Вавилон легендарный и Вавилон исторический

От автора

Вавилон… У каждого из нас это имя ассоциируется с Вавилонской башней, Вавилонским столпотворением, смешением языков, Висячими садами Семирамиды, царем Навуходоносором, Вавилонским пленом, пиром Валтасара и знаменитыми словами «мене, мене, текел, упарсин», символизирующими неотвратимость судьбы и бренность земного величия.

Обо всем этом мы слышали в школе, читали и читаем в книгах, журналах и газетах, часто говорим сами. А почему? Вавилон… Да ведь это же экзотика, дремучая древность, перепутанная со сказкой! И все—таки нет человека, который ничего не знал бы о Вавилоне и сам не поминал бы Вавилонское столпотворение, понимая под этим выражением не столько строительство Вавилонской башни, сколько величайший беспорядок. Один из героев современной французской кинокомедии «Дьявол и десять заповедей» говорит: «Когда перестают соблюдаться законы, то это уже почти Вавилон». Вавилон буквально вошел нам в плоть и кровь.

А каким он был на самом деле? Да и было ли пресловутое Вавилонское столпотворение или все это вымысел? Вот об этом и рассказывается в предлагаемой вниманию читателей книге. В ней речь пойдет не о Вавилоне вообще, а о Вавилоне эпохи столпотворения, когда жил Навуходоносор и пировал Валтасар, о событиях двадцатипятивековой давности. Но сначала немного о месте действия и предыстории нашей истории.

Все это происходило в стране, которая ныне зовется Ирак. Так ее назвали арабы, поселившиеся в ней в VII в. н. э. Она расположена между реками Евфрат и Тигр. Поэтому еще в древности евреи дали ей имя Сеннаар, т. е. Двуречье, а греки — Месопотамия, т. е. Междуречье. Южное Двуречье представляет собой плоскую равнину, образованную речными наносами. Здесь, а также в Египте, расположенном в нижней долине Нила, в конце IV тысячелетия до н. э. впервые родилась цивилизация.

В обиходе мы часто употребляем слова «цивилизация» и «культура» как синонимы, что, строго говоря, неверно. Культура возникла вместе с человеком и будет существовать столько же, сколько и род человеческий. А цивилизация родилась всего 5000 лет тому назад и представляет определенный этап и истории человечества. «…Цивилизация, — писал Ф. Энгельс, — является той ступенью общественного развития, на которой разделение труда, вытекающий из него обмен между отдельными лицами и объединяющее оба эти процесса товарное производство достигают полного расцвета и производят переворот во всем прежнем обществе».

Для цивилизации характерны общественное разделение труда, раскол общества на антагонистические классы, эксплуатация человека человеком и наличие государства.

Создателями цивилизации в Южном Двуречье были шумерийцы, народ, остающийся до сих пор загадочным во многих отношениях. Так, например, неизвестно, откуда они пришли в эту страну, которая не могла быть их родиной уже потому, что возникли ТАЙНЫ ВАВИЛОНА на их глазах и при их активном участии. Шумерийцы и поселившиеся севернее их аккадские семиты дали Южному Двуречью название страны Шумер и Аккад [шумером называлась южная, приморская, часть страны, а Аккадом — северная; граница между ними проходила несколько выше города Ниппура]. Это случилось приблизительно в конце V тысячелетия до н. э.

Шумерийцы, которым принадлежала ведущая роль, явились в низовья Тигра и Евфрата, будучи уже знакомыми со скотоводством, земледелием и металлом, т. е. с теми достижениями в области производства, которые подготовили рождение цивилизации. Более того, шумерийцы были одними из пионеров, впервые приручивших быка и научившихся добывать и плавить металл. Об этом свидетельствуют шумерийские слова «(н)гу(д)» — «бык» и «уруду» — «медь», заимствованные многими языками мира [от шумерийского gu(d) произошли древнеегип. kа, копт, kо, санскр. ganh, древнеиран. gвus, тиб. — бирм. ngjeu, ngы, ngф, gы, gф, древнерусск. «говядо» (отсюда слово «говядина»), нем. Kuh; все эти слова значат «бык», «корова», «скот». От шумер. urudu ведут происхождение латин. rudus, raudus, слав. «руда», нем. Erz в значении «медь», «руда», «металл»].

Южное Двуречье в то время представляло гиблое место. Шумерийцы и аккадцы попали сюда не подобрей воле, а под натиском более сильных соседей. Здесь им пришлось вступить в борьбу с грозными силами природы. Отголоском этого единоборства людей со стихией является широко известная легенда о всемирном потопе, вошедшая в состав шумерийского «Эпоса о Гильгамеше» и заимствованная оттуда Библией. Люди победили природу. Построив ирригационную систему, они отделили сушу от воды. Буквально создали своим трудом страну из смертоносных плавней, болот, джунглей и пустыни.

В ходе борьбы с природой шумерийцы и аккадцы развили свои производительные силы и создали невиданные доселе источники общественного богатства. Они изменились сами и изменили в корне свое общество. У них возникли новые производственные отношения, возник новый способ производства материальных благ, положивший начало цивилизации.

Это был тот способ производства, который К. Маркс в свое время назвал «азиатским», так как обнаружил его следы у некоторых народов Азии (в частности, в Индии), и который он считал первой классовой общественно — экономической формацией. В настоящее время сильные пережитки азиатского способа производства обнаружены и исследованы у народов Тропической Африки. Он существовал как первая ступень в становлении цивилизации в древнем Египте (эпохи архаическая, Раннего и Старого царств в IV–III тысячелетиях до н. э.), в Крито — микенском обществе, у эллинов до VIII–VI вв. до н. э., в Италии и раннем Риме до IV в. до н. э., в Испании, Галлии и Британии до римского завоевания, в древней Индии (культура Хараппа, ведическая эпоха) и древнем Китае (периоды Ся, Шан — Инь, Си — Чжоу), у многих кочевых народов Старого Света (скифы, хунны, тюрки, монголы и др.), скандинавов эпохи викингов, полинезийцев, инков, майя и мексиканцев в древней Америке и т. д. Азиатский способ производства ныне уже нельзя считать только «азиатским». Это универсальный исторический этап, через который, как и считал К. Маркс, так или иначе прошли все цивилизованные общества. Поэтому эту первую общественно — экономическую формацию цивилизации лучше называть архаической формацией.

Каждое архаическое общество в зависимости от условий своего происхождения и существования, а также стадии развития имело индивидуальные черты.

Но все они имели и общее, что позволяет относить их к одной и той же формации. Основу их экономики составляло единство земледелия (или скотоводства) и промышленности, нерасчлененное единство города и деревни, что порождало соответствующие производственные отношения, выражавшиеся в определенном типе отношений собственности. «В азиатской (по крайней мере преобладающей) форме, — писал К. Маркс, — не существует собственности отдельного лица, а существует лишь его владение; действительный, настоящий собственник — это община; следовательно, собственность существует только как общая собственность на землю».

Архаическое общество знало классовый антагонизм и эксплуатацию человека человеком. В состав общины, являвшейся собственницей основного средства производства — земли, входили только члены племени — завоевателя, тогда как покоренное им население лишалось собственности и само становилось собственностью победителей. В архаическом обществе друг другу противостояли два класса: родовая аристократия, составлявшая общину, которая сохраняла родоплеменную организацию, и побежденные чужаки, оказавшиеся на положении клиентов и рабов, ряды которых непрерывно пополнялись пленными и пришельцами, порвавшими по тем или иным причинам связи со своим племенем. Это — эвпатриды и демос в древней Аттике, спартиаты («равные») и периэки и илоты в Спарте, патриции и плебеи в раннем Риме, длинноухие и короткоухие на острове Пасхи, «белая» и «черная» кость у монголов, варны в древней Индии и т. д. В Шумере эти классы — сословия назывались «большими людьми» (lú—gu — la) и «подлым людом» (ukú). Родоплеменная организация господствующего класса в новых условиях трансформировалась в государство, которое «есть орган классового господства, орган угнетения одного класса другим, есть создание «порядка», который узаконяет и упрочивает это угнетение, умеряя столкновение классов».

Архаический строй создал невиданные дотоле производительные силы и производительную силу труда. Это была героическая эпоха, эпоха взлета творческой активности людей. И чем больше мы узнаем об этой эпохе, тем сильнее наше изумление. В самом деле, как не изумляться, если при раскопках находят гальванические батареи, которыми пользовались шумерийские умельцы для золочения? А разве не достойно удивления зрелище, свидетелями которого стали Тур Хейердал и его спутники на острове Пасхи: 12 островитян, потомков длинноухих и короткоухих, за 18 дней с помощью трех бревен, каната и традиционных знаний, унаследованных от предков, поставили один из каменных колоссов, повергнутых около трех веков назад, тогда как инженеры XX века долго и бесплодно ломали голову относительно техники, которой располагали творцы этих статуй?

Великие египетские пирамиды и гробницы шумерийских царей I династии Ура, дворец — лабиринт в Кноссе на Крите и циклопические постройки Эллады, этрусские толосы и скифские курганы, дороги инков и теокалли майя и ацтеков, гигантские руины Зимбабве и Баальбекская терраса, истуканы острова Пасхи и искусство Бенина — вот некоторые памятники архаического общества, вызывающие восторг и восхищение людей XX в. Не менее впечатляющими были достижения человечества в эту эпоху и в области духовной культуры. Именно в это время возникла письменность, были созданы «Эпос о Гильгамеше», «Илиада» и «Одиссея», «Рамаяна» и «Махабхарата», «Шу — цзин» и «Ши — цзин», Веды, скандинавские саги и греческая мифология. Все эти сокровища культуры, предмет гордости рода человеческого, были созданы на заре цивилизации. На заре нашей цивилизации нашими предками, а не какими — то таинственными пришельцами из далеких миров внеземных цивилизаций, о которых ныне частенько приходится читать в популярной «историко — космической» литературе.

Архаический строй в Шумере погиб под бременем собственных противоречий, под ударами социальной революции и завоевателей. Производительные силы, созданные шумерийским архаическим обществом, не могли далее развиваться в рамках господствовавшей в нем архаической формы собственности. Эта последняя выродилась в собственность узкой верхушки аристократии, которая накануне гибели, чтобы поддержать и продлить свое ставшее нетерпимым классовое господство над народными массами, вынуждена была прибегнуть к помощи деспотического режима царей III династии Ура (2132–2024 гг. до н. э.). И когда этот режим пал, пал и архаический строй в Шумере, а вместе с ним постепенно исчез и шумерийский народ, ассимилировавшийся среди семитов, наводнивших страну.

В Южном Двуречье восторжествовал новый античный способ производства, речь о котором пойдет ниже. Это тот строй, который обычно именуют рабовладельческим и который хорошо известен по Греции и Риму эпохи классической древности. Но Южное Двуречье развивалось в условиях, отличных от условий существования греко — римского общества. Шумер и Аккад долгое время были островом в окружении народов, продолжавших жить в условиях архаического строя и непрерывно вторгавшихся в Двуречье. Это были, прежде всего, племена амореев, которые вместе с эламитами разгромили шумерийское государство III династии Ура и завоевали страну, основав на ее территории ряд государств. В первой половине XVIII в. до н. э. Хаммурапи, царь Вавилона, одного из государств, созданных амореями, вновь объединил страну, которая позже получила у греков название Вавилонии по имени Вавилона, ставшего отныне политическим центром Южного Двуречья, страны Шумера и Аккада.

Амореи в период завоевания Шумера и Аккада были народом, только что перешедшим от родового строя к цивилизации. Но, став господами страны, они очень быстро испытали на себе могучее воздействие ее развитой цивилизации. Их владычество не остановило развития античного общества в Южном Двуречье, но все же привело к оживлению и возрождению некоторых пережитков архаического строя. Об этом свидетельствуют знаменитые Законы вавилонского царя Хаммурапи (1790 г. до н. э.).

Эти законы юридически оформили новые античные отношения собственности и провели четкую грань между свободными и рабами — основными классами античного общества. Но вместе с тем в них сохранялось деление класса свободных на сословия «людей» (awilum, mar — awilim) и «склоненных» (muŝkenum). «Людьми», т. е. аристократами, обладавшими всей полнотой гражданских прав, были потомки вавилонских амореев — завоевателей, а «склоненными», мушкенумами, плебсом — местное свободное население, покоренное вавилонянами, потомки аккадских семитов и семитизированных шумерийцев, которые как раз и были носителями новых античных отношений.

Законы Хаммурапи продолжали сохранять силу на протяжении всей вавилонской истории. Но вавилонское общество менялось, и вместе с ним менялась интерпретация законов. Отмирали те нормы права, в которых подчеркивалось различие между авилумами и мушкенумами. А также содержались другие архаические пережитки, но продолжали жить и развиваться нормы, санкционировавшие античные порядки. Происходила своего рода рецепция вавилонского права.

Господство амореев пало в 1595 г. до н. э. На смену им пришли новые варварские господа — касситы. Их владычество продолжалось до 1176 г. до н. э. и тоже сопровождалось рецидивами архаических порядков. Но и касситы не смогли повернуть вспять развитие вавилонского античного общества.

Тем временем окружающий мир изменился. Античный строй победил в соседних странах Передней Азии, в первую очередь в странах Благодатного полумесяца [так называют Палестину, Финикию (совр. Ливан), Сирию и Месопотамию, которые протянулись в форме полумесяца от Средиземного моря до Персидского залива]. Вавилония перестала быть изолированным островом. Ее античное общество достигло зрелости. И с конца VIII в. до н. э. в нем появились первые симптомы надвигавшегося кризиса, которые отчетливо дали о себе знать в последующие два столетия. Этому периоду и посвящена настоящая книга.

Итак, речь пойдет о событиях и людях двадцатипятивековой давности. Откуда же мы знаем о них? Впрочем, то, что на территории Ирака много десятилетий подряд ведутся раскопки, общеизвестно. Скажу лишь о том, что знают далеко не все.

Посетители Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве и Эрмитажа в Санкт — Петербурге обычно не задерживаются возле витрин, в которых выставлены невзрачные таблички из высохшей или обожженной глины, покрытые плохо разборчивой клинописью. Но этим табличкам по две — пять тысяч лет. Когда с середины прошлого столетия начались раскопки развалин городов Шумера и Аккада, Ассирии и Вавилонии, эти таблички находили и продолжают находить целыми грудами. В настоящее время общее число таких табличек, хранящихся во многих музеях и собраниях мира, достигает полумиллиона.

Таблички содержат литературные, религиозные, научные тексты, надписи царей, но подавляющая масса их представляет собой деловые документы — векселя, расписки, накладные, арендные контракты, купчие, бухгалтерские счета, судебные протоколы и решения, свидетельские показания, письма делового и частного характера. Каждый такой документ, написанный сухим юридическим языком по стандартному формуляру, взятый в отдельности, честно говоря, способен нагнать зеленую тоску даже на специалиста. Но стоит установить связь между разрозненными документами и поближе познакомиться с упоминаемыми в них лицами, как картина резко меняется. Документы начинают говорить в полный голос. Люди седого Вавилона предстают перед нами как живые со своими радостями и печалями, успехами и неудачами, делами и помыслами.

Таким образом, мы знаем об эпохе Вавилонского столпотворения со слов самих вавилонян, которые писали, не подозревая, что рассказывают о себе отдаленным потомкам многое такое, о чем предпочли бы умолчать. Но о Вавилоне и Вавилонском столпотворении люди не забывали никогда и помнили задолго до того, как нашли глиняные таблички и вновь научились читать клинопись. Многие поколения читали о Вавилоне и его чудесах в Библии и у греко — римских писателей — Геродота, Ксенофонта, Диодора, Арриана, Страбона и др. Рассказы эти восходят к людям, которые собственными глазами видели Вавилон и общались с вавилонянами. Это показания очевидцев, каждый из которых воспринимал виденное, испытанное и слышанное по — своему, в соответствии со своим характером, настроением и отношением к Вавилону и вавилонянам.

В работе над книгой использованы все эти источники. Разумеется, на ее страницах нет возможности даже приблизительно охватить весь огромный материал о Вавилоне эпохи столпотворения. Да я и не ставил перед собой подобной задачи. Моя цель гораздо скромнее: не снижая научного качества работы, дать общедоступный очерк политической, социально — экономической и культурной истории вавилонского общества на протяжении двухсот с небольшим лет, с 689 по 482 г. до н. э., периода, который получил в науке название нововавилонского, или Нового Вавилона, рассказать, как жили и чем занимались люди того времени, населявшие Вавилонию. Насколько мне удалось справиться с этой задачей, пусть судят читатели.

В заключение я считаю своим долгом поблагодарить Тимофея Исаевича Шаргородского и Дмитрия Григорьевича Редера, оказавших мне большую помощь в работе над этой книгой.