11

Мое тело, похоже, окончательно утратило связь с умом. Оно само встало и пошло к фантому. «Или у меня умственное расстройство, начавшееся еще в библиотеке, — подумала я, — или передо мной стоит самый настоящий призрак».

Оба эти предположения выглядели более возможными, нежели их альтернатива, а именно: что Юл на самом деле остался в живых после того, как на него налетел поезд метро, и при том еще и ничуть не пострадал, не получил ни единой царапины.

Когда мне оставалось до него несколько футов, молодой человек заметил мое приближение и на секунду заколебался. А потом повернулся в мою сторону с совершенно пустым выражением лица.

— Юл! — сердито произнесла я.

— Добрый день, — спокойно откликнулся молодой человек. — Я вас знаю?

— Юл, это же я, Кэти! Я приходила в твою мастерскую с Винсентом, помнишь? И видела тебя в метро в тот день, когда… когда случилась катастрофа.

Теперь на лице юноши отразилось нечто вроде веселья.

— Боюсь, что вы меня с кем-то спутали. Меня зовут Томас, и у меня нет ни одного знакомого по имени Винсент.

«Томас, ну и ну!» — подумала я, и мне захотелось как следует встряхнуть его.

— Юл, я же знаю, что это ты! Ты попал в ту ужасную аварию… около месяца назад!

Он покачал головой и пожал плечами, как бы говоря: «Извините!»

— Юл, ты должен мне объяснить, что происходит!

— Послушайте… э-э… Кэти? Я понятия не имею, о чем вы говорите, но позвольте вам помочь… давайте-ка сядьте вот здесь, на скамью. Вы, должно быть, чересчур увлеклись учебой. Или просто переутомились.

Он подхватил меня под руку и потащил к скамьям.

Я вырвалась и остановилась, глядя на него и сжимая кулаки.

— Я знаю, что это ты! Я не сумасшедшая! И не понимаю, в чем дело. Но я обвиняла Винсента в том, что он так бессердечно сбежал с места твоей гибели. А теперь оказывается, что ты жив!

Тут я заметила, что говорю слишком громко и что в нашу сторону направляется охранник. Я окатила Юла бешеным взглядом, когда человек в форме подошел к нам и спросил:

— Какие-то проблемы?

Юл безмятежно посмотрел охраннику в глаза и ответил:

— Никаких проблем, сэр. Девушка ошиблась, приняла меня за кого-то другого.

— Это не так! — прошипела я себе под нос и ушла, быстро направившись к выходу.

Обернувшись и увидев, что Юл и охранник смотрят мне вслед, я поспешила выйти из музея и встала на идущий вниз эскалатор.

Я могла что-то узнать только в одном месте.

Поезд метро привез меня в свой район, хотя и полз невыносимо медленно, — но, наконец, я стремительно поднялась наверх со станции метро и зашагала к улице Грене. Остановившись перед мощной стеной, увитой цветами, я позвонила. Над моей головой вспыхнул огонек, я посмотрела прямо в объектив видеокамеры.

— Да? — через несколько секунд произнес чей-то голос.

— Это Кэти. Я… — Я умолкла, мгновенно растеряв всю свою храбрость. Но, вспомнив грубость последних слов Винсента, я заговорила с новой решимостью: — Я подруга Винсента.

— Его сейчас нет.

Мужской голос отдавал металлом, доносясь до меня из крошечного динамика в нижней части пульта.

— Но мне необходимо с ним поговорить. Могу я оставить ему сообщение?

— Разве у вас нет номера его телефона?

— Нет.

— И вы — его подруга? — В голосе послышался оттенок скептицизма.

— Да, то есть нет. Но мне нужно с ним поговорить. Пожалуйста!

Последовало недолгое молчание, а потом я услышала металлический щелчок, говоривший о том, что калитка отперта. Она медленно открылась внутрь. На другом конце двора, в проеме открытой двери, стоял какой-то мужчина. У меня упало сердце, когда я поняла, что это не Винсент.

Я быстро пересекла мощенное булыжником пространство и подошла к мужчине, пытаясь придумать, что же я могу сказать такого, что не заставило бы меня выглядеть сумасшедшей. Но когда я подошла поближе, все слова вылетели у меня из головы. Хотя мужчина выглядел лет на шестьдесят, его поблекшим зеленым глазам явно было лет двести, не меньше.

Его довольно длинные седые волосы были зачесаны назад и блестели, явно намазанные помадой, а на лице выделялся длинный, горбатый, благородного вида нос. И это лицо, и одежда носили на себе откровенную печать французской аристократии.

Если бы даже я не встречалась с людьми такого типа благодаря антикварному бизнесу Папи, я все равно узнала бы подобные черты, потому что не раз видела их на многочисленных портретах, висевших во французских дворцах и музеях. Старые семьи. Старые деньги. И этот вот дворец наверняка принадлежит ему.

Голос мужчины прервал мои размышления:

— Так вы пришли, чтобы повидать Винсента?

— Ага… то есть да, monsieur.

Он одобрительно кивнул, принимая мою поправку, соответствовавшую его возрасту и положению.

— Что ж, мне очень жаль сообщать вам это, но, как я уже сказал, его здесь нет.

— А вы не знаете, когда он вернется?

— Думаю, через несколько дней.

Я не знала, что сказать. Он уже повернулся, чтобы уйти, и я, окончательно растерявшись, ляпнула:

— Ну, я могу хотя бы оставить ему сообщение?

— И какого рода сообщение? — сухо поинтересовался мужчина, поправляя широкий шелковый галстук, украшавший его безупречно белую хлопковую рубашку.

— Можно… можно мне написать ему? — пробормотала я, хотя мне уже отчаянно хотелось просто сбежать. — Простите, что отнимаю у вас время, сэр, но не позволите ли вы оставить ему записку?

Он приподнял брови и мгновение-другое всматривался в мое лицо. А потом, открыв дверь пошире, чтобы я могла войти, сказал:

— Очень хорошо.

Я вошла все в тот же величественный вестибюль и подождала, пока старик не закроет двери за нами.

— Идите за мной, — сказал он и повел меня через боковую дверь все в ту же комнату, где Винсент угощал меня чаем. Показав на письменный стол и стул, он предложил: — Бумагу для письма и ручки возьмите в ящике.

— Да у меня все есть, спасибо, — ответила я, похлопав по своей сумке.

— Хотите, вам принесут чая?

Я кивнула, решив, что это даст мне выигрыш в несколько минут для обдумывания записки.

— Да, спасибо.

— Тогда Жанна сейчас подаст вам чай, а потом вас проводит. Вы можете оставить записку для Винсента ей. Aurevoir, mademoiselle.

Коротко кивнув, он вышел, закрыв за собой дверь. Я облегченно вздохнула.

Достав из сумки ручку и тетрадь, я вырвала листок и добрую минуту таращилась на него, прежде чем начала писать. «Винсент», — начала я. И еще немного подумала.

«Я начинаю понимать, что ты имел в виду, когда сказал, что вещи не всегда таковы, какими кажутся. Я нашла твою фотографию и еще фотографию твоего друга на страницах газет 1968 года, в некрологах. А потом, сразу после этого, увидела Юла. Живого и невредимого.

Я даже вообразить не могу, что все это значит, но я хочу извиниться за то, что наговорила тебе, да еще после той доброты, которую ты ко мне проявил. Я тебе сказала, что не хочу больше тебя видеть. Беру свои слова назад.

Объясни мне хотя бы, что происходит, помоги понять, чтобы я не очутилась где-нибудь в психушке, бормоча о мертвецах, бродящих среди нас.

Теперь твой ход.

Кэти».

Я сложила записку и подождала. Но Жанна так и не пришла. Я смотрела на древние часы, наблюдая за минутной стрелкой, и нервничала все сильнее и сильнее. Наконец я подумала, что мне, возможно, следует самой отправиться на поиски Жанны. Может, она ждет меня с чаем в кухне? В доме царила тишина.

Я вышла из комнаты и увидела, что дверь на другой стороне холла приоткрыта. Осторожно подойдя к ней, я заглянула внутрь.

— Жанна? — тихо окликнула я.

Ответа не последовало. Я открыла дверь пошире и вошла в комнату, представлявшую собой почти точную копию той, из которой я вышла. Здесь имелась такая же маленькая дверь в углу, как та, через которую Винсент вернулся с чаем. «Вход для слуг», — подумала я.

Открыв эту дверь, я увидела длинный темный коридор. С нервно колотящимся сердцем я пошла к застекленной двери в его конце; сквозь стекла пробивался свет. Дверь в конце коридора вывела меня в огромную, похожую на пещеру кухню. Там никого не было. Я, наконец, выдохнула, только теперь осознав, что боялась снова наткнуться на хозяина дома.

Решив в конце концов оставить записку в почтовом ящике, когда буду выходить на улицу, я пошла обратно по длинному, как туннель, коридору. Теперь, когда свет из кухни падал мне на спину, я увидела, что в коридор выходят еще несколько дверей, и опять — одна из них приоткрыта. Изнутри падал теплый свет. Может быть, это комната экономки?

— Жанна? — опять тихо позвала я.

И опять мне никто не ответил.

Я мгновение-другое постояла неподвижно, чувствуя, как что-то изнутри неудержимо толкает меня вперед. «Что я делаю?» — думала я, шагая к двери.

Окно в этой комнате, как и в других, было закрыто плотными занавесками. И свет исходил лишь от нескольких маленьких светильников, стоявших на низких столиках.

Я вошла в комнату и тихо прикрыла за собой дверь. Я понимала, что это настоящее безумие. Но рациональная часть моего ума проиграла сражение, и я теперь действовала на автопилоте, вторгаясь в чужой дом исключительно ради удовлетворения любопытства. У меня покалывало кожу, искры адреналина разбегались по телу, когда я начала осматриваться.

Справа от меня по обе стороны серого мраморного камина высились книжные полки. Над каминной полкой висели два огромных меча, скрещенные рукоятями. Другую стену покрывали фотографии в рамках, часть из них была черно-белыми, другие цветными. Все это были портреты.

На первый взгляд подборка казалась лишенной смысла. Одни люди на снимках были молодыми, другие — старыми. Несколько фотографий выглядели так, словно были сделаны лет пятьдесят назад, другие были современными. Единственным, что их связывало, была искренность: люди не видели, что их фотографируют. «Странная коллекция», — подумала я, переводя взгляд в другой конец комнаты.

В одном ее углу стояла большая кровать с балдахином на четырех столбиках, завешенная прозрачной белой тканью. Я подошла к ней поближе, чтобы рассмотреть как следует. Сквозь полог я увидела очертания человеческой фигуры, лежавшей на постели. У меня остановилось сердце.

Не решаясь вздохнуть, я отодвинула полог.

Это был Винсент. Он лежал прямо на покрывале, полностью одетый, лежал на спине, вытянув руки вдоль тела. И он совсем не походил на спящего. Он выглядел мертвым.

Я протянула руку и коснулась его пальцев. Они были холодными и твердыми, как у манекена. Отпрянув, я вскрикнула:

— Винсент?..

Он не шевельнулся.

— Ох, боже… — выдохнула я в ужасе, а потом вдруг заметила фотографию в рамке, стоявшую на столике у кровати.

На фотографии была я.

Задыхаясь, прижав ладонь к горлу, я попятилась, пока не наткнулась на камин, и тогда испустила вопль. И тут же резко распахнулась дверь комнаты, зажегся верхний свет. В дверях стоял Юл.

— Привет, Кэти, — зловещим тоном произнес он, а потом, снова выключив свет, кивнул и сказал: — Похоже, наша карта бита, Винс.

Загрузка...