Величие и нищета космодрома Байконур

Каждому, кто впервые прибывает на землю Байконура, наверное, на память приходят наиболее яркие вехи нашей космонавтики. Триумф их неизгладим. И сколько бы не прошло времени, ему не стереть из памяти октябрь 1957 года, когда впервые мир услышал с орбиты голос первого советского спутника, или апрель 1961 года, когда впервые на нашу планету взглянул из космоса смоленский парень Юрий Гагарин. Сколько потом будет это «впервые» – впервые выход в открытый космос, впервые три человека на одном корабле, впервые Валентина Терешкова представляет лучшую половину человечества в космосе…

Космодром и сейчас, почти сорок лет спустя после первого старта, продолжает покорять воображение своими гигантскими стартовыми площадками, современными ракетами-носителями, монтажно-испытательными комплексами! Но главное богатство Байконура – люди, светлые головы, талантливые руки, которые и сегодня беззаветно служат одной цели – возвеличиванию России. Это уже в наше время обеспечено самое длительное пребывание в космосе, а орбитальная станция «Мир» в несколько раз перекрыла все расчётные сроки работы на орбите. Словом, подвиг космодрома продолжается.

Дни нашего пребывания на Байконуре совпали с двумя событиями – очередным пуском «Протона» с системой «Грань» и запуском пилотируемого корабля «Союз ТМ-23» с космонавтами – командиром корабля подполковником Юрием Онуфриенко и бортинженером Юрием Усачёвым. Им предстоит в конце марта встретить свою американскую спутницу – астронавтку Шенон Люси, а потом 140 дней отработать вместе. Два Юры пробудут в космосе 152 дня.

Как видите, Байконур и его люди продолжают надёжно служить России, её космическим приоритетам. Но вот какой ценой это достигается – особый разговор. И об этом речь пойдёт ниже.

Где бы ни приходилось бывать нашей делегации – и на стартовых площадках, и в монтажно-испытательных комплексах, и на встречах с офицерами космодрома – везде мы слышали одну фразу: нужны деньги. Юрий Николаевич Коптев, директор Российского космического агентства, привёл убийственные цифры. Если в 1989 году космос получал 6,9 миллиарда рублей и практически могли нормально функционировать все организации, предприятия, задействованные на программы, то в 1995 году господдержкой было обеспечено только 6,5 процента этой суммы, а инвестициями и того меньше – 2,7 процента. Происходит резкое свёртывание научно-исследовательских программ. Сегодня любое конструкторское бюро может быть объявлено банкротом. Десятки и сотни самых талантливых разработчиков спешно пакуют чемоданы и уезжают за рубеж.

Привёл Юрий Николаевич и другие факты забвения космических проблем. Постепенно истощаются боезапасы: ресурсы по заделам – самые минимальные, на 1,5-2 года, а дальше развал, катастрофа. Тяжкий удар по космическим разработкам нанесли беловежские соглашения. Сегодня космонавтика лишилась, по сути дела, тех заказов, которые выполнялись на Украине, в других государствах СНГ. Всё это приходится в спешном порядке размещать на предприятиях России, а это дополнительные технологические трудности, страдает качество изделий.

– Можно месяцами ходить в правительство, – рассказывает Ю. Коптев. – «Выходишь» какую-нибудь сумму, но и её колом не выбьешь. Просишь одно – получишь другое, раз в пятьдесят меньше…

Почему уходят люди, которые, казалось бы, на всю жизнь связали себя с космосом? Да всё по тем же причинам. Систематически не выдаётся вовремя зарплата, люди на боевых, дежурствах не кормятся, случаются голодные обмороки даже на дежурствах. Чем это грозит, понятно даже несведущему человеку. Мне рассказывал генерал П. Баранов, что и сегодня, в конце февраля, многие офицеры и прапорщики не получили зарплату за декабрь. А ведь военнослужащие – не крестьяне, скажем, на Кубани или в центральной полосе, где есть подвал с соленьями и картошкой, где есть двор с живностью. Здесь же питаться приходится только с рынка, а он диктует свои условия. Стоит получить зарплату – и цены снижаются, а при задержках они стремительно взлетают вверх.

В прежние годы людей кормили непосредственно на объектах, доставляя горячую пищу на дежурные посты. Сейчас пищевое довольствие офицерам выдают деньгами. А выплаты задерживаются – получается замкнутый круг.

– Пока мы держимся на энтузиазме, на преданности людей любимому делу, – говорит начальник космодрома генерал А. Шумилин.

Особую тревогу и военных, и учёных, обслуживающих космодром, вызывает состояние материальной базы. Байконур сегодня – это десятки стартовых и монтажно-испытательных комплексов, сотни километров асфальтированных дорог и железнодорожных путей. В адрес космодрома идут грузы, как известно, весьма габаритные, а вот многие участки полотна железной дороги пришли в негодность.

– Уповаем только на Господа Бога, – с грустью говорят офицеры.

Кстати, железная дорога на Байконуре – это артерия жизни. Сотни людей ежедневно отправляются к объектам на дрезинах и в вагонах мотовозов. И если пока не случилось ЧП, то только по одной причине – в условиях безденежья железнодорожники Байконура умудряются поддерживать пути в рабочем состоянии, сутками не уходят с трасс, тем более в снежные бураны.

На честном слове держатся и асфальтовые дороги, связывающие стартовые площадки с Ленинском, с другими посёлками. От езды такое впечатление, что пустился в путь на громоздкой телеге – рытвины, ухабы на каждом шагу, необустроенные обочины.

Ни один старт не обеспечишь без воды. Но на Байконуре, в условиях снежной зимы и сорокаградусной жары, цена воды возрастает во много раз, ибо её подача осуществляется за десятки километров. Стареют водозаборы, как спички, ломаются водопроводы. И в этих условиях обеспечиваются нормальные старты с точностью до секунд только потому, что люди самоотверженно могут днём и ночью работать по устранению прорывов.

– Надо бы проводить плановые ремонты, – говорит генерал Л. Баринов, – только опять вопрос упирается в средства… Мне приходилось бывать на космодроме в США. Там даже в слабый морозец или при лёгком снежном покрове запуск откладывается. Мы же в любую погоду обеспечиваем старт.

Сердцем любой стартовой площадки являются монтажно-испытательные комплексы. Здесь стыкуются ступени ракет, проверяются оборудование и оснастка, комплектуются и оснащаются космические аппараты. В своё время на их строительство и оснастку были затрачены огромные средства. Но всё это хозяйство сегодня приходит в упадок. На МИКе, где монтируются знаменитые «Протоны» (кстати, самые устойчивые комплексы), работы проходят при минусовой температуре. Для того, чтобы комплекс действовал в технологическом режиме, не так уж много осталось сделать – подвести трубы, обеспечить нормальный тепловой обогрев, но и на это нет денег. Дорогостоящие, крайне чувствительные аппараты монтируются… под целлофановым колпаком. Как говорится, голь на выдумку хитра.

Пренебрежение российских властей проблемами космонавтики особенно остро ощущаешь на объектах, предназначенных для пуска систем «Энергия-Буран». Эти гигантские объекты приводили в своё время в восхищение не только дилетантов, но и специалистов – такими грандиозными и сверхсовременными они выглядели. Но программу пилотируемых многоразовых космических кораблей свернули, и сейчас всё оборудование приходит в запустение, ржавеет и даже разворовывается. Кстати, и сам «Буран», побывавший на космической орбите, нашёл себе сиротский приют – покоится под толстым слоем пыли. А его собрат стоит на открытой площадке и помаленьку растаскивается «на грузила». Не находит использования в полной мере и монтажно-испытательный комплекс, поражающий своими размерами и уникальной технической оснасткой.

Правда, в последнее время Российское космическое агентство принимает меры к привлечению международных фирм для осуществления коммерческих пусков. Существует программа «Альфа», ввод первого элемента которой – функционального грузового блока – запланирован на ноябрь 1997 года. Предполагается, что в целом под проект будет выделено 40 миллиардов долларов. Но кто будет распоряжаться этими деньгами, что получит от этого космодром – полный туман.

Нам показали и вторую коммерческую программу «Астра», над осуществлением которой работают сейчас наши и американские специалисты. Они осуществят выведение на орбиту телевизионного спутника для некоторых западноевропейских стран. Какой контраст рабочих условий! Американцы идеально обустроены, имеют свой «уголок» на Байконуре, установили современные агрегаты для очистки воды, привели в порядок аэродром «Юбилейный». Эту основательность и рачительность взять бы и нам за норму, но нищенское состояние отечественной науки только заставляет разводить руками. Пока же наши специалисты «выжимают» всё возможное из космического долгожителя – станции «Мир», хотя все отчётливо понимают: резина, пластмасса, металлы, из которых она построена, не вечны.

Можно и дальше бы говорить о бедственном положении нашей космонавтики – я назвал только некоторые, и неотступно гложет вопрос: знают ли об этом наши «правители»? Знают ли они о том, что утрата приоритетов в космосе обернётся для России утратой десятков и сотен новейших технологий, развалом суперсовременных предприятий, потерей интеллектуального потенциала, наконец, неисчислимыми прорехами в экономике? Однозначно можно сказать: знают. В Российском космическом агентстве, в РКК «Энергия», в других ведомствах, имеющих выход на космос, хранятся десятки «исходящих», украшенных визами президента Ельцина, премьера Черномырдина, Сосковца и других высших должностных лиц с конкретными указаниями: «рассмотреть», «утвердить», «выделить» и так далее. Но от этих «указивок» до исполнения так же далеко, как от Байконура до космоса. И, хоть написал однажды Б. Ельцин, что «критическая ситуация в отечественной космонавтике требует принятия безотлагательных мер», никто не торопится это реализовать на практике. Создаётся впечатление, что космическим комплексом, как и всей страной, управляют как бы «понарошку»…

В штабе космодрома генерал-полковник В. Иванов вручил награды России офицерам Байконура. Выходили подтянутые, закалённые специалисты, бодро чеканили: «Служу Отечеству!» – и всё было бы правильно, если бы и Отечество адекватно – не знаками, а делом – рассчитывалось за эту службу. Пока люди, служащие космосу, чувствуют себя отверженными…

Если следовать утверждению космонавтов, что Байконур – космическая гавань России, то город Ленинск – её главный причал. Возникший в начале 60‑х годов, он покоряет взор широтой своих проспектов, современными архитектурными линиями построек, чёткой структурой всего того, что требует современная космонавтика. И хоть служит город одной цели – космосу, – в нём есть всё, что нужно почти стотысячному городу: десятки средних школ, дома культуры и гостиницы, магазины и столовые, больницы и библиотеки, хорошее, благоустроенное жильё.

Но сегодня у Ленинска – туманная судьба. Не нужно быть глубокомысленным философом, чтобы понять главное – город живёт до тех пор, пока живёт космодром, ибо вся его инфраструктура, все объекты непосредственно служат его интересам. Ведь в городе в основном живут те, кто служит небу. Конечно, это не значит, что здесь нет пенсионеров, нет ребятни, но основное население – военные и их семьи, люди, обслуживающие космодром, его структуры.

– Сегодня мы живём в кредит, – говорит мэр города Ленинска Г. Дмитриенко.

На жизнь взаймы город обрекли беловежские соглашатели. Именно тогда, на белорусских «пнях», разделивших на куски великую державу, предали и жителей Ленинска, которые в одно прекрасное утро стали иностранцами в собственной стране. Именно с той поры жестокие испытания преследуют город.

А началом тяжкой судьбы можно считать 1992 год, когда казахстанские власти объявили Ленинск своей территорией, собственностью республики. Изменение статуса города сразу нанесло сокрушительный удар. Он оказался без электроэнергии, тепла, воды, без чётко работающей инфраструктуры. Оставшись один на один со своей судьбой, иные взялись за чемоданы, спешно покидали обжитые места. За два года город потерял почти тридцать процентов жителей. Как свидетельство той разрушительной поры – и ныне зияющие чернотой пустые глазницы покинутых домов. Даже не верится: едешь по современному городу – то тут, то там видишь выбитые окна, растащенные дома.

– Тогда даже в собственную квартиру было страшно подниматься, – рассказывала мне работница узла связи, кстати, оказавшаяся землячкой.

Но все, естественно, покинуть город не могли. Те, у кого не осталось пристанища в России, два года жили в условиях отсутствия нормального тепла, водоснабжения, часто коротая вечера при свете свечей. Казахстанские власти упразднили статус Ленинска как закрытого города, и сюда, словно саранча, потоком начала прибывать криминальная масса, откровенные люмпены, уголовники, торгаши. Именно эти люди грабили дома, «с мясом» вырывали электропроводку, разоряли водопроводы, канализацию, самовольно заселяя обжитые квартиры.

Подписанные спустя два года соглашения между Россией и Казахстаном по аренде Байконура на 20 лет с последующим продолжением ещё на 10 лет вроде бы, по идее, должны были положить конец «бесхозному городу». Но ущерб от этого периода «двоевластия», а точнее, безвластия, настолько велик, что он и сегодня ощущается повсеместно в Ленинске.

Начнём с водоснабжения. Глоток воды в городе всегда давался трудно. И хоть рядом звенит струями Сырдарья, запасы воды в ней катастрофически падают. Теперь для того, чтобы использовать воду реки, необходимо соглашение Казахстана, Киргизии, Узбекистана и России. Но дело не только в соглашении. Вот передо мной официальная справка, где удручающая картина встаёт во всей красе: «Развитие ирригации в бассейне Сырдарьи резко изменило её режим, сток воды в море сократился практически до нуля. Коренным образом изменилась природа речного стока в нижнем течении – по существу он состоит на 50-70 процентов (а в маловодные годы и до 100 процентов) из сточных вод. Это привело к ухудшению качества принимаемой на обработку воды. Содержание ДДТ (дуста) превышает предельно допустимые концентрации в 50 раз».

Раньше военные власти содержали свой водозабор за несколько десятков километров от города. Но сейчас его эксплуатация оказалась просто-напросто не под силу армейскому бюджету, поэтому проблемы водоснабжения сегодня – это задача со многими неизвестными…

Точно такой же является и проблема с теплоснабжением. В своё время городская ТЭЦ строилась с учётом небольшого городка. Но Ленинск разросся, а теплоцентраль осталась на том же уровне мощности. Даже в сиротские зимы она не может обеспечить тепло в пределах нормы, в эту же, суровую, многим жителям не раз приходилось «продавать цыганский пот». В самом деле, как обойтись без простудных заболеваний, если в квартирах +5? А если в семье малолетние дети?

Но тревога городских властей ещё глубже – ТЭЦ давно износилась, в любой момент она, что называется, отдаст Богу душу, и тогда… Что будет тогда, никто не спрогнозирует. Два минувших года после соглашения администрация пыталась убедить власти в Москве в том, чтобы изыскать в бюджете 500 млрд. рублей на новую котельную и проведение капитального ремонта старой – бумаги и расчёты заблудились где-то в кабинетах власти.

Во время пребывания в Ленинске городские власти показали нам и местную больницу. Сегодня она переполнена, лишена самых элементарных санитарных условий, не хватает персонала, средств на медикаменты, оборудование. Таких «неприкаянных» объектов в городе не счесть. Несвоевременно выплачивается зарплата. И снова глухая стена – денег нет.

Вообще-то о финансировании Ленинска есть необходимость рассказать более подробно. Соглашение по космодрому предусматривает, что эксплуатацию и финансирование должна осуществлять российская сторона. В прошлом году в городе, посчитав все затраты, бюджет определили в девятьсот с лишним миллиардов рублей. В Минфине назвали иную цифру – 700. Так и записано в федеральный бюджет. Но вот миновал январь, к концу – февраль, а урезанная «туча» так и не пролилась дождём – в городскую казну за два месяца не поступило ни копейки. Как тут снова не вспомнить слова Г. Дмитриенко о том, что жизнь идёт в кредит!.. Не получают деньги учителя, работники дошкольных учреждений, сферы управления…

А «наступление» на Ленинск продолжается… И вот уже энергетики, кстати, казахстанские, грозятся отключить электроэнергию, нечем заплатить за бензин для «скорой помощи»… Словом, куда ни кинь – всюду клин…

И проблема ветеранов сегодня на космодроме сложная. Представьте себе офицера, двадцать-двадцать пять лет «отпахавшего» на космодроме и вышедшего в отставку. Где должны жить этот человек и его семья? Неужели и дальше в зоне экологического кризиса, каким властями Казахстана признан Байконур? Раньше эта проблема Советской властью решалась просто: государство выделяло деньги, и где-нибудь в срединной полосе России строилось жильё, куда ветеран-байконурец мог спокойно перебраться к старости. Такие города определены и сейчас – Калуга, Белгород, Старый Оскол, ещё несколько обжитых мест в России. И строительство жилья там ещё несколько лет велось интенсивно. Но отсутствие финансирования даже на пусковых объектах сводит на нет долгие надежды ветеранов.

Вспоминаю резкое выступление полковника в запасе Вячеслава Завьялова:

– Нас, проживающих лучшие годы здесь, в условиях стужи и изнуряющей жары, очень беспокоит получение жилья в России. Нам обещали выделить деньги на 12 тысяч квадратных метров жилья. И что же? Сейчас возведены коробки и заморожены. Нам что, срывать пуски, останавливать поезда? Обидно русскому человеку осознавать то, что Россия о нём забыла… В своё время мы направили десять писем президенту России Б. Ельцину. Какой-то клерк отписал нам, что они отправлены в Российское космическое агентство. Вот и найди концы…

На встрече с депутатами Государственной Думы с этим же вопросом подходили десятки возмущённых горожан. С рыданием взывали:

– Вывезите нас в Россию…

Жизнь в Ленинске осложняют и многие другие проблемы. Ещё несколько лет назад город не испытывал трудности в торговом обслуживании. Действовали магазины Военторга, в которых можно было купить продукты питания, одежду, предметы длительного пользования. Причём многие продукты стоили столько же, сколько в Центральной России. Как о сладком времени, вспоминают люди сейчас о той поре, когда хлеб стоил 20 копеек, литр молока – 24 копейки, килограмм картошки – 18 копеек… Сегодня горожане по всякому поводу идут на рынок, потому что государственная система, по сути дела, пришла в упадок. А цены на рынке ох как кусаются! Частники дерут с них столько, что зарплаты едва хватает на кормёжку.

В условиях такой вот неустроенной жизни всё стремительней растёт преступность. Она удачно подогревается национальными проявлениями. Например, сгорело около сотни гаражей со всем скарбом и автомашинами – виноваты казахи: стараются нас выжить с этой земли. Стащили шапку с головы у казаха – происки русских. Истина, что преступность, скорее всего, интернациональна, кое-кем просто-напросто отвергается. А ведь до беловежского раздела об этом никто и не думал. Как добрые соседи, жили люди десятков национальностей, ходили в гости друг к другу.

На борьбу с преступностью влияет разобщённость действий со стороны правоохранительных органов. Сегодня в Ленинске три прокуратуры (русская, казахстанская, военная), две милиции – русская и казахстанская, и каждая из этих служб «пасёт» свои интересы. Несмотря на многочисленные просьбы, Минюст России не спешит сформировать на территории народный суд, который упростил бы обуздание преступных элементов. Можно было бы более точно определить и функции милиции, прокуратуры, но официальная Москва часть представленных для этого документов не подписала.

Отставных военных беспокоит и такой факт:

– Вот, например, я недавно вышел в запас, – рассказывал мне полковник Б., кстати, работник городской администрации. – Где я должен стоять на учёте? На службу я присягал России, но в городе нет российского военкомата. Да и резона нет становиться туда, ибо размер моей пенсии сразу уменьшается на тридцать процентов. При нынешней дороговизне это немалые потери в семейном бюджете. Вот так мы из граждан России становимся подданными Казахстана.

И ещё об одном хочется написать. Из-за бедственного положения с деньгами сокращаются возможности информационного обеспечения людей. Не так-то просто доставить сюда газеты из Москвы, Алма-Аты, а местная газета «Байконур», выходившая раньше большим тиражом, сегодня из-за высокой подписной цены и отсутствия дотаций имеет тираж 3700 экземпляров. Для стотысячного города это катастрофически мало.

Ограничены возможности и местного телевидения. Скорее на энтузиазме его сотрудников держится оно сегодня, получая жалкие крохи из дырявого бюджета. Говорят, лучше раз увидеть, чем сто раз услышать. Депутаты Государственной Думы воочию убедились в бедственном положении нашенского, с большим русским населением, героического Байконура. Хватит ли только у нас силы, чтобы сломить сопротивление чиновников, обрекающих наших соотечественников на забвение.

«Советская Россия», февраль – март 1996 года