Утилизация

Глава 4. Обвинение

Утро началось с громкой бодрой музыки над лагерем. Видимо, где-то всё-таки функционировала радиорубка, о которой толковала Галина Ивановна. Я еле оторвала голову от подушки, когда чем-то озабоченный Арнольд громко прокричал через окно.

— Через двадцать минут жду всех на площади.

Жанна откинула одеяло и села на кровати, пригладив пальцами свою лохматую гриву.

— С чего такая спешка! — пробурчала она.

Женщины, не спеша, поднимались с кроватей. Хождение по углям они обсудили ещё ночью, перед сном. Прогулявшая с инструктором ночные разговоры, я, конечно, много чего пропустила. Ахи и охи по поводу огнехождения с наступлением утра пока не начались. А мне очень хотелось поделиться своим состоянием. Сегодня была первая ночь после родов, когда я крепко спала.

Вяло отреагировав на сообщение, женщины, тем не менее, стали собираться на «утреннюю линейку».

Я вышла из корпуса последней, сходила до туалета, умылась и поплелась, хромая, следом за всеми. Наступать полностью на ногу я ещё не могла. Надо спросить девчонок, возможно, у них есть какое-нибудь средство от ожогов.

Неулыбчивый, нервный Арнольдик построил нас в шеренгу. Всем своим видом он транслировал, у нас неприятности. Не очень-то хорошо, встав утром после праздника, ожидая зарядку, завтрак, дыхательные практики, йогу и прочие занятия, стоять на плацу в ожидании плохих новостей.

Подходя к площади, я заметила отсутствие в наших рядах Галины Ивановны. Опаздывает? Но утром я её не видела. Девочки были несколько взбудоражены из-за странного утреннего построения. Они переговаривались между собой, пытались поговорить с Арнольдом, узнать причину изменения графика. Не флаг же мы собрались поднимать, открывая лагерный сезон?

Я встала с краю рядом с Лизой.

Со стороны столовой к нам неторопливо шли четверо мужчин, одетых в черную форму с желтой нашивкой «Охрана» на груди. В изумлении я следила за их приближением. Что-то пугающее проступало на их лицах. Ещё не осознавая причину, я уже хотела броситься прочь под защиту шестого корпуса. Мужчины приближались как хищники к стае ничего не подозревающих мирно пасущихся антилоп. Охранники подошли и встали напротив нас, пристальным вниманием зарождая в душе смятение. Жутковатое молчание затянулось.

Наконец один из них, брюнет с красивыми кудрявыми волосами, прокашлялся и сказал.

— Давайте знакомится. Мы — охрана лагеря. Вчера ночью в лагере совершено преступление. Бесследно пропали люди из клуба миллионеров. Кто-нибудь из вас может что-то сказать?

У меня пропал дар речи. Я видела этих мужчин вчера в группе миллионеров. Пусть их лица были разрисованы краской, но не узнать этих людей было невозможно. Они дурачились возле костра, прыгали через него, ходили по тлеющим углям.

Похоже, не одна я выпала в осадок от слов охранника. Мы стояли молча, будто попав в зазеркалье. Зазеркалье было опасным. На лицах мужчин читалась скрытая агрессия и какая-то холодная безжалостность. Они всерьёз хотели нас обвинить и наказать. Рой тревожных мыслей пронёсся в голове. Наказать? Софья закашлялась. Она и вчера немного покашливала у костра. Видимо, простудилась вечером.

— Можно узнать ваши имена? — спросила Жанна, кажется, единственная из нас, сохранившая способность мыслить и владеть речью.

— Наши имена, — ответил кудрявый, — вам знать незачем. Ваше дело ответить на вопрос, что вы сделали с группой миллионеров?

Жанна потрясённо спросила.

— Мы?

— А кто? Ваша группа приехала на…утилизацию. Кого вы планировали утилизировать?

— Вы же были с нами, — еле сдерживая себя, ответила Жанна. — Что за цирк вы здесь устраиваете!

Охранники переглянулись, их лица остались бесстрастными. Кудрявый прищурился, буравя Жанну злобным взглядом.

— Повторяю свой вопрос. Где миллионеры? Куда вы их дели?

Лиза нащупала мою руку, ухватилась за неё. Её холодная ладонь привела меня в чувство. Я взглянула на неё, её заметно трясло, на бледном лице проступила голубая сетка сосудов. Кажется, она была в двух шагах от обморока.

— Эй, девушке плохо. Ей надо воды и присесть, — я не смогла скрыть дрожь в голосе. Паника подступила к горлу, я видела, эти люди не шутили.

Кудрявый посмотрел на меня, его лицо исказила злоба, а у меня от страха ослабли колени.

— Говорю последний раз. Больше повторять не буду. Если возник вопрос, поднимайте руку и ждите разрешения спросить. Кто нарушит приказ, будет наказан.

— А мы разве заключенные концлагеря? — сказала Жанна, которой удалось взять себя в руки. — Вы кто такие? По какому праву нас задерживаете? Покажите документы!

— Как тебя зовут? — рявкнул кудрявый.

— Тебе незачем знать!

— Будешь стоять здесь до вечера!

В лицо кудрявому хаму полетела вытянутая рука со скрученной фигой.

— Товарищи охранники, — вдруг заголосил Арнольдик, стоящий во главе нашей шеренги, — извините. Давайте чуть позже соберёмся и всё выясним. У нас завтрак. Девочкам нельзя пропускать, может обостриться язва, сахарный диабет, подагра, возникнут осложнения с желчным пузырём, радикулитом, суставами…

Арнольд нёс чушь, но смеяться абсолютно не хотелось. Меня так трясло, что я чуть не прикусила язык.

— Им нужно соблюдать режим и правильное питание. Про утреннюю зарядку я уже не говорю, мы её пропустили, но питание должно быть вовремя.

— Хватит верещать! — крикнул на него, до сих пор молчавший, белобрысый высокий охранник, и Арнольд мгновенно замолк, словно в телевизоре выключили рекламную паузу.

— Пусть идут жрать, Саба, — сказал коренастый среднего роста кореец с обесцвеченными короткими волосами и серьгой в ухе.

Как из дорамы, подумала я, более пристально оценив его внешность. До замужества я любила смотреть корейские дорамы. Кореец был симпатичный, но колючий, презрительный взгляд выдавал в нём испорченную натуру. Ему бы хорошо подошла роль подлеца.

— Лис, тебе лучше не влезать — ответил ему белобрысый, — Бур разберётся.

Я моментально идентифицировала троих охранников. Погоняло кудрявого Бур, белобрысого — Саба, корейца Лис. Зоопарк какой-то.

Под пристальным, злобным взглядом Бура Жанна опустила руку. У меня уже давно подрагивали колени от предчувствия чего-то ужасного. Бур, ухмыляясь, отстегнул кобуру и вытащил пистолет. Мы замерли.

— Хочешь поспорить?

Он наставил пистолет на Жанну.

В траве звенели кузнечики, воздух согревался под лучами поднимавшегося солнца, одуряюще пахло скошенной травой, а моё сердце колотилось как бешенное. В следующую секунду Лиза навалилась на меня, я еле удержалась на ногах. Мила, стоявшая сбоку от Лизы, прижала руку к груди, быстро поверхностно дыша.

Бур неторопливо засунул пистолет за пояс, выдержал долгую паузу, оглядел строй.

— Поговорим позже, утилизаторши. Можете идти в столовую. Друг за другом.

Никто не двинулся с места, словно всех парализовало. Сердце долбило в грудную клетку, я подняла руку, привлекая внимание, терпеливо дожидаясь разрешения говорить.

— Что тебе? — довольный Бур снизошёл до меня.

— Можно, я помогу дойти девушке. Ей нехорошо.

Бур вальяжно кивнул головой.

— Разрешаю.

— Сука, — прошипела сбоку Мила. — Ненавижу.

— Шевелите ногами пока я добрый, — крикнул Бур, подгоняя нас. Охранники одобрительно хмыкнули, а девчонки шевельнулись как по команде «Отомри».

Под конвоем, охраняемые с двух сторон, мы гуськом друг за другом пошли на завтрак. Лиза навалилась на меня, судорожно часто дыша. Под её тяжестью, я хромала ещё сильней, медленно двигаясь по дорожке.

— Не отставать! — заорал сбоку белобрысый Саба, — и мы с Лизой прибавили шагу. Столовая из белого кирпича находилась недалеко от площади, но вход был с противоположной стороны. Пот лил с меня ручьём, спина болела от тяжести. Я тащила Лизу словно раненого бойца с поля боя. Мила оглядывалась на нас, но помочь не решилась, глядя на мерзкую рожу Сабы.

— Лиза, помогай мне, — простонала я, подходя к крыльцу белого здания. — Хватайся за перила. Сейчас сядем, покушаем, тебе легче станет.

Лиза всхлипнула.

— Юля, прости. Такая слабость накатила.

Отдышавшись, мы с Лизой одолели лестницу, вошли через открытую дверь в просторный зал с небольшим количеством столов. Да и кого было кормить в опустевшем лагере? Арнольд усадил девочек на отведённые места и ушёл вслед за охранниками куда-то в подсобные помещения на кухню. Оставшись одни, мы в смятении глядели друг на друга, не зная, что сказать и что делать.

На столе для каждой из нас стояла большая порция рисовой каши, кусок пышного омлета, кружка с чаем, в корзинке хлеб рядом с коробочками клубничного джема и сливочного масла. От нервного и физического напряжения меня потрясывало, но аппетит вернулся. Торопливо работая трясущейся рукой, я глотала остывшую кашу (охранники всё-таки нас задержали), слушала, о чём заговорили девчонки.

— Они нас дурят! Они точно были возле костра, — сказала Софья.

— Кореец с обесцвеченными волосами меня провожал, — прошептала Нина. — Кошмар.

— И кудрявый там был.

— А тот, белобрысый прыгал через костёр. Я его запомнила

— Короткостриженый с острыми зубами ко мне клеился, — добавила Ирочка. — Смотрел на меня как акула. Ужасный, с меня ростом. Имя не сказал.

— А у них нет имён, одни клички.

— Стоп, девочки. Миллионеров было примерно человек пятнадцать, а этих всего четверо, — сказала Вика.

Это было очень толковое замечание.

— Охранники могли присоединиться к ним у костра, шашлыков пожрать, — подхватила мысль Жанна, — а потом мужики что-то не поделили, завязалась драка, и… охранники грохнули толстосумов.

Ложки перестали стучать. Женщины замерли от ужаса.

— Ну, точно…, — пролепетала Ирочка.

— Теперь вину хотят свалить на нас, — заключила Жанна.

Я проглотила вставшую комом в горле кашу.

— И Галина Ивановна исчезла, её вещей нет в комнате.

— Арнольд что-то знает. На площади он испугался.

— Девочки, проводите меня, пожалуйста, я домой хочу, — всхлипнула Лиза. — Я оружия боюсь, у него пистолет…

— Это травмат, — сказала Жанна.

— Ты уверена?

Жанна поджала губы.

— Не может быть у простого охранника боевое оружие.

— А если у него есть разрешение? — спросила Вика.

— Бежать надо. Они убийцы, — подвела итог Мила.

Что-то тёмное материализовалось надо мной в пространстве, дохнуло в лицо ледяным ужасом.

— Мамочки, — прошептала Лиза.

— Хватит паниковать, — сказала Софа. — Если бы охранники убили миллионеров, тогда должны были убить и нас. Как свидетелей.

Меня на секунду парализовало от ужаса. Не от ужаса за свою жизнь, нет. В голове мелькнула чудовищная мысль, если бы меня убили, мой ад закончился бы разом.

— Что ты говоришь? — голос Вики завибрировал как струна. — Мы же ничего не видели!

Немного подумав, Жанна ответила:

— Если бы нас убили, то подозрение пало на них.

— А может они вообще ни при чем? Бур сказал, миллионеры просто исчезли. И охранники хотят узнать, где эти парни, — предположила Вика.

Версия оказалась не такой страшной, как прежняя про убийц. Время на минуту растянулось эластичной лентой, чтобы в следующее мгновение ударить в лоб.

— Мы непричастны к исчезновению, и, по-моему, они никого не ищут. Они прямо обвинили нас, — сказала Жанна.

Это были самые разумные слова в данный момент.

— И всё же, куда исчезли миллионеры и Галина Ивановна?

Мила стукнула ложкой по столу, привлекая внимание.

— Какая разница, где миллионеры, надо тикать отсюда.

— Думаешь, выпустят?

Словно в ответ на мой вопрос из кухни появились охранники вместе с Арнольдом и ещё одним человеком, одетым в черную футболку и черные джинсы. Взглянув на него, я почувствовала, как сердце подскочило к горлу. Я знала это ощущение мгновенного неконтролируемого страха. Мои инстинкты взвыли пожарной сиреной. Рядом с охранниками шагал Инструктор. В моём физическом пространстве возник предельный уровень опасности. Мне вдруг стало отчётливо ясно, почему из всей толпы мужчин я выбрала именно его. Инструктор явился материальной копией мужа.

Охранники несли в двух руках тарелки, собираясь завтракать. Они заняли стол напротив нас, загремели стульями, звякнули посудой. Мы разом смолкли. В липкой противной тишине послышался кашель Софьи. Она отпила чай, но это не помогло. Кашель усилился.

— Горячего попроси, — посоветовала Вика.

— Бесполезно, — Софья поднялась с места.

— Ждать всех, — скомандовал Бур.

— Около столовой можно? — спросила она, продолжая кашлять.

Бур не торопился с ответом, я представила, как он окинул Софью с ног до головы ленивым взглядом.

— Иди.

В горле встал ком. Хорошо, что я сидела спиной к столу охранников, сейчас я бы не смогла скрыть свои эмоции. Там где-то завтракал Инструктор. Он — убийца? А может, пока провожал меня, опоздал к драке? Нет, не опоздал. Меня замутило. Ещё минута, и я выблюю всю кашу на пол. Лиза заметила моё состояние, дотронулась до моей руки, судорожно сжавшей ложку, ледяными пальцами.

— Дыши, дыши.

Я пыталась втянуть воздух полной грудью, в которой будто поставили заслонку.

— Хочешь, тоже уйдём?

— Да. Пожалуйста.

Лиза подняла руку, обернувшись к столу охранников. Никакой реакции не последовало. Я медленно повернула голову через плечо. Мужчины спокойно завтракали, делая вид, что не замечают Лизу. Не замечают, как насекомое, вздумавшее пошевелить лапками. Инструктор сосредоточенно работал ложкой, его бесстрастное лицо стало последней каплей. Со скрипом отодвинув стул, я, пошатываясь, поднялась и быстро пошла мимо их стола.

— В чём дело? — послышался сбоку развязный окрик Бура.

Меня словно стегнули плетью, зажав рот ладонью, я, прихрамывая, побежала, к двери. Только бы успеть. Вдогонку прозвучал комментарий Сабы.

— Не пыли, старшина. Сейчас эта моль всем аппетит испортит.

Я вылетела на лестницу, стремительно сбежала по ней. Вдалеке из будок выскочили две лохматые дворняги на цепи и громко залаяли. Вид бегущего человека заставил их огласить округу злобным лаем.

Меня, действительно, вывернуло под кустами в нескольких шагах от лестницы. Сидевшая на ступеньках Софа подскочила ко мне, глядя, как я содрогаюсь в спазмах.

— Боже, что они сделали, твари?

Сплюнув тягучую слюну, сорвала листки с кустарников, вытерла рот.

— Ничего…

Обходительный Инструктор оказался монстром. Лучше бы его убили. Ужас, гнев, разочарование наотмашь ударили по моей израненной психике. Боже, какая же я легковерная! Меня элементарно обмануть, проявив минимум заботы. От ночного облегчения остались обугленные остывшие угли и те рассыпались в прах. Опустошение и боль, стали моими постоянными спутниками. Что я себе надумала? Просто хотела увидеть рядом человека.

Софа стояла рядом, когда я попыталась подняться, опираясь руками в колени.

— Тебе этот мужик понравился что ли?

— Уже разонравился. Не парься.

Я мучительно выблевала доверие к очередному лжецу. Хорошо, что он так быстро сменил маску. Теперь можно спокойно плевать ему вслед, а лучше держаться от него подальше. Всё это я уже проходила. Небольшая подстройка, капля участия, бла-бла-бла, и жертва на верёвочке. Бах, и уже на цепи в ошейнике на коленях, безропотно кивающая головой, что она никто, и звать её никак.

Инструктор оказался двойником моего мужа. Только и всего. И тот, и другой были внешне привлекательными, спортивными, приятными в общении, и непонятно, кто из них хуже. Пусть бы они исчезли. Пусть оба исчезнут из моей головы. Из моей реальности.

Надёргав травы, я забросала рисовую кашу, отторгнутую моим организмом. Собаки успокоились, перестали лаять и звенеть цепью. Вспыхнула неконтролируемая злость. Может, охранники ещё и собак жрут! Любимая шутка мужа была, увидев собаку, назвать её шашлыком. Он знал, что я любила животных.

— Надо бы собак прикормить, — задумчиво произнесла Софа.

Неприятно царапнула мысль о том, что собаки ночью свободно могут бегать по территории.