В объятиях Чудовища

Глава 4.

Маркус вытащил меня из багажника и закинул к себе на плечо. В этом мужчине жила огромная сила, потому что он с такой легкостью поднял мое тело, словно оно совсем ничего не весило. У меня кружилась голова. Руки и ноги онемели. Я посмотрела на свои ладони и увидела на них запёкшуюся кровь. Мысли расползались.

Кажется, я на несколько минут потеряла сознание, потому что пришла в себя в тот момент, когда мое тело швырнули на старую скрипящую кровать. Боль в затылке усилилась.

- Прошу вас, - пробормотала я и посмотрела на Маркуса.

Он ходил туда-сюда по небольшой комнатке, словно раненый тигр, которого браконьеры заперли в тесной клетке. Маркус Герра тяжело дышал, из его горла периодически вырывался приглушенный рык. Он всё еще злился. Вены на крепкой широкой шее вздулись, напоминая веревки.

Я с трудом села и сдавленно застонала от боли в голове и руках. Мое платье было грязным и порванным. Казалось, что сегодняшняя вечеринка состоялась много лет назад, настолько далекой она сейчас для меня была.

Внезапно Маркус резко остановился, повернулся ко мне и вытащил из-за пояса пистолет. Я застыла на месте, воздух застрял в лёгких. Мое сердце от испуга будто подскочило к самому горлу. Мужчина смотрела на меня с такой неприкрытой ненавистью, будто я голыми руками вырезала у него на глазах всю его семью.

Но если есть столько ошеломляющей ненависти, то почему я всё еще жива? Почему он не сделает то, что задумал? Почему ему так важно заставить меня страдать? Горячие слёзы крупными горошинами скользнули по моим щекам. Мне было так страшно.

Маркус опустил пистолет и несколько долгих мгновений просто молча наблюдал за моими рыданиями. На его лице не было никаких эмоций, словно это и не лицо, а кусок камня.

- Я ни в чем не виновата! Не виновата! – вдруг выпалила я, размазывая ладонью по лицу слёзы.

- Твоя семья виновна, - стальным жутким голосом ответил Маркус, глядя на меня немигающим взглядом. – И ты заплатишь за это, - он двинулся в мою сторону.

Я дёрнулась, будто кто-то вогнал мне нож под рёбра, вскочила с кровати и прыгнула в сторону неприметной деревянной двери. Маркус молниеносно схватил меня своими большими горячими руками и швырнул обратно на кровать. Из легких со свистом вырвался воздух. Я жутко боялась, что Маркус сейчас причинит мне вред. От этой мысли меня начало всю колотить.

Маркус остановился у изножья кровати, вцепившись в него пальцами. Вся его энергетика была пропитана отравляющим гневом. Он бросил в мою сторону последний уничтожающий взгляд, а затем выпрямился и молча пошагал прочь из комнаты. Я бросилась за ним, но Маркус оттолкнул меня. Дверь з глухим хлопком закрылась.

Тяжело дыша, я поднялась с пыльного пола и принялась дергать за холодную дверную ручку, но это не дало никакого результата. Дверь лишь на вид казалась хлипкой, но на деле всё оказалось совсем иначе.

- Выпустите меня! – закричала я во всё горло, но ответа не последовало.

Я прижалась спиной к неприступной двери и медленно сползла на пол. Тело сотрясали немые рыдания. Закрыв глаза, я обхватила свою многострадальную голову руками, будто обезумевшая. Никогда не думала, что я так отчаянно когда-то захочу домой. Дядя Алекс хоть и тиран, но за годы жизни под его опекой, я уже выучила все его повадки и всегда знала, чего от него ожидать. Чего ожидать от свирепого Маркуса Герры – я понятия не имела. Моя семья что-то ему сделала. Что-то очень плохое. И теперь он решил мстить. Жестоко. Беспощадно. Это всё, что сумел проанализировать мой мозг.

Что мне теперь делать? Я всё еще не знала. Паника пульсировала в каждой клеточке моего тела, плавя безумством рассудок. Нужно осмотреться. Да. Именно это нужно сделать в первую очередь. Меня заперли в небольшой комнате. Моя спальня раза в два, а то и в три больше этой. Окна закрыты снаружи ставнями. Встав я подошла поближе, но открыть их изнутри никак не получиться. Одна старая кровать, накрытая не менее старым одеялом. И всё. Под кроватью валялся древний бронзовый таз.

Я еще раз попыталась подёргать дверную ручку, но никакого результата это мне не дало. Стоило успокоиться, но сердце в груди отбивало встревоженный ритм. Я не знала, всё ли в порядке с дядей и гостями. По логике наша служба безопасности уже должна начать мои поиски, но, если есть жертвы, это всё усложнит. Пока не осмотрят всех и не убедятся, что среди них нет меня, никто не начнет поисковой процесс. На сколько может затянуться осмотр? Я и этого не знала, потому что не знала масштабы вторжения Маркуса Герры.

С горечью понимая, что сейчас от меня совершенно ничего не зависит, я буквально заставила себя сесть на кровать. Воспалённый страхом мозг упорно атаковал меня различными предположениями: «Он не вернется», «Он оставил тебя здесь умирать от голода», «Он вернется и убьет тебя», «Он пристрелит тебя». Я отмахивался от всех этих ужасных догадок, потому что всё еще хотела остаться в здравом уме.

Затылок ныл, но это меня уже не так сильно беспокоило. Я легла на бок. От пережитого шока меня трусило так, будто я попала в холодильную камеру. В комнате было тепло, но мое тело всё равно дрожало. Зуб на зуб не попадал. Чтобы предотвратить приход еще одной волны отчаяния, я закрыла глаза и попыталась вспомнить лицо матери.

Она всегда была такой веселой и нежной. Ее улыбка лучилась теплотой и радостью. Ее руки были самыми нежными, а густые кудрявые волосы всегда пахли жасмином. Моих родителей не стало, когда мне исполнилось пять. Папа не справился с управлением. В тот момент он с мамой выехал на мост, машину занесло. Их тела через сутки нашли выброшенными на берег реки. Дядя Алекс незамедлительно взял надо мной опеку и занялся управлением папиного бизнеса. Отец был застройщиком.

Мысли о родителях вызвали во мне лишь приток необъятной грусти. Нет. Она мне сейчас совсем не нужна. Когда мое сердце успокоилось, а шок окончательно отхлынул, сон буквально снёс меня. Я провалилась в липкую вязкую темноту. Она напоминала море, а я находилась на самом его дне и черные воды давили мне на грудь, чтобы мое тело не смело всплывать.

Не знаю, сколько продлился мой сон. Он оборвался внезапно, словно та ниточка, что связывала меня с миром сновидений закончился или ее кто-то отрезал. Я не спешила открывать глаза, потому что от перенесённой истерики веки теперь были горячими и тяжелыми. Мой мочевой пузырь был готов разорваться. Очень хотелось в туалет. Но меня разбудила не естественная нужда, а что-то совсем другое.

Внутри меня образовалась пружина. Она сжалась под натиском внезапно вспыхнувшего страха. Я боялась открывать глаза, потому что уловила звук чужого дыхания. Казалось, что это дышит Чудовище, вышедшее из самой преисподней. Позвоночник прошил колючий прут необъятного страха.

Медленно открыв глаза, я увидела широкоплечую фигуру Маркуса. Он стоял у кровати, скрестив руки на груди. Весь в черном. Я дёрнулась и от этого резкого движения всё мое тело тут же заныло. В комнате горел тусклый желтый свет, но ту тьму, что затаилась в черных глазах Маркуса, никакой даже самый яркий свет не мог озарить. Мужчина был напряжен, будто готовился к смертоносному броску. А целью в этой броске была я.