В лето 6733

Глава 4. Игра продолжается. Новый уровень

Ночью поспать особо не удалось, все какие-то нехорошие предчувствия будоражили, потом много размышлений, и сейчас уже в сыром порубе, скорее всего утром я даже не заметил, как уснул и даже регенерация не помогла.

— Корней, просыпайся! — передо мной стояла в белоснежном воздушном платье Бела. Девушка излучала свет и искрилась улыбкой. — Просыпайся! И скажи Еремею, что мне здесь хорошо, что не надо торопиться ко мне. Просыпайся!

Я резко открыл глаза и увидел фигуру в черном балахоне, которая возвышалась надо мной. Не понимая всего происходящего, я счел правильным вновь закрыть глаза и подумать, что происходит. Во-первых, в камере явно посторонний человек. Второе — все спят, а мы договаривались о бодрствовании одного из нас. И Бер, и Ермолай — исполнительные люди, не могли они уснуть без постороннего вмешательства. А вырубить их без шума? Таких бойцов, способных нейтрализовать одновременно и Бера и Ермолая, не существует в природе. Значит, нас усыпили, скорее всего. Если это так, то некие силы плаща и кинжала действуют. Я знаю о том, что Филипп имеет определенное отношение к такой службе, возможно уже в прошлом, но так же был и попаданец Даниил.

Это из организации попаданца Даниила! Оставил я это дело без внимания, а оно вон как!

Я резко открываю глаза и перехватываю руку неизвестного человека в монашеском балахоне. Загибаю в локте на болевой с рывком на себя. Слышится хруст костей и истошный крик незнакомца. В этот момент даже не зрением, а чуйкой вижу летящую к моей голове ногу еще одного посетителя. Перекатом уклоняюсь, освобождая от захвата человека в балахоне, и бью кулаком по второй ноге спутника монаха. Больше слышу, чем вижу, как грохается тело.

Встаю и рассматриваю помещение. Всего пришло по наши души два человека. Один и вправду похож на монаха, второй же был явно силовым прикрытием, он то и приходит в себя. Подскакиваю к бойцу и бью ребром по кадыку. Убить не должен, но вот в ближайшее время он не боец.

— Ты, поганец! — шипит монах.

— То как? Я православной веры, а ты какой? Чего ж я поганый? — даже неосознанно начал я пикировку.

Вообще, нужно было иначе действовать. Раз стража не реагирует, можно было с пристрастием расспросить нападавших на нас, и вообще, поинтересоваться, как мои друзья. Они посапывают и похрапывают, но мало ли какие там дозы снотворного дали, или еще какой гадости.

— Верую в великого бога триединого, а ты мастера погубил, тать. Месть свершилась! — торжественно произнес монах.

— Ты, гнида, в масонов или другие заговоры играешь? — зло процедил я через зубы, ощущая нарастающую боль в животе.

— Великий мастер Даниил говорил о заговорах. Он хотел привлечь тебя к нам, но ты обманул и убил его, — продолжал вещать монах явно элементами заготовленной речи. Позер!

— А ты почему говоришь так странно для русичей? — спросил я уже опускаясь на колени.

— Много говорил с Даниилом — он готовил меня на смену. Он мне отцом был, тать! — последние слова монах выкрикнул.

Только сейчас я попытался рассмотреть монаха. Он был рослым, но очень молодым человеком. Думаю, что даже восемнадцати лет не было. Тело было какое-то не пропорциональное — при длинных руках и ногах, туловище казалось маленьким, как и узкие плечи с маленькой головой — явно какая-то генетическая болезнь.

И ему с детства, при явных комплексах из-за внешности, вливали в уши всякую ересь про богов и избранность. Таинства обрядов при определенном антураже и знание нескольких фокусов и все — местное население будет верить хоть в великого майского жука как спасителя человечества.

Тем временем я отметил, что уже не ощущаю резкой боли, регенерация работает. Резкие позывы рвоты я не стал сдерживать и постарался максимально прочистить свой организм, в том числе и с использованием приемов вызова рвотного рефлекса. Да — не эстетично, но отрава должна как-то выйти. Организм сопротивляется яду, но вот переварить вещество, которое во мне не в состоянии.

Монах, баюкая свою руку хищно, с неестественным блеском в глазах радовался происходящему. Покойный Даниил, видимо, не дал своему сыну элементарных медицинских знаний. Яд выходил из меня, а юноша радовался, что мне становится хуже.

— Ну, все, гнида, давить буду, — сказал я, вытирая рот и краем глаза отметив, что с друзьями все в порядке. Они устроили соревнования кто громче храпит, заставляя вздрагивать монаха при особо удачных трелей спящих мужчин.

Монах не испугался, не отшатнулся, между тем явно нервничал, он с ненавистью смотрел прямо мне в глаза. Выдержке парня можно было бы позавидовать, если бы не трясущиеся коленки на фоне вздрагиваний, но парень силился спрятать свои эмоции.

Пнув еще раз ногой пришедшего с монахом бойца, я начал экспресс-допрос. Вот только либо из меня плохой дознаватель, либо у парня вообще отсутствует болевой порог. Сломанная рука монаха не принесла мне информации, как и крики, запугивания, удары и тычки в болезненные места.

Через десять минут, я решил разбудить, наконец, своих друзей. Первоначально я надеялся скрыть от них факт нападения, но сейчас точно не получится. Нужно использовать попытку убийства как козырь в общении с великим князем, или его людьми. Не туз козырный, но играем теми картами, что выпадают.

— Пошто, Корней? — отмахивался Ермолай, который наотрез не хотел просыпаться.

Бер же проснулся быстро, оценил обстановку и без слов начал вязать бойца, сняв с себя рубаху и разорвав ее на ленты. Пока Бер связывал конечности незваных гостей, я решил осмотреться и понять, как проникли адепты ереси Даниила к нам в поруб. Если же имеет место предварительный сговор с великим князем и нас уже считают убитыми, а княжья дружина спешит в поместье, чтобы арестовать как командный состав воинской школы, так и взять под свою руку ремесленников.

Оказалось, что гости пробирались к нам силовым вариантом, так как двое стражников лежали без признаков жизни, далее, выше по лестнице к выходу из темницы было еще три трупа, как это выглядело на первый взгляд в сумраке темных помещений. На самом же деле стража спала, пусть и странным глубоким сном. Разбудить одного из стражников не получилось даже после того, как я вылил ему в лицо целый кувшин прохладной воды.

Возникал следующий вопрос. Сидеть здесь дальше в компании мутных личностей, или выходить из поруба и искать любых ответственных лиц, того же Нечая? К нам же могут не зайти и день и два, а стражники спят и могут проспать до трех суток, дозу им дали внушительную, вероятно, на всякий случай. Так-то есть антидот, который способствует пробуждению через час, о чем поведал-таки монах.

Однако, есть шанс, что о нас вспомнят и тогда прилежное поведение и станет серьезным козырем, не требующим дополнительных вопросов к нам, а вот к монахам, надеюсь вопросы будут.

После пробуждения Бера, парень, до этого корчивший из себя стойкого бойца идеологического фронта, запел, как соловей. Нас тоже вначале усыпили, желая убить только меня. Внезапная необъяснимая смерть одного заключенного — не будет вызывать больших подозрений, а вот всех троих — да. Сотник стражи, который способствовал визиту гостей, был членом общества этих доморощенных иллюминатов, по его приказу нас всех и разместили в одной камере, хотя должны были в разных. Короче, клубок змей еще тот. А вот с конспирацией они промахнулись, или у Сергея — так зовут монаха — мало опыта. Так, боец силового прикрытия знал очень много и, в отличие от мастера тайного общества, боль не любил, особенно при допросе в исполнении Бера с Ермолаем. Два друга чуть не подрались, выясняя какие увечья могут принести больше боли, а когда у бойца нашли нож… Расплылись в улыбке. Про снившуюся Белу пока решил Ермолаю не рассказывать.

Просидели в порубе еще часов десять, может и все пятнадцать — время не поддавалось восприятию. Минута превращалась в час, когда наступала тишина, и час мог восприниматься в десять минут, когда разговоры и споры закипали с новой силой. А спорить было о чем. Заблуждения парня-монаха были столь вопиющими, что не оставалось сомнений о его воспитании маньяком. Все больше убеждался, что переходы в прошлое для Даниила и Ипатия не прошли для психики попаданцев бесследно. Я и сам не представляю, как для рассудка было бы осознать себя в теле другого человека. Даниил проявился в теле уже взрослого мужчины, он был в своем мире научным работником, по словам Ипатия, вообще забитым клерком, не более. А в этом мире раскрылся в поной мере.

Сам же Ипатий также нуждался в опытном психологе, или даже не в психиатре. Парень стал адреналиновым наркоманом и не может усидеть на одном месте — все в бегах. Как я аккуратно распознал, и женщин у него нет, даже одну пригожуню из «нелегального» публичного дома «рекомендовал» богатырю во хмели, но ничего серьезного. Вся энергия у Ипатия уходит в походах и сражениях. Но мы еще посмотрим! Девушки такие подрастают, что не устоять парню! На хорошей и сытной жизни в поместье девушки прямо на глазах расцветают.

Мы уже собирались идти наверх, так как голод начинался дикий. Но все же, коллегиальным решением, не стали создавать дополнительные проблемы и дождались прихода целой делегации, которую возглавлял тот самый Нечай, в сопровождении сотника, который был замешан в покушении. Мимика лица Ермолая сразу же показала его отношение к сотнику, пришлось одернуть друга и списать это на конфликт при моем аресте. Сотник не должен ничего пока знать. Вначале выяснить ситуацию и позицию великого князя.

— И кто сие люди? — спросил Нечай. Вот только растерянности в нем не наблюдалось, напротив, цепкий взгляд, казалось, просканировал все помещение. — Енто эти усыпили сторожей?

— Так, — сухо ответил я.

— Боярин, ты идешь за мной, иншая остаются з татями, — принял решение Нечай. Мне же понравилось то, что посыльный великого князя назвал наших недавнишних гостей преступниками.

Я еле заметно кивнул своим друзьям, мол «все так, как и нужно» и отправился к выходу. Уже выходя из камеры, я отметил крайнее раздражение сотника. Почувствовав пинок в спину, я выставил локоть и резко остановился. Сотник наткнулся аккурат солнечным сплетением на неожиданное препятствие, а я еще немного придал динамики неуловимому удару возмездия. Услышав позади себя кашель и беспорядочные вздохи, я ухмыльнулся. Нечай так же выказал свое одобрение, посмотрев на меня удивленным, но одновременно озорным, одобряющим взглядом. Мне начинал нравиться этот посыльный, очень надеюсь, что княжье окружение характеризует и самого князя.

Мужчина лет тридцати пяти с суровым и немного надменным видом сидел на большом стуле с высокой резной спинкой. Он был явно невысокого роста с продолговатым лицом и кучерявыми волосами, которые были темно русые. Выделяла великого князя Ярослава Всеволодовича и грубость и мозолистость рук, как будто человек каждый день занимается сложной работой. Было понятно, что великий князь не был изнеженным и не пренебрегал тренировками.

Лицо великого князя выглядело уставшим и под немного прищуренными глазами отчетливо проступали мешки. Я даже немного посочувствовал Ярославу. Становление правителем самой большого и сильного русского княжества не должно быть легким. Тебя окружают чужие люди, требовательные горожане, боярство, дружинники и непонятное будущее. Вероятно, Ярослав считает, что принимает великое княжение в самый сложный период истории. Современникам всегда кажется, что их время сложные. Фраза «в наше время…» чаще всего используется для характеристики плохого, если это только не пожилые люди, всегда идеализирующие прошлое, где они были молодые и полные сил.

— Здрав будь, великий князь владимирский Ярослав Всеволодович, — произнес я и низко поклонился.

— Ты ли боярин Корней Владимирович? — спросил князь.

— Так, великий князь, аз есмь Корней, — чинно ответил я выпрямляясь.

— Вельми много о тебе бают люди. И что ты крамолу наводишь на Русь и что колдун, також с папистами знаешься, Велесу служишь, и вон тебе богатыми землями благоволит. Також загубил монаха вельми ученого Даниила. А я ведал того отца святого, — великий князь замолчал и слегка подался вперед, пересаживаясь на край огромного стула. Своими действиями он явно говорил, что ждет ответа на все вопросы.

Я и ответил. Вся былая легенда про бедного сиротинушку, мои знания, что за мой товар прибыли генуэзские стрелки на службу. И еще придут в большем количестве, они уже, наверняка, ждут весточку от меня в Киеве. Рассказал и про то, что великий князь Юрий хотел меня извести, направляя в Юрьев, чтобы я и все воины погибли. Рассказал и про вероломное нападение на Унжу и мое поместье и что там были замешаны те же католики, что объясняло и мою нелюбовь к папистам.

— А как же генуэзцы? — спросил великий князь, явно увлеченный моим рассказом, все сказанное выглядело как произведение литературы, дословно пересказанное мной, но не реальность. Я же нарочито старался добавить немного художественности в моем повествовании.

— То венецианцы. Воны не желали генуэзцев имать у ся у Царьграде, а зеркала желали. И сторговали ратников супротивников своих мне, кабы и от их избавится и мне добро сделать. Венецианцы и сладили набег на поместье, кабы забрать ремесленников. Генуэзцы з самострелами зело добро ратились супротив немцев. Воны и зараз придут на рать, яко же сторговать наемников, а серебро на их оплату есть, — ответил я и посмотрел на князя.

На Руси знали, что такое наемники, да и русичи сами были замешаны в этом явлении. Могли на Руси платить некогда и печенегам и половцам и берендеем, как и другим черным клобукам. Нанять же хороший, проверенный отряд воинов, имея деньги, я считал весьма приемлемо.

— Ты якшаешся з булгарами, а те вороги наши, — привел следующий свой аргумент великий князь.

Вот только по тону Ярослава мне показалось, что князь не столько обвиняет меня, сколько ждет логического объяснения всем моим действиям. Понять правителя можно было во всем. Тем более, его характер был пропитан стремлением к власти и, скорее всего, тяготился ситуацией феодальных отношений в условиях раздробленностью, да еще и с элементами охлократии — власти толпы — и олигархии. Ярослав уже сталкивался с противоречиями на этой почве с вольными городами.

В Новгороде и Пскове эти формы народной демократии были гипертрофированы, но и в других городах Руси вече имело немалое значение. Я же считаю, что демократия должна присутствовать и в этом времени, но вот форма данного общественного явления больше импонирует как Соборы в Московском великом княжестве. А собирать группу боевиков, чтобы набить морду оппонентам на новгородском вече — уже сейчас в XIII веке пережиток!

— Кольки ратных людей ты маешь? — задал очередной вопрос.

— Великий князь, то не я маю, а Великое княжество. И крест Юрию целовал, яко же и сотники и десятники, — ответил я и ждал закономерного последующего вопроса.

— И мне целовать крест будешь? — прозвучали ожидаемые мной слова князя.

— Так, яко же и все ратники и новики школы, — спокойно ответил я.

Князь на время задумался. Я считал, что он примерял на себя полученный фактор силы. Так, с его дружиной, ратными людьми владимирскими, Суздаля, да и другими, он становился главным фактором русской политики. И даже сидящий до сих пор в Киеве Мстислав Удатный, который подгадил некогда Ярославу, как и другим младшим сыновьям Всеволода Большое Гнездо на Липе, сейчас не имеет такой силы. Именно тесть, а Ярослав был женат на дочери Мстислава, возглавил войско в той сече и по сути поставил на великое владимирское княжение старшего брата Константина, вопреки смертному наказу отца. Сейчас же Ярослав мог сторицей расплатиться за те неудачи, вот только великий князь научился сдерживать свои эмоции.

— И коли я дам наказ идти на Киев, то ты поведешь свою рать? — лукаво щурясь, уже немного повеселев, спросил великий князь.

— Так, токмо дозволь молвить великий князь, — сказал я и внутренне напрягся.

Сейчас начинался второй порог на бурной реке нашего разговора. Не считаю я, что сила, которую, по сути, куют люди без помощи князей, должна просто кидаться на реализацию смутных амбиций великого князя. Если действительно скажет идти на Киев и бесполезно лить кровь русичей, когда толпы врагов вокруг, нужно присматриваться к следующему княжьему брату. Вроде бы там Святослав еще был, да Иван. А Ипатий уже пристрелял под себя снайперскую винтовку и, в отличие от меня, уверенно бьет цель больше чем за километр.

— Дозволяю, токмо говори по правде, а не как кот баюн, баюнов я уже слушал. Той, что тебя в порубе желал живота лишить — вот боюн, яко вещун, прости Христос. Говори! — сказал князь и откинулся на спинку стула, демонстрируя, что не так уж ему и важно мое мнение, но в качестве развлечения послушает.

И я развлек князя. Да так, что уже через минуту он встал со стула и начал ходить взад-вперед.

Вначале ему рассказал о заговоре монахов, которые под благовидными предлогами хотели сдать Русь захватчикам. Я ходил по лезвию ножа. Ситуация с Ярославом во время батыева нашествия, мягко сказать, неоднозначная, а, по сути, — предательство! Он не участвовал в попытках отражения нападения, на реке Сити Юрий, в той истории, ждал своего брата, что пошел собирать дружину, но так и не собрал. И почему остановился Бату и не пошел на Новгород — богатый город с большим количеством людей. Да и именно Ярослав учил Русь быть покорной перед монголами. Много нюансов, которые очень странно и подозрительно соотносятся с планом покойного Даниила.

— Там сотня тысяч рати, вся Русь у сече поляжет, а немцы в веру свою окрестят православных, — кричал уже Ярослав.

Но к чести князя, разговор он не прекратил, просто мой рассказ перерастал в дискуссию. Великий князь отстаивал позицию, при которой нужно договариваться с монголами, он явно имел представление о силе, с которой столкнулась Русь, тем более, битва на Калке продемонстрировала слабость русичей. А с Севера идет другая угроза, которая, по мнению великого князя значительнее.

Я молча выждал пика возмущения великого князя, а после продолжил.

— Можливо и на Руси собрать сто тысяч рати, — сказал я и князь остолбенел.

Было видно, что Ярослав судорожно что-то прикидывает и считает. Молодец, а вот я до сих пор не могу представить себе какой-либо грамотный счет в буквенном обозначении, да как и в римских цифрах, да и не знаю сколько в дружинах княжьих ратных людей.

— Токмо одна тьма ратников, аще не боле двух тысяч к ней, — наконец ответил князь.

Я набрал в легкие побольше воздуха, и начал выкладывать принципы исполчения посошной рати. При населении великого владимирского княжества не менее чем в два миллиона человек можно было собрать посошной рати до пятидесяти тысяч ратных без особого тягла для населения. Привлечь к этому процессу Новгород, Псков, Рязань, Муром, которые можно подчинить себе и собирается внушительная сила.

Князь задумался надолго.

— То не твоя справа, — наконец он ответил. Этого было достаточно, чтобы хотя бы активизировать мыслительные процессы в этом направлении.

А я продолжал окунаться в омут с головой под лозунгом «или пан или пропал». Рассказал князю, что можно и нужно создавать запасы продовольствия и оружия, в чем я мог поспособствовать. Я предлагал организовать княжью кузню, где выплавляли бы сталь по принципу, уже использовавшемуся в моем поместье. Говорил я и о том, что монастыри могут послужить на благо державе, воспитывая воинов. Ведь были же монахи-воины.

— Яко немецкие ордена? Мы православные и церква души спасать повинна, — очередной раз парировал князь.

— Так паписты веру свою берегут монахами и рыцарями, кои и русичей секут, пошто царква не поможет князю? Орден не потребен — то скверна папиская, токмо ратник-монах и за веру ратится буде пуще иншага, — ответил я.

Сущность предложения сводилась к тому, чтобы создать аналог комиссаров в РРКА с существенными различиями в подходах. Воины-монахи могут вдохновлять ратников, быть психологами и проводниками идеологии православия. Такие капелланы, которые еще и профессиональные воины.

Дальше я рассказал про воинские школы и, как показала себя наша. Считай, поместье способно, пусть и с напряжением, прокормить больше полторы тысячи воинов, почему это не сделают другие, особенно богатые города.

— Прокорма треба вельми много, — уже устало констатировал князь.

— То так, токмо я научу твоих тиунов и посадников яко много зерна брать с чати земли. Наше зерно вельми родит. Також и монастырям дам зерно. Пошли мудрых тиунов до моего поместья сейчас, у посевную страду, поглядят яко мы сеем, а после поглядят яко родит не вельми добрая земля, — начал я раскрывать свои козыри.

Я долго думал над тем, стоит ли лишать себя монополии на высокоурожайное зерно, сталь, кукурузу и картошку, которые позволяют увеличить поголовье скота. Решение, после сомнений, было таким, что это необходимо. Ведь именно от того, как может себя прокормить держава, зависит, сколько она может подготовить воинов. А еще это и здоровье людей, их рацион питания и, как следствие, сила людей. Примечательный факт — корейцы из Южной Кореи чуть ли не на голову в среднем выше жителей КНДР. Ученые объясняют это различие, которое обозначилось буквально через поколение, хорошим питанием и высоким уровнем жизни на Юге.

В процессе своего монолога о молочных реках и кисельных берегах я все больше убеждался в том, что высокий уровень жизни в поместье я буду способен поддержать и в случае распространения важных технологий. Производство бумаги, шерсть, пенька, воск, вооружение, зеркала, стекло — тот неполный список статей заработка. И бизнесс-империя только начала превращаться в таковую

Последним рискованным предложением, которое, пользуясь случаем, я высказал великому князю, был временный союз с Булгарией. Нужно было бы только и того, чтобы исключить нападения друг на друга, дабы концентрироваться на подготовке к встрече с монголами и на решении вопроса с европейцами. Кроме того, взаимная торговля только усилит Русь, как и возможности свободно сбывать наши товары по Волге. А вот союз должен включать в себя пункты, по которым активные военные действия совершает та страна, на которую напали, другая же помогает как воинами, но при обороне, так и провиантом. А вот после монголов нужно будет сразу брать марийцев под свою руку, и искать возможности на выход к Уралу, вплоть до взятия ослабленной Булгарии под свою защиту.

В конце своего рассказа я поклонился, показывая, что теперь все в воле князя, и я готов покорно принять любое его решение. Князь молчал минут десять, не произнося ни слова, присев на самый край своего тронного стула и теребя куцую бороду.

— То, что ты поведал, делать неможно, люд крамолу замыслит. Сила потребна, моя дружина, а ты мне поможешь сладить то, как я накажу. Вои твои будут потребны, кабы бить свеев, да инших немцев воевать. Вячко уже крест целовал и говорил, что гостей у Риге меньше прежнего стало. Литва поход учиняет на Смоленск, и Мстислав зовет на сечь с ими, — князь задумался с сомнением в глазах, видимо, решал для себя, говорить или нет, но все же продолжил. — Мне Симон молвил, також и Сергей — отрок-монах, что живота тебя лишить умыслил, что татарских послов треба по чести принять. Воны в лета будут у Владимире. Мир с ими потребен, токмо або покорными быти, або ратиться з ими.

— Сергей, да сотник, что меня у поруб садил — то все крамолу и хулу на Русь возводили, також и в Ростове Затвор — там крамольники и собирались, — выдал я князю дополнительную информацию и, наверное, похоронил первый русский университет на базе ростовского затвора.

— Что себе желаешь? — спросил князь после очередной паузы.

— Помоги, великий князь, з воинской школой. Уже и зерна мало и мяса, а ратников набирать снова будем. И хочу сторговать аще какое поместье у Суздаля, там земля вельми добрая, уродит — на все дела мои хватит зерна, — произнес я свои просьбы.

После того, как получил одобрение по своим «хотелкам», был вызван Нечай и еще один мужик грозного вида со шрамом на все лицо. Последнему князь приказал брать моих несостоявшихся убийц и везти в Переславль-Залесский для допроса, как и сотника. И присылать каждый день посыльного об итогах допроса, видимо Ярослав пока не доверял владимирцам. Нечай же получил другие поручения. Вначале назначить человека, который найдет хорошее и большое поместье под Суздалем для продажи, или уговорит кого продать и чтобы оно с людьми было. Так же, именно Нечай с делегацией в срочном порядке едет в поместье для того, чтобы все осмотреть и, так сказать, перенять опыт. Направлял князь и десяток своих ближних дружинников для проверки воинской школы. Все нужно было делать быстро и уже вчера — такой посыл слышался из тона великого князя.

На возникшую проблему с сотником, что был послан за мной, князь только отмахнулся, назвав его «юродивым» и намекнув, что тот может не доехать обратно, а вот его сотню должно расформировать и привлечь к делу, если я уже воеводой заделался, то могу ее и переподчинить. Получал я сотню временно, до вердикта посланных инспекций тысяцким. И, несмотря на проверку поместья, должен уже готовить все войско к лету, так как войне быть.

Новгород уже выслал сына Юрия из города и другого князя никак не определят, скорее всего, будут сдавать город шведам — в городе уже готовят население к этому, обвиняя русских князей во всех смертных грехах. Ярославу стало известно о переговорах знатных новгородцев с их северными соседями. Намеком прозвучало, что помогать торгашам он не станет, а часть зерна, что было обещано Новгороду будет направлено в воинскую школу, к Вячко и в Торопец, где младший брат Ярослава Святослав командует формируемым войском против литовцев.

Оставалось только подарить богато украшенную саблю великому князю и зеркало для его жены.

Итог поездки к князю: посадили в тюрьму, не кормили, попытались избить, унизить, чуть не убили, но стороны расстались по-приятельски с перспективой на плотное сотрудничество в будущем.