Усадьба леди Анны

Глава 30

Прошло два месяца, лето перевалило за середину. Официально повод для визита в поместье Арль домашним слугам был озвучен так: «Я еду навестить дочь!». Дела делами, а за единственное дитя мадам переживала, желая своей любимице более счастливой судьбы.

Кстати, перемены, произошедшие с Фелицией за это время, вдову просто поразили: новая прическа и новая одежда, хоть и полутраурная, но свободная и, пожалуй, даже изысканная. Только не это было главным для мадам. Она была достаточно богата для того, чтобы купить малышке любой наряд. А вот новые манеры, свободу обращения и умение спорить — их за деньги не купишь.

Обсуждая договор, торговалась мадам Леруан зверски, но Анна только ласково улыбалась и говорила, что если цена не устраивает, то…

— В конце концов, не только в Первансе растет виноград, мадам Леруан. Думаю, в Ланкедоке или Оксинтании найдутся заинтересованные виноделы. Конечно, мне бы хотелось принести процветание своим арендаторам, но заставлять вас я не хочу.

— Такой процент чистой прибыли от производства и продажи — это очень много, ваша светлость! Вы же не вложите сюда ни одного экю! А вдруг ваш способ окажется слишком дорогим?!

— Если вы найдете вариант дешевле, мадам Леруан, я буду рада. Только не тяните время. Если вы откажетесь, мне придется уехать. Пожалуй, Ланкедок меня устроит.

— А если я потрачу средства, а ваш способ не сработает?!

— Можем внести отдельным пунктом, что в таком случае я обязуюсь вернуть вам все деньги.

Эти разговоры в различных вариация проходили все время, все десять дней, что мадам Леруан провела в усадьбе Арль. Вдова и герцогиня перебирали пункт за пунктом условия и, в результате, почти договорились. Мадам Леруан взяла несколько дней на «подумать».

— Не гневайтесь, ваша светлость, но все же я хочу поразмыслить спокойно.

Анна согласно кивнула. Ей чем-то даже импонировала крестьянская скуповатость и осторожность вдовы. «Лучше уж быть такой осторожной, чем сорить деньгами, как ее покойный муж, только затем, чтобы вызвать интерес соседей к своей персоне.».

В четверг вечером мадам Леруан имела возможность наблюдать, как ее застенчивая дочка спорит с самой мадам Селин! Родственницу свою, пусть и очень дальнюю, вдова и сама чуть побаивалась из-за её острого языка. А тут Фелиция, которая раньше стеснялась даже глаза поднять на ехидную гостью, не только выиграла спор о каком-то стихотворении! Мать была просто поражена переменам, произошедшим в дочери: «А как выросла и расцвела! А как двигается!»

Сам спор, из которого мадам Леруан почти ничего не поняла, шел о предмете возвышенном и невнятном. Но Фелиция добилась от мадам Селин даже некоторого одобрения! Одобрение, правда, выразилось в словах: «Ах ты, дерзкая девчонка!», но и это не смутило девушку. Она только радостно рассмеялась, понимая, что последний довод сразил мадам. И она ответила:

— Я тоже вас люблю, мадам Селин! — и, подойдя, поцеловала язвительную мадам в напудренную щеку.

Вдова молча сидела в уголке этого странного собрания, где учитель, месье Жюль Шаброль, запросто спорит с ее светлостью, где старшая фрейлина мадам Берк встала и лично принесла для леди Мишель китару.

Не то, чтобы леди Леруан много бывала в светском обществе. Но все же она и сама дворянка, хоть и нетитулованная, да и многие соседи вокруг — такие же точно дворяне. Но нигде она не видела такой теплой и уютной атмосферы.

Даже в родительском доме прежде всего приветствовались экономность и рачительность. В гостях принято было говорить о хозяйстве и заботах по дому. Все, что не имело практической ценности, считалось легкомысленным и немного неприличным.

Пожалуй, это был еще один довод в пользу герцогини Ангуленской. Мадам не хотела лишать свою дочь этого общества: «Уедет герцогиня — без нее ничего похожего не будет. А если она еще и надумает переселиться для удобства к границам провинции… В конце концов, не такой уж и рискованный это план. Если не выйдет осветлить игристое, её светлость просто возместит мне ущерб.».

Особенное впечатление на почтенную вдову произвел урок истории, на котором она решила поприсутствовать. Историю, как и литературу, вел месье Шаброль. Он рассказывал о временах Людовика Миротворца, отца нынешнего короля, и его жене Марии Англитанской. Франсуаза и леди Мишель слушали и что-то записывали, но больше всех мадам Леруан удивила герцогиня.

— Простите, месье Жюль, но я иностранка, как вы знаете. Давно хотела спросить, с чем связано то, что во Франкии равноценно используются как англитанские, так и франкийские обращения?

— Очень кстати, ваша светлость, прозвучал вопрос! Как вы уже знаете, Людовик Миротворец прекратил войну именно брачным союзом с Марией Англитанской. Но вы, скорее всего, не знаете, что далеко не все радовались миру. Некоторые придворные начали высмеивать все англитанское как дикарское, и тогда его величество издал эдикт «О духовном равенстве дворянства и прочих сословий». Он наделал весьма много шума, ведь его величество свел воедино в этом эдикте все титулы и показал, какой равен какому. Например, эспанский гранд приравнивался к англитанскому герцогу и франкийскому гранд-дюку. Дюк — один из высших титулов Франкии, он идет сразу за титулами дофина и принцами крови. Со временем королева Мария покорила и двор, и простой народ Франкии своими мудростью и милосердием. И все чаще при дворе стали звучать англитанские именования. Постепенно и простые дворяне начали пользоваться ими. Сейчас многие даже не знают, что всего сорок с небольшим лет назад титула герцог во Франкии не существовало! Да-да, ваша светлость! Вас именовали бы Анна гранд-дюк Ангулемская!

— Что-то вроде этого я и представляла. Странно только, что мода оказалась столь живуча.

— О, его величество Людовик был мудр, и тогда не только он взял в жены анлитанскую принцессу. Браки скрепили обе страны. Конечно, бывают конфликты и сейчас, но кровь дворянская так тесно сплетена, что, надеюсь, Господь убережет страны от новых войн!

Документы были составлены и заверены у патера Доменика, а мадам, наконец-то, получила первую часть инструкции, с любопытством косясь на некий непонятный предмет, стоящий на столе и прикрытый полотенцем.

«Похоже на бутылку вина. Но почему герцогиня закрыла ее?!»

— Для хранения ваших бутылок нужны особые столы, мадам. Вот, посмотрите… — герцогиня протянула ей лист бумаги, где был нарисован обычный, в общем-то, стол, над которым высилась непонятная штука с отверстиями.

— Что это?

— О, это, мадам, любая доска, где вам вырежут отверстия под бутылки. Они должны идти довольно часто и аккуратно: так больше поместится. Для вас же важны объемы производства?

— Да. А дальше?

— Бутылку требуется повернуть горлышком вниз и установить под углом сорок пять градусов. Потому вот тут, — герцогиня ткнула пальцем в рисунок, — должен быть упор для бутылки.

— Тогда весь осадок скопится в горле, ваша светлость. Да, вино станет чистым, но если тряхнуть бутылку при такой установке — пробку выбьет и…

— Не торопитесь, мадам. Очистка вина — процесс не одного дня. Кстати, чтобы пробки не вылетали, вот, посмотрите.

Герцогиня сдернула полотенце, и мадам с интересом глянула на высокогорлую бутыль, где пробка была замотана чем-то непонятным.

— Это обычная проволока, мадам Леруан. Она обхватывает кронепробку[15], и уплотнитель не может выдавить ее.

— О, очень интересное решение! Очень! — мадам была заинтересована. Она вертела в руках скрученную необычным способом тонкую проволочку и размышляла: «Даже если все остальные ее идеи окажутся чистой чепухой, я выиграю существенные деньги только на этом! Убытки при перевозке и тряске бывают слишком большие. Интересно, где герцогиня увидела такое?!»

— Итак, вы поставили бутылку и теперь нужно, чтобы кто-то раз в пару дней медленно и аккуратно поворачивал ее на другой бок. Не меняя при этом угол наклона. Понимаете?

— Да. А дальше?

— А дальше, мадам Леруан, вам понадобиться дождаться легких заморозков. Ну и еще аммиачная селитра. Знаете, такое вещество, которое используют при производстве пороха?

— Господи спаси! Ваша светлость?! Что-то придется взрывать?! Я знаю, где производят порох, но не могу же я…

Герцогиня рассмеялась и ответила:

— Нет, мадам, конечно же, нет! Нам не нужен порох, а только вот эта самая селитра. Вы обещаете прислать мне десяток бутылок из первой партии?

— Если получится… — мадам Леруан и здесь проявляла осторожность. — Я все еще не понимаю, чем мне поможет это вещество.

— Нужно будет выбрать день, когда снаружи погребов будет легкий мороз. Вы возьмете большой сосуд, шайку или половину бочки и набьете его колотым льдом. Затем щедро посыплете лед этой самой селитрой. Очень щедро! От нее лед станет значительно холоднее[16]. Бутылку с вином не переворачивая, вот прямо как она есть, горлышком вниз, вы сунете в этот самый лед. Ненадолго, и только само горлышко! Вино там очень быстро замерзнет, и когда вы скрутите проволоку, осадок выбьет целой льдинкой. Тут как раз нужно действовать быстро, чтобы вино не вытекало. Сперва потери будут довольно ощутимы, но потом рабочие научатся и, я думаю, потери можно будет свести к двум-трем процентам. Зато вино, мадам, будет прозрачным, как стеклышко, и весь газ останется внутри. Ах, да… Когда первую партию будут делать, можно поставить одну из бутылок открытой и из нее по чуть-чуть доливать во все стальные.

От волнения мадам Леруан вскочила и прошлась по комнате: «Боже мой… Если все так и будет… Это сложный процесс, доверить можно только тем, кто давно работает. А если они проболтаются?!».

От неожиданности она произнесла это вслух:

— А если они проболтаются?!

— А вот тут, мадам, все упирается в оплату, — серьезно ответила герцогиня. — Если вы будете хорошо платить доверенным мастерам, они будут молчать, чтобы не потерять это рабочее место. Заключите с ними договоры. Наймите человека, который будет следить, не начал ли кто-то тратить деньги без счета. Или, наоборот, вдруг надумал переехать куда-то. Тут вам самой нужно подумать, как организовать процесс.

Все же мадам Леруан, хоть и была деловым человеком, но при этом осталась матерью. Любовно целуя дочь перед отъездом, она думала: «Малышка, если у меня все получится, ты будешь самой богатой, самой завидной невестой Франкии!».

При этом мадам как-то даже и не думала, что самой ей большие доходы принесли стабильность, но так и не дали счастья.

Герцогиня, прощаясь, сказала вдове:

— Мадам, если у вас все получится, дайте мне знать. У меня есть некоторые идеи по упаковке напитка. Хотелось бы, чтобы это вино внешне отличалось от остальных. Тогда, за его необыкновенный вкус и упаковку можно будет брать дорого.

Мадам Леруан улыбнулась и кивнула головой: «Дай Бог ей здоровья! Если все получится…!» — вдова очень любила словосочетание «брать дорого».