Уголок весёлого архивариуса - 2 (1970-1975)

Польза подозрительности

Кардинал Ришелье, первый министр Франции, на склоне лет стал бояться покушения на свою жизнь. Как-то раз его новый лакей, плутоватый малый и любитель поесть, стянул с хозяйского стола жареную баранью ногу и, желая полакомиться без помех, спрятал ее подальше — прямо под огромную кровать кардинала.

Перед сном Ришелье проверил, исправны ли засовы, не расшатаны ли ставни, не прячутся ли по углам заговорщики. Заглянул он и под кровать.

— Что это?! — грозно вскричал он, потрясая перед носом лакея бараньей ногой.

— Не знаю, — дрожа ответил слуга. — Должно быть, подарок вашему преосвященству.

— Яд! — мелькнуло в голове Ришелье. — А слуга подкуплен!

И, протянув баранину перепуганному насмерть лакею, он с угрозой в голосе промолвил:

— Ешь!

И лакей, мгновенно осмелев, славно поужинал под сверлящим взглядом кардинальских глаз.

Кто автор „Ревизора"?

Увы, во все времена вокруг литераторов вертелось великое множество сплетников и всезнаек, любителей выдавать досужие домыслы за чистую правду.

Поэту П. А. Вяземскому один такой всезнайка сказал:

— А я слышал, что «Ревизор» написан не Гоголем, а он только выдает его за свое сочинение.

— Как бы я был счастлив, если бы это было так! — воскликнул Вяземский.

— Это почему?

— А потому, что тогда одним гениальным писателем было бы на Руси больше.

Осел-обидчик

Друзья Сократа были недовольны тем, что он равнодушно снес обиду одного вздорного человека.

— Если бы меня ударил осел, то неужели бы я пошел жаловаться на него в суд? — ответил Сократ.

Ужас наводящие

Предполагалось, что португальский поход 1810 года будет всего лишь легкой прогулкой, и поэтому десятки лондонских бездельников из богатых семей, одержимые желанием снискать без особых трудов военную славу, всеми правдами к неправдами добились включения своих имен в списки офицеров армии Веллингтона.

— М-да, от одного только списка наших офицеров противник будет трепетать в ужасе, — сказал, просматривая бумаги, полководец. И, помолчав, добавил:

— Как, впрочем, и я.

О парламентском красноречии

Будучи в Париже, русский писатель-юморист Аркадий Аверченко посетил парламент.

— Как вам понравились наши депутаты? — спросили у него французские друзья.

— Весьма. Особенно депутат из Тулузы. Он держал речь больше часа!

— Вот как, — удивились французы, — и о чем же он говорил?

— Простите. — ответил Аверченко, — но этого как раз он и не сказал.

Из зарубежного юмора

Мальчик мечтательно смотрит на зарево, охватившее полнеба. Прохожий заметил это и говорит:

— Наконец-то я встретил юношу, который по-настоящему любит природу. В самом деле, закат солнца — удивительно красивое зрелище!

— Какой закат! Это горит наша школа.

— Если весь вечер при гостях ты ни разу не произнесешь слова «черт», я дам тебе доллар.

— А я, мама, знаю такое слово, которое будет стоить не меньше трех!

— Папа, у тебя уже несколько седых волос.

— До этого, сынок, доводит родителей непослушание детей.

— Теперь я понимаю, почему бабушка у нас совершенно седая.

Проигранное пари

— Вы славитесь мастерством выдумывать удивительные истории, держу пари, что я, обыкновенный делец, смогу рассказать вам такие фантастические сюжеты, какие вам и не снились, — так говорил английскому писателю Честертону его случайный сосед за столом на званом обеде — американский банкир.

— Согласен, — ответил писатель, — принимаю ваш вызов, начинайте.

— Так вот, — начал банкир, — один честный и порядочный американский бизнесмен…

— Вы уже выиграли, — прервал его Честертон.

Кому какое золото

Известный немецкий физик Киркхофф, читая лекцию, сказал между прочим, что темные линии, видные на спектре нашего светила, — признак того, что на солнце есть золото.

— А что в том толку, — крикнул сидевший в зале банкир, — получить-то его оттуда нельзя!

— А вот я получил! — ответил ученый и показал золотую медаль, которой он был награжден за выдающиеся открытия в области спектрального анализа.

Приказ главнокомандующего

Президента Линкольна ненавидели нс только рабовладельцы из южных штатов, на битву с которыми послал он подчиненные ему войска. Среди североамериканской знати Нью-Йорка и Бостона многие относились с презрением к «неотесанному лесорубу», родившемуся не в элегантном особняке, а в бревенчатой хижине.

Генерал Макклеланд решил поиздеваться над президентом и, в ответ на распоряжение присылать точные донесения обо всем, что происходит на фронте, откликнулся следующей телеграммой:

«Президенту Линкольну. Белый дом. Захватили в плен шесть коров. Ждем ваших приказаний. Макклеланд».

Краткий ответ Линкольна у многих отбил охоту к подобным шуткам:

«Генералу Макклеланду. Армия Потомак. Подоить. Линкольн».

Не затянулся ли спор?

Философы в древнегреческой Академии весь день спорили о том, что есть мудрость. Остроумный молодой человек по имени Эодамид заметил по этому поводу:

— Если эти глубокие старцы еще только выясняют, что такое мудрость, то когда же они найдут время ею воспользоваться?

Немного о галстуках

В одном обществе, где был Марк Твен, находился крупный земельный спекулянт, который разбогател, ограбив индейцев. Он начал хвалиться, что носит самую дорогую одежду.

— Вот смотрите, это стоит двадцать пять долларов, — и он показал свой галстук.

Марк Твен злобно взглянул на спекулянта:

— Верно, так уж повелось в США, что самые дорогие галстуки носят те, кому достаточно было бы обычной веревки.

Ковбои поумнели

Американского актера Гарри Купера журналисты спросили однажды:

— Вы согласны с тем, что в последнее время фильмы о приключениях ковбоев (вестерны) стали умнее и тоньше?

— Пожалуй, что так, — охотно согласился Купер. — Теперь в вестерне требуется, чтобы ковбой был умнее своего коня.

Театральные разговоры

На представлении пьесы посредственного драматурга Эмиля Ожье Александр Дюма увидел в зале спящего зрителя и сказал автору:

— Смотрите, как действует ваша пьеса!

Через два дня в том же театре давали пьесу самого Дюма. Ожье долго разглядывал зрителей, наконец, разыскал одного спящего и злорадно сказал Дюма:

— А вот как действует ваша пьеса!

Дюма взглянул на спящего и ответил:

— Я сразу же узнал его. Это все тот же зритель, он все еще не проснулся.

Бернард Шоу вел автомобиль по крутой и неровной дороге, он любил сам управлять машиной.

— Как вам понравится такая идея? — неожиданно спросил он у сидевшего рядом шофера и с жаром стал развивать план новой пьесы. Вдруг шофер вырвал у писателя рулевое колесо.

— Простите, — сказал шофер, — но пьеса у вас получается такая хорошая, что я не хотел бы дать вам умереть, прежде чем вы ее напишете.

Сама почётная медаль Пеле

Великий футболист нашего времени Пеле получил еще одну награду. Хотя новая медаль Пеле не имеет никакого отношения к футболу, он дорожит ею больше всех остальных — это медаль за борьбу с неграмотностью.

В Бразилии, на родине футболиста, миллионы людей не имеют возможности ходить в школу, а овладеть грамотой самостоятельно не у всякого хватит упорства. И тем не менее сотни тысяч неграмотных бразильцев взялись за буквари, когда было объявлено, что скоро выйдет из печати книга прославленного футболиста под названием «Я, Пеле».

Изучайте языки!

Вот как подвело незнание иностранных языков известного польского музыканта Фогга. Он путешествовал по Америке, с успехом выступая в различных концертных залах. В Сан-Франциско Фогга пригласили выступить по радио, рассказать о себе. Поскольку Фогг не знал английского языка, приготовили листки бумаги, на них крупными буквами написали по-английски ответы на вопросы, которые радиожурналист должен был задавать музыканту.

Итак, миллионы радиослушателей слушают беседу с известным музыкантом, а в студии, откуда идет передача, служитель после каждого вопроса подсовывает Фоггу листки с ответами, — ведь Фогг не понимает обращенных к нему вопросов. Журналист спрашивает:

— Где вы родились?

И тут служитель нечаянно вынимает ответ на вопрос «Где вы выступали?» И люди у радиоприемников с изумлением слышат медленный, с запинкой ответ поляка:

— В Лондоне, Париже, Праге, Копенгагене и в тридцати девяти американских штатах.

А вот как подшутил французский король Людовик XIV над одним из своих придворных, которого он знал как большого честолюбца. Он спросил:

— Вы знаете испанский язык?

— Нет, ваше величество.

— Тем хуже для вас.

Вельможа подумал, что если он овладеет этим языком, то его назначат послом в Испанию. Он приложил все силы, выучил испанский и сказал королю:

— Ваше величество, я выучил испанский язык.

— Настолько, что могли бы разговаривать с настоящими испанцами?

— Да, ваше величество.

— Тогда поздравляю вас, теперь вы сможете читать «Дон Кихота» на том языке, на котором эта книга написана.

Секрет полиции

Слава русского танцовщика Вацлава Нижинского была так велика, что, когда во время I мировой войны он попал в плен к австрийцам, они потребовали в обмен на него у русского командования пять австрийских генералов. Пять генералов за одного артиста!

Особенно восхищали любителей балета фантастические прыжки Нижинского, производившие на зрителей впечатление самого настоящего полета. Когда Вацлава Фомича спрашивали, в чем секрет его прыжков, он отвечал: «Все очень просто — вы должны постараться прыгнуть повыше, а потом задержаться в воздухе немного подольше».

Профессор спокоен

Известный профессор медицины Боткин поставил на экзамене двойку одному нерадивому студенту. За двоечника пришли заступаться его приятели. «Профессор, — говорили они, — поставьте нашему товарищу троечку, а то от горя он готов покончить с собой, он даже купил револьвер». На это Боткин спокойно отвечал: «Не волнуйтесь, если он и решится на самоубийство, ничего страшного не случится, ведь ваш приятель даже не знает, где у человека расположено сердце».

Титулованные воришки

У современных гангстеров, которые то и дело крадут из музеев Европы и Америки картины знаменитых мастеров, есть, оказывается, титулованные предшественники.

Например, известно, что папа Павел V украл из капеллы Боргезе картину Рафаэля, которая сейчас находится в Лувре; король Италии — и Бургундии Рудольф II, останавливаясь погостить в замках у своей высокородной знати, воровал из библиотек старинные книги. Знакомый вам по учебнику истории и роману Дюма кардинал Мазарини, находясь вдалеке от Парижа во время визита во французскую столицу шведской королевы Кристины, вынужден был написать своему домоправителю: «Прошу не пускать ее в мои комнаты в Лувре, потому что она наверняка стащит какие-нибудь ценные картинки».

Рисунки М. Беломлинского

О чувстве юмора

Когда хорошо вам известная шведская писательница Астрид Линдгрен, автор «Малыша и Карлссона» и многих других веселых книг, написала свою «Пеппи-Длинный чулок», первым, кому отдала она свою книгу на суд, был ее муж. Усевшись в кресло, он стал читать книгу вслух. И буквально на каждой странице покатывался со смеху. Линдгрен, разумеется, слушала свою повесть молча, не выражая чувств, ведь надо было узнать чужое мнение. Тогда муж, изумленно взглянув на молчаливую писательницу, недовольно воскликнул: «У тебя, Астрид, совершенно отсутствует чувство юмора!»

Убедительный довод

Однажды Оноре де Бальзак был разбужен рано утром неистовым стуком в дверь. Не было никаких сомнений в том, что пожаловал кто-то из богатых господ, жаждавших получить назад деньги, данные писателю в долг.

— Меня нет дома! — крикнул на всякий случай Бальзак, который, как всегда, гроша за душой не имел.

— Но позвольте! Ваши сапоги выставлены в коридор.

— Я ушел из дому в ночных туфлях.

Объяснение показалось кредитору убедительным, и он оставил на этот раз писателя в покое.

Другая концовка

В начале нашего века знаменитая пьеса Горького «На дне» обошла театральные подмостки всей дореволюционной России. Пьеса об униженных и оскорбленных людях кончается следующим образом — в ночлежку прибегает «барон», так зовут одного из героев, и кричит: «На пустыре актер удавился!» И другой отщепенец общества Сатин отвечает: «Испортил песню, дурак!».

Однажды случайный человек, которого содержатель маленького провинциального театра взял на роль барона вместо заболевшего артиста, вбежал в последней сцене и отрапортовал: «На пустыре актер подавился!» И тогда старый, опытный артист, игравший Сатина, с досады рявкнул на весь зал: «Испортил пьесу, дурак!»

Лучшее выступление

Однажды Сократ был приглашен на пир философов. Ученые мужи произносили длинные речи, состязаясь в красноречии.

Позднее друзья спросили у Сократа:

— Кто из выступавших понравился тебе более других?

— Агафон.

— Но ведь это всем известный невежда, и к тому же он не произнес ни единого слова!

— Ах, друзья, — отвечал мудрец, — нет ничего приятнее, чем слушать молчание глупца.

2 + 8 = 4

Такое сообщение послала в просторы Вселенной обсерватория Грин Бэнк.

Дело в том, что на протяжении многих лет эта обсерватория пытается установить контакт с разумными существами в других мирах, передавая в космос, «чтобы завязать разговор», такие общепонятные уравнения как «дважды два — четыре». Поскольку инопланетные жители до сих пор не откликнулись, астроном Эндрью Левковиц предложил направить в космос заведомо ошибочное послание.

Может быть, далекие братья по разуму захотят исправить ошибку землян?

Что целовать?

Великий автор «Гаргантюа и Пантагрюэля» Франсуа Рабле служил одно время при французском после в Ватикане кардинале Дю Белле. Однажды они с послом пришли на прием к папе римскому. Кардинал приблизился к папе и, встав на колени, как полагалось по этикету, поцеловал у него туфлю. Увидя это, Рабле, не говоря ни слова, повернулся и ушел.

Когда посол спросил его, почему он это сделал, Рабле ответил:

— Вы, мой начальник, поцеловали у папы туфлю. Что же оставалось целовать мне, вашему подчиненному?

Пятёрка для футболиста

В американских учебных заведениях по многу лет получают стипендию неучи, которых держат за успехи в футболе, баскетболе, бейсболе.

Ведь спорт там — источник прибыли.

Когда американского писателя Норриса спрашивали, почему он ушел из института в Чикаго, он отвечал:

— Там очень странно ставят оценки на экзаменах. Я сдавал историю одновременно с нашим вратарем. Профессор задал нам один и тот же вопрос: когда была битва при Ватерлоо. Я ответил, что в 1815 году, и получил четверку за не совсем точный ответ. Вратарь сказал: «Я не знаю», — и получил пять за ответ абсолютно точный!

10 слов

Индийские ребята, да и взрослые, увлекаются книжками-малютками. Вся книжка состоит из нескольких слов, но если у тебя есть воображение, ты легко представишь себе целую историю.

Вот, например, полный текст одной из книжек-малюток:

«Два тигра, один охотник.

Один тигр, один охотник.

Один тигр».

Самообладание

Правду говорят, что человеку с чувством юмора любые испытания по плечу.

В мастерской у известного изобретателя Эдисона случился пожар. Горела фотопленка — основной источник доходов Эдисона. Глядя, как пламя пожирает его добро, изобретатель спокойно сказал сыну:

— Беги за матерью, и пусть она приведет всех своих приятельниц, вряд ли у них еще будет случай увидеть такой великолепный пожар.

Учёный совет

Известный биолог ученик Дарвина Хаксли был заядлым спорщиком и… очень веселым человеком.

Однажды он затеял длинный ученый спор, диспут, с одним французом.

— Нет, пора кончать, — воскликнул в конце концов француз, — мы спорим так долго, что я уже заранее знаю ваш ответ на каждую мою фразу.

Велико же было его удивление, когда почтенный старец Хаксли встал на четвереньки, сделал ему «козу» и, поднявшись, преспокойно заявил:

— Вы видите, что вы снова неправы?

Вывески и объявления

"Пропал чёрный кот. Зовут Чарли. На шее — бриллиантовое ожерелье."

— Такое объявление поместил в газете одного курортного городка немецкий писатель-натуралист Конрад Лоренц. Начальника местной полиции не удивило сообщение о коте с бриллиантовым ожерельем: мало ли какие причуды позволяют себе богачи. Не прошло и часа, как специальный полицейский патруль изловил и доставил хозяину беглого кота.

— Извините, бриллиантов не обнаружили! — отрапортовал дюжий сержант.

— К счастью, оказалось, что как раз сегодня он оставил их дома, — ответил Лоренц, хитро улыбаясь. Если бы не безобидная выдумка, как бы еще он заставил полицию искать кота?!

А вот объявление, которое напечатал в парижских газетах поэт-республиканец Беранже.

Улетел попугай. Умеет говорить: "Да здравстует король!" и "Долой Республику!". Нашедших предупреждаю, что не разделяю его политических взглядов.

Сербский юморист Бронислав Нушич, которому весьма досаждали надоедливые репортеры и любители автографов, купил два готовых объявления и повесил на дверях своего кабинета. Повыше:

И пониже:

Из английского юмора

Однажды Чарльза Диккенса пригласили выступить с лекцией в одном провинциальном колледже. Профессор, которому было поручено встретить писателя на железнодорожной станции, не знал Диккенса в лицо.

Когда прибыл поезд из Лондона и на перроне появились пассажиры, профессор подошел к одному из них:

— Простите, вы не мистер Диккенс?

— К счастью, нет, — сухо ответил приезжий.

Профессор обратился с тем же вопросом к другому.

— К сожалению, я не Диккенс, — был ответ.

Третий оказался тем, кого ждали.

Когда профессор рассказал гостю о двух столь разных ответах, Диккенс задумчиво заметил:

— Интересно, кто из этих двоих читал мои романы?..

Французский поэт Жюль Жанен приехал в Англию и остановился в гостинице. Вечером, сидя в гостиной у камина, он услышал, как один из постояльцев спрашивает у хозяина, незаметно указывая на него:

— Как зовут этого иностранца?

Хозяин ответил.

Тогда тот, кто спрашивал, подошел к поэту:

— Сударь, вы действительно Жюль Жанен?

— Да, я Жюль Жанен, — отвечал поэт, польщенный интересом к своей персоне.

— Мистер Жанен, — продолжал англичанин, — я советую вам сесть подальше от камина. Фалды вашего фрака уже начали тлеть.

Чарли Чаплина пригласили на выставку одного современного художника.

— Ну, как вам понравилось? — спросил распорядитель выставки после осмотра.

— Могло быть и хуже, — пробормотал Чаплин, обводя широким жестом стены, увешанные абстрактными полотнами.

— Может быть, вы измените свое мнение, — засуетился распорядитель, — нам бы хотелось поместить ваш отзыв в газетах!

— Могу сказать и по-другому, — охотно согласился Чаплин, — хуже быть не могло!

Когда стрелять?

Известному русскому провинциальному актеру Булаховичу пришлось как-то играть в паре с совершенно бездарным молодым человеком, сыном хозяина гастрольного театра. Драма, в которой они оба участвовали, кончалась трагически: Булахович должен был убить юношу выстрелом из пистолета! Увы! Игра молодого актера была настолько плоха, что ничего не было слышно из-за свиста и шиканья публики. Наконец, Булаховичу все это надоело. Не успел кончиться первый акт, как он выхватил пистолет и выстрелил в незадачливого дебютанта, которому не оставалось ничего иного, как упасть «замертво».

— Я решил разделаться с ним раньше, чем до него доберется публика, — спокойно объяснил Булахович взбешенному хозяину театра.

И ещё про выстрел

Актер Н. был не из тех, кто любит утруждать себя. Поэтому он даже обрадовался, когда ему поручили в очередной пьесе роль белогвардейца, появляющегося только в самом начале первого акта. Он быстро отвечал на вопросы актера, играющего роль комиссара, потом комиссар произносил: «Увести его!» — конвоиры уводили Н. со сцены, он торопливо разгримировывался и преспокойно отправлялся домой или на прогулку. Товарищей возмущало такое равнодушие к судьбе спектакля, и однажды они решили проучить Н.

Комиссар задал Н. привычные вопросы и, когда тот уже начал коситься на выход, неожиданно, вместо «Увести его!», вскочил и крикнул: «Вот тебе за все!» Грянул по-театральному оглушительный выстрел. Пришлось бедняге Н. рухнуть на пыльные доски сцены и пролежать, не шевелясь, до конца длинного первого действия.

Новогодние рассказы Тартарена

— Когда я в последний раз охотился в Африке, — рассказывает дед внуку, — на меня напали сразу пятнадцать львов, и я их всех уложил.

— Дедушка, ты уже мне это рассказывал в прошлом году. Только тогда львов было всего десять.

— Да?.. Видишь ли, в прошлом году ты был слишком мал, чтобы знать всю правду.

Знаменитый охотник на львов возвращался вечером в лагерь. Вдруг в пяти метрах от себя он увидел льва. Вскинув ружье, охотник выстрелил и промахнулся. Лев зарычал, прыгнул и тоже промахнулся. Охотник прибежал в свою палатку и всю ночь не мог заснуть, страдая от позорного промаха. Утром он ушел в лес и стал упражняться в стрельбе. Услышав невдалеке какой-то шум, он подкрался и увидел из-за кустов, что вчерашний лев тренируется в прыжках в длину.

Старик-охотник едет на лошади по саванне. Позади бежит его собака. Жарко печет солнце. Вдруг лошадь оборачивается и говорит:

— Послушай, давай поедем помедленнее.

— Первый раз слышу, чтобы лошади разговаривали! — удивился старик.

— Я тоже, — сказала собака.

Перевел с французского Е. Андреев

Поэт

— В комнате поэта не должно быть стен. Никакой ветер не задует свечу поэзии, — говорил Светлов.

В его рабочем кабинете был, естественно, письменный стол, но стул… стоял где-то в стороне.

Работая над стихом, Светлов шагал взад и вперед по комнате в поисках нужной строки или слова. А записать он мог, приложив бумагу к стене. К столу он садился, чтобы выправить и переписать начисто стихотворение, написанное на ходу.

Ему не мешало присутствие людей во время работы. Он даже любил, чтобы кто-нибудь находился рядом. Когда звонили из газеты с просьбой срочно написать стихи, он говорил:

— Приходите. Вместе и напишем.

Светлов рассказывал, как однажды, неожиданно, к нему приехал из Ленинграда режиссер и сказал, что для фильма, который он ставит, нужна песня о девушке, о гражданской войне.

— Когда нужна эта песня? — спросил Светлов.

— Срочно, — ответил режиссер и, сославшись на усталость, собрался идти в гостиницу отдохнуть.

— Нет уж, — сказал Светлов, — если песня нужна срочно, не уходи. Ляг на этот диван и спи, а я буду писать.

Через сорок минут песня была готова.

— Как это тебе удалось так быстро написать? — спросил разбуженный режиссер.

— Я готовился к этой песне всю гражданскую войну да еще и все годы, что прошли после нее, — ответил Светлов.

Так была создана ставшая знаменитой «Каховка».

Иосиф Игин

„Папа" Брянцев

А. А. Брянцев, который полвека назад создал Ленинградский Театр юных зрителей, пришел ко мне в морской фуражке. Перехватив мой удивленный взгляд, он улыбнулся.

— До работы в театре, — сказал он, — я был моряком. Это приучило меня к дисциплине, точности, порядку, что весьма полезно и руководителю театра. И еще… в этой фуражке я чувствую себя моложе.

Это было в 1955 году. Я работал над альбомом «Что ни страница — знакомые лица».

— Кого же еще из ленинградцев вы будете рисовать? — спросил Александр Александрович.

Я показал ему список. Он увидел имена бывших своих воспитанников, уже ушедших из ТЮЗа на большие сцены и на экраны кино: Николай Черкасов, Борис Чирков, Леонид Любашевский, Виталий Полицеймако…

— Двух я чуть не прозевал, — сказал Брянцев. — Не помню уже почему, но на приемочном просмотре они мне не понравились. Случилось так, что за ответом оба пришли, когда я торопился на сбор труппы. Отказать, не объяснив почему, я не мог. Пришлось пригласить их на собрание. А после того, как они побывали на собрании, приняли участие в спорах, неудобно было не оставить их в театре. И что же? Оба оказались превосходными актерами. А один даже написал для нашего театра несколько пьес.

— Кто же они? — спросил я.

— Теперь их знают, — сказал Брянцев. — Чирков прославился в фильмах о Максиме, а Любашевский сыграл в картине, поставленной по его же сценарию, роль Якова Свердлова.

До этой встречи с Брянцевым, да и после нее, я много раз общался с его знаменитыми воспитанниками. И всегда, когда возникал разговор об Александре Александровиче, они с благодарностью произносили:

— Папа Брянцев.

Иосиф Игин

В поисках вдохновения

Естествоиспытатель Бюффон (1707–1788), готовясь писать, наряжался как на бал. В завитом и напудренном парике, при шпаге и в кружевных манжетах, он торжественно шествовал из комнаты в комнату. В каждой стоял стол с письменным прибором. Ученый на минутку присаживался, набрасывал несколько строк, затем так же медленно и чинно двигался дальше.

Эйнштейн в роли ученика

Великий ученый Альберт Эйнштейн в часы досуга любил играть на скрипке. Музыкой с ним нередко занимался известный пианист Шнабель.

Когда Эйнштейн сбивался с такта, Шнабель сердился и кричал своему ученику:

— Вся ваша беда состоит в том, что вы никак не научитесь считать до четырех!

«Книга глупцов»

У французского короля Генриха IV был любимый шут, который вел «Книгу глупцов», куда записывал нелепые случаи и промахи, совершаемые придворными.

Однажды путешествующий купец был принят королем, долго беседовал с ним и, получив от Генриха крупную сумму на покупку для французского двора скакунов в Аравии, отбыл.

Шут тотчас же записал имя короля в свою толстую книгу.

— Почему ты записал меня в книгу? — спросил Генрих.

— Вряд ли было мудро отдать деньги человеку, которого, по всей вероятности, больше никогда не увидишь!

— Ну, а если все-таки…

— Тогда я вычеркну твое имя — и впишу его!

Рисунки М. Беломлинского

О Твёрдости убеждений

Плохо, когда человек беспринципен, а уж если принципов и твердых убеждений нет у литературного критика, это совсем никуда не годится.

Писательница Авдотья Яковлевна Панаева ославила в своих воспоминаниях одного такого критика.

На одном литературном вечере он в отсутствие Некрасова поддержал Тургенева, который спорил с Некрасовым, а на другом, где был Некрасов, но отсутствовал Тургенев, принял сторону Некрасова.

— Как же так, Павел Васильевич, — спросила Панаева, — два человека высказывают противоположные мнения и оба, по-вашему, правы!

Критик помолчал, подумал, вздохнул и сказал:

— И ты права!

О музыкальной грамоте

Известного музыканта нашего времени Луиса Армстронга, благодаря редкой его одаренности, смолоду приглашали в лучшие джазовые коллективы. Но музыкальной грамоты он не знал.

Как-то после концерта к Армстронгу подошел дирижер и сердито спросил:

— Луис, с чего это ты трубил во всю мочь в том месте, где в нотах написано «ПП», «пианиссимо», то есть «как можно тише»?

— Вот как, а я думал, что «ПП» означает: «Пожалуйста, погромче», — ответил огорченный Армстронг.

Джентльмен и леди

В 1931 году я был учителем рисования в детском городке Центрального парка культуры.

В просторной комнате дети рисовали, лепили из пластилина и глины, делали маски из папье-маше.

Однажды (кажется, в июле) к нам пришел высокий старик, в сером пиджаке и в гольфах, и с ним представительная дама.

Старик приостановился у двери, слегка откинув голову назад, отчего седая его борода взлетела кверху.

Оглядев комнату, он быстро подошел к столу, за которым занимались дети. Старик с интересом рассматривал рисунки детей. Затем уселся рядом с ними, попросил чистый лист бумаги и нарисовал несколько фигурок, вроде пляшущих человечков из рассказа Конан-Дойля.

— Это вершина моих возможностей, — сказал он, улыбаясь.

Тут он увидел на шкафу большую, сделанную из папье-маше карикатурную голову Муссолини.

— Вот так встреча! — воскликнул старик. — Я давно хотел близко повидать этого синьора.

Он снял со шкафа картонную голову и вдруг нахлобучил ее на себя.

Дети хохотали. Хохотал и старик.

— Хоть минуту, — сказал он, — эта пустая голова была заполнена мозгами.

— Ну, не стыдно ли седому человеку так ребячиться, — усмехнулась респектабельная дама.

— Как знать, как знать, — ответил старик. — Леди, вероятно, забыла, что когда я имел честь с ней познакомиться, седой человек был рыжим.

Через несколько дней великий английский драматург Бернард Шоу праздновал свое семидесятипятилетие. В Москве. В кругу советских писателей. На празднике присутствовала сопровождающая Шоу в его поездке в СССР миллионерша леди Астор.

Иосиф Игин

Толстосумы и живопись

— Не угодно ли осмотреть картины? — спросил продавец у миллионера, приобретающего картины.

— Зачем? — удивился покупатель. — Я же не осматриваю шахты, прежде чем купить акции!

Как известно, богачи покупают картины, чтобы потом хвастаться «своим» шедевром. При этом они, как правило, ничего не смыслят в живописи и нередко попадаются на удочку мошенников, подсовывающих им подделки.

Известный русский ученый и знаток искусства Бенуа, осматривая коллекцию одного миллионера, воскликнул:

— Послушайте, я бы на вашем месте не покупал те картины, копии которых находятся в Эрмитаже и Лувре!

Не предусмотрел

Известный поэт Апухтин сам был не прочь поиздеваться над собственной полнотой. Вот что рассказывал он о себе:

— Так как одного места мне маловато, при поездке на юг я запасся двумя билетами первого класса и занял два места в купе вагона. Кондуктор при обходе поезда попросил меня освободить одно место.

— Но я заплатил за два места! — воскликнул я и предъявил билеты.

— Так-то оно так, — сказал кондуктор, — но только место по вашему второму билету находится в другом вагоне.

Следуя поговорке

Недаром говорят: «Назойлив, как муха». Смахнешь ее со лба, она сядет на нос. Прогонишь с носа, она — на макушку.

Когда я рисовал Корнея Ивановича Чуковского, знаменитый автор «Мухи-Цокотухи» ворчливо говорил:

— Кто только не рисовал на меня шаржей: Репин, Маяковский, Реми, Радлов, Антоновский, Ротов, Кукрыниксы, Ефимов… и обязательно рисуют муху. То она возле меня летает, то где-нибудь на мне сидит, то я держу ее на ладони…

Корней Иванович показал мне множество рисунков. Почти в каждом из них обыгрывалась зловредная Цокотуха, либо сама по себе, либо в обществе букашек, таракашек…

«Попробую нарисовать по-другому», — подумал я.

Эскизы один за другим летели в корзину. И все же избавиться от мухи мне не удалось. Она не летала и не сидела на носу, а просто вписалась вместо глаза и смотрела. Мне показалось, что я нашел новое, смешное решение.

Действительно, в редакции шарж был встречен весело и опубликован.

А Чуковский, увидев его, махнул рукой и отвернулся.

— Неужели все карикатуристы такие безголовые, что ничего другого придумать не могут, — сказал он.

Посрамленный, я взял чистый лист бумаги и сделал новый рисунок. Корней Иванович одобрил его.

Муха превратилась в слона.

Иосиф Игин

Однажды Марк Твен…

был в театре. Перед самым началом спектакля в его ложу вошел офицер в сапогах и шпорах. Марк Твен взглянул на него, встал, поклонился и сказал:

— Благодарю вас.

— За что вы меня благодарите? — искренне изумился офицер.

— За то, что вы не взяли с собой лошадь, — ответил Марк Твен.

Однажды Артур Конан-Дойль…

который был одно время издателем журнала и, подобно всякому издателю, отсылал обратно незадачливым авторам множество плохих рассказов, получил письмо: «Сэр, на прошлой неделе вы вернули мне мой рассказ. Я знаю, что вы не прочли его целиком, потому что для проверки я склеил вместе несколько страничек. Когда мне вернули рассказ, я обнаружил, что эти странички так и остались нерасклеенными. Мне кажется, нехорошо возвращать рассказы, не прочтя их целиком».

— Сэр, — ответил Конан-Дойль, — если вам подают на завтрак яйцо, право, совсем не обязательно съесть его целиком, чтобы понять, что оно плохое.

Однажды Роберт Бернс…

прогуливаясь по набережной, услышал крики о помощи. Он бросился к реке. В это время матрос со стоявшего неподалеку судна нырнул и вытащил утопающего. Им оказался богатый купец. Когда он пришел в себя, он поблагодарил своего спасителя и вручил ему мелкую монету. Стоявшие поблизости люди возмутились скупостью богача.

— Успокойтесь, господа, — сказал Бернс, — джентльмен лучше вас знает, сколько стоит его жизнь.

Pиcyнки И. Стацинского

Незадачливые астрологи

В старину многие верили астрологам, которые по звездам «предсказывали судьбу».

Один астролог, живший при дворе Людовика XI, случайно предсказал смерть фаворитки короля. Людовик призвал к себе псевдоученого, пригласив одновременно и палача.

— Ты вот считаешь, что знаешь очень хорошо судьбу других, скажи же немедленно, сколько времени осталось тебе жить?

Прорицатель, поняв, что ему грозит, спокойно сказал:

— Ваше величество, звезды показали мне, что я умру за три дня до вашей кончины!

Суеверный король прогнал палача и приказал неустанно заботиться о здоровье ловкача-астролога.

В средние века в Германии издавался журнал предсказаний под названием «Практика крестьянина». Составлял его астролог Ленсберг. Однажды (то ли из-за лени, то ли из-за неграмотности) он решил продиктовать внучке предсказание погоды.

— Пиши: «9 января — сильный ветер, ненастье, гром!»

— Но, дорогой дедушка, это же день твоего рождения!

— Верно, — согласился дед, — тогда напиши: «Хорошая погода».

Рисунки М. Беломлинского

Разговор в опере

Однажды в опере, на спектакле «Гугеноты», один из зрителей принялся фальшиво подпевать оперным певцам.

Сидевший рядом Крылов громко произнес:

— Какое свинство!

— Это вы мне? — спросил «певец».

— Что вы, сударь, это я вон тому гугеноту, который мешает мне слушать ваше пение!

„Благодарю за любезность"

У Крылова был приступ подагры. Один торговец фруктовыми водами прислал ему ящик своего лимонада, уверяя, что он отлично вылечивает от подагры. На самом деле купец имел на уме другое: он всем расскажет, как его напитки вылечили дедушку Крылова, и от покупателей отбою не будет.

Немного времени спустя торговец получил свой лимонад обратно с запиской от баснописца: «Благодарю за любезность. Я попробовал ваше питье, но, извините меня, предпочитаю ему подагру…»

Рисунки М. Беломлинского

Согласен на взятку

В конце прошлого века в американском городе Сан-Франциско разразился крупный скандал: знаменитому писателю и журналисту Амброзу Бирсу удалось обнаружить, что местные капиталисты, владельцы Тихоокеанской железной дороги, ухитрились мошеннически присвоить 75 миллионов долларов государственных денег!

Испугавшись разоблачений и суда, мошенники подослали к Бирсу своего представителя, чтобы тот предложил писателю крупную взятку. «Обещайте ему любую сумму», — наставляли они посланца.

К удивлению посланца, Бирс на его гнусное предложение ответил сразу же:

— Согласен.

И добавил:

— Только сумма должна быть не меньше 75 миллионов, которые я немедленно передам властям.

Сходство с классиком

Как рассказывает в воспоминаниях польский писатель А. Слонимский, один бездарный стихотворец спросил приятеля:

— Не правда ли, у меня нос — как у Данте?

— Ну, так пиши носом, — ответил тот.

Рисунки М. Беломлинского

Наоборот

Молодой художник пожаловался старому Беклину — швейцарскому живописцу и скульптору, что его картины не имеют спроса:

— Рисую я картину два-три дня, — недоумевал он, — а чтобы продать ее, необходимо два-три года.

— А вы попробуйте наоборот, — потрепал Беклин по плечу незадачливого коллегу. — Рисуйте картину два-три года, и тогда наверняка продадите ее за два-три дня.

Как писать симфонии

Один юноша спросил у Моцарта, как писать симфонии.

— Вы еще молоды, — сказал Моцарт. — Почему бы вам не начать с баллад?

— Но ведь вы-то сами начали писать симфонии, когда вам было всего десять лет.

— Да, — улыбнулся Моцарт, — но я никого не спрашивал, как их надо писать.

Рисунки М. Беломлинского

Разбойники

Известно немало историй о том, как высмеивал Александр Сергеевич Пушкин продажных журналистов Греча и Булгарина. Вот одна из них.

На званом обеде (у книгопродавца и издателя Смирдина) великий поэт сидел напротив известного ханжи и святоши, цензора Семенова. Слева и справа от Семенова сидели Греч и Булгарин.

— Семенов, вы сегодня совершенно как Иисус Христос, — сказал Пушкин.

Гости расхохотались. Все поняли, что Пушкин имеет в виду евангельское предание о том, что слева и справа от Христа были распяты два разбойника.

Марк Твен и критик

Зайдя по делам в одно книгоиздательство, Марк Твен встретил там литературного критика, который постоянно преследовал его разными придирками и нападками. Тем не менее писатель вежливо поклонился и сказал:

— Очень приятно вас видеть, мистер.

Заносчиво посмотрев на Марка Твена, критик ответил:

— А я не могу сказать вам того же.

— А вы сделайте, как я, — улыбнулся Марк Твен, — солгите.

Бекетов и воры

Выдающийся русский ученый-химик Н. Н. Бекетов напряженно работал в своем кабинете, когда перед ним возникла сильно взволнованная жена:

— Друг мой, у нас в библиотеке воры!

— М-да, и что же они читают? — потирая лоб, спросил Бекетов.

Из книги в книгу

Немецкий Писатель и философ Лихтенберг в разговоре с приятелями назвал одного университетского профессора глупцом.

— Что вы, это ученый человек, — возразили ему, — вы бы видели, с каким старанием выписывает он умные мысли из старинных фолиантов в свою записную книгу.

— Увы, — ответил Лихтенберг, — умные мысли проходят из старинных книг в записную книжку, совершенно не оставляя следа в голове этого профессора.

Президент и Господь Бог

Президент Финляндии Урхо Кекконен в книге своих воспоминаний рассказывает следующий забавный случай.

Вскоре после того как он впервые занял высший пост в государстве, у него побывал министр почт и телеграфа. Министр рассказал президенту, что в почтовое ведомство поступило письмо, адресованное… господу богу! Поскольку финские почтальоны еще не освоили дорогу на небеса, письмо решено было вернуть отправителю — мальчонке из бедной крестьянской семьи.

Кекконен попросил, чтобы письмо передали ему. В письме наивный мальчик жаловался всемогущему богу на тяготы жизни и просил помочь, прислать 1000 марок.

«Тысяча марок, конечно, сумма слишком большая, — решил растроганный президент, — но ребенку надо помочь…» И приказал послать мальчику 500 марок из своих личных средств.

Через несколько дней министр почт принес новое письмо с тем же странным адресом. Мальчик писал: «Дорогой бог! Спасибо за то, что откликнулся на мою просьбу. Но в следующий раз, пожалуйста, не передавай мне деньги через президента — а то он опять присвоит себе половину».

Деревянная пушка

Однажды к Шамилю, который вел долгую войну с царскими войсками, пришел воин-чеченец.

— У тебя нет пушек, великий имам, — сказал он. — Прикажи, и я построю большую пушку. И тогда мы ударим с гор по царским полкам.

— Хорошо, — сказал Шамиль, — делай. Посмотрим… Горцы были бедны железом, поэтому чеченец выдолбил две половинки твердого чинарового дерева и связал их. Получилась пушка! Зарядили деревянную пушку круглыми камнями, а изобретатель залез на дерево, чтобы лучше видеть, что там натворит пушка в лагере неприятеля. Раздался страшный грохот. Изобретатель свалился с дерева. Попадали вокруг разорвавшейся пушки зеваки и прислуга.

Шамиль рассердился.

— Я велю казнить тебя, — крикнул он неудачнику. — Ты едва не побил моих воинов!

Изобретатель потер большую шишку на лбу и сказал:

— Будь справедлив, о великий имам, если мое орудие здесь натворило такое, то что оно наделало в царском лагере?!

Рисунок М. Беломлинского

Это бывает так редко

Однажды Альберта Эйнштейна посетил репортер и задал ему специально подготовленный вопрос.

— Каким образом вы записываете свои мысли? Есть ли у вас для этого блокнот, записная книжка или вы пользуетесь целой картотекой?

Великий физик посмотрел на репортера, стоящего с блокнотом наготове.

— Милый мой… Настоящие мысли приходят в голову так редко, что их нетрудно запомнить!

Перенос

Во время революции 1905 года Корней Иванович Чуковский, тогда еще совсем молодой, издавал в Петербурге сатирический журнал «Сигнал». В № 1 «Сигнала» он перепечатал возмутившие уже всю Россию слова душителя революции генерала Трепова: «Патронов не жалеть!» — но не просто перепечатал, а с таким вот переносом: «патронов не жалеть!»

Ещё две богини

Во время войны с персами греческий полководец Фемистокл потребовал от жителей острова Андрос покорности и большой суммы денег.

— Я делаю это от лица двух великих божеств: Силы и Убеждения! — сказал Фемистокл.

— На покорность согласны, но в деньгах отказываем во имя столь же могущественных богинь: Нищеты и Невозможности! — ответили жители острова.

Несбывшиеся надежды

Знаменитый немецкий физик Генрих Рудольф Герц в школьные годы очень увлекался работой на токарных станках.

Позже, когда Герц стал уже известным профессором, старый его учитель по токарному делу, узнав о судьбе своего ученика, с сожалением воскликнул: — Как жаль! Он был бы прекрасным токарем.

Два Дюма и зеваки

Александр Дюма выходил со своим сыном, тоже известным писателем, из театра после премьеры. Кто-то из толпы зевак, стоявших на тротуаре, крикнул, увидя маститых писателей:

— Вот они, короли Парижа!

Взволнованные отец и сын сели в коляски.

Через минуту их фиакр сбил с ног зазевавшегося прохожего. Тот накинулся на сидевших в коляске с ругательствами:

— Чтоб вы пропали, мерзавцы, бродяги ничтожные…

— Вот видишь, — сказал Дюма-отец, — как быстро нас скинули с трона.

Урок невеже

Рассказывают, что на камзоле Ломоносова продрались локти. Повстречавший его придворный щеголь ехидно заметил по этому поводу:

— Ученость выглядывает оттуда.

— Нисколько, сударь, — немедленно ответил Ломоносов, — глупость заглядывает туда!

Слабое утешение

Однажды английский король Генрих VIII повелел своему лорду-канцлеру знаменитому философу Томасу Мору вручить оскорбительное послание французскому монарху Франциску I. Томас Мор всячески оттягивал визит в Париж, справедливо полагая, что французский король может отрубить ему голову.

— Не бойтесь, — утешил его Генрих. — В таком случае я отрублю головы всем французам, проживающим в Лондоне.

— Вы очень добры, ваше величество, — возразил Томас Мор. — Но я не думаю, чтобы какая-нибудь из этих голов подошла к моим плечам.

Одно из двух

Славившегося своей суровостью и неподкупностью римского сенатора Катона-старшего спросили как-то:

— Разве не возмутительно, что до сих пор в Риме вам не воздвигли памятник?

— Помилуйте! — воскликнул Катон. — Я предпочитаю, чтобы говорили:

— Почему не воздвигли памятник Катону?» — чем спрашивали: «Почему воздвигли памятник Катону?»

Осёл-бумеранг

Французский критик Фрерон разругал с успехом шедшую на сцене трагедию Вольтера «Мерона». Желая отомстить Фрерому, Вольтер напечатал великолепное издание этой трагедии с заглавной виньеткой, на которой был изображен осел, щиплющий лавры. Иносказание было простым: лавры — поэтическая слава Вольтера, осел — непочтительный критик.

Взбешенный Фрерон написал статью, в которой похвалил издание и отметил, что оно сопровождено портретом автора.

Вольтер оценил находчивость критика и… постарался скупить все экземпляры книги

Осёл-обидчик

Друзья Сократа были недовольны тем, что он равнодушно снес обиду одного вздорного человека.

— Если бы меня лягнул осел, неужели бы я пошел жаловаться на него в суд, — ответил Сократ.

Осёл-титул

Сиамский король Лагу однажды был разбужен ревом осла. Это спасло его от верной смерти, которую готовили ему заговорщики, пробравшиеся во дворец. Повелитель в знак признательности к длинноухому приказал, чтобы в его государстве осел был почитаем за священное животное и чтобы имя его давалось людям отличившимся, служило указанием высокого сана.

Вскоре по обнародовании этой воли его сиамского величества ко двору прибыл иностранный посланник. Оберцеремонимейстер доложил о его приезде следующим образом: «Могущественный Лагу, повелитель вселенной, царь белых слонов, блюститель правосудия и хранитель священного зуба! Прибыл превеличайший осел и желает предстать пред светлые очи твоего величества!»

Король махнул рукой, и посол, пожалованный в ослы, был допущен в королевскую палату.

Профессиональная непригодность

Однажды к Бернарду Шоу пришел неудавшийся баскетболист и попросил помочь ему сделаться писателем. Шоу молча прочел его рукопись и сказал:

— Теперь я понимаю, почему из вас не вышел баскетболист.

— Почему?

— Потому что вы не можете бросать в корзину, — ответил писатель.

Поздно спохватился

Беседуя с композитором Рихардом Вагнером, его французский коллега Даниэль Обер признался:

— У меня нет никаких музыкальных способностей. Чтобы осознать это, потребовалось почти тридцать лет!

— И вы перестали сочинять? — спросил Вагнер.

— Нет! Ведь к тому времени я был уже знаменит.

Лаконизм

Однажды спросили знаменитого спартанца Симонида:

— Сделал ли ты в жизни что-нибудь такое, о чем впоследствии пришлось сожалеть?

— Да, мне часто приходится раскаиваться.

— В чем?

— В том, что я иногда говорю. Но до сих пор я ни разу не раскаивался в том, что молчал.

Настоящий министр

На балу кто-то обратился к поэту Мятлеву:

— Покажите, пожалуйста, где министр просвещения?

— Вот он, — ответил Мятлев, показывая на Ивана Андреевича Крылова.

— А я думал, что министр вот этот, в звездах, — сказал любопытный, указывая на министра графа Уварова.

— Нет, — покачал головой Мятлев, — это наш баснописец: он в отчетах «басни» пишет.

Обидно, но справедливо

Однажды в частном пансионе в Казани раздался взрыв. Его виновником оказался мальчик, увлекавшийся химией и устроивший в подвале пансиона тайную лабораторию. За это он был посажен в карцер, а затем введен в столовую с доской на груди. На доске было написано: «Великий химик».

Хозяину пансиона такое наказание казалось очень остроумным.

А наказанным был Саша Бутлеров, впоследствии действительно ставший выдающимся ученым — основателем современной органической химии.

Обмен мыслями

Французские писатели Дюма-отец и Дюма-сын пользовались у своих соотечественников большой популярностью. Отец, прославленный автор «Трех мушкетеров», неодобрительно относился к слезливым и бездумным сочинениям сына и не упускал случая сделать в его адрес колкое замечание, наподобие такого:

— Я только что провел два часа в споре с моим сыном. Мы обменялись с ним мыслями, и в результате я ухожу совершенно пустым.

Разговор писателя с агрономом

Как-то к Леониду Николаевичу Андрееву на дачу приехал молодой земской агроном. Писатель стал показывать гостю свою небольшую ферму, на которой он с увлечением трудился. Агроном оказался порядочным брюзгой и совершенно замучил литератора бесконечными наставлениями: то не так, это не эдак.

— Молодой человек, вы зря стараетесь, поучая меня, — прервал его наконец Андреев, — мне незачем слушать ваши рекомендации, мне достаточно и собственного опыта: ведь я разорил уже четыре такие фермы!

Несправедливость

— Какая несправедливость! — сказал как-то английский поэт Т. С. Элиот. — Приди я в банк с фальшивым чеком — меня арестуют. А вот в литературных журналах полным-полно насквозь фальшивых поэм, сочиненных банкирами!

К 175-летию А. С Пушкина

В «Евгении Онегине» есть такие строки:

Пушкин имел в виду нравы конца восемнадцатого века, о некоторых острословах той поры я расскажу вам.

Однажды знаменитый поэт и драматург Сумароков обедал у историка Щербатова. Обед показался гостю довольно скупым. Встав из-за стола, Сумароков сказал соседу: «Хорошо бы, если история Щербатова была покороче, а кушанья подлиннее».

Однажды граф Хвостов (его все знали как автора глупых стихов) сочинил поэму, где говорилось:

«Суворов мне родня, а я стихи плету».

Известный остряк (и, кстати, приятель юного Пушкина) Блудов заметил: «Вот уж короче не скажешь, в одной строчке все, чем он гордиться может и чего стыдиться должен».

Некий вельможа, желая посмеяться над Ломоносовым и намекнуть на его происхождение из простых рыбаков, спросил Михаила Васильевича: «Не знаете ли вы, какая разница между лососем и лососиной?»

— «Точно такая, как между дураком и дурачиной», — в ту же секунду ответил Ломоносов.

Достаточно клятвы…

Известный французский математик Коши долго, но безуспешно объяснял молодому весьма благовоспитанному графу сечение конуса. Юноша смущенно повторял каждый раз:

— Не понял, мэтр. Опять не понял…

Доведенный до отчаяния, Коши воскликнул:

— Теорема верна! Клянусь честью!

— Ах, мэтр, — галантно ответил граф, — почему же вы не сказали так с самого начала? Ведь я никогда бы себе не позволил сомневаться в честном слове столь уважаемого человека. Значит, и доказывать эту трудную теорему незачем.

Не дожидаясь отказа

— Никак не могу найти себе помощника, — пожаловался однажды Эдисон Эйнштейну. — Каждый день заходят молодые люди, но ни один не подходит.

— А как же вы определяете их пригодность? — поинтересовался Эйнштейн.

Эдисон показал ему листок с вопросами.

— Кто на них ответит, тот и станет моим помощником.

«Сколько миль от Нью-Йорка до Чикаго?» — прочел Эйнштейн и ответил: «Нужно заглянуть в железнодорожный справочник». — «Из чего делают нержавеющую сталь?» — «Об этом можно узнать в справочнике по металловедению…» Пробежав глазами остальные вопросы, Эйнштейн сказал:

— Не дожидаясь отказа, свою кандидатуру снимаю сам.

Лучшие роли

У великого русского актера Щепкина спросили:

— Какие роли вы любите играть — большие или маленькие?

— Это зависит от пьесы, — отвечал Михаил Семенович. — Если пьеса хорошая, то большие, а если плохая — самые маленькие.

Разговор в автомобиль

Бернард Шоу вел автомобиль по крутой и неровной дороге — он любил сам управлять машиной.

— Как вам понравится такая идея? — неожиданно спросил он сидевшего рядом шофера и с жаром стал развивать план новой пьесы.

Вдруг шофер молча вырвал у писателя рулевое колесо.

— Простите, — сказал шофер, — но пьеса у вас получается такая хорошая, что я не хотел бы дать вам умереть, прежде чем вы ее напишете.

…И хорошо будет!

Один бездарный писатель уговорил Александра Николаевича Островского прочитать свою пьесу.

Островский прочитал ее и возвратил с замечанием, что она слаба. Тогда автор приносит вторую пьесу, слабее первой. Возвращая и эту пьесу, Островский с улыбкой сказал:

— Пьеса ничего себе, только длинна, ее сократить надо.

Автор просиял, спросил:

— Где же сократить?

— Отбросьте первую половину.

— А потом?

— А потом и вторую, и хорошо будет!

Рисунки В. Стацинского

Доходы поэта

Когда один очень богатый помещик вздумал кичиться перед Пушкиным огромными своими доходами со многих деревень, великий поэт, смеясь, возразил:

— Мои доходы надежнее.

— Как так?

— А как же — в ваших деревнях может случиться и неурожай, и пожар, и наводнение, а моим владениям ничто не страшно.

— Что ж это за владения?

— Тридцать шесть букв русской азбуки. Следует помнить, что тогда в наш алфавит еще входили буквы Ї (и), Ѣ (ять), Ѳ (фита), Ѵ (ижица), упраздненные позднее.

Меткие речения

Мастером остроумных речений был английский писатель-просветитель Джозеф Аддисон, живший на грани XVII и XVIII веков. Вот образцы его находчивых афоризмов.

Об одном ученом: «Знание его сильная сторона, а всезнайство — слабая».

Или о трусости: «Трус — это человек, который в минуту опасности думает ногами».

Рисунки М. Беломлинского

Неинтересный собеседник

— Почему-то люди, которые слывут веселыми и остроумными, жалуются на скуку в церкви? — недоумевал один епископ.

— Все дело в собеседнике, — заметил на это писатель Лихтенберг, — в обществе ваши почтенные прихожане могут найти сносного партнера для беседы, а в церкви вы им предлагаете остаться наедине с богом. Что может быть скучнее!

Фокстерьер в кино

Английский писатель Честертон предпочитал не расставаться со своим фокстерьером и однажды взял собачку с собою в кино. Одна пожилая леди, желая уязвить писателя, сострила:

— Мне кажется, ваш пес наслаждается фильмом больше, чем вы!

— И это странно, сударыня, — с живостью ответил Честертон, — потому что роман, по которому снят фильм, ему совершенно не понравился!

Самое удивительное

Один из величайших мудрецов Древней Греции Платон отправился в долгожданное морское путешествие. Увы, философу не удалось посетить привлекавшие его острова и страны.

Капитан корабля оказался таким неумелым, что судно несколько раз получало пробоины и садилось на мель, пока, по требованию пассажиров, не вернулось в Афины.

— Учитель! Что было самым удивительным в твоем путешествии? — спрашивали ученики сошедшего на берег Платона.

— Самым удивительным я считаю то, что мне удалось вернуться живым, — был ответ.

Единственный недостаток

Прочитав хвастливую автобиографию одного посредственного литератора, французский писатель Моруа сказал:

— Из этой книги можно сделать вывод, что ее автор — само совершенство. Его единственный недостаток — очень плохая память!

Подлинная философия

В кружке молодых московских вольнодумцев, во главе которого стояли Герцен и Грановский, все любили шутки неунывающего ученого-философа Кетчера. Часто самые горячие и запутанные споры, изобилующие всевозможными «с одной стороны», «но, с другой стороны», он разрешал простодушным, но метким замечанием:

— Философ не размышляет о том, какая сторона бутерброда намазана. Он знает, что съесть предстоит обе стороны.

Счёт

В молодые годы замечательный американский изобретатель Томас Альва Эдисон подрабатывал как мастер-ремонтник. Однажды его вызвали на завод, где по непонятной причине остановился важный для производства станок. Мастер вытащил из сумки небольшой молоток, внимательно осмотрел станок, два раза ударил молотком, и… станок заработал!

— Пришлите мне счет за ремонт, — сказал, рассыпаясь в благодарностях, владелец завода.

Каково же было удивление заводчика, когда на следующий день посыльный принес счет на целых сто долларов! Пришлось капиталисту разыскивать Эдисона.

— Послушайте — закричал он, — вы всего два раза ударили молотком и требуете за это сто долларов!

— Совершенно верно, — невозмутимо ответил будущий изобретатель, — два удара молотком по доллару за удар — это два доллара. Остается девяносто восемь долларов. Девяносто восемь долларов за точное знание, где ударить и как ударить.

Рисунки Л. Каминского

Скромность

К английскому писателю Бернарду Шоу обратилась юная поклонница с письмом, в котором просила разрешения назвать подаренную ей собачку «Шоу». Писатель ответил:

— Дорогой мой маленький друг, я очень польщен вашим предложением. Но не забыли ли вы спросить согласия у собачки?

Утешил

Во время полета из Парижа в Варшаву польский киноактер Збигнев Цибульский заметил, что сосед по креслу дрожит от страха. Цибульский решил приободрить соседа:

— Полет на самолете в наши дни — пустое дело. Даже езда на автомобиле и то опаснее. Мой приятель как-то ехал на автомобиле по шоссе, как вдруг какой-то самолет свалился ему на голову.

Рисунки Ю. Лохмачева

Игра слов

За покушение на жестокого генерал-губернатора Трепова русская революционерка Вера Засулич была предана суду. Защитником на процесса выступил выдающийся юрист А. Ф. Кони.

После его смелой защитительной речи революционерке был вынесен оправдательный приговор.

Вскоре после процесса на светском вечере одна из великих княгинь, увидев Кони, воскликнула:

— Ах, среди нас «красный прокурор».

— Да, ваше высочество, я краснеть еще не разучился, — отпарировал защитник.

Кто что меняет

Когда известного американского общественного деятеля Джефферсона упрекали в том, что он перешел из республиканской партии в демократическую (которая в тот момент была более прогрессивной), Джефферсон отвечал:

— Кто что меняет, господа! Одни меняют свои убеждения, чтобы сохранить партию, я предпочел сменить партию, чтобы сохранить свои убеждения.

Последнее слово техники

Конструктор демонстрирует перед фашистским генералом новую конструкцию танка.

— У танка две скорости назад, — объясняет он, — и одна вперед.

— Ну, две скорости назад — это понятно, — сказал генерал, — а вот зачем одна вперед?

— На тот случай, — пояснил конструктор, — если русские зайдут сзади.

Фольксштурм в бою, — как на параде.

А это — он же, снятый сзади.

1944 С. Маршак

Рисунок Кукрыниксов

„Мой генерал, в стекло бинокля Вы посмотрите: ронт далек ли?"

„Настолько близок он, увы,

Что я уже без головы!"

1944 С. Маршак

Рисунок Кукрыниксов

Скупец

В берлинский банк пришел немец:

— Я бы хотел положить на сбережение семь тысяч марок.

— Пожалуйста, — сказал кассир.

— А скажите: кто мне будет гарантировать сохранность моих денег?

— Управляющий банком, — сказал кассир.

— Ну, а если с управляющим что-либо произойдет?

— Ну, тогда фюрер.

— Ну, а если с фюрером что-либо произойдет?

— Какой вы жадный! Неужели вам будет жалко семь тысяч марок, если с фюрером что-либо произойдет? — тихо ответил кассир.

— Кто вас так обработал? Партизаны или регулярные войска?

— Партизаны! Но бьют регулярно.

Рисунок В. Гальбы

Жалоб не поступало

Французский философ Мишель Монтень однажды заметил:

— Видимо, всего справедливее распределен в мире разум.

— Из чего вы это заключили? — спросили философа.

— Никто ведь не жалуется на нехватку разума, — ответил Монтень.

Самый страшный зверь

Когда Сеттону-Томпсону особенно докучали любители «страшных охотничьих историй», он рассказывал небылицы вроде следующей.

«Однажды я напал на диковинный след. След привел меня к огромной таинственной пещере. Я залег с ружьем и стал ждать. Наконец послышался грозный рев. Из пещеры выбежал гигантский зверь с горящими глазами. Я прицелился и метким выстрелом подстрелил… поезд».

Слишком богатая фантазия

Да, знаменитому американскому детскому писателю доктору Сьюзу никогда не приходилось жаловаться на отсутствие фантазии. Поэтому, когда в дни второй мировой войны он получил заказ на сценарий мультипликационного фильма для солдат, он быстро справился с заданием. Чтобы воодушевить воинов, сражающихся с фашистами, доктор Сьюз сочинил веселую сказку о том, как добрый волшебник изобрел новое сверхмощное оружие. Для производства оружия по ходу сказки требовалась специальная вода, которую нелегко было раздобыть, но зато небольшое количество волшебного вещества могло снести с лица земли целый вражеский город.

Готовый сценарий был отдан на прочтение военным утром.

А уже днем доктора Сьюза вызвали в контрразведку.

Писателя допрашивали три дня и три ночи.

— Откуда вам стали известны сверхсекретные данные о новом, атомном, оружии? — допытывались разведчики.

Немалых трудов стоило доктору Сьюзу убедить разведчиков в том, что он знать не знал ни о каких секретах, а сочинил то, что подсказала ему фантазия. Прежде чем его отпустили восвояси, писателю пришлось поклясться, что эту свою сказку он до конца войны никому не будет рассказывать.

Что тяжелее?

По табелю, составленному еще Петром I, предписывалось, кому сколько лошадей в карету запрягать. Бесчиновный дворянин должен был довольствоваться одной лошаденкой, а вельможа ездил «цугом» — шестерня в упряжке.

Как-то раз один важный барин, желая позабавиться остроумным словцом знаменитого поэта Сумарокова, спросил его:

— Что, любезный, тяжеле будет — ум или глупость?

— Ум легче, — ответствовал поэт, — иные шестерней ездят, а меня и пара лошадей вывозит.

Нечего и говорить, что вельможа не нашел ответ забавным.

Горячий Бах

Великий немецкий композитор Иоганн-Себастиан Бах, сочинивший за свою долгую жизнь бесчисленное количество разнообразных музыкальных пьес, с улыбкой вспоминал о своем отце, скромном церковном органисте.

Всю жизнь во время утренней службы старик играл прихожанам одну и ту же фугу. Изредка, в праздничные дни, он прибавлял к той же фуге форшлаг (небольшое мелодическое украшение из нескольких нот). В таких случаях его постоянные слушатели, столь же степенные бюргеры, как и их органист, поднимая указательный палец к небу, говорили:

— О! Сегодня наш Бах разгорячился!

Аплодисменты

Два молодых повесы сидели в партере Александрийского театра, шумно выражая свой восторг по поводу игры не очень талантливой, но хорошо им знакомой актрисы. Случилось так, что их соседом был Александр Сергеевич Пушкин, отнюдь не разделявший их восхищения. Видя это, юнцы стали указывать на Пушкина пальцами, отпускать колкости в его адрес.

— Молодые люди, — сказал Александр Сергеевич, — я бы отвесил вам по оплеухе, да боюсь, ваша знакомая на сцене подумает, что я ей аплодирую.

«Театралы» поспешили удрать…

Добавление к картине

Великий Поль Сезанн писал с натуры маленький домик с черепичной крышей в окрестностях Барбизона. Дверь домика отворилась, на порог вышел хозяин. Приблизившись, он посмотрел через плечо художника на холст и спросил:

— Извините, сударь, что вы сделаете потом с вашей картиной?

— Пошлю ее на выставку в Париж.

— И что же, много людей увидит ваше произведение?

— Надеюсь, что так.

— Тогда не смогли бы вы добавить одну важную деталь — сделать короткую надпись у самого входа: «Верхний этаж сдается на все лето».

На слух знатока

Знаменитый пианист Артур Рубинштейн приехал на гастроли в Париж. После завтрака в гостинице он прилег отдохнуть в своем номере и попросил слугу ни в коем случае не звать его к телефону. Буквально через минуту раздался телефонный звонок. Какой-то человек, отрекомендовавшийся музыкальным критиком, хотел побеседовать с замечательным музыкантом.

— Маэстро нет дома, — сказал слуга.

— Не может быть, — удивился газетчик, — ведь я отчетливо слышу, как он играет. Уж игру Рубинштейна я ни с чем не спутаю!

— Это не совсем так, сударь, — просто я вытираю пыль с клавиш!

Кем управлять, кого отправлять?

Город Клеос, осажденный войсками Александра Македонского, направил делегацию для переговоров.

— Согласны сдаться, — объявил старейший из послов Аку-фис. — Но на каких условиях?

— Ты примешь на себя управление городом и вышлешь в мой лагерь сто лучших его граждан, — потребовал полководец.

— Я бы лучше управлял, — возразил Акуфис, — если бы ты позволил прислать сюда сто самых плохих граждан.

Рисунки М. Беломлинского

Научный факт

В лабораторию Михайлы Васильевича Ломоносова явился придворный франт, который совал нос в колбы и реторты и долго надоедал ученому глупейшими вопросами.

— Какое объяснение может дать ваша наука вот такому удивительному явлению: если я стану вверх ногами — кровь сразу прильет к моей голове. А когда я стою на ногах, к ним кровь почему-то не приливает?!

— Так ведь, батюшка, — отвечал. Ломоносов улыбаясь, — ноги у вас, чай, не пустые!

Соло на пишущей машинке

Любимец варшавской публики соловьиный тенор Ян Кепура зачастую сам сочинял тексты своих песенок и романсов. Он диктовал законченные стихи машинистке, с которой работал не один год.

Сегодня машинистка была не та, работа не ладилась, девушка, нервничая, стала дрожащими руками менять ленту.

— Ну и ну, — сказал раздраженный певец, — вы даже не умеете заправить ленту в машинку!

— Ну и что, — возразила девушка, презрительно усмехаясь, — а вы думаете, великий Шопен умел настраивать свое фортепьяно?

Рисунки А. Курушина

Кто куда собирается

Эта история случилась, когда Авраам Линкольн, борец против рабства, был еще молодым политическим деятелем и впервые выставил свою кандидатуру в конгресс США.

Соперником Линкольна был один священник, который слыл ловким проповедником. В одно из воскресений Линкольн пришел послушать проповедь батюшки-политикана. Святой отец старался вовсю! В конце своей проповеди он воскликнул:

— Дети мои! Я прошу встать всех, кто не хочет попасть в такое неприятное место как ад!

Многие встали.

— А теперь встаньте те, кто хочет попасть в рай! — возопил священник.

Встали все, кроме Линкольна.

— Интересно, куда же собираетесь отправиться вы, мистер Линкольн? — ядовито спросил священник.

— В отличие от вас, — спокойно ответил будущий президент, — я собираюсь попасть только в конгресс.

Для чего новинка

В городе Спрингфилде, где жил в ту пору Линкольн, один нечистый на руку богач украсил свой дом громоотводом, что было по тем временам новинкой.

Разоблачая грязные махинации этого человека в одной из речей, Линкольн под хохот собравшихся бедняков заметил:

— Недаром этот набожный господин выставил громоотвод у себя на крыше — ведь в Библии сказано: «Господь поразит молнией воров!»

„Как тот фермер…"

Эта присказка часто мелькала в речах Линкольна, сына простого народа. Когда правительство США начало захватническую войну против Мексики, он говорил в конгрессе: «Наше правительство ведет себя, как тот фермер, который утверждал: я совсем не жадный, я хочу прибрать к рукам только ту землю, что лежит рядом с моей».

Рисунок О. Зуева

Договорились…

Краткую, выразительную речь называют лаконичной. Жители Спарты — столицы Лаконии — говорили сжато, четко выражая мысли. Когда послы из города Самоса произнесли перед спартанским царем Клеоменом длинную речь, он ответил:

— Я уже не помню начала вашей речи, не могу поэтому понять ее середины, что же касается конца, то я не согласен с ним.

Охотничий секрет

Американскому писателю Эрнесту Хемингуэю прислали письмо с вопросом: «Правда ли, что лев не опасен человеку, который несет в руках факел?»

— Это зависит от того, с какой скоростью нести факел, — ответил писатель.

Рисунки А. Курушина