Услуга за услугу

Хотя мой зять носил титул лишь помощника вице-президента, он являлся высшим должностным лицом местного банка. Национальный банк Фостер в Мидуэй Сити был отделением крупной банковской ассоциации, и ни один из управляющих филиалом, даже если это был банк в большом городе, не имел более высокого титула, чем вице-президент.

Арнолд Стронг и я ладили гораздо лучше, когда моя сестра была жива, потому что я был ее любимцем и он не хотел обижать ее. Он устроил меня на работу в банк, он одалживал мне деньги, когда мне было нужно, и даже покрыл меня в первый раз, когда в счетах, которые я вел, не хватало пары сотен долларов.

Эта его услуга сопровождалась занудной лекцией, но уволен я не был. Он возместил деньги из своего кармана и принял мое обещание, что я никогда больше не притронусь к фондам банка. И он больше не упоминал об этом, пока у меня опять не случилась недостача.

К тому времени он стал вдовцом, и ему не нужно было больше беспокоиться, что скажет Мари. На этот раз у меня не хватало всего каких-то семидесяти пяти долларов, но можно было подумать, что миллиона. Он сразу же уволил меня, дал мне двадцать четыре часа на то, чтобы вернуть семьдесят пять долларов, и сказал, что упрячет меня в тюрьму за растрату, если я не возмещу деньги. Мне пришлось одолжить их у ростовщика.

Вообще-то он оказал мне услугу, уволив меня, потому что я нашел работу получше. Гарри Кунц, букмекер, чья небрежная кредитная система была причиной обеих недостач, направил меня к Большому Джо Вартцу. Большой Джо занимался транспортировкой и распространением контрабандных товаров с перехваченных грузовиков, и ему нужен был шофер. Я получил работу на двести долларов в неделю и занимался ею два года, пока ФБР не перехватило один из грузов Большого Джо, состоящий из контрабанды. К счастью, ни ФБР, ни полиция до меня не добрались, так что иное наказание, которое я понес, была потеря работы. У меня как раз деньги были на исходе, когда я наткнулся на Арнолда, впервые после того, как он меня уволил. Это случилось в заведении под названием «Том-Том», примерно в десяти милях города. В местечке такого рода никак не ожидаешь встретить респектабельного банкира. Это одно из тех заведений, где официанты носят с собой фонарики-карандаши на случай, если кто-нибудь захочет взглянуть на меню. Случается такое не часто, поскольку туда редко приходят, чтобы пообедать. Клиентура исключительно мужская, и приходят они туда только для того, чтобы в кабинах потискаться с девицами, которые там работают. Управляющие не возражают, если за дополнительную плату клиенты уводят их сотрудниц с собой.

Хотя внутри «Том-Тома» слишком темно, чтобы можно было узнать кого-то на расстоянии более двух футов, снаружи он освещен хорошо. Было около десяти вечера, и я как раз подошел к главному входу, когда двери раскрылись и вышла привлекательная, хрупкая брюнетка лет около тридцати. На ней был искусственный мех под выхухоль, надетый поверх плотно обтягивающего фигуру зеленого платья, толстый слой косметики, сильно накрашенные ресницы и густые тени. Я узнал в ней одну из девиц «Том-Тома».

Вслед за ней вышел плотный, представительный мужчина лет сорока пяти. Я в изумлении приостановился, когда узнал и его.

— Привет, Арнолд, — сказал я.

Они оба остановились. Возможно, мне привиделось, что он покраснел, так как голос его отнюдь не был смущенным.

— Как поживаешь, Мел? — спросил он.

— Прекрасно, — я улыбнулся женщине.

— Это мисс Тина Крауфорд, — представил он. — Тини, это мой Мелвин Холл.

Я понял по ее глазам, что она узнала меня. Совместных сессий в кабинах у нас с ней не бывало, но она заигрывала со мной в баре пару раз, а запомнить меня нетрудно. Ростом я шесть футов и один дюйм и все еще в приличной физической форме для мужчины, приближающегося к сорока.

— Мне кажется, мы встречались, — сказала она металлическим голосом.

— У-гу, — сказал я. — Как поживаешь, Тина?

Она ответила, что прекрасно, и они оба двинулись дальше. Я стоял, с любопытством глядя им вслед, пока они не завернули за угол здания к находившейся там стоянке автомобилей. Мысль о том, что мой степенный зять начал прожигать жизнь после полутора лет целомудренного вдовства, позабавила меня.

Вдруг мне пришло в голову, что попечительскому совету Национального банка Фостер наверняка не понравилось бы, что управляющий одного из их отделений проводит время с девицей из бара. Намек на это мог бы заставить моего зятя согласиться на небольшую частную ссуду.

Стоянки для автомобилей располагались по обе стороны здания, и моя машина находилась напротив той, куда направились Арнолд и Тина. Передумав входить в «Том-Том», я поспешил обратно к машине.

С другой стороны здания появился синий седан. В свете, падавшем от подъезда здания, я ясно различил Тину и Арнолда на переднем сиденье. Выехав на шоссе, машина повернула направо в сторону от города. Я дал ей уйти на пятьдесят ярдов, потом последовал за ней.

Арнолд проехал еще пятнадцать миль, прежде чем свернул на дорогу, покрытую гравием. Мне стало еще интереснее, потому что я знал эту дорогу. Минуя пару ферм, она упиралась в тупик в самом центре островка леса.

В конце дороги стояло большое двухэтажное здание, уютно расположенное среди деревьев. Оно было известно как клуб «Тридцать три». На первом этаже находился легальный ночной клуб, а на втором — нелегальное игорное казино.

К моменту, когда я проезжал между каменными колоннами при въезде на территорию, Арнолд уже поставил машину и уводил Тину внутрь. Я объехал вокруг стоянки, отыскал его машину, потом нашел свободное место во втором ряду сзади, там машины скрывали бы меня и в то же время я мог бы за ним следить. Я подождал пять минут в машине, потом вошел в здание.

Внутри было много народу, и никто не обратил на меня внимания, когда я проходил по танцевальному залу. Арнолда и Тины в зале не было, не было их и в баре. Поскольку других помещений, за исключением кухни, на первом этаже нет, то это означало, что они, должно быть, сразу прошли в казино.

Совет попечителей Арнолда одобрил бы его частые посещения игорного казино не в большей степени, чем свидания с девушкой из бара, подумал я. Я мысленно увеличил размер ссуды, за которой намеревался обратиться.

Я вернулся назад к машине и стал ждать. В полпервого появились Арнолд и Тина. Я опять позволил седану удалиться на пятьдесят ярдов и потом поехал. Арнолд сразу же направился в город и там свернул к собственному дому.

Я остановил машину на противоположной стороне улицы и наблюдал, как он закрыл двери гаража, потом повел Тину к боковому входу в дом и открыл его. Они исчезли внутри.

Поскольку Арнолд и Мари никогда не имели детей, он теперь жил в доме совсем один, и ничто не мешало ему приводить к себе женщин. За исключением того, что банкиры, как и священники, должны быть безупречны. А ведь у него были соседи. Я с удивлением отметил, что Арнолд, учитывая его положение, довольно беззаботно относится к своей репутации.

Если я удачно сформулирую условия, то, может быть, мне удастся заключить договор с моим зятем-банкиром о максимальной беспроцентной ссуде в тысячу долларов.

На следующий день, а это был четверг, около двух часов дня я заглянул в банк. Когда я просунул голову в кабинет Арнолда, он приветствовал меня без особой радости, но и без неудовольствия.

— Привет, Мел, — сказал он. — Входи. — Он отодвинул в сторону письмо, над которым сосредоточенно работал.

Закрыв за собой дверь кабинета, я сел на стул около его стола и предложил ему сигарету. Когда он просто покачал головой, я прикурил свою и бросил спичку в идеально чистую пепельницу на столе.

— Зачем пришел? — спросил он.

Я выпустил дым в его направлении.

— Я подумал, что нам следует загладить нашу ссору, Арнолд. В конце концов, мы же родственники.

— Я на тебя зла не держу, Мел. Я никогда бы больше не взял тебя на работу и у меня нет намерения одалживать тебе деньги, если ты за этим пришел. Но я вполне готов к цивилизованным отношениям. Я бы тебе даже дал рекомендацию на работу, при условии, что работа никак не будет связана с денежными делами.

Я взглянул на него с оскорбленным видом.

— Ну, вряд ли ты мог бы ожидать, что я дам тебе рекомендацию в какой-нибудь банк, — рассудительно сказал он. — Если ты хочешь получить рекомендацию, то должен торопиться с этим. Завтра мой последний день здесь.

— Ты уходишь в отставку? — с удивлением спросил я.

— В сорок-то пять? Едва ли. — Он подвинул мне письмо, которое читал, когда я пришел.

Это был бланк Леверетского отделения Национального банка Фостер, и в письме сообщалось:

Письмо было подписано Раймондом Бэрком, главным кассиром.

— Что это означает? — спросил я, возвращая ему письмо.

— Меня переводят, — сказал он меланхолично. — Управляющий отделением в Леверете умер несколько дней назад от сердечного приступа, и меня посылают на его место.

— Похоже, ты не слишком этому рад?

— В общем, это повышение. Я стану полным вице-президентом, но там незнакомое окружение, а я здесь был вполне счастлив. Совсем не хочется расставаться со всеми друзьями.

Включая и Тину Крауфорд? — спросил я себя. И сказал:

— Но у тебя должны быть какие-то приятели в том банке.

Он покачал головой.

— Я знал старину Сэма Моррисона, бывшего управляющего, но он умер. Это отделение новое, оно начало действовать около месяца назад, и я никогда не встречался ни с кем из его служащих. Я никого не знаю в городе.

Откуда ни возьмись, фантастическая мысль пришла мне в голову. Я сказал:

— Совсем никого?

— Я никогда не был в Леверете. Это в трехстах милях отсюда.

Вдруг я перестал думать о своем первоначальном проекте, потому что фантастическая мысль пустила корни в моей голове. Я спросил:

— Почему ты едешь поездом, а не на машине?

— Мою машину пора менять, так что я продаю ее и, когда приеду, куплю новую. Дом и мебель я уже продал. Мне повезло найти покупателя, который хотел обставленный дом. У нового хозяина есть набор всех ключей, так что все, что мне остается сделать в понедельник утром, это выйти из дома.

— Когда уходит твой поезд? — спросил я.

— В полшестого утра. А что?

— В прошлом ты оказал мне несколько услуг. Я подъеду за тобой и отвезу на вокзал.

— Спасибо, но я уже заказал такси.

Для того, что я задумал, мне не так уж было необходимо подвозить его, поэтому я не настаивал. Погасив сигарету, я поднялся и протянул ему руку.

— Ну что ж, желаю успеха, Арнолд. Рад был повидать тебя перед твоим отъездом.

Он тоже встал и сердечно пожал мне руку.

— Спасибо, Мел. Удачи и тебе. Мое предложение о рекомендации все еще в силе.

— Оно мне не нужно. У меня все идет отлично. Я заскочил, только чтобы загладить наши разногласия.

Из банка я поехал в Ривервью Пойнт, припарковал машину и, глядя на реку, думал. И постепенно, по мере того как мои планы выстраивались, мысль, которая зародилась у меня в кабинете Арнолда, казалась мне все более и более осуществимой.

Поскольку Арнолд никого не знал в Леверете, то, следовательно, и его там никто не знал. Проработав три года кассиром в банке, я достаточно знал о банковских операциях, чтобы оставаться неразоблаченным по крайней мере пару дней. А именно столько и потребуется.

Управляющий банком, совершенно естественно, имеет доступ к хранилищу, знает комбинацию шифра и даже имеет ключи от здания. Если у меня хватит решительности пойти на это, я могу отхватить состояние и быть за пределами страны прежде, чем кража обнаружится.

Единственное затруднение заключалось в том, что я не видел возможности осуществить свой план без убийства. Я сидел и думал, пока не стало темнеть, и так и не смог решить эту проблему. В конце концов я решил, что большой барыш стоит большого риска. И потом, не так уж я и любил Арнолда.

Я сконцентрировался на первой задаче — избавиться от моего зятя так, чтобы его не хватились. Я понимал, что выбор момента будет зависеть от планов Арнолда на уикэнд. Было бы катастрофой, например, если банк назначил на субботу прощальный банкет в его честь, а виновник торжества не явится.

Самым простым способом узнать о его планах было спросить у него. В половине девятого я позвонил ему домой.

— Это Мел, Арнолд. Я подумал, что я тебе многим обязан за услуги в прошлом, и мне хотелось бы пригласить тебя пообедать, перед твоим отъездом. Или ты связан на весь уикэнд какими-нибудь приглашениями?

— Нет. Служащие банка устроили мне банкет в прошлую субботу. Я вообще не собираюсь оставаться в городе на уикэнд.

— Да? Я думал, ты уезжаешь только в понедельник.

— Это так, но я собираюсь на рыбалку на озеро Бемус. Два часа назад я продал машину, но покупатель согласился, чтобы я задержал ее у себя, а в понедельник он ее заберет. Я поеду на озеро завтра вечером и не вернусь до вечера воскресенья. И я, думаю, вряд ли буду расположен что-то праздновать тогда, потому что утром в понедельник я должен буду сесть на поезд в пять тридцать.

Я придал голосу нотку сожаления.

— Значит, это отпадает. С кем ты едешь на рыбалку?

— Ни с кем. Я еду один.

Все складывалось превосходно. Я сказал:

— Ну что ж, удачи на озере.

— Спасибо. И спасибо за приглашение.

Повесив трубку, я сидел и обдумывал все детали моего плана. Потом лег спать и прекрасно проспал всю ночь.

В пятницу утром я сделал несколько покупок в хозяйственной лавке. Я купил двенадцать футов оконного шнура и четыре утяжелителя к нему. Сложил свои покупки в багажник машины.

На случай, если Арнолд вдруг уйдет с работы раньше в свой последний день и сорвет все мои планы, уехав на озеро прежде, чем я приеду к нему, я решил держать его под наблюдением. В два часа дня я припарковал машину на стоянке напротив банка. Седан Арнолда стоял на площадке у банка.

В полпятого из дверей потянулись бухгалтеры и кассиры. К пяти почти все служащие ушли. Прошло еще десять минут, прежде чем вышли Арнолд и Норман Брэди.

Они прошли на стоянку, постояли несколько минут у машины Нормана Брэди, разговаривая, потом пожали друг другу руки. Брэди сел в свою машину, а Арнолд прошел к своей. Прежде чем покинуть стоянку, я дождался, пока обе машины уехали.

В доме Арнолда двери гаража были открыты, и седан находился в гараже. Прошло минуты две после того, как я позвонил в боковую дверь, прежде чем он открыл. Он взглянул на меня с удивлением.

— Я был наверху, заканчивал сборы, — сказал он. — Извини, что заставил ждать. Входи.

Я вошел, и он закрыл за мной дверь. На нем все еще был костюм и галстук, отметил я. Первое, что я делаю, когда вхожу в свою меблированную комнату, это переодеваюсь в удобную одежду, но Арнолд всегда был одет несколько официально.

— Продолжай заниматься своими делами, — сказал я. — Я заглянул, только чтобы попрощаться.

— Я закрывал последний чемодан, когда ты позвонил, и теперь все закончил. Не могу предложить тебе что-нибудь выпить, потому что я все вывез из дома, за исключением мебели.

— Ничего, — сказал я, продолжая проходить дальше, в переднюю комнату.

Идя за мной, он смотрел на меня с некоторым сомнением.

— Кто-нибудь есть в доме? — спросил я. — Ждешь кого-нибудь?

Он озадаченно посмотрел на меня.

— Нет. Я собирался через несколько минут уходить.

Улыбаясь, я стал приближаться к нему. Он был совершенно не готов к тому, что я ударю его сбоку по шее со всей силой, на какую способен.

Он с хрипом упал на колени, его взгляд стал бессмысленным, и он ткнулся вперед, лицом вниз.

Удар карате, нанесенный с достаточной силой, должен убить человека, сломав ему шею. Но у Арнолда, должно быть, была крепкая шея. Он еще дышал, когда я его перевернул на спину. Тогда я ударил его еще раз, под переносицей, и почувствовал, как под онемевшим ребром моей ладони хрустнула кость. Его колени подтянулись к груди. Потом дыхание прекратилось.

Поднявшись, я пошел проверить, все ли двери заперты, потом вернулся к телу. Повернув его на бок, я достал из кармана его брюк и осмотрел. Там было много документов, удостоверяющих его личность, на случай, если бы мне пришлось подтвердить, что я Арнолд Стронг. Описание его внешности в водительских правах моей не соответствовало, но никто, кроме полицейских, никогда не читает описание в правах, когда их представляют в удостоверения. В бумажнике также было более двухсот долларов в чеках.

Я переложил свой собственный бумажник во внутренний карман пиджака, а бумажник Арнолда в карман брюк. В кармане его пиджака я нашел комплект ключей от машины и еще одно кольцо с ключами. Их я стал пробовать на боковой двери, пока не нашел тот, который подходил. Все другие ключи я положил в карман.

Наверху в спальне я обнаружил упакованные чемоданы и сумку. Портфель, который я видел в руках Арнолда, лежал на кровати, и я подумал, что в нем могут быть какие-то бумаги, с которыми управляющему отделения Национального банка Фостер в Леверте следует быть знакомым. Однако он был пуст.

Я два раза спускался, перенося багаж вниз. Потом, поскольку ничего больше не мог делать до наступления темноты и мне не хотелось несколько часов сидеть рядом с мертвым, я вышел через боковую дверь и запер ее за собой.

Я вернулся около одиннадцати, заехал во двор и остановил около бокового входа. Достав из багажника шнур и утяжелители, я вошел в дом и настороженно прислушался.

В доме была кромешная тьма, но с помощью спички я нашел лампу и зажег ее. Арнолд лежал точно так, как я его оставил. Я быстро снял с мертвого одежду. Приподнял два чемодана, что в более легком, вероятно, больше свободного места, открыл его. Положил в него белье, рубашку и брюки, но для пиджака и туфель там места не было. Мне пришлось сесть на него, чтобы он закрылся.

Я сумел затолкать пиджак во второй чемодан, но туфли туда не вошли. Судя по тому, какой тяжелой была сумка, места для туфель в ней не было. Тогда я вспомнил о портфеле, и проблема была решена.

Я привязал утяжелители оконного шнура к каждой руке и ноге голого тела. Выйдя из боковой двери, я открыл багажник машины и огляделся. В соседнем доме горел свет, но он находился более чем к пятидесяти футах, и свет из его окон сюда не доходил. Единственный свет, который зажег я, это лампа в передней комнате, так что из открытой боковой двери никакой свет не просачивался.

Я достаточно сильный человек, но изрядно вспотел, укладывая тело в багажник машины.

Я уже положил багаж и портфель на заднее сиденье, выключил и запер боковую дверь, когда мне пришло в голову, что Арнолд мог положить в багажник седана рыболовные снасти. Новый хозяин машины может счесть это странным, подумал я, и было ни к чему оставлять какие-нибудь зацепки. Я проверил, но там ничего не было.

Вероятно, они хранились где-нибудь в гараже, решил я. Но я не хотел рисковать и зажигать свет в гараже, поэтому я это так и оставил. Вставил ключи в зажигание машины и закрыл дверь гаража.

В полночь редкие машины проезжают по мосту Ривервью Пойнт. Когда я остановился посреди моста, было темно и только одна пара огней приближалась спереди. Я подождал, пока машина проедет, потом быстро вышел из своей машины и открыл багажник.

Я только успел перевалить тело через перила, когда сзади за четверть мили засветились фары машины, направленные на мост. Внизу глухой всплеск почти совпал со звуком захлопнутой мною крышки багажника. Я поднял капот, как будто у меня что-то случилось с мотором. Мимо просвистела машина. Пока я сбрасывал багаж и портфель, других машин не появлялось.

К часу ночи я был дома в постели. В субботу утром я подъехал к стоянке подержанных автомобилей и продал свою машину. Остаток субботы и все воскресенье я потратил на то, чтобы набить руку в подписи Арнолда по ее образцу в водительских правах. Это, вероятно, было излишней предосторожностью, чувствовал я, но, судя по письму, которое Арнолд показывал мне, он переписывался с главным кассиром, и тот мог заметить разницу, если бы мне пришлось что-нибудь подписывать.

Мне не нужно было долго паковаться, потому что я жил в меблированной комнате и ничего своего у меня не было, кроме одежды. В воскресенье вечером я предупредил хозяйку и в понедельник без четверти пять утра сел в такси со своими двумя чемоданами.

В поезде в течение восьми часов мне нечего было делать, и я начал думать о сотне возможных ловушек в моем проекте. Допустим, что какой-то служащий банка раньше жил в Мидуэй Сити и знает в лицо меня или Арнолда Стронга? Предположим, кто-то из членов совета попечителей решил навестить отделение в Леверете? Даже если кто-нибудь из членов совета или из отделения в Мидуэй Сити просто позвонит Арнолду Стронгу, мой маскарад провалится.

Думаю, что я оставил бы эту затею, если бы не совершенное убийство. Я был решительно настроен уехать из страны, но не хотел это делать нищим.

Наконец, я сумел успокоить себя, решив, что проведу в банке как можно меньше времени. Я отложу свой первый визит туда до утра вторника, и, когда получу комбинацию к сейфу и необходимые ключи, я очень кстати заболею и не покину свою комнату в отеле, пока не буду готов действовать.

Стелла Маршалл, главный бухгалтер, оказалась чопорной, пожилой старой девой. Она не выказала удивления по поводу моей внешности, и таким образом первый барьер был взят. Я был на шесть лет моложе Арнолда, а возраст нового управляющего, вероятно, известен, по крайней мере руководству, потому что, вполне естественно, приход к ним Арнолда как-то обсуждался. Или она не подумала о возрасте, или приняла меня за моложавого сорокапятилетнего.

Я сказал ей, что простудился и не в состоянии посетить банк в тот же день, и она отвезла меня в Леверет.

По дороге она сказала:

— Мистер Бэрк не знал ваших планов относительно постоянного жилья, поэтому ничего не подыскивал до разговора с вами.

— Как далеко от отеля находится банк? — спросил я.

— Всего полтора квартала.

— Тогда временно я буду жить там. У меня, понимаете, нет семьи.

— Да, — сказала она, — мистер Бэрк сказал мне, что вы вдовец.

Высадив меня у отеля, она предложила заехать за мной следующим утром, но я сказал ей, что, поскольку отель так близко, я предпочитаю ходить пешком.

На следующее утро я прибыл в банк ровно в девять. Раймонд Бэрк, главный кассир и второе по рангу должностное лицо филиала, оказался худым, лысеющим мужчиной лет тридцати пяти, в очках с толстыми стеклами. Он, как и Стелла Маршалл, принял меня без всяких вопросов.

Я притворно сморкался каждые две минуты и пожаловался, что у меня начинается грипп. Бэрк, казалось, должным образом сочувствовал.

Показав мой кабинет, он провел меня по банку, представляя служащих и демонстрируя оборудование. Каждый поприветствовал меня с вежливым дружелюбием и без тени подозрения. Я начал дышать свободнее.

В хранилище мы пришли в последнюю очередь. Оно было такое же, как и в Мидуэй Сити, так что здесь мне не нужно было ничего объяснять.

— Мистер Моррисон всегда ставил время в пять часов, со мной или мисс Маршалл в качестве свидетеля, — сказал Бэрк. — После его смерти это делаю я, в ее присутствии. Вы хотели бы взять эту обязанность на себя?

— Да, — сказал я. — Где регистрационный журнал?

Он показал мне регистрационный журнал хранилища, который оказался просто большой записной книжкой. В нее в конце каждого рабочего дня тот, кто закрывал хранилище, вписывал количество часов, которое было набрано на циферблате, и подписывался своими инициалами. Свидетель тоже проставлял свои инициалы.

Мы вернулись в мой кабинет, и Бэрк указал на толстую папку на моем столе.

— Это сводка всей деятельности банка, которую я составил, чтобы вам было удобнее, — сказал он. — Вы найдете здесь перечисление всех активов и пассивов, полный список ссуд, капиталовложений и так далее. Если возникнут какие-нибудь вопросы, позовите меня.

— Спасибо, — сказал я. — Ознакомление с этим займет, вероятно, весь день, так что я предпочел бы, чтобы меня не беспокоили. Давайте по крайней мере сегодня вы будете вести все дела, как это делали до моего приезда.

— Конечно. Я всех предупрежу, чтобы вас сегодня не трогали.

Когда он вышел и закрыл за собой дверь, я открыл папку.

Большая часть ее содержимого не представляла для меня интереса, но один пункт меня весьма заинтересовал. Сумма наличных денег на момент закрытия накануне составляла 251 372, 87 долларов. Четверть миллиона долларов, подумал я. Конечно, часть этих денег состоит из однодолларовых купюр и мелочи, но, даже если пятьдесят тысяч окажутся слишком громоздкими, чтобы их унести с собой, останется двести тысяч. Хотелось бы знать, представляет ли эта цифра обычную среднюю сумму, оставляемую в хранилище на ночь.

За исключением перерыва на ланч, я провел весь день в уединении в своем кабинете, в самом деле просматривая материалы, на случай, если Раймонд Бэрк захочет обсудить дела банка.

Около пяти часов я вышел и спросил главного кассира, готово ли хранилище к тому, чтобы его закрывать.

Он дал мне листок бумаги с выбранными им цифрами. Каждый вечер вводилась новая комбинация, и цифры записывались на двух листках бумаги. Один оставался у того, кто ставил замок с часовым механизмом, другой у свидетеля.

— Кстати, вот ключи от здания, — сказал он, протягивая мне два медных ключа, — это от главного входа, а это от запасного, — указал он пальцем на каждый.

Мы пошли в хранилище, и он дал мне ключ от замка с часовым механизмом. Я убедился, что язык замка отодвинут, иначе при заведении часов замок заклинивается. Открыв стеклянную дверь, я вставил ключ в скважину под наборным диском.

— Мы ставим так, чтобы открывать в девять пятнадцать, — сказал Бэрк. — Это будет через шестнадцать часов с четвертью.

Я поворачивал ключ до тех пор, пока на циферблате не обозначилось шестнадцать с четвертью, вынул его, закрыл стеклянную дверь, захлопнул дверь хранилища и повернул ручку, чтобы язык замка встал на место.

Вписав время в регистрационный журнал, я проставил инициалы А. С. Ниже Раймонд Бэрк написал свои.

Я уже решил, что логичнее всего проникнуть в хранилище в пятницу ночью, потому что тогда у меня будет время до утра в понедельник, прежде чем кража обнаружится. Пока же чем меньше времени я буду проводить в банке, тем меньше шансов, что я буду разоблачен.

В среду утром я позвонил в банк в девять пятнадцать и охрипшим голосом попросил Бэрка. Когда он ответил, я сказал ему тем же хриплым голосом:

— Это Арнолд Стронг, Бэрк. Я в постели с гриппом. Мне очень неприятно на второй же день отсутствовать на работе, но я просто не в состоянии.

— Сочувствую вам, — сказал он. — Мог бы я чем-нибудь вам помочь?

— Нет. Доктор рекомендует постельный режим. Он также не советует, чтобы меня навещали. Ради безопасности посетителей, не моей. Наверное, эта штука очень заразная. Все, что мне нужно, я могу заказать через обслуживающий персонал, так что все в порядке. Завтра я приду или позвоню вам.

— Хорошо, мистер Стронг, — сказал он. — Ни о чем не беспокойтесь. Мы справимся.

Как только он повесил трубку, я позвонил в аэропорт и навел справки относительно зарубежных рейсов. После полуночи никаких рейсов не было до шести утра. Я забронировал место на свое собственное имя на шесть утра в субботу. Таким образом, я буду вне досягаемости прежде, чем будет обнаружено пустое хранилище. Потом я вышел на улицу, нашел ломбард и купил кожаный чемодан.

Утром в четверг я опять позвонил Бэрку и сказал ему, что я по-прежнему болен.

— Не торопитесь, — сказал он. — У нас все идет нормально. Вчера звонил мистер Реддинг, но он хотел лишь узнать, как у вас дела. Я сказал ему, что вы больны, и он попросил, чтобы вы позвонили ему, когда выйдете на работу.

Байрон Реддинг был президентом совета попечителей центрального банка. Если бы я был там, когда он звонил, я бы оказался в пиковом положении.

— Я позвоню ему отсюда, — сказал я. — Я достаточно хорошо себя для этого чувствую.

В пятницу утром я опять позвонил в банк, на этот раз без хрипоты в голосе.

— По-моему, мне лучше, — сказал я. — Пока еще немного кружится голова, но я постараюсь справиться с этим ко второй половине дня. Ждите меня перед закрытием.

— Хорошо, — сказал Бэрк. — Хотя особой необходимости приходить сюда нет, если вы будете чувствовать себя недостаточно хорошо для этого.

— Я уверен, что буду чувствовать себя хорошо, — заверил я.

Я приехал в банк около трех часов. Бэрк проводил меня в мой кабинет. Я спросил:

— Есть ли здесь где-нибудь вода? Мне пора принять таблетку от гриппа.

— Я принесу вам, — сказал он, выходя из кабинета. Он вернулся, неся бумажный стакан с водой.

— Спасибо, — я проглотил таблетку и запил ее водой.

— Мистер Реддинг снова звонил сегодня утром, — сказал он. — А также мистер Брэди из Мидуэй Сити, час назад. Я сказал обоим, что вы будете к трем часам и им позвоните.

Когда он показывал мне два телефона на столе, я размышлял, как бы мне избежать необходимости звонить.

— Тот левый телефон идет через коммутатор, — сказал он. — А другой на прямой внешней связи.

— Прекрасно, — сказал я, — Теперь, если не возражаете, я хотел бы им позвонить.

Он вышел и закрыл за собой дверь.

Я не звонил ни тому, ни другому, конечно, но Бэрк никак не мог знать этого. Я сидел в страхе, пережидая медленно тянущееся время, надеясь, что они так и не соберутся позвонить опять.

Когда на моих часах было пять минут шестого, а телефон по-прежнему молчал, я встал и вышел из кабинета.

Бэрк вошел в тот же момент со стороны хранилища, и мы встретились на середине комнаты.

— Комбинация уже проставлена, — сказал он, передавая мне листок с цифрами и ключ от замка с часовым механизмом.

Положив листок в карман, я пошел к хранилищу. Бэрк шел рядом. У деревянной, вертушки, которая вела в помещение хранилища, я остановился, вынул пузырек с лекарством, вытряхнул таблетку в ладонь.

— Пора опять принять лекарство, — сказал я. — Вас не затруднит еще раз принести воды?

— Нет, конечно, — сказал он, направляясь к фонтанчику питьевой воды в другом конце комнаты.

Толкнув вертушку, я прошел, проверил язычок замка и открыл стеклянную дверь. Я завел часы на семь часов вперед, вынул ключ, закрыл стеклянную дверь и захлопнул дверь хранилища. Я только успел повернуть ручку, поставив язычок замка на место, как появился Бэрк с чашкой воды.

Он выглядел несколько удивленным, что хранилище уже заперто, но ничего не сказал. Я взял воду, принял таблетку и швырнул пустую чашку в стоявшую рядом мусорную корзину.

В регистрационном журнале хранилища я записал, что замок поставлен на шестьдесят четыре с четвертью часа. Подписался инициалами, и Бэрк ниже поставил свои.

— Приятного вечера, — вежливо сказал я. — До понедельника.

Когда я вернулся в полночь, на улице никого не было. С чемоданом в руке я прошел по аллее за банком и вошел через запасной вход.

Через пятнадцать минут я вышел с чемоданом, который теперь был набит пятидолларовыми и более крупными банкнотами. Я не задерживался и не пересчитывал их, но оценил, что сумма составляла более двухсот тысяч долларов.

Когда я вернулся в отель, я оставил распоряжение, чтобы меня разбудили в полпятого утра, и попросил, чтобы было такси, готовое отвезти меня в аэропорт в пятнадцать минут шестого.

Чтобы пересчитать все деньги, мне пришлось просидеть почти до часу ночи. Получилось чуть больше двухсот тысяч долларов. Только я закрыл чемодан, как раздался стук в дверь. Бросив чемодан в стенной шкаф, я подошел и открыл ее. Там стояли двое незнакомых мужчин.

— Мистер Арнолд Стронг? — спросил высокий.

— Да, — ответил я.

Показав бляху, он прошел в комнату, его более приземистый компаньон следовал за ним.

— В чем дело? — спросил я.

— Почему вы решили, что у вас это пройдет, мистер Стронг? — спросил высокий. — Чтобы обнаружить первую недостачу, потребовалось бы некоторое время, поскольку вы очень хитро это провернули. Главный бухгалтер даже сказал, что она могла бы не вскрыться в течение нескольких месяцев, если бы эта последняя недостача не заставила его начать копаться. Вы должны бы знать, что обнаружение вторых ста тысяч, которые вы вынесли, — вопрос нескольких дней, даже с этим поддельным обязательством, которое вы подложили в картотеку. Почему вы не подались на юг?

Пока я взирал на него в немом изумлении, до меня дошло, что я был не единственным, кто присвоил деньги Национального банка Фостер. Неудивительно, что Арнолд не был в восторге от перевода. Раз он покрывал стотысячную недостачу в банке, значит, его визит в клуб «Тридцати три» в ту ночь, когда я его видел, не был первым.

Потом я сообразил, что имеет в виду полицейский. Арнолд унес вторые сто тысяч наличными. Я вспомнил о портфеле, с которым я его видел выходящим из банка, а потом лежавшим пустым на кровати.

Он и не собирался на рыбалку… Он планировал поехать в аэропорт, бросить машину и улизнуть из страны.

Почему я не обыскал его багаж?! Я вышвырнул сто тысяч в реку! Безжизненным голосом я проговорил:

— В действительности я не Арнолд Стронг. Я его зять. Мелвин Холл.

— Да? — спросил высокий мужчина, вынимая наручники. — Где же тогда Стронг?

Это придется долго объяснять, подумал я, в то время как полицейские защелкивали наручники.