Евгений Булавин Умбра

Валентин досиживал день за столом кабинета в своём доме на Гончарова 36-Д, нервно поглядывая на экран смартфона. Шли последние минуты восьмого часа, когда рабочие уймут перфораторы и начнут понемногу собираться. Он уже пожалел о своём решении отремонтировать сначала первый этаж – весь жуткий мусор сверху выносили по только-только выравненным коридорам, и приходилось каждый вечер возиться с метлой. Да и кабинет, единственное более-менее обжитое помещение, доктор отдраивал минимум дважды в неделю.

Очнувшись от своих мыслей в 20:01, он поднялся, прошёл к двери и ощутил жёсткое сопротивление с обратной стороны бронзовой ручки.

– Кузьмич! – прикрикнул он строго. То, как вздрогнули от его голоса, передалось даже по ручке. Валентин немедля распахнул дверь и наткнулся взглядом на неизвестного мужчину с чёрным дипломатом в руках. – Ой… Проходите.

Доктор включил побольше света, указал посетителю на гостевое кресло, сам же устроился за письменным столом. Мужчина не спешил отвечать его приглашению. Ступив в кабинет, он бегло, но тщательно оглядел мебель, задержался на жалюзи по скидке, потопал ногами по полу и, сделав про себя какие-то выводы, все же подошёл к хозяину.

– Здравствуйте, это вы – Илья Христофорович… Валентин?

– Да, это я.

– До последнего думал, что это дурацкая шутка.

– Ну, что вы, – улыбнулся Валентин, – Кузьмич – мой домовой, хм, работник. Я вас немного перепутал. Никаких шуток.

– Я не…

– Я знаю, о чем вы. Прошу, садитесь.

Посетитель посмотрел доктора несколько озадаченно и, наконец, опустился в кресло.

– Вы, я так понимаю, записаться? – сказал Валентин, запуская ноутбук.

– Не… совсем. Мне сказали, что только человек с вашей… репутацией способен мне помочь.

Моей репутацией? – выдохнул доктор едва заметный смешок. – Я весь внимание.

Глаза мужчины ощетинились сталью.

– Я должен быть уверен, что к моему делу подойдут со должной серьёзностью.

Валентин принял его взгляд с открытым забралом.

– Полагаю, рекомендация полковника Прухина служит достаточным основанием серьёзности моего подхода.

Мужчина откинулся в кресле. Напор во взгляде потух, и на суховатых губах промелькнула тень улыбки.

– Вы… догадались?

– Знакомые слова в незнакомых устах. Мы с полковником пересекаемся почти с первого дня моего возвращения в город. Сигарету?

– Да. Спасибо.

– Сам я не курю, но ассортимент у меня на все случаи жизни.

Порывшись в нижнем ящике стола, Валентин разложил перед ним пять разных пачек. Мужчина достал из самой крепкой. Спичка у него была своя. Дав посетителю затянуться пару раз, доктор обронил:

– Нас как-то не представили.

– Ах, да. Иван Тимофеич Туканов.

– Здравствуйте, – протянул ему руку Валентин и получил в ответ крепкое, но какое-то смазанное пожатие.

– Прухин рекомендовал вас… как лучшего внештатного специалиста… в области необъяснимого.

– Припомню ему по случаю ваши слова, – не смог не улыбнуться доктор. – Давно с ним знакомы?

– Пересекаемся по роду моей деятельности. Я предприниматель.

Валентин понимающе склонил голову. Пока Туканов собирался с мыслями, доктор попросил у него прощения, сопроводил уже спустившихся рабочих на улицу и, заперев все двери, возвратился. Сигарету в руках предпринимателя сменила бумажная папка. Доктор сел за стол и улыбнулся:

– Начнём?

– Мою дочь… убили, – вот так, без обиняков вывалил предприниматель.

– Боже. Простите, если я…

– Вы причастны к её смерти? – жёстко оборвал его Иван Тимофеич.

– Что? Нет!

– Значит, извинения неуместны. Её убили. Здесь, – мужчина потряс папкой, – копия заключения судмедэксперта. Всё то, что не попадёт в официальную отчётность.

– Звучит знакомо, – заверил Валентин.

– Прежде чем я втяну вас… Можно бумагу и ручку?

Что-то начеркав в одолженном блокноте, предприниматель оторвал бумажку и протянул её Валентину.

– Что это? – поднял брови тот.

– Гонорар, если отыщете убийцу.

– Неплохо. Но если убийца окажется обычным человеком, я буду вынужден передать дело Прухину. Таков наш с ним уговор.

– Разделите по-свойски, – чуть раздражённо бросил Туканов. – Ну?

– Тогда по рукам.

Приняв папку, Валентин включил пару дополнительных ламп. Итак, Туканова Ольга Ивановна, двадцать семь лет, погибла неделю назад; хм-хм… колющие раны на груди, молочных железах и паху; отсутствие следов борьбы; следы сексуального контакта…

– Почти полное отсутствие крови? – пробормотал доктор. – При таких-то ранениях?

Но отнюдь не это привлекло его внимание. Жидкость, собранная из гениталий, была не семенной и по предварительным анализам не имела известных аналогов. Если бы не эта противная во всех смыслах деталь, картина сложилась бы как два и два…

Дочитав до корки, Валентин пролистал документ ещё дважды.

– Где фотографии? На флешке?

– Они так важны? – не скрывая неприязни ответил Туканов.

– Как я приду без них ко сколько-то адекватным выводам?

– Я… не обеспокоился этим вопросом.

Валентин схватился за смартфон и забормотал, что-то беспорядочно набивая в нём:

– Придётся обзвонить… Костюшкин… Иванов… нет, Терентьев… может, даже через Москву… Как бы след не остыл, пока я буду…

– Можем… поехать в морг прямо сейчас. Я устрою.

– Прекрасно! – не без облегчения убрал смартфон доктор. – Вы на своей?

– А на чьей ещё? – почти возмутился предприниматель.


Его «Лексус» стоял во дворе, отливая благородным бордо под светом из окрестных окон. Забираясь в пассажирское сидение, Валентин замурлыкал «вези меня, извозчик…» и прервал себя тихим смешком. Туканов окинул его неоднозначным взглядом и завёл двигатель. Спохватившись, Валентин достал смартфон и сделал быстрый набор.

– Алло? Дементий, езжай в морг. Какой?.. – Он покосился на предпринимателя, затем повторил его слова в трубку. – Да, у нас новое дело. Чего?.. На месте расскажешь. Давай.

– Прухин упоминал его, – сказал, выруливая на проспект, Туканов. – Помощник?

– Дементий – мой клинок, – произнёс Валентин как нечто само собой разумеющееся.

Город плыл за окном как бурое марево с пятнами едва только продирающих глаза фонарей. Прохожих опутывали густые, трёхмерные тени деревьев, а дореволюционные дома кричали в улицу пёстрой штукатуркой, молча́ в то же время о том, что видели и видят внутри себя.

– Это правда, вы… оккультист? – спросил Туканов, не сводя глаз с дороги.

– Правда, – кивнул Валентин куда-то в улицу.

– Науку отрицаете?

– Хах, нет. Это наука отрицает нас.

Предприниматель покосился на него, но вслух ничего не сказал.

К моргу он подъехал, открыв шлагбаум собственным брелоком, и, едва припарковавшись, помчал к зданию. Служебный вход дался уже не столь резво; пришлось дожидаться сотрудника, которого вызвали по личному телефону.

– Иван Тимофеич… – только и высказал тот, выйдя на порог.

– Надо, – отрезал предприниматель.

– Вы зачастили, это уже вопросы стало…

– Надо!

Тут сотрудник и заметил скромно молчавшего в сторонке Валентина.

– Ясно. Вас-то, Иван Тимофеич, я всегда за милую душу, но этот…

Туканов достал портмоне из кармана брюк и отстегнул внушительную пачку.

– Как видишь, тут за двоих.

Сотрудник перевёл взгляд с денег на Валентина, и доктор своими глазами увидел, сколь стремительно перевесила в нём нагруженная чаша весов…


– Опять с камерами мутить, – заканючил сотрудник, ведя их по бледно освещённым коридорам.

– Ты «намутил» пока отвечал мне по телефону, – с корнем оборвал Туканов.

Заведя их в комнату хранения, сотрудник открыл один из нижних ящиков и выкатил уже упакованное тело Ольги в середину помещения.

– Саквояж забыл! – схватился за голову Валентин и посмотрел на сотрудника. – Одолжите перчатки? Желательно, не начатые.

– Может, тебе чаю налить?

– Егор… – поднял посипевший голос Туканов, и сотрудник, всплеснув руками, удалился.

Валентин следил за метаниями на лице предпринимателя, пока не выдержал:

– Иван Тимофеич, вы не обязаны…

Туканов вскинул на него закалившийся взгляд, и доктор умолк.

– Я останусь.

– Хорошо.

– Я своими глазами должен видеть, что ты с ней делаешь.

– Понимаю.

– Без обид? – сказал Туканов так, будто случайно выудил эти слова из какого-то полузабытого фильма.

– Без обид, – заверил его доктор.

Вернулся Егор и с порога швырнул ему нераспечатанные перчатки.

– Спасибо, – приложил Валентин три пальца к несуществующему козырьку.

Беглый осмотр Ольги мало что добавил к заключению. Доктор осмотрел раны на груди и паху, и даже без линейки разглядел характерные следы нечеловеческих клыков с человеческими интервалами между ними. Подобных он не обнаружил ни на шее, ни на ногах или руках. Любопытно.

– Саквояж… – пробормотал он, снимая перчатки. – Придётся по старинке. Иван Тимофеич, спички у вас с собой?

– Чего удумал, мракобес?! – воскликнул Егор.

– Никаких любительских кремаций! – заверил его Валентин. Затем, под двумя напряжёнными взглядами снял с шеи цепочку с хрустальным шариком. Ускользающее от разума число граней приворожило обоих, и доктор поспешил накрыть диковинку ладонью. – Я лишь посмотрю на неё через шар, но мне понадобится небольшая подсветка.

– Тогда ладно, – кивнул Туканов. Егор сделал жест, что умывает руки.

– Я подвешу шарик перед глазом, а вы, Иван Тимофеич, подсветите его снизу. Понятно?

– Снизу. Понял.

– Только пожалуйста, – не спешил разжимать кулак Валентин, – не смотрите на него.

Предприниматель прекратил искать коробок по карманам и демонстративно сложил руки на груди.

– Потрудитесь объяснить, что это такое.

– Ловушка душ, – вздохнул оккультист. – Хрусталь якутский, мастер – уральский, из Шедруб Линга. При правильной фокусировке практик разглядит отсутствие или наличие души, характер нанесённых ей, душе, ран и миллион прочих мелочей, на которых я пока не способен. При неправильной – зарядит в мозги так, что приходить в себя будете час, может, два.

– А воду она заряжает? – поинтересовался Егор.

– Нет, не заряжает. Иван Тимофеич…

– Да, – завозился предприниматель, доставая коробок. – Зажигать?

– Егор, вам бы тоже не пялиться на эту штуку, – предупредил Валентин, подбирая оптимальную дальность шарика от собственных глаз. Грани холодно сверкнули в ответ на его фокусировку, и издав про себя звук создания вселенной, оккультист проговорил: – Зажигайте. Спичку пониже, поднимайте, когда я скажу. Не удивляйтесь, если она потухнет. Хорошо… Выше… Да. Ещё… Достаточно!

Хрусталь всосал огонь, едва тот дополз до середины спички, и закрутил по бесконечному лабиринту внутрь, формируя из него тончайшую линзу. Валентин ухватил мгновение, чтобы оглядеть сначала Ольгу, затем всё помещение и затем плавно погасил фокус. Всё, шарик на целые сутки станет не более чем занятной безделушкой.

– Душа покинула тело, – сообщил оккультист, перевязываясь цепочкой и затолкнув шарик под рубашку. – Окончательно. Бесповоротно. Мне больно это говорить, Иван Тимофеич, но новость хорошая.

– По-почему? – выговорил несчастный отец.

– К сожалению, смерть в нашем мире – участь далеко не самая худшая.

– Пф, – высказал Егор, минуту назад отводивший глаза от шарика… просто на всякий случай.

– Что… вы что-то узнали? – начал приходить в себя предприниматель.

– Пока только исключил несколько предположений.

– И сколько вы платите этому шарлатану?

– Егор… иди в жопу, – не сразу подобрал слова Иван Тимофеич. – Наше посещение закончилось? Доктор?

Валентин кивнул. Сотрудник застегнул мешок, укатил тело на место и без лишних слов сопроводил нежданных гостей вон. На улице заметно похолодало. Предприниматель охлопал себя в поисках сигарет и вспомнил, что они остались в машине. Доктор за ним не последовал.

– Я продолжу копать, – сказал он обернувшемуся Туканову, – а вам советую вернуться домой. Пообщайтесь с семьёй, поспите. Хотя бы попробуйте.

– Об этом у нас стараются не говорить…

– А вы говорите. Поможет.

– Вы многое недоговариваете…

– Зачем напрягать клиента кухней? Расскажу об успехе сам, или услышите о моём провале в новостях, – Валентин провёл себе по шее большим пальцем и улыбнулся. – Просто на всякий случай – закройте накрепко все окна. Не пускайте за порог незнакомцев ни под каким предлогом, пусть они трижды полиция или Росгвардия. И щепотка «мракобесия» – курите ночью побольше. Держите под рукой хотя бы горсть чеснока. Если запасов хватит, рассыпьте его вместе с солью по подоконникам и перед входной дверью.

– Теперь понятно, зачем вы недоговариваете, – невесело сказал Туканов.

– И главное. Записывайте номер. Позвоните по нему сразу, как заберётесь в машину. Это мой друг, отец Игнат. Мне будет спокойней, если он проведёт эту ночь с вами. О, чуть не забыл, мы до сих пор не обменялись контактами.

Сделав, что до́лжно, мужчины попрощались. Валентин проводил бордовый «Лексус» долгим взглядом и вышел за шлагбаум, к бодро наехавшему колесом на бордюр «Форду Фокусу». Дементий разблокировал двери, подождал, когда доктор устроится на заднем сидении и глянул на него в зеркало заднего вида.

– Какие-то мужики, подворотни, трупы в холодильниках… У кого-то сегодня бурная ночная жизнь.

– Едем к Джанко, – проигнорировал Валентин.

Здоровяк стащил «Форд» с бордюра и, развернувшись эффектным полумесяцем, погнал по улицам ночного города.

– Обычно ты тоньше работаешь, – немного даже удивился Валентин.

– Гормоны не улеглись. Ты же звякнул посреди моей «ночной жизни».

Загрузка...