Утерянные победы советской авиации

Период человеческой истории, заключенный между 1920–1940 годами, отмечен бурным развитием авиации и воздухоплавания, совершенствованием силовых установок и оборудования, многочисленными рекордами скорости и высоты, дальними перелетами самолетов и дирижаблей. В этом коротком перечне авиационных устремлений полеты на максимальную дальность явились наиболее впечатляющими событиями, поэтому указанный двадцатилетний отрезок времени между двумя мировыми войнами принято называть «эпохой великих перелетов». Сегодня можно спорить, когда именно данная деятельность достигла своего наивысшего напряжения и активности. Наиболее вероятно это был конец 1920–х – начало 1930–х годов. Затем в массовости дальних воздушных передвижений наступил заметный спад по причине целого ряда обстоятельств.

Прежде всего, уровень развития техники 1920–х годов оказался достаточным, чтобы утолить жажду достижения неизведанных ранее областей и совершить большинство мыслимых вариантов полетов. Отважные воздушные исследователи облетели весь мир, посетили неизведанные районы Азии и Африки, не один раз пересекли Атлантический океан, покорили Северный и Южный полюса.

Дальнейшее развитие событий показало, что время отважных одиночек закончилось. Отныне осуществление дальних полетов и добыча авиационных рекордов становились не просто соревнованием отважных мужчин с целью утверждения личного превосходства и доказательства наивысшего летного мастерства. Для достижения действительно рекордных показателей потребовались на порядок увеличенные финансовые затраты, специально разработанные самолеты, значительные и многолетние усилия лучших конструкторов и инженеров. На мировой сцене в полный рост начало проявляться межнациональное техническое соперничество, сопровождаемое всеми присущими этому явлению моментами. Советский сверхдальний АНТ-25 появился именно в этот период, когда в необъявленное соревнование за завоевание рекорда дальности полета включились наиболее амбициозные и азартные нации.

Перелеты экипажей В. П. Чкалова и М. М. Громова через Северный полюс, предпринятые в 1937 году, явились самыми яркими событиями в судьбе АНТ-25. Эти акции заслуженно воспринимались как величайшее достижение советской авиации, в последующие десятилетия они подробно и неоднократно описывались в средствах массовой информации. Более того, вполне объективно и скрупулезно о своем участии в перелетах через полюс рассказали непосредственные участники событий – М. М. Громов, А. Б. Юмашев, Г. Ф. Байдуков и А. В. Беляков. Между тем, в истории самолета имеется достаточно много других эпизодов, достойных упоминания. Именно поэтому автор на этот раз уделит им наибольшее внимание, а недостающие подробности всех без исключения событий, связанных с АНТ-25, расскажет в другой книге, которую надеется предоставить читателю в ближайшее время.

Появление АНТ-25

Впервые о завоевании мирового рекорда дальности полета в СССР было заявлено в августе 1931 г. – именно тогда при Реввоенсовете (РВС) республики образовали специальную комиссию под руководством К. Е. Ворошилова.

Действительно, уже в августе 1931 г. в ЦАГИ приступили к подготовке эскизных проектов дальнего и высотного самолетов. Причем основным направлением указанной деятельности считалось создание аппарата для достижения рекорда дальности полета. Дополнительным стимулом к созданию такой машины стали события, связанные с неудачными попытками перелетов в августе – сентябре 1931 г. двух французских монопланов Девуатин D.33. Неизвестно на каких условиях, но останки по крайней мере одного разбившегося француза остались на территории СССР. Вне всякого сомнения, D.33 обстоятельно изучили, а полученную информацию использовали при создании своего сверхдальнего самолета.

Однако главным обстоятельством, способствующим развитию событий, стали успешные испытания нового авиационного двигателя М-34, закончившиеся глубокой осенью 1931 г. Уже 4 декабря 1931 г. народный комиссар обороны К. Е. Ворошилов обратился в Правительство со следующим докладом:

«В связи с созданием нашего нового советского мотора М-34 мощностью 750–900 л. с., показавшего на государственных испытаниях небывалую экономичность в расходе горючего (в среднем 202 грамма против 222–230 г/л. с./час у наиболее экономичных современных заграничных авиационных бензиновых двигателей), начальник ВВС РККА т. Алкснис и главный конструктор ЦАГИ А. Н. Туполев предварительно проработали и внесли на утверждение РВС Союза предложение об организации в 1932 г. полета на предельную дальность».

Предложение утвердили, после чего конструкторский отдел ЦАГИ получил задание построить в двух экземплярах специальный одномоторный рекордный самолет АНТ-25 с редукторным двигателем М-34.

По расчетам ЦАГИ самолет с экипажем из трех человек должен был обладать следующими характеристиками:

В ходе обсуждения технических характеристик Туполев настаивал на реальном значении максимальной дальности 9000 км. Однако такая цифра не могла удовлетворить амбиции высшего руководства, в котором считали, что самолеты, способные преодолеть 10 тысяч километров без посадки, в Европе уже имеются. Именно поэтому на заседании Реввоенсовета максимальную дальность полета, которую требовалось получить, определили в 13 000 км.

Задуманный самолет во всех последующих документах, за немногими исключениями, обозначался как РД – «Рекорд Дальности», его проектирование вела конструкторская бригада под руководством П. О. Сухого. Конструктивная разработка в основном закончилась в июле 1932 г., а 1 июня завод опытных конструкций ЦАГИ (ЗОК ЦАГИ), вступивший в строй в январе 1932 г., приступил к его изготовлению.

РД представлял собой цельнометаллический моноплан со значительным размахом (34,0 м) и удлинением крыла (13,4). Конструктивно крыло состояло из двух силовых лонжеронов, воспринимающих основную нагрузку, и третьего добавочного лонжерона, на котором крепились узлы навески элеронов. Обшивка крыла, как и на всех предыдущих самолетах ЦАГИ, была выполнена из гофрированного дюралюминия, с выступающими наружу полками нервюр. Бензиновые баки общей емкостью 10 230 литров разместили в пространстве между 1–м и 2–м лонжероном отъемной части крыла.

Фюзеляж, при общей длине самолета 13,4 м, состоял из двух частей. Его передняя часть, выполненная заодно с центропланом, представляла ферменную конструкцию из труб и профилей. Задняя часть фюзеляжа – монокок овального сечения с гладкой дюралевой обшивкой.

Горизонтальное оперение, высоко поднятое над фюзеляжем, как и крыло, имело гофрированную обшивку, рули снабжены аэродинамической компенсацией и флеттнерами.

Первый экземпляр РД-1 сфотографирован на Центральном аэродроме г. Москвы 15 июля 1933 г.

Самолет оборудовали убираемым шасси, спаренные колеса которого размером 900×250 мм наполовину прятались в центроплан, а выступающая часть прикрывалась специальным обтекателем. Третью опору шасси в хвостовой части первоначально выполнили в виде мощного подрессоренного костыля с пяткой. На практике вместо костыля оборудовали полубаллонное колесо размером 325×200 мм в обтекателе.

Особо стоит отметить систему охлаждения двигателя. Первоначально самолет оборудовали одним выпускаемым фронтальным радиатором и поверхностными радиаторами в передней кромке центроплана. Впоследствии единый радиатор перенесли под двигатель в виде своеобразной бороды, оборудованной передними подвижными створками, регулирующими охлаждение.

Двигатель М-34 к моменту окончания постройки РД более года выпускался серийно и планировался преимущественно к постановке на тяжелые бомбардировщики ТБ-3. Однако такой безредукторный вариант с максимальной мощностью 820 л. с. и степенью сжатия 6,0 не позволял полностью использовать летные качества самолета и не мог обеспечить достижение действительно рекордной дальности. По этой причине разработали редукторный двигатель М-34Р с повышенной степенью сжатия Е = 6,6, который обладал заметно большей эффективностью. Впервые такой двигатель установили на втором экземпляре рекордной машины, получившей обозначение РД-2.

Еще на начальном этапе проектирования самолета было решено, что испытывать его станет шеф – пилот ЦАГИ М. М. Громов. По высказыванию Михаила Михайловича, следить за созданием АНТ-25 он начал с момента появления его общего вида, выполненного Борисом Кондорским. В соответствии с рекомендациями Громова скомпоновали кабину экипажа, в передней части которой находился первый пилот, за ним в центре кабины оборудовали место штурмана. Кресло второго пилота с дублирующим управлением и полным комплектом пилотажных приборов разместили в кормовой части кабины.

Для обеспечения взлета рекордного самолета с максимальным полетным весом на аэродроме НИИ ВВС в Щелково построили специальную наклонную взлетную полосу, которую в просторечии обычно называли «горкой». При общей длине 1800 м превышение начального участка над конечным участком разбега составляло 12 м.

Однако начали испытательные полеты новой машины на Центральном аэродроме Москвы. Впервые РД-1 под управлением М. М. Громова поднялся в воздух 22 июня 1933 г. Последующие испытательные старты показали, что с решением о проведении рекордного полета явно поторопились. РД-1 с двигателем М-34 без редуктора и деревянным винтом фиксированного шага для рекордных достижений определенно не годился. Самолет обеспечивал беспрерывное нахождение в воздухе всего 46,2 часа, а максимальную дальность не более 6950 км.

Впрочем, надежды оставались – их связывали со вторым экземпляром РД-2 (АНТ-25–дублер) с двигателем М-34Р, впервые полетевшим 8 сентября. Для определения лучших полетных характеристик самолет испытывался с различными воздушными винтами, что позволило уже на этом этапе подобрать наиболее эффективный образец для полета на максимальную дальность. Выяснили и эффективность использования убираемого шасси. С выпущенным шасси максимальное аэродинамическое качество составляло 13 единиц, а с убранным шасси – 15. Кроме этого, определили расходы горючего на всех режимах работы двигателя для разных высот полета. Михаил Громов вспоминал: «Планер был исключительный, самолет парил, как птица. Но то, к чему мы стремились, достигнуто не было…» Результаты испытаний показали, что самолет с максимальным взлетным весом 10 т при продолжительности полета 65,8 ч может обеспечить максимальную дальность не более 10 800 км. Таким образом, мечты о достижении рекорда в 1933 г. пришлось отложить, по крайней мере, до следующего летнего сезона.

Согласно испытаниям и обмерам в ОЭЛИД ЦАГИ самолет РД № 2 (АНТ-25 дублер) осенью 1933 г. обладал следующими параметрами:

Рекордный полет М. М. Громова 1934 г

Зимой 1933—34 гг. второй экземпляр АНТ-25 – РД-2 – заметно доработали. В значительной степени усовершенствовали силовую установку и бензосистему, заменили часть приборного оборудования, провели ряд облегчений самолета. Всю гофрированную обшивку крыла и хвостового оперения обтянули тканью, после этого покрыли лаком, переднюю кромку отполировали, стык крыла и фюзеляжа оборудовали зализами. В соответствии с расчетами продолжительность полета усовершенствованного самолета теперь могла достичь 80,4 часа, а дальность – 13 000 км.

Первые Герои Советского Союза. Слева направо: Н.П. Каманин, М.Т. Слепнев, И.В. Доронин, В.С. Молоков, М.М. Громов, М.В. Водопьянов, С.А. Леваневский, А.В. Ляпидевский

Для осуществления первого рекордного полета на дальность по замкнутому маршруту назначили экипаж из наиболее профессиональных авиаторов: командир М. М. Громов, второй пилот А. И. Филин, штурман И. Т. Спирин. 24 июля 1934 г. РД-2 впервые стартовал с наклонной горки с полным полетным весом по маршруту Москва – Рязань – Тула – Москва. Однако в первой попытке достичь рекордного результата по причине сбоя в работе двигателя не удалось, и Громов решил совершить посадку, не долетая Рязани, на полевую площадку. Пилот так описал эти события: «Аэродром представлял собой заливной луг, сесть на него с почти полным весом было нельзя: шасси завязло бы в мягком грунте, и мы поломали бы машину. Перед посадкой следовало предварительно слить горючее через специальные большие отверстия в крыльях, открыв аварийный слив. Отверстия же можно было открыть только при выключенном моторе, иначе мог произойти взрыв. Перевожу самолет в планирование, выключаю мотор и открываю слив. Справа слив идет нормально, а из левого крыла бежит лишь струйка. Мелькает в голове: успеем ли сесть, сумею ли удержать самолет в горизонтальном положении? В довершение к нашему неприглядному положению вижу, что снижаемся столь стремительно, что я вряд ли смогу перетянуть через реку. Катастрофа неминуема. Можно свернуть влево, но тогда разобью самолет. Вправо – то же самое. Что делать?! Включил мотор, дал на несколько секунд полный газ. Снова выключил мотор. К счастью, взрыва не последовало. Инженер и штурман – оба на заднем сиденье: пытаются хоть так оттянуть центр тяжести самолета назад…

РД-2 после достижения рекордной дальности полета по замкнутому маршруту перелетел на Центральный аэродром Москвы. 19 сентября 1934 г.

И вот уже самолет катится по земле. Сели на мягкий зеленый луг. Колеса увязли почти по ось, но самолет не скапотировал. Бензин продолжал течь. Справа слив скоро прекратился, а слева продолжался еще часа два. Риск оправдал себя. Самое главное – самолет цел».

Через месяц, 23 августа экипаж Громова повторил попытку, однако завершить полет по причине сбоя работы двигателя вновь не удалось. Через тридцать четыре часа полетного времени РД-2 совершил вынужденную посадку на военном аэродроме в Рязани.

Третья попытка полета по замкнутому маршруту: Москва – Тула – Харьков – Рязань – Москва, состоялась в сентябре 1934 г. Перед полетом был продублирован акт готовности самолета «РД № 2 с мотором М-34 № 30121 серии РД» к рекордному полету продолжительностью до 74 часов, подготовленный еще 23 августа 1934 г. В акте указывалось, что самолет налетал к тому времени 63 часа, мотор наработал на станке 65 часов, а на самолете – на земле и в воздухе – 15 часов. Признавалось возможным побитие рекорда дальности по замкнутому контуру протяженностью 10 700 км. Дальность по расчету получалась 11 355 км.

Указывались следующие основные характеристики самолета РД:

Старт состоялся 12 сентября в 8.00 утра со Щелковского аэродрома. Длина разбега в отсутствие ветра составила 1450 м, время разбега 55 секунд. Полет поначалу проходил на высоте 100 м, по мере расходования бензина облегченный самолет поднимался выше, достигнув на заключительном участке пути высоты 6000 м. 15 сентября 1934 г., через 75 часов непрерывного полета, преодолев расстояние 12 411 км со средней скоростью 165,48 км/ч, самолет приземлился на харьковском аэродроме. Точность расчетов Громова подтверждает тот факт, что в топливных баках осталось всего 30 кг бензина.

Вот таким непростым образом, с третьей попытки, первый советский рекорд дальности полета по замкнутому маршруту был завоеван. Командир экипажа Михаил Громов за этот полет был удостоен звания Героя Советского Союза (позднее он получил Золотую Звезду за № 8), Александр Филин и Иван Спирин были награждены орденами Ленина.

Перелет С. А. Леваневского

Следующим этапом в судьбе рекордной машины стал декабрь 1934 г. Именно тогда была подготовлена «Программа по перелетам самолета РД на 1935 год», в которой говорилось, что после успешного полета экипажа Громова есть все возможности для установления мирового рекорда дальности полета по прямой. Однако правительственного решения о подготовке такого полета пока не существовало, поэтому вновь рассматривались измененные варианты маршрутов. На этот раз указывались следующие два основных направления. Первый: Хабаровск – Дакар, протяженностью около 13 500 км, который отличался благоприятными и исследованными метеоусловиями по всему маршруту. Значительная часть пути проходила через территорию СССР до Москвы, далее минуя Варшаву по Европе до Мадрида, затем вдоль западного побережья Африки. Особой иезуитской особенностью хабаровского маршрута являлось то, что существующий рекорд дальности перекрывался на южном побережье Франции, где-то в районе Марселя. Для осуществления старта требовалось лишь построить в Хабаровске такую же наклонную горку для взлета длиной 1800 м, как и в Щелково. Была даже составлена смета на ее строительство, согласно которой пришлось бы затратить свыше двух миллионов народных рублей. Однако до реализации хабаровского варианта дело не дошло, и причины крылись вовсе не в значительных денежных тратах. Для кремлевского руководства, которое рассматривало перелеты исключительно как пропагандистские акции, приемлемым в 1935 г. представлялся только старт из Москвы.

Второй вариант – Москва – Южная Америка также оценивался как вполне благоприятный с точки зрения метеоусловий. Помимо прочего этот маршрут проходил вдоль регулярных воздушных линий французской авиакомпании «Аэропосталь» и немецкой «Люфтганза», проложенных из Европы через Южную Атлантику. Немецкая компания, осуществляющая скоростные воздушные перевозки, имела здесь плавучие базы «Вестфален», «Швабеланд» и «Остмарк», которые могли осуществить поддержку в случае аварийной посадки в океане.

Михаил Громов, который вполне мог рассчитывать, что именно он отправится в дальний перелет на РД, совместно со штурманом Иваном Спириным разработал в этот период еще один маршрут – в Австралию.

Между тем рассчитывать новые трассы можно было сколь угодно долго. Все предполагаемые направления осложнялись необходимостью получения разрешения на пересечение территории целого ряда иностранных государств. Первые попытки ведения переговоров показали, что все не так просто, в частности, Бразилия не дала своего согласия на пролет советского самолета ни в 1935–м, ни в 1936 г.

Еще одним обстоятельством, принижающим все советские усилия на практически любые рекордные достижения, было то, что СССР не входил в международную авиационную федерацию – ФАИ (Federation Aeronautique Internationale, FAI). Согласно уставу ФАИ общепризнанными мировыми рекордами являлись лишь рекорды, зарегистрированные Национальными аэроклубами – членами ФАИ с соблюдением всех установленных на этот счет условий. Таким образом, для того, чтобы заявить о достижении любого авиационного рекорда, Советскому Союзу требовалось не просто вступить в ряды ФАИ, но прежде организовать свой Национальный аэроклуб. Такая организация, получившая наименование Центрального аэроклуба (ЦАК) СССР, была создана в марте 1935 г. с базированием на аэродроме в Тушино, ее начальником и главным спортивным комиссаром был назначен комбриг Макс Дейч.

В 1935 г. после прохождения всех необходимых процедур Советский Союз стал являться полноправным членом международной авиационной федерации, в которой был представлен Центральным аэроклубом СССР им. А. В. Косарева (тогда первого секретаря комсомола, фактически главного организатора аэроклуба). Следствием вступления в ФАИ явилось постановление Совнаркома Союза ССР № 645 от 5 апреля 1936 г., устанавливающего новый порядок регистрации мировых и международных авиационных рекордов в Советском Союзе.

АНТ-25 после внесенных изменений и усовершенствований полностью подготовлен к перелету по маршруту Москва – Сан-Франциско. Снимок выполнен за несколько дней до старта 26 июля 1935 г.

Перечисленные обстоятельства в основном были известны, однако маловероятно, что они могли стать решающей причиной отказа от задуманного перелета в начале 1935 г. В частности, 2 марта состоялось совещание о рекордных перелетах 1935 г., на котором продолжали обсуждаться дальние «южные маршруты». По причинам, которые будут названы далее, указывался первый опытный экземпляр АНТ-25 – РД № 1. Вообще, не известно, как сложился бы летный сезон 1935–го, если бы не внезапное обострение язвы у Михаила Громова в самом конце апреля. Вопрос с его болезнью разбирался на самом верху. По указанию Сталина лечением пилота занимались лучшие специалисты, однако по причине нездоровья Громов на несколько месяцев выбыл из игры.

Самолет АНТ-25 с опознавательными знаками URSS-N025.

Тем временем параллельно развивались новые события. Еще в начале года о своих притязаниях на использование АНТ-25 неожиданно заявил Сигизмунд Леваневский. Этот уже известный пилот полярной авиации за участие в спасении экипажа парохода «Челюскин» в 1934 г. был удостоен звания Героя Советского Союза. Леваневскому не удалось вывезти с места гибели парохода ни одного человека, однако Иосиф Сталин лично внес его кандидатуру в список первых героев. Данное обстоятельство, по личному мнению Леваневского, поставило его в положение должника, поэтому он обратился в правительство с предложением выполнить на АНТ-25 в 1935 г. беспосадочный перелет Москва – Сан – Франциско через Северный полюс. Предложение поддержали, 26 января 1935 г. принимается постановление Политбюро ЦК ВКП (б) о подготовке такого перелета в США. В состав экипажа Леваневского вошли второй пилот Г. Ф. Байдуков и штурман В. И. Левченко.

Самолет РД № 2 соответствующим образом доработали – радиатор охлаждения разместили под двигателем, отчего внешний облик носовой части изменился, ручку управления первого пилота заменили штурвалом, увеличили эффективность элеронов и площадь руля направления, заменили приборы. В кабине экипажа оборудовали отопление и усовершенствованную внутреннюю вентиляцию. Кроме того, самолету обеспечили дополнительную плавучесть на случай вынужденной посадки на воду, в окончательном варианте установили трехлопастной металлический винт.

Указывалось, что по сравнению с 1934 г. доработки позволили увеличить аэродинамическое качество до 17 единиц, а дальность полета повысить на 7 %. Рабочие высоты возросли примерно на 400 м, с полетным весом 9 т самолет мог продолжать полет на высоте 3500 м с большим запасом скороподъемности. Отличия в характеристиках выглядели следующим образом:

Уже на заключительной стадии подготовки, 29 июля 1935 г. за подписью начальника ВВС РККА Я. И. Алксниса была подготовлена краткая характеристика самолета: «Самолет типа моноплан с большим удлинением, крылья красные, фюзеляж светло – серый с черными полосами, шасси убираются. Опознавательные знаки самолета написаны белой краской на крыльях сверху и снизу N 25… Капот мотора окрашен в черный цвет».

Старт самолета состоялся в 6.00 утра 3 августа 1935 г. Шел дождь. Через 25 минут с борта АНТ-25 поступила первая радиограмма, подтверждающая благополучное развитие событий. Однако уже в 9.25 утра экипаж сообщил о выбрасывании масла из суфлирующей системы маслобака. Через 7 часов нахождения в воздухе масло продолжало убывать, поэтому последовало решение полет прекратить.

После возвращения было предпринято расследование инцидента, в результате которого подготовили заключение: «…Наиболее вероятной причиной выбрасывания масла из рабочего маслобака наружу могло явиться переполнение верхней части бака горячим маслом в пенообразном состоянии при длительной работе мотора на больших оборотах. Предположительно излишнее образование пены в этих условиях могло быть вызвано особыми свойствами масла, обусловливающими повышенное пенообразование…»

Практически сразу после возвращения в Москву был поднят вопрос о проведении повторной попытки перелета в США уже в том же году, однако она не состоялась. Впрочем, сама идея перелета оставалась, в частности К. Е. Ворошилову на заседании Политбюро ЦК ВКП (б), состоявшемся 20 августа 1935 г., предлагалось подготовить дальнейшие предложения по организации перелета через Северный полюс в 1936 г.

Сигизмунд Леваневский в последующие месяцы на встречах с руководством весьма негативно отзывался о конструкторе самолета А. Н. Туполеве и, косвенно, вообще о специалистах ЦАГИ, ставших, по его мнению, виновниками неудавшегося перелета. Туполев, в свою очередь, считал, что именно слабая подготовка Леваневского не позволила благополучно добраться до Америки. Очевидно, их отношения достигли большой степени неприязни, ибо в начале 1936–го Леваневский заявил уже о непригодности самого самолета АНТ-25 для полетов в Арктике.

«Сталинский маршрут»

Подготовка к дальним перелетам продолжилась в сентябре 1935–го, к летнему сезону 1936 г. планировалось подготовить 4 экземпляра дальних машин АНТ-25. Для этого на авиазаводе № 18 в Воронеже, который строил войсковую серию военного варианта самолета, решили изготовить еще два дальних РД. Отметим, что практически все специально спроектированные рекордные самолеты предполагалось использовать в военных целях, в первую очередь в качестве дальних бомбардировщиков. Не избежал подобной участи и советский рекордсмен АНТ-25. После внесения военных усовершенствований самолет стал именоваться АНТ-36 (ДБ-1), однако внешне изменился мало. Основные нововведения коснулись кабины экипажа, которую разделили отсеком бомбового вооружения для размещения 10 авиабомб калибра 100 кг. Сразу за бомбоотсеком находилась штурманская кабина, в которой на шкворневых установках монтировались 4 оборонительных пулемета ДА (Дегтярева, авиационный). Емкость крыльевых топливных баков уменьшили до 4900 л, полетный вес самолета составлял 7800 кг.

Старт экипажа Чкалова 20 июля 1936 г.

В 1934 г. заказ на изготовление 24 экземпляров ДБ-1 разместили на новом авиазаводе № 18 в Воронеже. Впрочем, построенные в спешке самолеты расценивались как неудовлетворительные, поэтому дальнейшего развития они не получили. Осенью 1935–го, когда облетали первый серийный ДБ-1, военная комиссия отказалась его принять как непригодный для эксплуатации в ВВС. Следующие семь аппаратов требовали кропотливой и длительной доводки. Из 18 построенных экземпляров два не допустили к полетам, две машины отправили в НИИ ВВС, одну в Ленинград и три остались на заводе для проведения доработок. Лишь 10 самолетов передали в 11–ю бомбардировочную авиабригаду, базирующуюся в Воронеже. ДБ-1 эксплуатировались здесь в период 1936–1937 гг., однако заметного следа своего присутствия в ВВС не оставили. По причине множественных недостатков в воздух поднимались редко, отдельные экземпляры за два года налетали всего по 60 часов. В 1937 г. по причине неясности предназначения все эти самолеты законсервировали до лучших времен.

Перечисленные подробности изготовления и дальнейшей неуклюжей судьбы ДБ-1 позволяют понять, почему не были изготовлены новые самолеты типа РД – такие рекордные машины требовали особо качественного исполнения. Поэтому действительно пригодными для дальних перелетов остались два первых экземпляра, изготовленных в ЗОК ЦАГИ.

В описываемый период жизненные пути участников несостоявшегося перелета Леваневского – Белякова и Байдукова пересеклись с известным уже на всю страну летчиком В. П. Чкаловым. Они и ранее были знакомы. Однако теперь эта вновь сформировавшаяся группа с возглавившим ее лидером в лице Чкалова решила выступить как единый экипаж, способный осуществить сверхдальний перелет на самолете АНТ-25.

Нужно отметить, что после неудачного старта в Америку Леваневский стал некоторым образом уже не самым заметным летчиком. В Кремле не любили неудачников. Одновременно, именно в 1935 г., Иосиф Сталин выделил из среды советских пилотов нового героя – Валерия Чкалова, на которого он впервые обратил внимание во время отчаянной демонстрации истребителя И-16 осенью 1934–го. Таким образом, предложение Байдукова и Белякова именно Чкалову возглавить экипаж являлось наиболее оптимальным при получении разрешения на перелет через полюс. В ответ на обращение в правительство они действительно скоро получили положительный ответ. Однако Иосиф Сталин на этот раз предложил летчикам менее рискованный вариант полета: Москва – Петропавловск – на – Камчатке.

Старт АНТ-25 по указанному маршруту состоялся в 2 часа 44 минуты 20 июля 1936 г. со Щелковского аэродрома. Самолет благополучно прошел значительную часть пути в направлении Северного полюса, затем над Землей Франца Иосифа повернул на восток и проследовал до Камчатки. Посадку в сложнейших метеоусловиях экипаж совершил у Сахалина на небольшом острове Удд 22 июля в 13 часов 45 минут по московскому времени. До момента приземления за 56 часов 20 минут полетного времени АНТ-25 преодолел расстояние 9374 км.

Еще на острове Удд по предложению экипажа на борту самолета крупными буквами нанесли надпись «Сталинский маршрут». Таким образом, в Москву возвращался уже не просто дальний АНТ-25, а именной самолет с именем Сталина на борту. В Кремле по достоинству оценили оригинальную пропагандистскую находку – для встречи летчиков на аэродром НИИ ВВС в Щелково приехал лично Иосиф Сталин. Никогда ранее и тем более потом он не совершал ничего подобного.

В соответствии с принятыми правилами всему экипажу – В. П. Чкалову, Г. Ф. Байдукову и А. В. Белякову – 24 июля 1936 г. было присвоено звание Героя Советского Союза. Через некоторое время после возвращения летчики получили задание перелететь на АНТ-25 в Париж, где самолету предстояло стать экспонатом XV Международной авиационной выставки. 1 ноября 1936 г. самолет с обновленной надписью на фюзеляже «Сталинский маршрут» вылетел из Москвы. Во Франции машина находилась почти до конца ноября 1936 г.

Перелеты 1937 года

В 1937–м, через год после благополучного преодоления «Сталинского маршрута», состоялись полеты двух АНТ-25 в США через Северный полюс. Старту предшествовала не менее знаменательная воздушная экспедиция четырех тяжелых самолетов АНТ-6 на Северный полюс, которые в мае 1937 г. высадили на дрейфующий лед четырех полярников и оборудование для полярной станции СП-1. Следует отметить, что небольшая группа людей во главе с Иваном Папаниным, оставленная на льдине в районе Северного полюса, расценивалась не только как научная экспедиция, но и как возможная поддержка запланированных перелетов в США. Считалось, что в случае необходимости экипажи Чкалова и Громова смогут совершить аварийную посадку в районе СП-1. Маршрут перелетов был тщательно выверен – 18 июня на льдине слышали гул мотора АНТ-25 Чкалова, однако не видели его по причине сплошной облачности. Перед перелетом М. М. Громова, который сразу предполагался как рекордный на дальность, специальным распоряжением из Москвы полярника Евгения Федорова назначили спортивным комиссаром Центрального аэроклуба СССР для регистрации пролета самолета над полюсом. Четверо «папанинцев» даже нарисовали красной краской круг диаметром 150 м – надеялись, что Громов ее увидит и сбросит им письма и газеты. К сожалению, низкая облачность и туман не позволили это сделать.

Самолет экипажа Чкалова на аэродроме Пирсон-Филд в канадском Ванкувере

Первым стартовал 18 июня 1937 г. в 1 час 04 минуты по Гринвичу АНТ-25 URSS-N025 с экипажем в составе В. П. Чкалова, Г. Ф. Байдукова и А. В. Белякова. Самолет преодолел маршрут через полюс и приземлился на военном аэродроме Пирсон – Филд канадского города Ванкувер 20 июня в 16 часов 20 минут по Гринвичу. Трое пилотов пробыли в воздухе более двух суток – 63 часа 16 минут. За это время самолет покрыл по воздуху 11 430 км, его земной путь составил 9130 км.

Михаил Громов, Иван Данилин и Андрей Юмашев во время подготовки к дальнему перелету в июле 1937 г.

Следующим, 12 июля, вылетел АНТ-25 URSS-N025–01 с экипажем М. М. Громова, А. Б. Юмашева, С. А. Данилина. Маршрут этой машины был более тщательно выверен, поэтому за 62 часа 17 минут самолет преодолел 10 148 км, что соответствовало новому мировому рекорду дальности полета. Перед взлетом этот самолет, переоборудованный из первого экземпляра РД-1, весил 11 500 кг, при посадке его вес составил около 5000 кг. Посадка была совершена 14 июля в 13 часов 54 минуты на пастбище для скота в окрестностях городка Сан – Джасинто вблизи мексиканской границы. К сожалению, перелетать границу советскому экипажу было категорически запрещено, в противном случае, по утверждению Громова, они элементарно долетели бы до Панамы (здесь Михаил Михайлович погорячился – до Панамы лететь предстояло еще более 3000 км). Оставшийся в баках бензин с разрешения летчиков в тот же день был продан владельцем пастбища в качестве сувениров съехавшимся местным жителям.

Выгрузка АНТ-25 URSS-N025 (РД-2) в январе 1941 г. во Владивостоке с парохода «Турксиб»

На этом перелетная история рекордных АНТ-25 закончилась. По возвращении в Союз громовский самолет, на котором не было надписи «Сталинский маршрут», бесследно исчез – рассказывают, что его отправили на полигон, где использовали в качестве мишени при испытании артиллерийских вооружений. АНТ-25 URSS-N025 чкаловского экипажа побывал в Америке еще один раз – он демонстрировался на Всемирной выставке в Нью – Йорке в декабре 1939 г. Самолет вернулся на родину в январе 1941 г. – его доставили морем из США во Владивосток. Позднее этот АНТ-25 попал в небольшой авиамузей Валерия Павловича Чкалова, созданный на родине пилота – в городе Чкалове (бывшее село Василево) Нижегородской области.

АНТ-25 – взгляд из кабины

В своей книге «Полет сквозь годы» штурман чкаловского экипажа АНТ-25 Александр Васильевич Беляков представил несколько описательных моментов, касающихся самолета и экипировки экипажа. Перед полетом в ожидании старта он писал: «Мы с Георгием уже одеты в летное обмундирование. Шелковое белье облегает мое тело. Поверх него – тонкое шерстяное. На ногах – шелковые и шерстяные носки, высокие сапоги из нерповой кожи с мехом внутри. Сапоги, чтобы не спадали, имеют длинные клинья с петлей, продетой за пояс. Кроме того, на мне фуфайка, шлем, толстые кожаные штаны и куртка на гагачьем пуху. Впервые чувствую, как сильно греет эта одежда. Куртку приходится снять».

Описание кабины в его изложении выглядело следующим образом:

«Кабина похожа на длинную металлическую овальную трубу. Ее основу составляет металлический каркас из дюралевых шпангоутов и стрингеров. Снаружи каркас обшит также дюралем, внутренние же стенки обшиты тонкой шерстяной тканью, которая скрадывает звук и делает кабину похожей на маленькую, длинную, хотя и тесную, но уютную комнатку с оконцами и двумя люками.

Переднее сиденье летчика имеет откидывающуюся спинку. Летчик, управляя самолетом, может облокотиться. На сиденье лежит парашют. Когда летчик должен смениться, он сначала откидывает спинку, тем самым освобождая пространство, чтобы мог пролезть другой летчик».

Приборная доска и управление первого пилота самолета РД-2. В центральной нижней части приборной доски на нактоузе (как на морских судах) установлен магнитный компас АН-1. Большие качающиеся педали управления ставились на всех самолетах ЦАГИ того периода. Ручку управления самолетом заменили на штурвал лишь в мае 1935 г.

А вот так происходила смена пилотов: «Но вот Валерий уже устал, просит смены. По масляному баку к нему пробирается Георгий. Начинается смена. Чкалов на своем сиденье первого летчика отодвигается влево и, придерживая рукой штурвал, переносит обе ноги на левую педаль. Георгий протискивает свои ноги правее летчика – ставит их на правую педаль. Затем Чкалов откидывается назад и вылезает из передней кабины. Смена летчиков трудна. Но Байдуков уверял, что сменяться таким образом даже интересно – отвлекаешься от однообразного длительного полета.

Байдуков, Чкалов и Беляков у своего самолета РД-2. Позднее этот снимок был наиболее востребован советской прессой.

…За спиной первого летчика, на уровне его сиденья, находится масляный бак. Бак занимает в пилотской кабине пространство более метра. Над ним откидная полка. Бак и полка – это место для лежания в самолете. Непосредственно за сиденьем летчика на стенке кабины укреплена небольшая металлическая черная коробочка. Называется она РРК. Это – распределительно – регуляторная коробка электрического самолетного хозяйства. Электричество добывается динамо – машиной, установленной на моторе. Кроме нее имеется большой аккумулятор емкостью на 65 ампер – часов. Электрическое оборудование устроено хитро. Если динамо – машина вырабатывает ток с избытком, то ток через реле идет на дозарядку аккумулятора. Если, наоборот, динамо – машина дает ток недостаточно (а это может быть, например, при электрифицированном подъеме шасси), то реле часть тока берет дополнительно от аккумулятора.

Я и Георгий очень внимательно изучили эту черную коробочку. Кто знает, в полете могут возникнуть перебои, и они приведут к отсутствию тока. В полете Москва – остров Удд у меня была такая неприятность: прекратилась подача тока на радиостанцию. Но так как мы хорошо знали устройство самолета, то быстро обнаружили неисправность и устранили ее.

За масляным баком в кабине стоит высокая прямоугольная рама; в нее заключена приемно – передающая радиостанция. У нас один передатчик для волн от 20 до 40 м и от 50 до 80 м. Приемников два. Один – прошлогодний, выдержавший испытание, – супергетеродин; он дает устойчивый, мелодичный прием земных станций. Другой – новый, поменьше, но гораздо большего диапазона, всеволновый. Он принимает волны от 15 до 2000 м. К нему мы еще не привыкли – взяли его как запасной. Возле радиостанции проходят тяги от элеронов. Здесь надо двигаться осторожно. Георгий уже не раз дергал меня за ногу, когда я пытался наступить на тягу.

А дальше – штурманская кабина с четырьмя оконцами по бокам. Над моей головой – целлулоидный колпак. Через него солнце ярко освещает самый важный прибор на нашем самолете – солнечный указатель курса. Этот прибор напоминает теодолит; в нем есть часы со стрелками. Часы всегда должны показывать среднее солнечное время, соответствующее меридиану, на котором в данный момент находится самолет. Это мое штурманское дело следить за тем, чтобы часы показывали правильное время. Для этого я должен знать долготу, на которой находится самолет, и переставлять стрелки часов. Солнечный указатель курса позволит вести самолет вдоль любого выбранного меридиана. В районе Северного полюса мы значительно приблизимся к магнитному полюсу, магнитные компасы будут работать все хуже и хуже, давать неверные показания. Самолет, уклонившись от правильного пути, может занять неизвестное для экипажа положение. Из-за этого дальнейший учет магнитного склонения будет неправильным, самолет может уклониться от курса. Плохая работа магнитных компасов особенно скажется на участке от Северного полюса до берегов Канады. Вот тут-то нас и выручит солнечный указатель, по которому мы будем выдерживать курс.

Мое штурманское сиденье – это небольшой цилиндрический бак, вроде ведра. В нем 30 л воды с примесью спирта. Эта смесь нужна нам на тот случай, если в радиаторе и в системе водяного охлаждения воды окажется недостаточно. Я буду сидеть на круглой кожаной подушечке, положенной на крышку ведра. Водой я не заведую. Подкачивать ее будет летчик с помощью небольшого альвейера (ручного насоса).

Пилотская кабина АНТ-25 после модернизации в 1935 г. На переднем плане радиостанция РРД с прикрепленными прямо на блоках краткими инструкциями пользования: перечнем радиомаяков, диапазонами и очередностью переключения на разных удалениях от наземных станций. На левом борту смонтированы кожухи отопления и вентиляции

Справа от меня к стенке кабины прикреплен откидной столик. На нем – большой медный ключ для радиостанции. Ключ мягок в пользовании и очень удобен для радиопередачи. На столик, когда мы взлетим, я положу бортовой штурманский журнал. В него буду время от времени записывать курс, часы, местонахождение самолета, воздушную скорость, высоту полета, обороты мотора, температуру наружного воздуха, показания бензосчетчика. Под моим столиком лежит оптический визир. Иногда я буду открывать круглое отверстие под ногами, вставлять в него визир и производить измерение. Таким образом, я узнаю путевую скорость самолета, в какую сторону его сносит ветер.

Но визиром я смогу пользоваться только тогда, когда будет видно землю. Если же ее не видно (а это в дальних перелетах бывает часто и на продолжительное время), то местонахождение самолета я буду определять с помощью секстана. Мне придется для этого сделать несколько наблюдений Солнца. Секстан хранится в специальном ящичке позади моего сиденья. Тут же, поблизости, на кронштейне укреплен другой ящик, в котором на резиновых подушечках покоится хорошо выверенный хронометр. Штурман должен знать точное время. Наш экипаж будет жить по гринвичскому времени, которое отстает от московского времени на три часа.

В моей кабине, кроме того, имеется высотомер и указатель скорости. А немного далее, около хвостовой части, в стенки кабины вделаны карманы и сумки. В них уложены пронумерованные карты.

Что касается нашего снаряжения, то оно размещено в крыльях. Там лежат в прорезиненных мешках: продукты на полтора месяца, спальные меховые мешки, рюкзаки, ружья, револьверы, патроны, примус, кастрюли, сковородки, канадские лыжи, топорик, лопата, альпеншток для расчистки льда, электрические фонарики, шелковая палатка.

Резиновая надувная лодка в сложенном виде находится на сиденье второго пилота. А под сиденьем – прорезиненный мешок с запасной питьевой водой. Кроме всего этого, нами взяты шесть термосов, наполненных черным кофе, горячим чаем с лимоном и коньяком.

Часть пути нам придется лететь на большой высоте. Поэтому на самолете имеются три кислородных прибора. Запас кислорода рассчитан на девять часов.

Самолет наш отапливается. Наружный чистый воздух, проходя по трубам через коллектор выхлопных патрубков, будет нагреваться и, не смешиваясь с выхлопным газом, поступать в кабину. С таким оборудованием и снаряжением отправляемся мы в далекий путь…»

Рекорд дальности. Утраченная победа?

Осуществленные в 1937 г. перелеты на АНТ-25 через Северный полюс на протяжении десятилетий числились одними из наиболее ярких достижений советской авиации. Эти события вполне обоснованно воспринимались как предмет национальной гордости и никаких сомнений или рассуждений в общественном сознании по этому вопросу, казалось, не возникало. Между тем в истории самого самолета все-таки остался элемент незавершенности – АНТ-25 так и не выполнил главной задачи, для которой создавался, – он никогда не преодолел заявленные 13 000 км. Хотя экипажу М. М. Громова удалось улучшить мировое достижение и пролететь 10148 км, однако понятно, что всем участникам событий – начиная с рядового механика и вплоть до самого высшего руководства – хотелось бы получить более впечатляющий результат. Одной из причин, ограничившей величину рекордного показателя, стало отсутствие договоренности о пролете «громовского» АНТ-25 через границу Мексики. Скорее всего подобные переговоры не велись – в 1937–м в эту страну перебрался политический противник Иосифа Сталина – Лев Троцкий. Известно, что советская разведка уже в тот год имела указание о ликвидации Троцкого, поэтому, вероятно, всякие упоминания мексиканского варианта были под запретом.

Открытка, посвященная перелетам советских летчиков

Впрочем, дело даже не в Мексике. Существовали препятствия подобного рода и в других районах мира. Сегодня можно только догадываться, какие высшие силы и какие скрытые процессы препятствовали задуманным перелетам советского самолета. В значительной степени проявлялись последствия продолжающейся политической изоляции Советского Союза, кроме того, европейские державы не просто выстраивали свои регулярные воздушные линии (в данном случае в Южную Америку), но и весьма активно препятствовали появлению на этих линиях возможных конкурентов. Что еще оставалось советским пилотам, кроме как летать через крайне суровые и опасные просторы Арктики. В противном случае маршрут полета можно было выстроить в наиболее благоприятном направлении и над вполне благополучными районами. Как это делали многие иностранцы, которые прокладывали свои трассы по направлению господствующих ветров с запада на восток. В частности, так поступили французы Росси и Кодос, которые стартовали в США и установили предыдущий мировой рекорд протяженностью 9104 км на самолете Блерио-110 в 1933 г.

Именно так предполагал поступить Михаил Громов, который мог и хотел установить еще в 1936 г. действительно выдающийся рекорд. Задуманная трасса начиналась в Москве, проходила через Южную Европу, Средиземное море, Северо – Западную Африку, Атлантический океан до побережья Южной Америки. Немного не долетая до берегов континента в районе Пернамбуку (Ресифи), побивался существующий мировой рекорд. Далее машина шла вдоль побережья и примерно посередине между Рио-де – Жанейро и Буэнос – Айресом преодолевала расчетные 13 600 км.

14 и 19 августа 1936 г. принимаются решения Политбюро, которые одобрили задуманный полет экипажа Громова из Москвы в Южную Америку. Старт акции назначили на 25 сентября 1936 г. Однако по причине отказа Бразилии пропустить советскую машину этот многозначительный перелет не состоялся…

Вот несколько страниц из дневниковых записей журналиста Л. Бронтмана, который активно общался со всеми нашими известными пилотами и был в курсе основных их планов и задумок:

– 4 сентября. 1936 г.

Вчера зашел Громов с женой. Подробно рассказывал о перелете. Осведомленность и эрудиция – исключительны.

– Над Сахарой – половину ночью. Ветры попутные – 20 км в час. Машина выдержит хорошо. Крыло сделали неплохо. Спать будем. Удивляюсь, почему Чкалову есть не хотелось. Мы очень хотели есть в своем трехдневном полете. Термосы остыли в день. Возьмешь курицу – холодная, вода – тоже, а колбаса «салями» – хорошо.

Вообще, как только долетим до берега, рекорд будет на 600 км или тысячу – как считать (превышение предыдущего рекорда. – М. М.). Так что есть только два выхода – или долететь, или разбиться. А по берегу – сколько хватит бензина (обсуждение бразильского варианта. – М. М.). Ориентироваться поможет луна. Вести трудно – очень различные условия. С этой точки зрения – оставляя в стороне опасность – через Северный полюс лететь гораздо легче. В смысле пилотирования (здесь Громов сам себе противоречит, по крайней мере, по Бронтману. – М. М.). Я думаю, что в будущем году наши уже полетят. В будущем году думаю совершить перелет вокруг света без посадки с доливкой в воздухе. Двукратной. Такого перелета еще никто не делал и заполнить эту графу было бы полезно. Уверены ли мы в успехе? Трудно сказать, что наверняка долетим. История перелетов на дальность знает столько же неудач, сколько удач. Летим для того, чтобы долететь.

– 5 сентября. 1936 г.

Сегодня сидел в редакции. Говорил по телефону. Позвонил Громову. Он несколько возбужден.

– Плохо дело. Крестинский говорит, что Бразилия не хочет дать разрешения. Я думаю, что ломается. Иначе получается черт знает что. Второй вариант гораздо сложнее, и подготовка потребует очень много времени (возможно, это вариант из Хабаровска до Дакара. – М. М.). Вечером буду у наркома.

– 22 сентября.

Был Юмашев.

– Громов не хочет. Бразильцы отказались. Намечаем французскую Гвиану. Тысяч 11 (по другим данным получалось чуть более 10 тысяч километров. – М. М.). Громов говорит – мало, нет смысла. А я думаю – стоит, лежит – надо взять. Трасса только труднее».

Заметим, что когда Громов отказался лететь во Французскую Гвиану, в его экипаже наметился раскол. Андрей Юмашев, который вовсе не считал себя человеком для исполнения вторых ролей, в некоторый момент начал формировать свой экипаж с летчиком Чернавским и штурманом Данилиным для выполнения рекордных полетов на АНТ-25. Предполагались полеты в пресловутую Гвиану и новые варианты по замкнутому маршруту над территорией СССР.

А Михаил Громов продолжал оставаться последовательным сторонником нормального (т. е. благоприятного со стороны метеоусловий) дальнего перелета, такого, в котором процент достижения высоких (!) рекордных значений был более вероятен. Именно при отсутствии сильного встречного и бокового ветра и значительных перепадов температуры воздуха (что происходило при полетах в Арктике) можно было обеспечить выгодные значения расходов топлива и построения эффективного графика полета по высотам. Кстати, если взять «громовское» достижение по замкнутому маршруту 1934 г. (12 411 км) и учесть заявленные 7 % прироста дальности после модернизации 1935–го, то дальность действительно заметно превышала 13 000 км.

Впрочем, даже осуществленный в 1937 г. в сложнейших метеоусловиях дальний перелет экипажа Громова через Северный полюс в США и факт регистрации комиссией ФАИ нового мирового рекорда дальности полета 10 148 км 290 м были восприняты вовсе не однозначно.

Согласно кодексу ФАИ рекордный полет Громова, Юмашева и Данилина над поворотными пунктами трассы был засвидетельствован спортивными комиссарами, причем на территории Америки контроль осуществлялся спортивными комиссарами Национального клуба США. На очередном президиуме международной авиационной федерации это достижение внесли в официальный список мировых и международных рекордов ФАИ. Однако, как оказалось, далеко не все представители мировой авиационной общественности были намерены соглашаться с этим, казалось, уже свершившимся фактом.

Существовало положение, по которому в течение трех месяцев после внесения авиационного достижения в официальный список международных рекордов любой национальный аэроклуб – член ФАИ мог его опротестовать. Разумеется, протест требовалось подкрепить документальными или расчетными данными, достаточно обоснованными.

Предваряя такой протест, английская пресса высказала сомнения в достижении рекорда, в частности они появились на страницах журнала «Airplane».

В советском журнале «Самолет» № 2 за 1938 г. в ответ появилась статья, подписанная М. Кривиским, Главным спортивным комиссаром ЦАК. Статья была озаглавлена «Жонглеры из «Airplane», отдельные ее моменты приведем и мы:

«Неожиданное заявление журнала даже постоянным читателям его показалось настолько диким, что они обратились в редакцию с недоуменными протестующими письмами. Разумеется, эти нападки королевского национального аэроклуба Англии на полет советских летчиков не прошли. Секретарь аэроклуба Англии Гарольд Перин сделал запрос редактору журнала, в котором отметил, что Аэроклуб Англии обратил внимание на ряд статей, опубликованных в журнале, начиная с июля 1937 г., утверждающих, что рекордный полет летчиков СССР является обманным, так как самолет якобы должен был пополнить горючее в полете, а это противоречит условиям кодекса ФАИ. Секретарь Аэроклуба Англии запросил редактора о доказательствах подобного утверждения. Приводим выдержку из ответа редакции журнала «Эрплен» секретарю английского Аэроклуба.

«Особенность данного случая заключается как раз в том, что невозможно представить в конкретной форме доказательство того, что этот рекорд действительно не был установлен. Однако мы располагаем математическими доказательствами, основанными на русских же данных, показывающих, что данная машина не могла покрыть указанного расстояния». Аэроклуб Англии не был удовлетворен подобного рода «основательными доказательствами» и просил редактора переслать все материалы, на основании которых был произведен расчет.

Какие материалы были пересланы английскому Аэроклубу, нам неизвестно, однако мы имели полную возможность подробно ознакомиться с расчетами, на которые ссылается редактор журнала в письме к секретарю Аэроклуба Англии.

Уличенная своими читателями в недобросовестном отношении к реальным фактам, редакция спешит на страницах своего журнала подкрепить ранее высказанное «подозрение» расчетами. Чтобы ввести в заблуждение читателя, автор статьи приводит сначала относительно правильные данные о самолете и моторе, но затем в качестве аксиомы для дальнейшего доказательства использует неверные цифры и рассуждения. Принимая для своих расчетов значение наивыгоднейшей потребной мощности, равное 75 % от полной мощности мотора, он оперирует в дальнейшем этой вымышленной цифрой и с помощью правил простой арифметики «доказывает», что при этом режиме полета бензина могло хватить только на 42 часов 30 минут, в то время как самолет летел от Москвы до Сан – Джасинто 62 часов 17 минут и поэтому-де советские летчики тайно опускались для пополнения запасов горючего.

…В действительности даже в начале полета, когда машина имела на своем борту 6400 кг горючего и масла, а следовательно, вес самолета был равен 11 500 кг, полет совершался со скоростью 200 км/час, сила тяги, равная весу, деленному на качество, была равна 11 500/17 = 676,5 кг. И значит мощность, равная силе тяги, умноженной на скорость и поделенной на значение 270 × КПД винта, была равна (676,5 × × 200): (270 × 0,791) = 633,5 л. с., т. е. немного менее 67 % полной мощности мотора: не 75 %, как это считает автор статьи в журнале «Эрплен».

Дальше, притворяясь наивным, автор статьи при последующих расчетах «забывает» отметить тот факт, что по мере уменьшения запасов горючего облегченный самолет требовал соответственно меньшей мощности. К концу полета, когда вес самолета составлял всего лишь 6500 кг, а скорость 165 км/ч, потребная наивыгоднейшая мощность должна была быть равна 250 л. с., что составляет всего 26,3 % от максимальной мощности. Среднее значение потребной наивыгоднейшей мощности за весь полет составляет 46,6 % от максимальной мощности мотора, т. е. 442,7 л. с., а не 710 л. с., как это утверждает автор «расчетов», приведенных в журнале «Эрплен».

Командир АНТ-25 URSS-N025-01 Михаил Михайлович Громов

Разумеется, что при этой потребной мощности и расходе горючего 210 г/л. с./ч (журналом «Эрплен» для «расчетов» взята даже меньшая – 200 г/л. с./ч) имевшийся на борту запас горючего 6100 кг давал возможность продолжать беспосадочно полет в течение 65 часов 30 минут со средней скоростью 182,5 км/ч и пролететь беспосадочное расстояние, равное 11 972 км.

Данные действительного полета полностью соответствуют приведенным кратким расчетам. Самолет продержался в воздухе 62 часа 17 минут, покрыл фактическое расстояние несколько больше 11 000 км, и при посадке в баках оставалось еще 250 кг горючего и 120 кг масла.

Если заняться жонглированием цифрами и произвести точно такой же расчет, то для веса самолета в конце полета возможная продолжительность выразится в 120 часов.

Второй пилот АНТ-25 URSS-N025-01 Андрей Борисович Юмашев

Автор в рассуждении о скорости исходит из условий встречного ветра, да еще силою 42 км/ч. Это на расстоянии-то 11 000 км и на протяжении 2 суток. Не нужно обладать слишком большими познаниями в аэрологии, чтобы не сомневаться в абсурдности и вымышленности подобного заявления. Далее автор приводит ряд нелепых рассуждений о невероятно большой высоте полета и расходе масла, во много раз превышающем действительный. Автор удивляется большому качеству самолета. Но если вспомнить, что удлинение самолета ЦАГИ-25 достигает очень большой цифры – 13,75, то качество 17 не покажется невероятным. В заключение автор рубит с плеча:

– Нет, не может быть! Не может быть такого самолета, так как возможности его превышают «все данные построенных до настоящего времени соответствующих машин».

Штурман АНТ-25 URSS-N025-01 Сергей Алексеевич Данилин

…Рекорд признан всем миром, проконтролирован советскими и американскими спортивными комиссарами и зарегистрирован в ФАИ. Вот тут-то автор статейки и выдает себя с головой. Ему очень неприятно, что рекорд внесен в официальный список мировых и международных рекордов. В новой статейке он не скрывает своей антипатии к советским летчикам. И, отбросив в сторону явно недобросовестные технические доказательства, забыв о приличии, обрушивается на Международную авиационную федерацию со «страшным» обвинением в том, что Федерация, «которая фактически является французским органом (?), о чем говорит ее название (?), нашла возможным засвидетельствовать рекорд». Он грозно спрашивает: «Мы желали бы знать имена и национальности комиссаров и были ли они фактически спортивными комиссарами?»

Он «уличает» ФАИ в том, что в ее сообщении приводится слово «комиссар» без прибавки «спортивный», намекая на то, что, может быть, это были не спортивные комиссары, а просто… советские комиссары в другом значении этого слова. Окончательно потеряв присутствие духа, он истерически вопит:

«Если французы этим удовлетворяются, то единственно, что мы можем сказать, – это: Да здравствует народный фронт! – и петь «Интернационал».

…В заключение следует добавить, что Аэроклуб Англии пытается убедить редакцию завравшегося журнала и просит журнал опубликовать приводимую выдержку из последнего письма секретаря Аэроклуба Англии редактору журнала «Эрплен»:

«Созданный для изучения этого вопроса комитет пришел к заключению, что перелет мог быть осуществлен на данной машине. Учитывая, что русские выполнили все положения спортивного кодекса ФАИ для данного рекорда и представили надлежащую документацию, подтверждающую выполнение ими этих правил, комитет считает, что ФАИ поступила совершенно правильно, засвидетельствовав рекорд русских, и что она обязана была поступить именно таким образом. Наши вполне правильные подсчеты, основанные на представленных вами же цифрах, находятся в вашем распоряжении, и мы надеемся, что вы воспользуетесь нашим предложением и ознакомитесь сами с этими расчетами, чтобы взять обратно ваши неправильные утверждения».

На самом деле понять появление статей в английской прессе можно вполне. Достаточно вспомнить, что в Англии очень хотели бы стать первыми в вопросе рекордов дальности полетов. Построенный для этой цели высокоплан Фэйри LR к 1937 г. уже выдал почти все, что от него хотели получить, поэтому требовались новые усилия и максимальное возобновление интереса к перелетам на национальном уровне.

Для посягательств на новые достижения английские инженеры остановили свои взоры на одномоторном бомбардировщике Виккерс «Уэллсли» (Vickers «Wellesley»). Это был один из немногих случаев, когда военную машину решили приспособить не просто для сверхдальних полетов, но для полетов рекордных.

Переделку пяти бомбардировщиков в новую модификацию «Тип 292» начали в январе 1938 г. С самолетов сняли крыльевые бомбовые контейнеры, кольцо Тауненда на двигателе заменили удлиненным капотом типа NACA. Двигатель «Пегас» XXII снабдили турбокомпрессором для увеличения высоты полета, оборудовали трехлопастным воздушным винтом «Ротол» постоянного шага. Объем баков со 100–октановым горючим довели до 5864 л. Третьим членом экипажа стал бортмеханик – он же второй пилот, который занимал отсек между кабинами пилота и штурмана. Сиденье пилота сделали регулируемым и откидывающимся внутрь кабины для быстрой смены летчиков. Бортовое оборудование пополнилось гирокомпасом, авиагоризонтом и автопилотом RAE Mk. IV.

По сравнению с серийной машиной взлетный вес перелетного варианта вырос вдвое и составил 8613 кг. После проведения многочасовых тренировок в районе базовых аэродромов «Уэллсли» под командованием майора Р. Келлета совершили пробный полет на дальность 6920 км. 6 июля 1938 г. самолеты поднялись с аэродрома Кренвелл и через 32 часа приземлились в египетском городе Исмаилия, сделав крюк над Кувейтом и Бахрейном. 21 июля они вернулись в Англию. 25 июля 4 «Уэллсли» вновь отправились в Египет. Рекордный перелет должен был начаться в Исмаилии, а завершиться в Австралии.

5 ноября 1938 г. в 4 часа по Гринвичу со специальной ВПП длиной 1100 м стартовали три «Уэллсли». Набрав высоту 3050 м, самолеты легли на курс. Связь с экипажами держали несколько радиостанций и специальный корабль сопровождения.

Первые 12 часов полета прошли при попутном ветре. Все остальное время пришлось преодолевать мощные встречные потоки. Над Аравией самолеты выдержали сильнейшую болтанку. Над Бенгальским заливом «Уэллсли» № 2 капитана В. Хогана попал в грозовой фронт и, израсходовав слишком много топлива в борьбе со стихией, приземлился на аэродроме Коэпанг на острове Тимор. Тем не менее уже этим был поставлен новый рекорд дальности в 10 715 км. Самолеты флагмана майора Келлета и капитана А. Комба продолжили путь. 7 ноября в 4 часа утра они приземлились в Дарвине, преодолев без посадки 11 520 км. Рекорд английских летчиков продержался 8 лет.

Что касается советских притязаний на рекорд дальности полета, то они имели свое продолжение. И об этом еще будет сказано на страницах нашей книги.