В объятьях звёзд

Глава 41

– Скажи ещё раз, – шепчет в губы Стар, но поцелуй не прерывает. Наоборот, толкается глубже языком, лаская нёбо.

– Что сказать? – туплю, зарываясь в мягкие светлые волосы мужчины, обнимаю его голову, полностью растворяясь в поцелуе.

– Выйдешь за меня? – он прикусывает губу, слегка оттягивает и смещается с поцелуями к подбородку.

– Да-а–а, – выдыхаю и задираю голову, и вздрагиваю от прикосновения влажных губ к горлу.

– Да? – урчит, царапая зубами шею.

– Да! – повторяю вновь и улыбаюсь.

– В Вальдос переедешь? – Старкар тянет за лямки сарафана, впиваясь зубами в плечо, зализывая собственный укус.

– Да, – повторяю, лишь бы заткнуть его. Нетерпеливо тяну на себя и целую.

– Слушаться меня будешь? – явно издевается блондин, прогибает меня в пояснице, прижимаясь пахом к промежности.

– Временами, – не совсем ещё поплыла, мозги в кучке.

– Не понял, – Стар ласку прекращает и смотрит затуманенным взором.

– И в Вальдос не перееду, – тоже дразниться умею. Смущённо опускаю глаза и медленно расстёгиваю заклёпки на кителе.

– Я тебя сейчас уговорю, – хмыкает, но не мешает, лишь подол задирает, чтобы обжечь бёдра прикосновением.

– Уговори, – соглашаюсь, скидывая верхнюю одежду и оглаживая широкие плечи, чувствуя, как под тонкой рубашкой перекатываются мышцы.

– Обожаю твои колючки, Лан, – меняет тему Стар и сминает губы в новом поцелуе. – Всё в тебе обожаю. Ты в меня впечаталась, вонзила шипы глубоко под кожу, въелась…

Он говорит и целует, целует и говорит. А я тихо млею от его ласк. Рук. Губ. Языка. Голоса.

Скидываю рубашку, со стоном прижимаюсь к голой груди. Светлой, как и моя. Царапаю ногтями, оставляя белые борозды.

Вскрикиваю, когда Стар подхватывает на руки, шипит, ворчит, ругается себе под нос и идёт куда-то. А мне не хочется уходить из этой комнаты. Она всё ещё транслирует старую Землю. Чисток поле. Под ногами густая зелёная трава. Мне даже кажется, она шелестит от его шагов. Глупость такая, цепляюсь за плечи, хочу попросить его остаться, но Стар не выходит, а, добравшись до дивана, устраивается там. Садится и меня к себе сажает. Зарывается в волосы и тянет на себя для нового поцелуя.

Губы горят от поцелуев, всё тело плавится в умелых руках. Сердце бешено бьётся, вот-вот выпрыгнет. Грудь ноет, желая прикосновений. Но Стар сжигает меня в ожидании. Целует, гладит бока, бёдра, всё что угодно. Будто ждёт моей полной капитуляции.

– Стар, – всхлипываю, ёрзая лоном прямо на выпирающем бугре.

Меня даже грубая материя не останавливает, что врезается в нежную плоть сквозь тонкое бельё. Блондин шипит сквозь зубы, впивается пальцами в бедра и толкается сам. Яркое удовольствие дрожью проносится по телу.

– Ты передумала? – Старкар отрывается от губ и смотрит с прищуром. О чём он вообще? Мысли путаются, в голове полный туман возбуждения, вожделения.

– Слушаться тебя беспрекословно? – уточняю, продолжая гладить по литым мышцам.

– Ну.. можно и этот вопрос обсудить, – подумав, кивает он, а сам губы растягивает в хмельной улыбке.

– Нет, – качаю головой и тяну сарафан наверх. Его взгляд тут же прикипает к груди, закованной кружевным лифом. Здесь очень светло. Мы ведь в чистом поле, под голубым небом. – А вот ты…

– Под каблуком у тебя, Колючка, – выдыхает Стар и подрагивающими пальцами очерчивает вздымающуюся грудь. Не касается, но жар от пальцев ощущаю кожей, и желание прошибает.

– Врёшь ты всё, – облизываю губы и сама прижимаюсь. – Манипулируешь мной, гад.

– Гад, – соглашается Старкар и, оттянув чашечку, сжимает грудь.

– Га–аа–ад, – простонав, выгибаюсь. – Ах! Да!

Порочные губы накрывают вершинку, щетина колит нежную кожу груди, возбуждая сильнее. Так остро, так необходимо. Дыхание обжигает. Пульсация внизу живота разносит жар по всему телу.

Бюстгальтер за секунду слетает с меня, и Старкар рывком переворачивает, укладывая на спину. Нависает, жадно разглядывая. Тяжело дышу, затуманенным взором слежу за ним. За его хищным заострившимся лицом. Взглядом с яркими молниями. Он ничего не делает, смотрит, любуется, наслаждается, а я уже горю, словно спичка на ветру.

– Красивая, – хрипло выдыхает он. Казалось бы, простое слово. Мне часто говорили, что я красивая, но то, как это делает Старкар, что-то ломает внутри, будто душу вынимает. – Безумно. Невероятно. Исключительно. Красива.

Краснею, закусываю губу и вздрагиваю, когда он подаётся ко мне и прижимается губами к подрагивающему животу.

Стар целует меня. Всю. Живот, бока, грудь, долго мучает, покусывает вершинки, сжимает оба полушария и плавно поднимается выше, пока не накрывает собой. Я судорожно втягиваю воздух, почти задыхаюсь, изнываю от желания, обнимаю его за шею, притягиваю теснее, ближе.

Когда он избавился от штанов? Не знаю, я умирала от чувственных ласк. А сейчас лишь ощущаю, как горячая плоть прижимается через тонкие трусики к мокрым складочкам, потирается, усиливая возбуждение.

– Стар, – выдыхаю, ёрзая.

– Будешь меня слушаться — всё получишь, – урчит в губы негодник и тянет последний барьер вниз. – У тебя есть полминуты.

– Как низко ты падаешь, Старкар, – всхлипываю, задирая голову. – У тебя полминуты взять меня или…

– Как низко ты падаешь, Лана, шантажируешь мужа сексом? – передразнивает, больше нет барьеров, но он медлит специально.

– Если муж не понимает очевидных намёков, – облизываю быстро губы.

– Переедешь в Вальдос? – Старкар чуть смещается, задевая головкой чувствительную горошину. Вскрикиваю, выгибаясь.

– Нет, – мотаю головой, сама ёрзаю на его каменной плоти, усиливаю трение, вырывая шипение и хриплый стон. Впиваюсь ногтями в шею и подбородок, удерживая его взгляд. – Десять секунд, Старкар, или твоё сердце перестанет биться.

– Ты выиграла, – хмыкает Стар и одним толчком заполняет меня.

– Да–а–а! – со стоном выкрикиваю.

Его так много. Так тесно. Слишком. Но необходимо. Он даёт мне привыкнуть к себе, целует в шею, прикусывает кожу, разнося лёгкую боль вперемешку с удовольствием по венам.

Старкар двигается медленно. Раскачивается едва-едва. Но я чувствую, что он просто сдерживается. Боится, что причинит боль.

– Красивая. Моя, – урчит в губы и, плавно отстранившись, размашисто толкается.

– А–а–ах!

Прикрываю глаза, слепо цепляюсь за плечи, впиваюсь ногтями.

– Тш-шш, – шипит, вновь просто раскачиваясь, – любовь моя, будешь так стараться, к финишу быстрее приду я.

– Старкар! – нетерпеливо выкрикиваю, теряя тепло его тела, и распахиваю веки.

Он выпрямляется и смотрит на меня с высоты. Любуется опять. Мужские ладони плавно скользят по моему телу. Шея, плечи, ключицы, грудь. Оглаживает тёмные ореолы. Проводит между полушариями до живота. Не двигается, просто гладит. Добирается до бёдер, впивается пальцами, чуть приподняв мой таз. И, отстранившись, толкается вновь. До искорок. До звёздочек. До молний в глазах.

Тело вибрирует, натягивается как струна. А Старкар — умелый музыкант, играет мной. Держит крепко, смотрит жадно. И, сцепив зубы, улыбается, продолжая вонзаться. С оттяжкой, сильно, мощно. Рывок. Ещё один.

– Иди ко мне, – не уверена, что он понял сквозь стоны мою просьбу, но Стар падает на локти, накрывает, подгребает под себя и с диким голодом набрасывается на губы.

Меня просто размазывает его напор. Уничтожает. Разносит. Каждый толчок — словно взрыв сверхновой. Задыхаюсь, но требую не останавливаться. Царапаюсь, кусаю за губы, шею. Его голод передался и мне. Хочется заклеймить его.

Очередной толчок. Ещё один укус. Мужское рычание вибрацией отдаётся во всём теле, и мы стонем в унисон, взрываясь в ошеломительном освобождении.

Сердце колотится в ушах. Каждая клеточка вибрирует от удовольствия. Меня трясет или Старкар содрогается. Неважно. Мужчина… Муж. Придавливает меня ещё сильнее, утыкается носом в шею, дышит тяжело, а мне хорошо. Обнимаю его крепче, прикусываю плечо, хочется его кусать. Хочется его целовать. Хочется просто дышать им и лежать вот так. Смотря на небесный потолок.

– Такая нежная, маленькая, – шепчет мужчина, водя носом по разгорячённой коже подбородка, щеки, и выпрямляется, чтобы посмотреть в глаза мои бесстыжие. Смущённо улыбаюсь, стирая с губ кровавые разводы. Опять его укусила сильнее, чем нужно было. – А горишь так, что сжигаешь в пламени, кости плавишь и разум отключаешь. Невероятная… Крышесносная… Моя.

– Стар, – останавливаю, перебираю влажные волосы на висках. Ловлю его взгляд. Муж выгибает бровь, слушает внимательно. – Убери проекции.

– Уверена? – напрягается он, перехватывая за щёки. Киваю, продолжая удерживать зрительный контакт, и несмело улыбаюсь.

Старкар щёлкает пальцами, и голубое небо пропадает. Как и пейзажи на стенах. Мы оказываемся в темной, со всех сторон застеклённой комнате. А вокруг бескрайний, пугающий космос. Но я смотрю только в зелёные глаза, что ярко светят молниями. И впервые за очень долгое время не боюсь. Не боюсь космоса, одиночества, темноты.

Я в объятьях Стара. В самых надёжных, тиранистых, но защищённых объятьях. Прикрываю глаза, притягиваю его, укрываюсь и расслабляюсь окончательно.

Просыпаюсь среди ночи от очередного давления и жара. Резковато вскидываюсь, замечая на окнах пегасов. Значит, Стар перенес меня в каюту.

– Тш-ш–ш, я рядом, – шепчет Стар, поглаживая и возвращая мою голову себе на грудь.

– Жарко, – бормочу, ощущая за спиной навалившегося на меня здоровяка. Благо не голая лежу, муж мой заботливый не только перенес, но и сорочку длинную напялил, правда, она скомкалась в районе бёдер. – Рег..

– Ансер, – хрипло перебивает увалень за спиной и откатывается, давая мне больше пространства.

– В моей комнате можно не шифроваться, – ворчу, закатывая глаза, он ведь сам так сказал.

– Можно не шифроваться, конечно, – усмехается брюнет, – но всё же не стоит меня называть именем коммодора, Малая.

– Ансер?! – вскидываюсь я, понимая, что рядом действительно не Регор.

– Покричи ещё моё имя, мне нравится, – мурлычет негодник и слепо тянет загребущие лапы ко мне. – Тут как раз недалеко Эгорд шастает, послушает, позавидует.

– Стар!

– Ансер, руки сломаю! – бурчит сонно блондин.

– Да можешь всего меня скрутить. Я вообще сплю, а во сне не контролирую движения, – фыркает негодяй. – Как же тут у вас тесно, дядюшка. Ты б для нашей жены кровать нормальную установил.

– Заглохни или пойдёшь к Эгорду спать! – рявкает эмиссар и раздражённо тянется к вибрирующему коммуникатору. Матерится сквозь зубы и нехотя отстраняет меня от себя. – Вставай, Ансер.

– Меня никто не вызывал, я сплю, – отвечает смертник. – К тому же лапулю надо охранять. Вдруг Стервятники захотят сунуться, пока ты там разгребаешь.

– Бездна! Дай сил не убить никого, – вздыхает Старкар и, сев, обувается.

– Он тебя просто дразнит, Стар. Ансер не перейдёт черту, ведь мы договорились, – успокаиваю, проводя по царапинам на спине эмиссара.

Старкар пыхтит, злится, но всё же разворачивается. Целует в губы, окидывает убийственным взглядом лежащего за спиной племянника. Брюнет, к слову, перестал лезть. Лежит смирно на небольшом расстоянии и делает вид, что спит. Ещё раз шумно вздохнув, Стар уходит.

Жмурюсь сильно-сильно. Вот не буду поворачиваться к нему лицом. И даже отодвинусь на половину Старкара. Почти на самый краешек. Вот так.

Только у Ансера свои планы, он просто берёт и тянет обратно, впечатывая меня в свой каменный торс.

– Ну, блин! – возмущаюсь, цепляясь за подушку Стара. – Ансер, пожалуйста.

– Всё что угодно, Малая, но вдруг замёрзнешь, заболеешь ещё. Этого не могу допустить. Жена всё-таки. Единственная, неповторимая.

– Господи, ты невыносим! – барахтаюсь я и, откатившись, вскакиваю.

Дверь с тихим щелчком открывается. Мы с Ансером оба вскидываемся, я немного испуганно, а увалень удивлённо.

– Попались? – сверкает белесыми глазами в темноте Марс.

– Блять! – хором рявкаем мы с Ансером.

– Не выражайся, мала ещё! – тут же прилетает от брюнета.

Не придумав ничего разумного, сбегаю в санблок. И, прижавшись спиной к закрытой двери, закрываю лицо ладонями. Старкар, блин. Нашёл кого отправить. Эти же сейчас оба облапают. Вдох-Выдох, Лана. Может, к Максу вломиться? Попроситься на ночлег. Не прогонит же. Или к Асаду можно. Хотя он, скорее всего, за пультом управления. Точно, вообще спать не буду. Посижу тихонечко рядышком. Приняв решение, прислушиваюсь к голосам.

– У тебя ком отключен, папа вызывает. Это срочно, – замечает младшОй.

Ансер матерится. Ещё хуже, чем Старкар. Уши в трубочку складываются от этих выражений. А после наступает тишина в эфире.

Осторожно выглядываю, ожидая увидеть Марса. Но никого нет. Лишь на сенсорной панельке горит замок, означающий, что комнату заблокировали от проникновений. И открыть могу только я отпечатком пальца или Асад, как глава всея линкора.

Вот и пойми этих «стражников». То по двое охраняют, то вовсе одну оставляют. Закатываю глаза, но с удовольствием устраиваюсь на кровати звёздочкой. Зарываюсь носом между двух подушек и засыпаю.