Vanitas

Глава 18. Решающее собрание

За длинным столом собрались все мало-мальски важные персоны бывшего королевства — а ныне Империи — Ригель. А также послы: от амфибий, сильфов, андерлингов, дриад и других составных королевств. Отсутствовали лишь спригганы — в силу своей почти открытой неприязни к Магнусу и его отпрыскам — ну и, звероморфы. Их на совет не зовут по понятным причинам. Да и королевства Сириус больше не существует.

Люция пряталась за портьерой, прикрывавшей небольшой зазор между окном и шкафом со старыми и новыми свернутыми в рулоны картами. Мало кто знал, что, если нажать пяткой на булыжник в самом углу стены, откроется тайный проход в Зал Заседаний Совета. В этом сейчас открытом закутке жалась к Люции Ирис и нервно сопела ей в затылок.

Дверь в кабинет правителя распахнулась, галдеж дворян, министров, советников и послов мгновенно стих — в зал вошел Магнус. В абсолютной тишине слышно стало, как его мощные когти цокают и скребут по кафелю при каждом грузном шаге. Как тяжело, точно зверь, дышит он приоткрытым ртом, из которого сверху и снизу бивнями торчат желтоватые клыки. И как рокочет в горле подавляемый рык.

О внешнем виде и упоминать не стоит. Магнус стал ещё выше, шире в плечах, массивнее в мускулах. И это подчеркивала наскоро перешитая, трещащая по швам одежда.

На коленях, локтях, ладонях, пальцах и высоких скулах Императора проступили бронированные глянцево-чёрные чешуйки. Синие рога выросли почти с локоть в длину, на них покоился островерхий венец. Белые тонкие волосы закрывали спину и часть копчика, из которого торчал длинный серый хвост с черным шипом на конце. Он слегка качался из стороны в сторону, видно, помогая хозяину при ходьбе, и хищно поблескивал в тусклом дневном свете.

Все стояли и в каком-то странном оцепенении следили за его наконечником.

Правитель сел и лэры дружно упали в кресла.

— Кх-кхм! — звучно прокашлялся Нестор, привлекая внимание. Все головы повернулись к нему. — Самайн уже через пару дней, и сегодня мы все собрались здесь, чтобы решить, кто станет наследником нашей Империи.

— Самый достойный, конечно! — промурлыкала королева, сидящая сегодня по левую руку от мужа.

— Уж, не на своего ли сына вы намекаете, Сиятельная? — насмешливо проскрипел старый гном с седыми усами, бородой и неприятными тёмными глазками. Посланец андерлингов. — Мне напомнить, что у вас нет права голоса за этим столом? А вы со всем гаремом перейдёте к новому владыке.

— Но выдвигать идеи мне это не мешает! — гордо вскинула нос она и поправила прядку в идеальной причёске. В платиновых волосах сияла серебристая диадема с жемчужинами и бриллиантами.

— Как и заранее подстилать под себя соломку, — буркнул кто-то из знати. А может и Далеон. Он сидел почти на самом краю стола и, подперев подбородок, безучастно смотрел в окно.

— Что ж, — снова кашлянул в кулак десница Магнуса. — Вернёмся к обсуждению. Кандидатов у нас хватает, но основных, уверен, вы и сами прекрасно знаете. — И начал перечислять: — Первый сын Его Величества и принц Империи — Кейран Ванитас. Он участвовал в военной компании, проявил себя, как умелый мечник и мудрый военачальник, руководит Двором Войны, отвечает за стражу крепости и оборону Империи. Семьдесят один год…

«О-о, мужчины, как вино! — принялась ехидненько рассуждать Люция. — С возрастом превращаются в… уксус. Но и уксус же кому-то нужен?».

— …и обладает высоким магическим потенциалом.

Нестор помолчал, дав гостям осознать всю несравненность первого принца, сверился с бумагами в своих руках и продолжил:

— Другой кандидат — четвёртый по счету ребенок Его Величества, сын действующей королевы — принц Рафаэль Ванитас. Участия в войне не принимал. Проходил службу на приграничных землях, входил во дворец амфибий и стоял на хорошем счету у Морской Владычицы. Благодаря ему заключен выгодный торгово-морской союз. Двадцать пять лет…

«Слишком зелен и свеж, — молча кусала губы Люция. — Уксус из него так себе. Ну, куда это годится?!».

— …высокий магический потенциал.

Очень интересно: как и в чем он измеряется? В искусности сотворенного на себе морока? Или как-то ещё? Если по мороку, то Рафаэль даже умелее старшего братца.

А кроме шуток, он отличный кандидат, вот только… Раф — дипломат, а террины поистине уважают только силу.

— Вот бумаги, где подробно прописаны все их достижения, — сказал Нестор и пустил листы по аристократам, чтоб у каждого перед глазами был пример. — На этом всё. Предлагаю перейти к дебатам.

— Как всё?! — подскочила на месте королева. Сын рядом с ней вздрогнул и посмотрел на мать в лёгком недоумении, как и все присутствующие. — А как же герцог Рагнар?! Достопочтенный старший брат нашего Императора! Разве он не сделал достаточно для Ригеля и нашей семьи? Кто, по-вашему, на протяжении многих лет замещал на троне Магнуса, когда тот с армией ушел в поход? Кто хранил покой в наших землях? Кто защищал нас от контратак вторженцев?! Так вот, я напомню вам, — Рагнар Ванитас. Великий воин, политик и талантливый маг.

— Целительства, — едко бросил кто-то в толпе.

Лэра блеснула в сторону гостей убийственным взором.

— Королева, успокойтесь, — примирительно начал гном. — Иначе кто-нибудь решит, что вы горите не благом Империи, а желанием перейти в руки Его Светлости после коронации.

Щеки её вспыхнули, зубы скрипнули. Она резким жестом оправила юбку и присела на место, сделав гордый вид.

Раф накрыл её сжатую в кулак ладонь в попытке успокоить. Мать остро глянула на сына и протяжно выдохнула.

— Замечание королевы оправданно, — ровно заговорил Нестор. — Если Император позволит, кандидатура герцога также будет рассматриваться.

— Позволяю, — выдохнул с дымом Магнус.

Все поежились. Ну, ещё бы! Как тут не поёжиться, когда у Императора в пасти зарождается пламя. Или живёт. Сразу в голову лезут нехорошие мысли: а контролирует ли он себя? А не сожжет ли кого в гневе? А случайно?

— Тогда перейдём к прениям сторон, — степенно дозволил десница.

— Я считаю, что мой младший брат слишком изнежен для правления, — начал Кейран, заслужив сразу два хмурых взгляда. Королевы и Рафа, что сидели напротив него. — Он не участвовал в войне и никогда не тяготел к воинскому ремеслу и фехтованию. Да и чем он занимается сейчас? Играет на музыкальных инструментах, танцует, лепит из глины, покупает картины и чаевничает в саду с придворными сплетниками и сплетницами. Живёт в свое удовольствие и в ус не дует. Какой из него наследник? — усмехнулся принц.

Многие поддержали его одобрительным гулом и выразительными кивками.

— Но постойте, любезный, — возразил представитель сильфов. — Умения жить светской жизнью, поддерживать контакты с подчинёнными и налаживать связи — не менее важны для будущего Императора. Далеко не всё решает грубая сила.

— Поддерживаю, — сказала строгая лэра-амфибия в мужском костюме. Её жёлтые раскосые глаза выдавали принадлежность к правящему роду. — Владыке должно разбираться в дипломатии. Мы ступили в новую эпоху. Эпоху без войн. И должны понимать, что в будущем решающее слово будет за мирными переговорами и взаимовыгодными союзами. А силовое давление, тирания и агрессия не дадут благого результата никому.

— Вы говорите так, потому что не входите в состав Империи, — противно проскрипел гном. — Потому что числитесь союзником и торговым партнёром по договорам и прочим бумажкам. Но вы забываете, уважаемая… — он подался вперёд и перегнулся шарообразным брюшком через край стола, чтоб смотреть в суженные глаза посланницы. — Вашему королевству дозволили сохранить суверенитет. Только потому, что вы живёте на островах и под водой, и до вас тяжело добраться. Потому, что ваша королева отдала свою дочь в качестве заложницы и гаранта преданности, но лично из моря не высунулась. Но все эти «союзы на бумажке» особой ценности не имеют. Они не магическая клятва! Их можно нарушить. И случись что — мятеж придётся подавлять силой. Император должен быть способен повести за собой войска и лично защитить родовой замок. А может… — Карлик сощурился. — Может, вы затеяли измену, раз так активно ратуете за слабака?!

— Что вы себе позволяете?! — воскликнула амфибия, зелёная грива её вскинулась и зашевелилась змеями, но ощериться те не успели…

— Прошу успокоиться! — звучно ударил невозмутимый голос Нестора. — Уважаемый посол, вы выдвигаете серьезное обвинение, за голословность которого предусмотрена суровая кара. У вас есть доказательства?

— Никак нет, — потупился старик. — Простите за горячность. Я не имею никаких претензий к королевству Альфард.

Амфибия фыркнула, но спорить не стала.

— Тогда продолжим, — прикрыл глаза Нестор.

— Да, — снова перехватил слово Кейран со снисходительной улыбкой. — Как я уже сказал ранее — мой брат не подходит для роли правителя, да и очень уж он молод. Но ведь ещё остаётся дядя — заметите вы. — Первый принц уставился на названного весьма хищно. — Герцог Рагнар достойный и умудренный опытом террин, ему больше трёхсот лет. Он сохранял Север, пока мы с отцом завоевывали мир. Такой образцовый Ванитас. Ему должно править… однако, осмелюсь напомнить, из двух живых братьев королем Ригеля стал именно мой отец. Чем же так не угодил старший сын моему деду? Магией. У Рагнара Ванитаса магия целительства. А она бесполезна в бою.

«Он слаб», — не прозвучало, но все додумали.

Советники зароптали, начали тихо переговариваться между собой, спорить. Кейран смотрел на дядю с триумфом, но тот выглядел безмятежно, в отличие от кусающей губы королевы и чуть огорченного Рафаэля.

— Племянник, — веско начал герцог, и все снова смолкли, прислушалась. — Ты, бесспорно, считаешь себя самым достойным кандидатом в императоры. Уже наверняка мысленно пример Венец Предков и трон, может, выбрал себе под попу подушечку помягче… — Раздались сдавленные смешки. Кейран скрипнул зубами. — Но позволь заметить: тиран на троне — горе империи. Хороший правитель не должен быть слишком жестоким и склонным к убийствам ради потехи. А ещё он должен соблюдать законы своей Империи и своего вида.

— К чему вы клоните, дядя? — нахмурился первый принц.

Гости навострили уши и невольно подались к Рагнару, как старые сплетницы почуявшие грязный секретик молодухи.

— К тому, — герцог понизил голос, но в воцарившейся тишине он звучал набатом, — что на троне не место убийце новорожденного террина!

Лэры отшатнулись с судорожным выдохом. Кто-то пронзительно ахнул. Кто-то икнул. Кто-то чуть не свалился со стула.

Кейран побелел то ли от ужаса, то ли от злости. А вот герцог светился коварным довольством, его фиолетовые глаза горели.

— У вас есть доказательства?! — вскричал Нестор.

На губах Рагнара заиграла призрачная улыбка. Он развалился на стуле и щёлкнул пальцами.

Люция поняла — настал её черёд.

С колотящимся сердцем и потеющими ладонями, она толкнула портьеру и решительно ступила в Зал Заседаний. Ирис следовала хвостиком, прижимая к груди тёмный сверток.

Все головы повернулись к ним. Смотрели по-разному: любопытство, шок, узнавание, настороженность. У Далеона вытянулось лицо, при виде Люц, но девушка сознательно проигнорировал его, Рафа и все прочие знакомые и незнакомые лица. Смотрела только на герцога и шла к нему.

Они обговаривали этот момент. И ей не хотелось растеряться или струсить из-за ярого внимания публики.

Она коротко поклонилась Императору и просила дозволения говорить. Ей дозволили.

— Эта женщина — Ирсия Вандалес, более известная, как Ирис, — принесла кости упомянутого дитя. А также занятную историю его появления и смерти.

И Ирис начала рассказ. По мере её слов террины то бледнели, то краснели, то возмущённо пыхтели. Под конец все начали галдеть и пылать праведным негодованием. Только Кейран молча стискивал на столе кулаки и ходил желваками.

— А точно ли это кости его ребёнка? — спросил гном. — Не пытаетесь ли вы нас надурить, герцог?

— Никакого вранья, лэр, — Рагнар откинул с груди светлую прядь. — Только голые факты. Не верите мне, так поверьте Императору. Любезный брат, прошу вас проверить следы магии в этих останках. Родственники всегда узнают родную, м-м… родные кости.

Магнус медленно поднялся с места и подошёл к Ирис, держащей раскрытый свёрток на вытянутых руках. Она склонила голову и задрожала, Люция подперла нессу плечом в знак поддержки, хотя её тоже колотило от волнения.

Император замер напротив них — от него разило такой мощью, что ноги подкашивались — скользнул кровавыми очами по их бледным лицам с потупленными взорами и протянул лапу с скелетику. Ладонь засветилась бледно-голубым, засветились и кости.

— Ванитас, — вынес вердикт Магнус и холодно глянул на старшего сына.

— Т-тогда?.. — пискнул гном и утер платочком пот со лба.

— Кейран Ванитас лишается права наследовать престол. Сегодня и впредь, — рокочущей объявил Император. — Преемником я назначаю своего второго сына Рафаэля, а регентом при нем будет мой верный старший брат, покуда наследник не наберется достаточного опыта и сил. Кто согласен?

Лес рук. Даже гном нехотя, с гримасой сожаления и отвращения, поднял ладошку.

— Единогласно, — отметил правитель и направился к выходу. — Отправьте к матери ребёнка придворного лекаря или… — застыл, повернул рогатую главу. — Вы помогите ей, дорогой брат.

Рагнар поднялся с места и глубоко поклонился.

— Да, мой Повелитель.

— Собрание окончено! — объявил Нестор и засобирался. — Наследник и регент будут объявлены народу на предстоящем балу. После трех дней праздников жду всех здесь же для продления пактов и подписания других соглашений. Счастливого Самайна!

Он раскланялся и удалился за господином в кабинет. Советники, министры, послы и прочие важные лэры начали расходиться, тихо переговариваясь.

Люция с Ирис задержались возле герцога, и тут девушка ощутила настойчивый, прожигающий взгляд. Она не удержалась и подняла голову.

Их с Кейраном взгляды встретились. Тёмные очи принца засветились багровым, предвещая Люции мучительную смерть.

В день бала ближе к вечеру Люция получила неожиданное приглашение в императорские купальни. И нет, звал её не Магнус Ванитас — упасите Великие Духи! — почерк на записке был женский, востренький, каллиграфический.

И тут оставалось два варианта: либо её зовёт королева, чтобы тихонько притопить (раз роль шпионки исполнена, и герцог свое получил), либо кто-то из принцесс.

Знакома лично Люция была лишь с Эстель, так что личность адресанта почти не оставляла сомнений.

Но зачем ей звать чужую слугу к себе в купальни? Что ей надо от Люции?

— Сходим, узнаем, — решила она, на удивление, не опасаясь никакой ловушки. Хотя сейчас всякое может случиться: от запланированного покушения до несчастного случая, ведь она перешла дорогу Кейрану. И перешла по крупному.

А он обид не прощает.

Императорские купальни захватывали дух. Огромное помещение, высоченные потолки, несколько бассейнов разных размеров. Всё сияет белым мрамором, розовым кварцем и редкими прожилками позолоты.

Колонны с пилястрами обрамляют центральный и самый большой бассейн с дюжину локтей в ширину и ещё огромнее — в длину. Со сводов свисают гирлянды живых растений, их в свежем состоянии, очевидно, поддерживает магия дриад. Розовые бутоны осыпают свои лепестки прямо в воду, от которой поднимается густой пар.

Купальни располагались под замком, в подвалах. Поговаривают, под родовым гнездом Ванитасов проистекают природные горячие источники, и именно их водами питается весь замковый комплекс.

В помещении не было окон, но магические кристаллы в полу и под потолком прекрасно заменяли дневной свет. Их мерцание преломлялось в воде и, казалось, та переливается, точно жидкий бриллиант.

Люция нерешительно замерла на пороге, стискивая на груди бархатный халат и озираясь. Ей ни разу не довелось здесь побывать, а уж тем более — искупаться.

Не по статусу.

Но, несмотря на неловкость, её не покидало ощущение какой-то неправильности. Как будто в картине «Принцесса в купальнях» чего-то не хватало.

— Проходи, не стесняйся! — донеслось от воды с громким всплеском. Это вынырнула Эстель. Серебристые волосы от влаги стали темно-серыми и тяжелым покрывалом укрыли её тонкое и сильное обнажённое тело.

Иногда Люция страшно завидовала террианкам. Они такие гибкие, стройные и ловкие — словно гадюки. Люц на их фоне, со своими широкими бёдрами и весомой грудью, чувствовала себя неповоротливой коровой, хотя, конечно, такой не была. Все ж до дородных крестьянок ей, как до звёзд.

Смущаясь горящего любопытством взгляда принцессы, Люция повернулась к ней спиной, разделась у небольшой лавки, там же оставила полотенце и сменные вещи, перекинула длинные волосы на грудь и, нацепив на лицо маску безразличия, шагнула на лесенку в воду.

В первый миг горячая вода обожгла, заставив Люц стиснуть зубы, но вскоре фарси погрузилась в купальню по пояс, затем — по грудь, приятная истома охватила тело, и девушка выдохнула с наслаждением.

Принцесса откинулась на белокаменный бортик и наблюдала за ней из-под опущенных ресниц.

— До меня дошли слухи о твоём феерическом выступлении на Собрании, — заговорила принцесса. — Так подгадить братцу-Кейрану… Ай-яй-ай! — она покачала пальцем. — Он убьёт тебя.

Люция скривилась. Неприятная правда, которую она от себя старательно гнала, но:

— Знаю.

— Думаю, это будет последний твой праздник. Хочешь дружеский совет? — Эстель подплыла к ней и встала почти вплотную. — Развлекись сегодня, как следует. Соблазни какого-нибудь террина на одну ночь — они все под иллюзиями очень ничего, а под карнавальной маской тем более — ощути все прелести плотской любви. В конце концов, ты не принцесса, чтоб хранить себя для какого-нибудь страшно-важного лэра. Поверь опыту, эти «важные» только важничать на словах и умеют, а на деле…

— Человеческий посланник лучше, — с усмешкой закончила за неё Люция. Принцесса хмыкнула и отвернулась. Поплыла дальше.

В купальнях они мылись одни. Журчал где-то у стены искусственный водопадик, слышался плеск воды, пахло ароматическими маслами и дорогим мылом с цветочным флером.

Люция взяла золотистый брусок из ближайшей мыльницы, понюхала, намылила руки и голову. Неподалёку принцесса, поглядывая на неё, проделал то же самое, но в движениях сквозила скованность и неумелость.

И тут Люцию осенила причина её беспокойства:

— Где ваши слуги, Ваше Высочество? Разве гоже принцессе принимать ванны без помощи десятка фрейлин?

— Может, я хочу, чтоб спинку мне потерла звезда замковых сплетен? — насмешливо подняла брови она, но тут же нахмурилась и бросила с легким сожалением: — Я просто привыкаю жить самостоятельно.

— Всё дело в том человеке? — сразу догадалась Люц. Эстель промолчала, фарси ухмыльнулась. — Неужели возлюбленный откажется поухаживать за вами в ванне?

Эстель насмешливо сверкнула сиреневыми глазками.

— Не думаю. Разве можно мне отказать? Но… у него непростая работа, вечные разъезды, мы не сможем круглыми сутками быть вместе.

Как разумно и уверенно она рассуждает!

— Думаете, герцог или Рафаэль одобрят ваши отношения? — скептически выгнула бровь Люция.

— Это вполне возможно, — пожала плечами принцесса. — Братец-Раф добр. Да и… если не позволят, всегда можно сбежать! Тебе ли не знать, как много есть способов.

Она намекает на тайные ходы? Неужели знает некоторые? А принцесса-то с подвохом! Люц зря её недооценила.

— И вы готовы променять комфорт, богатства и всё к чему привыкли, на быт с простым посланником? — искренне удивилась она. — Смертным? Он же и ста лет не проживёт, состарится и умрет раньше вас. Будете потом тосковать…

— Я готова! — воскликнула принцесса. — Я люблю его! Ты просто ничего не понимаешь, ведь, очевидно, никогда не любила. За краткий миг счастья многие готовы заплатить всем: деньгами, головой, совестью, честью и достоинством. Предать семью и родину за поцелуй прекрасной принцессы и фальшивые обещания её папаши; броситься в огонь, чтобы спасти возлюбленную из пожара; закрыть грудью от удара меча; сразится с целым войском орков; отдаться врагу, дабы выторговать жизнь и свободу любимого; выпить яд, чтобы погибнуть вместе… Примеров множество. Мой — не исключение. Я готова всё отдать ради возлюбленного. И жизнь в бедности, да краткость его века — малая цена за наше общее счастье. Мы оба любим друг друга и не спасуем перед трудностями!

Слова принцессы необъяснимо и неприятно зацепили её, и Люция не смогла не съязвить:

— Не слишком ли пафосно? Звучит, как сюжет какой-то бульварной романтичной книжки.

— Однажды и ты полюбишь! — то ли пригрозила, то ли предрекла Эстелла. — Тогда поймёшь и ещё помянешь мои слова!

Она выбралась из воды. Гордо задрала нос и, виляя голыми бёдрами, пошла к выходу. Прихватила с лавки шелковый халатик.

— Конечно, если завтра не умрёшь, — ободрила принцесса. — Выжить тебе! С наступающим Самайном!

Двери за ней хлопнули.

— Как хорошо, что принцесса не фарси, — пробормотала Люция. Они, конечно, видят будущее во снах, а не выдают пророчества случайными эскападами, но не хотелось бы, чтоб слова Эстеллы оказались пророческими.

Она задумчиво домылась в напряженной тишине и направилась к своим вещам. Как вдруг, обнаружила поверх них кое-что новое. Красивую серую полумаску, напоминающую по форме и тонкому плетению крылья бабочки, а с ней записку:

«Подарочек за сотрудничество. Надеюсь, ты продолжить хранить мою тайну. Оторвись там напоследок!

П.С. Маска примет цвет твоего платья, только в зеркало посмотрись и пожелай».

Редкая и удивительная вещица угодила ей в руки. Не просто маска — артефакт. Конкретно этот — безделушка, но стоить будет — ух!.. Делается у андерлингов (не без помощи гномов-ювелиров), штучный привозной товар. Только беззаботные принцессы да богатенькие дочки могут позволить себе такое.

Люцию порадовала «взятка», жаль, что подходящего платья у неё нет…

Все свежие наряды в гардеробе — из прошлогодней коллекции Эстель, и отличает их грубость кроя и плотность тканей. Да и смотрятся они на Люц вызывающе: ничего общего с нежным образом бабочки, который предлагает ей примерить принцесса.

Или это тонкий намёк на костюм «ночной бабочки». И ведь Эстель, зараза такая, почти прямым текстом сказала ей: «иди, переспи!».

Благословила, чтоб её!..

— Змеюка! — беззлобно цыкнула Люция, топая к себе в комнату.

Она толкнул дверь и тут же замерла. В спальне, напротив окна, за которым сгущалась ночь, её ожидал Орфей. У них с близняшкой, видимо, не только лицо одно, но и манеры. Вернее, их полное отсутствие.

— Зачем ты здесь? — грубо спросила девушка, прикрывая дверь. Прошла в комнату, кинула маску на постель, уперла руку в бок. — Опять принц из-под крылышка сбежал?

Орфей глянул на неё с укором.

— Вовсе нет. Я хотел поблагодарить, за помощь в поисках Далеона и за то, что поговорила с ним. Вам давно не мешало обсудить всё начистоту. Думаю, только из-за твоих слов он вернулся. А так — ушёл бы, он давно о том мечтает…

— «Чистотой» там не пахло, ну да ладно! Поблагодарил? — деловито уточнила она. — Молодец. А теперь покинь комнату, мне нужно одеться к балу.

Орфей не шелохнулся. Напряжённо уставился на неё, так что Люция в халате поёжилась.

— Раф тоже передаёт свою благодарность. А ещё… Если тебе будет что-то нужно или понадобиться помощь, он готов в любое время оказать ответную услугу.

— Буду иметь в виду, — легко кивнула фарси и замахала ладонью в сторону выхода, намекая, что кому-то пора удалиться. Орфей мешкал. — Нет, правда. Я обращусь к нему, когда понадобится. А пока ничего не надо.

— Хорошо, — выдохнул химер и взялся за дверную ручку. Заметил напоследок: — На меня тоже можешь рассчитывать.

Вышел…

…и почти нос к носу столкнулся с Далеоном.

— Леон? — охнул придворный.

— Орфей? — нахмурился принц, в голосе прорезались подозрительные нотки: — Что ты здесь делаешь?

— А ты?

Химер бросил выразительный взгляд на длинную синюю коробку с алым бантом в руках господина.

— Иду, — ответил сквозь зубы.

— Куда?

— Похоже, уже никуда, — глянул на друга раздраженно, исподлобья. Но за всей этой показной злостью прятались глубочайшая обида и ревность, которые Далеон не желал демонстрировать. Не хотел, чтоб кто-то видел, как его это задело. — Всё же тебе нравится Люция, — заключил он. — И видимо взаимно, иначе почему ты выходишь из её покоев, когда должен вовсю собираться на бал? Только не понимаю, зачем надо было давать мне пустые надежды? А впрочем… Неважно! — он щёлкнул каблуками и резко развернулся в обратную сторону. Гордо вздернул подбородок и холодно отчеканил: — Совет вам да… Нет, любви желать не буду.

— Да стой ты, упрямец! — прикрикнул на него химер и придержала за плечо. Далеон хотел сбросить его руку, но Орфей вцепился намертво. — Ты все не так понял!

— Не надо оправдываться и унижать меня ложью. Всё я!..

Орфей заткнул ему рот второй ладонью, и дальнейшая тирада превратилась в злое: «Мы-м-м!».

— Я не для того все это затеял, чтобы ты отступил, разобиделся на весь мир и возненавидеть всех и вся, — пробурчал он и добавил громче: — Я изображал интерес к Люции, чтобы вызвать у тебя ревность. Не ко мне разумеется. Я просто хотел открыть тебе глаза на твои же чувства. Мне, да и всему нашему Двору, надоело смотреть, как ты мечешься и страдаешь от неразделённых чувств и попыток эти чувства заглушить. — Тяжёлый вздох. — Дурак ты, Леон, как друг тебе говорю. И способ для привлечения внимания симпатичной девчонки ты выбрал самый наитупейший. Лучше б за косички дёргал.

Далеон вывернулся из его рук и вспылил:

— И чего ты раньше меня не остановил, раз такой умный?

Его лицо горело от стыда и возмущения. Он и так сожалел о том, что наворотил в детстве, а теперь всякие умники будут тыкать его носом в собственную глупость. Если химер, как и весь Двор, с самого начала обо всём догадались, так почему не вправили ему мозги?!

— Я тогда не знал, — повинился Орфей. — Думал — ты просто её ненавидишь, вот и глумишься по-всякому. Всё же характер у Люции… специфический, и она умела тебя довести. Да и, как я смею пойти против воли господина?..

— Ясно, — оборвал принц. — Остальные, как понимаю, руководствовались тем же?

Химер неловко пожал плечами.

Шестой шумно вздохнул и опустил глаза в пол.

— Теперь уж ничего не поделать, — сказал тихо. — Мне не изменить прошлого, и Люц всю память не стереть. Уверен, в итоге она всё равно не простит меня, я бы не простил. Ни за что, — он глянул на подарочную коробку в своих руках и снова на Орфея. — Тут, наверное, только время поможет.

— И действия, — заметил друг. — На встречу. Главное начать.

Далеон горько усмехнулся.

— Боюсь, она мне на встречу не пойдёт. Люция ненавидит меня. И ненавидела с секунды знакомства.

Орфей хитро блеснул глазами и лукаво улыбнулся.

— Ты так в этом уверен?

Принц недоумённо поднял брови.

— Хочешь проверить? Как она отнесётся к тебе, если вы вдруг станете незнакомцами и встретитесь впервые? — Химер выдвинул невозможную идею, но Далеон всё равно с интересом подался вперед. — Хочешь попробовать начать всё с чистого листа?

Он напоминал гадалку-аферистку и взгляд сейчас имел соответствующий, хитрющий, будто бы знающий какую-то тайную тайну, которую может приоткрыть, если принц вывернет свои карманы и перепишет ему полцарства.

«Ну и чушь в голову лезет!» — чертыхнулся он про себя. Это же его друг! Ему и просто так можно всё отдать. Но под проценты!

— Не томи! — не выдержал Далеон. — Что ты там придумал? Знаешь же, что хочу.

— А я могу тебе помочь, — заулыбался во все зубы Орфей и стянул с макушки карнавальную маску на пол-лица. Чёрная, с полуночно-синими прожилками и двумя аккуратными рожками во лбу. Они были тонкими и острыми, как осколки цветного витража. — Гляди! Это артефакт, в котором содержатся ментальные чары. Никто и никогда не догадается, кто под маской. Стоит мысли об узнавании промелькнуть, как она тут же испарится. Или как-то так. Торговец на базаре заверял меня в этом, но кто знает этих гномов… В общем, — прокашлялся в кулак химер и торжественно объявил: — Хочешь убедиться в своей неотразимости или же наоборот провале — милости прошу. Маску я изначально хотел подарить тебе. Она — реальный шанс посмотреть, как сложились бы ваши отношения, не будь между пропасти из страданий и обид. Только гарантий, что ты Люц понравишься — нет. Всё только в твоих руках. Но будь осторожен: голос маска не маскирует, и чары могут слететь. Ну, так что, рискнешь?

И химер протянул принцу маску.

После короткого стука дверь в комнату Люции распахнулась, и в спальню зашла Изабель с какой-то массивной подарочной коробкой в руках.

— Гляди, что лежало под твоей дверью! — озадаченно произнесла няня. — Неужели появился тайный поклонник?

— Скорее покойник, — кисло отозвалась девушка, но коробку приняла. Тяжёлая.

«Интересно, кто её оставил?».

Поставила на кровать, и они с Изой в две руки шустро разобрались с упаковкой и сняли синюю крышку.

Под ней оказалось просто чудесное платье, туфли в цвет и даже украшения.

— Уж не лэр Кейран ли постарался? — ахнула Изабель.

Люцию передернуло.

— С чего бы? Он скорее отправил бы мне яду или подложил кобру.

— Что за глупости!

— Так ты ещё не слышала? — прикусила губу девушка.

— Как ты подставила его на Совете? — Изабель неодобрительно покачала головой. — Зря, конечно. И насчёт герцога я тебя предупреждала. Но, я уверена, после сегодняшнего праздника — всё наладится.

Люция улыбнулась уголками губ.

— Ты неисправимая оптимистка, Иза. Ладно! Поможешь мне одеться?

Глаза матери зажглись.

— Ещё бы! Ты у меня будешь самой красивой!

Фарси звонко рассмеялась.