Распределения.

— Кого мы принимаем сегодня?! — торжественно завопил жрец.

— Юных мужей, отрекающихся от своего прошлого, — лениво, но серьезно ответил глава клана.

— Ради чего они сюда пришли?!

— Ради будущего, своего и клана!

— Готовы ли они нести честь и славу перворожденных во все уголки нашего необъятного мира?!

— Их разум чист, а души полны стремлений!

— Есть ли среди них недостойные этой ноши?!

Грэйлон зябко поежился. Вот она, незапланированная гадость. Достаточно сейчас хоть одному сказать слово против и все, оставаться ему ребенком до конца дней своих. Рядом в надежде на лучшее всхлипнул Кориэл. Но Ариус давно все решил.

— Они все достойны и перед лицом Крылатой Рыси я ручаюсь за них своей клятвой главы клана Пылающей Волны.

— В таком случае да зажжется священное пламя!

На последних словах жреца свет в зале потемнел, а затем вокруг постамента возникла стена пламени. В лицо юношам ударил крепкий жар, и они инстинктивно отшатнулись. Церемониймейстер, оставшийся в огненном кольце, тем временем заканчивал последние приготовления. Прямо перед лицом Крылатой Рыси еще сначала стоял огромный котел, в котором что-то булькало. И сейчас жрец явно завершал свое колдовство, подбрасывая туда различные коренья. В его руке словно по волшебству появилась золотая чаша, и через мгновение суровый голос возвестил:

— Началось! Пройдите через огонь, очистите себя от грехов прошлого и, испив напиток благословения, вступите во взрослую жизнь!

Из того, что Грэй слышал о церемонии, жрец должен по очереди вызывать молодых эльфов, проводя с ними обряд инициации. Правда, в каком порядке будет это проходить, он не знал. Видимо, не знал этого и сам жрец, поскольку его посох прямо сквозь огонь указал непосредственно на Роивелла. Юнец испуганно вздрогнул, но тут же вышел из шеренги.

— Прыгай, — донеслось несколько голосов от зрителей. Одурманенный дымом подросток робко покачался и вдруг резко прыгнул, моментально очутившись рядом со жрецом.

— Грехи прошлого смыты с тебя! — провозгласил жрец. — Узри же свое будущее.

Церемониймейстер зачерпнул чашей бурлящую жидкость и протянул ее Роивеллу. Юнец сделал несколько нервных глотков, после чего выронил чашу и с отсутствующим взором уставился куда-то вдаль.

— Я огонь, — наконец промолвил он заплетающимся голосом.

— Да исполнится! — рявкнул жрец. — Да быть тебе огнем карающим, насылаемым на головы врагов клана! И примет тебя академия Боевых Магов в свое лоно!

Пламя по сигналу жреца расступилось в стороны, пропуская Роивелла. Снаружи его моментально встретили двое в мантиях, позволенных лишь магистрам магии. Видимо, юного самородка стремились как можно скорее заточить в стенах академии. На плечи начинающего волшебника набросили ученическую мантию и тут же вывели за дверь. Жрец недовольно посмотрел вслед. Грэйлон вспомнил, что по правилам после посвящения нужно выпросить еще благословение от главы клана. Но здесь, похоже, был особый случай.

Церемония продолжалась. Следом из шеренги выдернули незнакомого Грэю подростка, судя по всему, из дальних селений. Кориэл шепотом сказал, что имя этого незнакомца Винтейл и его так же запихнули на церемонию чуть ли не силой. Мальчик отличался повышенной склонностью к перемене мест и к настоящему времени умудрился обойти всю долину. Менестрель так же рассказал, что его пару раз ловили на границе и силой возвращали обратно.

Этот юнец двигался бодрее. Не особо раздумывая, он перепрыгнул барьер огня и чуть ли не выхватил из рук жреца чашу, не выслушав напутственных слов. Так же как и предыдущий, он несколько мгновений колебался, мотая головой, а затем внезапно радостным голосом выкрикнул:

— Ветер! Я ветер!

— Ветер надувает паруса кораблей! Ветер толкает нас в спину к новым странствиям! Ты будешь желанным гостем на любом корабле, юный ветер!

С этого момента дело пошло живее. Юные эльфы один за другим проходили сквозь огонь, принимали из рук жреца чашу, кричали что-то непонятное, после чего их выпускали. Ариус, которому явно уже все наскучило, каждый раз бурчал пару привественно-благословляющих слов, и затем молодые эльфы, вступившие во взрослую жизнь, присоединялись к своей родне. Последние поздравляли их куда более искренне. В общем, церемония шла по накатанной дорожке, хотя не обходилось и без неожиданностей.

Хасилен, до этого времени погруженный в свои мысли, едва двинулся, когда очередь дошла до него. Паре сверстников пришлось его подталкивать в сторону огня. Грэйлон ничего не мог понять. Такое ощущение, что день Распределения превратился для его извечного соперника в день смерти. Хасилен флегматично и медленно прошел сквозь огонь, причем пламя не причинило ему никакого вреда. Грэй это тут же взял на заметку, похоже, огонь и жар являлись всего лишь качественными иллюзиями. Но дальнейшее заставило его отвлечься от мыслей.

— Я Кулак, — убитым голосом промолвил Хасилен.

— Кулак, крушащий головы наших врагов! — в голосе церемониймейстера послышались малость удивленные нотки. — Опора, способная поддержать в трудную минуту! Кортаилану нужны новые кулаки, поэтому Обитель Драконов с радостью раскроет свои врата пред новым адептом!

— Что?! — Грэйлону показалось, что он ослышался. — Обитель Драконов? Военная школа?! Но он же маг!

— Это ты во всем виноват, — пробурчал Кориэл.

— Что я такого сделал?! — агрессивным тоном прошептал полукровка.

— Набил ему морду. Его отец и глава клана вчера весь день морочили Ариусу голову этим фактом. Представляешь, до какого состояния они его довели?

— Представляю, — Грэю сразу вспомнился глава Дома Грозы, к которому и относился юный Хасилен. Равол являлся вечной занозой в заднице, приставая ко всем мальчикам. И слава Крылатой Рыси, что ему законодательно запрещалось трогать сородичей. По слухам, ему поставляли просто целые гаремы мальчиков-рабов из варваров, но подтверждения этим слухам никто не встречал. Кроме того, будучи Верховным Магом, он изрядно мозолил глаза опекуну Грэя на всех советах, доставая своей манерой вести разговор.

— Вот Ариус и вспылил, и вместо того, что бы наказать тебя, рявкнул, что они, мол, сами виноваты, раз не могут научить своего отпрыска постоять за себя. А стоило Раволу вновь попытаться сказать пару добрых слов в твой адрес, разозлился еще больше и поклялся после Распределения законопатить их воспитанника в такое место, где он научится давать сдачи.

— Уж он-то научится, — скептически приподнял бровь Грэйлон, но тут же осекся. Посох жреца указывал прямо ему на грудь.

Спокойным уверенным шагом он подошел к огню. В спину никто не кричал, но несколько лиц, замеченных им в толпе, явно не блистали радостью. Ухмыльнувшись, он смело шагнул в огонь. Жар моментально охватил кожу, но боль отсутствовала. Версия о том, что это иллюзия нашла свое подтверждение. Грэй сделал еще пару шагов и замер, уставившись в лицо жрецу. Тот несколько секунд молча изучал подошедшего к нему полукровку, после чего так же молча зачерпнул чашей из котла и протянул ее юному эльфу. От чаши распространялся кислый неприятный запах, но Грэйлону приходилось пить вещи и похуже. Глубоко вздохнув, он сделал несколько полноценных глотков, моментально осушив всю чашу.

Вначале ему показалось, что ничего не произошло. Все так же горело кольцо огня вокруг статуи. Все так же смотрел мрачный жрец, явно не понимающий что здесь делает этот полукровка. А через мгновение мир превратился в гигантский калейдоскоп. Невнятные образы, размытые картины, какие-то осколки единого целого. Все это заполонило его разум. Он чувствовал себя так, словно упал в бурную реку, и нет ничего, за что можно ухватиться. Хаос нарастал, грозя превратить рассудок в невнятную кашу. Хотелось закричать, но горло словно залили свинцом.

На периферии сознания мелькнула картинка, внезапно привлекшая внимание Грэйлона. Каким-то шестым чувством он осознал, что если сумеет удержать ее в памяти, то все будет конечно. Но картинка никак не хотела даваться. Она мелькала где-то там, на краю, постоянно исчезая. Но Грэй напрягался изо всех сил. Невероятным усилием воли он вдруг остановил всю творящуюся вокруг него мешанину, после чего развернулся, если это можно было так назвать. Картинка, послушная его воле, тут же возникла прямо перед глазами. Она заполонила все пространство, захватывая его, уничтожая хаос и упорядочивая. А Грэй смотрел в ехидные хитрые глаза, казалось являвшиеся отражением его самого. Изображение хищного зверя, спасшего ему разум, уже охватило все, а затем внезапно, прежде чем он успел что-либо сделать, поглотило и его самого.

А еще через мгновение перед ним появилось лицо жреца, статуя Крылатой Рыси, огненное кольцо… Зелье прекратило свое коварное действие. Требовалось только закончить церемонию.

— Лис, — слегка запинающимся голосом произнес Грэй. — Я Лис.

— Лисы хитры и мудры, — склонил голову жрец. — У них острые зубы и когти, но они предпочитают пускать их в ход не раньше, чем все их хитрости окажутся бесполезными. Это нужное качество для будущего военачальника и поэтому врата Обители Дракона раскрыты перед тобой.

— Спасибо, — только и смог ошарашено вымолвить полукровка, выходя за пределы огненного круга. Он не слышал поздравлений от опекуна и не почувствовал радостных объятий матери. В его голове билась всего одна тревожно-радостная мысль. «Я прошел через это, теперь все будет по-другому».

— Теперь все будет по-другому! — ворчал Кориэл, болтая ногами по воздуху и попутно изучая поверхность дороги. Караван, направленный в Обитель Драконов, медленно полз по тракту вдоль реки. Грэй, откинувшись на спину, лениво обозревал плывущие по небу облака. Настроение у него было на редкость замечательное. Наконец-то удалось вырваться из проклятого замка. Да не просто вырваться, а поступить в престижнейшую из военных школ. Даже тот факт, что в караване вместе с ним ехал Хасилен и тот наглый столичный хлыщ, ничуть не портил ему настроение. — И сколько лет нам торчать в этой Обители?

— Обычно не больше десяти лет, — Грэйлон незадолго до отъезда навел справки. Конечно, прямого ответа ему как обычно никто не дал, но из косвенных источников ему удалось кое-что узнать. — Максимум пятнадцать.

— Пятнадцать лет! — менестрель резко схватился за голову. — За это время мои милашки успеют меня забыть! А учитывая, что мне скорее всего отобьют голову, то песен новых я слагать не смогу! Я покойник! — он устало опрокинулся на спину, упав рядом с Грэйлоном.

— Ну чего ты расстраиваешься? Вернешься зато полный мужества и сурового взгляда. Да на твою шею вдвое больше девушек вешаться будет.

— Ты так думаешь? — с надеждой вопросил певец. — Впрочем, какой в этом смысл, если я больше песен петь не смогу…

— Почему не сможешь? — удивился Грэй.

— Потому что моя удача покинула меня, едва мы выехали за ворота Кортаилана. Теперь нас ждут только неприятности… Например, мне перережут горло, но я останусь жив, вот только вместо пения смогу только каркать как ворона.

— С твоими талантами ты будешь самой мелодичной вороной, что я знаю, — в своей манере попытался утешить его полукровка.

— Лучше сразу отрубите мне голову.

— Хватит хандрить, — недовольно проворчал Грэйлон. — Лучше спой, хоть настроение подымешь.

Кориэл, не прекращая ворчать, достал свою лютню. Несколько минут у него ушло на настройку струн, после чего он, наконец, запел. Правда, запрошенного поднятия настроения не вышло. Вначале он спел весьма грустную любовную балладу с трагическим концом, про юную девушку, так и не дождавшуюся своего возлюбленного с войны. А после просьбы сменить тему завыл еще одну песню с бесконечным количеством куплетов. На протяжении всей это длиннющей баллады кого-то убивали, резали, жгли. После трех десятков куплетов возничий пообещал сломать лютню о голову певца. Кориэл с грустью отставил инструмент в сторону и задремал.

Грэйлону не спалось. Возбуждение достигло в нем предела, и накопившейся энергии требовался выход, причем, срочно. А учитывая наличие двух не особо приятных личностей на едущей впереди повозке, можно было считать, что с целью он определился. Осталось выбрать метод. Для начала он раскрыл свою котомку. В специальном отделении находился его особый набор, собранный им за долгие годы многочисленных шалостей. В первую очередь на свет он извлек самую обычную рогатку. Уже давно Грэй убедился, что это оружие является универсальным и может использоваться в самых разных обстоятельствах.

Осталось выбрать тип заряда, но за этим дело не стало. Учитывая, что дорога представляла собой довольно оживленный участок движения, Грэю не составило труда подобрать с земли немного конского дерьма. Благо брезгливостью он не страдал, особенно после того, как его дюжину раз искупали в выгребной яме. А еще раза три ему самому пришлось туда лезть, дабы спрятаться от нависшей угрозы. План как обычно созрел за секунды, требовалась лишь сноровка.

Первый заряд упал с большим недолетом. Грэй поморщился. Обычным выстрелом он бы попал с легкостью, но требовалось стрелять навесным, дабы дурнопахнущие сюрпризы валились с неба. Второй упал гораздо ближе, ударившись о колесо, а вот третий очень точно приземлился прямо на колени столичному гостю. Из повозки донесся шум, крики, наконец, кому-то пришло в голову обернуться и изучить, кто сзади едет.

— Опять ты, Испорченный?! — раздался гневный вопль.

— Что я? — вяло отозвался Грэй, изо всех сил пряча усмешку.

— У меня на коленях эээээ…. Ну это, плохо пахнет которое. Это ты сделал?

— Как я мог сделать это тебе на колени, если я еду в другой повозке?!

— Это сделал ты! — голос столичного хлыща стал еще более настойчивым, несмотря на то, что сидевший рядом Хасилен пытался его успокоить. — Не с неба же оно упало?

— Может и с неба. Тут драконы водятся, может это их?

Сидевшие впереди тут же одномоментно подняли головы вверх. Большую часть неба затянули облака, между которыми летали большие хищные птицы. Грэйлон никогда не вникал в их названия. Впрочем, с такого расстояния трудно было определить, птица это или дракон. Уши умелого стрелка уловили часть разговора, в котором Хасилен рассказывал о том, что драконы здесь реально водятся. Парочка немедленно замолкла и теперь уже с опаской смотрела на небо.

— Драконы это хорошо, — внезапно сквозь дремоту пробормотал Кориэл. — У них, я слышал, такие красивые девочки. Еще краше эльфиек. Интересно, смогу ли я и их очаровать?

— Извращенец! — фыркнул Грэй, на всякий случай отодвигаясь подальше от товарища. — Совращать крылатую ящерицу, это надо же придумать. Я бы на такое никогда не осмелился.

Кориэл замолчал, а Грэй продолжил свое развлечение. Остатка навоза хватило на то, чтобы устроить передней повозке веселую жизнь. Оба парня насторожено изучали небо, но стоило им хоть на мгновение потерять бдительность, как сверху тут же прилетал очередной вонючий сюрприз. Затем Хасилену пришло в голову раскрыть зонтик, и игра сразу потеряла свой «вкус». Конечно, можно было заколотить им за шиворот по здоровенному шмату, но подобные шутки Грэй уже давно перерос. Тем более это попахивало примитивностью.

Зато появившееся впереди озеро навело юного хулигана на новую мысль. Со стороны воды прилетело несколько жирных слепней и с повозок понеслись ругательства. Некоторые спрыгивали на дорогу, срывали пучки травы и ветки с деревьев, дабы отмахиваться от кусачих тварей. Грэй тем временем снова открыл свою котомку. Глубоко на дне хранилась одна из его самых лучших работ. Дюжина пулек для рогатки, созданных с учетом стрельбы по знатным дамам. Пришлось угробить много времени на то, чтобы рассчитать оптимальный вес. Пульки должны были быть не слишком тяжелые, дабы только оставлять синяки, но и не слишком легкие, иначе их просто уносило даже легким ветерком.

На конце каждой пульки имелась небольшая игла. Вес в заряде рассчитывался по такой схеме, чтобы пущенный в цель, он всегда поворачивался иглой вперед. Окрестности иглы смазывались небольшой порцией относительно безвредного, но жутко жгучего вещества, оставлявшего на коже красные, сильно чешущиеся пятна. В общем, создавалась полная иллюзия укуса какого-либо насекомого. Естественно, если на глаза не попадалась сама пуля.

Грэй аккуратно прицелился. Открытых участков кожи у его мишеней особо не наблюдалось. Тем более, если стрелять в шею, то есть риск, что пуля завалится под рубашку и будет сразу найдена. Но вот ухо… Попасть по нему крайне тяжело, но зато и эффект ожидается просто потрясающий. Грэйлон захихикал, вспоминая очередную стайку дам, попавшую под его обстрел. Как они крутились, высматривая друг у друга укусы, а после вертелись по сторонам в поисках наглого насекомого.

По уху он попал с первого же выстрела. Пришлось очень точно рассчитать, чтобы пулька лишь легонько ткнулась и тут же свалилась куда-то за сиденье. Хасилен взвизгнул, потирая ухо, и выронил свой зонтик. Следом настала очередь хлыща, который просто подпрыгнул на месте и заорал, после чего тут же принялся обмахиваться веером. Веер ему не особо помог, поскольку тут же жертвой стало второе ухо. А вот четвертая пулька прошла мимо. Камень, попавший под колесо повозки в момент выстрела, значительно сбил прицел. Пулька, перелетев по высокой дуге повозку его мишеней, угодила прямо в лошадь.

До этого Грэй проверял действие состава только на людях, и он никак не мог знать, как он сработает, попав на кожу лошади. Оказалось, что несчастное животное воспринимает эту жгучую смесь гораздо сильнее, чем перворожденный. Единичные укусы слепней пока не особо донимали ее, но прилетевший с неба сюрприз моментально свел ее с ума. Повозка сорвалась с места и рванула вперед, развивая невероятную скорость. Кучер усиленно пытался остановить ее, но, увы, дьявольская смесь, изобретенная юным хулиганом, оказалась гораздо сильнее хлыста и вожжей.

Грэй испуганно привстал. Он, конечно, не предполагал такого эффекта. Убивать едущих впереди совсем не входило в его планы. Но возможно все шло прямо к этому. Повозка неслась все быстрее и быстрее, заставляя всех остальных сворачивать в сторону. Юные эльфы горестно орали и требовали спасти их. Положение ухудшалось на глазах, достаточно повозки съехать с дороги, и она сразу перевернется, и что станет с двумя Распределенными, предсказать уже было сложно.

Впрочем, боги — известные шутники, рядом с которыми даже Грэйлон выглядел не более чем невинная овечка. Повозка, как и опасались многие, слетела с дороги, что бы тут же впечататься в большую, очень глубокую и грязную лужу. Оба эльфа моментально вынырнули из нее, и тут же весь караван охватил дикий хохот. Сейчас они больше напоминали неких мифических существ, обитавших на дне прудов, с ног до головы покрытые тиной, ряской и прочими болотными растениями. Грэйлон, наконец-то, смог посмеяться вдоволь, на фоне остальных это не выглядело чем-то странным.

— А мы что, приехали? — пробурчал, просыпаясь, Кориэл.

— Почти, — лениво ответил возница. — Прямо за озером видите скалу? За ней вход в Обитель Драконов.

Грэйлон сразу же собрался внутренне. Шутки шутками, но он уже вступил во взрослую жизнь. Так что пора к ней отнестись со всей серьезностью…