Усадьба леди Анны

Глава 34

Луи-Филипп де Бурбэнт, дофин Франкии сдержал свое слово. Похоже, покидая дом Анны, он нашел таки время навестить мадам Трюффе и уже через пять дней, вместе с очередным обозом, привезшим в поместье Арль дрова и провиант, герцогиня Ангуленская получила письменный отчет от мадам экономки и очень солидный мешочек золотых монет — годовой налог с земель Перванса. Деньги ей передал лично капитан Ингер, он же на словах добавил:

— Очень мадам Трюффе просила ее принять. Зачем-то понадобилось ей лично повидаться с вами, ваша светлость.

Анна на мгновение задумалась, потом решительно кивнула:

— Отправьте к ней солдата, капитан. Я приму ее через пять дней, — она оставила себе время на изучение домовых книг и доходов-расходов.

Возможно, из желания напакостить герцогине в очередной раз, бумаги были сложены не по порядку, а вперемешку, весьма небрежными стопками и папками. Следующий дни Анна разбирала документы. Тут неоценимую помощь она, к собственному удивлению, получила от юной Фелиции.

Конечно, в свое время мадам Ленуар говорила, что девочка прекрасно разбирается в бумагах. Но слышать — одно, а видеть самой — совсем другое.

Именно Фелиция и заметила весьма существенную нестыковку.

— … и вот тут, ваша светлость… Смотрите, — тоненький пальчик Фелиции скользил по списку. — Сюда не внесены виноградники Мерены, Арля и еще два у села Большие ручьи.

— Ты уверена?

— Точно-точно, ваша светлость! Большие ручьи арендует мама и Мерену тоже, а Арль в аренде у месье Ружена. И еще должны быть бумаги от арендаторов, что налог уплачен и получен мадам Трюффе. Они еще месяц назад должны быть собраны.

Анна отправила к мадам Трюффе солдата еще раз, с требованием предоставить отчет по виноградникам Арля и остальным, а также расписки арендаторов. Вся эта возня заняла почти две недели, и привычные четверги являлись единственной отдушиной.

Визит мадам Трюффе Анна отложила и вызвала экономку к себе только тогда, когда четко разобралась в делах.

— Передайте мадам, капитан Ингер, что я приму ее после утренней молитвы.

Может, пожелание и было несколько мелочным, но эта маленькая «месть» заставит мадам подняться ни свет ни заря, чтобы успеть к назначенному времени. А предлагать ли ей завтрак Анна решит уже после беседы.

Мадам прибыла вовремя, и от ее былого величия не осталось и следа. Экономка рыдала и жаловалась на зависимое положение. И, в общем-то, герцогиня уже была готова к жалобам: по отчету было заметно, что из денежных средств исчезла очень большая сумма. Нигде в бумагах не было упоминания о том, куда она делась. И сейчас мадам Трюффе пыталась убедить герцогиню, что пропажа — не её вина.

— Клянусь, ваша светлость! Это она назначила меня на этот пост и потребовала половину доходов! Я же не могла ей противиться! Кто я и кто она! Но герцог сам позволил мне забирать все, что останется после расходов! Клянусь, он именно так и сказал!

В данном случае «она» являлась собственной свекровью Анны, вдовствующей графиней Аржентальской. Его высочество лично приказал мадам Трюффе вернуть все деньги до последнего экю: «И пусть герцогиня сама выплатит вам за услуги ту сумму, которую сочтет нужным. А ей вы отправите все бумаги по землям и полный отчет о потраченных суммах.».

Сделать этого мадам Трюффе не могла по вполне понятным причинам, но сильно понадеялась, что от души помучившись с кучей бумаг, герцогиня вернет их, удовлетворившись деньгами, и все пойдет по старому. Именно в этом она хотела убедится, когда просила о встрече. Ну и намекнуть, что ей положена оплата за работу.

То, что визит перенесли, заставило мадам нервничать день ото дня все сильнее и сильнее. К моменту визита клиент, что называется, дозрел. Именно потому мадам Трюффе практически не пробовала запираться, сочтя, что чистосердечное признание поможет избежать наказания.

— И, разумеется, у вас нет никакой расписки? Или каких-то иных доказательств? Письма графини к вам? Какие-то личные записки или иные распоряжения? Хотя бы свидетель разговора?

— Ваша светлость, пощадите! — мадам с распухшим лицом упала на колени, молитвенно сложив руки. Сейчас до нее отчетливо дошло, что против ее слова будет слово графини Аржентальской. И кому поверит суд, если герцогиня решит довести до него дело?!

Разговор был не слишком приятный, а главное, выявил необходимость принять некоторые решения. Анна почти не сомневалась в правдивости слов мадам Трюффе.

Стали понятны недовольство и надменность свекрови при единственной встрече. Раньше сын баловал мать, и деньги с этих земель поступали графине полностью.

— …с самого начала, как король даровал эти земли герцогу Максимилиану, она выклянчила себе эту преференцию… Она так злилась из-за вас! Герцог и не знал, что и как происходит на землях… Понимаете, ваша светлость? Раньше здесь распоряжался покойный управляющий графини Аржентальской… А я только жертва ее коварства, ваша светлость! А потом появились вы, ваша светлость… — мадам Трюффе, прерывисто вздыхая, пила воду мелкими глотками и старалась обелить себя.

После свадьбы герцог решил избавиться от жены малой кровью — спихнуть ее сюда. Таким образом, получается, что появившись на этих землях, Анна лишила вдовствующую графиню серьезной суммы. И мудрая свекровь решила, что даже часть денег лучше, чем совсем ничего. Дама подсуетилась и поставила на место экономки дальнюю родственницу по мужу.

Сейчас Анна судорожно решала, нужно ли поднимать скандал? Обвинять публично графиню? Так нет никаких серьезных доказательств. Но хотя бы меры предосторожности стоит принять.

— Сейчас я иду завтракать, мадам Трюффе. Вы же отправитесь в комнату, и будете ожидать там приезда патера Доменика. И при нем повторите все, что сказали мне. К моменту его приезда у вас должны быть записано все в точности. В его присутствии вы поклянетесь на Библии, что слова ваши правдивы, и он заверит ваше признание.

— Ваша светлость, умоляю, не губите!

— Пока я не собираюсь давать ход этим бумагам, мадам Трюффе. Но и обещать вам ничего не могу. Они останутся у меня. И если я сочту, что это необходимо, я их обнародую.

Деморализованная и рыдающая мадам под охраной капитана была уведена, а Анна весь завтрак размышляла, как лучше сделать: «Если бы не визит принца и его прямой приказ… Скорее всего, этот самый мой муж даже не подозревает, что здесь происходит. Но вот захочет ли он слушать такую информацию о своей матери? Пока что у меня вопросов больше, чем ответов. Остается только надеяться, что дофин или не заедет сюда больше, или не спросит, чем дело кончилось. Врать ему в лицо я не стану, однозначно. Это слишком рискованно. Так что если спросит, получит полный отчет, а потом уже пусть сам решает, что в местном гадюшнике допустимо, а что нет. Но лучше бы не спрашивал. В таких историях неизвестно, кому голову снесут — правым или виноватым.».

Через день мадам Трюффе, все еще утирающая слезы, была отпущена в шато. На прощание она робко спросила:

— Ваша светлость, приготовить ваши комнаты к переезду?

— Мои комнаты?

— Да, ваши покои в шато Санта Лафи.

Анна задумалась, стоит ли перебираться: «Там роскошнее, больше комнат и вроде бы почетнее жить. Но здесь у меня только те люди, с кем мне приятно проводить время. Шато находится дальше от города: и патер, и учителя будут тратить больше времени на дорогу. Смысл-то какой? Я и здесь вполне себе удобно устроилась, здесь швейная мастерская во флигеле. Правда, места становится мало, но жить рядом с Трюффе и сидеть за одним столом…»

— Нет, я останусь здесь. И не забывайте высылать мне еду, дрова и фураж для животных. Увеличьте поставки в два раза, и у меня не будет нужды докупать все это. Понятно?

— Как прикажете, ваша светлость!

— На вашем месте я бы не торопилась сообщать о всем произошедшем графине Аржентальской. Если и остались какие-то концы, мадам их быстро подчистит. Деньги вы ей должны были высылать раз в год? Правильно? Ну вот и промолчите до следующего.

— Конечно-конечно, ваша светлость! Именно так я и сделаю! Но…

— Что еще?

— Раз в месяц-полтора герцогиня присылает посыльного за письмом.

— Мадам Трюффе, я в любом случае не пострадаю. А уж с этим разбирайтесь сами. Ступайте.

«Слизкая какая! Прямо улитка, а не человек… — Анна раздраженно прошлась по комнате, размышляя. — Теперь у меня хороший запас денег. Если не шиковать, то года на два-три хватит на содержание всем: и прислуге, и охране. Но как-то это неправильно, чтобы деньги лежали просто так…»

Во всех книгах, что она читала в том мире, если вопрос касался денег, то следовала фраза типа: «Деньги не должны лежать, они должны работать.». Именно поэтому сейчас герцогиня и размышляла, что делать с неожиданно свалившимся богатством: «Пожалуй, весной стоит сделать пристрой к флигелю и взять тот заказ на форму солдатскую. Мэр города поговаривал про сорок комплектов. Значит, как минимум швеи свое содержание отработают. А с остальными деньгами что делать? Самой виноградник развести? Так я в нем ничего не понимаю. Да и конкурировать с крупными виноторговцами не смогу.

Попробовать шить форму на поток? Это не столица с кучей вояк, здесь крупных землевладений нет, а до соседних провинций пока дойдет… Или, может быть, взять охрану и в гости смотаться?»

Так и не придя к какому-то серьезному решению, Анна поняла, что устала за эти недели от бесконечных бумаг, разборов с мадам Трюффе и прочего. Внезапно повеселев, она вызвала к себе мадам Берк: «В конце-то концов! Герцогиня я или что?! Могу себе просто пикник устроить?! Могу!»

Идея герцогини мадам слегка шокировала:

— Прямо на улице, под снегом?! А если метель? А если…

— Особо ветров еще и нет, мадам Берк. Это уж после Рождества Христова все заметет. Но вы совершенно правы: необходим навес с удобной крышей!

— Ну как же так, ваша светлость! Понятное дело, если бы охота была, тогда и едят мясо на свежем воздухе прямо в лесу. А просто так…

— О! Прекрасная мысль, мадам Берк! Бертина, пригласи ко мне повариху! Обещаю, мадам Берк, что вам понравится мясо на свежем воздухе!

Очередной четверг начался совершенно необычно. Во-первых, все гости получили бумажные приглашения, чего отродясь не бывало раньше. Четверги вообще организовались как-то довольно стихийно. В этот же раз было четко указано, что требуется уличная и теплая форма одежды.

Месье Жюль пробовал выяснить кое-что прямо во время уроков, но герцогиня только улыбалась и отказывалась отвечать:

— Узнаете в свое время, месье! Главное, оденьтесь тепло!

В назначенный день заинтригованные гости собрались во дворе, с удивлением узнав, что сегодня ужин будет проходить не в доме, а в лесу.

— Рассаживаемся в экипажи, мадам и месье! Герцогиня и мадам Берк ждут вас на месте, — солидно провозгласил капитан Ингер.

Поездка была совсем недолгой. Минут через двадцать кареты начали останавливаться. Фрейлины и гости выходили на опушку хвойного лесочка, слегка припорошенного снегом. Площадка на вершине небольшой горушки, где под длинным навесом стоял длинный стол и лавки, казалась им странным местом. Люди чуть растерянно оглядывались: чуть в стороне в странном железном ящике полыхает огонь. Там возится повариха герцогини с помощниками. Сама герцогиня держит в руках парящий фруктовым ароматом кувшин горячего глинтвейна и разливает в толстостенные глиняные кружки, уставленые на краю стола:

— Подходим, почтенные, подходим! — мадам Берк, растерявшая часть солидности, с ярким румянцем на щеках, собирает гостей к напитку. — Пьем, а то остынет все. А глинтвейн непременно нужно горячим употребить!

Несколько подмерзшие в каретах люди с удовольствием грелись обжигающим напитком. Даже Мишель и Фелиция получили по половинке порции.

— С такой крошечной дозы не опьянеют, просто согреются. Но проследите, мадам Берк, чтобы больше спиртного они не употребляли! — герцогиня, невзирая на прекрасное настроение, контролировала процесс.

Следующее, что предложила её светлость, повергло в шок всех:

— А теперь, дамы и господа, разбираем вот эти штуки и идем кататься с горки!

Только сейчас гости заметили, что от площадки вниз, к заснеженной полянке, идет длиннющая, старательно залитая и отлично промерзшая ледяная дорожка. Параллельно спуску были проложены в снегу широкие удобные ступеньки для подъема вверх. Их даже чуть припорошили песком.

Пока гости неуверенно топтались на краю горки, держа гладкие, чуть изогнутые дощечки в руках, её светлость шлепнулась попой на такую же дощечку и покатилась вниз. Следом, неловко улыбаясь и опустившись на лед, поехала Фелиция, потом леди Мишель, которую, неожиданно, поддержала леди Селин:

— Я с вами, детка!

Внизу образовалась куча-мала, в которую торжественно врезался месье Жюль Шаброль. Последним рискнул съехать патер Доменик, стараясь сохранить присущее ему достоинство…

Когда капитан Ингер увидел всадников, то резко напрягся. Но буквально через мгновение он узнал его высочество дофина и только соскочил с коня, дабы поприветствовать новых гостей.

— Что это?! — принц с удивлением смотрел на нанизанные на тонкие пруты куски мяса, томящиеся над углями.

Над площадкой плыл божественный запах и перебивал его только аромат глинтвейна из греющегося в уголке кувшина. Пышнотелая повариха, торопливо кланяясь высокому гостю, поясняла:

— Так еённая светлость все и придумала. Так прямо мне и сказала, сколько перца, сколько лука класть. Часть велела простоквашей залить и чесноком, а часть в медово-уксусном соусе делать…Сказывала, заграницей этакое называют — шаш-лак! Эвона как!

Принц несколько пораженно смотрел, как снизу по ступенькам поднимаются гомонящие гости, как вянут шум и разговоры при виде него, и с какой-то странной грустью подумал, что на балах такого веселья не бывает…

— Рада приветствовать вас, ваше высочество! — герцогиня кланялась, убрав с лица улыбку, и дофин почувствовал неловкость. Хотелось съехать с горки, хотелось взять этот странный шаш-лак и впиться в него зубами.

— Что за странное развлечение, герцогиня?

— Почему странное? Летом бывают пикники, ваше величество. А зимой мужчины ездят на охоту, и дамам можно немного развлечься там. Вот я и решила, пусть без охоты, но поужинать на свежем воздухе. Если позволите, то я приглашу и вас.

Неожиданно для себя принц улыбнулся и ответил:

— Позволю, приглашайте!

Наградой ему была легкая улыбка герцогини и торжественно протянутый ею прут с упоительно благоухающими, дымящимися кусочками шашлыка.