Вечный покой

Энтони Рейнольдс

ВЕЧНЫЙ ПОКОЙ

Калар из Гарамона и его горбатый слуга Клод защищают деревню в Серых Горах от свирепой виверны, но вскоре оказывается, что убитое чудовище каждый раз восстает из мертвых…

Тяжелые пластинчатые доспехи рыцаря, когда-то безупречные, были теперь изношены и покрыты вмятинами. Некогда они сверкали, словно зеркало, а теперь потускнели от грязи и времени, и были забрызганы свежей кровью.

Немного этой крови принадлежало рыцарю, но большая ее часть была кровью чудовища.

- Владычица, дай мне силы, - произнес Калар. Его дыхание вырывалось резкими вздохами, а сердце бешено колотилось в груди.

Словно в ответ на его молитву, чудовище взревело, и эхо его рева прогремело в сырых стенах пещеры. Бородатое лицо Калара было забрызгано зловонной слюной чудовища. Стиснув зубы, рыцарь крепче сжал рукоять своего оружия – полуторного меча четыре с половиной фута длиной. С острия клинка капала кровь.

Снаружи взвыл ледяной горный ветер, словно когтями вцеплявшийся в рваный шерстяной плащ Калара и трепавший немытые волосы рыцаря. Но Калар не отрывал взгляда от чудовища. Он поклялся клятвой Поиска, что убьет эту тварь, и он сдержит клятву. Здесь и сейчас предстоит умереть или чудовищу – или ему.

Тьма пещеры быстро поглощала холодный зимний свет, проникавший снаружи. Силуэт огромной твари был лишь смутно различим, но шум ее дыхания был громким. Тесные стены еще больше усиливали этот рокочущий звук, создавая впечатление, что это дышит сама пещера.

Но тьма не могла скрыть размеров чудовища. Его ящероподобная рогатая голова была громадной. Его глаза – точнее, один глаз, который еще не выбил Калар, горел свирепым голодом, глядя на рыцаря.

Хвост твари был поднят над телом, словно у скорпиона, готовый метнуться вперед и пронзить человека. Шипы на конце хвоста сочились страшным ядом.

Виверна – ибо ничем иным это чудовище не могло быть – была серо-зеленого цвета, как камни Серых Гор, и мощные удары, которые Калар нанес ей, окрасили ее крепкую шкуру багровым. Зловоние, исходившее от чудовища, было невероятным.

Опустив голову, виверна оскалила огромные зубы, похожие на бивни, каждый из них был длиной с предплечье Калара. Раздвоенный пурпурный язык выскользнул из пасти, пробуя воздух. Калар увидел, как мышцы чудовища напряглись, когда оно приготовилось броситься на него. Рыцарь переместил центр тяжести, готовясь отпрыгнуть.

Рычание виверны переросло в жуткий рев, от которого кровь стыла в жилах. Широко разинув челюсти, она метнулась вперед.

Калар отскочил влево, в ту сторону, где выбитый глаз виверны не мог увидеть его. Позади него лязгнули челюсти чудовища, сомкнувшись с силой достаточной, чтобы перекусить ствол дерева. Издав боевой клич, Калар опустился на одно колено и нанес мощный удар мечом. Мелькнув сияющим полукругом, клинок врезался в череп чудовища, выбив один из клыков и глубоко вонзившись в плоть виверны. Это было словно бить саму гору. Удар болезненно сотряс руки Калара, и, хотя из раны виверны хлынула кровь, и удар, несомненно, задел кость, Калар знал, что ущерб, нанесенный чудовищу, не так уж велик.

Взревев от боли, виверна мотнула своей тяжелой головой, зацепив Калара одним из огромных изогнутых рогов, и швырнув рыцаря на десять футов, прямо в стену пещеры.

От удара из легких Калара вышибло воздух, когда сначала рыцарь врезался в стену, а потом в пол пещеры. Шатаясь, Калар поднялся на ноги, пытаясь восстановить дыхание. Шипастый хвост виверны метнулся к лицу Калара, и рыцарь в последний момент успел уклониться в сторону. Хвост врезался в стену с такой силой, что по камню пошли трещины.

Зарычав от усилия, Калар обрушил свой меч на хвост виверны, но, даже нанеся удар изо всех сил, не смог перерубить его, мощные мышцы и позвонки остановили клинок. Зашипев от боли, чудовище резко отдернуло хвост, и Калар с мрачным удовлетворением увидел, что конец хвоста с жалом бессильно висит, держась только на хрящах и коже.

Виверна снова бросилась на него, лязгнув челюстями, и Калару, прижатому к стене, было почти некуда уклониться. Он отчаянно бросился в сторону, и, хотя избежал смертельного укуса, его плащ попал в пасть чудовища. Дернув головой, виверна подбросила его к потолку пещеры.

Калар врезался лицом в камень, сломав нос с болезненным треском, и рухнул на пол. Он упал на спину, и мгновение лежал неподвижно, оглушенный, его меч выскользнул из онемевших пальцев. По лицу текла кровь. Калар моргнул, пытаясь прийти в себя.

Одна из крылатых передних лап виверны врезалась в его кирасу с силой, достаточной, чтобы сломать кости. Калар, задыхаясь, чувствовал, как доспехи прогибаются под тяжестью твари. Чудовище, рыча, наклонило голову к нему, и густая слюна потекла из пасти. Зловонное дыхание твари было невыносимым, похожим на смрад гнилого мяса и кишок. Калар едва сдержал тошноту.

Повернув голову, он увидел свой меч, лежавший поблизости, и отчаянно потянулся к нему. Его пальцы коснулись рукояти, но схватить ее не смогли. Калар лишь оттолкнул меч еще дальше.

Змеиные губы чудовища изогнулись, и раздвоенный язык, высунувшись, коснулся лица Калара. Рыцарь поморщился от холодного отвратительного прикосновения, когда тошнотворная слизь измазала его лицо.

Виверна алчно посмотрела на него, а ее уцелевший глаз горел яростью, светясь, словно тлеющие угли, и зрачок в нем был осколком тьмы. Калар увидел свое отражение в глазу чудовища.

- Давай же, добей меня, - прохрипел он.

Внезапный порыв ветра занес в пещеру вихрь снега, и внимание виверны на секунду отвлеклось. Возможно, ветер донес до ее ноздрей свежие запахи. Чудовище повернуло голову, и рука Калара скользнула к поясу, выхватив нож. Виверна, почувствовав движение, снова повернула к нему голову, и сильнее надавила лапой на Калара, металл кирасы застонал под давлением.

Калар вонзил нож в лапу, прижимавшую его к земле, всадив шесть дюймов металла в плоть виверны, направив клинок между костями и рассекая сухожилия.

Этот нож подарили Калару год назад за спасение богатого торговца и его дочери от кровожадных намерений огра, служившего им. Нож был сделан не людьми, в этом Калар был уверен; такого металла он раньше не видел никогда. Он полагал, что необычное оружие изготовлено волшебным народом Атэль Лорэна.

Чудовище взревело от боли и резко отдернуло лапу, рана дымилась, словно застрявший в ней нож был раскаленным. Страшная тяжесть, давившая на грудь Калара, исчезла, и он, перекатившись, схватил свой меч, сомкнув пальцы на рукояти.

Виверна рычала, ведь плоть вокруг ножа в ране вздулась пузырями, распространяя ужасную вонь горелого мяса. Чудовище трясло лапой, пытаясь стряхнуть нож, вонзившийся между пальцами, и, кажется забыло о Каларе.

Рыцарь вскочил на ноги, держа перед собой полуторный меч и отбросив с лица мокрые волосы. Не обращая на него внимания, виверна схватила нож зубами и, выдернув из раны, отшвырнула в сторону.

Калар рванулся вперед, воздев меч и вознеся молитву Владычице. Зарычав от усилия, он всадил клинок в шею виверны, ударив со всей силой. С тошнотворным звуком меч глубоко вонзился в плоть чудовища. Виверна пронзительно взвыла, а из раны хлынула горячая кровь, заливая Калара и окрашивая пол пещеры красным потоком. Чудовище встало на дыбы, тряся головой и едва не вырвав меч из рук рыцаря.

Виверна пошатнулась, ее голова врезалась в стену пещеры, обрушив град камней и пыли. Калар едва успел увернуться от бешено хлеставшего хвоста. Подскочив опасно близко к огромной туше виверны, Калар рубанул по ее бледному брюху так, что из него вывалились отвратительные внутренности твари. В полупрозрачной требухе явно виднелись силуэты полупереваренных человеческих тел. Преодолевая отвращение, Калар наносил удары в живот виверны снова и снова.

Виверна отшатнулась назад, когти ее задних лап взрыли пол пещеры. Она попыталась схватить Калара зубами, но рыцарь отскочил, ударив мечом и отрубив язык твари. Виверна издала жалобный вой. Кровь струями лилась из раны в ее шее. На полу и стенах пещеры было так много крови, что вся пещера теперь напоминала бойню.

- Ради Владычицы, просто сдохни! - закричал Калар, рубя по тянувшейся к нему лапе. Меч глубоко вонзился в плоть и кости.

Теперь чудовище отступало, волоча по полу толстые петли кишок. Издавая воющий рев, словно раненый медведь, виверна пятилась в глубину пещеры, но Калар не собирался позволить ей уйти, и беспощадно следовал за ней, рубя тушу твари мечом.

Из разрубленной шеи вытекали последние остатки крови, и виверна в последний раз бросилась на рыцаря. Ее пасть широко открылась, и Калар знал, что сейчас ему не хватит ни скорости, ни оставшихся сил, чтобы избежать ее челюстей. Вместо этого он шагнул вперед, прямо навстречу зияющей пасти, и ударил мечом вверх.

Клинок вонзился в нёбо твари, когда виверна сомкнула челюсти. Калар вскрикнул, когда огромные зубы прокусили его броню, словно бумагу, но не выпустил из рук меч, продолжая всаживать его все глубже, до самого мозга чудовища.

Наконец виверна издала последний рев, в ее горле пузырилась кровь, и вся тяжесть огромной головы чудовища обрушилась на Калара, повалив его на землю. Одна голова виверны весила как два бретонских боевых коня, и на одно ужасное мгновение Калар подумал, какой глупой будет его смерть – его раздавит чудовище, которое он только что убил.

Наконец он сумел освободиться и, шатаясь, поднялся на ноги. Тяжело дыша, он повернул меч острием в землю, и, опустившись на одно колено, прикоснулся лбом к перекрестию рукояти.

- Владычица милосердия, Тебе посвящаю я эту победу, - прошептал он. * И молю, чтобы Ты в мудрости своей явила мне свою милость.

Долгие минуты он стоял там в полном изнеможении. Некоторое время спустя он услышал позади звук и вскочил на ноги, повернувшись и подняв меч.

Раздался испуганный вскрик, и его слуга Клод в страхе отскочил назад. При этом горбатый крестьянин поскользнулся на залитом кровью полу пещеры и тяжело упал.

- Это я, господин! - закричал Клод.

- Глупый крестьянин, - Калар покачал головой. - Это верный способ найти свою смерть.

- Простите, господин, - сказал грязный простолюдин, опустив голову.

Калар спрятал меч в ножны на спине, и после недолгих поисков нашел на полу свой нож. Клинок светился мягким внутренним светом.

Вдруг он пошатнулся и едва не упал, когда боль всех его ран обрушилась на него. Раны нуждались в лечении; кто знает, какой ужасный яд могли нести зубы и когти виверны.

Устало Калар побрел к выходу из пещеры.

- Принеси топор, - велел он Клоду, оглянувшись через плечо. - Я заберу ее голову.

Раздались радостные крики и аплодисменты, когда Калар подошел к занесенной снегом изгороди, окружавшей горную деревню, но он в ответ даже не поднял руку. Он вымыл в горном ручье свои доспехи и кожу насколько возможно. Ледяная вода смыла большую часть крови виверны, но он все еще был покрыт грязью – результат почти пяти лет в пути. Он был небрит, его плащ изорван в лохмотья, а доспехи крайне нуждались в ремонте, но несмотря на все это он ехал с высоко поднятой головой, и его знатное происхождение было очевидно всем.

Хотя он был не чище, чем зловонная толпа местных жителей, приветствовавших его как спасителя и избавителя, он смотрел на них сверху вниз. Они были жалкими изгоями, изгнанниками и сбродом, жившими вне закона, тогда как Калар был знатным дворянином Бретонии, рыцарем, принесшим клятву Поиска.

Если у этой деревни и было имя, Калар не слышал его, да и не интересовался. Она находилась высоко в Серых Горах, разделявших Бретонию и Империю, на перевале, известном как Кривая Тропа. Калар не знал, находится эта деревня на бретонской или имперской стороне перевала, но это едва ли имело значение: обоим державам было одинаково наплевать на нее.

Жители деревни были метисами смешанного происхождения и говорили на гибриде бретонского языка и рейкшпиля. Калар был уверен, что большинство из них просто разбойники. Несомненно, они грабили торговые караваны, которые пытались избежать уплаты пошлин на перевале Удара Топора и рисковали проскользнуть Кривой Тропой. Калар не знал, кто хуже – контрабандисты, ходившие по перевалу, или разбойники, грабившие их.

Однако Владычица привела его сюда, и он поклялся самозваному бургомистру деревни, что убьет чудовище. Въезжая в ворота деревни, Калар чувствовал на себе завистливые взгляды. Хотя эти жалкие шавки несомненно были рады тому, что он победил чудовище, опустошавшее их земли, Калар был начеку, не забывая, что его могут ограбить.

Деревенские жители расступались перед ним, широко улыбаясь, радостно крича и аплодируя. Калар, скривив губы от отвращения, направил своего гордого бретонского коня сквозь гущу немытых тел. Обученный скакун сердито фыркал на толпившихся вокруг селян.

- Я знаю, - сказал Калар, похлопав коня по шее.

За Каларом ехал Клод, восседая на несчастного вида муле. Горбатый крестьянин радостно махал рукой и улыбался своей глупой кривой ухмылкой. Мул тащил за собой по грязи и снегу голову виверны, что вызвало изумленные вздохи и перешептывания деревенских жителей.

Калар направил коня к самому возвышенному месту деревни, проезжая мимо десятков убогих домишек, покрытых толстым слоем снега. Бургомистр стоял на крыльце своего дома, выглядевшего богато по сравнению с другими деревенскими лачугами. Но и этот дом был немногим более чем хижина, и Калар смотрел на него с презрением. Со столбов крыльца торчали перекладины виселиц – мрачное напоминание о том, что это место было за пределами имперского и бретонского закона.

Бургомистр был плотным и щекастым, он с широкой улыбкой стоял на крыльце и ждал, когда подъедет Калар. Его окружали несколько человек, одетых богаче прочих, рядом с ним стояла его толстая жена.

- Герой вернулся! - объявил бургомистр, воздев руки. - Чудовище мертво!

Остальные жители деревни следовали за Каларом и Клодом, и теперь стояли полукругом перед крыльцом бургомистра. Толпа снова разразилась радостными криками и аплодисментами.

- Мы устроим пир этой ночью в честь этого великого подвига! - воскликнул бургомистр, вызвав новый взрыв аплодисментов.

Бургомистр говорил с сильным парравонским акцентом – акцентом дворянина, и Калар подумал, что же сделал этот человек, что он вынужден жить здесь. Убил соперника и был изгнан? Наделал долгов и сбежал от кредиторов? Был опозорен в какой-то подлой придворной интриге? Каков был ни был ответ, сейчас этот человек был изгоем, достойным лишь презрения Калара.

Пять человек подтащили голову виверны к крыльцу, и под радостный рев толпы подтянули ее на веревках на виселицу. Веревки трещали под огромной тяжестью, когда голова покачивалась, а ее уцелевший глаз выпучивался из глазницы.

- Для нашего доблестного героя будет подготовлена постель в моем доме! - объявил бургомистр. - Мы будем пить и пировать этой ночью!

Снова раздались одобрительные крики, но Калар поднял руку. Жители деревни замолчали.

- В этом нет необходимости, - сказал он. - Я не могу медлить. Я должен продолжать мое путешествие. Все, что мне нужно – запас еды и немного сухого трута.

В толпе послышался ропот, и Калар увидел, что улыбка бургомистра померкла.

- Ночь приближается, сэр рыцарь, - сказал бургомистр. Он все еще улыбался, но в глазах его уже не было улыбки. - Позвольте нам проявить нашу благодарность. Будьте нашим почетным гостем этим вечером. Пожалуйста.

- Нет, - сказал Калар, покачав головой. - Я вынужден отказаться. Мне нужно только немного еды и сухой трут, и я отправлюсь дальше.

- Мой дом недостаточно хорош для вас, благородный сэр? - проворчала жена бургомистра. - Вам кажется неподобающим быть вежливым с такими как мы?

Бургомистр шикнул на нее. Калар скривил губы, даже не пытаясь скрыть презрение.

- К сожалению, мои клятвы не позволяют мне проводить две ночи подряд в одном месте, - сказал Калар, хотя в его голосе не слышалось никакого сожаления. - Иначе Владычица сочтет меня нерадивым в моем Поиске. Если бы не мои клятвы, я с радостью принял бы ваше щедрое предложение. Но увы, это невозможно. Прощайте.

Он развернул коня, намереваясь покинуть эту деревню и ее бесчестных обитателей.

- Пошли, крестьянин, - велел он Клоду, щелкнув пальцами. Уже направляясь к воротам деревни, Калар оглянулся через плечо.

- Еду и сухой трут, спасибо, - сказал он. - Я подожду за оградой.

После этого Калар выехал из деревни, не обращая внимания на злобные взгляды жителей.

Костер шипел и потрескивал, сырые дрова сильно дымили, наполняя убежище запахом горящих сосновых игл. Прошло уже два часа после захода солнца, и Калар решил остановиться, сочтя слишком опасным продолжать спуск со склона в темноте.

Они нашли убежище за грудой камней, в стороне от пути, ведущего вниз, к Кривой Тропе. Клод быстро соорудил дополнительное укрытие на случай ухудшения погоды. Под бдительным взглядом Калара крестьянин, высунув язык от усердия, сплел ветви, из которых получилось некое подобие крыши. Сверху Клод настлал на них мелкие ветки и сосновые иглы. Просмоленная холстина, натянутая у входа и укрепленная камнями, создавала приемлемую защиту от ветра. В убежище было достаточно места для коня Калара и мула Клода, как и для двух человек, и, хотя бретонскому рыцарю было не слишком приятно находиться так близко от простолюдина, по крайней мере, он был сыт и согрет.

Хотя Калар страшно устал, он никак не мог заснуть. Укрывшись шерстяным одеялом и свернув плащ под голову вместо подушки, он смотрел в костер, прислушиваясь к успокаивающему треску огня и вою ветра. Его конь тихо заржал, переступая копытами.

Если бы не началась эта буря, угрожавшая разразиться на целую неделю, они бы уже спустились на равнины Бретонии. Прошло почти пять лет с тех пор, как Калар принял клятву Поиска, и более четырех лет из них он не ступал на землю родины. Ему хотелось услышать бретонские голоса, отведать знакомой пищи и выпить кубок прекрасного старого вина из Бордело. Слишком долго он странствовал по чужим землям.

Путешествие в неутомимом поиске Грааля увело Калара очень далеко от его любимой родины. Он был и на севере, в ледяных землях Кислева, населенных воинственными варварами. Был он и на юге, в Тилии, безнравственной стране интриг и вероломства, где честь и меч воина продавались тому, кто заплатит больше. На востоке он проезжал по перевалам Гор Края Мира, которые охраняли патрули гномов, и видел за ними мрачные Темные Земли.

Почти два года он провел в границах Империи, и теперь испытывал глубокое отвращение к этой стране и ее жителям. В Империи не было четкой границы между сословиями, и даже самый низкородный простолюдин мог подняться к вершинам власти. Как такое общество могло функционировать, Калар просто не понимал.

И где бы Калар ни странствовал, повсюду он видел смерть и бесчестье. В этом путешествии он закалил свою душу, горячо молясь Владычице, дабы Она вела его и позволила ему доказать, что он достоин. Видения и сны о Граале преследовали его, священный сосуд всегда казался так близко, но был недоступен. Странствуя по Старому Свету, Калар совершал во имя Владычицы славные и благородные деяния, надеясь, что после очередного такого подвига его богиня сочтет его достойным и явится ему.

По легендам только рыцари с самыми чистыми и благородными намерениями могли быть благословлены видением Владычицы Озера, и даже из них лишь немногие были сочтены достойными. И еще меньше из этих рыцарей выживали после того, как испили эликсир из самого Грааля, ибо лишь истинные образцы высочайшей рыцарской доблести, паладины с незапятнанной душой и свободные от скверны, могли выпить из Грааля и остаться в живых.

Казалось, целая эпоха прошла с тех пор, как Калар оставил управление своим наследственным владением Гарамоном, с тех пор, как он символически отложил копье и покинул все ради своего священного Поиска. Калар назначил наследником своего племянника Орландо и вручил мальчику Меч Гарамона, древнее наследие его правящего рода. Пока Поиск Калара не увенчается успехом, Орландо был правящим кастеляном Гарамона. Когда Калар ушел в свой Поиск, Орландо было семь лет; Калар подумал, что сейчас, наверное, его и не узнать.

Калар знал, что оставил Гарамон в хороших руках. Он просил опекуна Орландо, барона Монкадаса, стать регентом-правителем его владений до своего возвращения – или до совершеннолетия Орландо. И Калар полностью доверял барону. Монкадас был гигантом медвежьего телосложения, исполненным доброты, отеческой мудрости и силы. В бою же он был ужасом для врагов, бесстрашным и свирепым бойцом, с ревом мчавшимся в битву, размахивая огромным моргенштерном. По крайней мере, так было до того, как барон потерял зрение. Одного глаза он лишился в сражении с кровожадными зверолюдами в лесных чащах Бордело; другой глаз потерял в несчастном случае на турнире. Калар скучал по нему, желая снова услышать грохочущий смех Монкадаса и его мудрый совет.

Отчасти Калару хотелось снова пройти по залам замка Гарамон, объехать границы своих земель и увидеть на стенах реющее знамя со своим гербом – серебряным драконом на красно-синем поле. Но он напомнил себе, что Гарамон уже не тот, что был когда-то. И он больше не сможет там чувствовать себя как в родном доме.

Его отец, суровый и холодный человек, правивший Гарамоном почти сорок лет, был мертв. И до самой смерти он так и не принял Калара в свое сердце. Его мачеха, леди Кэлисс, ненавидела Калара больше, чем когда-либо. А его брат Бертелис пропал.

И больше всего на свете Калар скучал по своему единокровному брату.

Подумав о Бертелисе, он ощутил укол вины, и задумался, сможет ли он когда-нибудь снова увидеть брата. А если увидит, сможет ли брат простить его.

В последний раз он видел Бертелиса среди руин замка Леонуа, после того, как ушли орды норсканцев, осаждавшие крепость на острове. Это было мрачное время, и расстались они не по-дружески. Калар горел от стыда, вспоминая тот роковой день.

За эти пять лет он вспоминал его так много раз. И даже сейчас он снова слышал тот ужасный звук, когда голова Элизабет ударилась о мраморные ступени. Он снова видел испуганное лицо Бертелиса. Разумом Калар понимал, что это был несчастный случай, ужасная, трагическая случайность, но он позволил горю и гневу ослепить себя.

Бертелис умолял его о прощении, но Калар повернулся спиной к нему.

- У меня больше нет брата, - сказал он холодным и пустым голосом. Позже Калар очень сожалел, что произнес эти слова, но возможности исправить их уже не было. С тех пор он больше не видел Бертелиса и не слышал о нем, хотя и пытался его найти.

Мрачные мысли Калара были прерваны, когда Клод перекатился на другой бок и громко захрапел. С отвращением посмотрев на крестьянина, Калар выругался сквозь зубы. Глупый уродец свернулся клубком, а на его лице расплылась идиотская улыбка. В руках Клод сжимал кусок ярко-синей ткани, один край которого был подбит мехом горностая. Когда-то эта ткань была плащом, который носил святой рыцарь Грааля Реол. Даже сейчас, пять лет спустя, Калар не мог поверить, что Реол мертв.

Клод что-то пробормотал во сне, потом захихикал, и Калар снова выругался. Было просто отвратительно, как легко сон приходил к крестьянину, тогда как Калар часами не мог заснуть. И даже когда он засыпал, его сон был беспокойным и полным кошмаров. Кто знает, какие сны видел невежественный крестьянин. Честно говоря, Калар и не хотел этого знать, не сомневаясь, что сны эти низменны и отвратительны. Маленький горбун был неприятным типом, казалось, полностью лишенным совести, но он обладал некоей звериной хитростью, которая иногда хорошо служила Калару в его путешествии. Его стремление угодить и подхалимски выслужиться иногда было просто отвратительно, но Калар это терпел.

Вой бури снаружи набирал силу. Звук был мрачным и скорбным, похожим на рев некоего огромного зверя. Калар вздрогнул и плотнее завернулся в шерстяное одеяло.

Клод громко выпустил газы и что-то проворчал во сне, потом опять начал храпеть. Калар попытался заснуть, невзирая на шум, но это было невозможно. В раздражении он сел и, схватив свой тяжелый сапог, запустил им в Клода, попав крестьянину прямо в лицо.

Клод с криком вскочил и, моргая, начал испуганно оглядываться.

- Ты храпел, - сказал Калар.

- Простите, господин, - промямлил слуга.

- Принеси обратно мой сапог.

Крестьянин выбрался из-под одеяла и прополз по убежищу, держа сапог Калара, словно священную реликвию. Плюнув на сапог, Клод вычистил его своей рубашкой, заставив Калара поморщиться. Улыбаясь как идиот, крестьянин аккуратно поставил сапог рядом с другим.

- Принести вам что-нибудь, господин? Воды?

- Нет, - ответил Калар, отворачиваясь. - Я просто хочу спать.

Он слышал, как его слуга забрался обратно под одеяло, и прикусил губу в раздражении от того шума, который производил крестьянин, как ни старался тот быть тише. Ветер снаружи продолжал завывать, и снова в нем послышался другой звук, похожий на звериный рев.

- Что это было, господин? - испуганно спросил Клод.

- Ничего. Ветер. Спи.

- Я слышал, здесь в горах водятся хищные звери, - сказал Клод. - Огромные лохматые кошки с зубами как мечи. Может быть, они там снаружи, уже охотятся на нас.

- И я скормлю тебя им, если ты не заткнешься, - ответил Калар. - До утра я не хочу слышать от тебя ни единого слова. И не позволяй костру погаснуть.

- Да, господин, - сказал Клод. Калар все еще слышал страх в голосе крестьянина.

Ему понадобилось еще полчаса, чтобы заснуть. Он видел во сне дом, а потом кошек с зубами как мечи, и больше ничего.

Калар проснулся мгновенно, схватившись за нож. Над ним склонился Клод, а сквозь навес из ветвей просачивался холодный утренний свет.

В глазах Клода был страх. Крестьянин был полностью одет и явно бодрствовал какое-то время. Примечательно, что Калар не проснулся раньше, потому что его сон всегда был неглубок, и обычно он пробуждался раньше Клода.

- В чем дело? – раздраженно спросил Калар, протирая глаза.

- Там люди, господин, - ответил Клод. - Они вооружены, и, похоже, собираются убить нас.

Калар отбросил одеяло и спрятал нож в ножны. Натянув сапоги, он взял свой полуторный меч. Снаружи был слышен злой ропот голосов дюжины людей или больше. Вытащив меч из ножен, Калар преклонил колени перед маленьким алтарем Владычицы, закрыв глаза и призывая ее благословение. После этого он встал на ноги и вышел на утренний свет, свежий снег хрустел под его сапогами.

Раздались крики, и появился один из людей, проталкиваясь сквозь низкие ветви сосен снаружи убежища Калара. Всего их здесь было десятка два, и Клод был прав: они выглядели так, словно жаждали крови.

Он узнал нескольких из жителей деревни. Здесь их было слишком много, чтобы Калар мог убить их всех, но будь он проклят, если не заберет нескольких с собой в залы Морра.

Они хмурились и злобно что-то ворчали, приближаясь к нему и сжимая в руках дубины, топоры и кинжалы. У нескольких из них были охотничьи луки, на тетивы которых уже наложены стрелы. Презрение Калара лишь усилилось – по понятиям бретонского рыцарства лук был оружием трусов и простолюдинов, пригодным лишь для охоты, или для крестьян, не имеющих представления о чести.

Калар вышел навстречу жителям деревни, разминая плечи. Полуторный меч он держал двумя руками и стоял в положении изготовки к бою, так, чтобы видеть каждого из разбойников.

- Так вы благодарите тех, кто помог вам? - сказал он, его голос был исполнен презрения. - Ждете, пока они уйдут из вашей деревни, и потом следуете до их лагеря, чтобы убить и ограбить?

- Бесчестный пес, - прорычал один из них, огромный здоровяк с густой бородой.

- Наверняка он даже не рыцарь, - сказал другой, с лицом, перекошенным от гнева. - Скорее всего, он украл эти доспехи, и может быть, убил их прежнего хозяина.

- Я вырву тебе сердце! - злобно прохрипел третий, сжимавший мясницкий нож. Этот человек явно недавно плакал, его глаза горели яростью и горем. - Моя Адела погибла из-за тебя!

Первый, вооруженный топором лесоруба, кивнул.

- Он заплатит за это.

- Я не знаю, о чем ты говоришь, - произнес Калар тихим голосом, исполненным угрозы. - Но если подойдешь еще на шаг ближе, ты мертвец.

- Это неважно, если я заберу тебя с собой, - ответил человек с заплаканными глазами, сжимая нож в трясущихся руках. Он явно не был воином – Калар сразу это понял.

- Не надо, Питер, - сказал другой. - Мы просто застрелим его, и никто из нас не пострадает.

Остальные согласно зарычали, и Калар напрягся, увидев, как натянулись тетивы четырех луков.

- Она была беременна! - закричал Питер, дрожа от ярости. - А теперь она погибла по твоей вине!

- Я не причинил вреда ни одной из ваших женщин, - сказал Калар. - И я убью любого, кто посмеет утверждать обратное. Я не сделал ничего, кроме того, о чем вы просили.

- Ты всего лишь солгал, чтобы получить бесплатную еду! - злобно ощерился еще один из деревенских жителей.

- Я рыцарь Бастони. Я никогда не лгу, - ответил Калар, гневно сверкнув глазами.

- Кровь была пролита, мерзавец, - прорычал другой. - Ты заплатишь за то, что случилось с женщиной Питера.

- Хватит, - сказал Калар. - Если вы так хотите убить и ограбить меня, можете приступать. Вы мне надоели.

Стрелки напряглись.

- Стойте! - раздался крик. - Стойте!

Калар увидел, что бургомистр с покрасневшим лицом бежит по снегу, проталкиваясь сквозь озлобленную толпу.

- Я знал, что вы всего лишь разбойники, пес, - сказал Калар. - Не стоило вам помогать, лучше бы вас сожрало чудовище.

Заплаканный человек издал сдавленный вопль и бросился вперед с ножом. Ожидая этого нападения, Калар ударил мечом плашмя по его запястью и выбил нож. Человек вскрикнул и упал на колени, задыхаясь от боли. Испуганный внезапным движением один из лучников выпустил стрелу.

Калар уже снова двигался, и поспешный выстрел лишь задел его плечо, а сама стрела воткнулась в дерево. Калар шагнул вперед, взмахнув мечом.

- Стойте, проклятье! - заорал бургомистр, и его властный голос заставил остальных лучников остановиться.

- Что происходит? - прошипел Калар, не опуская меча.

- Я мог бы спросить у тебя о том же, - ядовито ответил бургомистр.

- Говори яснее, - приказал Калар. - Или твой человек умрет.

- Мы знаем, что ты не убил виверну, - отчетливо произнес бургомистр.

- Вы что, из ума выжили? - сказал Калар. - Вы сами подвешивали ее голову на вашей проклятой виселице! Вы все видели это.

- Я не знаю, как ты это сделал, - сказал бургомистр. - Наверное, каким-то колдовством. Вот только я не понимаю зачем. Ты не хотел никакой награды, только еды и сухой трут. Чего ты добился своим обманом?

- Да вы точно безумны, - процедил Калар. - Клянусь честью, я убил чудовище. Выследил виверну до ее логова и отрубил ей голову. Что это? Какое-то оправдание, чтобы вы могли убить и ограбить меня?

- Если ты убил ее, - сказал бургомистр, - то почему ее голова исчезла этим утром? И почему чудовище снова летало над горами на рассвете? Если оно мертво, как оно убило несчастную жену Питера и разрушило его дом?

- Вы ошибаетесь, - возразил Калар. - Это должно быть что-то другое. Волки, может быть.

- Это были не волки, - заявил бургомистр. - Я видел чудовище своими глазами. Это была виверна.

- Я убил ее, - настаивал Калар. - Клянусь честью моего родового имени, я убил ее.

Калар в безмолвной ярости плотнее натянул на шею плащ, тщетно пытаясь защититься от обжигающего ветра. Снежная буря наконец разразилась. Она хлестала Калара, Клода и их коня с мулом страшными порывами ветра и снега, и хотя еще даже не наступил полдень, было темно как в сумерках.

Калар видел не больше, чем на десять ярдов вперед, такой силы была метель. В любое мгновение он ожидал, что его сдует с утеса, и он упадет и разобьется насмерть. Он знал, что они должны вернуться, потому что тропа – всего лишь козья тропка, едва цеплявшаяся за склон горы – была опасна и в хорошую погоду, не говоря уже о снежной буре.

За последний час они не встретили на пути ничего, что могло бы сойти за убежище, и, судя по всему, до логова чудовища оставалось еще около полумили. Калар решил, что лучше всего будет скорее идти вперед и переждать бурю в пещере виверны, какой бы отвратительной ни казалась эта мысль.

Последние полчаса он не ехал в седле, а вел коня в поводу, пробиваясь сквозь растущие снежные сугробы. Их следы почти мгновенно заметало, стирая все свидетельства, что они проходили здесь.

Калар ни на секунду не поверил заявлению бургомистра. Он подозревал, что это какая-то уловка, но для чего – пока не мог понять. Поэтому он намеревался вернуться в логово чудовища, найти его труп и вернуться в деревню с неопровержимыми доказательствами того, что он убил виверну. Он не мог позволить, чтобы его доброе имя пятнали клеветой.

Калар склонился под ветром, опустив голову. Его лицо было обмотано шерстяными шарфами, так что были видны только глаза. На бровях намерзли толстые корки льда.

Он обернулся и, моргая, посмотрел в слепящую метель, разглядев своего слугу, который брел позади вместе с мулом. Крестьянин в действительности был выносливее, чем казался, но Калар полагал, что все равно он долго не протянет. Никто из них долго не протянет. Надо найти убежище, и как можно быстрее.

Тропа впереди сужалась, и Калар прижался к склону, пробираясь вперед. Внизу утес обрывался в пустоту. Кривая Тропа, где-то в двух тысячах футов внизу, была полностью скрыта снежной бурей. Калар не знал, что хуже – видеть землю так далеко внизу, или не видеть ничего, но знать, что обрыв все равно там.

Выступ, нависавший над тропой, заставил Калара пригнуть голову. Конь протестующе зафыркал, упираясь, но Калар успокоил его и повел дальше. Он узнал это место. Они были близко.

Он вышел из-под выступа, и снег снова обрушился на него. Продолжать движение было мучительно, но у него не было иного выбора. Остановиться означало умереть.

Он услышал звук среди бури – рев? – и обернулся, пытаясь понять, откуда этот звук исходит. Оглянувшись, он выругался, заметив Клода, висевшего над обрывом, отчаянно пытавшегося уцепиться за край утеса. От падения крестьянина удерживали только поводья его мула, намотанные на одну руку. Упрямый мул опустил голову и нагнул шею, на которой всей тяжестью повис Клод. Калар увидел, что в любой момент животное может соскользнуть с обрыва и вместе с Клодом полетит в пропасть. И, что более важно, в пропасть полетят все вещи Калара, навьюченные на спину мула.

Шепча проклятья, Калар стал боком пробираться мимо коня, двигаясь на помощь крестьянину, насколько возможно быстро. Он повернулся спиной к коню, и перед ним не было ничего кроме пустоты и клубящейся метели. Его ноги оказались опасно близко к краю обрыва, и он тихо вознес молитву Владычице.

Вдруг сквозь шум бури раздался другой рев, и метели появилось чудовищное крылатое существо.

Оно появилось снизу, поднявшись из пропасти мощными взмахами своих огромных крыльев. Его змеиные глаза горели, словно раскаленные угли, и Калар потрясенно застыл.

На мгновение он подумал, что это та самая тварь, с которой он сражался. Но это было безумие. Нет, он убил ту виверну, в этом не может быть никаких сомнений; он отрубил ей голову и выбил один глаз. У этого чудовища оба глаза были на месте, и его широкая тяжелая голова крепко сидела на мускулистой шее.

Значит, другая виверна, подумал Калар. Они здесь жили парой?

Воспарив на могучих крыльях, чудовище рванулось вперед, раскрыв огромную пасть. Конь Калара встал на дыбы, заржав в ужасе, и сбил с ног хозяина. Калар отчаянно пытался удержаться, чтобы не соскользнуть вниз по утесу.

Пасть чудовища сомкнулась вокруг коня, и резко дернув могучей шеей, виверна сорвала благородного скакуна с тропы. Одно из копыт задело плечо Калара, и рыцарь скользнул еще ближе к краю пропасти. Из перекушенной шеи коня брызнула артериальная кровь, пачкая снег, и виверна с силой затрясла головой. Даже сквозь шум бури Калар услышал страшный треск, когда позвоночник его коня сломался. Чудовище быстрее замахало крыльями, чтобы компенсировать дополнительный вес, и снизилось на полдюжины футов. Внезапный порыв бури отбросил виверну дальше от скалы, и она исчезла во вьюге.

Рука Калара схватилась за выступающий камень, и рыцарь крепко вцепился в него, остановив падение. Его ноги болтались над пропастью, которая казалась бездонной. Рыча от усилий, Калар подтянулся на край утеса, поднялся на ноги и выхватил из ножен меч. Едва он успел повернуться и прижаться спиной к скале, как виверна появилась снова.

Чудовище бросилось на него, вытянув огромные задние лапы. Калар ударил, держа меч двуручной хваткой, и отрубил два когтя. Виверна взревела. Другая ее лапа метнулась вниз, прочертив когтями три борозды на скале, там, где еще мгновение назад была голова Калара.

Рыцарь едва успел отвернуть лицо, когда его осыпало градом каменных осколков и снега. Виверна снова попыталась ударить его когтями, и он бросился по тропе вниз. Упав грудью в снег, он проехал еще полдюжины ярдов. Остановившись, он вскочил на одно колено и повернулся, подняв меч.

Виверна взмахнула крыльями и снова исчезла в метели. Калар рискнул обернуться и бросить взгляд на тропу. Клод сумел подняться с края утеса и теперь испуганно смотрел на него. Вдруг крестьянин что-то закричал, указывая вверх, но его было не расслышать из-за шума ветра. Краем глаза Калар заметил движение.

Виверна снова бросилась на него сверху, ее мощные крылья окатывали Калара порывами ветра и снега. Мелькнул ее хвост, нацеленный в грудь рыцаря. Калар взмахнул мечом, отбив хвост и оставив глубокую зарубку на его костяном жале.

Чудовище приземлилось, вцепившись в поверхность скалы когтями одной передней лапы, чтобы сохранить равновесие, и цепляясь за тропу когтистыми задними лапами. Одна лапа соскользнула с края, обрушив настоящий камнепад, но виверна сохранила равновесие и начала подбираться к Калару, словно краб, двигаясь по узкой тропе с удивительной ловкостью.

Калар начал отступать, пытаясь добраться до нависающего выступа, где огромной виверне будет почти невозможно подобраться к нему. Увидев, что он делает, виверна стала двигаться быстрее, и за два прыжка догнала его.

Ее челюсти лязгнули, сомкнувшись менее чем в половине фута от Калара. Рыцарь поскользнулся, упав на одно колено. Чудовище подскочило к нему, держась левой передней лапой с крылом за поверхность скалы, и опираясь о камни другим крылом.

Зная, что уйти от чудовища он уже не сможет, Калар сделал единственное, что ему оставалось – он атаковал.

С криком Калар бросился вперед и всадил меч в крыло чудовища, сломав несколько тонких костей. Виверна заревела и резко взмахнула другим крылом. Уклониться было невозможно, и силой удара Калара впечатало в скалу, он больно ударился о камень затылком.

Когтями передней лапы чудовище вцепилось ему в лодыжку и, повалив на спину, потащило по снегу. Калар отчаянно отбивался, пытаясь ударить тварь клинком, но виверна тащила его к себе.

Когда она распахнула пасть, Калар ударил ее ногой, попав по одному из зубов, огромных как бивни. Если виверна и ощутила боль, то никак этого не проявила, и вытянула шею, чтобы перекусить рыцаря пополам.

Калар ткнул мечом вперед, вонзив острие в десну чудовища. По клинку полилась кровь, виверна зашипела и отдернула голову. Калар успел выдернуть ногу из когтей твари, и отскочил назад, когда чудовище бросилось на него снова.

Внезапно часть тропы под виверной осыпалась, не выдержав тяжести чудовища, и виверна стала отчаянно цепляться за скалу, пытаясь удержаться. Ее тело врезалось в тропу, камень выскользнул из-под ее задних лап, а одна передняя лапа крепко вцепилась в скалу, менее чем в двух футах от Калара.

С криком он обрушил меч на лапу твари, ломая кости.

Виверна не удержалась за скалу и, кувыркаясь, с ревом полетела в пропасть. Ее левое крыло не действовало, его кости были переломаны первым ударом Калара, и виверна рухнула с утеса, не в силах подняться в воздух. Она почти мгновенно исчезла внизу, еще раз ударившись о скалу, прежде чем ее поглотила ослепляющая метель.

- Она мертва, господин? - прокричал Клод, направляясь к нему.

Калар пожал плечами.

- Надо двигаться дальше! - крикнул он в ответ. - Мы точно погибнем, если не найдем убежища.

И Калар пошел дальше, шагая навстречу вьюге. Клод и его мул брели следом.

К тому времени, когда они достигли пещеры виверны, буря стала еще сильнее. Калар и его слуга, измученные и замерзшие до полусмерти, шатаясь, вошли в логово чудовища.

Чтобы спастись от ледяного ветра, они зашли вглубь пещеры. Калар уже не чувствовал пальцев рук и ног, и даже не дрожал от холода – а это, как он знал, был дурной знак. Он испытывал невероятную усталость, и желание просто лечь на пол пещеры и заснуть было мучительно сильным. Рациональная часть его разума понимала, что это означает смерть, но другая часть шептала, что он лишь закроет глаза просто на одно мгновение.

Клод рухнул на землю, являя собой сплошной комок страдания. Калар ткнул его ногой.

- Огонь… - сумел произнести Калар с третьей попытки, с трудом выговорив одно слово; его губы полностью онемели.

Крестьянин что-то неразборчиво простонал, и Калар пнул его в бок. Это возымело действие. Лицо крестьянина было синим, но цвет постепенно стал возвращаться, когда Клод начал разводить костер.

Десять минут спустя крестьянин сумел развести небольшой огонь, и они присели у костра, отогревая замерзшие руки. Пальцы Калара начало болезненно покалывать, когда к ним стала возвращаться чувствительность. Он снял часть доспехов, отстегнул покрытые льдом поножи, и попытался растереть ноги, чтобы вернуть в них тепло.

Когда его тело, наконец, стало отогреваться у костра, освещавшего пещеру оранжевым светом, Калар только тогда заметил, что обезглавленного трупа виверны здесь больше нет.

Нахмурившись, он поднял пылающую головню из костра и встал, оглядываясь.

Это, несомненно, была именно та пещера, где он сражался с чудовищем; он видел явные следы боя. Пол пещеры был покрыт темными, похожими на ржавчину, пятнами; в стене, куда вонзилось жало виверны, были заметны трещины. Но от самого тела чудовища не осталось и следа.

- Сожрали падальщики? - вслух произнес Калар.

- Господин? - спросил Клод, отвернувшись от костра, но Калар не обратил на него внимания.

Рыцарь нахмурился. Он убил чудовище только вчера. Конечно, никакие падальщики не успели бы съесть тушу виверны за это время, вместе с костями и всем прочим, не оставив никаких свидетельств ее существования кроме пятен крови на полу. Даже другая виверна не смогла бы сожрать ее за такой короткий срок.

Но вспомнив об огромных челюстях виверны, Калар подумал, что они вполне способны пережевывать и кости. Целый выводок виверн? Тварей было как минимум две. Неужели их еще больше?

Эта мысль была отнюдь не утешительной. В пещере до сих пор ощущалось зловоние чудовища, хотя трупа здесь больше не было. Резкий звериный запах вызывал тошноту.

Подняв факел, Калар направился дальше вглубь пещеры. Она оказалась больше, чем он предполагал, тени от пламени его факела плясали на неровных стенах. В естественных нишах белели рассыпанные кости, и Калар присел, чтобы рассмотреть их. Большинство костей были человеческими, но были здесь и другие, более короткие и толстые. Калар увидел расколотый клыкастый череп, закатившийся в нишу.

- Зеленокожий, - произнес он, пнув череп ногой.

Он заметил, что на стенах виднелись какие-то странные отметины, и подошел ближе к одной из них, подняв факел. Под слоем пыли и грязи он разглядел, что на стене было что-то нарисовано. Нахмурившись, Калар провел рукой по камню, стирая пыль, и увидел грубый рисунок, изображавший воина, сражавшегося с крылатым чудовищем – которое, несомненно, было виверной.

- Что это значит, во имя Владычицы? - прошептал Калар.

Отступив назад, он увидел, что стены пещеры покрыты подобными рисунками. Куда бы он ни посмотрел, он видел изображения виверн. Они пожирали людей и лохматых горных коров, летали над грубо нарисованными горами, с их гротескно изображенных клыков и жал капала кровь. Многие рисунки изображали одинокого воина, сражавшегося с виверной. Иногда этот воин победоносно стоял над трупом твари, вонзив меч в сердце виверны или отрубив ей голову. Иногда воин лежал мертвым у когтистых лап чудовища.

Калар последовал дальше за рисунками в глубину пещеры, изумленный и потрясенный.

Это были следы некоего культа, поклонявшегося чудовищам Хаоса? Виверны жили здесь сотни, может быть тысячи лет? В этой пещере было что-то еще, привлекавшее их сюда?

Рисунки уводили его все дальше от входа, и вой ветра снаружи был уже едва слышен. Вскоре даже свет от костра Клода померк. Внезапно пещера закончилась. Пол пещеры уходил вниз, ведя на еще большую глубину, и рисунки на стенах спускались за ним, но Калар не мог пройти дальше, потому что перед ним оказался водоем с черной водой.

По краям водоема образовалась хрупкая корка льда, но его середина была чистой. Калар проломил лед каблуком сапога; лед оказался не толстым. Несколько мгновений он стоял над водоемом, размышляя, куда мог вести коридор под водой, потом пожал плечами и отвернулся. Он был голоден и устал. Надо приказать Клоду приготовить обед, а после отдохнуть здесь, пережидая бурю.

Позади него раздался всплеск, и Калар, обернувшись, увидел, что по поверхности черной воды пошли круги.

Он бросил факел, оставив его догорать на земле, и выхватил из ножен меч, держа его двумя руками. Его взгляд метнулся влево и вправо, отыскивая движение в тенях, отбрасываемых светом факела, но вскоре его внимание снова вернулось к водоему – черная вода начала пузыриться, словно кипела.

Не отрывая взгляда от водоема, Калар подошел к его краю.

- Господин? - позвал Клод издалека, эхо его приглушенного голоса отражалось от стен пещеры. - Господин?

Калар не обратил на него внимания, крепко сжав рукоять полуторного меча.

Что-то начало подниматься из воды; что-то большое.

Сначала показались концы крыльев, потом на поверхность вынырнула огромная голова. Чудовище резко выдохнуло, разбрызгивая воду из ноздрей, и сделало глубокий вдох.

Калар прошептал проклятие, увидев, что это еще одна виверна, такая же большая как первые две. Черная вода стекала по серо-зеленой чешуе, веки распахнулись, открыв взгляд злобных глаз. Зрачки чудовища сузились, когда оно повернуло голову к свету факела Калара и моргнуло.

Должно быть, отсюда и возникали эти мерзкие твари. Вероятно, где-то глубже под водой было их логово, и этот водоем являлся входом в него?

Калар знал, что ему очень повезло убить первых двух. Ослабевший от усталости и полузамерзший, он не справился бы с этим чудовищем, если бы позволил ему выйти из воды. Казалось, виверна еще не заметила его, и когда она стала выбираться из водоема, Калар бросился вперед. Прежде чем чудовище успело отреагировать, рыцарь бросился в ледяную воду и всадил острие меча прямо в одну из глазниц твари.

Виверна взвыла от боли и затрясла головой, вырвав меч из рук Калара и отбросив рыцаря назад. Из ужасной раны хлынула кровь, образуя маслянистую пленку на поверхности черной воды. Оглушительно взревев, чудовище попыталось скрыться обратно под воду, отступая тем же путем, которым пришло.

Калар услышал, как подошел Клод, неся другой факел. Крестьянин изумленно ахнул, увидев виверну. Тварь протискивалась обратно в подводный коридор, сначала исчезла ее изогнутая спина, потом крылья. Наконец под водой скрылась и голова, унося меч Калара.

Намереваясь не позволить чудовищу убежать, Калар набрал в легкие воздуха и нырнул в воду. Доспехи сильно отягощали его, и он едва не утонул. Вода была темной, хотя в мигающем свете факела можно было разглядеть ускользавший силуэт чудовища. В отчаянии Калар всплыл, зная, что опуститься глубже под воду означает неминуемо утонуть под тяжестью доспехов.

Он громко выругался и побрел в воде к краю водоема, расстегивая ремни кирасы.

Владычица привела его сюда не просто так, а с важной целью. Возможно, эта цель в том, чтобы убить не одну виверну, а истребить весь выводок.

- Принеси мне дрова, трут и кремни, - велел он Клоду. - Хорошо заверни их в промасленную кожу, чтобы они не промокли.

Клод выпучил глаза.

- Господин, вы же не… - начал он.

- Делай как я сказал, крестьянин, - приказал Калар, прежде чем вознести молитву Владычице. - Быстро!

Он проверил работу Клода, когда крестьянин вернулся, и, удовлетворенный, повесил сверток на плечо. Он снял все доспехи и из оружия оставил только нож, сиявший слабым светом.

Клод переминался с ноги на ногу, испуганно заламывая руки.

- Никуда не уходи, - сказал Калар.

Потом, без дальнейших задержек он сжал нож зубами и снова прыгнул в ледяную воду. Насколько он предполагал, виверны дышали так же, как люди – по крайней мере, он на это надеялся. И Калар рассчитывал, что где-то там за подводным туннелем будет воздух.

Отталкиваясь ногами, он поднырнул под скалу, и на мгновение его охватила паника при осознании того, что теперь он не сможет вынырнуть на поверхность, чтобы вдохнуть. Но он продолжил двигаться дальше в подводную пещеру.

Его легкие начали гореть, но он плыл дальше и дальше. Он двигался вслепую в полной темноте, и его паника росла. Теперь он углубился слишком далеко, чтобы повернуть назад.

Спустя мгновение он понял, что снова видит свет – над головой замерцало красное сияние. В отчаянии Калар бросился к нему, последний воздух превращался в яд в его легких. Рубиновое свечение наполняло воду, и, собрав последние силы, Калар рванулся вперед.

Он вынырнул на поверхность воды и глубоко вздохнул.

На мгновение его ослепил красный свет, и он моргал, пока его глаза привыкали к багровому сиянию, пытаясь в то же время остаться на плаву. Рот и нос наполнились металлическим привкусом, в глазах защипало.

- Владычица милостивая… - выдохнул Калар, оглядевшись вокруг.

Он больше не был под землей. Это место даже отдаленно не напоминало Серые Горы на границе Бретонии и Империи.

Над головой пылало небо, полное огня, наполняя воздух удушливым жаром.

Он был в аду.

Его сердце бешено колотилось, а голова кружилась. Калар с трудом подплыл к краю пруда. Вода здесь была другой, какой-то вязкой, и Калар с ужасом увидел, что это вовсе не вода, а кровь.

Он выбрался на скользкие от крови камни, окружавшие кровавый пруд, и взял в руки нож, который сжимал в зубах. Содержимое его желудка поднялось к горлу. Калар согнулся пополам, и его мучительно стошнило.

Вытерев рот, Калар выпрямился и медленно огляделся вокруг. Насколько хватало взгляда, во всех направлениях простирался пустынный и безжизненный ландшафт – только красный песок и камни.

В небесах бушевало пламя. От одного края горизонта до другого небо горело, это был пылающий ад, находившийся в непрерывном движении.

Было чудовищно жарко. Беспощадный сухой жар обжигал легкие при каждом вздохе. Горизонт мерцал пылающим маревом, и Калар чувствовал, как влага на нем высыхает, покрывая кожу и одежду коркой засохшей крови.

- Где я, во имя Владычицы? - произнес он вслух.

Поблизости раздался издевательский смех, словно принесенный ветром. Калар резко обернулся, подняв нож. Но вокруг никого не было.

- Владычица мертва, - выдохнул иссушенный голос. Калар вздрогнул, почувствовав дыхание говорившего у своего уха. Он обернулся, но вокруг по-прежнему никого не было. Издевательский смех послышался, казалось, с нескольких направлений. Калар настороженно оглядывался вокруг, его глаза расширились от страха.

- Мы все мертвы, - сказал другой голос.

- Кто ты? - хрипло произнес Калар.

- Скоро и ты будешь мертв, - добавил еще один голос.

- Покажитесь, трусы! - воскликнул Калар.

Смех раздался со всех сторон, и он услышал множество глумливых голосов.

- Он говорит «покажитесь!», - смеясь, прохрипел грубый мужской голос.

- Если ты так хочешь, - хихикая, сказал другой.

- Скоро ты будешь с нами, - произнес женский голос, исполненный скорби.

На Калара обрушился оглушительный шум, полный ужасных воплей боли и безумия. В эту долю секунды он увидел вокруг ужасные силуэты – фигуры мужчин и женщин, с них была содрана кожа, и окровавленные мышцы были открыты стихиям. Они стояли вокруг него бесчисленной толпой, закатив глазные яблоки в глазницах, и протягивая к нему кровавые руки.

Так же мгновенно видение исчезло вместе с дьявольским смехом.

Калар вскрикнул, его тело тряслось, дрожавшая рука с ножом стала мокрой от пота.

- Владычица милосердия, дай мне силы, - выдохнул он.

- Я убью тебя, - произнес детский голос у его уха.

Калар обернулся и увидел кости.

Он не знал, как это он не заметил их сразу же. Он был уверен, что еще мгновение назад их здесь не было.

Рядом с кровавым прудом распростерся огромный скелет виверны. Калар, обходя пруд, настороженно подошел к нему. Кости были сухи, словно трут, на них не осталось ни клочка мяса или кожи, как будто скелет лежал здесь столетиями.

- Мы все мертвы, - раздался шепот позади него, и волосы на затылке Калара встали дыбом.

Из пустой глазницы в черепе виверны торчал полуторный меч Калара. Осторожно подойдя к нему, рыцарь спрятал нож в ножны на поясе и вынул меч из черепа. Это был тот самый меч, который он еще недавно держал в руках. Тяжесть оружия действовала успокаивающе.

Он еще раз огляделся, прежде чем принять решение, что делать дальше.

Он повесил меч на спину вместе со свертком из промасленной кожи, в котором были дрова и трут, приготовленные Клодом. После этого, преодолевая отвращение, Калар направился обратно к кровавому пруду.

Глубоко вздохнув и приготовившись к трудному заплыву обратно, он нырнул в медленно густеющую кровь. Отталкиваясь ногами, Калар ударился о каменное дно и стал вслепую шарить вокруг руками, полагая, что попал сюда, вероятно, через некий туннель. Но как он ни ощупывал дно, найти этот туннель не удавалось.

Он поднялся на поверхность пруда, вдохнул обжигающий воздух и нырнул снова. Еще и еще он погружался в кровавый пруд, отчаянно пытаясь найти путь обратно. Наконец, спустя полчаса он сдался. Выбравшись из кровавой трясины, Калар заплакал, не в силах сдержать ужаса и отчаяния. Повсюду вокруг него раздался издевательский призрачный смех.

Калар опустился на колени в красный песок и стал молиться.

Клод сидел, уставившись в ледяную воду и кусая губы. Прошло уже два дня, как его господин исчез, нырнув в эту воду. Должно быть, он погиб.

Клод не испытывал особой скорби от этой мысли, хотя теперь предстояло решать, как быть дальше. На службе у Калара крестьянину никогда не приходилось голодать. А теперь он снова был один, и ему придется самому добывать себе пропитание. Однако у него остался мул и достаточно припасов, чтобы продержаться неделю, а то и две. А если нужно, он всегда сможет продать мула. Или съесть его.

Клод усмехнулся. Все было не так уж и плохо.

- Ну, значит так, - сказал он старой крысе, сидевшей у него на колене и подергивавшей носом. - Думаю, мы дали ему достаточно времени. Похоже, он уже не вернется, так что нам пора уходить.

Прежде чем покинуть Калара, Клод хотел быть уверенным, что его господин точно не вернется. За прошедшие пять лет он достаточно хорошо успел узнать своего хозяина и понимал, что Калар будет весьма недоволен, когда, вернувшись, обнаружит, что его слуга ушел и увез с собой всю еду. Рыцарь не остановится перед тем, чтобы выследить вора, сколько бы времени это ни заняло – просто для того, чтобы повесить его.

Поэтому Клод ждал два дня. Теперь он был уверен, что Калар не вернется.

Приняв это решение, крестьянин встал и спрятал крысу в глубокий карман своей куртки.

Ведя мула в поводу, Клод направился к выходу из пещеры. Он решил, что больше не вернется в Бретонию. Он пойдет в Империю, в один из тех огромных городов, в которых они бывали вместе с господином. Возможно, в сам Альтдорф.

Выйдя из пещеры на снег, Клод чувствовал себя вполне жизнерадостно. Буря утихла еще день назад, и воздух был свежим и чистым. Крестьянин глубоко вздохнул, наслаждаясь почти полной тишиной.

Вдруг легкий ветерок изменил направление, подув с другой стороны, и мул внезапно встал на дыбы, раздувая ноздри и прижав уши к голове.

- Стой! - закричал Клод, пытаясь успокоить животное. Вдруг он услышал низкое рычание, и кровь застыла в его жилах.

Медленно обернувшись, Клод увидел большого лохматого зверя, крадущегося к нему. Зверь был размером с упряжную лошадь, его мех был густым и светлым. Мускулистую шею украшала белоснежная грива, а из оскаленной пасти торчала пара изогнутых клыков, каждый ихз которых был длиной с короткий меч.

Рычание слева возвестило о появлении второго хищника, а справа Клод увидел, как подходит третий. Были заметны темные полосы на белых боках хищников, а их огромные лапы оставляли в снегу глубокие следы.

Клод повернулся и побежал.

Позади он услышал полный боли вопль мула, когда огромные кошки повалили его на землю. Вопль вскоре оборвался, но Клод, не смея оглянуться, продолжал бежать. Ожидая, что в любое мгновение страшные клыки могут вонзиться в его шею, крестьянин бросился обратно в пещеру, вслед ему эхо разносило вокруг хруст костей.

Вбежав глубже в пещеру и укрывшись за камнем, Клод, тяжело дыша, оглянулся, чтобы посмотреть, не последовали ли хищники за ним. Один из зверей вошел в пещеру, хищный взгляд огромной кошки был прикован к тому месту, где прятался Клод.

Крестьянин бросился еще дальше в глубину пещеры. Но гигантская кошка неторопливо следовала за ним, вскоре к ней присоединились и две другие, инстинктивно рассредоточившись, чтобы отрезать добыче пути к бегству. Клод оказался прижат к черному водоему.

- Кошки не любят воду, - прошептал он, надеясь, что это действительно так. Может быть, если он зайдет в воду на достаточную глубину, хищники не последуют за ним. Но эта слабая надежда не оправдалась, когда самая большая из саблезубых кошек с рычанием направилась прямо к нему.

Не видя больше никакой возможности спастись, Клод набрал в грудь воздуха и повернулся спиной к хищникам. Слыша, как они рычат и шлепают по воде, направляясь к нему, крестьянин нырнул в черную воду.

Глаза Калара открылись, молитва замерла на его губах. Он заметил, как из кровавого пруда поднимается какая-то странная фигура. Мгновенно рыцарь вскочил на ноги, схватив полуторный меч.

Сначала Калар подумал, что это еще одно ужасное видение, одна из тех демонических тварей, которые шептали ему в ухо. С ног до головы существо было покрыто густеющей кровью, его горбатое уродливое тело извивалось, когда оно пыталось вырваться из отвратительной кровавой каши. Оно смотрело прямо на Калара, а его широко открытые глаза были полны ужаса.

Калар опустил меч.

- Крестьянин? - спросил он. - Это ты что ли?

- Господин! - закричал Клод, вырываясь из кровавого пруда и падая к ногам Калара. - Слава Ранальду, я думал, что вы мертвы!

- Мы все мертвы, - прошептал голос в ухе Калара. Но Клод, если тоже услышал его, то никак не отреагировал.

- Еще нет, - сказал Калар, отвечая обоим.

- Вас так долго не было, я уже боялся… а потом пришли эти саблезубые кошки…

Голос крестьянина оборвался, когда он, наконец, заметил, в каком месте очутился, и его глаза еще больше выпучились от страха. Горбун огляделся вокруг с нарастающим ужасом, и с его губ сорвался жалкий стон.

- Меня долго не было? - удивился Калар. - Я нахожусь здесь не больше… часа, может быть.

- Часа? - Клод посмотрел на него и покачал головой. - Вас не было два дня, господин.

- Ты мертв, - сказал голос. - Ты просто не знаешь этого.

- Ты слышал это? - спросил Калар.

Клод начал трястись, а по его щекам полились слезы. Калар видел, что его слуга близок к тому, чтобы сойти с ума.

- Крестьянин! - крикнул он, и Клод дернулся, испуганно глядя на рыцаря. - Ты слышал голос?

- Голос? - спросил Клод.

- Неважно, - махнул рукой Калар.

- А что там? – спросил Клод, указывая рукой.

- Что? Там ничего…

Калар замолчал, посмотрев туда, куда указывал Клод, и увидев что-то, чего раньше там не было. По крайней мере, раньше он этого не замечал.

Примерно в сотне ярдов от них возвышалась груда больших красных камней, похожая на древний погребальный курган. Вход в погребальную пирамиду отмечали два высоких камня, опиравшиеся один на другой, образуя что-то вроде примитивного портала. Внутри было темно.

Калар удивился, как он не заметил этот курган раньше.

- Твои глаза закрыты, - произнес голос в его ухе. - Ты ослепляешь себя ложью, обманываешь себя.

- О, а Клод нет? - вслух спросил Калар.

- Господин? - спросил Клод, пытаясь увидеть, с кем разговаривает Калар.

- Он простое создание. Он знает кто он есть. Его глаза открыты. Он не пытается быть чем-то, чем он не является.

- А я пытаюсь? - спросил Калар.

- Ты мертв! - яростно сказал голос. Слова были произнесены с ненавистью.

Клод странно посмотрел на Калара. Не обращая на него внимания, рыцарь направился к кургану.

Неужели он действительно лжет себе? Калар думал об этом, шагая к кургану по раскаленному красному песку. Конечно, он уже знал ответ. Он всегда лгал себе. Многие годы он пытался быть чем-то, чем он не был. Многие годы он пытался соответствовать чьим-то безнадежным ожиданиям: его отца, своим собственным.

И тогда он услышал удовлетворенный смех. Калар заставил себя игнорировать этот смех и, подойдя к кургану, отбросил свои сомнения. Это место пыталось пожрать его разум. Он не должен поддаться этим голосам.

С поднятым мечом он вошел внутрь кургана.

У грубо сделанного алтаря спиной к Калару стоял на коленях человек, облаченный в пластинчатые доспехи, старые и помятые, покрытые слоем красной пыли. В его длинных волосах блестела седина, через плечо был переброшен рваный плащ.

Калар, сжимая меч в руках, стоял над этим уязвимым человеком. Он так легко мог убить его…

- Убей его! - произнес голос, заставив Калара вздрогнуть.

Человек выглядел достаточно обычным, но Калар знал, что в этом дьявольском месте ничему нельзя доверять. Он содрогнулся при мысли о том, что он уже видел – орды чудовищных бескожих демонов, которые, как он чувствовал, все еще окружали его, будучи скрыты лишь тонкой завесой реальности. Этот человек – один из них, замаскировавшийся, чтобы заставить Калара ослабить бдительность? Если он сейчас повернется, не окажется ли его лицо кровавой бескожей массой мышц и вен?

Калар стиснул зубы, побуждение убить того, кто сейчас стоял перед ним, было невероятно сильным. «Это не человек», подумал он. «Это демон». Сердце Калара бешено колотилось в груди, и было слышно, как кровь стучит в голове, оглушая его и затуманивая мысли.

Калар крепко сжал рукоять меча, когда свирепое безумие охватило его. Оскалив зубы, он шагнул вперед, чтобы нанести смертельный удар.

Когда он уже занес меч, его на мгновение отвлекло что-то, блеснувшее в тенях. Его взгляд обратился к маленькой иконе, стоявшей на грубо сделанном алтаре, перед которым преклонил колени человек. И когда Калар увидел, что это за икона, кровожадная ярость, охватившая его, стала исчезать.

Встряхнув головой, Калар преодолел последние остатки бешеной злобы, почти овладевшей им. Он опустил меч, слыша вокруг разочарованный призрачный шепот, и думая, не является ли все это еще одним видением.

Икона была маленькой медной статуэткой, прикрепленной к цепочке. Она стояла на алтаре прямо, опираясь на камень, и изображала фигурку женщины, державшей в руках большую чашу.

- Владычица Озера… - благоговейно выдохнул Калар.

- Мертва, - сказал голос в его ухе.

Человек, стоявший на коленях, услышав голос Калара, вскочил на ноги и взмахнул мечом, мелькнувшим сияющей дугой. Калар парировал своим клинком, два меча скрестились с резким звоном, и два рыцаря на мгновение замерли, глядя друг другу в глаза.

Лицо рыцаря было лицом не демона, но человека, который, судя, по пустому затравленному взгляду его глаз, видел больше, чем мог выдержать его разум.

- Слава богине, - прошептал странный рыцарь, его голос был сухим и хриплым. Он рухнул на колени, и по его пепельным щекам потекли слезы. - Наконец она услышала мои молитвы.

Калар потрясенно стоял, глядя на человека, который, как и он, несомненно, был бретонским рыцарем.

- Чудовище только одно, но оно возрождается снова и снова, - произнес рыцарь пустым и безжизненным голосом.

Его имя было Ордерик из Монфора, и, как и Калар, он был рыцарем в Поиске, искавшим благословения Владычицы. Его доспехи были древнего образца, незнакомого Калару.

Они сидели на двух камнях снаружи каменной пирамиды. Клод присел на песок у ног Калара, дрожа и плача, с ужасом оглядываясь вокруг.

- Я… я не могу вспомнить, сколько раз оно уже возрождалось, - сказал Ордерик. - Десять раз? Сто? Я не помню. Все в тумане…

Голос рыцаря оборвался, его глаза затуманились, и он погрузился во мглу своих воспоминаний. Казалось, рыцарь смутился, когда Калар спросил его, как он оказался здесь.

- Давно ты здесь? - спросил Калар, нарушив тишину, воцарившуюся, пока рыцарь тщетно пытался вспомнить.

Ордерик вздрогнул и удивленно посмотрел на него, словно забыл, что он не один.

- Я… я не знаю. Давно. Здесь нет ночи, поэтому трудно сказать. Неделю? Год? Не знаю… Владычица вела меня. Так же, как Она вела тебя.

- Вероятно, да, - кивнул Калар, настороженно оглядываясь вокруг. - Но я не могу понять, зачем Она привела меня сюда.

- Я знаю зачем, - с жаром сказал Ордерик. - Она привела тебя сюда, чтобы ты сменил меня на моем посту. Теперь ты должен стоять на страже и убивать чудовище каждый раз, когда оно возродится.

- Что? - удивился Калар. - Нет. Я здесь не для этого. Это не может быть причиной.

- Ты должен заменить меня, - настаивал Ордерик. - Я был здесь слишком долго. Я… я теряю разум в этом месте.

- Но я принес клятву Поиска, - возразил Калар.

- Как и я, - сказал Ордерик. - Но я уже был близок к тому, чтобы признать поражение. Я слишком долго здесь. Непрестанно я молился о том, чтобы кто-то пришел и сменил меня. И эти молитвы были услышаны.

Калар закусил губу и опустил взгляд. Владычица привела его сюда. Неужели это – Ее воля? Неужели это его судьба – сменить Ордерика на его страже и медленно погружаться в безумие, пока другой рыцарь не придет сменить его самого? Неужели он тоже станет иссохшей оболочкой человека, как Ордерик?

- Почему ты решил принести клятву Поиска? - вдруг спросил Ордерик.

- Что? - Калар удивленно нахмурился, ибо сам этот вопрос казался странным. - Что ты имеешь в виду?

- Почему ты решил отправиться в Поиск? Я взялся за это ради славы, - Ордерик горько рассмеялся. - И вот куда мой Поиск привел меня. Теперь я понимаю, что принес клятву Поиска из неверных побуждений. Жажда славы – не достойная причина. Вот почему Владычица привела меня сюда. Стоять здесь на страже – это мое наказание. А ты что сделал, что попал в этот ад?

- Я… я принес обет Поиска, чтобы доказать, что моя кровь чиста от скверны, - сказал Калар, удивляясь, что раньше не мог выразить это такими простыми словами. - Чтобы доказать это себе и моим рыцарям. И моему отцу. Чтобы он гордился мной.

Он понимал, как глупо это звучит, потому что его отец был давно мертв и не мог выразить свое одобрение, которого Калар так хотел.

- И ты отправился в Поиск по неверной причине, - сказал Ордерик. - Ты не достигнешь цели, пока не поймешь причину.

- Что же это за причина? - спросил Калар.

Ордерик лишь пожал плечами, невесело улыбнувшись.

- Я не знаю, - сказал он. - Но я понял, что Поиск – это нечто большее, чем воинский подвиг. Чтобы заслужить благословение Владычицы, нужно нечто большее, чем просто убить чудовище. Это Поиск веры – веры во Владычицу, в свои убеждения, в себя.

- Веры в себя, - повторил Калар, нахмурившись и обдумывая слова Ордерика.

- Ты должен сменить меня на страже, - сказал Ордерик, в его голосе звучала мольба и отчаяние. - Пожалуйста, освободи меня. Я… я не могу больше продолжать.

Рыцарь отвел взгляд, уставившись в пустоту. Калар не знал что сказать.

- Я так долго отвергал смерть, потому что ждал тебя, - прошептал Ордерик. - Мой Поиск не закончен. Я не могу умереть, оставив его незавершенным. Позволь мне закончить его.

Клубящиеся кроваво-красные тучи мчались по огненным небесам со сверхъестественной скоростью. Калар видел, как в них сверкают рубиновые молнии, подсвечивая их изнутри. Клод сидел, раскачиваясь, и тихо что-то шептал. Ордерик продолжал смотреть в никуда. Призрачные силуэты мелькали на краю поля зрения Калара, словно возбужденные надвигающейся бурей. Вскоре на красный песок стали падать первые капли дождя.

Легкий дождь становился все сильнее. Калар моргнул, когда капли потекли по его лицу. И только тогда он увидел, что это не обычный дождь.

- Кровь… - с ужасом произнес Калар, глядя как теплые кровавые ручейки текут по его доспехам.

- Снова началось… - прошептал Ордерик, внезапно выйдя из своего оцепенения. Он вынул из ножен меч и устало поднялся на ноги.

- Что это? - спросил Калар, тоже вставая и взяв в руки меч.

- Чудовище возрождается, - ответил Ордерик, шагая к кровавому пруду и скелету виверны. Его плечи поникли от усталости и отчаяния.

Клод продолжал сидеть на земле, раскачиваясь, и Калар бросил на него быстрый взгляд, прежде чем поспешить за Ордериком. Подойдя ближе к кровавому пруду, Калар увидел, что кровь в нем кипит и пузырится. Глаза рыцаря расширились от изумления, и он крепко сжал рукоять меча, глядя на скелет виверны.

Сухие, пористые кости, словно губка, впитывали кровь, и теперь были багрово-красными. На скелете начали формироваться мышцы и сухожилия. Связки и жилы крепко стягивали кости, внутри брюха чудовища стали расти внутренние органы. В грудной клетке росло огромное сердце, по быстро разрастающимся мышцам протянулась паутина вен и артерий. Сердце начало биться, потом оно скрылось за новыми слоями мышц.

Виверна, еще не полностью возродившаяся, поднялась с земли, ее кроваво-красное тело корчилось, еще не обросшие кожей крылья сгибались.

Чудовище распахнуло огромные челюсти, словно безмолвно бросая вызов. Его голосовые связки еще не сформировались, внутри глазниц росли злобные глаза. Виверна скребла когтями землю, корчась и содрогаясь, словно от боли или экстаза. Наконец по ее телу начала разрастаться серо-зеленая кожа.

Все это произошло, казалось, за десять секунд, и когда Калар и Ордерик подбежали к виверне, чудовище полностью возродилось и уже вошло в кровавый пруд. Оба рыцаря бросились за ней.

- Нельзя позволить ему уйти! - закричал Ордерик, прыгнув в пруд, и по колено в крови устремившись к виверне. Калар следовал за ним. Чудовище, заметив их, повернуло огромную голову и испустило оглушительный рев.

Пять минут спустя чудовище было мертво, и оба рыцаря выбрались на берег, измученные и окровавленные. Калар и Ордерик отлично сражались вместе. Кровавый дождь кончился так же внезапно, как и начался, багровые тучи умчались с неба, вновь открыв пылающий горизонт.

И снова от чудовища остались лишь кости, сухие и хрупкие. Плоть его обратилась в прах, как только Калар нанес смертельный удар и его меч вонзился в сердце виверны. В мгновение ока кости снова оказались там, где Калар впервые заметил их. И единственным свидетельством того, что этот бой не приснился ему, были раны, которые получили они с Ордериком, и кровь на клинке, которая в удушливо жарком воздухе уже высыхала и запекалась.

- Должен быть способ покончить с этим, - сказал Калар, вытирая кровь с меча. - Способ убить чудовище раз и навсегда.

Ордерик лишь пожал плечами.

Что если такого способа нет? Неужели это его судьба – навсегда остаться здесь, в этом кошмарном аду и сражаться с чудовищем каждый раз, когда оно возродится? Он подумал о том ужасе и кровопролитии, которое начнется, если чудовище вырвется отсюда через кровавый пруд и станет изливать свою ярость на Старый Свет. Разве может он отвернуться и ничего не делать?

Нет, сознавал Калар. Не может. Если именно этого хотела от него Владычица, тогда он сменит Ордерика на его страже. Вероятно, это наказание за оскверненную кровь, которая, как он подозревал, течет в его венах. Или может быть, как предполагал Ордерик – наказание за то, что он принес клятву Поиска по недостойной, эгоистичной причине.

- Вера в себя, - прошептал Калар. Он вздохнул и покачал головой, его плечи поникли.

- Скоро ты будешь с нами, - прошептал голос.

Может быть, действительно такова его судьба.

Время не имело значения в этом аду, и Калар не мог предположить, как долго они с Клодом были заперты здесь. Крестьянин полностью ушел в себя, он лишь сидел, раскачиваясь, и что-то шептал.

Ордерик сначала разговаривал с Каларом о мирских делах. Он говорил о своей родине Монфоре, и обо всем, по чему так соскучился: о горном воздухе, весне, бесконечном синем небе.

- И колокольчики, - прошептал он, на его лице мелькнула тень улыбки. - Я скучаю по колокольчикам.

Постепенно Ордерик стал говорить все тише и тише, и наконец замолчал, глядя в пустоту. Его глаза стали пустыми и мертвыми, и Калар уже не пытался говорить с ним. Неужели и ему со временем предстоит стать таким же? Бесконечно ждать здесь, пока не придет другой рыцарь сменить его?

Он пытался заснуть, но всякий раз, когда закрывал глаза, видел перед собой бескожих демонов. Они окружали его. Они ждали.

Он пытался исследовать местность, но вокруг от горизонта до горизонта не было ничего кроме кровавого пруда и кургана. И пока он шагал вокруг, мысли беспорядочным вихрем кружились в его разуме. Ордерик все-таки прав? Он ушел в Поиск по недостойной, эгоистичной причине? Он ослеплял себя ложью, пытаясь быть тем, чем не был?

Ему в голову пришла мысль. Если Ордерик каждый раз убивал виверну, когда она возрождалась, то почему Калар встретил ее в Серых Горах? Он пытался спросить об этом Ордерика, но странный рыцарь не реагировал, пребывая в своем оцепенении.

Огни Хаоса пылали в небесах, красный песок под сапогами Калара был обжигающе горячим. Иногда ему казалось, будто он видит крылатых черных существ, кружившихся в небе над головой. А иногда ему слышались голоса, говорившие о том, о чем он не хотел слушать.

- Ты уже мертв, - шептали они. - Ты просто не знаешь этого.

Калар исследовал кровавый пруд, пытаясь найти путь обратно, но это было бесполезно. Он уже смирился с мыслью о том, что останется в этом ужасном царстве Хаоса, хотя эта мысль и наполняла его ужасом. Но если такова воля Владычица, как он может противиться ей?

И когда он исследовал глубины кровавого пруда, он нашел тело.

Тяжело дыша и обливаясь потом, Калар вытащил его на берег.

- Что ты делаешь? - спросил Ордерик, и в его голосе слышался ужас.

Калар вздрогнул от неожиданности, ведь он не слышал его приближения. Ордерик с ужасом смотрел на него.

- Я нашел… - начал Калар, но его голос оборвался, когда он посмотрел на останки, которые вытащил со дна кровавого пруда.

Это был скелет человека, облаченного в древние пластинчатые доспехи. Они казались знакомыми…

- Владычица милостивая… - произнес Калар, глядя то на Ордерика, то на скелет. - Ты мертв.

Ордерик покачал головой, и на его лице отразился страх и смятение.

- Нет, нет, нет… - шептал он, в ужасе попятившись назад.

- Виверна убила тебя, - сказал Калар, присев над скелетом, и прикоснулся к большой пробоине в кирасе, которая была больше его кулака. - Ее жало пронзило твою грудь. Должно быть, она убила тебя почти мгновенно.

Ордерик прикоснулся к своей груди, в которой теперь зияла кровавая дыра, и его рука покрылась кровью.

- Это место, - сказал Калар. - Оно возродило тебя так же, как и виверну.

- Я не мертв! - закричал Ордерик, упав на колени и хватаясь руками за голову.

Калар выпрямился, покачав головой.

- Мне жаль, Ордерик, - сказал он. - Твой Поиск закончился. Ты умер. Отпусти себя.

- Нет, нет! Ты лжешь! Демон! Колдун! - завопил Ордерик.

- Мне жаль, - вздохнул Калар, отворачиваясь от жалкого зрелища страдающего рыцаря.

Теперь он знал, зачем Владычица привела его сюда.

Калар не знал, сколько времени прошло прежде чем снова загремел гром и кровавые тучи помчались по пылающим небесам. Ордерик исчез. Калар надеялся, что рыцарь наконец обрел покой, и его душа ушла к Морру, хотя но знал, что это не так. Ордерик никогда не обретет покоя, пока его тело остается в царстве Хаоса.

Калару действительно было очень жаль его, но он был уверен, что поступил правильно. Именно поэтому Владычица привела его сюда. Это не было испытание боем, как он сначала думал. Он оказался здесь не для того, чтобы убить виверну, по крайней мере, не только для этого. Нет, богиня привела его сюда для того, чтобы он даровал Ордерику вечный покой.

Он снял доспехи со скелета рыцаря и увязал кости в сверток, который повесил за спину. Снова начался кровавый дождь. Потащив за собой Клода, Калар направился к кровавому пруду.

Виверна уже возрождалась, ее скелет снова обрастал блестевшими от крови мышцами, но Калар на этот раз не стал вынимать меч. Он лишь ждал, глядя, как из крови вырастают вены и жилы, и серо-зеленая кожа покрывает мышцы виверны. Полностью возродившись, чудовище скользнуло в кровавый пруд.

- Что ты делаешь? - закричал Ордерик, внезапно появившись с поднятым мечом. - Она уйдет! Ее нужно остановить!

- Нет, - ответил Калар, выхватив клинок. - Это единственный способ вернуться в Бретонию. И единственный способ помочь тебе обрести покой.

- Ты поднимешь меч против меня? - спросил Ордерик. - Ты воистину демон!

- Нет, - сказал Калар. - Я не хочу сражаться с тобой. Если ты хочешь убить меня, попробуй, но я не отступлю.

На мгновение Калар подумал, что призрак рыцаря так и сделает, но Ордерик уступил, рухнув на колени.

- Мне жаль, - сказал Калар. - Но это единственный способ. Может быть, ты скоро обретешь покой, Ордерик из Монфора.

Отвернувшись, он быстро пошел к кровавому пруду, потащив за собой хнычущего Клода. Он дошел до края пруда в тот момент, когда виверна уже скрылась под пузырившейся кровавой поверхностью. Калар грубо толкнул Клода в пруд. Крестьянин что-то неразборчиво бормотал, и Калар не был уверен, понимает ли его слуга происходящее.

- Ныряй! - закричал он. - Ныряй, глупая скотина!

- Ты бросишь меня здесь? - воскликнул Ордерик, его голос был наполнен тоской и отчаянием, но Калар проигнорировал жалобный крик. - Не оставляй меня здесь одного!

- Прости, - сказал Калар и вошел в кровавый пруд. Молясь, чтобы его догадка оказалась верной, он набрал воздуха в грудь и нырнул, не зная, последовал ли Клод за ним.

Он плыл, уходя глубже и глубже. В туннеле была кромешная тьма, но теперь Калар плыл уже не в крови, а в воде.

Наконец он всплыл, вырвавшись на поверхность воды, и глубоко вздохнул. Воздух был ледяным, но Калар широко улыбался, испытывая невероятную радость от того, что выбрался из пылающего ада. Он снова был в пещере, служившей логовом виверны. Калар возблагодарил Владычицу. Но и виверна была где-то здесь, и многие люди могут погибнуть, если он не поспешит.

Клод всплыл за ним, кашляя и едва не захлебнувшись. Калар потащил его на мелководье.

- Пошли, крестьянин! - сказал он, направляясь к выходу из пещеры.

Он вышел из пещеры, моргая от яркого дневного света. На синем небе не было ни облачка, и Калар улыбнулся – никогда он еще не был так рад видеть ясное небо. Пылающие небеса царства Хаоса сводили его с ума.

Снег почти растаял, лишь немного его оставалось в тени сосновых деревьев и скал. Калар покачал головой, удивляясь, как долго они пробыли в адском царстве Хаоса.

Вместе с Клодом Калар поднимался выше на гору, пока не увидел недалеко поляну среди сосен. Отсюда открывался прекрасный вид на горы и долины Бретонии, на земли герцогства Монфор. В траве под деревьями цвели колокольчики. Калар решил, что это место понравилось бы Ордерику.

Калар выкопал могилу и почтительно положил в нее кости Ордерика. Клод предложил свою помощь, но Калар отказался. Эту работу он должен был сделать один. Он закопал могилу и большую часть дня собирал и укладывал на нее камни, чтобы волки и другие падальщики не разрыли ее.

На вершину погребального кургана Калар установил маленькую пирамиду из сосновых веток, и на вершину ее повесил подвеску Ордерика, чтобы маленькая бронзовая статуэтка Владычицы висела над местом его упокоения. Не так уж много для могилы рыцаря, но это казалось правильным.

- Покойся с миром, Ордерик из Монфора, - произнес Калар, преклонив колени перед могилой.

На следующий день усталые Калар и Клод встретили на пути пару охотников, тащивших на плечах свежую добычу. Эти простые люди рассказали Калару странную историю. Они сказали, что видели вчера виверну, летавшую над горами, но внезапно чудовище прямо в полете превратилось в прах, который рассеяло ветром.

- Что это значит, господин? - спросил Клод после того, как они попрощались с охотниками. В глазах крестьянина все еще оставался страх после того, что он видел в царстве Хаоса.

- Это значит, что моя задача здесь выполнена, - сказал Калар. - В жизни виверна победила Ордерика, но он отказался признать смерть и поражение. И он оказался заключен в бесконечном цикле, все время пытаясь победить виверну. Иногда он побеждал, иногда нет. Возможно, когда он наконец упокоился, виверне тоже было позволено уйти из этого мира навсегда.

Клод наморщил лоб, шмыгнув носом.

- А виверны тоже уходят в залы Морра, господин? - спросил он.

- Это все равно что говорить с орком, - вздохнул Калар, покачав головой.

Крестьянин глупо ухмыльнулся, пуская слюни.

- А куда мы идем сейчас, господин? - спросил Клод спустя несколько минут.

- Сейчас – в Бретонию, - ответил Калар. - А потом? Куда Владычица поведет нас.