Вечная тьма

Эль Джаспер

Вечная тьма

Переведено специально для группы

˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜

http://vk.com/club43447162

Оригинальное название: Everdark

Автор: Эль Джаспер / Elle Jasper

Серии: Хроники Темных Чернил #2 / Dark Ink Chronicles #2

Перевод: dikate1502, NDobshikoVa, ksyu_ta,

polinchik_06, Book_dreamer

Редактор: NDobshikoVa

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ:

ОТРАВЛЕННАЯ

«Мне первому предстояло преодолеть грань жизни и смерти и озарить наш темный мир ослепительным светом».

Мэри Шелли, Франкенштейн

«Часть меня знает, что Эли хочет меня, навечно; словно вопрос о моей смерти для него просто неприемлем, независимо от того, насколько она близка в необозримом будущем. Ладно, мне это по нраву. Да и кто бы отказался? Я никого не желала так сильно, и никто так сильно не хотел меня, как Эли.

Но я думаю, что он хочет обратить меня, и это отчасти сводит меня с ума. Я не хочу жить вечно. Это не… естественно. Я не боюсь его, но скажем прямо, отныне я всегда настороже.»

Райли По

Остров, Галла

Неподалеку от побережья Саванны, Джорджия

середина Сентября

— Держите ее!

Жар плавил мои внутренности, устремляясь по венам, под кожей, вгрызаясь в мышцы, и я извивалась под тремя парами сильных рук, которые пытались удержать меня: я даже не знала, зачем и кто они такие. Я не знала, где я. Я не видела ничего, кроме кровавой завесы перед глазами, потоки алого затмевали все, а сердце молотками отдавало в голове. Я ощущала лишь боль, и мне хотелось отделаться от нее нахрен. Хотелось вырваться из грязных лап, удерживающих меня.

— Отвалите от меня! — прорычала я сквозь зубы.

Хватка лишь усилилась. Воздух вокруг меня нагрелся, словно я оказалась в обжигающе горячей духовке. Жар внутри тела усилился, и меня омыл тяжелый запах соли и гнилых водорослей. Меня затошнило.

— Мне больше нравилось, когда она была без сознания, — я узнала голос, который не удержался от сарказма. С легким французским акцентом.

Я лягнулась и попала кому-то пяткой в челюсть. До меня донеслось сдавленное проклятие и смех. Вот только мне было плевать. У меня была грёбаная агония и это все, что, черт подери, сейчас имело для меня значение. Я начала сопротивляться сильнее, рыча и отплевываясь. Меня наполнила бескрайняя ярость. Я ощущала ее кожей, она пожирала меня с потрохами. Наконец, я освободилась. Поднявшись на четвереньки, но не более. Чье-то широкое тело пригвоздило меня к палящему песку, так я и осталась лежать там, под тяжким весом… в полнейшей тоске. Я выругалась, но звук вышел приглушенный, поскольку в рот набился песок. Тот, кто оказался на мне сверху, перекрыл мне весь доступ к кислороду. Я закашлялась. С трудом, но воздух все же начал проникать в легкие. Я захрипела.

— Полегче, Зетти, — произнес еще один знакомый голос. — Ты вдавил ее лицом в песок. Ей же дышать нечем.

Зетти? Что за черт? Тот тюк, что придавил меня, издал незнакомый гортанный звук. Я снова взбрыкнула, или, по крайней мере, попыталась.

— Дай ей вот это, — раздался другой голос. — И побыстрее.

— Сам отдай, Бро.

Я услышала тихое ругательство, затем ощутила укол в задницу. Я снова начала брыкаться, сильно. Закричала, но все без толку. Я лежала на песке, придавленная толстозадым Зетти, брыкалась и выла, пока меня окутывал успокаивающий туман. Боль исчезла, конечности отяжелели, и, наконец, меня окутала дурманящая темнота. Мысли прекратились, и это, черт подери, было просто прекрасно. Я уснула.

Легкий бриз овеял мое тело и лицо, и я резко открыла глаза. Я ожидала боли и невыносимого жжения, но всего этого, к счастью, не было. Перед глазами все расплывалось. Надо мной нависла гигантская тень, в которой было прохладно и все вокруг было словно в тумане.

— Привет.

В это самое мгновение сильные пальцы переплелись с моими, а я, повернув голову и несколько раз моргнув, оказалась лицом к лицу с Эли. При свете керосиновой лампы, мне, наконец, удалось сфокусироваться. Мрачные тени сливались с идеально-бледной кожей, и от этого контраста у меня перехватило дыхание. Боялась ли я его когда-нибудь? Даже сейчас, я едва могла себе представить, что за этим лицом прячется настоящий зверь, которым, я знала, он мог становиться. Он пододвинулся ближе, и я вдохнула его неповторимый чувственный аромат.

— Привет, — ответила я, хриплым голосом. — Что случилось? По ощущениям, меня словно поезд переехал. — Так и было. Все кости в теле болели, чуть ли не на клеточном уровне. Стиснув зубы, я заметила, как на них что-то поскрипывает. Песок?

— Ага, песок, — произнес Эли, убирая с моего лба волосы. — А тело болит из-за того, что Зетти придавил тебя собой. Черт бы побрал этого тибетского здоровяка.

Мгновение и к моим губам прижалась бутылка с водой.

— Прополощи рот и выпей немного. — Что я и сделала. После чего Эли склонился ко мне и прижался губами к моим губам. Мое тело словно пронзило молнией, а внутри все затрепетало от поцелуя Эли: его губы исследовали, пробовали, дразнили.

Одержимая.

Уменьшив напор, Эли отстранился, его потемневшие глаза пронзили меня взглядом. Маленькое серебряное колечко по-прежнему красовалось в его брови, и я решила, что оно мне всерьез нравится.

— Ты дралась, словно дикая кошка. — Уголок его рта изогнулся в сексуальнейшей ухмылке, на какую он только был способен. Он уткнулся носом мне в шею. — Меня это завело, — прошептал он.

— Готова поспорить, что так и есть, ненормальный, — ответила я, несколько легкомысленно. Я рассмеялась, стряхивая с тела остатки эротической дрожи, вызванной его соблазнительными словами. Меня охватил мощный всплеск желания к Эли, и, честно говоря, это застало меня врасплох. Настолько сильным оно было. Не как у обычной среднестатистической американской девушки двадцати пяти лет. А адски сильное.

Пронзительно — голубые глаза Эли потемнели до оттенка грозы, пока он смотрел на меня сверху вниз.

— Одна из твоих тенденций, — произнес он, проводя пальцем по моей нижней губе.

— Какая? — дрожа, спросила я.

— Супер-возбудимость, — гордо провозгласил он. — Заманчивая перспектива, не то чтобы у тебя и раньше были с этим проблемы…

Прижав ладонь к его губам, я остановила поток слов и усмехнулась.

— Теперь ты в большой беде, Дюпре, — произнесла я, охрипшим голосом, гораздо ниже, чем обычно. И, скользнув ладонью по его шее, я прижалась губами к его губам.

— Обещаешь? — прошептал Эли.

— О, да, — ответила я, проводя языком по его губам и углубляя поцелуй. Внутри меня взорвались тысячи ощущений, одно сильнее другого. Между ног вспыхнул невыносимый жар.

В следующую секунду, мое тело охватил настоящий огонь, когда я опрокинула Эли, сбросив его с импровизированной постели из подушек и одеял прямо на утрамбованный песок. Он издал сдавленный стон, и мне это понравилось. Я уселась на него сверху, зажав его талию между ног, пах к паху, мои колени увязли в песке, когда я руками пригвоздила его запястья к земле. И все это в течение каких-то трех секунд. Клянусь Господом Богом. Эли Дюпре ответил мне улыбкой. И это была очень и очень нехорошая улыбочка.

С удивительной для самой себя скоростью, я обхватила его руки ладонью, а второй потянулась к пуговице на брюках. Я хотела его… уже давно.

Темный блеск в глазах Эли означал, что он собирался позволить мне все, чего я пожелаю. Я справилась уже с тремя пуговицами, когда моя рука, наконец, оказалась в его джинсах, а Эли издал низкий стон, когда нас грубо прервал голос.

— Воу, девочка, — сказал Фин. — Только не перед детьми, ладно?

— Снимите себе комнату.

Вокруг меня разразился смех, глубокие мужские смешки, вперемешку с писклявыми подростковыми. В следующую секунду я подскочила на ноги и оказалась за пределами палатки, по которой мы катались с Эли. Я обернулась, и отблески костра засияли в смеющихся зеленых глазах, наполненных озорством.

— Да, сестрёнка. Особенно не перед детьми. Просто это… гадко.

Я обняла брата.

— Сет! — воскликнула я, прижимаясь щекой к его сильной широкой шее. Я впервые увидела его после всего, ну, случившегося. Таким, как он был до перерождения и начавшейся трансформации. — Боже мой, я так по тебе скучала! — Сердце, буквально, чуть не разорвалось от радости. Мне удалось вернуть брата! Я прижалась к нему покрепче, и меня охватило счастье.

Крепко обхватив меня длинными руками, Сет осторожно опустил меня на землю.

— Я тоже по тебе скучал, Ри. — По тому, как дрогнул его голос, я поняла, что его и в самом деле переполняли эмоции.

Мы очень долго обнимались и, в конце концов, когда я вдохнула его знакомый аромат, я отстранилась и внимательно на него посмотрела, очень внимательно. Голая грудь, босой, на нем лишь пара шорт до колен… он казался мне… другим. Совершенно другим — не тем братом подростком, которого я знала за месяц до этого. Поддавшись порыву, я провела рукой по его щеке. Убрав с его лица непослушную прядь волос, я заметила, насколько более мужественным стал его торс. Я развернула и посмотрела на него со спины. Обычно его кожа была бледной, но сейчас она загорела, и по линии шорт была видна четкая граница. Также быстро, я развернула его обратно. Моргнула. Он едва походил на моего младшего брата. Не то чтобы он стал выглядеть старше, нет. Просто он был… другой. Мудрее, что ли. Я уставилась на него.

— Ты изменился, братишка.

— Верно, — гордо подтвердил он и окинул себя беглым взглядом. — Я работал с Зетти и парнями. — Затем, он посерьезнел, взгляд помрачнел, а меж бровей залегли морщинки. — С тобой теперь все будет хорошо?

По какой-то причине, его беспокойство взволновало меня. Я бросила взгляд на Фина, Люка и затем на Эли, прежде чем повернуться обратно к Сету.

— Конечно, — заверила я его и стукнула его по руке. — Нет проблем. Мне уже лучше только от того, что я вижу тебя. — Так и было. Казалось, я не видела его целую вечность. Я имею в виду, нормальным. Если нас с ним вообще можно назвать нормальными.

Я ещё раз пристально посмотрела на брата. Глубоко внутри я ощутила укол боли. Взгляд переместился от его лица к горлу, там он и задержался. Жилка едва выступала под кожей, синхронно пульсируя вместе с кровью по всему его телу. Я замерла, глядя на это место. По телу прокатилась дрожь.

Сет задержал на мне взгляд на пару секунд дольше обычного, а после обхватил меня рукой за плечи.

— Хорошо. Хочешь позависать?

— Скорее всего, не очень хорошая идея, — ответил Эли, бросая на меня взгляд, прежде чем посмотреть на Сета. — По крайней мере, не в одиночку. И не сейчас. — Он улыбнулся мне. — Нужно еще поработать с парочкой заскоков. — Он взял меня за руку. Что со мной не так?

— Ага, — смеясь, ответил Люк и подмигнул мне. — как же. Теперь это так называется. Заскоки.

Только тогда я заметила остальных. Фин, Люк и Джози стояли позади Сета, наряду с другими подростками, которые также находились на грани становления новыми вампирами.

— Все такая же горячая, крошка, — раздался голос Риггса Паркера среди всей этой немноголюдной компании. Он приблизился, темные волосы падали на глаза. Резким взмахом головы, он откинул их с лица. — Я бы поработал над твоими заскоками, Райли.

Люк отвесил Риггсу подзатыльник. Все рассмеялись. Риггс лишь пожал плечами и улыбнулся.

— Нельзя винить парня за попытку.

Значит, Риггсу удалось. Он все такой же мелкий чокнутый извращенец, но ему это удалось. На его шее я заметила ту же пульсирующую венку, что и у Сета, но я покачала головой и заставила себя не смотреть на нее. Я оглядела окружающие меня знакомые лица и даже несколько новых, а потом посмотрела на Эли.

— Так что это? Некая странная вампирская версия Повелителя Мух? Или Вампирский Лагерь? — Потом меня озарило, и я нахмурилась. — Какие еще заскоки?

— Ого, пора делать ноги, — сказал Люк и подтолкнул Риггса. — Думаю, Эли с этим справиться. Идемте, парни. Рикки нужно кое-что разъяснить. В любом случае, Эстель уже приготовила ужин.

С серией пронзительных воплей, полуголые Повелители Мух, одетые в разноцветные шорты, убежали за Люком. Я не смогла удержать от мысли, а что же именно будет на ужин. Я огляделась. Зетти стоял, сложив руки на широкой груди, не отрывая от меня глаз.

Никогда прежде не видела, чтобы Зетти надевал что-то кроме своей традиционной одежды: длинная красная накидка из шерсти яка и мешковатые черные брюки, заправленные в черные кожаные сапоги. Сейчас на нем была пара мешковатые шорт. Красного цвета. На груди крест накрест висели разноцветные ножны ручной работы, в которых был вложен традиционный непальский нож. Он не произнес ни слова. Однако на его шее меня тоже привлекла бьющаяся жилка. Скользнув рукой по шее, он закрыл это место, затем посмотрел на меня. Блестящие черные брови были нахмурены, а уникальные вытатуированные красным и желтым квадраты и точки отмечали его как последователя учения Шивы, резко выделялись на загорелом лбу. Из-за них он выглядел неприступным, пугающим. И, очевидно, я сделала нечто такое, что разозлило его.

Меня охватил приступ паники. Что-то не так. Меня намеренно держат подальше от всех. Мне хотелось побыть с братом и я скучала по своим родным Галла.

— Что со мной? — спросила я Эли. Меня встревожил взгляд Сета.

Сильные руки скользнули по талии, и Эли прижал меня к себе. Он опустил подбородок мне на плечо, прикасаясь губами к уху. Я вздрогнула и прижалась головой к его груди.

— Расскажи мне, — сказала я. — Все. Я ничего не помню, кроме поездки на Остров, то как я не могла пошевелиться. И я даже не знаю, как давно все это было.

Эли вздохнул и стиснул меня в объятиях.

— Твое тело перенесло сильный жар, — сказал он. — Ты выздоравливаешь медленней, чем мы предполагали. Ты здесь уже две недели.

Черт. Я на две недели выпала из жизни.

— Жар? Из-за чего? — спросила я.

— Яд Аркосов. Он отравил твою кровь.

— Серьезно? — спросила я, и, клянусь Богом, в этот момент моя кровь стала на несколько градусов холоднее.

— Да, я серьезно, — ответил он. Склонив голову набок, он разглядывал меня. — Ты не помнишь, как я отвез тебя на Остров после Бонавентуры?

Я подумала, потом покачала головой.

— Нет, не помню.

Эли кивнул.

— Я рад. Тебе было очень плохо, Райли. Пришлось забрать тебя и всех остальных, оставаться в городе было рискованно. Поэтому мы привезли на Остров всех тех, кто почти переродился: тебя, Сета и остальных, для реабилитации. Тебе досталось больше всех, поскольку тебя инфицировали сразу оба Аркоса. Несмотря на то, что твоя кровь и их яд вступили в реакцию слишком быстро, этого было достаточно, чтобы ты стала зависимой от него… и зависимость очень велика, начиная с момента укуса. Теперь твое тело жаждет его, и никто не знает, сколько это продлиться. Все это время ты бредила, ненадолго приходя в сознание. Как сейчас.

— Так вот что со мной было пару минут назад? — спросила я, горло сдавило от одной только мысли. — Я… смотрела на пульс на горле Сета, Зетти и даже Риггса. Словно у меня жажда. Жажда крови. — Закрыв глаза, я надавила на веки подушечками пальцев, затем снова посмотрела на него. — Значит, по — твоему, я в любой момент могу сорваться, как голодное животное? Броситься на Сета? Именно это я ощущала секунду назад. Я была готова наброситься на него. — Я покачала головой. — Черта с два, Эли. Я хочу избавиться от всего этого.

Эли взял меня за плечи и серьезно посмотрел на меня.

— Проповедник работает без устали, чтобы очистить твою кровь. Побочные эффекты довольно… сильны. Все вышло из-под контроля. — Он развернул меня к себе и внимательно посмотрел. Он приподнял мой подбородок большим пальцем. — Райли, в тебе навсегда останется часть их ДНК. И благодаря этому, ты более чем непредсказуема. Но я справлюсь. Мы пройдем через это. Вместе. Я ни на секунду не оставлю тебя одну. Понимаешь?

Я наблюдала, как пламя костра отбрасывает на его лицо причудливые тени. Неужели во мне всегда будет присутствовать некая часть Аркоса? Это напугало меня до чертиков. Хоть жар, наконец-то, пройдет. Мне не понравилось дырявить глазами артерии брата.

— А боль? — спросила я, вспоминая мучительные ощущения, повергающие меня в дикое безумие. — Она вернется?

Эли кивнул.

— Да. Это еще не все, — ответил он, и я увидела, как сильно ему не хочется говорить мне об этом. Он ненавидел всю эту ситуацию в целом. — Я презираю все это больше, чем ты можешь себе это представить, — сказал он, читая мои мысли. — Меня убивает твоя агония, а еще больше я схожу с ума от того, что ни черта не могу поделать с этим. — В свете огня его глаза опасно потемнели, а я была прекрасно осведомлена о том, какой страшной может оказаться темная сторона Эли Дюпре. К счастью, я ему нравилась.

Я затолкала поглубже свои страхи, и выдала самую широкую фальшивую улыбку.

— Не волнуйся, Дюпре. Я справлюсь, — сказала я, обнимая его. — Раз плюнуть. Нет проблем. Просто убедись, что я никому не причиню вреда.

Сдавленно выругавшись по-французски, Эли покачал головой.

— Извечная задира, да, По? — спросил он, затем склонил голову набок и улыбнулся. — Мне действительно нравится это в тебе.

— Знаю, что нравится, — ответила я, касаясь губами его губ. Затем Эли поцеловал меня своим собственническим, жестким, эротичным поцелуем; он был так долог, что у меня перехватило дыхание. В какое-то мгновение я даже отключилась, будто потеряла сознание. Я хотела сказать, что настойчивый, страстный поцелуй Эли настолько потряс меня, что я упала в обморок, но только потом я поняла, что произошло и как долго.

Ночные кошмары изводили меня; голод извел еще сильнее. Я ползала на четвереньках, бросаясь и пытаясь ухватить зубами все, до чего могла дотянуться. Я слышала, как кровь бежит по венам. Я хотела ее. Нуждалась в ней. Я готова была драться за нее. Мне было плевать даже чья она. Крови было очень много; я ощущала ее запах, он плясал на кончике моего языка. Я затаилась, словно кошка; он приблизился. Я вскочила, обвивая его ногами, и использовала всю свою силу, чтобы удержать на месте.

Я жаждала того, что струилось по его венам. Меня схватили чьи-то руки; раздались крики. Меня оттащили. Я извивалась; все мое тело скорчилось и, поднявшись на четвереньки, я отползла. Мои чувства предупредили меня о другом, более слабом, но, тем не менее, резонирующем свистящем звуке субстанции, страстно мной желаемой, которая текла по его венам, манила меня. Я присела, затем сделала выпад, обхватывая его всем своим телом, чтобы предотвратить любые пути к бегству. Нечто холодное ударило меня по голове… грёбаная голова! Я упала на спину, моя добыча на свободе, а я валяюсь на земле. Нечем дышать. Голова гудит.

Я лежу и не вижу ничего кроме темноты и звезд. Грудь еле поднимается и опадает. Мое сердце едва билось. Неподвижность нахлынула на меня. Я не была уверена, спала ли я или была мертва. Я не умерла; мне преподали урок. Притворившись, что сплю, я стала ждать пока ко мне подойдут; голод взревел во мне, когда я ощутила, как кто-то приближается. Почему никто не дает мне крови? Я, черт подери, сама доберусь до нее. Я ждала. Он приближался. Меня омыло его дыхание, когда он нагнулся. Очень быстро, я обвила его ногами, обхватила руками голову и ртом прижалась к горлу. Я держала его: телом и зубами. Впрочем, что-то было не так. Кровь не бежала по его венам; сердце не билось. Ослабив хватку, я позволила ему выскользнуть. Я упала на землю, и он забрался на меня сверху. Он прижал меня к земле, когда я начала сопротивляться. Это он мне позволил. Ослабев окончательно, сон затянул меня в беспросветный мрак.

Я проснулась в холодном поту. Размытые воспоминания об ужасных снах всплыли в голове, но не полностью. Словно я смотрела старый фильм на перемотке, фрагменты сцен которого неожиданно возникали перед глазами. Все это происходило настолько быстро, что я с полной уверенностью не могла сказать, сны это были или же реальность. Дыхание стало сбивчивым, словно я бежала; сердце трепыхалось в груди, медленно, вяло, почти не по-человечески и я слышала его у себя в голове, словно непрекращающийся звон. Я оглядела себя. Лишь майка и трусики. Все остальное было обнажено. Мои вытатуированные драконы пылали, буквально прожигая кожу — спину, руки — словно живые. Была ночь. Небо невероятно жуткого оттенка, вокруг меня сгустилась тьма, и легкий ветерок доносился из створок палатки. Он омывал мою кожу и унимал жар.

Я хотела… чего-нибудь. Поесть? Да что там, я до ужаса проголодалась, как бывает после марихуаны. Но мне не хотелось обычных чипсов и газировки. Я хотела… стейк. Очень и очень непрожаренный стейк. Я собиралась было подняться, но меня остановили. Сильные руки обхватили меня за талию, и лишь тогда я поняла, что рядом на импровизированной стеганой постели со мной сидит Эли. Мы по-прежнему были на Острове. Расставив ноги по обе стороны от меня, он прижимал меня к себе. После нескольких мгновений самокопания и выяснений где я, черт подери, нахожусь, и что вообще происходит, я расслабилась и опустила голову ему на грудь. Голод не прошел, но ослаб.

— Что я пропустила? — спросила я, рассеянно думая о том, как странно не ощущать спиной его сердцебиение. Эли Дюпре был созданием ночи. У него не могло быть пульса. Но зато у него было сердце. Я окунулась в его тепло, ну, насколько это вообще возможно, учитывая, что он — вампир. Я окунулась в его подобие тепла.

— Неделю, — признался он, поглаживая меня руками и, проведя ладонями по груди, он переплел наши с ним пальцы. — На этот раз ты заставила меня изрядно поволноваться, Райли.

— Не помню, — сказала я, поворачивая голову, чтобы взглянуть на него. Его лицо скрывала тень. — Последнее, что я помню, ты целовал меня, а потом… ничего. А пробелы в памяти мне не нравятся. Так, расскажи мне.

Эли сокрушенно выдохнул, забавно, ведь ему не нужно было дышать; он крепко обнял меня.

— Ты была без сознания, но недолго. Когда ты очнулась, ты была не в себе. Райли, у тебя была очень сильная ломка. Безумно сильная, у тебя шла пена изо рта, как у дикой собаки. Я едва тебя сдерживал. По ночам тебя бросало в пот, днями в озноб, ты едва не разнесла лагерь Эстель. От боли ты издавала такие звуки, которые я не слышал даже от человека. — Он провел небритой щекой по моей коже. — Ты была похожа на новообращенную, у которой в крови кровь стригоя. Это было настоящей мукой, Райли, и я не хочу больше услышать нечто подобное. У меня было ощущение… что все это происходит со мной. — Губы коснулись моей кожи, и я вздрогнула от близости. — Я ощущал себя беспомощным. Как никогда, малышка.

— Я вспышками помню какие-то странные сны, словно я нападала на кого-то, — произнесла я, пораженная этим милым прозвищем. Он впервые называл меня так. Я уставилась во тьму. — Господи, скажи, что я ни на кого не напала. Что еще?

— Ты надрала мне задницу… вот что еще, — ответил он, и кожей я ощутила его усмешку, его зубы у себя на шее. Это должно было напугать меня, хоть немного… особенно с тех пор, как я стала отменным блюдом для вампиров. Но не напугало. — Женщина, ты сильная, как лошадь. — Продолжил он. — Фин, Люк и я отвезли тебя на другой остров, чтобы остальные были в безопасности.

Я развернулась и посмотрела ему прямо в лицо.

— Что?

Мягкий смех Эли наполнил ночной воздух.

— Нам пришлось покинуть Остров до того, как ты успела причинить кому-либо вред. Мы неподалеку от барьерного рифа. Мы были вынуждены отгородить тебя от остальных водой.

— Кому-либо? — спросила я, едва не плача. — Поверить не могу, что я на кого-то напала. Я кого-нибудь ранила? С ними все в порядке? Боже мой, скажи, что это не Эстель.

— Шшш, — ответил он, притягивая меня к себе. — Ляг спокойно и расслабься, и прекрати уже выгибаться во всех немыслимых местах. Все в порядке, и нет, ни Проповедник, ни Эстель не пострадали.

— Кто? — допытывалась я, но позволила Эли усадить себя рядом. — Мне нужно знать, Элигий. Скажи мне. Сейчас же.

Он снова хихикнул, значит все не так уж и плохо.

— Скажем так, Зетти больше не захочется попадаться тебе под руку. По-крайней мере, без оберегов Эстель. Также как и Риггс. — Он рассмеялся. — Джек и Туба и близко к тебе не подойдут без лезвий. Думаю теперь даже румынских проклятий будет достаточно, чтоб навредить им на всю оставшуюся жизнь. Отвратительный же все-таки это язык, Райли. Серьезно, мерзкий. — Он уткнулся носом мне в шею. — Хорошо, что никто не знает Румынский. Хотя, я знаю. По — крайней мере, ругательства. И они мне нравятся, конечно. — Он прикусил мою кожу. — Мне досталось больше всех. Полагаю потому, что все это время я был с тобой.

Я снова выпрямилась и повернулась к нему.

— Боже, да ты извращенец. Брось. Что я тебе могла сделать? Двухсотлетнему свирепому вампирюге?

Одним быстрым движением, Эли развернул меня и усадил к себе на колени, лицом к лицу.

— Кроме того, что ты просто зверски меня избила, — сказал он, положив руки на мои бедра, — ты пыталась высосать мою кровь. Не то чтобы она у меня изобиловала, но тебя и это не остановило. — Он потер рукой шею. — Черт, шея до сих пор ноет.

Подавленная, я закрыла глаза.

— Прости меня, — сказала я и посмотрела на него. — Просто не могу поверить, что я сделала все это.

— Чертовски странно, ага? — внезапно сказал Люк, заглядывая в палатку. Фин следом. — Ты была похожа на обдолбанного вампира, или что-то в этом роде. Ты так хотела разорвать кому-нибудь горло, словно завтра уже никогда не наступит.

— Ага, Ри, — подтвердил Фин. — Обвивала ногами добычу. Словно паукообразная обезьяна какая-то. Ты была похожа на стригоя, это точно. Выпучила глаза и скрежетала зубами. — Он драматично передернул плечами. — Жуть.

— Словно черт из преисподней, — сказал Люк, продолжая разглядывать меня. — Впрочем, сексуальная, как всегда.

— Жаль, что я не набросилась на тебя, — сказала я, думая о том, что забавно то, что вампиры сами думают обо всем этом. Я сузила глаза. — Присматривай за своей шеей.

Люк рассмеялся.

— Не волнуйся.

Фин присел на корточки и с улыбкой посмотрел на меня.

— Если устанешь от отношений с этим стариком, — он мотнул головой в сторону Эли, — ты знаешь, где меня найти. Я обожаю давать жару длинноногим цыпочкам с тату.

Я покачала головой.

— Ты узнаешь об этом первым.

На мгновение я замолчала, чтобы затем откашляться.

— Ладно, значит вот мы где, на другом острове, изолированы с до жути непредсказуемой мной в одних чертовых трусах. Как на счет личной жизни, а? — спросила я, поворачиваясь к Эли. Черты его лица я не смогла разглядеть, лишь силуэт; очень красивый силуэт. — Это безопасно? — спросила я его.

— Ты имеешь в виду, пока ты в безопасности? — поправил Люк.

— Мы пока не знаем наверняка, — ответил Эли, — но думаю, я смогу с этим справиться. Люк, Фин… выметайтесь отсюда. — Ладони Эли скользнули по моей груди, прижимая меня ближе. Меня охватил жар.

— Ты уверен, дружище…

— Сейчас же, — добавила я. Слова были больше похожи на рычание.

Братья Эли рассмеялись, и также быстро как появились, они растворились во мраке. Но я уже не смотрела на них; я не стала проверять ушли ли они на самом деле. Фактически, мне стало все равно. Они могли остаться и посмотреть все, что их интересовало. А вот то чего я хотела… отчаянно желала, было прямо передо мной: скорее подо мной. Меня охватило желание.

Я склонилась, зарываясь пальцами в волосы Эли, и притянула его рот к своему с куда большей силой, чем намеревалась. Отчаянное желание обладать им сокрушало меня, пугало, лишало дыхания и покоя и, хвала Господу, наши желания совпадали. Наши голодные губы соединились, забирая друг у друга все, что можно было. Ладони Эли скользнули по моему телу, сминая груди под тонкой майкой, что была на мне надета. Неудовлетворенная, я оттолкнула его руки и стянула жалкий кусочек материи через голову, тут же отбросив его в сторону.

К счастью, на Эли майки не было. Его руки вновь заскользили по моему телу: ребрам, спине, и, наконец, груди, лаская ее. Я же целовала его губы, смакуя их экзотический вкус в первый раз за долгое время. Сладкие и горячие, наши языки и губы скользили друг по другу, и от этого сладострастного афродизиака я едва не потеряла голову. Я приоткрыла губы, и его язык с силой ворвался в мой рот. Я простонала, когда ощутила, как пальцы Эли скользят по моей спине, сжимают мою задницу, и буквально вжимают в его тело. Я снова застонала.

— Я хочу ощутить тебя в себе, — хрипло прошептала я, проведя пальцами по твердым кубикам его живота, спускаясь ниже, чтобы обхватить его член. Губами я прижалась к его шее, а потом скользнула к уху. — Мы. Единое целое. Сейчас.

В ту же секунду я оказалась на спине. Воздух со свистом вырвался из легких, и, прежде чем я сумела прийти в себя, его ловкие пальцы схватили меня за трусики и разорвали их прямо на мне. Звук рвущейся материи прорезал ночной воздух, и его грубость возбудила меня еще больше. Тонкий лучик лунного света отразился в глазах Эли; этот опасный блеск молнией прошил все мое тело. Я обхватила его ногами, держась за шею, и потянулась губами к его губам.

Не знаю, когда Эли освободился от шорт, что были на нем одеты, но я была чертовски этому рада. Мы растворились друг в друге: кожа к коже, лишь его была немного прохладнее моей. Когда он вошел в меня, я застонала, упершись пятками в его ягодицы; и ахнула, когда он начал двигаться, соблазнительно, притягательно, дико и неконтролируемо.

Медленно, бурный оргазм начала нарастать где-то внутри меня, быстро набирая силу. У меня перехватило дыхание, когда он достиг своего пика, и обрушился на меня волнами дрожи, сотрясая мое тело. Мне хотелось раствориться в Эли…, в его душе. Я зарылась лицом в его шею, когда он обвил меня руками. Наши тела слились воедино, переплетаясь, и его дрожь сотрясала меня, когда оргазм настиг и его. Скользя пухлыми губами по моей коже, он шептал мне что-то на ухо, задыхаясь, произнося неизвестные мне слова на французском, бормоча мое имя, и прижимаясь ко мне так сильно, как будто от этого зависели наши жизни. Я ощущала его настолько остро, что не могла сказать, где заканчивалась я, и начинался он. Эли заставил меня чувствовать себя более уязвимой, чем я когда-либо могла себе признаться. И это пугало меня до чертиков.

Не говоря ни слова, Эли поднял меня, заключив в объятия, пока ложился на спину, и мы оба удовлетворенно затихли. Я не могла вспомнить, были ли мои чувства когда-нибудь такими абсолютными. Почувствовав, как его сильные пальцы нежно поглаживают мою кожу, я позволила усталости овладеть мной, и она затянула меня в обволакивающие, темные, волны дремоты. Я надеялась, что если это один из моментов ясности, я вспомню его позже. Мне чертовски этого хотелось. В закоулках своего сознания, я лелеяла эти воспоминания о Эли Дюпре, как если бы мы в последний раз были вместе.

Три дня спустя….

— Мы не прекратим, пока ты не сделаешь все правильно.

Сперва, я бросила взгляд на Эли, а уже потом на своих противников: Джек и Туба, двое юных, здоровых, огроменных парня Галла; у обоих хорошо развита мускулатура, и они по пояс обнажены.

— Я охренительно правильно все делаю, — выдавила я, сквозь стиснутые зубы.

Я наклонилась, опершись на колени, и тяжко вздохнула. Мы работали уже не первый час. Солнце нещадно палило, на небе не было ни единого облачка, чтобы хоть как-то уменьшить жар. Комары жужжали вокруг меня. Я раздраженно отмахнулась от них рукой, топнув ногой, смахнула намокшие от пота пряди с лица. Может, у меня ПМС. Я ощущала себя чертовски злой и… стервозной.

— Насколько правильно это вообще должно быть, Эли?

— Обезоружены, и без сознания.

— Ты больной псих, — пробормотала я себе под нос.

Он улыбнулся. Я громко выругалась на Румынском… вредная привычка, которая досталась мне после укуса тех Арковоских говнюков-стригоев.

— Ты, блин, издеваешься надо мной, Дюпре? — я пнула песок, бросив еще парочку отборнейших ругательств (как-нибудь нужно выяснить, что они означают, сейчас я только знала, что они очень нехорошие, и от этого сразу стало легче), затем направилась к кромке воды, уперев руки в бедра.

Соленая вода лизала босые ноги, мелкие ракушки и зернистый песок шуршали под ногами, царапая стопы. На мне были надеты шорты и черный лиф от купальника, чертовски темный для полудня, это уж наверняка. Материал впитывал в себя жаркие солнечные лучи, буквально поджаривая мои сиськи, словно бифштекс. Без преувеличений, задница была в огне. Я окунулась в воду с головой и вышла, вода стекала по голой коже. Могу поспорить, от меня даже пар шел.

— Так и будешь ныть всю оставшуюся часть дня или же сделаешь все как нужно? Они оба все еще вооружены, Райли. Тебе придется приложить куда больше усилий, чем просто пара прыжков, — сказал Эли, не заходя в воду и скрестив руки на голой груди. Причем у него был такой самодовольный взгляд, что мне захотелось окунуть его в воду. Темная бровь с серебряным колечком приподнялась. Он снова прочел мои мысли. — Серьезно? — хохотнул он. — Брось, По, ты же не думаешь, что тебе это по зубам.

Я развернулась и, бросившись, присела на корточки, резко ударив ногой по лодыжкам Эли, оставляя след из водяных брызг. Даже не глядя, я знала, что сделала его; я услышала всплеск и сдавленные ругательства, когда он упал. Я направилась к Джеку и Тубе, которые были просто ошеломлены тем, что я сделала с Эли. Выхватив клинок Джека, подпрыгнула, и, оттолкнувшись от его плеча босой ногой, сделала сальто над Тубой, прихватив и его меч тоже. Я приземлилась в умопомрачительной позе крадущегося дракона и все за пять секунд. Самодовольно вскинув голову и отбросив с лица намокшие волосы, я ощутила на себе пронзительный взгляд Эли. В течении нескольких секунд мы пристально смотрели друг на друга. Меня охватила гордость за свои боевые навыки. Боже, все прямо как… в Матрице. Еще никогда я не чувствовала себя так хорошо. Быть может, ДНК стригоев не так уж плоха.

— Еще раз, — сказал Эли, по-прежнему сидя в воде. — Ты их не завалила.

— Иди к черту, — с ухмылкой ответила я. — Я завалила тебя. Это считается за них двоих.

Джек и Туба рассмеялись.

Со скоростью света, я метнулась и ударила их по лодыжкам. Два здоровых крепких парня Галла рухнули на песок. По-прежнему сидя на корточках, я кинула их мечи. Каждый вонзился в песок в миллиметре от их промежностей. Оба издали звук, который напоминал сдувшуюся шину. Я встала, вытерла руки о задницу и, повернувшись к Эли, усмехнулась. Он поднялся, солнце засверкало на его обнаженной влажной коже, когда он вальяжной походкой направился ко мне. Он наклонился и подобрал ракушку, а я бросила взгляд на фамильный герб, вытатуированный у него между лопаток, прямо перед тем, как разразился настоящий ад. Мало того, что татуха была просто секси-шмекси, так все его братья хотели точно такую же. Я создала банду… вампирскую банду. Просто очешуеть.

Эли направился ко мне. Удивительно, но очки остались на нем, несмотря на то, что я сшибла его с ног. Мокрые пляжные шорты низко сидели на бедрах, открывая взору сексуальные линии мускулов на животе и боках, исчезая под резинкой; я подмечала каждую деталь, оценивая все. И он знал об этом. Длинными пальцами он смахнул влажные пряди волос с лица, упер руки в боки на манер плохого парня и воззрился на меня из-под очков. Я ждала, он же долго дожидаться не стал. Уголок его рта дернулся.

— Я впечатлен.

Я кивнула и сдвинула его очки на лоб. Меня разглядывали бледно-голубые глаза.

— Это тебя заводит, да? — спросила я.

— Чертовски верно, — ответил он низким соблазнительным голосом, предназначавшимся только для моих ушей. Он властно обхватил руками мои бедра и притянул к себе. — Но Джек и Туба простые смертные. Даже Эстель смогла бы с ними справиться, при правильной подготовке. Я хочу увидеть… — он покачал головой, — хочу знать, что ты сама сможешь выстоять против вампира или даже целой группы, если меня не будет рядом, Райли. — Его взгляд стал серьезным. — Теперь, с этого момента и впредь, ты тренируешься со мной, моими родителями, братьями и сестрами. — Он щелкнул меня по носу. — И, может быть, Зетти.

Прижав руки к твердым мускулам груди Эли, я толкнула его.

— Если ты хоть на секунду подумал, что я способна обезоружить и ударить твоих милейших старичков — родителей, то ты сошел с ума, — сказала я. — Братьев, сестер, нет проблем. Зетти? Да, на все сто. За ним все равно должок. Тебя? В любой день недели. Но твоих родителей? Ни за что.

Эли провел по моей щеке костяшками пальцев.

— Еще как ударишь, chérie. Это я тебе обещаю. Ты готова. И завтра мы возвращаемся на Остров. — Он усмехнулся, и стал похож больше на обычного сексуального парня с пляжа, чем на двухсотлетнего стригоя-вампира, способного легким движением руки сломать чей-то позвоночник пополам. — Я хорошенько заплачу за зрелище, когда ты в лицо назовешь моих родителей старичками. Нео.

Не удержавшись, я дерзко улыбнулась при упоминании своих новых способностей аля-Матрица. Я понятия не имела, что буду с ними делать, но одно я знала наверняка. Мы с Сетом и нашими суперспособностями не сможем вечно оставаться на Острове. У меня работа. Сету нужно было заканчивать школу. Нам нужно было возвращаться к нашим жизням… и чем скорее, по моему мнению, тем лучше, даже если это означало надрать старую привлекательную вампирско-стигойскую задницу Дюпре.

Несколько дней спустя…

Странно вспоминать все то, что произошло за последний месяц; как сильно я изменилась. Страннее всего то, как я смирилась с этим. Я не фанат перемен. Я привыкаю к чему-либо раз и навсегда, мне нравится прикипать к чему-то. Не то чтобы на этот раз у меня был выбор. Я была чертовски рада выбраться с Бонавентуры той ночью вот так, как есть, нежели обрести ту новую жизнь. Серьезно. Оба Аркоса всадили в мою плоть свои клыки, отравили своим ядом мою кровь, и все же я до сих пор жива. Эли спас меня; он убил Валериана и почти Викторина.

Проповедник сказал Эли, что еще минута, и я бы умерла от потери крови или же обратилась в стригоя; мне бы не хотелось ни того, ни другого. Крики тех невинных ребят, на которых напали в ночной тиши, до сих пор звучат в моей голове. Вспыхивают видения: изломанные тела, кровь, звук ломающихся костей… как бы мне хотелось забыть все это нахрен: звуки, людей. Но я не могу. И не думаю что смогу когда-нибудь. Все эти вопли останутся в моей голове до самой моей смерти. И теперь это случится ой как не скоро. Многое из того, что произошло после Бонавенрутры до сих как в тумане. Как раз после того, как те двое укусили меня, и я пролежала в кладбищенской грязи.

Как только меня отвезли на Остров (как раз в тот момент, когда я ненадолго пришла в себя), у меня начался приступ бреда из-за яда стригоев, и большую часть времени, по заверениям Эстель, я была похожа на бледнолицую девчонку с безумными глазами. Мои кавказские корни она решительно отмела в сторону. Эли рассказал мне, что я стала очень бледной, в буквальном смысле, матово-бледной. Странно бледной. Бледной, как в Ночи Живых Мертвецов. Цитируя Зетти с неповторимым непальским акцентов: Ты была страшной сумасшедшей белой сукой.

Впрочем, я всем им верю.

Старина Зетти, будучи большим, опасным тибетцем, был очень суеверен, когда они только приехали сюда; он с удовольствием таскал мешками кладбищенскую землю и ломал кости черным кошкам, которых отдавала ему Эстель. Одну он даже носил на кожаном шнурке на своей толстенной шее. Полагаю, у него уже были мысли обсыпать чем-то подобным и меня, чтобы обезопаситься. Он уже делал так однажды, когда я на него напала. Эстель пригрозила, что не даст ему больше кладбищенской земли, если он будет расходовать ее почем зря. Я до сих пор со смехом вспоминаю об этом. Впрочем, я его не виню. Я и сама была напугана до смерти.

От воды повеяло легким бризом, который запутался в пологе палатки, а после коснулся моего обнаженного тела. Я повернулась и посмотрела, как различные оттенки серого и черного надвигаются на маленький островок, крепкие руки Эли прижали меня к себе. Я знала, что он не спит: притворяется, ради меня, полагаю. Временами, я лежала без сна, в голове беспорядочно блуждали разные мысли, и Эли попросту позволял мне это. Никакого вмешательства или воздействия; просто позволял мне думать о разном: как изменились наши с братом жизни; не перебивая. Он просто был рядом, на случай, если в нем возникнет необходимость, или я испугаюсь, и вынуждена признать, к этому быстро привыкаешь.

После смерти Мамы, рядом всегда был Проповедник и Эстель, но я никогда не впускала в свое сердце мужчину, и я, черт подери, никогда не полагалась на чье-либо утешение. Не могу сказать наверняка, что позволю это и Эли; но это определенно заслуживает внимания. Чтобы раскрыть перед кем-то свое сердце и… душу, в буквальном смысле, сперва, нужно все серьезно обдумать. Проблема была в том, что в последнее время слишком многое нужно было обдумать и мой мозг буквально был перегружен, и, честно говоря, меня несколько пугала перспектива связать свою жизнь с человеком, который скорее всего переживет меня. Конечно, с моими новообретенными способностями я проживу гораздо дольше. Но большой уверенности в этом у меня не было.

Звуки прибоя, шорох пальм перемежались со звуками косяка крабов неподалеку. Надвигающийся шторм набирал силу. Дождя не было, лишь ветер, гром и полосы молнии, изредка вспыхивали в небе. Я лежала в объятиях вампира, его твердое, идеально сложенное тело властно прижималось к моему, и прямо сейчас мне даже в мыслях не хотелось оказаться где-либо еще. Резкий соленый воздух будоражил мои чувства; мой любимый аромат, и я поглубже вдохнула его. Я услышала еще один аромат… слабый, далекий и улыбнулась, когда узнала табак Проповедника. Странно, что одна из моих вампирских способностей похожа на собачье обоняние. Жиль говорил, что все это из-за того, будто в генеалогическом древе Аркосов был оборотень. Так что во мне плавает не только стригойский яд, отравляющий мою ДНК, но и слюни оборотня тоже. Я надеялась, что не начну задирать ногу и мочится на кустарники, или еще хуже — бегать на четвереньках. Ё* твою Бога мать.

Табачный дым снова ворвался в мои мысли, и я улыбнулась. Не сомневаюсь, Проповедник улизнул, чтобы покурить, и чтобы жена не дотянулась до него метлой. Уверена, Эстель бы его отметелила, если бы поймала с поличным. Травник, волшебник или же просто… Проповедник был все еще восприимчив в смертельным болезням. По-крайней мере, я так думаю.

Видите? Мысли менялись с вампирского яда на табак Галла, потом на жен с метлами, оборотням на четвереньках, раку и миллионам прочих вещей всего за минуту. У меня мозг изжарился. Или, полагаю, некоторые назвали бы это Южной прожаркой. Чтобы это ни значило. Мне нужно было прогуляться, подышать штормовым соленым воздухом, пробежаться, быть может, пока не загорятся легкие; проветрить голову. Я заворочалась, сбросила одеяло, но сильные руки Эли остановили меня.

— Что случилось? — спросил он, уткнувшись носом мне в шею и легонько потершись подбородком. — Не можешь уснуть?

Я повернула голову и прижалась губами к его сильной мощной шее.

— Ты ведь знаешь, что не могу, жулик. Я просто хотела пробежаться по пляжу. — Я скользнула ладонью по его обнаженному ребру к груди. — Я скоро вернусь, хорошо?

Эли застонал, сексуально — неудовлетворенный звук, который отозвался во мне.

— Поспеши.

Я поцеловала его Адамово яблоко.

— Ты — бог. Я сейчас вернусь. — Соскользнув с одеял, я подхватила пляжное платье, которое надевала поверх купальника, и натянула его поверх обнаженного тела.

— Я догадывался, что скромностью ты не отличаешься, — произнес Эли. — Впрочем, на острове никого кроме нас. Можешь бегать голышом.

У открытого полога палатки, я обернулась и посмотрела на него. Эли лежал, подперев голову рукой, и смотрел на меня, словно голодный волк. Я усмехнулась.

— Я доверяю твоим братьям ровно настолько же, как и Риггсу. Все они извращенцы. Я скоро вернусь.

Смех Эли последовал за мной в ночи.

Я бежала и бежала изо всех сил, никакой разминки, вроде бега трусцой, мне не нужна была разминка, лишь выложиться на все сто; я вдарила по газам, как только вышла из палатки. Песок, ракушки, и, быть может, к несчастью один краб, хрустели под моими босыми ногами, когда я ринулась по береговой линии, и чем быстрее я бежала, тем уверенней себя чувствовала, сильнее, как никогда; бедра и икры работали как часы, руки яростно раскачивались. Это была… свобода… ну, относительная свобода. Мысли, по-прежнему, безумно вращались в голове, а сердце… что ж… Оно продолжало вяло трепыхаться, пытаясь поймать ритм моего тела. Не нужно было разгоняться так быстро. Странно. Я ощущала адреналин, но тело реагировало на него несколько иначе.

Проповедник и Жиль сказали, что все из-за яда стригоя: побочный эффект, от которого я никогда не избавлюсь, по их словам. Для них я все еще открытие. Прямо сейчас? Я больше не чувствовала ничьего присутствия. Меня больше не мучила жажда. Не думаю, что все это из-за изолированности на острове с Эли, или того, что я, наконец, переродилась. Открытие каждой моей новой способности, было словно распаковка подарков на Рождество. Всегда будет нечто такое, чего не ожидаешь.

Вроде того, как я оказалась связана с семьей вампиров — хранителей, на чье ДНК столетиями воздействовали колдовские травы и волшебство; у меня в голове не укладывалось увидеть Эли на солнце, посреди белого дня, притом, что он будет похож на всех прочих обычных людей. Ну, за минусом того, что он был невероятно красив. Если вы понимаете, о чем я, причем голливудская концепция вампиров совершенно не вяжется с реальностью. Я никогда не видела, чтобы Эли поднимался из гроба или носил черный плащ с красным подбоем. Моему вампирчику лишь требовалось как следует выспаться в течение дня для нормальной работоспособности. Его кожа не воспламенялась при свете солнца, и он мог есть обычную еду и даже мочиться… если перебрал с пивом. Странно.

Я не знала, какой остров по размерам, но мне удалось обежать его трижды, когда я, наконец, остановилась. Я зашла в воду, прибой плескался вокруг моих бедер, и я всмотрелась во мрак, навстречу ночи. Вдали виднелся серебряный лик луны, все было укутано в тень, за исключением белого бесцветного песка. Вспышка молнии (не уверена, что этому есть научное название, но Сет говорил, что она вырастает) последовала за грохочущим громом, и змеей расползлась по черному небу тонкой серебристой паутиной, все это настолько нереально, но эта вспышка осветила все: песок, воду, пальмы.

В голове что-то щелкнуло. Викториан Аркос коснулся меня. Я не слышала его голос с того самого момента, как впервые очнулась на Острове после спасения на Бонавентуре. Я никому не рассказала об этом… даже Эли. Меня пугала сама мысль о том, что Викториан жив и на свободе. Я не боялась его… не физически, во всяком смысле. Больше нет. То был страх иного рода; скорее боязнь самой себя и того, как я реагировала на него. Мне не нравилось даже думать об этом, или о нем. Но я думала, и это было неизбежно. Он был одержим мною, и его последние слова были обещанием, что он вернется за мной. Он мог быть далеко, но все еще рядом. Я ощущала его. И это сводило меня с ума. Он контролировал мои сны так, что я реагировала на него самым ненавистным мне образом. Клянусь Богом, я ничего не могла с собой поделать. Я ненавидела себя за то, что не могу больше контролировать свои поступки и мысли.

Я зарылась пальцами в мокрый песок и подумала обо всех тех, кто существовал в моей жизни, и тому, как на них повлияют все эти изменения. Никс была вне себя от беспокойства за нас с Сетом. Насколько она знала, со мной все было в порядке; ведь именно Сет нуждался в моей поддержке, особенно после своей наркозависимости. Я сказала ей лишь об этом. Сет бесился по этому поводу, потому что он в жизни не притрагивался к наркотикам, но выбора у нас не было. Я оставила «Татуманию» в надежных руках Никс, пока мы с Сетом восстанавливались. Я ненавидела себя за ложь, ведь она была моей лучшей подругой. Но не факт, что она смогла бы справиться с подобной правдой. И даже если бы она все-таки поверила в существование вампиров, я почти представила, как она бегает и обнимает их, думая, что немного любви поможет им исцелиться от этой варварской заразы. Если кто-то и смог бы заобнимать вампира до смерти, так это Властелин Обнимашек — Никсинния Фостер. Но в объятия Никс я бы доверила не абы каких созданий ночи, а исключительно Дюпре. Боже, как же я по ней соскучилась. Она тоже скучала по нам, и ждала нашего возвращения домой. Надеюсь, скоро так и будет. Судя по тому, что я уже долгое время не пыталась напасть на кого-либо и осушить его до смерти, моя трансформация завершилась. Хвала Всевышнему. Я чертовски устала от этих перепадов настроения. Словно переходный возраст, только по-вампирски.

Сильные руки обвились вокруг талии, отвлекая мои бессвязные мысли и вопреки своим старым привычкам, я даже не вздрогнула.

— Эй, и что это было? — спросил Эли, коснувшись губами моего уха. — Ты даже не вздрогнула.

Я прижалась всем телом к нему.

— Потому что ты — балбес, — насмешливо ответила я, — я не только ощущаю твой запах за две мили, но и прекрасно слышу твой топот. Я даже слышала, как ты расстилал на песке одеяла.

— Хмм, — сказал он, соблазнительно низким голосом, скользнув рукой по моему бедру. — Абсолютный слух присущ вампирам.

Медленно и эротично он скользнул рукой ниже под хлопковую ткань пляжного платьица и ухватился пятерней за мое бедро. Его тело напряглось, и он зарылся губами в изгиб моей шеи.

— Боже, Райли, — произнес он, лаская рукой мою обнаженную кожу, его голос стал глубже. — У тебя в эти дни забег коммандос? — И вот уже обе его руки скользнули под мое платье, и я откинула голову на грудь Эли, пока его пальцы скользили по моему животу, бедрам и ниже. Он прижался ко мне, крепко держа меня, пока его пульсирующая твердыня прижималась ко мне сзади. Как ни крути, а вампиры, должно быть, самые развратные существа на свете. Я не жалуюсь.

Пока его чувственный рот двигался по нежной коже моей шеи, а затем выше к уху, я обхватила руками его голову и зарылась пальцами в волосы. Мягкое и влажное движение его губ, ласкающих мою кожу, возбуждало меня также сильно, как и настойчивые движения его пальцев, касающихся моей обнаженной плоти. Выгнувшись дугой, я слегка нахмурилась, когда его мозолистая рука начала поглаживать чувствительный бугорок, и ощущения нахлынули все разом. Прежде чем я успела кончить, он отстранился, стянул через голову мое платье и отбросил его в сторону, затем снова обнял меня и опустил голову, пока наши губы не встретились. Руками придерживая мою голову, он целовал меня, поглаживая мой язык своим, и медленно повел меня назад, на глубину. Мы шли, пока вода не стала доходить над до талии, и несмотря на то, что я не видела лицо Эли, я видела лишь его очертания. Он молчаливо разглядывал меня, нежно касаясь моего лица руками: челюсть, подбородок, скулы; поглядывая на мои губы. Молния паутиной расцвела на небе, и я увидела глаза Эли. Они смотрели на меня, темные, наполненные таким желанием, что я вся задрожала.

— Я еще никогда не хотел никого так сильно, — прошептал он у моих губ, прежде чем испробовать их на вкус. — Я ждал тебя всю свою жизнь, даже на секунду я не мог представить, что буду так счастлив. — Он поцеловал меня, его полные губы обхватили мои, наши языки переплелись. Его руки обхватили мои ягодицы, впиваясь пальцами в плоть, и я ахнула, когда он поднял меня.

Я обвила его ногами, из-за воды наши тела стали скользкими, и я скользнула по его животу, пока его твердая плоть одним жестким толчком не ворвалась внутрь, заполняя меня полностью. Его руки сжались на моих ягодицах, прижимая меня к себе и предотвращая всяческие мысли о побеге, тогда он снова поцеловал меня. Жестко. Требовательно. Ошеломляюще. Я снова едва не кончила.

Без лишних слов, Эли направился обратно к берегу. Он уложил меня на стеганное одеяло, что расстелил ранее на песке и медленно начал меня целовать, занимаясь со мной любовью. Мне удалось увидеть его, когда снова сверкнула молния, на секунду или две. Зато я ощущала его, внутри себя, вокруг меня, и я знала, что Эли лучший любовник из всех, что у меня были и когда-либо будут. Он дотянулся до потаенного, сокрытого в глубине меня чувства, которое я боялась озвучить. Я вцепилась в него, когда мы одновременно кончили в практически безлунной сентябрьской ночи на песчаном берегу острова Галла. Когда наши движения замедлились, руки Эли погладили мое тело, затем лицо, и он прижался ко мне, касаясь губами уха.

— Ты моя навеки, chérie, — произнес он, его акцент был сильнее, чем обычно. — Я хочу лишь тебя.

Прежде чем я смогла что-либо ответить, его губы накрыли мои, успокаивая и медленно дегустируя их на вкус. Костяшками пальцев, он провел по моей щеке, губам, затем обвился вокруг меня руками и ногами, крепко обнимая меня. Я поняла, что Эли все-таки набрался мужества озвучить мне свои чувства, а вот я — нет. Но я ощущала их сильнее всего на свете. Однажды, надеюсь, я смогу сказать ему. Прильнув к его груди, я обняла его и закрыла глаза. Он снова поцеловал меня, шепча на ухо мне что-то по-французски… я понятия не имела, что это означало. Надеюсь, он прочел мои мысли, и все невысказанные слова были для него понятны. Наконец, усталость заявила о себе.

Признаюсь, любимая… мне больно знать, что внутри тебя другой. Меня волнует, что ты, как тебе кажется, любишь его, но я пообещал, что однажды ты станешь моей, а не его. Внутри тебя окажусь уже я, и ты будешь умолять меня не останавливаться; и даже после ты захочешь еще. Тебе не скрыться… ты предназначена для меня. Ему разрешается быть внутри тебя… пока он трахает тебя… зато я живу внутри тебя. Наша кровь смешана, и никакая вонючая магия не сможет изменить этого. Мы едины, и я обещаю, что приду за тобой. До тех пор, я буду утешать себя мыслями о тебе: как я буду касаться тебя, как наши губы сольются в поцелуе. Скоро, любимая. Очень скоро…

Отбросив одеяло, я ахнула. Оглядевшись, я поняла, что была одна. Туманный свет наполнил палатку, солнце еще не взошло, но снаружи было уже довольно светло. Где-то недалеко зашумел прилив, и я сделала глубокий вдох. Господь Всемогущий. Еще один сон. Еще одно послание. От Викториана. Он был близко. Я чувствовала его.

— Эли? — позвала я, подползая на четвереньках ко входу в палатку.

Человек, который, как я порой забывала, был вампиром, сгорбившись сидел на берегу, наблюдая, как поднимается солнце, приветствуя своим светом случайные раковины. Слегка загорелая кожа на мускулистой спине блестела в тусклом утреннем свете, между лопатками виднелась черная татуировка — герб Дюпре. Он был голый, как римлянин. Обернувшись, он помахал мне рукой.

— Эй, ты, иди сюда, — сказал он и усмехнулся.

Преодолевая страх перед Викторианом, я, тоже голая, вышла из палатки и присоединилась к нему у самой кромки воды. И когда он взял меня на руки, в мыслях вспыхнул тот, другой. Он не испоганит мне все это. Я попросту ему не позволю. Я умру, но удостоверюсь в этом.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ:

ГОЛОСА

«Вампиры существуют на свете; некоторые из вас убедились в этом воочию. Даже если бы у нас не было собственного печального опыта, учения и свидетельства прежних времен достаточно убедительны для здравомыслящих людей.»

— Брэм Стокер, Дракула

«Богом клянусь, я думала, что смогу со всем справиться. Правда. То есть, мои суперспособности чертовски охренительны. Я способна на довольно диковинное дерьмо.

Даже Жиль впечатлен. Но став бесстрашной, я превратилась в безрассудную, а это не есть хорошо. Пока Викториан пытается охмурить меня… то есть, он невероятно красив, но мне-то известна вся глубина его желаний.

Он постоянно говорит со мной… у меня в голове. Он хочет меня также сильно, как и Эли, и я боюсь, все закончится чертовой войной. Вся фишка в том, захочу ли я рискнуть и остановить все это?»

— Райли По

Я упала спиной на песок, уклоняясь от лезвия матери Эли, угрожающе замахнувшейся на меня. Не успела я и глазом моргнуть, как маленькая ступня Элизы оказалась на моем горле. Когда наши взгляды встретились, она покачала головой и вздохнула.

— Райли, милая, — произнесла Элиза соблазнительным приятным голоском с сильным французским акцентом. — Никогда не падай на спину. Уклоняйся, да. Прыгай, да. Но, как видишь, оказавшись на спине, ты становишься совершенно уязвимой.

Она пошевелила пальцами ног по чувствительной части моего горла, затем убрала ногу и подала мне руку. Я приняла ее и, с невероятной силой, она помогла мне подняться.

— В любой ситуации.

— Да, мэм, — ответила я, немного задетая тем, что дама в годах с розовыми ноготками и весом не более 110 фунтов, с легкостью смогла надрать мне задницу. Я стряхнула песок с кожи. — Уклоняться. Не падать.

Она улыбнулась:

— Сто четыре фунта, — уточнила она, читая мои мысли, чем зачастую и занимались Дюпре. — Сет, — позвала она.

— Да, мэм, — ответил он, бросая собранную группу, включая всех братьев и сестер Дюпре у прибоя и подбегая к нам.

— Присоединяйся к своей сестре.

Сет глянул на меня и вскинул темные брови.

— Да, мэм, — ответил он.

Я мрачно уставилась на него.

«Подлиза», одними губами произнесла я. Он лишь улыбнулся. Элис, одетая в белые шорты-бермуды до колен и бледно-розовую майку в тон ее ногтям на ногах, с собранными в ее стиле волосами в конский хвост, изучала нас. Послеобеденные лучи отблескивали от тренировочных клинков (мы не хотели пораниться), вложенных в ножны вокруг ее стройной талии, бедер и плеч. Она выглядела слишком маленькой, чтобы обладать силой носить такой вес, но я то знала, что у нее хватит сил, чтобы отбросить меня фунтов на двести, если только пожелает. Она была невероятно сильной, невероятно быстрой и невероятно смертоносной, несмотря на свою милую внешность.

— Фин, Люк, — позвала она, улыбаясь мне. — Идите сюда.

На мгновение мои глаза встретились с Эли, пока он с братьями бегал трусцой по песку. Ни намека на улыбку, даже на дерзкий смешок — лишь пристальный взгляд, который, казалось, проник сквозь мои внутренности, прямо в душу. Это повергло меня в дрожь.

Фин и Люк окружили меня и Сета, пока Элис едва перемещалась по песку. Их взгляды изучали нас, словно охотники, преследующие добычу. Парни были вооружены так же, как и их мать, и это была не более, чем проверка рефлексов. У нас с Сетом не было клинков — только наш ум и сверхбыстрые способности. Будем надеяться, что они окажутся достаточно быстрыми; ни одному из нас не улыбалось получить по башке резным лезвием. Мы прижались друг к другу спинами, Сет повернул голову.

— Не упади, — прошептал он. — Я беру на себя Фина и Миссис Дюпре. Ты бери Люка.

— И теперь они в курсе нашего гениального плана, — прошипела я. — Дурья башка. Они же, черт тебя дети, постоянно мухлюют.

Все Дюпре на пляже рассмеялись, а в следующее мгновенье, Фин с Люком напали. Сет подпрыгнул; я присела. После этого, я могла лишь следить за тем, что сделала и надеяться, что мой брат сможет справиться сам. Люк подошёл слишком близко, я отобрала у него три нижних лезвия на теле, прежде чем он понял, что происходит. Я услышала жужжание резинового клинка в воздухе и повернулась, измерила вес и расстояние звука, затем подняла руку и поймала клинок, которым в меня запустила Элис. За ним с огромной скоростью последовали еще три клинка; их скорость поразила даже меня, но мне удалось поймать каждый из них, прежде чем они смогли достать меня. Люк напал снова. Я подпрыгнула, выхватила нож из его заплечных ножен и приземлилась на песок аккурат за его спиной. Внезапно, я оступилась из-за тупой боли в бедре. Люк выхватил последний клинок и метнул его в меня. Боль. Я нахмурилась, а он усмехнулся. Хорошо еще, что я быстро исцеляюсь. Все синяки сойдут в течении получаса. И все из-за смешения моей крови с Аркосами, я была сильна как никогда. Иными словами, Дюпре уже не так как прежде горели желанием присосаться к моей главной артерии. Мне же лучше. Я повернулась, чтобы понаблюдать за братом. Сет перепрыгнул Фина и оба его заплечных клинка попадали в песок. У Фина больше не осталось клинков. Сет приземлился, с неимоверной скоростью обхватив парня за лодыжки и нашел еще два спрятанных лезвия. Я моргнула, к тому времени, как мне снова удалось уследить за быстрыми перемещениями брата, он уже кружил возле Элис. Его сосредоточенный взгляд, решительность и даже угроза на лице, были более чем шокирующим зрелищем. Сет был воспитанным парнем, он уважал не только старших, но и женщин. Но сейчас он выглядел так, будто хотел убить крошечную Элис Дюпре в отутюженных белых бермудах и с розовыми ноготками.

К настоящему моменту, толпа, пришедшая заняться серфингом, собралась вокруг. Парни — новообращенные задорно кричали и свистели, пока Сет и Элис кружили друг напротив друга. Джек, Туба, Зетти, Эстель и Проповедник, также как и Эли, Жиль и Джози приблизились. У Элис еще оставалось два лезвия: одно на бедре, другое на плече. Она яростно метнула одно в моего брата. Он присел, протянул руку и перехватил его в воздухе. Парни завопили. В следующее мгновение Элис бросила последний клинок, и Сету на этот раз не так повезло. Оно вонзилось в его плечо, и я поморщилась. Затем, так быстро, Богом клянусь, он бросился на Элис, схватив клинок, прежде чем тот успел упасть и, ударив в полную силу, повалил ее на песок и прижал кончик к ее горлу.

Вау. Просто. Вау.

Парни избрали его «Повелителем Мух», а я бросила взгляд на Эли. Он одобрительно кивнул. Я не смогла разглядеть его глаз, их скрывали тени, но надеюсь, в них сияла гордость за моего брата.

— Эй, шпана, — произнес Люк, возвращая меня к реальности. — Руки прочь от моей матери.

— Извините, Миссис Дюпре, — произнес Сет, спрыгивая с Элис и подавая ей руку, чтобы помочь подняться. Она приняла ее, а он покраснел.

— Хорошая работа, милый, — сказала она, отряхивая ее спину от песка. Затем на положила руку на его голое плечо. — Ты искренне поразил меня.

Фин забросил руку мне на плечо и наклонился:

— У твоего брата серьезные задатки, — сказал он. — Не многие способны превзойти мою мать.

Я улыбнулась:

— Полагаю, всему виной его южные манеры. Могу поспорить, больше Элис подобного не допустит.

Фин усмехнулся:

— Вероятно, ты права. — Он бросил взгляд на мое бедро. — Как нога?

Я проследила за его взглядом к тому месту, где клинок Люка ранил меня. Я пожала плечами:

— Почти не болит. — Красное пятно начало приобретать бордовый окрас. Долго это не продлиться.

Если бы я был здесь, я бы никогда не позволил тому клинку, резиновый он или же нет, коснуться твоего прекрасного тела.

Я огляделась. Глубокий голос Викториана прозвучал так, словно тот стоял рядом со мной. Но это, конечно же, было не так. В своем последнем сообщении он явно давал понять, что вернется.

Я выбросила из головы все мысли и его голос… хотя бы сейчас. Я переводила взгляд с одного на другого. Никто не казался обеспокоенным. Никто не слышал голоса в моей голове. Я удивилась, почему Эли не смог. Он и прочие Дюпре могли читать мысли. Почему же тогда они не слышали Викториана?

Потому что, любимая. Я наводняю твой разум своими мыслями. Они лишь мои и предназначены только для тебя. Видишь, какой силой я обладаю?

— Пойдем, прогуляемся? — сказал Эли, внезапно обвивая меня руками. Он притянул меня к себе. — Я малость устал делить тебя с остальными Дюпре.

— Кое-кто даже назвал бы тебя скрягой, — сказал Фин.

Эли увел меня.

— Меня и похуже называли.

Я оглянулась, пока мы шли, сражаясь с голосом Викториана в голове. Мой взгляд перехватил брат. Сет помахал мне рукой.

— До скорого, Ри.

Я улыбнулась в ответ.

— Пока, бро. — Я не оставляла его ни на минуту, с тех пор как очнулась в последний раз.

Я тяжело перенесла последствия от того, что могло на самом деле случиться с Сетом, я была в ужасе от того, что могу потерять его. Эстель первой сказала мне сбавить обороты, и только благодаря моей стойкости, мне удалось сделать это. Боже, я просто так сильно его любила. Боль и страх ушли, когда братья Аркосы забрали его, это едва не прикончило меня. Я волновалась до безумия. Проклятье, я была бессильна. Он был моим братом. Но теперь, я уже могла расслабиться и доверять ему. То есть, Боже. Он мог драться не хуже, чем в кино. Изумительное зрелище.

— Мне и дальше продолжать общаться с твоими мыслями, — произнес Эли, губами касаясь моего уха, — или как?

Я уставилась на него.

— Эй, вы оба, ужин через полчаса, — окликнула нас Эстель. Я оглянулась, заходящее солнце сияло на ее безупречной темной коже. — Я серьезно, девочка. — Она усмехнулась.

— Да, мэм, — ответила я и улыбнулась ей. — Мы вернемся.

— Хмм, лучше бы так и было. Несносное дитя, — ответила она, затем повернулась и присоединилась к остальным на пляже.

— Ты знаешь, что я смогу с тобой сделать за тридцать минут? — прошептал Эли, целуя мою шею, пока мы шли.

Его руки, лаская обнаженную кожу на моем животе, задели пупок, скользнули под шорты, а затем снова вверх, аккуратно потянув за тесемки бикини. Его губы сместились с шеи на мое плечо, и я задрожала.

— Разговоры ни о чем и никаких действий, Дюпре? — поддразнивала я, сгорая от его прикосновений, склонив голову набок, пока губы Эли целовали мою кожу. Я схватила его за задницу. — Боже, ты серьезно считаешь, что тридцати минут будет…

Так быстро, что у меня закружилась голова, Эли развернул меня лицом к себе. Солнце за его спиной уже садилось, он посмотрел на меня, легкий бриз взъерошил его волосы. Голубые глаза, потемневшие от желания, пристально смотрели на меня, я подумала, что он съест меня, прямо тут.

— Доверься мне, — произнес он низким от желания голосом. — Я хочу. — Он скользнул руками по моей талии, обхватывая ягодицы и прижимая меня к себе. Он был уже тверд, пульсируя и прижимаясь ко мне в самых правильным местах. Я ахнула. — Идем. — Он взял мою ладонь и потянул за собой.

— О, не беспокойся, — пообещала я, позволяя Эли увести себя с пляжа, подальше от остальных. — Еще как пойду.

Нам больше некуда было пойти кроме как в воду, на крошечном острове не было зарослей, неподалеку был домик Проповедника и Эстель, остальное принадлежало лагерю. Либо на пляж, либо в воду.

Эли прочел мои мысли, он потянул меня к теплому прибою, отпустил мою ладонь и нырнул. Я сделала тоже самое, после мы оба вынырнули на поверхность. Эли скользнул ко мне, поднял и усадил к себе на колени. Под водой его пальцы обхватили мою талию, а я обвила руками его шею. Пару секунд мы лишь смотрели друг на друга, волны ласкали нашу кожу, а он так пристально посмотрел на меня, что мне захотелось отвернуться.

— Не нужно, — произнес он, обхватывая пальцами мой подбородок и удерживая взгляд. — Посмотри на меня, Райли.

Что я и сделала, сердце пропустило удар. Смотреть на него вот так вот, причиняло мне боль. Эли был настолько красив, это ошеломляло меня каждый раз, когда я смотрела на него и его тело. Влажные волосы растрепались, капли воды сверкали на коже, я невольно затаила дыхание.

— Да, — тихо произнес он. Я едва его расслышала. — Также и ты действуешь на меня. — Он заправил выбившуюся прядь мне за ухо. — Я не могу выбросить тебя из головы. Никогда. Ты — это все, о чем я способен думать.

Я улыбнулась:

— Я уже поняла, что ты — озабоченный вампир, — ответила я.

— Нет, — отрывисто ответил он. — Дело не в этом. Ну, не только в этом, — добавил он. Затем, я утонула в этих невероятных голубых глазах, даже если бы я захотела отвести взгляд, все равно бы не смогла.

— В этом то и вся проблема, да? — спросила я, пытаясь сделать этот момент менее серьезным. — Ты ведь знаешь… что должен быть со мной супераккуратным, потому что я по-прежнему человек, и ты не можешь себе позволить оторваться на полную катушку… — Его пальцы накрыли мой рот, останавливая поток нелепых фраз, готовых сорваться с моих губ.

— Нет, Райли, — ответил он. — Я немало занимался сексом с добровольными партнершами, — как ни в чем ни бывало ответил он. — Но ни одна из них не смогла проникнуть сюда. — Он взял мою ладонь и приложил к своему сердцу, ну, или тому месту, где оно предположительно должно было быть. Его взгляд потемнел. — Ни одна. Лишь ты. Никто и ничто больше не причинит тебе вреда, обещаю. — Он провел костяшками по моей щеке. — Я думал, что проведу вечность в одиночестве. Теперь, у меня есть ты. — Он покачал головой. — Это своего рода чудо.

Сердце замерло. Никто и никогда, кроме Эли, не пробуждал во мне таких чувств. Я знаю, что наши отношения по большей части основаны на сексе. Прямо таки в основном. Наверное, поэтому я пыталась отшутиться и нести несерьезный бред. Признаю, я испугалась. Чего именно, пока не уверена. Но я точно знала, что испытывала к Эли тоже самое, что и он ко мне. Как бы слащаво и одержимо это не звучало, я не смогу без него. Я хочу, чтобы он всегда был со мной рядом.

— О, да? — произнес он, прижимая меня к себе с широкой улыбкой. Затем он коснулся губами моего уха. — Именно это я и надеялся услышать, — прошептал он, целуя мою мочку.

— Часть меня никогда не захочет уезжать отсюда. — Он отодвинулся, встречаясь со мной взглядом, в котором отчетливо читался неприкрытый голод. Такой не встретишь у обычных мужчин. Он был…. другой. Не могу объяснить, но я ощущала себя желанной. Обожаемой. Любимой. Не просто как… объект для секса на мгновение, а скорее… необходимостью.

Эли покачал головой, обхватывая рукой мой затылок и касаясь губами моих губ. Солнце уже зашло, ветер обдувал мою влажную кожу, поэтому по телу побежали мурашки. Но в объятиях Эли я едва замечала это. Его губы обрушились на мои, язык медленно скользнул внутрь, и я растворилась в его властном, чувственном поцелуе. И стоило мне прижать ладонь к его груди, проводя пальцами линии к его животу, он остановился и поднял голову. По его губам скользнула горькая, как мне показалось, улыбка.

— И чтобы доказать тебе, что я не просто озабоченный вампир, который только и хочет забраться к тебе в трусики, мы вернемся в лагерь. Сейчас же.

С куда меньшим изяществом, Элигиус Дюпре опрокинул меня прямо в Атлантический Океан, и направился прямиком к пляжу.

— Погоди! — Окликнула я его, сидя в воде. — Раз уж ты хочешь забраться в мои трусики, я не возражаю!

Эли рассмеялся:

— Нет.

Я шлепнула по воде рукой и выругалась на румынском. После чего Эли повернулся и в шоке уставился на меня, а затем расхохотался так громко, что стало слышно на всем острове. Я нырнула под воду, чтобы остудить свое разгоряченное тело.

По правде говоря, сидеть вокруг костра на пограничном острове Джорджии в компании древних вампиров, чародеев — Гала, и подростков с вампирскими примочками было гораздо интересней, чем зависать с одногодками. Без обмана — это было нереально. Странно. О, и Зетти… не стоит забывать об огроменном Тибетце. Дело в том, что он сидел как раз напротив меня с мешочком праха из костей черного кота (надеюсь кости были извлечены после смерти бедняги, впрочем, кое-какие сомнения у меня на сей счет имелись), кладбищенской земли и Бог знает, что там еще намешала Эстель, все это вызывало у меня желанием написать матери Зетти в Катманду и пожаловаться на него. Он был очень суеверным чуваком, который больше не доверял мне, и, вероятно, это было надолго, прежде чем он сможет доверять мне снова. Я очень напугала его, когда очищалась от вампирского яда.

Я огляделась по сторонам. Конечно, Дюпре были такими же очаровательными, французскими личностями. Фин и Люк сидели и разговаривали, Люк чистил кусок деревяшки и кидал щепки в песок. Как ни странно, оба выглядели серьезно, и это заставило меня задуматься, о чем они говорили. Жилль и Элис сидели рядом с ними и были полностью поглощены друг другом, это было очень мило, учитывая, сколько лет они были вместе. Жилль держал Элис за руку, ее глаза горели, когда она смотрела на него. Думаю, это одна из величайших привилегий вампиров: когда они тебя любят, они действительно любят тебя — навязчиво, верно и навсегда. Мне нравится это.

Джози сидела рядом с Сетом; разговаривая, они наклонились друг к другу. Каждую секунду, один или другой, или оба, смеялись над какой-то личной шуткой, которой они делились. Они стали очень близки с тех пор, как люди были спасены и доставлены на Остров, и пока она держала свои клыки подальше от артерий моего брата, я была совершенно спокойна.

Команда «Повелитель мух», в футболках и шортах, сидела на досках, скорчившись и утопая босыми ногами в песке. Риггс держал палку, которой продолжал тыкать в огонь, вызывая снопы красных искр, пролетающих над их головами. Уже дважды взглянув на меня, он поднимал одну бровь и ухмылялся. Я покачала головой. В чем паренек нуждался… так это чувственном стремлении вампира. Он был достаточно плох, когда просто был несовершеннолетним достигшим половой зрелости Риггсом. А теперь? Хорош как Бог. Тем не менее, я не могла не понравиться ребенку. Я смотрела, как он пикируется с мальчиком по имени Якоб — оба одной комплекции, одного роста. Риггс был быстрым и двигался с такой грацией, казалось, будто он парил. Как Сет, он созрел физически, и чертовски быстро. Мысленно, в той или иной степени. Я была свидетелем его напряженной концентрации, во время спарринга. Исчезла неловкая угловатость пятнадцатилетнего мальчика. Я была очень впечатлена. Мне было жалко всех родителей молодых девушек в Саванне.

Эстель и Проповедник сидели по одну сторону от меня, Джек и Туба по другую сторону от них. Время от времени Туб бросал на меня взгляд, потом усмехался, его широкая белая улыбка, казалось, сияла в темноте.

Жиль прочистил горло, и мы все повернулись к нему. Камуфляж подчеркивал морщины на лице, появившиеся до его становления вампиром. Его глаза, того же шокирующего синего цвета, как и у всех Дюпре, выглядели стеклянными, когда янтарный свет пламени отражался в их глубине. Он огляделся.

— Вы хорошо поработали и упорно потрудились, оттачивая свои новые навыки. Я помню, когда приобрел свои таланты. Нелегкое достижение. — Он коротко кивнул. — Я горжусь.

Низкий ропот пробежал по толпе ребят, на их лицах читалась явная гордость.

— Поскольку вы приобрели склонность к вампиризму, есть вещи, которые мы будем ожидать от вас. Вы все — защитники города. — Взгляд Жиля нашел группу мальчиков, и он улыбнулся. — Нет. Это не означает, что вы должны заниматься чисткой, хотя, если это понятие вас поразит, это было бы замечательно.

Толпа захихикала, а Жиль продолжил:

— Это означает, что вы, как и мы, теперь… хранители. И от вас будут ожидать определенных вещей. Вы будете присматривать за городом и охранять людей.

— Если вы используете свои возможности против людей, сначала вы предстанете перед судом здесь. Перед Проповедником и его темными.

Парни огляделись.

— И если они сочтут это необходимым, мы откажемся от ваших навыков, — сказал он.

Понимание озарило глаза мальчишек, но страх быстро заменил его. Это означало, что у Дюпре не останется иного выбора, кроме как убить их. Я молилась, чтобы этого не случилось.

— А сейчас, — продолжил Жиль, — мы уезжаем через два дня. Вы вернетесь в свои дома, в школу, и подадите пример другим ребятам вашего возраста.

Улыбка, которую он выдал, делала две вещи: одновременно согревала и охлаждала. Странно.

— Мы будем наблюдать.

Мальчики встали и направились к своим палаткам. Их молчание означало, что они думают обо всем этом… усиленно. Хорошо. Им это было нужно. Я не хотела больше ездить в полицейский участок, чтобы выручить их задницы из-за глупостей.

— Жиль, остановись, — мягко сказала Элис, игриво шлепая Жиля по бедру. На нем были пара бермудских шорт в шотладскую клетку, белая футболка с надписью магазин «Черный глаз» и шлепанцы. Он надрал мне задницу. Жиль поднялся, потянув за собой жену. Он посмотрел на меня, ухмыльнулся и снова повернулся к толпе.

— Вы, ребята, больше не будете так много спать, как прежде. Не сидите без дела. Читайте. Учитесь. Сделайте ваш ум острым. Займитесь спортом. — Он задумался на мгновение. — Мне всегда нравился футбол. Скорее, соккер¹, - кивнув, он потянул свою жену вперед. — Пока.

Остальная толпа рассеялась. Проповедник наклонился и погладил меня по голове.

— У тебя все будет хорошо, дитя, — сказал он, и его кожа сияла в свете костра. — Не забудь свой чай. — Он усмехнулся, Эстель хихикнула, и они скрылись в палатках.

— Мы пойдем прогуляемся, — сказал Сет, рядом с Джози. — Увидимся утром.

— Спокойной ночи, — сказала я и проводила их взглядом, пока тени не поглотили их. Мы с Эли остались одни у огня.

— Ты смеялась над моим отцом? — прошептал Эли. Я села между его бедер, и его руки скользнули по моей талии. — Стыд и позор Райли По.

Я подняла голову вверх, чтобы посмотреть на него. Сияние огня отбрасывало тень на его лицо, и клянусь, я никогда не видела ничего более прекрасного за всю мою жизнь.

— Я этого не делала. Это просто… забавно. Я привыкла видеть его одетого официально. Эти шлепанцы и пинок под зад.

Руки Эли сжались вокруг меня, притянув ближе.

— Да, я знаю. — Он устроил меня таким образом, что мне не приходилось неуклюже крутить шеей, чтобы увидеть его. — Как ты себя чувствуешь? — серьезно спросил он. — Готова отправиться домой?

Я думала об этом. Испытывая короткие вспышки странных чувств, и не могла их описать, если бы попыталась. Они были похожи на маленькие электрические удары. Но я больше ни на кого не хотела нападать, так что это было хорошо.

— Да я готова увидеть Никс и мою собаку, так что готова вернуться к работе, — сказала я.

Я провела пальцами по его лицу.

— Я скучаю по своему творчеству. Запаху чернил. Моей музыке. — Я рассмеялась. — Даже по мурчанию Вдовы. — Я посмотрела ему в глаза. — Просто присмотри за мной немного, а? Не хочу ошибиться и случайно причинить кому-то вред.

— Наверное, я могу это сделать, — сказал он с усмешкой и ткнулся в мою шею, его губы коснулись моей кожи, вызвав мурашки. — Буду рад твердым стенам, постели, чтобы взять тебя, — прошептал он, его взгляд остановился на моих глазах. — Секс в воде прекрасен, но я готов к мягкой постели. — Он пожал плечами. — Или твердой кирпичной стене.

Во мне всколыхнулись воспоминания о том, как мы с Эли занимались сексом у той самой стены в моей спальне; вслед за ними по телу пробежали мурашки.

— Придется тебе немного поумерить свой пыл, Ромео, — сказала я. — Со мной живет брат. Помнишь? Не хочу, чтобы у него на века осталась психологическая травма.

Его пальцы скользнули по обнаженному животу и опустились на бедро.

— Тогда, думаю, будет лучше, если мы пойдем ко мне.

Несколько мгновений я изучала его лицо, наслаждаясь ощущениями от его пальцев на коже.

— Ты больше не испытываешь желания выпить мою кровь? — спросила я. — Как прежде?

Эли покачал головой:

— Оно никуда не делось, но уже не такое сильное, как раньше, — ответил он. — Твоя ДНК изменилась, Райли. Группа крови по-прежнему уникальна, но уже не сводит с ума как прежде. — Его взгляд потемнел, всматриваясь в меня. — Сейчас ты сводишь меня с ума. И вместо твоей крови, я жажду тебя.

Я прижалась к нему:

— Думаю, я воспользуюсь этим, Дюпре, — сказала я, и, обхватив ладонью его шею, прижалась губами к его губам. Скользила по ним, чем вызвала у Эли немедленную реакцию. Его язык проник в мой рот, лаская и продлевая поцелуй. В костре треснул желудь, выводя нас из транса. Я отстранилась и посмотрела на Эли.

— Эй, — сказала я, отодвигаясь и улыбаясь. — Обратись.

— Что? — сказал Эли, затем закатил глаза. — Брось, Райли. Боже.

— Ну же, — упрашивала я. — Пожалуйста.

Эли рассматривал меня секунду, другую, затем покачал головой.

— Боже, ты ненормальная, ты ведь в курсе, да?

Я улыбнулась и заправила за ухо длинную красную прядь:

— Ага, и горжусь этим. А теперь, давай, сделай это.

В мгновение ока лицо Эли исказилось: он широко раскрыл рот, появились длинные клыки, радужка стала белой, зрачки — красными. Я подскочила, после с восхищением принялась рассматривать его.

— Вау, — произнесла я, понизив голос от восторга. — Клево.

Также быстро, его черты расслабилась и вернулась прежняя красота Эли. Он снова покачал головой:

— Тебя легко развести, По. Чертовски легко развести. — Он придвинулся и подарил мне сладкий поцелуй. — Это мне в тебе и нравится.

Должна признаться, жаловаться мне было не на что. А то, что заставлял меня чувствовать Эли? Просто неописуемо. От него мое сердце в буквальном смысле воспаряло, словно у него был моторчик, и оно мчалось по пустому хайвею. Когда я прижалась к его груди, его стальные руки обхватили меня, и он опустил подбородок мне на плечо, я закрыла глаза. Притворится было нетрудно… я была молодой девушкой в самом расцвете сил, у меня был сексуальный, преданный бойфренд, охренительный тату-салон, процветающий бизнес, любящая семья Галла и восхитительный брат, которого я любила всем сердцем. Я могла притвориться, что все нормально и весь мир у моих ног. Я могла практически позабыть о двух стригоях, покусавших меня, оставивших в моем теле злостный стригойский яд, а после наградивших меня суперспособностями… к тому же один из этих вампов хотел меня. Очень. И он не остановится до тех пор, пока не овладеет мной.

В какой-то момент я заснула; я устала и вымоталась настолько, что не заметила, как Эли отнес меня в палатку. Не знаю, как долго я проспала. Но зато чертовски хорошо помню, как проснулась…

Райли? Проснись, любимая. Я знаю, что сейчас ты в объятиях Дюпре, и как бы сильно я его ненавидел, пока что я ничего не могу с этим поделать. И лишь потому что я не могу быть рядом с тобой, я не осмелюсь думать о том, как удерживать твои сексуальные желания. Мне физически больно быть вдали от тебя, поэтому единственный способ спасаться от мук — связываться с тобой мысленно. Представляй меня вместо него, Райли, как мы с тобой сливаемся в едином блаженстве. Вообрази, как мои руки держат тебя, касаются тебя, наши тела прижимаются друг к другу. Представь, будто мои губы накрывают твои, наши языки сплетаются, а мои пальцы скользят по твоей мягкой обнаженной коже, пока не достигнут того местечка, от которого ты потеряешь рассудок от дикого желания ко мне. Обещаю, тебе не придется ждать долго. Так сильны мои воспоминания о том времени, что мы провели вместе, я даже могу ощутить аромат твоей кожи и почувствовать на языке твою…

— Райли, проснись.

Я подскочила и огляделась по сторонам.

— Что?

Эли рассмеялся:

— Извини… не хотел напугать тебя. — Он убрал спутанные пряди с моего лица. — Отец и Мать уже на ногах. — Он усмехнулся. — Пора на тренировку.

Изобразив самое лучшее непроницаемое выражение лица, на которое я только была способна, я отмахнулась от головокружительной беседы во сне, односторонней впрочем, с Викторианом Аркосом, натянула чистый топ-бикини и широкие шорты, затем вынырнула из палатки для двухдневного марафона тренировок.

Я не была уверена, что смогу скрыть послания Викториана, и не была уверена, почему Эли до сих пор ничего не обнаружил. Он очень часто бесцеремонно рылся в моих мыслях. Честно говоря, обычно я не возражала. Меня это отчасти… заводило. Чудно, знаю, но приличия — это не мое.

На этот раз, я была рада, что Эли не лез ко мне в голову. Когда настанет подходящее время, если я почую настоящую угрозу, я позволю Эли и его семье узнать о том, что Викториан врывается в мои мысли. А пока, я и сама могу с этим справиться. Всю свою сознательную жизнь я то и дело общалась с извращенцами, и, да, Викториан Аркос был чуточку сильнее, но и он, в конце концов, оказался всего лишь озабоченным двадцати однолетним парнем. Плюс еще то, что он — стригой, и вы получите супер-мощно озабоченного двадцати однолетнего парня.

Но не станем забывать, что и я уже не была простой смертной. Я обладала способностями стригоев. И я чертовски хорошо с ними справлялась. Я знала, что если расскажу Эли, ему снесет крышу и уже никто не сможет предугадать, каких дел он наворотит.

Прямо сейчас мне хотелось одного. Покоя, новизны в наших отношениях и всех сопутствующих бонусов. Другими словами, я была эгоисткой. Я хотела, чтобы Эли побыл только моим хоть немного, без всяческих стрессов и гнева из-за Викториана. Я знала, что долго это не продлится. В общем, я была немного расстроена. Я знала, что несколько прошедших недель были нереально идеальными: жизнь на приграничном острове, вдали от стригоев, Аркосов, новообращенных и мира, где человеческая жизнь ничего не стоила, а их кровь потреблялась самыми немыслимыми способами. Я ощущала скверну от наших превращений.

Свежая партия новообращенных лишь ускоряла оживления стригоя; они были голодны, а потому выходили из-под контроля. Они кормились, убивали, обращали других людей. Пора было уже вернуться обратно в реальность, и на этот раз я буду держать ухо востро. У меня появились способности. И я, черт подери, была готова ими воспользоваться.

Два дня спустя…

Было довольно забавно вернуться на большую землю. Быть может, все дело в том, что я была немного иной разновидностью человека, а, может быть, я просто знала охренительный секрет в отличие от прочих жителей Саванны. Я знала, кем были мы с Сетом, кем был Проповедник и его семья, и я знала, что представляют собой Дюпре. Я знала, что Риггс и прочие парни больше не были обычными подростками. Я знала, что Зетти не просто огромный тибетский вышибала с устрашающей татушкой на лбу. Мы все изменились. Быть может, от понимания всего этого, все казалось таким… странным. Надеюсь, я смогу к этому привыкнуть.

Сет уехал с Жилем и Элис (да, вампиры водят и у них есть охренительный серебряный Лексус), я же поехала с Эли на мотоцикле. Фин с Люком развезли парней по домам, поскольку их родители беспокоились, ведь все они были, якобы, в специальном лагере все это время. По просьбе Жиля, все они, включая Сета, продолжали обучение, чтобы не отстать потом от школьной программы. Пришлось немного подправить воспоминания родителям, директору и учителям, но… эй, теперь все было в норме. Был выходной, с понедельника начиналась школа. Несладко.

Жиль высадил Сета и Джози у Татумании, Эли остановился у обочины. Прежде чем я успела слезть с заднего сиденья, дверь магазинчика открылась, и Никс выскочила оттуда словно чокнутый Джек Рассел на креке, позади нее лаял Чейз. Сердце пропустило удар, я была так рада увидеть подругу и свою собаку. Мы все приготовились к обнимашкам и целовашкам.

— Райли! Сет! О Господи, вы, наконец-то, дома! — воскликнула Никс. Даже в паре тяжелых гот-ботинках Мэри-Джейнс, полосатых чулках и кожаной мини-юбке, она была чертовски проворной.

Сперва она бросилась на Сета и обняла его так крепко, что я подумала, он не будет дышать еще неделю. Но Сет обхватил ее своими ручищами и тоже крепко обнял в ответ. В теории, они не виделись почти два месяца… с тех самых пор, как Сет начал превращаться.

— Вау… да ты только посмотри на себя, — сказала Никс, поворачивая его из стороны в сторону.

Сет повернулся. Добродушный по натуре своей, он позволил вертеть себя, как ей только вздумается. Наконец, она остановилась и, приоткрыв рот, уставилась на него.

— Да ты… качок, парень. А загорел-то как!

Сет усмехнулся:

— Правда? Безумие, да? — Он показал бицепсы. — Зацени вот это.

Никс ахнула и запищала. Ее глаза широко распахнулись.

— Магия Галла пошла тебе на пользу, малыш.

Сет бросил на меня взгляд, затем широко улыбнулся:

— Точно. И Никс, — он снова обнял ее, уткнувшись носом в шею, — я скучал по тебе.

Огромные голубые глаза Никс, всегда переполненные эмоциями, которые она постоянно ощущала, наполнились слезами. Она крепко обняла его, затем отступила назад, взъерошив ему волосы.

— Я тоже скучала по тебе, Братишка. Так здорово, что ты снова дома. — Она нежно обхватила его лицо ладонями и заглянула в его глаза. — Я не хочу, чтобы ты опять исчез.

Щеки Сета покраснели:

— Не буду, Никс. Обещаю.

Он отодвинулся и опустился на корточки.

— Эй, приятель! — сказал он Чейзу, почесав ему за ухом. Чейз облизал ему лицо и приветливо помахал хвостом. Мой брат всегда мог растопить любое сердце… даже собачье.

— Ой, ты только посмотри на себя! — сказала Никс, поворачиваясь ко мне. Ее глаза широко распахнулись, когда оглядела меня с головы до ног. Она крепко обняла меня. — Кажется, я ни разу в жизни не видела тебя загоревшей!

Она отодвинулась и приложила свою бледную руку к моей побронзовевшей. Она усмехнулась.

— А тебе идет, Ри. — Она снова обняла меня. — Боже, как же я соскучилась по вам, ребята! Мне было так одиноко без вас.

Она немедленно повернулась к Джози и подмигнула ей; потом повернулась к Эли и тоже обняла его.

— Эй, Эли, приятно снова тебя увидеть. — Она широко ему улыбнулась. — Спасибо, что вернул мне мою семью.

Эли улыбнулся в ответ и кивнул:

— Всегда рад.

Никс неожиданно замерла; затем обернулась.

— Бог ты мой, у меня же парень в кресле!

Мы все смотрели, как Никс скрылась в Татумании.

— Она — замечательная подруга, — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Тебе с ней повезло, — сказал Эли, затем коснувшись моего локтя, повел меня внутрь. Я свистнула Чейзу, который вбежал опередив нас. Я сделала глубокий вдох, когда в нос ударил запах чернил моего салона. По правде сказать, здорово оказаться дома.

Три дня все шло просто идеально: никаких снов или дальнейших мыслей о Викториане Аркосе. Неду Гиллеспи (парню, которого Джози укусила много лет назад) было нечего сообщить о любом виде вампирской деятельности на территории Саванны. Сет и другие парни вернулись обратно в школу, и не удивительно, что Сет сделал это с огромным энтузиазмом. Ему всегда нравилась школа, он обожал учиться и был чертовски умен в науках.

Три дня и три ночи в моей маленькой вселенной все было спокойно. Господь Всемогущий, как бы мне хотелось, чтоб так все и продолжалось. Но в глубине души, я уже начинала что-то подозревать. Стоя рядом со своей установкой, я разминала шею, повернув несколько раз вправо и влево, чтобы расслабить затекшие мышцы, затем похлопала по кушетке.

— Усаживайся, — сказала я рейнджеру, лет тридцати пяти, уже изукрашенного несколькими рисунками. — И сними рубашку, солнышко, я, к твоему сведению, не умею рисовать сквозь камуфляж.

Мужчина рассмеялся, расстегнул рубашку и скинул ее с плеч.

— Есть, мэм.

По ощущениям, я попала в старые добрые времена, когда я прыгала по Татумании, от посетителей не было отбоя, а из колонок лился добрый милый рок. «Сердца Баракуды» ввели меня в то состояние, когда мне нравилось татуировать кого-нибудь, особенно того, кто в этом был уже не девственником, вроде этого парня.

— Милые сапожки, — сказал он, укладываясь на кушетку лицом вниз.

Я бросила взгляд на свои высокие до самых бедер сапоги, оканчивающиеся возле подола черной мини юбки. К ней я подобрала футболку от фирмы Blondie с розовыми подтяжками в клетку, к слову, выглядит потрясающе.

— Спасибо, — ответила я, широко улыбаясь. — Готов?

— Завтра я дислоцируюсь, — ответил он сиплым от курения голосом. — Я всегда готов, милая.

Рейнджеры круты. Я улыбнулась ему и хлопнула его по руке.

— Возвращайся поскорее.

Я перенесла распечатанное с компьютера изображение на его левый бок — единственный свободный участок на его спине. Это был нереально-жуткий череп солдата с сигаретой в зубах, на нем была каска времен второй мировой с надписью «Fuck Off». Обалденно. Как только изображение подсохло, я заправила чернила, взяла игру и под звуки жужжания «Вдовы» и песен «Heart’s», приступила к работе.

Я бы предпочла непрерывно оставаться в зоне «Барракуды», пока вся работа не будет закончена. Но хрен там. Едва я закончила с ремешком на каске и промокнула кровь, случилось нечто непредвиденное.

Вчера я кормился, Райли. Никогда не умел наслаждаться этим… не то что мой братец. Но это всего лишь необходимость, чтобы выжить. Обещаю, я проявляю милосердие, кормлюсь лишь тогда, когда начинаю ощущать слабость и беру лишь то, что поможет для поддержания сил. Я не забиваю их, как скот. Надеюсь, ты мне веришь. Мне больно думать, что ты считаешь меня монстром.

Я замерла с иглой над самой кожей и ощутила, как внутри меня поселяется холод. Голос Викториана был так… близко, я почти ощущала его всем своим нутром. Неужели, теперь он хвастается мне своими убийствами? От этой мысли я похолодела. Он что, ожидает от меня сочувствия? Да он просто психо-вампир недоделанный!

Возникший из ниоткуда, его голос был громким и настолько реальным, словно он был в этой комнате, рядом со мной. На всякий случай, я огляделась.

— Что случилось? — поинтересовалась Никс, стоящая у своей установки.

Мне ничего не оставалось сделать, как мысленно отмахнуться от этого. Я была чертовски уверена, что не смогу рассказать Никс, что произошло. Я вздохнула, потянулась, чтобы размять спину и шею.

— Ничего. Мышцы немного повело. — Я улыбнулась ей. — Все в порядке.

Никс разглядывала меня на пару секунд дольше, чем обычно, потом пожала плечами и вернулась к работе. На мгновение я даже порадовалась, что Эли не было поблизости. Если бы он только сосредоточился на чтении моих мыслей, начался бы настоящий ад. Эли Дюпре слетел бы с катушек и стал неуправляемым, если бы узнал, что Викториан Аркос мысленно мучает меня. Хорошо, что я уже большая девочка и сама могу об этом позаботиться.

В течении всего дня, голоса не умолкали. Голос Викториана, конечно же, но как только я начинала думать, что он закончил, он снова начинал нашептывать мне очередную ерунду. Мне становилось все труднее и труднее маскировать это. Никс только что ушла, мой последние клиент скрылся за дверью, а я уже поднималась по лестнице в свою квартиру, когда в мои мысли ворвался Викториан.

Тебе будет интересно узнать, что когда я кормлюсь, то думаю о тебе?

Я чувствую, что ты должна узнать правду, что я думаю о тебе, твоем обнаженном теле, влажном и скользком от наших занятий любовью, и мой член глубоко внутри тебя, твои ноги обхватывают меня, ты умоляешь меня не останавливаться, просишь о большем.

Эти мысли… они… успокаивают меня. Разве это имеет смысл?

Признаюсь, я не обладал столь уникальной способностью до того, как испробовал твоей крови. До того, как в меня вошла часть тебя… до того, как мы стали… связаны.

— Оставь меня в покое! — закричала я. — Богом клянусь… я сама тебя прикончу!

Несмотря на то, что в эти дни мое сердце билось медленней обычного, сейчас оно молотило, как сумасшедшее; дыхание стало рваным и сбивчивым, словно я бежала, перепрыгивая через две ступеньки. Стоило мне сбросить сапоги и юбку, я услышала, как хлопнула дверь черного хода.

— Я дома! — крикнул Сет.

— Хорошо, — ответила я, не желая, чтобы он был в курсе того, как сильно я была расстроена.

Мысли метались, я сняла оставшуюся одежду, натянула штаны для йоги и спортивный лифчик, после чего выместила свое плохое настроение на боксерской груше. Не знаю, как долго занималась, но я даже не услышала, как Эли вошел в квартиру, или в мою комнату, и лишь одному Богу известно, как долго он стоял там и читал мои гребаные мысли.

— Он снова тебе снился, — сказал Эли, взгляд жесткий, голос суровый и непривычно осуждающий. — Да?

Я проигнорировала его, эмоции хлестали через край, резко выпрямив ногу, я со всей силы ударила грушу, подвешенную в спальне. За этим последовало еще три удара. Во мне росли боль и обида, после еще нескольких ударов и пинков, я вспотела вполне себе так по-человечески.

Сильные ладони Эли обхватили меня за плечи и развернули к нему.

— Не игнорируй меня, Райли. — Он склонился ко мне. — Не надо.

Я нахмурилась, совершенно взбесившись.

— Тогда не нужно осуждать меня, Эли. — Я сбросила его руки с себя. — Ты ведь знаешь, что я ничего не могу поделать с этими снами. Тебе прекрасно об этом известно.

Эли пристально смотрел на меня в течении нескольких секунд, затем провел пальцами по волосам, пробормотал несколько французских ругательств и подошел к окну. Он посмотрел в сторону реки.

— Ты хочешь его.

Во мне вспыхнул гнев и я скрестила руки на груди.

— Тебе сколько, черт тебя дери, Эли, лет? — спросила я. — Шестнадцать что ли? Ах, нет… верно. Тебе больше двух сотен. — Я подошла сзади, схватила его за руку и развернула к себе.

Пронзительные голубые глаза нашли мои, я знала, он читает мои мысли, роется в них, как маньяк в грязном белье.

— Ты ведешь себя, как ревнивый школьник, — сказала я, немного смягчившись и проведя по его щеке пальцами. — Серьезно, Эли.

Прежде чем его лицо перестало выражать какие-либо эмоции, его взгляд потускнел, а прекрасные полные губы сжались в тонкую линию.

— Не отрицай этого, ты ведь хочешь его, да? — его голос дрожал, французский акцент стал заметней, чем обычно. Я быстро усвоила: чем сильнее акцент, тем злее Эли Дюпре.

— Викториан насильно проникает в мои сны, — грубо ответила я. — Точно также, как и управляет моими эмоциями в них. — Я подошла ближе. — Я. Ничего. Не. Могу. С. Этим. Поделать.

Гнев ожесточил черты его лица.

— Думаешь, это какая-то игра? Он смертельно опасен, Райли. Думаешь, у него есть к тебе чувства? Нечто большее, чем одержимость? Да он высосет твою кровь за пару жалких секунд. Потом уже поздно будет жалеть. — Его взгляд помрачнел. — Мне кажется, что ты наслаждаешься этими снами куда больше, чем можешь признать, — произнес он, обойдя меня стороной. У двери, он остановился, глядя прямо перед собой. — Ты могла бы прийти ко мне.

— Что бы ты сделал, Эли? — спросила я. — Ты не можешь влезть в мое подсознание и изменить что-либо. Ты не сможешь остановить его.

— Ты не знаешь, на что я способен, — сердито ответил он. — Ты даже не дала мне грёбаного шанса.

Он двигался слишком быстро, я даже не увидела, как он развернулся и ушел. Лишь дверь черного хода захлопнулась, предупреждая меня о его уходе.

Я подошла к окну с видом на Ривер Стрит, прислонилась бедром к карнизу и устремила взгляд в растущую темноту. Вскоре наступит кромешная тьма, верная тьма (Галла произносят это как «Виечная тима») Что означает, беспросветная тьма. Она ассоциировалась с бесконечной ночью. Наклонившись вперед, я прижалась лбом к холодному стеклу.

Эли был неправ, далеко не во всем. Мне не нравились эти сны; как и откровенными разговорами, в которые то и дело меня втягивал младший Аркос. Я не хотела Викториана. Во снах я хотела лишь двух вещей: продолжать заводится, и чтобы он остановился и оставил меня в покое.

Время от времени он возвращался, с эротическими снами, которые выходили за всяческие рамки и унижали меня. Я презирала его. Он с легкостью возбуждал меня. А еще, мне хотелось сорваться всякий раз, когда его голос раздавался в моей голове. Что еще хуже, Викториан не затыкался даже тогда, когда я бодрствовала. Каким-то образом, ему удавалось пробраться в мою голову вне сна. Единственное логическое тому объяснение, у нас была общая ДНК стригоя. Я думала, что смогу с этим справиться. Я хотела смерти этому подонку. Я была единственной, кто мог подобраться к нему достаточно быстро, чтобы это осуществить. Проклятье.

— Что это было? Ты в порядке?

Я обернулась и встретилась с сосредоточенным взглядом Сета. Я была похожа на пучок оголенных проводов, и мне было просто необходимо сжечь лишнюю энергию. Или так, или биться головой о стену.

— Ничего, братец. Серьезно. Не хочешь отправиться на пробежку.

Брат одарил меня кривоватой улыбочкой.

— Я — пас. Встречаюсь с Джози, хотим немного попрыгать по крышам. — Он шевельнул бровями.

Сет По определенно наслаждался своими вампирскими штучками. У паренька открылся талант к паркуру. Я пристально за ним наблюдала, чтобы понять, вылезет ли из него еще что-нибудь странное. Пока что, нет. Я усмехнулась.

— Понятно. Увидимся позже.

Эти бездонные зеленые глаза уставились на меня; потом Сэт притянул меня в объятия.

— Люблю тебя, сестрёнка. — Затем он исчез за дверью.

Я покачала головой, натянула кроссовки и вышла в прохладную сентябрьскую ночь, пересекла торговую улицу, взбежала по металлическим ступенькам на Бэй Стрит и понеслась во весь опор.

В сентябре воздух Саванны оставался теплым, тяжелым и липко-влажным. Я дышала им, пока бежала, мышцы на ногах с каждым шагом напрягались. Я могла бежать быстрее, гораздо быстрее, вот только тогда привлекла бы ненужное внимание. То есть, я могла бы прибавить газку. Вместо этого, я стала придерживаться обычной человеческой скорости; пересекла Залив вместе с группкой людей, и выбежала на Брайан Стрит. Наконец, я поняла, что осталась совсем одна.

Уже совсем стемнело, и я увеличила скорость, выпрямляя ноги. Длинные тени от столбов падали на парковочные автоматы и массивные дубы, растущие в каждой части исторического района. Все казалось искаженным. Я свернула за угол и оглянулась через плечо. Из тени появилась рука и ударив меня, повалила на спину. Я едва успела почувствовать под собой асфальт, поскольку сразу же подскочила на ноги; адреналин помчался по венам, тело напряглось и приготовилось к битве. Я пристально уставилась во мрак. Я уже знала, кто поджидал меня еще до того, как он успел приблизиться.

— Мои извинения за использование подобной силы, чтобы остановить тебя, — произнес Викториан Аркос своим низким соблазнительным голосом, — но ты восхитительно быстра.

— Благодаря тебе и твоему братцу, — ответила я. — Что ты здесь делаешь? Если тебя найдут, ты — покойник. — Я сурово глянула на него. — Быть может, я самолично прикончу тебя.

Викториан полностью вышел на свет, и я снова была поражена его красотой. Он выглядел не старше двадцати одного. Вот только исчезла одежда из 18 века, что была на нем прежде. Впрочем, его волосы были по прежнему заплетены в косу, а еще на нем была надета свободная белая рубашка на пуговицах, которую он не заправил в джинсы, и поношенные ботинки. Было сложно поверить, что он настолько молод. Ну, плюс к этому еще пару сотен лет. Очевидно, ему было плевать на мои смертельные угрозы. Он закрыл глаза и вдохнул полной грудью, затем посмотрел на меня.

— Я едва ощущаю твою кровь, — сказал он, подходя поближе и делая еще один вдох. — Твои темные братья, должно быть, изменили снадобья, чтобы замаскировать твой запах. — Свет отразился в его темных глубоких глазах, а уж они внимательно рассматривали меня. — Я рад. Я должен был повидаться с тобой.

На улицу свернула машина и осветила нас фарами. В мгновение ока, Викториан оказался передо мной, оттолкнул меня в высокие густые заросли травы, рядом с высоким кирпичным историческим зданием, которое занимало почти целый квартал. Автомобиль проехал, мазнув фарами поверх наших голов, а после оставил нас в кромешной тьме. Викториан, около шести футов роста, медленно двинулся вперед, заставляя меня отступать. Я остановилась, прижавшись спиной к кирпичной стене. Я ощущала себя абсолютно беспомощной, словно потеряла контроль над всеми своими действиями, мыслями, новообретенными способностями; меня словно сразил удар. Чем младший Аркос и воспользовался в полной мере. Он смерил меня взглядом, от его тела тяжелыми волнами исходило желание.

— Ты мучаешь меня, Райли, — произнес он, румынский акцент придавал его словам более чувственный и эротичный оттенок. — Я не могу думать ни о чем, кроме тебя… — Он склонился еще ниже, проведя губами по моей щеке. — И о том, что хочу сделать с тобой. — Его мягкие губы скользнули на мою шею, где он замер, и вспышка страха вперемешку с дрожью пронеслась по моему телу. — Я мечтаю о том, что ты сделаешь со мной, — сказал он мне на ухо. — Мне больно находится вдали от тебя, Райли По. — Его губы двинулись к моим губам. — Я хочу тебя прямо сейчас, — прошептал он. — Хочу владеть тобой целую вечность.

Меня всю трясло, мозг оцепенел, конечности парализовало, те места, где он эротично касался меня губами, онемели. Я не хотела ни всего этого, ни его прикосновений. Мне не оставалось ничего, кроме как бороться с желанием. Я сделала вдох, зажмурила глаза, открыла их, собрала все свои силы, одному только Богу известно, откуда они взялись; прижала руки к его груди и оттолкнула его. Сильно. Викториан отлетел на несколько футов назад. Он лежал, глядя на меня и улыбался. Стоило мне моргнуть, он уже стоял передо мной, близко, снова оттесняя меня назад, его руки обхватили мои запястья, обдирая костяшки на руках о кирпичную стену позади меня.

Он склонил голову, и его губы зашептали у самых моих губ.

— Твои способности лишь завораживают меня… — его губы скользнули по моим, — и распаляют все сильнее и сильней. — Он отодвинулся и посмотрел на меня. — Какими еще трюками ты можешь меня порадовать? — его чарующий аромат окутал меня, а его губы накрыли мои…

— Райли? — Чья-то рука ухватилась за мое плечо и тряхнула… жестко. — Райли, проснись, черт тебя дери.

Я ахнула, глаза открылись, и я в замешательстве наткнулась на вопросительный взгляд Эли. За его спиной раннее солнце светило в окно моей спальни, отбрасывая туманные блики на его лицо.

Он нахмурился:

— Он снова тебе снился, — сказал он, взгляд жесткий и осуждающий. — Да?

Я опустила взгляд. На мне по-прежнему были штаны для йоги и спортивный топ, которые я надевала на пробежку прошлым вечером. И на этой пробежке я столкнулась с Викторианом.

Да? Или все это было лишь сном? Я опустила взгляд на костяшки пальцев: кожа на них была содрана. В голове раздался соблазнительный смех Викториана. Или этот маленький ублюдок играет со мной, или же я схожу с ума.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ:

УЖАС

Смерть — это когда монстры достают тебя.

— Стивен Кинг, Жребий Салема.

У меня начались… видения. Ночные кошмары.

Дневные ужасы. И они не от Викториана. Это

Что-то или кто-то еще; Я заболеваю

Чувство, что они странно знакомы мне. Я вижу,

Виновные погибают ужасной смертью от рук

Злобного монстра; Наблюдавшего за тем, как это происходит

Моими собственными глазами, как будто это я совершаю убийства,

Будто я чудовище. Я даже чувствую, что

Монстр переживает, и это так… отвратительно.

Я не шучу, нужно что-то делать,

Потому что я больше не могу волноваться.

— Райли По

Когда несколько дней спустя я закрыла двери Татумании, то с полной ясностью поняла, что наша жизнь — все наши жизни — никогда не будут прежними. Здесь не место розовым очкам. Неа. Мои очки были без царапин и чисты, и, честно говоря, полагаю, что я предпочла бы, чтобы так и было. Лучше знать, что будет, чем безграмотно стоять, засунув палец в задницу, ожидая что же произойдёт дальше.

Например, Проповеднику и Эстель больше не нужно было, делать того, что Галла называли «исправить» во мне. Давайте посмотрим правде в глаза. Моя ДНК была по-королевски завинчена, так что мне больше не нужна эта особая смесь Бог-Знает-Чего из специальной коллекции трав Проповедника за голубо-синими занавесками. Мне все еще нужно было что-то — я имею в виду, я была все же человеком, в конце концов, — но не такая тяжелая доза, и моим бабушкам и дедушкам больше не приходилось заставлять меня ежедневно пить защитный чай. Я с готовностью делала это и оставляла на своем кухонном прилавке гигантскую канистру. Жилль сказал, что, поскольку во мне был яд двух вампиров стригоев, смешанный с моей ДНК, моя кровь постепенно начала превращаться в нечто уникальное, и скоро мне даже не понадобится чай. Я не уверена, что была счастлива или взволнована этим. К счастью для моего брата, у него был яд только одного стригоя, смешанный с его ДНК. Мы оба довольно запутались, хотя, думаю, вы могли бы сказать, что мы запутаны, но не глупы.

Еще одна вещь, которую я заметила, и это только после возвращения домой — это мои чувства. Они меняются. Я имею в виду, знала об оборотне / Аркосе, но, черт возьми, я не понимала, что это будет так интенсивно. Или, что он будет продолжать изменяться, как это происходило. Мой слух стал смехотворно острым. Я начинаю слышать самые безумные звуки, такие как монахини в Соборе Святого Иоанна Крестителя (он же Золушкин Замок, там мы с Сетом его окрестили), и это все на восточной улице Харриса.

Я могу слышать их молитвы. Сначала это было не более чем кладбищенский шепот; но ко второму дню шепот было совершенно ясно слышно, и я могла понять каждое произносимое слово — каждое слово. Это заставило меня почувствовать себя каким-то странным подслушивающим вуайеристом или чем-то еще. Жутко. Еще более странным было то, что теперь я могла слышать сердцебиение, и только Бог знал, как далеко оно находится. Я слышала их повсюду, и через некоторое время начала серьезно нервничать.

Удар удар удар удар. Ошеломительный удар. Эли пообещал научить меня, как направлять его, настраивать или использовать. Я с нетерпением ждала этих трюков и, надеюсь, в скором времени, потому что мне казалось, что меня постоянно запирают в переполненном баре с каким-то пьяным идиотом, стучащим на множестве барабанов. Чем мягче звук, тем громче он звучал в моей голове. Это сводило меня с ума.

Мое обоняние было почти таким же сумасшедшим. Я могла различить все, от существа, расположенного в трех кварталах от квартиры наверху, до какого-то отвратительного пьяного чувака, пукающего и обжаривающего на сковороде, кольца лука в угловой будке у Спанки.

Я стояла у себя на кухне, заваривая крепкий чай Галлы, когда меня охватило первое ужасное видение. Я молилась Богу, чтобы оно было последним. Не было. Помню, как в это время я смотрела на часы Kit-Cat — 8:44 утра.

Парализующая хватка внезапно захватила контроль над моим телом; я бросила ложку, которой добавляла сахар в чай, и она загремела по гранитной столешнице, а затем упала на пол. Я не могла почувствовать пальцы рук и ног, и я не могла дышать. Белки глаз, ​​стали горячими, а затем очень холодными. Громкий звон в ушах заглушил все шумы, в том числе те, которые я слышала в кварталах. Затем все почернело. Я пыталась говорить, но голосовые связки тоже были парализованы. Меня охватила паника, смешанная с гневом.

Сразу за моей спиной промелькнула живая сцена. Было уже темно, и я следовала за девушкой из торгового центра. Я была полностью незнакома с этим местом, это определенно не Саванна. Молодая, маленькая блондинка, ей было около двадцати, в красных шлепанцах, дырявых джинсах и фиолетовой майке виляла бедрами, когда она направилась к крытому гаражу. Она с радостью побеседовала с кем-то в телефоне и, казалось, не заметила меня. Гудок раздался откуда-то из гаража, и девушка взвизгнула, а затем засмеялась со своим спутником. Я приблизилась. Вдалеке звуки дорожного движения заполнили ночной воздух.