В кольцах змеиной любви

Увидев, с каким восторгом я смотрю на неприметно-серую, без вывески, дверь библиотеки, Эсайдес уступил:

— Пожалуй, обед можно и отложить, как считаешь?

— Мне ещё совсем не хочется есть, — проговорила торопливо: мысленно я была уже внутри — разбирала книги, читала названия, касалась пальцами корешков. — Если хочешь, можешь идти домой. Я всего лишь на минутку загляну туда и сразу…

Осеклась.

Эсу как-то удалось вытащить меня из хандры, и всё это время мы вели себе, как обычно: болтали о пустяках и даже смеялись. В результате я упустила из виду реальное положение дел. Забыла, что, вообще-то, теперь фактически пленница в этом змеином царстве, и Эс уж точно никуда меня одну не отпустит.

Вслед за столь вопиющим легкомыслием нахлынул стыд: как за всё время нашей прогулки я могла ни разу не вспомнить о Двейне?

Змеиная деревня — словно другой мир, но это же неправда! Дом, где я выросла, мама, Двейн — все они не где-то за морями, а тут, рядом! Уверена, меня ждут обратно, и я непременно туда вернусь! Единственное, что нас пока разделяет — полоска запретного Шуршащего леса. Не такое уж и страшное препятствие.

Эсайдес между тем негромко рассмеялся, опять взял за руку.

— Ну нет, я в такое уже не верю! Сколько раз ты просила «всего лишь на минутку» сходить с тобой в лес? Да мы же всегда застревали там до темноты, Рия! Идём уж вместе, раз тебе так сильно хочется. Я всё равно давно не был у Шанраса. К тому же, книга, которую сейчас читаю, заканчивается, и нужно взять новую.

Библиотекарь как раз скучал за столом. К моему огромному облегчению, он выглядел как обычный человек — мужчина лет сорока с русыми волосами и очень хитрыми голубыми глазами, одетый в простые тёмные штаны и лёгкую рубашку.

— Эс! Рад тебя видеть! Проводишь экскурсию или твоя прекрасная избранница из тех, кто предпочитает коротать вечера за чтением?

— Клирия, это Шанрас, — представил Эс. — Мой давний друг.

— Приятно познакомиться.

— Взаимно, — сверкнул он озорной улыбкой. — Твоё появление наделало много шума: прежде никто из людей не приходил посмотреть наш танец. Эсу повезло! Уверен, полдеревни буквально умирает от зависти.

Вздохнула: была б умнее — тоже бы дома осталась.

— Иди. Я же знаю, что тебе не терпится. Бери, что захочешь.

Стеллажей, достающих почти до потолка, было много. Бродя среди них, я жадно читала названия, наслаждаясь книжным запахом и в ещё большей степени — иллюзией самостоятельности. Это было необходимо. Хоть и ненавязчиво, но с самого утра Эс контролировал каждый мой шаг, отмечал каждый взгляд, а теперь, наконец-то, оставил одну.

Посещение библиотеки затянулось гораздо дольше, чем мне казалось. Выйдя на улицу, я с удивлением обнаружила, что полдень давно миновал, и солнце уже плавно спускается к западу.

— Говорил же, — рассмеялся Эс, заметив моё растерянное выражение лица. — Когда тебе интересно, ты совсем не чувствуешь, как проходит время.

— Извини. Ты, наверное, уже устал.

— Ничего подобного, — хмыкнул с преувеличенной бодростью и поудобнее перехватил стопку книг. — Сейчас пообедаем, и можно будет ещё куда-нибудь прогуляться.

Но, несмотря на все заверения, шагал он чуть прихрамывая на обе ноги. Не привык, наверное, столько ходить, но не превращался, чтобы меня не напугать. Совершенно напрасное геройство, между прочим. За день я видела столько змей, что почти привыкла.

Обед готовили вместе. Эс, разумеется, попытался отправить меня отдохнуть, но я решительно отказалась — и правильно сделала, судя по довольной улыбке и тому, как быстро он согласился. Подобное было для меня ново. Раньше мы виделись только в лесу, так что теперь, когда обстановка сменилась, я узнавала его с другой, непривычной стороны, и, если бы не обстоятельства, была бы очень этому рада.

После еды помыли посуду. Ну, вернее, мыл он, а мне доверил только обтирать насухо.

Глядя на то, как несчастный змей переминается с одной ноги на другую, не выдержала.

— Ты можешь отрастить себе хвост, если хочешь.

— Нет уж, — усмехнулся. — Видела бы ты вчера свои перепуганные глаза!

— Не так уж и сильно я испугалась! — возмутилась для порядка и тут же попросила: — Серьёзно, превратись, пожалуйста. Мне очень хочется посмотреть.

Он отложил последнюю тарелку и устремил на меня серьёзный взгляд.

— Точно не боишься?

— Точно, точно! Вас здесь семьдесят штук, что мне теперь, от каждого шарахаться?

— Ну идём тогда в комнату.

— Зачем?

— Затем, — фыркнул, — что если ты надумаешь падать в обморок, там есть диван.

— Вот и не смешно, — пробормотала я обиженно, а он только рассмеялся.

Не превращаясь полностью, Эсайдес обзавёлся внушительным хвостом и разом стал значительно выше, чем прежде. Я уже заметила, что хвосты эти довольно широкие, длинные и, к тому же, очень сильные, но всё же кое-что хотелось проверить. Посторонние для таких целей не годились.

— А можно я… — пробормотала, рассматривая со всех сторон, — ну, можно потрогать?

Белоснежные чешуйки отражали блики льющегося из окна света и мерцающей рекой струились при малейшем движении.

— Можно, — щедро разрешил Эс и не без опаски протянул самый кончик хвоста.

Осторожно погладила предложенную конечность: чешуя, скользившая под пальцами, была сухой и тёплой, а само змеиной тело — сильным и упруго-твёрдым. Сплошные мышцы, позволяющие, несмотря на внушительные размеры, быстро перемещаться, а при необходимости — без труда переломать противнику все кости.

— Интересно, как это — ползать?

Он не ответил.

На секунду оставив более детальное изучение пытающегося обхватить запястье хвоста, подняла глаза — и замерла, натолкнувшись на пристальный, какой-то голодный взгляд змеиных глаз. Зрачок вытянулся в хищную узкую полоску, а вокруг неё чарующе светилось тёмное золото радужки.

— Эс? — выдохнула придушенно, не зная, что нужно сказать или сделать в такой ситуации. Он же не собирается ещё раз пообедать, правда?

Хвост обвил руку, притягивая ближе, а ладони опустились на талию.

Незнакомое, но волнующее кровь предвкушение, страх и неотрывный, гипнотический взгляд змея сделали меня послушной и податливой — шагнула к нему, ощущая, как вниз по позвоночнику прошла горячая волна. Мысли, околдованные какими-то особыми чарами, замерли. Исчезла деревня, дом, комната. Я видела только медленно приближающиеся светящиеся глаза. Лишь они имели значение.

В реальность происходящего не верилось до последнего, но вот Эс наклонился и коснулся губами моих губ, впервые пробуя их на вкус и увлекая в поцелуй. Очень ласково, тепло, однако от этого прикосновения в груди родился жар, слабостью разбежавшийся по телу и осевший где-то в животе.

Продолжая надёжно прижимать к себе, будто боясь потерять, он аккуратно запускал пальцы в волосы, рассылая стайки приятных мурашек, и целовал, целовал.

Глаза закрылись сами собой, а губы помимо воли шевельнулись, отвечая, наконец, на настойчивые приглашения.

Уловив перемены, Эсайдес коротко, горячо выдохнул, и поцелуй стал смелее. Острые зубы чуть прихватывали мои губы, вызывая, вопреки ожиданиям, не боль, а сладкую дрожь удовольствия. Ошеломлённая собственными новыми ощущениями, я едва за всем поспевала, с трудом сопротивляясь желанию по-настоящему расплавиться под ласкающими ладонями.

В те короткие секунды, когда он не целовал, с улыбкой шептал, как сильно любит, кончиками пальцев очерчивал скулы, оглаживал бока и поясницу. Я слушала этот завораживающий голос и не сразу улавливала смысл слов, но пьянела от интонации, от отчётливых низких нот желания.

Из вертикального положения переместились в горизонтальное. Теперь упасть нам не грозило, но на диване стало лишь хуже: Эсайдес сам прижимался ко мне, устроившись сверху и изрядно придавив. Это не было больно, скорее уж стыдно: его хвост расположился как раз между моих коленей. От такой близости взволнованно билось сердце, заставляя часто и неглубоко дышать, ища губами чужие губы.

Тяжёлый, какой-то очень весомый взгляд сковал волю. В нём почти не осталось привычной бесконечной заботы, только какой-то шальной блеск и жадная темнота расширенных змеиных зрачков.

Кончик хвоста медленно скользил вверх по ноге, задирая подол, — по голени к колену, а потом выше, по бедру. Сгорая от стыда, хотела было одёрнуть платье, но тут ладони Эса прямо сквозь ткань накрыли грудь, и я только недоверчиво замерла, вслушиваясь в собственные ощущения. Всё это происходило со мной впервые, и казалось попросту невозможным! Что он делает? Как всего лишь прикосновениями умудряется заставлять изгибаться вслед за его волшебными руками и забывать о неловкости?

Внезапно раздавшийся стук в дверь, мигом вынудил очнуться. Эс ещё пытался игнорировать окружающую действительность, но, разобрав в моих округлившихся глазах выражение нешуточного ужаса, отпустил. Освободившись от его веса, я опрометью бросилась к себе в комнату.

Безжалостное чувство вины немилосердно вгрызалось в душу. Что сейчас случилось? Как я могла предать Двейна? Вести себя подобным распущенным образом — самое настоящее предательство! Как дошло до того, что я забыла о нём, окончательно потеряв голову от поцелуев? Страшно подумать, что могло бы произойти, не явись к нам гость!

Мы с Двейном уже давно влюблены, но никогда не делали ничего похожего, не касались друг друга столь откровенно. А после произошедшего, я и вовсе начала думать, что, несмотря на серьёзные намерения, мы с ним даже никогда не целовались. Там была милая застенчивая нежность, вполне, впрочем, меня устраивавшая. Здесь же явно возникло что-то другое — обжигающее и неуправляемое, заставляющее тело дрожать от желания. Я не была готова к подобному, не знала, что так бывает и как с этим справляться. Наверное, это и называют страстью. Открытая и честная, она не нуждалась в ложной стыдливости. Если б нас не прервали, всё кончилось бы плохо. Как я смогу вернуться к Двейну, если уже не буду девушкой?

Выход только один — бежать. Причём немедленно. Сегодня же.

Едва мысли и чувства начали приходить в порядок, из коридора донёсся голос Эсайдеса. Совсем не вовремя.

— Клирия? — это прозвучало настолько рядом, будто он прижался к двери.

— Что? — подпрыгнув на месте, постаралась отозваться обычным тоном, но вряд ли вышло хорошо: щёки покраснели от одного его голоса.

— Можно войти?

Как будто я могу отказать!

— Да, конечно.

Мне казалось, сейчас он начнёт говорить о том, что теперь я — его невеста, почти жена, а потому краснеть и убегать после всего лишь поцелуев уже глупо, но Эс огляделся и с улыбкой произнёс:

— Если тебе так понравилось отдыхать на подушках, — только скажи, и я вынесу кровать.

Влетев перед этим в комнату, я устроилась именно на полу, стащив с кровати парочку подушек и разложив их вокруг себя, как защитный барьер.

— Не стоит, наверное.

— Папа приглашал нас в гости. Они с мамой жутко соскучились и требуют, чтобы я тебя привёл.

Очевидно, идти никуда не хотелось, но и повод вежливо отказаться в голову пока не приходил.

— Как можно соскучиться по незнакомому человеку?

— Не такому уж и незнакомому. Когда ты гостила у нас в прошлый раз, мама буквально влюбилась в тебя, — я выразительно подняла брови, и он рассмеялся: — Она всегда хотела смешливую, непоседливую дочку, а вместо этого получила меня. Не сказать, что это её разочаровало, но мальчики всё-таки не очень подходят для примерки платьев, плетения косичек и передачи кулинарных секретов. Хотя, честно говоря, в последнем она всё же преуспела, — Эсайдес на секунду умолк. — Но я сказал, что пока мы к ним не придём.

Я не сдержала вздоха облегчения: идти к змеям в гости всё же было страшно.

— Они, может, и правда меня помнят, но я-то их — нет! Спасибо, что отказался, Эс.

— Потом всё равно придётся это сделать, иначе мама не выдержит и придёт к нам сама, — предупредил он, и я поёжилась, представив эту «тёплую» встречу. — А пока она просто передала нам печенье. Когда ты была маленькой, оно тебе очень понравилось. Собственно, я поэтому и пришёл: хотел предложить пойти в гостиную и вместе почитать что-нибудь. К книгам прилагается чай и домашняя выпечка. Что скажешь?

Первой мыслью было отказаться, сославшись на усталость: чтобы без помех сбежать, как только стемнеет, гораздо удобнее быть одной. К тому же, находиться рядом стало ещё беспокойнее, чем прежде. Теперь не осталось никаких иллюзий: мы — не друзья. Какая уж тут дружба с такими-то поцелуями! Эс, наверное, давно уже не считал меня просто другом, а я умудрялась ничего не замечать.

Впрочем, всё резко изменилось. Раньше это не имело особого значения, но сейчас я вдруг обратила внимание на то, какой он красивый. Словно впервые увидела подтянутое тело, прямой разворот плеч и несколько острые скулы, сочетающиеся с мягким, бархатным взглядом и милыми ямочками на щеках. В нём чувствовалась какая-то особенная сила, внутренняя энергия, которой Эс щедро делился с окружающими, влюбляя их в себя почти с первых минут.

Даже если мы просто стояли неподалёку, у меня в голове вихрем проносились мысли о том, что делать, если он подойдёт и прикоснётся или снова захочет поцеловать.

Я уж было открыла рот, но потом подумалось, что Эсайдес — не мама: его так просто не обманешь. Наверняка, он будет начеку, и если я попытаюсь улизнуть — поймает, и тогда второй шанс вряд ли появится. Нужно подождать, потерпеть.

— Звучит заманчиво.

Сейчас он был почти такой же, как раньше, когда мы запросто проводили вдвоём дни напролёт: понятный, надёжный и близкий, но чувства полной защищённости это больше не внушало.