Vanitas

Эпилог

Люция шла по широкому замковому коридору, стук низких каблуков гулким эхом отдавался от заново выстроенных стен.

Чёрная одежда облегала её, как вторая кожа: узкие кожаные сапоги, плотные штаны, дублет, с треугольным вырезом под ключицами, в котором сияет обнажённая кожа и ложбинка груди, и с воротником под горло, застёгнутым на серебряную пряжку.

Через левое плечо перекинут такой же непроглядно-чёрный плащ с серебристой вышивкой по краю. Он трепетал за лопатками, как крылья чёрной бабочки-вестницы смерти.

По пути попадались слуги и рыцари. Замечая Люцию, они почтительно кланялись и отступали с дороги. Многих фарси просто игнорировала, некоторым, кто повыше званием, скупо кивала.

Так дошла она до двустворчатых массивных дверей с остатками вмятин и бороздами от когтей деймона-химеры. Из-за них вышел хмурый Виктор.

— Как он? — с лёгкой усмешкой спросила Люция, хотя саму потряхивало от волнения.

— Раздражён, язвителен, невыносим, — бодро отчитался сводный брат и скривился, точно съел лимон. — Как всегда.

Фарси хмыкнула.

— Он не ночной горшок, чтоб мы его выносили.

— Только ему не скажи, а-то оскорбится и по закону тебя казнит. Ты знаешь — он хочет…

— Ищет лазейки в клятве, — кисло подтвердила свою осведомлённость Люция, и сердце болезненно сжалось. Девушка стиснула кулаки. — Что ж, флаг ему в руки! Лишь бы проблем королевству не создавал.

— Нельзя быть такой беспечной, — покачал головой бывший адъютант Кейрана, а ныне — управитель Двора Войны и всей стражи в крепости.

Люц пожала плечом.

— Если вечно напрягаться по пустякам — рано поседеешь.

Виктор неловким жестом пригладил серебряные пряди на виске, заметил это и одернул руку.

Да, он слега поседел после неудачного переворота Кейрана и мутации Нестора. Утверждал, что всё в порядке, что это от нервов и завала на работе, но Люц подозревала: брат перенервничал, когда чудовище чуть не откусило ей руку, а затем эту же руку едва удалось спасти целителям. Там такие раны были, ещё и магией удобренные…

От воспоминаний шрамы заныли, и Люц невольно прижала больную конечность к боку.

— Ты же на самом деле так не думаешь, — догадался братец. — У тебя в замке больше всех забот.

— Вот именно, — Люция наставительно подняла палец. — Ещё и за всякие глупости переживать мне некогда. И ты не беспокойся. Я не умру от его руки.

За дверьми раздался какой-то ворчливый шум, створки начали распахиваться.

— Всё. Король меня требует. Нельзя заставлять владыку ждать, — она подарила брату насмешливую улыбку и с ней же шагнула в зал.

Холодный ветер подхватил распущенные кудри и тяжёлый плащ, укусил обнажённый треугольник кожи и вызвал колкие мурашки. Люц заметила краем глаза, что тучи сгустились над полуразрушенной крышей Тронного зала.

Его хотели восстановить первым, но Далеон заартачился и приказал плотникам и архитекторам заняться другими помещениями. Его не страшил приближающийся мороз. Ему нравилось созерцать и ощущать природу. Хоть так, из зала, где он вынужден целыми днями просиживать штаны, решать дела, встречаться с подчинёнными, важными гостями, посланниками, протестами и жалобами.

Ему не хватало прогулок по лесу и…

Свободы.

— Поздравляю, Люция! — с издёвкой начал он, глядя на улицу из-за проломанной стены. — Теперь ты больше Ванитас, чем я сам. Лживая, бесчеловечная, убийца. Можешь гордиться собой! Достойная преемница моего папаши. Даже Кейран не справился бы лучше с развалом Империи.

Люция сжала зубы.

Хотя… не исключено, что король просто засранец, которому нравится видеть, как «просители» дрожат от холода, или же он желал подгадить лично Люции, идя её распоряжению наперекор.

Ведь это она сделала его «узником» замка.

Ну-ну. Наверное, стоило объясниться, но Люция не хотела оправдываться, а всё, что она могла сказать, звучало бы именно так.

С наглой улыбкой она встретила его колючий, обжигающий ненавистью и презрением взгляд. Ни один мускул не дрогнул, но в груди, будто нож калёный прокрутили.

В сизом сумраке сгущающейся непогоды Далеон, в чернильно-чёрном одеянии с множеством ремешков, с воротником из вороньих перьев на плаще из дублёной кожи, с перстнями на тонких когтистых пальцах, и с шипастой короной в волнистых локонах, воплощал тёмного властелина.

Истинного короля.

Перед ним хотелось преклониться.

Высокомерный взгляд синих и холодных, как северные воды, очей, высокие скулы, точёный нос, резкий излом поджатых губ, подбородок с лёгкой волевой ямочкой, кожа с сероватым отливом, заостренные уши с колечками-сережками.

Он не изменял своему частично-звериному облику, хотя теперь мог запросто накинуть полноценную и постоянную иллюзию, сделаться идеальным, как любят придворные террины (точнее — любили: мода в последние дни претерпела существенные изменения). Но Далеон — воплощённый протест всему и вся.

Жаль, конечно, что это милое сердцу Люции обличие — морок. Теперь морок.

Наследие Магнуса не прошло бесследно. Пусть нынешний король и фарси в какой-то мере — его терринское происхождение, сильные гены отца-деймона и матери-спригганки, никто не отменял.

И даже зная это, Люц не могла перестать любоваться им и внутренне оплакивать уничтоженные на корню светлые чувства и шанс на счастливое будущее вместе. Ей оставалось лишь тешить себя мыслью, что это пройдёт.

Боль пройдёт. Все пройдёт. Она перегорит. Переболеет. И однажды проснётся свободной. И остывшую душу её больше не тронут табуны наглых девиц в покоях короля.

Однажды…

Она встала перед ним на одно колено и пропела с придыханием:

— Вы вызвали меня только ради этого, мой Повелитель?

Кадык Далеона дёрнулся, и только это выдало, что слова его задели. Люция ощутила, как довольная улыбка растягивает губы, а внутри растекается приятное тепло.

«Назови меня своим Повелителем» — об этом он, одурманенный, думая, что спит, страстно молил Люцию на конюшне, как будто вечность назад. Но девушка запомнила.

И вот, ещё одно пророчество сбылось…

Далеон думал так же — фарси видела это в его засверкавших злостью глазах.

Он стиснул подлокотники трона из вулканического стекла.

— Нет. Не только. Я хотел задать один вопрос…

Люция выпрямилась и чинно кивнула, показывая, что внимательно слушает.

— Ты довольна?

Она выгнула бровь. Далеон глянул в глаза, жёстко усмехнулся и повторил:

— Ты довольна, Люция? Ты посадила меня на трон, сделалась десницей, ведаешь делами замка и королевства, решаешь важные вопросы, пользуешься лицемерным уважением, внушаешь трепет. Правишь… из тени. А Империя наша развалилась, все клятвы канули в Бездну со смертью моего отца, и больше ничто не сдерживает озлобленных и уязвлённых королей от мести. Недалёк час, когда весть о смене правителя облетит всю Терру, они узнают, что на троне — я. Дерзкий, «нестабильный магически» мальчишка. «Слабак и ничтожество». Начнутся покушения, могут и войну объявить, всем скопом. Высокие Дома не признают меня правителем над собой, я не говорю о новых вассалах севера, чьи родители погибли во время восстания моего брата. Мы окружены врагами со всех сторон. Нас пережуют и выплюнут совсем скоро. Бойне быть. Так скажи мне, Люция, теперь ты довольна?

Фарси молчала, на коже раскалялась клятва, а с неба сыпал первый снег.

Продолжение следует…

Больше книг на сайте — Knigoed.net