Ученик мертвого Дома

Глава 1

Удар сотряс защитный барьер. Я пошатнулся, сильнее сжал металлическое кольцо столба-стража. Охнул стоявший рядом Хуошан, но тоже сумел сохранить контакт с артефактом.

— Держись! — перекрикивая царившую вокруг какофонию, подбодрил я друга.

Хуошан в ответ прохрипел что-то невнятное. Судя по ровному свечению купола, концентрацию друг не ослабил.

Дом Лозы напал на рассвете. Враг атаковал стремительно и по всему периметру. Благо старейшины держались начеку и успели активировать защитный барьер: цепь каменных столбов-стражей, опоясывающая наш Дом, накрыла главную деревню Шипа и ее окрестности непроницаемым куполом.

Я поморщился — с каждой минутой вражеское давление усиливалось. Артефакт хоть и щедро делился фохатом [энергией созидания, которую используют заклинатели для своих заклинаний-печатей], но работа по поддержанию защиты целиком ложилась на наши плечи. Каждый удар отдавался в теле болезненным эхом, подтачивая силы и волю. Пот заливал лицо, выедал глаза. Рука, сжимавшая кольцо, начала мелко подрагивать. Великий Дракон, откуда у Лозы такая мощь⁈

Справа, на соседнем участке, барьер держали Минджу и Дэмин. Я не видел друзей, но благодаря тому, что мы были звеньями одной цепи, чувствовал колебания аур. Ровные и плотные вибрации Дэмина чередовались с зыбким и хаотичным мерцанием Минджу — девушка была на пределе. Дэмин еще какое-то время сможет удерживать защиту, но рано или поздно лозы нащупают слабину и нанесут удар.

Я сжал зубы, чувствуя, как каменеют скулы. Проклятье! И послать им в подмогу некого. На поддержание купола отправили всех старших учеников. Мастера — на передовой. А от мелкоты никакого толку — пусть лучше сидит в подвалах Дворца Старейшин и не путается под ногами.

Неожиданно давление на купол ослабло. Я утер рукавом лоб. Справа шумно выдохнул Хуошан.

— Обломались, уроды, — зло бросил друг. — Не на тех напали!

— Рано расслабляться! — остудил я пыл напарника. — Эти твари наверняка что-то замыслили.

— У тебя осталась вода? В горле будто пустыня.

Я снял с пояса закупоренную горлянку и протянул Хуошану.

— Всё только не выхлебай, — предупредил друга. — Неизвестно, насколько мы тут застряли.

— Уверен, еще до заката эти слабаки уползут обратно в свою нору, зализывать раны, — улыбнулся Хуошан и выдернул из сосуда пробку.

На грани слышимого я уловил какой-то звук, похожий на комариный писк. Звук приближался, усиливаясь, наполнял тело странным зудом.

— Что за?..

Слова Хуошана потонули в пронзительном грохоте, будто рядом с нами разбилось исполинское зеркало. Невидимые осколки больно резанули по ушам, я выпустил кольцо, рухнул на землю, зажав ладонями уши. В нескольких шагах от меня вопил Хуошан.

— Печать, — сквозь боль просипел я. — Используй печать тишины!

Он не слышал меня, продолжая истошно выть.

Подняться не получалось, ноги не слушались — последствия пропущенного звукового удара. Печать тишины защищала от разрушительного воздействия, но справиться со слабостью не могла. Медленно, преодолевая сковывающее тело оцепенение, я пополз в сторону Хуошана. Хватался за траву, вонзал пальцы в землю, подтягиваясь, и постепенно продвигался к цели.

Хуошан бился в припадке, сучил ногами, хрипло кричал. Уцепившись за рукав ханьфу, я подтащил себя к другу и приложил ладони к его ушам, шепча слова защитной печати. Хуошан перестал метаться, как безумный, мышцы расслабились, крик сменился шумным частым дыханием.

Поняв, что ему стало легче, я откатился вбок и распластался на спине, приходя в себя. Глубокий вдох — задержка — выдох. Повторить. Когда мир перестал отплясывать, а цветные пятна перед глазами рассеялись, я попробовал встать. Мышцы, казалось, набили соломой, но ноги уже не подкашивались.

— Ты как? — Я повернулся к другу.

Кряхтя и ругаясь, Хуошан поднимался с земли. Я подал руку, помогая удержать равновесие.

— Жить буду, — выдавил он и, бросив мрачный взгляд в сторону отсутствующего барьера, поинтересовался: — Чем они нас достали?

— «Песнь Лозы», судя по эффекту.

Эта печать вражеского Дома была одной из высших и сложнейших в исполнении. И одной из самых смертоносных. Если бы защитный купол не взял на себя основной удар, мы бы валялись сейчас с развороченными мозгами, пялясь в небо пустыми глазницами. Сегодня наш с Хуошаном второй день рождения.

— Как они преодолели барьер? — не унимался друг. — Мы же…

— Минджу! — выпалил я, ощущая, как слабеет аура подруги. — Идти можешь? — и не дожидаясь ответа, потащил его за собой.

— Но барьер… — попытался возразить Хуошан.

— Разрушен. Нужно помочь нашим.

Я перешел на бег. Сзади натужно сопел Хуошан.

Уже на подходе к участку Минджу и Дэмина сомнений не осталось, что Лоза пробила защиту именно здесь. Вспаханная земля, изломанные, вывороченные с корнями деревья, груды досок на месте хозяйственных построек. Бурлящий вокруг фохат свидетельствовал о колоссальной мощи, вложенной Лозой в прорыв. В энергетическом поле царил настоящий хаос: потоки сталкивались, сливались и распадались, закручивались немыслимыми вихрями.

Каменный столб-страж уцелел, лишь слегка накренился. Но где же Минджу и Дэмин? Погибли во время атаки или успели отступить и укрыться? Мысли одна мрачнее другой, словно жуки-короеды, подтачивали уверенность в благополучном исходе. Я попытался прощупать пространство — может, удастся уловить ауры друзей. Тщетно. Все усилия отыскать Минджу и Дэмина тонули в безумной пляске энергетических потоков. Похоже, сейчас не лучшее время полагаться на тонкое восприятие.

Мы с Хуошаном брели среди завалов, выкликивая друзей. В ответ свистел ветер, гоняя листья, мелкие ветки и пыль, да осуждающе смотрело подернутое серой пеленой небо. Я поежился от безотчетного гнетущего чувства, засевшего в груди. Почему-то появилась уверенность, что Минджу я не найду…

— Сзади! — гаркнул Хуошан, выдернув меня из задумчивости.

Я рефлекторно ушел перекатом вбок. Вовремя. Там, где я только что стоял, извивался комок лоз. Кляня себя за потерю бдительности, я обвел взглядом поваленные неподалеку деревья и кустарники, пытаясь понять, откуда прилетело заклинание.

Из зарослей выступили трое. Чернявые, в боевых салатных ханьфу, с колючими самоуверенными взглядами. Заклинатель в центре, тощий и скользкий, растянул губы в кривой злорадной ухмылке.

— Кто здесь у нас? — вкрадчиво прошипел он. — Двое оборванцев из Шипа, копошащихся в грудах мусора. Что вы там искали, убогие?

Начали с разговоров — это хорошо. Значит, тянут время, прощупывая нас с Хуошаном, и, возможно, ждут подмоги. Значит, не так уверены в собственных силах, несмотря на численное преимущество. Используем заминку себе на пользу.

— Ты что-то вякнул, лягушонок? — Хуошан никогда не лез за словом в карман. — Повтори-ка, я тугой на одно ухо.

Предводитель троицы аж побагровел от возмущения. Молодец Хуошан, сам того не ведая, сыграл нам на руку. Пока противники придумывали словесный ответ, я готовил заклятие «Смертоносного дождя», собираясь накрыть ливнем стрел всех троих разом.

— Эй, ты, смотри не лопни от натуги, — не унимался Хуошан, и вот это было уже лишним.

Тощий зашипел по-гадючьи и метнул в моего друга-увальня клубок копошащихся лоз. Двое его соратников начали медленно обходить нас, беря в кольцо. План скрытого удара с треском провалился.

Я отскочил назад, чтобы держать в поле зрения всю троицу, мельком бросил взгляд на Хуошана: тот с легкостью отбил выпад противника и теперь стоял с торжествующей улыбкой на губах. «Осел, ты не на состязаниях!», — хотелось крикнуть ему, но вместо этого ограничился кратким:

— Твой справа!

Заслон из терновника отрезал Хуошана и его противника от остальных. Уверен, Быкоголовый без труда разберется, мне же следовало заняться двумя оставшимися врагами.

Тощий, судя по всему, был слабым заклинателем и хорохорился только потому, что его прикрывали товарищи. Второй пока себя не проявил, но его кошачьи движения и острый взгляд, подсказывали, что он гораздо опаснее крысюка. Значит, первым нужно убрать тощего, чтобы не мешался под ногами.

Отгоняя подальше, я бросил в противника слева россыпью колючек, а сам призвал «Клетку». Шипы вцепились в крысюка — тот даже пикнуть не успел — впились в руки и ноги, разрывая одежду и раня плоть. Воздух разрезал истошный крик.

Я завершил печать — теперь гаденыш никуда не денется — и развернулся к его напарнику. Вовремя. В мою сторону уже летело множество упругих лоз — каждая толщиной с пустынного удава. Таких терновая завеса не удержит. Я прыгнул за стоявший рядом валун. Лозы-щупальца врезались в землю, подняв облако пыли.

— Го, уничтожь ублюдка! — надрывался тощий, перемежая ругань завываниями.

Не найдя цели, лозы снова взвились, повинуясь приказу заклинателя. Замешкались на мгновение, отвлеченные воплями крысюка. Мне хватило и этого, чтобы запустить «Вихрь шипов», окруживший меня смерчем из острейших лезвий. Лозы устремились ко мне, словно псы, взявшие след. Я вышел из-за камня и решительно шагнул им навстречу.

Десять шагов.

Пять.

Щупальца словно попали под кухонные ножи поваров-шифу: множество мелких острейших шипов, вращаясь, резало их на части, отшвыривая ошметки в стороны. Не давая лозе времени опомниться, я направил «Вихрь» на него. Противник, хоть мне и удалось отбить его атаку, растерянным не выглядел и, скорей всего, успел бы закрыться: учитель вечно ворчал, что я бью издалека, когда стоило бы подойти ближе. Хотя, как по мне, пять шагов — и так слишком близко.

Громыхнуло. Земля заходила ходуном, словно там, внизу, проснулась черепаха Ао [согласно легендам, Ао зовут черепаху, которая держит мир] и теперь ворочалась, разминая затекшие лапы. Я пошатнулся, но устоял. А вот противнику из Лозы не повезло. Его качнуло как раз в тот миг, когда он ставил защиту от «Вихря». Пытаясь удержать равновесие, он выбросил в сторону руку, и безжалостный смерч тут же отсек ее до плеча. Враг рухнул на землю и затих. Потерял сознание от болевого шока?

Забился в истерике плененный крысюк. Отрезанная рука валялась в нескольких шагах от своего хозяина, кровь растекалась по земле, пальцы мелко подрагивали. Я стоял и пялился на обрубок, не в силах отвести взгляд.

— Саньфэн!.. Сожри тебя Великий Дракон! — голос Хуошана доносился сквозь вату. — Хватит считать кольца на дубе!

— А?..

Я будто вынырнул на поверхность, и тут же Хуошан врезался в меня, сбивая с ног. Над головами свистнула лозовая плеть. Последний из противников встал перед нами, прикрывая собой товарищей. Мы явно были сильнее, но отступать он не собирался. Геройствовал? Ждал подкрепления?

Я ощутил приближение заклинателей, но понять, свои это или чужие, помешал царящий в энергетическом поле хаос.

— Сейчас я тебе покажу, как меня игнорировать! — зарычал Хуошан, собираясь вновь броситься в бой.

— Оставь! — вцепился я в рукав друга. — Некогда здесь возиться. Что-то стряслось во Дворце Старейшин. Уходим! Ты первый!

Я попятился, держа заклинание наготове, но атаки так и не последовало. Стоило нам отступить, противник с облегчением развеял боевую печать и бросился к лежавшему без сознания товарищу.

— Вы ответите за это, поганые шипы! — истерично вопил в спину крысюк, вызывая желание вернуться и заткнуть его. — Да вас всех на удобрения пустят!

С каждым шагом и вдохом сознание прояснялось. Я нагнал Хуошана и зашагал рядом, до рези всматриваясь в разгорающееся вдали зарево. Пожар? Лозы подожгли Дворец Старейшин? Что с Главой? Младшими учениками?

— Саньфэн, у тебя такой вид, будто ты жалеешь этих уродов!

— Не болтай чушь! Ты сам-то в порядке? — поинтересовался я у друга.

Тот лишь хмыкнул и выпалил нарочито бодро:

— А что мне станется? Пускай этот дрыщ радуется, что рвануло и я отвлекся. А то б я задал ему перцу!

Я покачал головой и выдавил измученную улыбку. Хуошан — тот еще индюк, и пытается скрыть беспокойство за напускной бравадой. Но я не мог винить его за это. В сложившейся ситуации каждый сам отвечал за свое душевное равновесие, и здесь все способы хороши.

Мысли снова вернулись к Минджу и Дэмину, чьи следы мы так и не обнаружили. Оставалось надеяться, что ребята где-то схоронились. «Надежда — глупое чувство, — вспомнились слова наставника Лучаня. — Постоянно надеясь на чью-то помощь, поддержку, даже на удачное стечение обстоятельств, вы становитесь уязвимы и не сможете в полной мере воспользоваться своей силой. И чем раньше вы осознаете эту простую истину — тем дальше продвинетесь на Пути Света [учение о духовном и физическом совершенствовании, которого придерживаются все заклинатели мира Спектра]».

Наставник Лучань, где он сейчас? Сражается на передовой? Надеюсь, мы вскоре увидимся…

Я решительно мотнул головой, отгоняя то самое глупое чувство и осмотрелся. Мы уже вошли в деревню и приближались ко Дворцу Старейшин. Вокруг было пусто и мертво: дома пялились на нас темными провалами окон, жалобно скрипела дверь и трещала черепица на крышах, будто ее ломали невидимые руки.

Но стоило нам миновать врата Рассвета, плотина тишины рухнула. В небе полыхнули зарницы, сопровождаемые громовыми раскатами. Пахнуло гарью и чем-то сладковато-тошнотворным. Мы, не сговариваясь, прикрылись рукавами и поспешили ко Дворцу Старейшин. Судя по всему, Лозы прорвали оборону и пробрались в самое сердце Дома. Храни нас Великий Дракон!

Фохат вокруг кипел и бурлил, разрываемый печатями. Сотрясался воздух, стонала земля, а небесный свод, казалось, вот-вот опустится нам на головы и раздавит. Дом, вдоль которого мы пробирались, вздрогнул и начал с треском оседать. Я дернул Хуошана за руку, вытаскивая из-под рушащихся стен.

Впереди открывался круглый медяк Терновой площади, и обойти его не было ни малейшей возможности: справа стеной вставали дома, слева наступали заклинатели Лозы. Иного пути ко Дворцу Старейшин отсюда не было. Мы с Хуошаном переглянулись и разом рванули вперед.

Три шага наискосок влево, три вправо. Повторить. Мы бежали зигзагом, не давая вражеским заклинателям прицелиться. Сзади пронзительно засвистело.

Что-то стегнуло совсем рядом, обдав ошметками земли.

Противоположный край площади манил спасительными проемами между домами.

Еще чуть-чуть, еще немного. Дотерпеть. Добежать.

Мысленно я уже нырял в проулок, за спиной смыкались стены и скаты крыш, уберегая от преследователей.

В нескольких шагах перед нами лопнула земля, и из провала, извиваясь и киша, словно клубок червей, полезли многочисленные щупальца-лозы. Я бросил взгляд назад и похолодел: стелясь по земле, к нам приближалась вторая волна отростков, растягиваясь широченной лентой, отрезая путь к отступлению. Хуошан затравленно озирался и сжимал кулаки в бессильной ярости.

— «Терновую завесу»! — гаркнул я другу. — Вместе! Ну!

Колючие заросли соткались из фохата, окружили нас, стремительно разрастаясь. Удержит?

В груди кольнуло так, словно кто-то засадил острым раскаленным шипом в самое сердце. Горло перехватило железными тисками. Я повалился на землю, хрипя от боли и нехватки воздуха. Впился пальцами в грудь, чтобы разодрать кожу и впустить живительный эфир в легкие.

В гаснущее сознание ворвался чей-то крик:

— … ватит!…тите их!…се чено…

Вражеское заклинание внезапно развеялось. Перед глазами калейдоскопом вертелись цветные пятна. Одно из них, постепенно обретая четкость, превратилось в лицо учителя Лучаня.

— Хвала Небу, ты жив, Колючка, — улыбнулся наставник Лучань, но его улыбка, кривая, вымученная, не успокоила, а лишь сильнее встревожила меня.

— К-к-ак… Хуош-ш-шан? — еле слышно выдохнул я: каждый вздох причинял невыносимую боль, будто я попытался проглотить неочищенный каштан, а он застрял в горле.

— Без сознания. Но его жизнь вне опасности.

Краем глаза я уловил приближение лоз. Попытался вскочить, призвать печать. Потерял равновесие и рухнул обратно на руки наставника.

— Достаточно, — удержал меня учитель, сказал, обращаясь то ли ко мне, то ли к противникам. — Мы сдаемся.

— Но я еще могу… — попытался возразить я.

— Достаточно, Колючка, — с нажимом повторил наставник. — Посмотри наверх.

Я поднял взгляд. Огромный, усеянный шипами ствол дерева — символ нашего Дома — болезненно пульсировал в небе. Изображение, созданное с помощью фохата, постепенно чернело и усыхало, колючки одна за другой осыпались, исчезая во тьме. Картина повторялась вновь и вновь, неся леденящую кровь весть: Дом Шипа пал!