В объятьях звёзд

Глава 28

– Маленькая, – щекочет дыханием Регор. Сухие губы касаются скулы, спускаясь ниже, лаская неторопливо. Улыбаюсь. Это так щемяще нежно и мило. Совсем не похоже на сурового брюнета. – Ты хотела поехать в Корпус.

– Мгм, – мычу, сильнее обнимая подушку. Закидываю ещё ногу на скомканное одеяло. – Я сплю, и мне хорошо. В кои-то веки не снился чёртов космос.

– Хорошо, спи, – со смешком отвечает коммодор, целуя опять в щеку.

Я что, вслух сказала? Стараюсь выплыть из сонного марева, хмурюсь. Даже голову от подушки отрываю и поцелуй в губы получаю.

– Какая ты по утрам тёплая. Мягкая, – шёпот Регора бьет по нервным окончаниям. Слепо вскидываю руки, обнимаю, царапая затылок короткими ногтями. Отчего суровый военный урчит и толкается языком между сомкнутых губ, углубляя поцелуй.

– Рр-рег! – рычит кто-то. Грозно так.

– Прости, маленькая, мне действительно пора, – с сожалением выдыхает брюнет, оставляя ещё два коротких поцелуя.

Угукаю, падая обратно на подушку, обнимаю вторую. И меня постепенно обратно в дрёму утягивает. Мужчина ещё что-то говорит. Не мне, просто бубнит рядом. И не он один. Мешают окончательно заснуть и раздражают.

– Колючка, – врезается в сознание голос Стара, тёплые руки пытаются перевернуть. Неохотно, но поддаюсь. Падаю на спину, продолжая обнимать подушку. – Ты точно в Корпус не поедешь? Мы не сможем в течение дня вырваться.

– Я спать хочу, Стар, – хнычу, уснула, кажется, каких-то два часа назад. Мне полноценный сон нужен. Минимум шесть часов, чтобы не быть зомби-убийцей. – Пусть пропадёт пропадом этот ваш Корпус.

– Согласен, – усмехается в губы ещё один любитель поцелуев. – Если тебе что-то нужно, напишешь, нас до позднего вечера не будет.

– Ты уйдёшь сегодня? Дай… – договорить не успеваю, блондин затыкает рот. Жадно толкается языком, посасывает губы.

Бью его подушкой, прикусываю губу, отчего мужчина шипит. А я чувствую металлический вкус на языке. Переборщила. А вот не надо лезть ко мне, когда я спать хочу. Первое правило. Вот только Стар так просто не отступает. Целует, пачкая меня своей «голубой» кровью, и шепчет разные пошлости. Дурак. И я плавлюсь. В ушах гул от учащенного сердцебиения. А руки уже зарылись в мягкие волосы. Удивительный контраст.

– Знала бы, какое ты сейчас искушение, Шипастая моя, – выдыхает Старкар, отрываясь от губ. Весь сон разогнал, гад. Распахиваю веки, сонно-хмуро осматривая мужчину. Он нависает на вытянутых руках. Лицом к лицу. И молнии в зелёных глазах. Строго, по-военному одет, побрит. Только причёска растрёпана мной. Вокруг губ и сами губы перепачканы, из небольшой ранки продолжает сочиться кровь.

– Гад! – шиплю, смущаясь, и отворачиваюсь. Хочется спрятаться под одеялом от его порочных взглядов.

– Твой гад, Колючка, – урчит мужчина и, оставив мокрый поцелуй на щеке, встаёт.

Сна уже нет. На дворе новый день. И память так удачно подкидывает вчерашний. Нас с Регором. Ночной разговор со Старкаром. Господи, Лана! Не сдержавшись, прячусь под одеялом. Теперь от собственных мыслей. Дурацких и разъедающих душу. Нет. Я не жалею. Просто чувствую себя… Не знаю, как чувствую. Нет этому определения. А если есть, я его ещё не нашла.

Вспоминаю, почему мне в Корпус надо было. С Максом поговорить хотела. И себя понять. Как сильно мне будет неловко рядом с бывшим женихом. Вчера… Когда Регор ушёл за соком для меня, я в душ отправилась освежиться. В теле такая лёгкость была. Позабытая эйфория и воздушная влюблённость. Мы планировали заказать ужин, выбрать фильм и устроить импровизированное свидание. Такое домашнее. Уютное.

Я уже искупалась, переоделась, постель заправила, а Регор не возвращался. Решила спуститься и узнать, что его задержало. Или мы свидание в гостиной будем устраивать. Ведь визоры не только в моей спальне есть. И нарвалась. На взбешенную троицу. Хотя нет, двое были совершенно спокойны. Бесился Старкар. Не хотела подслушивать, просто собиралась с мыслями. Мои сомнения и метания были направлены по факту только на Макса.

А когда столкнулась с реальностью в лице злого Стара, испугалась немного. И даже не знаю, чего именно. Того, что он улетит? Ведь крылья получил. Видела их сама. И слова Томы не к месту вспомнились. Что со мной останется благородный Регор. И возможно, такой расклад был бы идеальным, ведь выбирать между ними не получится. Не смогу без ущерба себе отпустить Стара. Вот это поняла совершенно точно. Блондин, как и брюнет, под кожу просочились, оплели своей заботой, ухаживаниями, обнимашками и поцелуями. Лаской своей отогрели.

Конечно же, показывать Старкару собственные переживания не стала. Сделала вид уязвлённой гордости и оставила их одних. А он и ушёл. Громко. Показательно. Хлопнул дверью с такой силой, что весь дом вздрогнул. Я так точно…

Испортила Регору уютное свидание тем, что закрылась, зажалась. Да и на нервах Асада поиграла. Они старались каждый в своей манере расшевелить. Ворчали на Стара, мол, вернётся и прощения просить будет. Только в голове набатом Тонин голос:

«Наш звёздный мальчишка хорош во многом, особенно в завоевании женских сердец. И неважно, насколько сильно там занято. Он пролезет, разрушит все барьеры, натопчет и, получив желаемое… Крылья. Улетит.»

И по факту он это и сделал. Плевать ему было на мою боль и скорбь. Грубо вскрыл мою скорлупу. Нагло вломился. И поселился. Гад. И крылья свои получил. Красивые. Огромные. Антрацитовые. С пробегающими по перьям бело-голубыми молниями.

Но Тома ошиблась. Он вернулся. Глупо улыбаюсь, вспоминая наше небольшое откровение. Кожу лица стянуло, чешется всё, неприятно. Да и душно под одеялом, пусть оно и тонкое. Приходится выбираться. А Стар почему-то ещё здесь. Правда, без красных разводов. Похоже, умывался.

– Вечером на выставку пойдём? – спрашивает, поправляя теперь причёску.

– Ты сильно торопишься. Я с тобой в Корпус, – игнорирую предложение, скинув окончательно одеяло.

– Десяти минут хватит? – выгибает бровь Старкар. Киваю и сбегаю в ванную.

Быстрый душ. Одежда. Сегодня хочется чего-нибудь не спортивного, лёгкого. Копаюсь в шкафу и извлекаю сарафан на широких лямках. Не помню, чтобы я его покупала. Хотя там Стар помогал, а он запихивал в нашу корзину всё, что приглянулось. Верчу его, ничего сверх меры. Небесно-голубое. Обычного кроя к низу расклешенная юбка на четыре пальца выше колена.

– Колючка, поторопись, – где-то на первом этаже опять деспота включил один деспот. Тавтология, знаю.

Закатываю глаза и быстро облачаюсь в сарафан. Сандалии на плоской подошве тоже быстро находятся. Осталось сделать причёску. Кручусь у зеркала, отмечая изменения в себе. И как я могла понравиться этим мужчинам? В бесформенных спортивках и балахонах, с вечно заколотыми крабиком волосами и тёмными кругами под глазами я себе вообще не нравилась. Да и не смотрелась в зеркало. Прошлый месяц даже не мылась толком. Только когда тело чесаться начинало.

А сейчас. Из зеркала на меня смотрела Лана. Та, которая окончила университет и строила большие планы на жизнь. Устроилась работать в корпорацию, переехала жить к жениху. С мечтами, надеждами, любовью и верой в светлое будущее. Открытая, лёгкая, веселая.

– Лан, мы опаздыв… – дверь со скрипом открывается и на полуслове застывает Асад.

Наши взгляды встречаются в отражении зеркала. Васильковые глаза темнеют, становясь цвета нэви. Глубокого тёмно-синего. Так необычно и молний нет, можно рассмотреть спокойно, без мешающих искорок. Что я и делаю. Забывая обо всём. Эльф тоже теряет маску холодной невозмутимости, прикипев к моему наряду. Он медленно пересекает комнату и останавливается за спиной.

Асад в росте уступает разве что Регору. И если коммодору я достаю макушкой до ключиц, то эльфу почти до подбородка. А вот Стар ниже товарищей по несчастью. Немного совсем, но это заметно только когда они стоят рядом. Почему я их сравниваю постоянно? Закусываю губу, когда мужчина вытягивает крабик из волос и расчёсывает пальцами. Они у него очень красивые. Аристократические, как у пианистов. Длинные, узкие. Без шрамов, мозолей и сбитых костяшек. У меня мурашки бегут по коже, когда он едва задевает кожу головы. А ещё сердце бьётся с перебоями, и мысли умные растерялись. Мы смотрим друг на друга в отражении. Глаза в глаза. Пальцы в волосах. Стоит покачнуться и прижмусь к его груди.

– Красивая, – прилетает тихий комплемент. Без особой теплоты в голосе, но он проносится лёгкой щекоткой и замирает в районе солнечного сплетения.

Асад перехватывает за руку и тянет. Очарование момента разрушается. Моргнув несколько раз, беспомощно оглядываюсь в поисках крабика. Не люблю распущенные волосы, Они вечно лезут в лицо и раздражают.

Мысленно отмахнувшись, следую за мужчиной. Брюнет и блондин меряют шагами холл возле работающего телепортатора. Неужели меня ждали? Регор ведь раньше всех ушёл.

На последней ступеньке замираю и глупо улыбаюсь. Просто приятно, когда тебя ждут. Даже если спешат. Даже если опаздывают. Ждут. Заметив меня, они тут же останавливаются, и я чувствую их взгляды. Они медленно ползут, начиная со ступней, вверх. Осматривают меня. Удивляются. У Старкара бровь выгибается с такой быстротой, это просто его уникальная способность. У него и у Асада. Вот не зря родственники. Оба два с двух сторон холла шагают ко мне. Сталкиваются. Не уступают.

– Чтоб меня бездна проглотила! Вот как мне работать вдали от тебя теперь? – восклицает Старкар и треплет свою причёску.

– Он хотел сказать, ты прекрасно выглядишь, – невозмутимо поправляет Регор, протягивая раскрытую ладонь. Краснею и улыбаюсь.

– Спасибо, – не успеваю схватиться за конечность, Стар перехватывает меня за талию и вжимает в себя. Вскрикиваю, цепляясь за плечи эмиссара.

– Звёздочка моя колючая, – мурлычит блондин, в глаза заглядывая.

– Мы вроде опаздывали, Стар, – пищу, дрыгая ногами и уворачиваясь от поцелуя.

Просто смущаюсь. Тут ещё двое мужчин стоят. И с одним из них я провела ночь. На его лице и шее до сих пор красуются следы моего грехопадения. И где эта его хвалёная рагсарийская регенерация. До сих пор не зажили. Беспомощно оглядываюсь на ждущих товарищей. Регор смотрит на коммуникатор, губы поджимает. Похоже, и вправду опаздывают.

– В третий раз кесарь не будет звонить. Стар, проводишь Лану к Максу и дуй на ковёр, – чеканит Регор, подмигивает мне, и они с Асадом спешно уходят.

– Отпусти, – трепыхаюсь я.

– Сначала поцелуй или укуси. Мне жизненно необходимы твои колючки. Иначе свихнусь вдали, – ставит условия Старкар и ловит мои губы своими.

И я поддаюсь. Права была Тома. Он умеет. Всё умеет. И не устоять мне. Закрываю глаза и целую. Старкар сразу забирает управление поцелуем. Несдержанный, импульсивный, грубоватый, но чертовски возбуждающий. До искорок в венах, до сбитого сердечного ритма, до головокружения.

– Выходи за меня, Лана, – не прерывая поцелуй, просит Стар.

До меня не сразу доходит смысл его слов. Флёр возбуждения, порочный поцелуй и горячие ладони чуть ниже поясницы, почти на попе, не дают трезво мыслить. И ещё кое-что боевое так удачно упирается прямо в промежность. Это Стар меня слегка с рук спустил, чтобы прочувствовала, оценила. Зуб даю. Тазом поддаётся, с толку сбивает, а меня удовольствие прошибает.

– Ста-а-ар.. – выдыхаю со стоном. Зачем я сарафан надела? Тонкая материя белья не спасает от давления и трения.

– Скажи: да, колючка, остальные формальности учтены. Армилла у тебя, – продолжает блондин.

– Да. – соглашаюсь, лишь бы перестал болтать уже. – Что? Нет!

Резковато отстраняюсь, понимая, что сказала что-то не то. А эмиссар улыбается. Торжественно. Коварно. Ярко светя зелёными глазами и показывая небольшие клыки.

– Пусти, гад! Иди к старшему гаду, он тебя на ковёр вызывает! – луплю по плечам.

– Как ты его назвала? – хохочет Старкар, отпуская наконец, и даже поправляет задравшийся подол дурацкого сарафана.

– Ну ты гад. А он твой папаша. Значит, старший, – фыркаю, отбивая наглые руки, которые больше оглаживают, чем что-то там поправляют – И прекрати, пожалуйста. Старкар!

– Я передам, ему понравится, – веселится блондин, переплетает наши пальцы и утягивает к телепортатору.

– Прости, так нельзя говорить о родственниках. Просто не могу простить его за ту манипуляцию, – немного остыв, бурчу и стараюсь волосы ему расчесать, опять испортила причёску.

– Не извиняйся. Поверь, его не только ты гадом зовёшь, – усмехается Стар и звонко целует в щёку.

Мы вместе перемещаемся в Корпус и по пустынным коридорам идём в лабораторию. Макс просит подождать, он копается в подсобке. Блондин осматривает помещение и, перехватив браслет, проводит какие-то манипуляции. Хватает за голову ладонями, заглядывая в глаза. Серьёзный. Строгий. Собранный. Из обаятельного гада Стар в одночасье превращается в жёсткого эмиссара.

– Будь здесь. И ни с кем никуда не ходи. Поняла?

Киваю. Получаю короткий обжигающий поцелуй. И он, наконец, уходит. Вздохнув, подхожу к небольшой кухонной зоне. Кофе хочу и булочку. Не позавтракала из-за троицы. Булочки нет, поэтому завариваю крепкий напиток. Для себя и Макса.

Как раз разливаю кофе по стаканам, когда слышу гулкие шаги. Слегка проливаю обжигающий кофе мимо кружки, руки трястись начинают. Не знаю, с чего начать разговор. Привет, я Лана, твоя невеста, и я тебе изменила. Но ты меня не помнишь, и тебе вообще плевать, чем я занимаюсь. Главное, тебе не мешаю. Закрываю глаза и делаю дыхательное упражнение. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

– Привет, Лан, – Макс за спиной двигает стул и шуршит инструментами, счищает стол для нас. Наверное.

– Как продвигается… – начинаю с воодушевлением, разворачиваюсь с его стаканом и застываю на полуслове.

– С нейрографом? Никак не могу высчитать правильную формулу…

Звук разбитого стакана затыкает Макса. Мужчина вскидывает голову, смотрит на разлитый по полу кофе, коричневые брызги кипятка на моих голых ногах, не чувствую боли. Нет. Не так. Я не чувствую ожоговой боли. Потому что другая боль разъедает сжатое в тиски сердце. Лёгкие окаменели и дыхательные пути перекрыты.

– Ты в порядке? Нужно обработать ожоги, – Макс быстро подходит ближе, отшатываюсь, ударяюсь об тумбу. И второй стакан с моим кофе падает на пол. Разбивается вдребезги, окатывая теперь нас обоих кипятком. – Лана, блин!

Это его «Лана, блин» триггерит, выводит из паралича, обливает душу кислотой. Макс так говорил, когда я его допекала.

– Заткнись! Заткнись! – кричу истерично и, замахнувшись, со всей силы бью любимое лицо жениха.