В этом мире

День —

это вымысел

реальна только ночь

она на самом деле

существует

не только здесь

на маленькой земле

но в космосе

а он стремится

в вечность

как птицы

в небо

и деревья

к солнцу

как все

к тому

что больше

их самих.

Душа сегодня

на замке амбарном

сорвешь его

и пряный запах жизни

опять возьмется

голову кружить

и сеновал

где ночь совсем нагая

тебя обнимет

и уносит к счастью

и скажет тихо

что еще не утро

а время грез

на маленькой земле

и пусть она

как голова кружится

и вместе с ней

кружится сонм влюбленных

и звезды им

помогут ворожить.

Жил сказочник

на свете

очень добрый

он все придумывал

любовь надежду

счастье

и всем дарил

красивые цветы

но вот однажды

он заснул

и не проснулся

и в мире

стало пусто

и темно.

Яичница из солнца

на тарелке неба

давно уже лежит

над головой

съедят ее

когда-то

злые тучи

но пока

их ветер отогнал

овечьим стадом

за горизонт

и лег

опять в траву

ее шевелит

и играет в счастье

похожее

на сытого кота.

Ты распахнешь всю душу

как пальто

в хороший теплый день

случайным людям —

пусть смотрят

ничего смешного нет

душа душой

такая как и раньше

ты с ней живешь

и принимаешь мир

все так же просто

без запятых

качая головой

как маятник качает свою гирю

такую же тяжелую как жизнь.

Не полезно чтобы круглый год

громко стучало сердце

оно может пробить

панцирь груди изнутри

упасть на асфальт и разбиться

покатившись кровавой монетой

в люк сточных вод

потому мы и любим

пушистые мягкие кресла

долгими вечерами —

прологами скучных ночей

в которых черпаем как воду

тоску из колодца

большущими ведрами

серой и будничной прозы.

Сырое крошево вздрагивающих от ветра чувств

и нежный осколок теплого лета

умирающего на морщинистом лице озера

дряблая кожа которого пропитана серым небом:

это блюдо прилежно подается на ужин памятью

среди пустоши скучной зимы

пальцами холода гладящей душу ночами.

Живя пунктирно вы ближе

к скромной графике бытия

небрежной и мягкой чуждой крика

вы уже не хотите заорать песню облезлым вечером

и все реже распахиваете объятия

похожие на ваше расстегнутое пальто

не меняющееся годами

как лицо руки число дней в году

и расход слов в течение суток

условно равный на языке унылого быта

расходу воды во время мытья

и чувств за сеанс любви…

живя небрежным пунктиром

напоминающим прерывающейся прочерк

на лбу ненадежного бога

вы не вытаптываете вертлявых тропинок

вдоль низкого берега судьбы

и становитесь проще честнее и даже светлее

как рассвет у ног юной осени

тогда

и рождается тихо свобода —

лучшее в этой жизни

полной уличного грохота и шума.

Я положил в карман свою весну

захлопнул дверь

и вышел

с одиночеством подмышкой

на серую обочину мечты

где камни пыль

и выжженное лето

образовали скуку

на которой

только и держится

мой ежедневный быт

в нем книги

перемешаны с словами

и носовой платок

оставлен богом

для старой и обиженной души

чтобы она всегда могла поплакать

когда ее

как в поезде

толкнут

рассерженные жизнью пассажиры

в нагретом тесном тамбуре судьбы.

Вот та темная комната

в ней проживает душа

вот и дверь

а за нею кровать

у стены

стул и стол

на котором

знакомая лампа

горит постоянно

только нет никого

ведь душа не видна

мы о ней узнаем

лишь по тягостным вздохам.

Ты ждешь эту любовь

так как ждут почтальона

от бога

которого нет

позабудь про нее

и пусть солнце

тебе освещает

всю душу

как оно освещает

поляну с цветами

облака

и таинственных птиц одиночества

улетающих вдаль

над твоей головой.

Пора мне

в другие миры

и я снова

возьму с собой солнце

которое просто

повешу в прихожей

цветы пусть цветут

на полу

а деревья растут

у кровати

и птицы на них

будут петь по утрам

часы снова станут

указывать время

на голой стене

и под ними

я буду хранить

свою нежность

любовь и надежду

в заветной шкатулке

которую с неба

у бога

возьму напрокат.

Света меньше

чем тьмы

и ведь есть

скорость света

а скорости тьмы

вовсе нет

или мы ее

просто не знаем

она больше наверно

чем жизнь

и поэтому как бы

ее не бывает

в этом мире

где мы родились

и умрем.

Вопросы ходят в жизни

без ответов

как юноши

без девушек любимых

и удивляются

что счастья

у них нет

но ведь какое счастье

если ты

вдруг скрючился

и стал

простым вопросом

стоящим

на пустынном перекрестке

и в сущности

не нужном никому.

Дома готовы приподняться

над землей

как дети после сна

готовы встать

с кровати

деревья разлетаются

по воздуху

зелеными

воздушными шарами

и голуби

взлетая со двора

воркуют так

о чем-то важном

как профессора

а мы с тобой

играем в детский сад

и в нем любовь

наш нежный воспитатель

не говорит одеться

по утрам

а щедро

обещает все игрушки

если мы будем

целоваться

как вчера.

На небе

рыбий глаз луны

а на земле

чернильница из жести

наполненная синими чернилами

всю ночь

в нее макает дьявол свои перья

и пишет письма богу

что мол он

ни в чем не виноват

он тоже добрый

только вот не знает

как же быть

чтоб сгинуть навсегда.

Видишь в небе

следы одинокого бога

от края до края

он куда-то ушел

пока спали мы здесь

на земле

взяв котомку свою

и широкую шляпу надев

от палящего солнца

шел ногами толкая

подушки седых облаков.