Ужас морей

— Прошу прощения, сэр. Я ищу доктора Берда.

Знаменитый ученый из Национального бюро стандартов окинул говорившего быстрым оценивающим взглядом. В ответ с загорелого коричневато-красного лица, испещренного тысячами пересекающихся морщинок, испытующе глянули пронзительные голубые глаза. Вытатуированный на руке якорь и синяя форма свидетельствовали, что незнакомец имеет отношение к морскому делу, а широта плеч и прямой уверенный взгляд говорили об авторитете и высоком положении.

— Я и есть доктор Берд, капитан. Чем могу быть полезен?

— Благодарю, но вы мне льстите, доктор: я вовсе не капитан. Меня зовут Митчелл, я служу — точнее, служил — первым помощником капитана на «Аретузе».

— «Аретузе»! — Сотрудник Секретной службы США Карнс вскочил на ноги. — Вы сказали — на «Аретузе»? Но выживших же не было!

— Полагаю, я единственный, кто спасся.

— Где же вы скрывались и почему не сообщили властям о своем спасении? Отвечайте правду и ничего кроме правды: перед вами федеральный агент-детектив!

Карнс продемонстрировал золотой значок Секретной службы. На лице Митчелла промелькнула тень гнева.

— Если бы я желал поговорить с представителями власти, я бы нашел их предостаточно и в Нью-Йорке, — отрывисто ответил Митчелл. — А в Вашингтон я приехал, чтобы рассказать мою историю доктору Берду.

Пару мгновений моряк и детектив сверлили друг друга взглядами, прежде чем вмешался доктор Берд.

— Сбавьте тон, Карнс, — мягко посоветовал он. — Несомненно, у мистера Митчелла есть очень веские причины так поступать. Пожалуйста, присядьте, мистер Митчелл. Возьмите сигарету.

Моряк последовал его предложению, уселся в кресло, зажег сигарету и, бросив на детектива еще один неприязненный взгляд, обратился к Берду, демонстративно игнорируя Карнса:

— Мне нечего скрывать, доктор, я готов объяснить вам, почему до сих пор хранил молчание. Когда «Аретуза» тонула, я, должно быть, ударился обо что-то головой, так как следующее, что я помню — это госпиталь для моряков в Нью-Йорке. Меня подобрало рыболовное судно. В госпитале я пролежал неделю, прежде чем немного пришел в себя и узнал, что корабля больше нет, выживших — тоже. Я понятия не имел, что делать. Моя история настолько странна и неправдоподобна, что я не решался никому ее рассказать. Первое время я и сам сомневался, не расстройство ли это головного мозга. Но со временем сознание прояснилось, и с тех пор я твердо знаю, что все случилось на самом деле… и в то же время понимаю, что такого никак не может быть. Я почитал о вас, о ваших исследованиях, и как только встал на ноги, поехал сюда, чтобы рассказать вам обо всем. Вы рассудите лучше меня, могло ли такое быть взаправду или это просто галлюцинация.

Доктор Берд откинулся на спинку кресла и сжал пальцы — тонкие, длинные и изящные, правда, в шрамах от кислотных ожогов. Только эти руки и выдавали гений доктора, его мастерство, творящее чудеса, благодаря которым его имя было на устах у мирового научного сообщества. В остальном же он больше походил на боксера, нежели на ученого. Копна всклокоченных черных волос обрамляла лицо с нависшими бровями и выдвинутой челюстью. Голова с непропорционально большим лбом подпиралась широкой шеей, сидевшей на туловище с массивными плечами и выпуклой грудью тренированного атлета. От головы до пят в докторе Берде насчитывалось шесть футов и два дюйма, весил же он более двухсот фунтов.

В его глазах мелькнул огонек любопытства; Карнс, хорошо знавший доктора, сразу понял, что это признак живого интереса.

— С удовольствием выслушаю вашу историю, мистер Митчелл, — тихо ответил Берд. — Рассказывайте, только постарайтесь не упустить ни малейшей детали, какой бы незначительной она ни казалась.

Бывший помощник капитана кивнул и ненадолго затих, словно собираясь с мыслями.

— На самом деле мой рассказ берет начало после полудня 12 мая, — заговорил Митчелл, — хотя тогда я не осознавал всю важность того инцидента. Мы шли на всех парах, рассчитывая поскорее пересечь карантинную зону и достичь Нью-Йорка, когда с носа донесся крик вахтенного. Была моя смена, и я поспешил узнать, в чем дело. На вахте стоял Луи Грин — хороший умелый моряк, но завзятый пьяница. Я спросил, что случилось. Когда он повернулся ко мне, его лицо было искажено ужасом:

— Мистер Митчелл, я только что видел морского змея.

— Чепуха! — резко ответил я. — Ты опять напился.

Он поклялся, что не брал в рот ни капли. Я велел ему описать, что именно он видел. Понять речь Луи было непросто — так сильно у него стучали зубы, но в конечном счете удалось выяснить, что он увидел голову гигантского монстра размером в добрые полмили поперек, со змеиным телом, которое простиралось до горизонта. Я направил бинокль в указанном направлении и, разумеется, ничего не нашел. Грин пребывал в таком состоянии, что вахтенный из него был никакой, так что я снял его с поста и отправил на нижнюю палубу, решив, что у него начинается белая горячка.

Нам в лоб дул ветер, правда, не слишком сильный, так что мы не добрались до порта до темноты и бросили якорь в карантинной зоне у самого Статен-Айленда, в сорока саженях от берега. Капитан Мерфи передал по радио сообщение на катер береговой охраны. Вы, наверное, в курсе, что мы перевозили четыре миллиона золотом из Банка Англии в Федеральный резервный банк Нью-Йорка.

Доктор Берд и Карнс кивнули. Десять дней назад необъяснимой пропаже «Аретузы» было посвящено немало газетных полос.

— Появился катер, просигналил нам и встал на якорь ярдах в трехстах. До сих пор все шло как положено. Я прошел на корму, оглядел простирающуюся за нами Атлантику и осознал, что галлюцинациями страдает не только Грин. Ветер стих, вокруг стемнело, но не настолько, чтобы ничего не было видно. А я увидел — или мне показалось, что я увидел, — огромную черную тушу, всплывшую на поверхность примерно в миле от нас. У нее было два вроде как глаза, и у меня возникло ощущение, что эта тварь следит за нами. Я бросил еще один взгляд, но видение не пропало. Я сходил за биноклем. По моему возвращению это… нечто исчезло. Но на том месте, где оно находилось, вода пузырилась — как будто там находился гигантский подводный ключ или что-то подобное.

Я направил бинокль на подозрительное место и — могу в этом поклясться — увидел еще одно большое змеевидное тело. Оно колыхалось на волнах и перемещалось вместе с ними, словно паря. Оно находилось немного ближе первой твари, и я мог отчетливо его разглядеть; думаю, в нем было футов пятнадцать-двадцать в ширину, а простиралось оно до горизонта — совсем как описанное Грином. От такого зрелища меня пробила дрожь, и я не мог сдержать вопль. Вахтенный подбежал узнать, что случилось. Я сунул ему бинокль и ткнул пальцем. Тот глянул, вернул бинокль и посмотрел на меня с любопытством:

— Сэр, я ничего там не вижу.

Я забрал у него бинокль и попытался навести, но руки так тряслись, что мне пришлось отложить его в сторону, на поручень. Вахтенный был прав: вода снова выглядела обычной. Матрос продолжал вопросительно смотреть, и я догадывался, что он думает обо мне примерно то же, что думал я о Грине несколькими часами ранее. Я придумал какую-то отговорку и ушел на нижнюю палубу — прийти в себя. В зеркале я заметил свое отражение: лицо было белым, как мел, с меня струился пот.

Немного собравшись с духом, я убедил себя, что все это лишь пригрезилось после красочного описания Грином его собственных галлюцинаций. Склянки пробили восемь, младший офицер Фултон пришел снять меня с вахты. После этого я постарался отдохнуть и взять себя в руки — без особого успеха. Перед самой полуночью, когда мне снова пора было дежурить на палубе, я спустился в кубрик посмотреть, как там Грин. Он лежал на койке с широко распахнутыми глазами.

— Как теперь себя чувствуешь, Грин? — поинтересовался я.

Тот посмотрел на меня как человек, глядевший смерти в лицо:

— Мистер Митчелл, есть ли надежда, что мы пришвартуемся сегодня ночью?

— Ну конечно, нет, — ответил я довольно резким тоном. — Что с тобой? Боишься, что нас съест твой морской змей?

— Точно съест, если мы заночуем здесь, сэр, — ответил он убежденно. — Я видел его жуткую пасть, он может перекусить это судно пополам. А еще у него птичий клюв, совсем как у попугая, черт возьми. Я видел и его ужасающее брюхо, покрытое шрамами от акул. Хоть акула и утаскивает порой одного-другого из наших, она моряку друг. Потому что убивает морских змей, а те легко потопят корабль.

— Чушь это, Грин! — грубо возразил я. — Прекращай нести чепуху, или же тебя закуют в кандалы. Ты столько пьешь, что тебе мерещатся морские чудища. Не смей будоражить команду своей безумной ахинеей, я этого не потерплю.

— Когда сегодня ночью его огромные глаза посмотрят в ваши, а его туловище обхватит вас и раздавит, вы передумаете насчет «ахинеи», мистер Митчелл. Мне плевать, закуете вы меня или нет. Я знаю, что обречен, и все остальные тоже, но не промолвлю ни слова, сэр. Пусть команда спит спокойно, пока может: если мы заночуем здесь, спасения не будет.

— Что ж, тогда постарайся держать язык за зубами.

Я поспешно ушел. Наверху сменилась вахта, и спустя минуту-другую в кубрик придут матросы, а я сейчас не хотел никого видеть. На лбу выступил холодный пот: уверенность Грина вкупе с увиденным совсем выбила меня из колеи.

Когда я пришел сменить Фултона, тот доложил, что все спокойно. Я пристально озирал окрестности в бинокль ночного видения, но не находил ничего подозрительного. Менее чем в четверти мили от нас мирно горели прожектора береговой охраны. Ветер улегся с закатом, море было почти зеркально-гладким, светила яркая луна.

После обхода я снял с вахты всех, кроме двоих, и отправил отсыпаться. Если бы я этого не сделал, кто-то из них, возможно, сейчас был бы жив.

Я мерил палубу шагами целый час, пытаясь успокоиться, но с каждой минутой приходя во все большее волнение. Склянки пробили три. Я шагнул вперед и прислонился к перилам, наблюдая за водой. Я заметил воронку, как если бы нечто огромное пробивалось из глубины к поверхности, а потом увидел… это.

Доктор Берд, на берегу я время от времени принимаю на грудь, в умеренных дозах, но в море — никогда. Я точно знаю, что это был не пьяный бред. Не считая нервозности, я находился в полном здравии, да и горячки у меня не было. Либо я наблюдал все, как было на самом деле, либо я сошел с ума: я стоял на палубе «Аретузы» и явственно видел, как из океана прямо передо мной поднимается чудовищный монстр.

Лицо моряка побледнело, с подбородка заструился пот. Карнс, явно захваченный историей, наклонился вперед, в то время как доктор сидел, откинувшись в кресле. В его черных глазах искрился интерес, он внимательно смотрел на рассказчика.

— Продолжайте, мистер Митчелл, — попросил ученый успокаивающим тоном. — Просто скажите, что вы увидели.

Моряк задрожал и обежал лабораторию быстрым взглядом, как будто пытаясь себя заверить, что здесь, в четырех стенах, он в безопасности. И продолжил:

— Из глубины всплыла огромная туша, обтянутая черной кожей. Вытянулась она, наверное, ярдов на двести, хотя я мог ошибиться при неверном освещении или со страху преувеличить размеры. Посреди туши виднелись два огромных диска, каждый футов в тридцать диаметром, горящих в отраженном лунном свете алым огнем. Мгновение монстр смотрел на нас, а затем стал вздыматься все выше и выше, пока не перерос корабль. Тогда я увидел — или мне показалось, что я увидел — огромный раскрытый клюв, как у попугая. Точь-в-точь как его описывал Грин: настолько огромный, что мог бы перекусить пополам «Аретузу», а ведь в ней триста тонн.

Я в ужасе застыл и не мог даже крикнуть — только смотреть, как длинное змееподобное тело вылезает из воды; теперь мои оценки его размеров, сделанные пополудни, выглядели смехотворными. В воздух поднялась вторая змея, третья… затем еще и еще, пока огромные змеи не заполонили все пространство вокруг. Помнится, я задавался вопросом, почему дозорные из береговой охраны не подняли тревогу, а затем понял, что катер находился по правому борту, а эти твари приплыли к левому.

Змеиная масса колыхалась и извивалась. Две твари взвились вверх и накрыли собой корабль. Я видел их изнанку и то, что Грин назвал шрамами от акул: это были огромные присоски с белыми краями, похожие на гигантские язвы. На мгновение змеи зависли над кораблем, после чего обрушились на палубу.

Голос ко мне вернулся. Кажется, я что-то вопил остальным, но, открыв рот, сразу осознал всю тщетность своих усилий. «Аретузу» затянуло в море, как будто она была просто щепкой. Я видел, как вода перехлестывает через поручень, и, кажется, снова закричал. Корабль перевернулся, я начал падать. Следующее, что я помнил — это госпиталь; мне сказали, что я неделю валялся в бреду. Я боялся упоминать о случившемся из страха, что меня упекут в сумасшедший дом, и держал язык за зубами, пока меня не выпустили.

Когда моряк умолк, Берд ненадолго призадумался:

— Все сходится, мистер Митчелл. Вы кричали дважды, оба раза крик слышал дежурный на катере береговой охраны «Врен». В отчете береговой охраны говорилось, что в 1:30 «Аретуза» внезапно затонула. Как только ваши крики были услышаны, дежурный забил тревогу, и команда выбежала на палубу. К тому моменту «Аретуза» уже полностью скрылась под водой, а «Врен» мотало туда-сюда, как они выразились, «словно щепку в водовороте». Катер запустил двигатель и, борясь с волнами, отправился искать выживших. И не нашел ни одного. Постепенно волнение улеглось. Команда катера сделала единственное, что было в ее силах: сбросила буй, который послужит маяком для спасателей, и отправила радиосигнал с просьбой о помощи. К ним подплыл «Робин». Оба катера дежурили до утра, но не заметили ничего необычного. Теперь люди пытаются добиться выплаты страховки от кораблекрушения, пока без особого успеха.

— Поэтому сейчас я расскажу вам еще кое-что — то, из-за чего я решил приехать к вам, доктор, — добавил моряк. — Вы в курсе вчерашнего происшествия с водолазами?

Доктор Берд кивнул:

— Я видел краткую сводку новостей. Двое водолазов пропали, их тросы и воздухопроводные шланги каким-то образом оборвались. Тела вроде бы еще не нашли.

— Их никогда не найдут. Меня выпустили из госпиталя вчера, как раз когда эта новость появилась в газетах. Я сразу пошел в доки, где стояло спасательное судно «Джон Маклин», и поговорил с капитаном Старли; тот не сразу догадался, что я и есть тот самый Митчелл, числящийся пропавшим без вести на «Аретузе». Мы уже несколько лет знакомы, хоть и не особо тесно. Он сообщил мне подробности, которые не просочились в прессу. Первым пропавшим с «Маклина» был опытный водолаз Чарли Мелроуз. Он спустился на дно и принялся за работу. Все шло нормально, пока не раздался внезапный звонок и на корабле не услышали голос Мелроуза: «Ради Бога, поднимите меня! Быстрее!» Была отдана команда о подъеме, но не успели смотать и тридцать футов троса, как его резко дернуло, и связь пропала. Воздухопроводный шланг, телефонный шнур и трос остались плавать в воде. Что-то сорвало Мелроуза с троса с такой же легкостью, с какой вы или я отщипнем виноградину.

Доктор Берд наклонился вперед. В его глазах снова зажегся огонек любопытства:

— Продолжайте.

— Второй водолаз — Блейк — надел костюм и настоял на немедленном погружении. Старли пытался переубедить его, но тщетно. С собой Блейк захватил остро заточенный цельнометаллический брусок длиной футов в двенадцать, но так и не достиг дна: когда он погрузился футов на сто, по телефону донесся его вопль, и трос снова дернуло с такой силой, что катушка едва не слетела. Водолаз исчез. В тот момент, как сказал Старли, вода бурлила, будто что-то поднималось со дна, а корабль бросало из стороны в сторону, как если бы он попал в страшную бурю, хотя погода выдалась спокойной и тихой. Винты неоднократно вырывались из-под воды, и судно едва не опрокидывалось. Ему удалось выбраться из зоны волнения, волны сразу улеглись, и десять минут спустя снова стояла зыбь. Мы посидели в доке, я набрался храбрости и рассказал Старли обо всем увиденном мною и о том, что я намерен отправиться к вам за советом. Пока я не услышал его рассказ, я боялся, что мне все пригрезилось, однако двух водолазов утащили явно не грезы.

— Капитан Старли рассказывал об этом кому-то еще?

— Нет, доктор. Он поклялся никому ничего не говорить, пока я не увижусь с вами. Я могу поручиться за него: он всегда держит слово, а вся его команда останется на борту корабля до нашей следующей встречи.

Ученый вскочил на ноги.

— Мистер Митчелл, — начал он энергично, — вы проявили исключительное благоразумие. Сообщите капитану Старли, что мы побеседовали и что ему следует держать команду на борту и ни с кем не разговаривать до моего прихода. Карнс, позвоните главнокомандующему ВМС и попросите его принять меня как можно скорее. Желательно также присутствие министра ВМС. После этого передайте Болтону, что вам придется уехать из Вашингтона на некоторое время.

— Я сделаю звонок адмиралу Баку ради вас, доктор, но вот Болтону… нет, за такую вольность начальство оторвет мне голову. Он недавно завинтил гайки настолько, что сейчас у меня впервые выдалось свободное время за последние две недели.

— А в чем проблемы? Много фальшивок поступает?

— Нет, отдел по борьбе с фальшивомонетчиками отлично справляется. Они даже помогают нам, когда не хватает кадров. Проблема в резком повышении активности коммунистов по всей стране, за этим стоит партия молодых лейбористов. После августовского инцидента Болтон стал особенно раздражителен и боится, что готовится новое покушение на президента или что-то в этом роде.

— Молодых лейбористов? Я думал, эта банда обанкротилась и вне игры с тех пор, как береговая охрана вскрыла их связи с контрабандой.

— Они временно ложились на дно, да, но теперь у них снова есть средства — и какие! По меньшей мере, три-четыре миллиона.

— Откуда?

— Именно это мы и пытаемся выяснить. Их лидеры предъявили золотые слитки в дюжине различных банков по всей стране и потребовали обменять на звонкую монету. Банки проверили золото: подлинное, высокой пробы. Что мы хотим понять — как оно попало в Соединенные Штаты.

— Груз ценных металлов таких объемов, должно быть, нетрудно отследить.

— Так казалось в теории, но… Мы пересчитали чуть ли не каждый фунт каждого прибывшего в наши порты груза, перепроверили золотодобычу каждого рудника в стране. Если бы золото привезли из России, ему пришлось бы пересечь Европу, а там никаких следов. Такое впечатление, будто они делают его прямо из воздуха.

Доктор берд задумчиво почесал в затылке:

— Крайне маловероятно. Сколько, говорите, у них?

— Более трех миллионов тридцатифунтовыми слитками. На каждом из них следы стертого клейма, но толку от этого знания немного: они хорошо потрудились. Мы в полной растерянности.

Доктор снова почесал в затылке:

— Позвоните адмиралу Баку, а затем Болтону и передайте ему именно то, что я просил: что вам придется отлучиться на неопределенный срок. Когда он перестанет исходить пеной, добавьте, что вы отправляетесь со мной и что есть шанс, что мы нападем на след того самого груза золота.

— Того самого груза! — выдохнул Карнс. — Доктор, вы же не думаете…

— Время от времени напрягаю мозги, старина, — улыбнулся ученый. — Чем, пожалуй, не может похвастаться ни один сотрудник Секретной службы. Можете и это передать Болтону, только сразу повесьте трубку, пока провод не расплавился. Нет, Карнс, меня не осенило чудесным образом озарение насчет золотых источников. Все, что у меня есть, — это старомодная интуиция. И она подсказывает мне, что нам предстоит пережить множество приключений и больше опасностей, чем нам хотелось бы, прежде чем мы вновь увидим Вашингтон. После охоты на Болтона в его логове позвоните руководителю Воздушного корпуса и попросите его предоставить в мое распоряжение один бомбардировщик на авиабазе Лэнгли. Если он будет протестовать, я с ним лично поговорю.

Доктор повернулся к столу и снял телефонную трубку:

— Позовите мистера Ламбертсона. Он — ведущий специалист стеклозавода «Корнинг» в Нью-Джерси.

«Миннеконсин» отчалил из нью-йоркской гавани и взял курс на Лоуэр-Бей. На палубе судна лежала огромных размеров сфера, нижняя часть которой была сделана из какого-то темно-матового материала, зато верхняя была кристально прозрачной. Через ее стенки можно было разглядеть множество установленных на дне агрегатов. Двое механиков из бюро стандартов заканчивали сборку одного из аппаратов, напоминающего присоединенный клапаном к электромотору бак. От бака отходили четыре полые трубы диаметром в полтора дюйма каждая. Эти трубы пронизывали оболочку двадцатифутовой сферы и торчали из нее дюймов на тридцать. Доктор Берд стоял неподалеку, беседуя со старшим помощником капитана, и время от времени отвлекался, чтобы дать механикам краткие указания.

— Она надежнее, чем кажется на первый взгляд, — объяснял собеседнику ученый. — Во-первых, она сделана не из обычного стекла, а из витрилена — совсем недавно изобретенной в Бюро и внедренной на экспериментальной основе пластичной разновидности стекла. Витрилен намного прочнее и малочувствителен к ударам. Кроме того, он идеально пропускает ультрафиолетовые лучи — даже лучше горного хрусталя и плавленого кварца. Во-вторых, стенки, как вы могли заметить, очень толстые, в четыре дюйма толщиной. По моим расчетам, эта сфера способна выдержать давление в 3500 атмосфер на глубине в 20 миль. Она без проблем выдержит нагрузку в 6000 тонн, ее практически нереально проломить. Сбросьте ее с небоскреба Вулворт-билдинг, и она просто отскочит.

— Трудно поверить, что она способна выдержать такое давление.

— Мои цифры, возможно, даже занижены. По расчетам Ламбертсона выходила еще большая прочность, но мы сделали скидку с учетом того, что витрилен — экспериментальный материал, впервые применяемый в таких объемах.

— Но что если трос оборвется под многотонной тяжестью? — возразил флотский офицер.

— Как вы можете заметить, нижняя часть оболочки состоит из свинца. Благодаря особой конструкции плотно закупоренный аппарат весит в воде совсем немного, так что его может поднять трехдюймовый канат, не говоря уж о стальном тросе. Кроме того, я предусмотрел дополнительные меры безопасности: если кабель все-таки порвется, я могу сбросить свинцовую часть оболочки, и тогда она сама взлетит к поверхности, как ракета.

— А как долго можно находиться под водой?

— При необходимости до недели. Внутри есть кислородные баки и очиститель углекислого газа. Сфера освещается электричеством и обогревается, если потребуется. В случае порчи или обрыва телефонного кабеля я могу связаться с вами по радио. Не думаю, что спуск в этом аппарате рискован: во всяком случае, это куда безопаснее, чем в субмарине.

— Могу я поинтересоваться, зачем вам погружаться на дно?

— Чтобы сделать снимки и исследовать обломки, если получится. Сфера оснащена большими прожекторами и высококачественными фотокамерами. Многие люди не могут добиться выплаты страховки с кораблекрушения, мы должны им помочь.

— Вы упомянули, что собираетесь исследовать обломки. Из этой конструкции можно выходить под водой?

— Да, внутри есть специальный шлюз. Если человек в водолазном костюме зайдет туда, то отсек заполнится водой. Когда внутреннее давление сравняется с внешним, водолаз сможет выйти наружу. Соответственно, по возвращении он закрывает внешнюю дверь шлюза, оставшийся внутри член экипажа заполняет шлюз сжатым воздухом, и потом открывается внутренняя дверь. Работает по тому же принципу, что и торпедный отсек субмарины.

Их беседу прервал громкий звон; «Миннеконсин» замедлил ход. Капитан Лоренс подошел к поручню и резким голосом отдал приказ стоящему на мостике штурману. Звон повторился, двигатели заглохли.

— Мы находимся почти над оставленным катером буем, доктор, — сообщил капитан.

Доктор Берд кивнул, повернулся к механикам и заговорил с ними. Те закончили настройку аппарата и вылезли на палубу, после чего ученый шагнул внутрь.

— Давай сюда, Карнс, — позвал он. — Передумывать уже поздно.

Карнс с бледной улыбкой на губах последовал за доктором.

— Все в порядке, ребята, можете нас закрывать.

Механики водрузили внешнюю дверь на место подъемным краном, запечатав спускаемый аппарат. Створки были обиты мягкой резиной и оснащены множеством шурупов, которые встали точно в соответствующие отверстия сферы. Доктор закрутил их тяжелым гаечным ключом, затем с помощью Карнса приподнял маленькую внутреннюю дверь, вставил на место и тоже закрепил. После этого Берд подошел к телефонной трубке.

— Спускайте на воду.

Со стрелы установленного на палубе корабля крана спустился широкий стальной кабель и защелкнулся на кольце из витрилена, выступающем из верхушки сферы. Затем трос натянулся. Подводный аппарат был поднят с палубы и медленно опущен в воду. Когда воды океана сомкнулись над их головами, Карнс невольно вздрогнул и зажал рот рукой, сдерживая тошноту, чем вызвал у доктора смех:

— Посмотри наверх, Карнс.

Детектив посмотрел и выдохнул в изумлении: сверху простирался огромный пласт воды. Доктор снова рассмеялся и переключил внимание на телефон:

— Все в порядке. Продолжайте спуск.

Металлический шар погрузился в морскую бездну. Становилось все темнее и темнее. Вскоре сферу освещал лишь тусклый сумеречный свет. Неподалеку виднелось нечто большое и черное. Берд включил прожектор.

— «Аретуза», — указал он.

Злосчастный корабль лежал на боку. В нем зияла огромная дыра с зазубренными краями.

— Паровые котлы взорвались, — пояснил доктор. — К счастью, под «Аретузой» твердое дно. Давайте посмотрим, обитают ли здесь морские змеи Митчелла.

Доктор включил еще несколько прожекторов и обшарил ими дно. Мощные лучи освещали темные воды на добрые четверть мили, однако ничего необычного заметить так и не удалось. Тогда ученый снова переключил внимание на затонувший корабль.

— Отсюда не видно ничего необычного, — заметил он после тщательного осмотра. — Я велю «Миннеконсину» описать круг, а мы осмотрим «Аретузу».

После отданного по телефону приказа находящееся где-то очень высоко над их головами судно действительно сделало круг на месте кораблекрушения, так что Карнс с доктором смогли разглядеть затонувшее судно в подробностях со всех сторон. И, тем не менее, ничего подозрительного не обнаружилось. Сфера зависла прямо перед дырой в боку. Доктор Берд повернулся к спутнику:

— Я надену водолазный костюм и осмотрю изнутри: нам нужна информация. Если там и было что-то, представляющее угрозу, то сейчас его, скорее всего, уже нет.

— Не надо, доктор! — вскричал детектив. — Вспомните, что случилось с другими водолазами!

— Мы не знаем, что с ними случилось, Карнс. Как бы то ни было, явной угрозы сейчас нет. Мне придется забраться туда, иначе мы ничего не добьемся. Всю информацию, которая у нас есть на данный момент, можно было бы получить, просто опустив к «Аретузе» подводную камеру.

— Давайте лучше я пойду.

— Прости, старина, но вынужден отказать: говоря откровенно, я не могу рассчитывать, что ты правильно оценишь то, что можешь обнаружить внутри, а выйти вдвоем нам нельзя.

— Почему нельзя?

— А кто тогда заполнит шлюз воздухом, чтобы мы вошли внутрь? Нет, это задача, которую следует выполнять в одиночку, и именно мне. Пока меня не будет, внимательно следи за всем. Если заметишь что-то необычное, сразу свяжись со мной.

— Связаться? Каким образом?

— Через этот радиотелефон. В мой шлем вмонтированы настроенные на нужную частоту приемники, так что я услышу тебя, хоть и не смогу ответить. Я выйду ненадолго, запас кислорода у меня небольшой — примерно на полчаса. Помоги мне надеть костюм и держи ухо востро. Если что-то случится, своевременное предупреждение может спасти мне жизнь.

С помощью Карнса доктор облачился в глубоководный костюм и надел шлем. Затем медленно вышел в шлюз и закрыл его за собой. Карнс закрепил внутреннюю дверь шурупами, после чего открыл клапаны во внешней двери и заполнил шлюз водой. Наконец он открыл внешнюю дверь и вышел наружу, держа в одной руке длинный стальной брусок с крюком на конце, а в другой — водонепроницаемый фонарь. Затем на секунду остановился, задумавшись, вернулся в шлюз и взял с собой тяжелый гаечный ключ, которым отворачивал шурупы. Доктор прицепил ключ к поясу, помахал детективу рукой и направился к кораблю.

Дыра была слишком высоко, но ученый зацепил концом крюка стык металлических пластин и медленно, с трудом вскарабкался внутрь. Когда он скрылся в недрах «Аретузы», Карнс вздрогнул и внезапно осознал, что все это время смотрел на своего спутника, совершенно позабыв об обязанностях дозорного. Он немедленно переключился на фонари и обшарил ими дно — безрезультатно.

Минуты текли томительно медленно, словно часы. Карнсу казалось, что они живут под водой уже целые недели, нервы были на пределе, и он готов был вот-вот завопить. Удержала мысль, что доктор может принять крик за сигнал тревоги и побоится выйти наружу. Часы показывали, что Берда не было двадцать пять минут. Детектив подошел к радиопередатчику.

— Доктор, — начал он медленно и четко, — вы находитесь под водой уже почти тридцать минут. Ничего особенного не происходило, я надеюсь, что вы скоро вернетесь.

Он уставился на отверстие в боку «Аретузы» и стал ждать. Пять минут, десять… Никаких признаков возвращения берда. Карнс снова взял передатчик.

— Прошло уже больше получаса, доктор, — произнес он умоляюще, — если с вами все в порядке, ради бога, возвращайтесь. Я схожу с ума от беспокойства.

Прошло еще пять минут. С подбородка мужчины ручьем струился пот. Вдруг он издал вздох облегчения и откинулся назад: из дыры медленно, еле-еле карабкалась фигура в скафандре. Доктор рухнул на дно и несколько секунд лежал неподвижно, прежде чем подняться и с трудом зашагать к подводному аппарату. Он зашел в шлюз, нечеловеческим усилием вставил на место внешнюю дверь и трясущимися руками затянул шурупы. Затем Берд нашарил и закрыл клапан, махнул Карнсу и осел на пол.

Карнс дрожащими руками впустил в шлюз воздух. Вода постепенно уходила. Детектив думал, что доктор закроет внешний клапан, как только шлюз опустеет, однако Берд не шевелился. Тогда его спутник сорвал удерживающие внутреннюю дверь шурупы и навалился на нее всем телом. Дверь осталась неподвижной. Тут ему пришла идея отсоединить воздушный клапан. Воздух из шлюза с шипящим свистом рванулся внутрь сферы, и Карнс наконец открыл тяжелую дверь. Поток морской воды ударил ему в ноги. Мужчина потянулся к клапану. Из-за сильного напора перекрыть клапан получилось не сразу, но, собравшись с силами, Карнс все-таки сумел это сделать, и поток иссяк.

Втащить тяжелого ученого в глубоководном скафандре через узкий дверной проем было за пределами физических возможностей, так что детектив с трудом протиснулся в шлюз и дрожащими пальцами открутил шлем скафандра. Затем набрал пригоршню воды и плеснул доктору в лицо. Душа ушла в пятки: никакой реакции не было. Мужчина бросился к радиопередатчику — приказать поднять аппарат наверх, когда его взгляд упал на кислородный бак. Чтобы вставить шланг на место, потребовалась всего секунда, а спустя несколько мгновений живительный газ уже бил ученому в лицо. Тот закашлялся и открыл глаза.

— Сбавь напор, Карнс, — попросил он слабым голосом. — Передозировка кислорода вредна.

Карнс убрал шланг. Берд, пошатываясь, сел и сделал несколько глубоких вдохов:

— Еле выкарабкался, старина. Дай мне руку, я обопрусь.

С помощью детектива он забрался внутрь. Карнс закрыл за собой дверь. Доктор медленно снял костюм и лег на пол. Дышал он по-прежнему прерывисто.

— Спасибо за предупреждение, что время истекает. Я знал, что кислорода осталось мало, но попал в ловушку и не сумел сразу высвободиться. Я даже подумал, что настал мой смертный час…

— Что-нибудь удалось обнаружить? — спросил взволнованный детектив.

— Удалось, — мрачно откликнулся ученый. — Золота на борту «Аретузы» больше нет.

— Оно пропало?

— До последнего слитка. В сейфе зияет дыра, засовы отодвинуты, дверь распахнута. Золото украли.

— Может быть, его украли до того, как корабль затонул?

— Разумеется, мне пришла эта мысль, так что я все тщательно обследовал. И точно знаю, что кража совершена уже после кораблекрушения.

— Как вы определили?

— Во-первых, дыру прорезали подводным газовым резаком. Во-вторых, посмотри сюда.

Доктор закатил брюки и показал спутнику ногу. Тот не удержался и вскрикнул при виде огромных фиолетовых синяков.

— Откуда это?

— Когда я вошел в хранилище, то угодил прямо в медвежий капкан. Его установили специально для тех, кто сюда доберется. Кто-то побывал на «Аретузе» после того, как она затонула, разграбил ее и позаботился, чтобы забравшийся внутрь водолаз остался там навсегда. К счастью, я захватил гаечный ключ и сумел высвободиться. Большинство водолазов не столь предусмотрительны.

— Но кто мог совершить такое?

— Именно это нам предстоит выяснить. И сделаем мы это явно не здесь, на дне. Скажи, чтобы нас подняли наверх. Только ради всего святого, Карнс, ни слова о том, что корабль разграблен. Пусть думают, что я не сумел попасть внутрь. Скоро мы ненадолго вернемся в Нью-Йорк: я хочу немного усовершенствовать аппарат до следующего погружения. А пока я буду этим заниматься, свяжись с береговой охраной или иммиграционной службой — в общем, с теми, кто может предоставить полный отчет по контрабандным делам молодых лейбористов. Принесешь его мне, разберем вместе. И намекни капитану Старли, чтобы еще несколько дней никто не посещал место кораблекрушения. Скажи, что я попросил береговую охрану прислать катер для его патрулирования.

— А катер ничем не рискует?

— Думаю, нет. Золото уже забрали, так что ждать новых ловушек не стоит — по крайней мере, сейчас.

На следующий день в 9 часов утра Карнс с доктором Бердом сидели в офисе лейтенант-коммандера береговой охраны Миндена и внимательно слушали его рассказ о контрабандном деле. Лейтенант продолжал:

— Суда контрабандистов берут груз на борт и делают вид, что их пункт назначения — Рио-де-Жанейро или другой южноамериканский порт. Но в Атлантическом океане они моментально меняют курс и плывут к побережью Массачусетса. Естественно, в нейтральных водах мы не имеем права их задерживать, а они никогда не приближаются к береговой линии ближе чем на 50 миль. Достигнув черты охраняемой зоны, они несколько дней курсируют поблизости, а потом плывут на юг, в порт, который якобы и являлся их целью. Само собой разумеется, туда они прибывают уже пустыми.

Пока контрабандисты околачивались поблизости, мы непрерывно патрулировали береговую линию, однако не заметили никаких признаков высадки на берег. И, тем не менее, мы достоверно знаем, что она состоялась. Мы так тщательно прочесывали воды, что и поплавок не проскользнул бы незамеченным. Мы даже организовали патрулирование самолетами — все безрезультатно. Но, в конечном счете, именно благодаря воздушному патрулю нам удалось напасть на след.

Дела контрабандистов шли так успешно, что их сгубила беспечность. очередную партию отгрузили поздно ночью, и к рассвету она еще не достигла берега. Самолет ВМС пролетал приблизительно в двадцати милях от берега, когда заметил субмарину, плывущую параллельно береговой линии на север. Она не походила на корабль ВМС США, так что патруль связался по радио со штабом в Вашингтоне и выяснил, что в этом районе нет ни одного нашего судна. Тогда они продолжили патрулировать, следуя за субмариной. Та проплыла еще миль тридцать-сорок и повернула к берегу. Местность в том районе скалистая, а как раз там, куда направлялось судно, есть утес, его подводная часть уходит вглубь саженей на двести. Субмарина взяла курс прямо на него и скрылась из виду.

Лейтенант сделал многозначительную паузу. Взволнованные Карнс и доктор Берд даже привстали со своих мест, ожидая развязки.

— Когда летчики доложили об увиденном, мы поняли, как контрабандисты добирались до берега. Зная, где исчезла субмарина, мы приблизительно вычислили местонахождение их базы, поставили в той зоне кордон и начали прочесывать. Также в тот район была послана флотская субмарина. Она доложила, что в скале приблизительно в ста саженях под водой есть тоннель неизвестной протяженности, ведущий к берегу. Субмарину оставили сторожить проход, а мы нанесли контрабандистам визит на суше. Чтобы найти их базу, потребовалась неделя, но благодаря нескольким отслеженным грузам у нас все получилось. Как выяснилось, подводный тоннель длиной в милю выходит в большую подземную пещеру. Там партия молодых лейбористов организовала хранилище. Контрабандисты высаживаются с субмарины, разгружают ее и спустя день-два грузовиками под покровом ночи отправляют все в Бостон или другой город.

Подземная пещера не имела выхода на поверхность, но они сделали искусственный проход с помощью взрывчатки. Мы отправили туда отряд и без проблем взяли всех тепленькими. Груз был конфискован, а проход надежно замурован камнями и цементом. Этим все и закончилось.

— Благодарю за подробнейший рассказ, коммандер. Скажите, при необходимости вы сумеете снова найти запечатанный проход?

— Без проблем: я возглавлял группу захвата. забыл еще упомянуть один наш промах. Пока мы готовились к операции, по-видимому, произошла утечка, так как охранявшую тоннель субмарину отозвали приказом по радио, который якобы исходил от Военно-морского министерства. Но субмарина не успела уйти далеко: капитан почуял неладное и вернулся. Но опоздал — выплывшая из тоннеля подводная лодка уже уходила в открытый океан. Капитан попытался догнать ее, но та оказалась слишком быстрой и скрылась из виду. Должно быть, предводитель группы контрабандистов находился именно на ней, так как в пещере мы его не нашли.

— Кто этот предводитель?

— Судя по захваченным документам, его зовут Иван Саранов. Никогда раньше не слышал о нем.

— Саранов? — задумчиво протянул доктор Берд. — Что-то мне это напоминает… Где я мог слы… О господи! Знаю! Он одно время преподавал в Петербургском университете. один из лучших биологов. Карнс, мы нашли того, кого искали.

— Если вы про Саранова, то, боюсь, ошибаетесь насчет «нашли», доктор, — заметил Минден. — С тех пор не обнаружено никаких следов ни его самого, ни его судна, так что, скорее всего, он утонул. Как раз после его выхода в море разыгрался сильный шторм.

— Подводные лодки не слишком боятся штормов, коммандер. Смею надеяться, что Саранов именно тот, кто нам нужен. Как бы то ни было, хотелось бы взглянуть на выход из того тоннеля.

— К вашим услугам, доктор.

— Карнс, коммандер Минден сообщит вам координаты тоннеля. Передайте на «Миннеконсин» приказ следовать туда и держаться поблизости в ожидании новых распоряжений. Я же позвоню в Воздушный корпус, чтобы нам прислали самолет. Нельзя терять ни минуты.

Самолет с громким ревом зашел на посадку. Карнс, доктор Берд и Минден выбрались из кабины и огляделись. Они приземлились на ровном поле у подножия утеса — настолько массивного, что его впору было называть горой. Неподалеку стояли трое, один подошел к новоприбывшим.

— Доктор Берд, верно? Я Том Хэррон, федеральный маршал, а это мои заместители. Как я понимаю, я должен следовать вашим указаниям.

— Рад знакомству, мистер Хэррон. Это агент Секретной службы Карнс и лейтенант-коммандер Минден из береговой охраны. Мы собираемся осмотреть расположенную здесь подземную пещеру.

— Вы про ту, через которую два года назад возили контрабанду? Она замурована. Я лично руководил процессом и могу заверить, что она закупорена надежней бочки.

— Можете показать вход?

— Конечно. До него меньше мили.

— Тогда отведите нас туда. Мы хотим его осмотреть.

Маршал направился по уходящей вверх тропе, которая привела к ущелью. Там он на мгновение остановился, припоминая дорогу, после чего резко повернул налево и взобрался на край ущелья.

— Вот здесь, — объявил маршал. Вдруг на его лице проступило изумление; он внимательно посмотрел на бывшую пещеру: — Ей-богу, док, готов поклясться, что с тех пор, как я здесь побывал, ее вскрывали!

Доктор Берд поспешил к Хэррону. Бетон и камень по-прежнему надежно замуровывали вход в пещеру, однако неподалеку от входа обнаружилась стальная дверь. Никаких следов замочной скважины — как она открывалась, непонятно.

— Вы поставили эту дверь? — спросил Карнс.

— Нет, сэр. Мы надежно запечатали все выходы. Похоже, дверь появилась позже.

Ученый внимательно осмотрел конструкцию. Потрогал ее рукой, провел пальцем вдоль кромки, затем достал из кармана маленький компас. Пару секунд стрелка бешено вращалась, прежде чем остановиться и указать точно на дверь.

— Магнитный замок. Если найдем источник питания, легко откроем дверь. Но поиски могут занять неделю. Как бы то ни было, мы нашли то, за чем пришли: контрабанда шла с этой базы. Мистер Хэррон, попрошу вас поставить у двери вооруженную охрану. Она должна нести дежурство круглосуточно, пока я лично не отменю приказ. Помните: именно лично — приказы, отданные по радио или в письменной форме, не в счет. Уничтожайте или берите в плен тех, кто попытается войти либо выйти через этот вход. Теперь мы знаем, что в пещеру легче попасть под водой, и именно там я намереваюсь атаковать. Что касается двери, с ней разберемся позже. Лейтенант Минден, можете остаться здесь с мистером Хэрроном, если хотите, или же составить компанию мне и Карнсу. Мы отправляемся на борт «Миннеконсина».

Самолет с ревом взмыл в воздух и понесся вдоль берега. Полчаса спустя в поле зрения появился идущий на полной скорости корабль. Доктор Берд отдал приказ по радио, и через час приземлившихся на берегу пассажиров подобрала шлюпка. Как только они оказались на борту, «Миннеконсин» продолжил путь. Два часа спустя пик, который ученый отметил на карте, уже возвышался перед ними.

— Подплывите к берегу как можно ближе и начинайте спуск, — велел доктор. — Когда мы достигнем дна, вы будете получать инструкции по телефонному кабелю. Пойдемте, Карнс, нам пора.

Детектив залез в глубоководную сферу вслед за ним. «Миннеконсин» подошел к берегу. Огромный металлический шар был осторожно поднят с палубы и погружен в воду. На глубине в двести саженей царила непроглядная тьма, так что Берд включил один из встроенных прожекторов и внимательно осмотрел возвышающийся всего в сотне ярдов утес.

— Карнс, похоже, мы ошиблись местом. Придется попросить «Миннеконсин» поднять нас на поверхность и протащить на буксире вдоль берега.

Он взял телефонную трубку, и вскоре аппарат был поднят наверх. Корабль дал медленный ход и поволок сферу за собой. Так они проплыли с четверть мили, прежде чем Берд дал стоп-сигнал:

— Какая здесь глубина? Восемьдесят саженей? Отлично, тогда будьте любезны — погружаемся.

Когда сфера опустилась на дно, доктор включил еще два прожектора и осмотрелся. Дно было буквально усыпано панцирями раков и крабов. То тут, то там валялись рыбные скелеты, а также несколько костей, явно принадлежащих сухопутным животным. Карнс охнул от изумления при виде водолазного шлема.

— Мы на правильном пути, — мрачно заметил ученый.

Он подошел к телефону и велел поднять аппарат на сотню саженей. Корабль продолжил путь вдоль берега, пока Берд не приказал остановиться. Перед их глазами предстал вход в огромный подземный тоннель — пещера высотой футов в двести и шириной футов в триста. Даже мощные прожектора не могли разглядеть, где она кончается. На дне обнаружилась очередная груда костей, и Карнсу даже показалось, что он разглядел там второй шлем водолаза. Доктор жестом обратил внимание спутника на своды пещеры:

— Видите эти прожектора? Они прикреплены к утесу таким образом, чтобы их лучи скрещивались на входе в тоннель. Очевидно, пещера служит тюрьмой, а лучи — прутьями клетки. Сейчас ее обитателя там нет, в противном случае прожектора бы горели… Боже мой!.. Карнс, взгляните!

Карнс посмотрел в указанном направлении и тоже не сдержал изумленный вопль. Из стены пещеры выступала протяженная, наполовину скрытая в водорослях скала. К ней прижалось огромное существо. Оно напоминало гигантского черного слизня с рудиментарными глазами и пастью. Длиной оно было футов пятьдесят, а в диаметре — целых пятнадцать футов. Существо зависло на месте, вяло подрагивая, как будто дыша, а свисающие с одного конца маленькие щупальца шевелились в воде.

— Что это, доктор? — спросил Карнс дрожащим голосом.

— Типичная трохофора гигантского осьминога — легендарного ужаса Индийского океана. Только увеличенная тысячекратно. Когда осьминог откладывает яйца, из них вылупляются личинки. Свободно плавающую личинку называют трохофорой, и я уверен, что перед нами именно она. Но посмотрите, каких размеров! Боже милостивый, боюсь представить, во что она превратится, если вырастет!

— Я видел картинки с гигантскими осьминогами, утягивающими в бездну корабли. Но я всегда думал, что это просто миф, что их не существует, — сказал Карнс.

— Так оно и есть. Чудовище перед нами порождено не естественным образом: дюжина таких тварей опустошила бы за год весь океан. Столь извращенная пародия на природу могла быть задумана только в мозгу безумца, а появиться на свет — только благодаря какому-то вмешательству в эндокринную систему. Саранов годами экспериментировал в этой области. Не сомневаюсь, что он сумел увеличить щитовидную железу обычного осьминога, чтобы произвести гиганта. Думаю, родитель этого существа был нормальных размеров, равно как и его братья и сестры. Феномен гигантизма таких масштабов бывает лишь через поколение, и то в крайне редких случаях. Однако дедушка трохофоры может находиться неподалеку… Как жаль, что здесь небезопасно плавать в субмарине.

— Небезопасно? Почему?

— Тот, кто способен затянуть под воду «Аретузу», без труда сокрушит хрупкую субмарину. Кроме того, флотские подводные лодки не приспособлены для подводных исследований, в отличие от нашего аппарата: радиус обзора у них весьма ограничен, мощных прожекторов нет. Хорошо бы уничтожить тварь, но это можно оставить на потом. Сейчас оптимальный для нас вариант — погасить огни и ждать.

Доктор щелкнул выключателем, и сфера погрузилась во мрак. С находящейся в сотне саженей поверхности пробивалась лишь крохотная искорка света. Исследователи глубин уставились на темные воды…

Они прождали около часа. Затем доктор Берд вдруг схватил спутника за плечо и молча указал пальцем туда, где вдали виднелось крохотное пятнышко света. Оно мерцало, постепенно приближаясь. Доктор подошел к телефону, и «Миннеконсин» переместился на сотню ярдов ближе к берегу. Огонек снова исчез, словно его что-то закрыло собой. Глаза исследователей глубин уже привыкли к тусклому освещению, и теперь было ясно видно, как длинное змеевидное тело приблизилось к сфере и внезапно отпрянуло.

Свет снова зажегся всего в паре сотен ярдов. Вода забурлила, а сфера закачалась на тросе: что-то громадное стремительно проплыло мимо и скрылось в пещере. Луч света повернулся к подводному аппарату Берда; доктор и Карнс разглядели смутные очертания небольшой субмарины, на которой и был установлен прожектор. Вода вновь забурлила: существо, вплывшее в пещеру, теперь возвращалось. Луч прожектора выхватил из мрака огромное черное тело и алые глаза диаметром футов тридцать. Их обладатель снова вернулся в пещеру. Свет продолжал вспыхивать то тут, то там; двое зрителей успели увидеть клюв, как у попугая, только гигантских размеров — в нем поместился бы целый грузовик. Наружу потянулись исполинские щупальца, алые глаза загорелись злобным огнем. Несколько минут свет от субмарины плясал у пещеры, будто играя, а потом зажглись вмонтированные в свод прожектора.

Карнс с Бердом с ужасом узрели осьминога фантастических размеров. Субмарина приблизилась к ним, ее прожектор теперь светил точно в сферу. Она сделала полукруг, по-прежнему освещая незваных гостей, затем направилась обратно к пещере. Прожектора тут же погасли, луч от субмарины повернул в сторону. Доктор в один прыжок оказался у телефона:

— Плывите на полной скорости прочь от берега! Тяните нас за собой!

«Миннеконсин» пришел в движение. Сфера закачалась, и вскоре пещера скрылась из виду.

— Раз уж они знают, что мы здесь, поздороваемся как полагается, — заметил доктор с мрачным удовлетворением.

Он дернул рубильник, и встроенные в сферу большие прожектора зажглись — и очень вовремя: в ту же секунду из мрака появилось огромное щупальце, схватило было их аппарат, но сразу отпрянуло.

— Это существо не выносит света, — пояснил Берд и выключил огни. — Субмарина погоняет его как корову, куда ей нужно, пугая прожектором. Пока мы освещены, нам нечего бояться нападения.

— Тогда срочно включите свет, ради бога! — крикнул Карнс.

— Но я хочу, чтобы оно напало, — спокойно ответил ученый. — У нас на борту нет оружия, и мы не сможем причинить ему никакого вреда, если только оно не атакует первым.

Не успел он договорить, как из-за покрытых витриленом стенок сферы донесся слабый скрежет. Аппарат затрясло, его обитатели повалились на пол. Доктор дополз до выключателя, и сфера снова засияла огнями. Теперь ее обхватывало уже два щупальца, однако под напором света они постепенно скрывались в темноте. Можно было явственно разглядеть очертания огромного животного: оно следовало за незваными гостями к поверхности, не отрывая от них голодного хищного взгляда. Вдали горела искорка света — то была субмарина.

«Миннеконсин» набирал скорость, паровые турбины работали на полную мощность. Подводный аппарат постепенно поднимался все ближе к поверхности. Воды теперь были достаточно светлыми, чтобы можно было разглядеть находящиеся рядом объекты и без прожекторов. Зазвонил телефон, доктор тут же схватил трубку:

— Да. Что случилось? О, вы можете? Тогда стреляйте, конечно. Да, мы в безопасности — над нами футов тридцать-сорок воды.

Он повесил трубку и повернулся к Карнсу:

— Не пропустите это зрелище. Зверюга всплыла на поверхность, и они собираются ее обстрелять.

Обитатели аппарата внимательно смотрели вверх. Полыхнула вспышка, за нею последовал глухой звук. Огромный осьминог стал резко погружаться, отчаянно размахивая щупальцами.

— Прямое попадание! — крикнул Берд в трубку. — Если снова всплывет, стреляйте опять. Я хочу, чтобы оно как следует разъярилось.

Он выключил огни, и осьминог немедленно атаковал. После ранения он стал осторожней и не всплывал на поверхность. На этот раз уже три щупальца обхватили по-прежнему поднимающуюся вверх сферу. На секунду она зависла, а после резкого рывка стала опускаться.

— Трос разорван! — воскликнул доктор. — Включайте свет!

Карнс дернул рубильник. Щупальца охватывали аппарат со всех сторон, так что не было видно ни зги. Но свет возымел обычный эффект, и пленников отпустили. Прожектора высветили плавающее поблизости чудовище. Из одного глаза сочилась кровь — «Миннеконсин» стрелял метко.

Сфера погрузилась на самое дно, всего в нескольких ярдах от осьминога. Воды резко почернели, вокруг воцарился абсолютный мрак.

— Он выпустил чернила! — крикнул Берд. — Сейчас на нас нападут всерьез. Встаньте у стены так, чтобы вы могли дотянуться до переключателя мотора, и держитесь за что-нибудь.

Из темноты снова выдвинулись конечности осьминога, захлестывая сферу. Витрилен застонал под неимоверным давлением, но пока держался. Чернильное облако чуть-чуть рассеялось, и стала видна навалившаяся на них туша осьминога. Огромная пасть стала раскрываться на глазах.

— Господи, он собирается нас проглотить! — выдохнул доктор. — Карнс, включить мотор, быстро!

Тут же загудели маленькие, но мощные электромоторы. Заработал поршень. Постепенно содержимое пристегнутого к сфере бака — а это и было модификацией, о которой говорил Берд, — было впрыснуто в тело осьминога через полые трубы, на которые тот навалился.

— Надеюсь, это вещество быстро работает, — пробормотал доктор, видя, как они приближаются к чудовищной пасти. — Я никогда прежде не делал осьминогам подкожных инъекций синильной кислоты, но это должно сработать. Здесь столько отравы, что хватило бы на половину Нью-Йорка.

Пасть все приближалась. Карнс побледнел, но щупальца начали опускаться одно за другим, пока не осталось только одно, подталкивающее сферу к раскрытой пасти. Оставалось совсем чуть-чуть, когда осьминог замер. По щупальцу пробежала явственная дрожь. Какое-то время оно непроизвольно сжималось и разжималось, то почти отпуская сферу, то снова захватывая. Из мрака выскочило еще одно щупальце и хлестнуло по борту.

Витрилен вновь застонал под огромным давлением. Вдруг все щупальца отпрянули, и сфера залегла на дно.

— Карнс, сбросьте балласт! — приказал доктор.

С помощью спутника он привел в действие электромоторы зажимов, которые удерживали прикрепленный к днищу груз свинца, и освободившаяся от лишней тяжести сфера стремительно помчалась к поверхности, выпрыгнула из воды и шлепнулась обратно. описывающий круги в полумиле «Миннеконсин» заметил их и изменил курс. Карнс и Берд оглянулись на берег.

Как раз в этот момент огромное щупальце вырвалось из воды и взвилось в воздух на сотню ярдов, отчаянно извиваясь. Оно скрылось в пучине, но на его месте появилось другое, а немного погодя в воздухе извивалось уже с дюжину щупалец. Затем они вернулись в море. На мгновение из-под воды поднялась черная туша, и поверхность забурлила, как если бы вокруг бушевал шторм. Потом осьминог скрылся из виду, а сфера закачалась на поднятых гигантских волнах, то ныряя, то взлетая вверх.

Наступило временное затишье. Вдруг Карнс закричал и махнул в направлении берега. Берд посмотрел туда: гигантское чудовище вновь поднялось к поверхности, вздымая три щупальца. В них был зажат длинный черный сигарообразный объект. На их глазах он был разломан надвое, а его обломки раздавлены под напором могучих конечностей осьминога. Щупальца снова начали мучительно извиваться, потом на пару мгновений застыли в воздухе и постепенно погрузились в глубину.

— Цианид сработал! — воскликнул доктор. — Причем в последней агонии монстр обратился против своего создателя и уничтожил его. Какая жалость! Саранов был гением, хоть и с извращенным умом. И мне хотелось бы узнать, каким образом он добился таких результатов. Впрочем, думаю, когда мы вскроем наземный вход и доберемся до пещеры, там найдется немало ценных сведений. Кроме того, было бы печально, если б человек с таким интеллектом закончил жизнь на виселице, как банальный преступник. Что до похищенного золота, теперь найти его будет элементарной задачей — оставим ее Болтону. Моя помощь тут не нужна.

— Доктор, а что насчет того существа, которое мы видели в пещере? Оно не вырастет в новый ужас морей, подобный тому, кто потопил корабль?

— Трохофора? Нет, тут беспокоиться не о чем. Она еще несколько дней не вылезет из пещеры, а к тому моменту мы доберемся туда по суше и включим прожектора. Трохофора останется внутри и умрет от голода. Можно было бы угостить ее торпедой, отправив туда субмарину, но в этом нет необходимости — природа сама сделает свое дело. Меня больше волнует, чтобы «Миннеконсин» поскорее забрал нас: кажется, у меня начинается морская болезнь.