В плену реальности

Глава 11

Вуди подходил к зеркальной двери ресторана с названием #Гастрооргазм. Он с неохотой отрывал подошвы ботинок от асфальта, будто ступал по ещё незастывшему битуму. Он хотел подольше посмотреть на своё отражение, прежде чем двери разъедутся в стороны.

С каждым днём Вуди набирал всё больший вес в обществе, становился узнаваемым. Кожаная куртка, рваные джинсы и мотоциклетный шлем — это, конечно, круто, но, тот стиль он уже перерос. В зеркальных дверях VIP-ресторана отражался молодой человек с модельной стрижкой. Приталенный костюм сидел на нём не хуже, чем на том пареньке с рекламного плаката, безупречно-белая рубашка слепила глаза, в тон друг другу на солнце блестели золотая пряжка и кольцо на правой руке.

Прислонив браслет к терминалу, Вуди получил сообщение о списании ста пятидесяти часов за вход. Двери разъехались в стороны.

Девушка в брючном костюме со строгим, подчёркивающим глаза макияжем, взяла у Вуди пиджак и провела его в туалетную комнату. Он ужинал в #Гастрооргазме уже четвёртый раз. Ему не нужно было объяснять, что делать.

Вуди поставил ноги на специальные очерченные следы на полу, а руки сунул в отверстия в стене. Пол дрогнул и опустился вместе с Вуди на двадцать сантиметров. Где-то под плиткой заработал мотор чистящей машинки, по подошвам ботинок зашуршали щётки. Сквозь затемнённое стекло Вуди посмотрел на девочку, которая косплеила анимешную героиню. Она была азиатской внешности и носила розовый парик-каре. Голубой топик наполовину оголял плоский животик, из-под него топырилась грудь пятого размера. Вуди почувствовал прикосновение её рук к своим. Она нанесла на них крем-мыло и принялась тщательно мыть каждую фалангу, ладони и между пальцами. Девочка, возраст которой невозможно было определить (от пятнадцати до тридцати) улыбалась, и изредка смущенно поглядывала на клиента, однако смотрела она не в глаза — а чуть правее. Уже во время второго визита Вуди догадался, что дело в одностороннем стекле — он её видит, а она его — нет.

Когда с руками и ногами было покончено, Вуди обдуло теплым воздухом с запахом морской волны. Девушка-администратор отвела его к столику.

Меню в #Гастрооргазме не было. Как и возможности выбора блюд. Посетители усаживались в кресла, подобные тем, что установлены в самолётах бизнес-класса. От других клиентов их ограждали стены и занавеска.

В личном пространстве можно было установить комфортную температуру, выбрать уровень освещения, музыку или включить любимое телешоу. Рядом с креслом стоял мини-бар с огромным выбором напитков, в том числе недешёвых, но, несмотря на то, что их стоимость была включена в стоимость основного блюда, клиенты редко прикладывались к спиртному. Они приходили не за этим.

Вуди нажал встроенную в стол кнопку. Буквально через двадцать секунд к нему пришла официантка с подносом. Девушка с пухленькими губками и кукольным личиком была одета в белую блузку и короткую юбку, из-под которой торчали кружева чёрных чулков и выглядывали складочки, где длинные ноги переходили в попу. Вуди облизнулся.

Она поставила перед ним поднос с одной тарелкой, после чего наклонилась сильнее, чем требовалось, и сняла крышку. На тарелке лежал небольшой кусочек коричневой массы, по форме и цвету напоминающий дольку гематогена. Вуди взял вилку и посмотрел на девушку. Та застенчиво улыбнулась и потупила глазки. Затем он поднял указательный палец вверх и крутанул им в воздухе — это был приказ развернуться. Девушка с готовностью повиновалась. Повернулась спиной и наклонилась вперёд. Всё самое сокровенное показалось из-под юбки, которая, не выдержав напряжения упругих ягодиц, задралась на талию. Рассматривая прелести, изгибы и переходы Вуди прикусил нижнюю губу, а затем резко проткнул гематоген вилкой и запихнул его в рот целиком.

Для случайного зрителя происходящее в #Гастрооргазме могло показаться ритуалом извращенца-фанатика. Отчасти, так оно и было, но не совсем. Опережающие время технологии открывали новое во всех сферах.

«Пищевой кайф» или «плитка» (так жители Тары называли, то что продавали в #Гастрооргазме и подобных ему заведениях) был наркотиком совершенно нового вида. Наркотиком, который позволял получать кайф через вкусовые рецепторы.

Прямую связь между половым возбуждением и приёмом пищевых кайфов обнаружили случайно. При половом возбуждении учащалось дыхание, увеличивалось сердцебиение, и организм становился более чувствительным. Если съесть плитку во время пробудившегося желания, то эффект от её приёма увеличивался в разы.

Всего несколько ресторанов в Тихате предлагали полную комбинацию развлечений (с едой и девушками), #Гастрооргазм был лучшим из них. Каждому посетителю выделялась отдельная помощница-официантка, которая никуда не отходила от клиента, помогая ему полностью «раскрыть» вкус блюда.

Виляя попой, словно зазывая к себе, девушка подошла в Вуди вплотную. Он положил руку на её обтянутую чулком икру и медленно повёл вверх, касаясь коленки, бедра и, наконец, останавливаясь на ягодице. Его пальцы жадно впились в молодое и упругое тело. От боли девушка тихонько охнула, а затем хихикнула:

— Приятно аппетита, мистер Вуди.

Напряжённый, словно готовая вот-вот лопнуть, струна, Вуди закрыл глаза и раскусил плитку. Поехали!

Проще было описать процесс рождения новой вселенной, чем то, что происходило у него во рту. Гастрономическая агония, расщепление вкусов на атомы и их бесконечная трансформация. От вкусовых наплывов Вуди вздрагивал и ещё сильнее сжимал горячую плоть. Девушка постанывала. А он ел яблоки из Райского сада, груши из рук Афродиты и пил вино из Рога изобилия. Ощущение вкуса вышло на новый уровень. Взвелось в квадрат. Каждый проглатываемый им кусочек проходил по пищеводу, словно освободительный марш в блокадном городе, провозглашая победу. Победу науки над человеческим мозгом.

По опыту Вуди знал, что приём одной плитки длится около десяти минут, но на практике понять, сколько прошло времени, было невозможно. Время замирало.

Вуди открыл глаза, когда последний кусочек плитки опустился в желудок. Полминуты ему потребовалось, чтобы прийти в себя: отдышаться, вспомнить, где он находится.

— Спасибо, — он разжал окаменевшею руку и успокаивающе похлопал девушку по раскрасневшейся попе. — Было очень вкусно.

Вуди вышел из ресторана. Его счёт уменьшился на пятьсот часов, но оно того стоило. Он так считал. В последнее время дела шли даже лучше, чем хотелось. Он перестал быть наёмным работником для Тараса и вошёл в долю. Сорок процентов бизнеса теперь принадлежали ему. Он занялся организацией, а людей на ночёвку во внешке подыскивал нанятый им человек.

С переднего сидения чёрного внедорожника вышел накаченный мужик в смокинге и поспешил открыть пассажирскую дверь. Качок осмотрел территорию вокруг, чтобы убедиться в безопасности. Чисто.

Прошло около месяца после того, как хантер напал на Вуди у бара «АлкоТролль». Это ударило по его самооценке. Две недели после случившегося он испытывал внезапные приступы страха и периодически оглядывался, боясь, что его кто-то преследует. Небольшой осадок ещё остался, но с ним больше такого не повториться. Теперь за Вуди круглосуточно присматривали двое охранников. Пусть только какой-нибудь ублюдок хоть слово скажет в его адрес — быки порвут на запчасти.

Вуди сел в машину. У него зазвонил телефон:

— Слушаю.

— Добрый день, — голос в трубке был тихим и медленным. Вуди предположил, что человек на другом конце что-то принял.

— Добрый. Кто это?

— У меня есть интересный экземпляр для вашего шоу.

— Отлично, но я больше не работаю с участниками. Мой помощник перезвонит вам в течение пяти минут.

— Это девушка.

— Девушка? — Вуди придержал трубку у уха.

— Она согласна участвовать в ночёвке, но я хочу договориться об оплате.

— А вы ей кто? — спросил Вуди, но вместо ответа в трубке повисло молчание. — Обычно, мы работаем без посредников. И о какой оплате идёт речь? Правила ночёвки предполагают, что участники получают деньги за прожитые во внешке дни.

— Это не обычный случай. В твоём шоу появится девушка.

— Да, но у нас ещё не было опыта работы с женщинами, и мы не знаем, как отреагирует на это зритель, — опыт научил Вуди торговаться в любой ситуации. — К тому же девушки физически и морально слабее мужчин. Что если она продержится всего пару часов?

— Она продержится долго.

— Хотел бы я в это верить, — в интонации Вуди крылась насмешка. — За восемь месяцев работы над «ночёвкой» я повидал многое. За стеной ломаются даже самые крепкие мужики.

— Я же сказал — она продержится долго.

— Почему вы так уверены?

— Потому что она «взломанная».

С какими только людьми Вуди не сталкивался за свою карьеру работы вербовщиком. Удивить его было чертовски сложно, но, кажется, у этого парня получилось. Он точно не знал, что обозначает это слово — «взломанная», но несколько раз слышал его из уст влиятельных людей. Он помнил, что оно было как-то связано с перепрограммированием сознания. Довольно узкий круг людей был знаком с информацией о «взломанных». Ни Вуди, ни его друзья и знакомые ни разу с ними не сталкивались, а теперь ему выпал такой шанс. Ночёвка во внешке со «взломанной» могла стать триумфом в его карьере шоу-бизнеса.

— Куда нам приехать?

— Я отвезу вас сам, — голос в трубке звучал, как приказ. — Она спрятана в укромном месте за городом. Место не самое безопасное, там не стоит светить твоей тачкой. Будь через полчаса на заправке на выезде из города по Болотниковскому шоссе.

— Ладно, — Вуди посмотрел на спины сидящих впереди охранников. — Но, нас будет трое.

В трубке ненадолго повисло молчание:

— Хорошо.

Красный седан с круглыми фарами и ржавыми порогами остановился на заправке рядом с внедорожником Вуди. Если бы между машинами была родственная связь, то пердящий чёрным дымом седан можно было назвать отцом или даже дедом молодого и резвого джипа.

Пассажиры внедорожника вышли на улицу. На переднее сидение грохнулся один из охранников. Седан накренился на бок. Заскрипели амортизаторы. Охранник не поздоровался, но внимательно посмотрел на водителя, и особенно внимательно — на его одежду. В тех местах, где люди обычно прятали оружие, бугров под одеждой не было. Его взгляд скользнул по закрытому бардачку, пустой выемке в водительской двери и скопившемуся мусору под ручником. Он потянулся, чтобы пристегнуть ремень, но у того была обломана металлическая защёлка. Охранник недовольно хмыкнул и подал знак — внутри безопасно. Вуди со вторым охранником сели сзади. Машина покатила по трассе за город.

По дороге они молчали. Вуди дважды пытался завести разговор о «взломанной» женщине, но оба раза водитель просил дождаться приезда на место.

Петляя по просёлочным дорогам, красный седан всё дальше уезжал от Тихата. Вуди начал нервничать. Изначально обалденная затея перестала ему нравиться. Виной тому, кажется, был водитель. Он был одет в чёрную байку с поднятым на голову капюшоном и был очень высоким. В отличие от остальных пассажиров его макушка почти касалась потолка. Белые костлявые пальцы вцепились в руль, будто лапы ворона. В машине не было салонного зеркала заднего вида, из-за чего, сидя по диагонали от водителя, Вуди видел лишь часть его лица. Бледная кожа, острый нос и контур глубоко посаженного правого глаза.

— Долго ещё? — спросил охранник.

— Приехали, — ответил водитель и кивнул на показавшийся вдали амбар. — Нам туда.

Выехав на прямой участок дороги, водитель поддал газу. Старенький двигатель натужно заурчал, а стрелка спидометра поползла вверх. Мимо проносились столбы электропередач. Из-за шума ветра в приоткрытом окне и рёва двигателя, раскрученного до шести тысяч оборотов в минуту, никто не услышал, как Вуди пробурчал себе под нос: «Куда он так разогнался?».

До амбара оставалось две сотни метров, когда водитель включил нетралку, заглушил двигатель и достал ключ. Затем он открыл дверь и выпрыгнул из машины, так же спокойно, как будто вышел в соседнюю комнату. Выкатив глаза, пассажир с переднего сиденья повернулся к Вуди, его искривлённое лицо спрашивало: «Что за ху*ня только что произошла?».

Вуди кричал вместе со вторым охранником, их слова сплелись во нечто неразборчивое, но разбирать их и не нужно было. Подавшись вперёд с заднего сидения, они оба показывали пальцами в лобовое стекло. Машина съезжала с дороги.

У охранника было две секунды (вечность по меркам экстренных ситуаций), чтобы избежать столкновения. Он схватился за руль и дёрнул его вниз, но тот не поддался. Без ключа руль заблокировался. Красный седан влетел в сдвоенный бетонный столб на скорости сто двадцать километров в час.

Под потолком амбара, в котором пахло сеном и соляркой, болталась тусклая лампочка. Внутри стоял полуразобранный трактор, жестяные бочки и навесное оборудование для земельных работ. Солнечный свет в амбар не поступал, если не считать тонкого контура по периметру входной двери. Рядом с дверью лежали два больших чёрных мешка — тела охранников.

Вуди сидел привязанным к стулу. Тело болело, словно по нему проехали катком. Во время вздохов кололо в груди и рёбрах, в глазах расплывалось, левое колено пульсировало, словно внутрь набили иголок, кружилась и раскалывалась голова. Вуди попробовал пошевелиться — откликнулись пальцы на правой ноге и на руках, но не все. Ощупав языком полость рта, он не досчитался нескольких зубов.

Спиной к нему за железным столом сидел водитель красного седана. Его толстовка была порвана в нескольких местах, левая рука болталась вдоль ножки стула, с лысого затылка за шиворот тянулись чёрные струйки. Он взял один из валяющихся на столе шприцев и с размаху вогнал себе в ногу. Через десять секунд его плечи расправились, а дыхание стало ровным.

— Эй, мужик! Ты чего задумал? — слова Вуди дались тяжело. — Что за херня? Я привязан?

Один из валяющихся у двери мешков дёрнулся, а затем протяжно застонал, как будто кричащая резиновая курица. Выдавив из лёгких воздух, мешок стал часто дышать, после чего снова затянул раздражающий стон.

Водитель красного седана встал из-за стола. Хромая на левую ногу, он подошёл к охраннику, достал из-за пояса пистолет и выстрелил. Мешок дёрнулся и притих. Вокруг головы растеклась чёрная лужа.

— Послушай, у меня есть деньги! — Вуди рванул корпус влево и право, но верёвки не поддались. — Много. Скажи, сколько, и они появятся у тебя через час.

Свет в амбаре был слишком тусклым. Вуди разглядел лишь отдельные контуры лица лысого и худого человека, когда тот возвращался к столу.

— Как тебя зовут, друг? — сам того не желая, Вуди хихикнул — верный признак того, что он вот-вот намочит штаны. — Чего ты хочешь? Я порешаю любые вопросы.

— Зови меня Тощий, — человек взял со стола какой-то предмет и пошёл к Вуди.

Вуди съёжился и затрясся от страха. Его глаза судорожно метались между лицом Тощего и предметом, который он держал в руке. Похоже на какой-то инструмент — штука с железным носом и резиновыми рукоятками. Плоскогубцы? А это тот самый Тощий?!

Вуди заглянул ему в глаза. Из-за плохого освещения все предметы в амбаре выглядели слегка размытыми, но не эти зрачки. Они были большими и чёрными, а их контур — настолько правильным, что напоминал диск Луны во время солнечного затмения. Дышать стало тяжелее. Страх растёкся по телу, как распространяется вирус. Вуди хотел отвести взгляд, но не мог. Эти чёрные точки, будто сделанные из метеоритного металла магниты, с огромной силой притягивали глаза Вуди. Мочевой пузырь опорожнился. Теплота растеклась по заднице и бёдрам.

Раздался щелчок, похожий на звук садовых ножниц во время срезания прутика. Что-то изменилось, и Вуди вырвался из плена глаз Тощего. Боль пришла медленнее, чем обычно, но с силой, которой он не испытывал прежде. Вуди смотрел на свой окровавленный мизинец и кричал. Мизинец лежал на ладони Тощего…

Второй щелчок раздался так же внезапно. Вуди почувствовал, как к горлу подкатывает плитка из #Гастрооргазма, но блевануть не успел. Отключился.

Находиться без сознания в игре, где тобой управляет сознание — странно. Однако возможно. В своде инструкций в разделе «Форс-мажор» эту ситуацию сравнивают со срабатыванием предохранителя. Игрок, хоть и не управляет своим телом, но и не находится вне времени и пространства, как это происходит при обычном обмороке. В период своей бессознательности он может либо покинуть игру, либо дождаться возвращения к сознанию. В теории звучит именно так, но на практике — куча ограничений — работает только с определённым типом личностей, не работает во внешке и так далее.

Вуди оказался на пороге своей комнаты и увидел себя, лежащего на диване. В комнате были завешены шторы и не горел свет. Он лежал на диване, сложив руки на груди, как лежат покойники. На подоконнике, журнальном столике и на лице Вуди осел миллиметровый слой пыли. Комната напоминала брошенную после эвакуации квартиру с забытой внутри восковой фигурой. Жизнь в ней остановилась. И только капельки физраствора, спешащие по трубке капельницы в вену, не прекращали движение.

Как долго он не был на Земле? Месяца два или три? Более точным ответом будет — полгода.

Предохранитель Вуди сработал. Для того, чтобы покинуть Тару, ему требовалось лишь посмотреть на лежащего себя на диване и представить — что он открывает глаза. Просто представить. И тогда ему не нужно будет возвращаться в этот тёмный амбар к маньяку, отрезающему пальцы кустарными кусачками.

Вуди встал перед выбором: адская боль и изуродованные конечности, либо возврат в заброшенную квартиру на Земле.

«Выбор же очевиден!» — возмутился бы житель Земли. — «Кто может задумываться над тем, чтобы добровольно вернуться в амбар к маньяку?!».

«Ситуация, конечно, неприятная» — ответил бы ему житель Тары. — «Но, быть может, не настолько, чтобы возвращаться на Землю?».

Два года назад Вуди провёл на Таре первые сутки, а вернувшись на Землю, познакомился с послеигровой депрессией. Брат отвёз его в дом помощи игрозависимым, где Вуди дали пару таблеток, и через десять часов он стал прежним. Терпимо.

На следующий день его отправили на терапию. Доктор-волонтёр — мужчина в белых очках говорил странные вещи. Он сравнивал игру с наркотиком. Описывал надуманные последствия и предостерегал сильнее, чем родители предостерегают от первой сигареты. Одна фраза Вуди запомнилась больше других: «Наступит день, когда даже самое ужасное событие, происходящее в виртуальном мире, включая насилие и близость смерти, покажется тебе лучшим, чем возвращение домой». Вуди тогда от души посмеялся, а сейчас бы над ним посмеялся тот доктор…

Со скоростью сверкающей в небе молнии сознание Вуди переместилось в амбар. Он опустил глаза и затрясся всем телом. На каждой руке осталось лишь по два пальца — большой и указательный. На месте шести остальных торчали сантиметровые обрубки с выступающими наружу обломанными костями. Из обрубков непрерывными ручейками на землю текла кровь.

Тощий сидел к нему спиной и что-то делал, щёлкая кусачками.

Вуди посмотрел на свои изуродованные руки и спросил голосом человека, готового разреветься:

— И что мне с этим делать?!

Тощий на секунду замер, а затем снова вернулся к своему делу.

— Зачем ты меня держишь?! — крикнул Вуди. — Умаляю! Не молчи! Чего ты хочешь?!

Ещё несколько минут Тощий возился за столом, а затем встал. На столе перед ним остался какой-то мусор и окровавленные кусачки. Хромая, он подошёл к двери.

— Ты должен был предупредить её, — сказал Тощий и вышел.

— Подожди! — крикнул Вуди в закрытую дверь. — Кого, предупредить?!

Пот и слёзы застелили его глаза. Что этот маньяк оставил на столе? Вуди сощурился, чтобы лучше сфокусироваться на предмете. На подносе лежали пальцы, разрубленные на кусочки разной длины. Отрубленными конечностями Тощий выложил имя: «Ксю».

На районе, который жители Тихата прозвали Детсадом, ходить одному было небезопасно. Социальный проект под названием «Семья», который корпорация развернула семь лет назад, с треском провалился. По задумке тысячи квартир малой площади должны были бесплатно отойти семьям, решившимся жить на Таре вместе с детьми. Такая щедрость от лица корпорации должна была привлечь слои населения с низким достатком и сработать, как сарафанное радио. На деле же всё произошло иначе.

Не самый благоприятный контингент, прознав про халяву, потащил на Тару детей. Всеми правдами и неправдами они добивались получения жилплощади и заселяли Детсад. Район, который должен был стать образцовым спальником, превратился в притон для бандитов, алкашей, торчков и проституток. Полицейские ездили в Детсад на выезды, только когда оттуда поступали жалобы об убийстве или массовых разборках. Случаи меньшей тяжести — игнорировались.

Хромая, Тощий шёл по переулку Детсада мимо компании из пяти парней и одной девчонки. Кто-то обозвал Тощего инвалидом и спросил, нет ли у него лишних часов. Тощий прошёл мимо.

Они были слишком слабыми. Они не заслуживали его времени. Стоило взглянуть парочке из них в глаза, и те, обосцавшись, попрятались бы друг у друга за спинами. Слабые, как его отец, как бывший друг, как бомжи, таскающие артефакты в дом на улице Кольцевой, как Вуди и его охранники.

Хантер с фамилией Горький был не таким слабым, но тоже не ровня ему. Не сильнее остальных была и Ксюша, но она любила его, а поэтому — могла смотреть в глаза. Он тоже её любил, но потом ублюдок с фамилией Горький забрал её навсегда. Ублюдок заплатит.

Тощий прошёл два квартала и свернул к жилому тринадцатиэтажному дому. Спустился по лестнице в подвал и приложил браслет к электронному замку. Металлическая дверь, напоминающая шлюз в бомбоубежище, дрогнула и поехала внутрь на массивных петлях. Тощий вошёл и двинул по коридору, освещённому красными аварийными лампами.

В небольшой комнате пахло табаком и оружейной смазкой. За стойкой стоял мужик со сломанными ушами, он был одет в военную жилетку, которую по диагонали пересекал патронташ с красными патронами от дробовика. За ним на бетонной стене висели пушки. Среди обычного огнестрельного оружия почётное место в центре занимала энергетическая снайперская винтовка. Над все этим оружейным добром красовалась мигающая надпись: «Стволы от Кудеса».

— Ничего себе! — увидев Тощего, Кудес убрал руки с прилавка и достал изо рта сигару, — Какими судьбами, Тощий?

— Ха! В натуре, Тощий! — за прилавком оружейного магазина на высоком барном стуле сидел пацан. — Лучше погоняла и не придумаешь! Хотя, Дрыщавый — тоже бы подошло, ха-ха!

— Заткнись! — рявкнул Кудес на мальца и, извиняясь, глянул на Тощего. — Не обращай внимания. Что интересует?

Тощий сунул руку за пазуху и достал металлическую шайбу с линзой в вершине, которую ему притащили нарики под видом артефакта из внешки.

— Вот только Дрыщявый — слишком длинное, — продолжил пацан, вращая в руке шестиконечный сюрикен. — Лучше просто — Дрыщ!

— Так, бл*дь, Марат, а ну вышел отсюда! — крикнул Кудес.

— Ага, щаз-з-з! — Марат улыбнулся.

— Я не шучу! — продавец хлопнул рукой по стойке. — По резкому свалил отсюда!

— Да всё-всё, не кричи! — пацан оскалился. — Я тихо посижу.

Кудес ещё какое-то время смотрел на Марата, словно пытался напугать его раскрасневшимся лицом и раздутыми ноздрями, но тот не обращал внимания. Пацан развернулся в кресле вполоборота и всмотрелся в предмет, который принёс Тощий.

— Знаешь, что это? — Тощий протянул шайбу продавцу.

Кудес взял предмет аккуратно двумя руками. Сделал вид, что боится уронить, но со стороны выглядело так, будто он боится дотрагиваться до худой и костлявой руки Тощего. Затем Кудес достал увеличительное стекло и принялся крутить шайбу в руках:

— Первый раз вижу такую штуковину.

— Есть мысли?

— Судя по сборке, изготовлена не в массовом производстве. Швы, чеканка… — это ручная сборка. Кустарное производство, можно сказать, — Кудес перевернул шайбу и посмотрел на дно. — Вещь сделана качественно и металл — точно не стандартный. Без метеоритной стали не обошлось. Внешне похоже на мину или взрывное устройство, но не думаю, что это оно. Если делали руками, то хоть где-нибудь остались следы взрывчатки ну или запах хотя бы, а я чую его лучше любой собаки. Взрывчатки тут нет.

— Дай посмотрю! — Марат протянул руку.

— Отвали, малой! — Кудес одёрнул шайбу к себе. — Сейчас не готов сказать, для чего эта штука, но она точно из внешки.

— Почему?

— Видишь кристалл, вот здесь, в вершине? В моей лазерной винтовке, — Кудес показал пальцем за спину, — такой же стоит. Он играет роль не только оптического преобразователя, но и источника энергии, — Кудес несколько раз нажал кнопку на корпусе. — Похоже, у твоей штуковины он разрядился.

— Сможешь зарядить?

— Эти кристаллы, вроде, одноразовые, но для тебя, у меня найдётся один. Оставь мне эту штуку на пару дней, я с ней поколдую.

— Это ловушка, — как ни в чём не бывало сказал Марат и уставился в стену. — Такими херовинами пользуются шныри из корпорации, когда червей во внешке отстреливают.

— Заткнись, а! — Кудес положил шайбу и сжал кулаки. — Я тебе сказал, сопляк! Ещё раз откроешь рот, вылетишь отсюда! Знаток, бл*дь!

Марат закатил глаза и пожал плечами (не веришь — не надо).

Тощий решил наказать Мальца и посмотрел ему в глаза. Но привычной реакции не последовало. Марат смотрел в глаза Тощему без страха и дискомфорта, и даже наоборот — с издёвкой.

— Чего уставился, Дрыщ?