Уголёк. Академия Драконов (СИ)

Глава 13

Напугавшей нас оказалась сестра Эльза. Женщина несколько суетливо и взволнованно ворвалась в комнату, когда Лея открыла дверь, а затем, найдя меня взглядом, расслабленно выдохнула, словно я намеревалась тайно бежать из академии. Она долго причитала, что лучше бы вернуться в палату и провести именно в ней две недели карантина.

Чувствовалось, как Эльзе не хотелось открыто выказывать несогласие с решением тэль Элоди выпустить студентку в люди, но всё же в речи медсестры, хоть и очень завуалированно, мелькали нотки недовольства.

— Ты можешь прямо сейчас вернуться со мной в медицинский корпус! — сверкнув глазами заверила она и впилась пытливым взглядом, будто пытаясь воззвать к дремавшему где-то внутри меня благоразумию.

И как бы не была приятна забота этой круглолицей женщины, возвращаться в царство, где на каждом шагу могли поджидать шприцы и уколы, не возникало никакого желания.

Стараясь её не обидеть, я улыбнулась и сказала:

— Благодарю, Эльза, но мне гораздо лучше. К тому же мисс Миззони уже выделила для меня другую комнату, так что прелестных соседушек кошмары не затронут. — отправила великодушный взгляд подругам, чтобы немного их пристыдить, однако две предательницы серьезно и, ничуть не смутившись, согласно кивнули.

Медсестра вздохнула, но настаивать дальше, к счастью, не стала. Сунула мне в руки склянку с каким-то зельем сероватого цвета. Заверила, что подозрительное на вид средство помогало полностью разогнать или же уменьшить густоту тех кошмаров, из-за которых меня бесцеремонно отселяли на необитаемый этаж.

Я с благодарностью приняла лекарство и даже не поморщилась, когда Эльза проинструктировала, что обычно при питье чудодейственного напитка следует зажимать нос пальцами, дабы неприятный запах не мешал поглощать настойку.

— Но эту тэль Элоди сама приготовила. Голубушка всю ночь трудилась, и ей чудом удалось придать лекарству ягодный аромат! Специально для тебя старалась, Стефани. А ведь глава наша редко такими мелочами занимается! — с благоговением закончила свою речь Эльза.

Напоследок она окинула нас радушным взглядом, пожелала бесконечного здоровья и, всплеснув руками, вспомнила какое-то поручение и спешно покинула комнату.

*

И вот, сидя на постели, только уже этажом выше, я смотрела на небольшой стеклянный сосуд в своей руке. Любопытство пересилило и, откупорив пробку, я вдохнула полной грудью выпущенный на свободу аромат. Да так глубоко, что пробрало сразу же, до самых косточек.

Пришлось спешно закрывать крышку и откладывать целительное зелье на стол, чтобы вдоволь откашляться. Хорошо, я была одна в комнате, и никто не наблюдал, как несчастные лицевые мышцы бились в судорогах неприятия и ужаса. Пахло приторно-сладкой черешней, но только для меня запах был хуже, чем на болотах Асвийга. Намного хуже.

Нет, я не страдала аллергией на эту ягоду и прекрасно ела её в детстве, пока однажды не переела. Ка к таковой еде я не питала особого трепета, но вот черешня всегда странно манила. До того дня.

Матушка была сильно огорчена, когда обнаружила свою пятилетнюю дочь в саду под раскинувшейся яблоней в обнимку с тазом, в котором лежала черешня. Ягода была полностью уничтожена. О ней напоминала лишь горка косточек. А ребенок рядом с этой самой горкой не мог шевелиться.

В тот день даже вызвали лекаря. Далее следовали не самые приятные для меня процедуры, но отчетливее всего я запомнила скорбь на лице матери и так резко контрастирующую с ней улыбку на лице врача. Однако добродушное выражение его лица никак не помешало мужчине одурачить меня с помощью обманки-игрушки и сделать коварный укол.

Главная целительница медицинского корпуса несомненно желала добра, придав лекарству аромат спелой черешни. Но не было ни единого шанса, что я даже с наглухо закрытым носом смогу проглотить хотя бы каплю зелья.

Плотно закрыв пробковую крышку, двинулась к обветшавшему по краям шкафу, открыла деревянную дверцу и, выбрав одну из пустующих полок, задвинула склянку как можно глубже. С глаз долой.

Ничего страшного, я как-нибудь и без лекарства посплю.

К тому же, когда очнулась в палате, то мучили меня в царстве Мэлфури вовсе не кошмары.

Вдруг и сейчас повезет?

Вернувшись на кровать и заворочавшись некоторое время на матрасе, я начала погружаться в дрему. Тело будто укачивали на мягких волнах, когда до слуха долетело шуршание. Легкое, едва уловимое, далекое. Драконица всколыхнулась, недовольно рыкнула, и звуки мигом исчезли. Притаились. Снова наступила обволакивающая тишина. Волны радостно продолжили погружать в манящее царство сна…

Как вновь послышалось: шшшрх, шшшшрх шхшхшх…

А следом едва различимый топот маленьких ножек и предупреждающее:

— Да тихо ты!

Интересно, начался кошмар? — мелькнула мысль где-то на краю сознания.

— Ты на себя посмотри! Шуршишь тряпьем, тьфу! И зачем только всё это на себя нацепил!

— Мы же с дамой идём знакомиться. Где твои манеры?

— Тебя здесь тварью считают, полудурок!

Точно кошмар. — вздохнув, ответило само себе подсознание.

— Чужое мнение для меня что тлен. — гордо парировал первый голос. — Я может и тварь, но с чувством прекрасного внутри.

— Хватит торчать в библиотеке, Шарли. Она по нам сейчас как полыхнет огоньком, и мы так точно превратимся в тлен. Что внутренне, что внешне, хех.

— Вот поэтому ты, Белозуб, помалкивай, а говорить буду я.

— Ещё чего. Ты чего доброго ей стихи свои начнешь декламировать, тогда нашим планам точно тлен. Неминуемый.

— Столько лет в этом мире живём, Жак, а ты всё так же не образован.

Драконица начала принюхиваться, но никаких свойственных монстрам Иномирья запахов не почуяла.

— Тише ты, аристократ погорелый. Она проснется. Замри.

Я недовольно зашевелилась на постели, стягивая с тела одеяло. Драконица настойчиво толкалась, советуя проверить комнату. Попытки отмахнуться от назойливой ящерки и убедить в том, что это всего лишь кошмар, оказались не действенными. Упрямицу невозможно было переубедить.

Но стоило открыть глаза, как все звуки и голоса тут же пропали.

«Видишь, просто сон. — вяло промычала я. — Ну вот чего ты пристала на ночь глядя?»

Но она не слушала, только недоверчиво крутила головой и требовала встать с кровати. Хотелось ее как следует отчитать и приструнить. Но, умело воспользовавшись моим сонным состоянием, зверь поставил меня на ноги.

Как послушная марионетка, я, недовольно зевая и при этом бесстыже не прикрывая рот ладонью, покружилась по комнате. Выглянула в окно, даже бесстрашно высунулась, полюбовалась молодым полумесяцем, и снова принюхалась. То есть, принюхивалась, конечно, драконица, а я ей это всё пассивно позволяла.

Убедившись, что никого нет, поплелась обратно к постели. Под мое бурчание и её никак не утихающее подозрение залезла на кровать. И только взяла в руки одеяло, улыбнувшись поджидающему меня сну, как до слуха долетело:

— А чего мы прячемся? Может, давай сразу и представимся? Вдруг не завизжит?