Великий и Ужасный 3

Глава 4 Крокодительство

Как бы мне ни хотелось сорваться с места и погнать на Байкал, но было у меня тут, в Сан-Себастьяне, два неоконченных дела.

Во-первых, через неделю собирался жениться Хуеморген. И свадьбу гулять он надумал в «Надыме», и теперь носился как наскипидаренный, и его невеста — вместе с ним. Да, да, у гномов не было этих предрассудков, типа «жених не должен видеть невесту до свадьбы» или еще какой подобной хрени. Их жизнь и быт в рамках традиционной культуры проходил в замкнутых пространствах подземных крепостей, мануфактур и шахт, и, конечно, как-то всерьез скрывать от окружающих свои чувства юные (или не очень юные) влюбленные в таких условиях не могли. Обычно они начинали встречаться и жить вместе на год или два раньше, чем играли свадьбу. Потому что накормить и напоить огромную толпу земляков и родственников — это было мероприятием весьма накладным. Почему толпу? Потому что попробуй не пригласить кого-то из того самого замкнутого пространства! Начнется же сущий бардак: «Почему его позвал, а меня нет? Ты меня не уважаешь? Мы ж с тобой в одном забое/ за одним станком/ у одного пулемета…» «Я ж твой внучатый племянник/ троюродный брат/ семиюродный дедушка». Ну, и так далее.

Проще было один раз сцепить зубы, отмучиться три дня — и дальше жить-поживать. Тем более, насколько прижимистыми и вредными были кхазады в делах бизнеса, настолько же и щедрыми они проявляли себя в дарении. Понты — наше все! Кто подарит самый помпезный подарок — тот самый большой молодец!

Хуеморген, то есть — Фриц наш Дюрхденвальд, даром, что с проседью в бороде, женился на ладной молодке лет на пятнадцать, а то и двадцать младше себя. Звали ее Фрида Хазенклевер и была она женщиной не только симпатичной, но еще и очень умной. Именно она и насоветовала своему суженому-ряженому играть свадьбу в Хтони. А что? Стратегически это ход был очень изящный. Во-первых, отсюда до ближайшего гномского анклава Кавказского наместничества — Железноводска — несколько сотен километров, учитывая горные серпантины. А до мест дислокации основной родни на Магнитке — и вообще многие и многие тысячи. Так что доберутся или самые богатые, или самые близкие, или самые смелые — и это здорово упрощало задачу. Накормить пять тысяч и пять сотен — это две большие разницы! Да и народ, который таки припрется, будет явно стоить того, чтобы с ними дружили.

Но суеты было всё равно предостаточно. И бородатый Фриц, и кудрявая, грудастая и попастая Фрида — та самая активистка крафтового пива — развернулись во всю мощь. Нам, оркам, такая суета была не по душе, хотя пожрать на свадьбе мы и рассчитывали. Но пока от греха подальше мы всей своей клыкастой кодлой собрались на военный совет в очищенном от хлама и приведенном в относительный порядок Дворце Спорта железнодорожников, в тренажерном зале.

Мы — это я, Щербатый, Кузя и Хурджин. Ну, и Тройка с Пятеркой тоже. Нашей целью была месть Денису Цегорахову и всем Скоморохам до кучи. Ибо нехрен! Прощать разрисованные зубы я ему не собирался, но и потрошить их совсем насмерть вроде как тоже было бы несоразмерно, а потому — стоило разработать нечто неожиданное и унизительное.

— Мы будем их крокодить, пока они сами не запросят пощады! — сказал я. — Это будет нелетальная децимация. Мы возьмем в осаду девять из десяти их баз, кроме той, где детки гимнастикой занимаются, и устроим им ацкое пекло и жупел. И мне нужны предложения на тему унижения и оскорбления Скоморохов. Потому что я как сторона пострадавшая могу быть в этих вопросах неадекватно жестоким.

Может быть, это и по-дурацки прозвучит, но я желал как-нибудь подло насолить Цегорахову. Мне хотелось, чтобы он задолбался разгребать последствия своей зачетной приколюхи, и чтобы горько ему стало о никчемной судьбе своей. Сдуру решил ко мне лезть? Решил надо мной поприкалываться? Я сам над ним поприкалываюсь так, что тошно станет.

— И никого не убивать-нах? — засомневался Щербатый. — И что ты предлагаешь-ять, под двери-врот насрать им, что ли?

— О! — сказал я, удивленный свежестью и новизной мысли. — Это идея. Сколько в Орде снага? Представь такое: срать по очереди под двери каждой из баз, в произвольном порядке, оставить одну. Они будут ждать там, готовить засаду. А потом взять — и насрать снова под дверьми первой базы! А в рот срать не будем, это аморально.

— Почему бы и нет-ять, — кивнул Щербатый вполне серьезно. — Мне нравится-нах.

— Если развивать тему декокции… Дефискализации? Дефинансизации? Дефека… Какания тему, вот! Если ее развивать, то чё? Ваще-то мы можем накидать гоблинских дрожжей в канализацию, — предложил Кузя. — Они при любой температуре работают, даже при плюс два! Мы ваще можем снизу, в трубу закинуть. Тогда у них жижа из сортира поползё-от, поползёт, поползёт! И-и-и-и…

— И что? — напрягся Хурджин.

— И выползет! — обрадовано закончил гоблиненыш и зааплодировал сам себе, и шмыгнул носом.

— Так-то шибко мерзко всё это, — покачал головой тролль. — Декокции какие-то… Фу! Я могу поговорить с духами. В Сан-Себастьяне много неприкаянных духов, тут много людей умерло раньше времени, однако… Скучают они, однако, ожидая свой срок. Мы же зло чинить не будем так-то, ни на кого их натравливать для шибко быстрого сживания со света не станем, так — мелкая пакость. Ну, штраф дадут в двадцать денег, так-то мы заплатим!

— Могут твои духи там позавывать под окнами в стиле: «Цегорахов, выходи, подлый трус!»? — уточнил я.

— Так-то попросить можно, — кивнул синий шаман. — Взамен что-то попросят.

— И что? — в долги духам залезать не хотелось. Так себе идея.

— Так-то спеть, станцевать, рожу скорчить, байку интересную рассказать, — пожал плечами Хурджин. — Скучно им, однако.

Вот-те здрасте! Новости-говновости! То есть все эти шаманские танцы с бубнами — это типа как Деду Морозу в садике стишок, стоя на стульчике, декламировать? Мол — ты дедушке про бороду из ваты, а он тебе — конфетку! Или даже две. Вот вам и великий секрет шаманского колдунства… Но с другой стороны — он же как-то на связь с ними выходит? Они ж ему говорят, чего хотят! То есть роль таланта тут отнимать нельзя, дело не только в танцах с бубном, ага.

— Принято! — сказал я решительно. — Работаем комплексно. Срём под дверью, кидаем дрожжи, вызываем духов. Еще — режем провода и пишем матерные граффити про то, что Цегорахов — петушиное говно.

— Петушиное-ять нельзя, — внес ремарку Пятерка. — На петушиное он обидится-врот.

— Пусть будет попугайское-нах, — предложил Тройка. — Он же клоун-врот! Цегорахов-нах попугайское-ять говно-врот!

Это было весьма серьезным изменением плана, бесспорно. Я, конечно, мог поспорить и предложить кого-то еще из пернатых, но не стал. В конце концов — надо давать пацанам проявлять инициативу? Пусть учатся самостоятельности. Вот уеду в кругосветку, то есть — транссибирку, как без меня справятся, если я тут сейчас сплошной абьюз и буллинг разведу?

— Попугайское — отличная тема, — решительно кивнул я. — Прошу учитывать еще один момент: это не стоит ничьей жизни и здоровья. Шкодим — и сваливаем! Скоморох поприкалывался надо мной? Значит — мы поприкалываемся над каждым из них. Это называется — один за всех и все за одного! В смысле — огребают. Цели определены, задачи поставлены — за работу, товарищи!

Почему для такого архиважного и архисложного дела я привлек только и исключительно орков? Да потому, что кхазад не пойдет срать под чужими дверьми, потому как удобрение, и нехрен транжирить народное богатство. А человек, может, и согласится, но потом всю плешь проест — зачем да нахрена, да сколько заплатишь, и почему сам не насрешь, если такой умный? А для орка — будь то тролль, снага, гоблин или урук, — выражение «сделал гадость — сердцу радость» является самым подходящим девизом по жизни. Такой менталитет. То есть, это всё можно держать в рамках приличия, как, например, русское раздолбайство, белорусский пофигизм или кавказские бесконечные понты, но оно есть — и этим грех не воспользоваться! Ведь именно умение подбирать грамотные кадры под то или иное задание и является отличительной чертой настоящего лидера!

— Однако, красиво загнул! — покивал Хурджин. — Как царь-батюшка с трибуны.

— Ять, — сказал я. — Это я вслух? Дерьмо дерьмовое… Надо, что ли, таблеточек пропить каких, а то эта привычка думать в голос — она меня в могилу сведет!

— Так-то ты прав. Мы троллить любим! Я не обиделся, — тролль почесал кончик носа своей мускулистой лапищей. — Но танцевать для духов будем вместе. Всей Ордой. Долг-то большой будет, если девять будем стращать!

— Потанцуем, — сказал я. — Что-нибудь придумаем. Джигу, яблочко, лезгинку… Макарену! О! Я, мать его, заставлю всю Орду танцевать «макарену»!

Вообще-то это был единственный танец из всех, что я помнил. Я, будучи еще на матушке-Земле человечным человеком и молодым-перспективным бизнесменом, имел все основания считать, что медведь мне не только на ухо наступил, но еще и по ногам здорово оттоптался. В этом мире с вокалом дела обстояли несколько по-другому, а вот отплясывать еще ни разу не приходилось… Будет повод!

Здесь всегда было весело. Здесь никто не говорил, как нужно выглядеть, что говорить и что делать, а что не делать. Ты или стараешься изо всех сил, потому что сам хочешь этого — или идешь нахрен. Решение за тобой. Главное — желание. Делай больше, делай круче, гори своим делом! Не получается — пробуй снова и снова, пока не получится. Или пока не подойдет кто-то из старших и не покажет, в чем ошибка. А если ошибки нет — то научит, каким упражнениям стоит уделить внимание, чтобы развить гибкость связок и силу мускулов, координацию и внимательноть. Или — даст волшебный флакончик, выпив из которого, сразу почувствуешь: теперь всё точно пойдет так, как надо.

Из флакончика Даня пил два раза: впервые — в восьмом классе, когда тренировали ручной вольтиж, и потом — когда учился метать кинжалы, это было уже на втором курсе колледжа. Вкусы снадобий были разные, терпкие, ни с чем не сравнимые. Главное условие при этом — одинаковое: выпив — делать снова и снова, закреплять успех. И потом, когда впадешь в беспамятство и выйдешь из него — тоже делать!

А еще — Скоморохи кормили и поили бесплатно и досыта и никого не удерживали силой. Хочешь — иди. Но если проболтаешься о том, что видел — будет как с Семецким. Все помнят, что случилось с Семецким? Он плохо упал с крыши и сломал шею, потому что мало тренировался и много болтал. Но кому интересен мертвый Семецкий, когда тут, в зале и на уличной площадке тусовались самые красивые, фигуристые, гибкие и безбашенные девчонки! Ну да, пока что девчонки больше смотрели на старших и на Дениса, но и сам Даня смотрел на Дениса! Не так, как смотрят девчонки, но определенно — с восторгом! Вот это был герой… Говорили, он в свое время забрался в штаб-квартиру Зоотерики и заменил шампуни на жидкость для экспресс-эпиляции! И выбрался оттуда живой! То-то зверье завывало, когда шерсть вся на расческах и ладонях осталась! А еще — рассказывали, что Денис пару лет назад перепрошил стенд одного из самых лютых бойцов Формации — Стредлейтера, и во время очередной профилактики у железячника реализовалась в натуре поговорка про «руки из жопы!» Денис был потрясающим лазутчиком и диверсантом, говорили, он даже от правительства задания выполнял на Балканах. И в это Даня верил: он сам видел, как страшный орк из Хтони, сам Бабай Сархан дрался с другим орком, щеголяя при этом зубами всех цветов радуги — тоже Денисова работа! Это было его, Дани, первое задание — проникнуть на Проспект, снять видео хорошего качества с раскрашенными зубами урука и вернуться на базу. И сделать какую-нибудь хохмочку, конечно.

Он и сделал: подсыпал слабительное в котел с пловом. Кто ж знал, что эти горцы со своими длинными носами что-то почуют? И кто мог догадаться, что человеческое слабительное не действует на орков? Что касается клыкастых дикарей, так тут Даня был полностью солидарен с Денисом, который часто любил повторять про то, что одинаково сильно ненавидит две вещи: расизм и орков. В Скоморохи орков не брали, гномы сами не шли. Эльфов было мало, в Сан-Себастьяне и вовсе — ни одного. Говорили, в Сибири есть целые команды из лаэгрим, но своими глазами Даня их не видел.

Зато видел призраков. Хотя не очень-то и хотелось.

Вся чертовщина началась внезапно, в самый обыкновенный день, когда он пришел в клуб как обычно, после второй смены в колледже, и уже успел поздороваться с Жанной и Викой (ради которых и ходил сюда поначалу, если быть уж совсем честным), и оценить их новые боди и попялиться на ножки и попки девчонок. И всё было просто отлично, пока не началась дичь.

Сначала вырубился весь свет, и почти сразу после этого невыносимо завоняло из санузла, а из-под двери поползла пузырящаяся жижа. Если бы Даня сам не пробовал в средней школе кидать в туалет дрожжи — он бы подумал, что проблема именно в них. Но такой опыт был, и два пакетика сухого хлебопекарного разрыхлителя не сделали ровным счетом ничего. Тогда страшный эксперимент закончился пшиком. А должен был… Должен был — вот так вот! С вонью и пузырением!

Потом в зале резко похолодало, и мрачный голос в полной темноте произнес:

— Цегорахов, подлый трус, выходи! Выходи, Денис!

В призраков Даня до этого не верил. Призраков не существует — это все знают! Это орочьи байки и досужие домыслы бабулек на скамеечках у подъездов. Но поверил. И Жанна с Викой — поверили. Они побледнели и ухватили друг друга за плечи, как самые обычные девчонки, а не удалые бойцы-Скоморохи. Это в Европах команды делились на Коломбин-девушек и Арлекинов-парней, а в России все были равны — Скоморохи по полу, возрасту и происхождению не делились! Вот и теперь все вздрогнули одинаково, когда некий прозрачный усач в спортивном костюме высунулся из вентиляции, медленно спланировал на пол и гулко, как из колодца произнес:

— Боковой арбитр-пидр! То есть… Ять… Денис Цегорахов — попугайское говно и половинка жопы. Вы все прокляты, это место проклято, все изойдете на дерьмо, как один. БУ!!!

От магических атак это место было защищено, а в живого, не волшебного прозрачного дядьку как-то не верилось — и от этого молодые малость занервничали. Не бывает прозрачных дядек! Это было бы не так страшно, если бы потусторонний усач в спортивках и олимпийке не был покойным физруком из школы, в которой он, Даня, учился! И эта его присказка про «половинку жопы» был тому самым точным подтверждением! Так что молодой скоморох громко выматерился от неожиданности, а Жанна с Викой завопили звонче всех — они были из той же школы! И даже провожали тело безвременно почившего от пьянки педагога в последний путь в составе траурной процессии!

— И-и-и-и-и!!! — девичий визг стал детонатором паники.

Все вокруг забегали, засуетились. Молодые — бестолково, старшие — злобно. Трое матерых скоморохов рванули наружу через дверь — и тут же принялись громко и грязно ругаться.

— Тут повсюду орочье говно! Камеры залиты краской! Тимур, выходи на связь с нашими — это спланированная атака! Кто сегодня стоял на стреме? Позорники, такое профукать! Гнать их в шею!

Даня вышел на улицу, внимательно глядя под ноги. Говна тут и вправду оказалось чересчур много, можно было даже сказать — ситуация с говном назрела критическая. Приходилось применять все навыки эквилибристики, чтобы не вступить в одну из дурно пахнущих куч.

— Де-низ Цы-га-ра-хав папу-гай-ска-е… — орочьи граффити никогда не отличались внятным шрифтом и грамматической выверенностью, но тут зеленокожие уродцы превзошли сами себя! Этими каракулями были исписаны все свободные поверхности по всему кварталу! Даже на крыше транспарант развернули, гады!

— … говно! Аха-ха-ха! — закончил голос над самым ухом, и Даня вздрогнул — это был сам Денис. Легенда Скоморохов явился из ниоткуда и теперь ржал в голос. — Масштабно, масштабно! Он ничего, этот Бабай Сархан, у него есть стиль, пусть и говенный! Мне нравится! Но в целом обидно: зубы-то я ему классно сделал.

Самым сложным было отрубить камеры. Но у меня был Перепелка, а у Перепелки был Скворешня, который в свое время послал нахрен весь генштаб и вернулся в Сан-Себастьянскую полицию. У этого ненормального после реабилитации открылись чакры… То есть — появилась суперспособность работать с Сетью напрямую, через шунт без терминалов и всяких дополнительных прибамбасов. Ну, совпали вибрации со сложной техникой, недаром же он вторжение упырей с помощью роботов и турелей так успешно отражал! Тоже своего рода магия! Самое главное — обер-вахмистр согласился на участие в операции сразу, когда узнал, что поднасрать мы хотим Скоморохам.

— Они у нас как кость в горле. Знаем, что злодеи и преступники, убийцы и воры, а доказать не можем! — посетовал киборг. — Давно пора им укорот дать. Представьте себе — написали у жены мэра помадой на зеркале в туалете, что она бусечка! Какие сволочи, а? И не пришьешь ничего, кроме мелкого хулиганства! А там даме семьдесят лет, на секундочку! Какая из нее бусечка?

В общем — камеры он отрубил. Скоморошья охрана в виде трех юношей со взором горящим вместо того, чтобы патрулировать территорию по старинке или как минимум сообщить о поломке куда следует, принялась хором орать друг на друга и выяснять причины глюка. А мы действовали по плану: всё вокруг засрали, гоблинские грибки, которые и дрожжами-то назвать язык не поворачивался, были запихнуты в канализацию, зловредный физручий дух — запущен в вентиляцию. И так — в девяти местах, с разными вариантами. Желающих подгадить скоморохам в нашей орочьей братии хватало, потому как циркачи эти оказались теми еще шовинистами! Они не брали к себе в команду снага и гоблинов, а уруков — так и тем паче. Нет, я понимаю, почему! Мы, орки — ребята неприятные, это и ежу понятно. Но всё равно — обидно.

Мы сработали практически чисто. Конечно, настолько чисто, насколько могли сработать орки. Где-то что-то сперли гоблины, у кого-то из скоморошьих соседей снага сожрали собаку, Хурджин нахомутал с духами и вместо страшных привидений вызвал каких-то дяденек и тетенек затрапезного вида… Но в общем — всё получилось! Учитывая, что на подготовку нам понадобились всего лишь сутки, а на само крокодительство — еще одни, результат был великолепным. Скоморохи не ожидали, что их атакуют их же оружием! Они даже в полицию заявить не могли — зашквар! Приходилось шутам гороховым разбираться самостоятельно. Они и разбирались: прочищали канализацию, закапывали говно под дверями и драили стены от граффити.

А на третьи сутки после операции «Крокождение» я увидел квадратик из белого картона на лобовом стекле готового к дальнему путешествию фудтрака. На картонке было написано:

«НАДЕЮСЬ, ОБМЕН ЛЮБЕЗНОСТЯМИ ЗАВЕРШЕН. ЕСЛИ НЕТ — ТО ВОЙНА. Д.Ц.»

И смеющаяся рожа шута в колпаке с бубенчиками в самом углу записки. Талантливо, кстати, нарисовано. И противотанковая мина на капоте машины. Без взрывателя. Что ж, доходчиво. Мы можем, они — тоже могут. Обмен любезностями, значит? Ну, пусть будет обмен любезностями. Эдакое прояснение личных границ. В конце концов — мы за индивидуальный подход. Формацию отхреначили, с Зоотериками нашли взаимопонимание, со Скоморохами обменялись любезностями.

Еще бы с Ермоловыми как-то вопрос зарешать. Но дрожжами в туалете тут явно обойтись не получится, это совершенно точно известно.