Великий сыщик

Когда машина «нэш 600 купе» 1942 года Гейба Донлеви выскочила на подъездную дорожку дома Прустов, в толпе офицеров правоохранительных органов, находившихся на месте преступления, воцарилась тишина, и полицейские с уважением расступились.

— Где тело? — спросил Донлеви копа, стоящего в дверях дома.

— Наверху, в спальне, первая дверь справа.

Молодой полицейский не предупредил маститого сыщика о жуткой сцене, которая его ожидала. Да и не надо. Гейб за свою службу насмотрелся на окровавленные тела, изуродованные трупы, обожженные и прочие, отделенные от туловища части человеческого тела. Его вовсе не беспокоили брызги крови и кусочки мозгов на стенах хозяйской спальни Прустов.

С обычной ловкостью Донлеви приподнял окровавленную простыню, которой кто-то накрыл жертву, и быстро осмотрел труп. Не надо было выслушивать пояснения патологоанатома, любому идиоту было понятно, что это убийство: мужчину застрелили. Пуля вошла в щеку чуть ниже правого глаза и вышла в задней части головы.

— Кто нашел тело?

— Жена, сэр, — ответил один из сотрудников, снимающий отпечатки пальцев. — Она внизу на кухне, если хотите поговорить с ней.

— Ты же знаешь, что захочу, — засмеялся детектив. — Возможно, она одна из тех, кто выбил ему мозги.

Гейб прошел на кухню и увидел сидящую за столом Блайт Пруст, которая спокойно пила кофе. Ему понравилась та, которую он увидел: светлые волосы, уложенные в стиле знаменитой Бетти Грейбл, которые спадали к сладострастному торсу и длинным стройным ногам в нейлоновых чулках.

«Вот это да!» — подумал он.

Детектив считал себя знатоком женщин. Как и у кинозвезды Роберта Митчема, у него имелся отличный послужной список таких красавиц. Как матрос, у которого в каждом порту была девушка, Донлеви покупался на любую женщину во время очередного расследования убийства, но слабо верил в то, что сексуальная блондинка на кухне станет его следующим трофеем.

— Вы жена? — спросил он.

— Нет, вдова, — ответила Блайт и потянулась за сигаретой. — Есть огонек, ищейка?

«Леди. Хороший знак того, что она не убийца. Если бы она укокошила своего старика, то пустила бы слезу и устроила сцену».

Гейб сунул руку в карман за спичками. Затем, после того как поднес огонь к сигарете, придвинул стул и сел напротив.

— Расскажите, что вам известно об убийстве мужа.

— Здесь? Разве вы не заберете меня в участок для допроса?

Детектив почти собрался ответить, как вдруг почувствовал острую, пронизывающую боль в спине. Минуту спустя его голова упала на стол.

Первым, что увидел Гейб Донлеви, когда открыл глаза, было женское лицо. Фактически оно было единственным перед ним. Всё вокруг находилось в тумане.

«Нужно сходить к доктору, — подумал сыщик. — Тяжелый случай резкого сужения поля зрения».

Когда черты лица прояснились, он понял, что это одна и та же женщина, смотревшая на него минуту назад. Фактически сейчас он не был уверен в том, кто это: мужчина или женщина. Это бесформенное мужеподобное существо не оказалось пышной блондинкой. Брюнетка, с волосами немного длиннее, чем у него, бесспорно, внешностью была грубее Блайт Пруст. Через облегавшую рубашку виднелись бретельки лифчика, что говорило о половой принадлежности.

Несмотря на нарушенное зрение, он понимал, что больше не сидит на кухне Прустов.

«Похоже… да, я нахожусь в полицейском участке».

Потихонечку его зрение вернулось. Он увидел, что какая-то мужеподобная с избыточным весом особа сидела за письменным столом, на углу которого стояла фотография двух женщин, одна из которых была присутствующая дама, а другая — ошеломляющая красавица, державшая на коленке ребенка.

«Эта парочка так прижалась друг к другу, — подумал он, а затем сделал вывод о их взаимоотношениях. — Боже, да они…»

Если кровь и человеческие внутренности не вызывали отвращения у сыщика, выходца из среднего класса, то ему были непривычны у всех на виду подобные отношения. В конце концов, он был продуктом сороковых годов.

Раздался стук в дверь, через секунду вошел молодой полицейский.

— Доброе утро, сержант Стэнвик, — бодро произнес он.

Это стало еще одним шоком для Гейба: в полиции служила женщина, да еще с воинским званием! Молодой полицейский заглянул в открытую папку на столе и хихикнул.

— Должна бы знать, — засмеялся он, — в свой первый день ломаешь голову над «висяком» и собираешься раскрыть давнишнюю городскую тайну. Тебе действительно понравится эта сложная задача. И ты надеешься, что если разгадаешь убийство Донлеви, то прямиком станешь капитаном?

От вопроса офицера по спине Гейба побежали мурашки. Он наклонился и посмотрел на фотографии с места преступления. За кухонным столом дома Прустов лицом вниз сидел мужчина. На втором фото, сделанном сбоку, четко было видно лицо: это был Гейб Донлеви.

«Господи, Всемогущий! Я же мертв!»

Резкое сужение зрения полностью исчезло, когда он осознал увиденное. Его мозг атаковали изображения, которые он не мог постигнуть. Однако одно стало ясно: ни один из присутствующих в кабинете не видел и не слышал его.

«Должно быть, я призрак».

Когда покойный сыщик смирился со своим новым состоянием, молодой офицер приступил к своим обязанностям, оставив сержанта Стэнвик одну в кабинете. Она сразу же обратилась к изучению лежащего перед ней дела.

— Какой позор, — едва слышным голосом проговорила она. — Вы, возможно, и величайший сыщик в этом городе, а дело так и не раскрыли.

«В городе? Да я величайший сыщик в мире! И у меня никогда не было случая, которого бы не раскрыл. Черт возьми, камера смертников тюрьмы «Метрополитен» заполнена убийцами, которых я отправил за решетку».

— Теперь, конечно, могу воспользоваться вашей помощью, — засмеялась она.

Донлеви почувствовал странное покалывание в ступнях, похожее на то, когда его кровообращение временно приостановилось. Это ощущение быстро распространилось на ноги, туловище и, наконец, на руки и голову.

— Ни хрена себе! — вскрикнула Кендалл Стэнвик, когда увидела перед собой призрак.

— Ты меня видишь? — спросил Гейб.

Сержант, потеряв дар речи, кивнула в ответ.

— Ты, вероятно, можешь меня и слышать.

Еще один кивок.

— К-кто вы?

— Не узнаешь? Моя фотография перед тобой. Я величайший детектив в мире. Полагаю, я здесь, чтобы раскрыть свое убийство.

Кендалл закрыла глаза и сделала глубокий вздох.

— Ты плохо выглядишь, сержант. Может, закуришь?

— Даже если бы курила, то не смогла бы сделать это в здании.

— Почему? Ведь это же полицейский участок.

— Правильно, но в общественных местах не курят.

— С какого времени?

— Вы представляете, какой сегодня день?

— Вторник?

— День, а не день недели.

— 13 июня 1948 года.

Кендалл взглянула в папку. В соответствии с отчетом Гейба Донлеви убили 13 июня 1948 года.

— Семьдесят лет назад.

— Странно! Не думаешь ли ты, что я знаю…

Неожиданно в маленьком кабинете без окон некоторые предметы стали выглядеть чуждыми его миру.

«Эта штука с подсвеченными кнопками — телефон?»

— Многое изменилось с момента вашей гибели, — заявила сержант.

Теперь настала очередь Гейба замолчать и кивнуть.

— Раз вы уж здесь, а я не сошла с ума, воспользуюсь вашей помощью.

— Конечно, чем могу помочь?

— Скажите, кто вас убил, и я найду необходимые доказательства, чтобы закрыть дело.

— Черт возьми, женщина! Откуда я знаю, кто меня убил? Мне стреляли в спину. Прости, я не хотел срываться. Позволь взглянуть в эту папку. Может, что-то осенит меня.

Когда Гейб уселся в кресло для посетителей, читая старые полицейские отчеты и показания свидетелей, в кабинет Кендалл входили и выходили из него какие-то люди, не подозревающие о присутствии призрака.

— По-моему, вас никто не видит и не слышит? — спросила сержант.

— Понятия не имею. Минуту назад я сидел за столом напротив великолепной дамы, а в следующий момент я смотрю на тебя.

Если это была колкость в отношении сержанта, то Стэнвик предпочла не обращать внимания.

Закончив читать, Гейб отложил папку в сторону и сообщил:

— Кто бы не стрелял в меня, он должен был присутствовать в доме в ту ночь. Возможно, тот, кто убил и Эйнсли Пруста.

— То же думали и следователи, но по баллистической экспертизе пуля, вынутая из вас, отличалась от той, которой застрелили Эйнсли.

— Напротив меня сидела Блайт Пруст. Она, должно быть, что-то видела или слышала. Ее допросили?

— Да, но она не пошла на сотрудничество. Ее больше интересовало спасение собственной задницы, а не помощь полиции.

— То есть?

— Ее арестовали за убийство мужа, — пояснила Кендалл.

— Да ты шутишь! Это же ложное обвинение, она не виновата.

— Присяжные в это не поверили.

— Только не говори, что женщину осудили.

— Какая разница, детектив. Не думаете ли вы, что красивая дама с длинными, стройными ногами не смогла бы совершить убийство? Поверьте мне, вы недооцениваете женщин.

Гейб сделал недовольный жест.

— Нет, не думаю. Я знаю, что женщины способны на убийство. Ведь я арестовал Рокси Вэйн.

Красивая рыжеволосая Рокси Вэйн, когда-то голливудская старлетка, убила в 1944 году своего богатого изменщика-бойфренда из-за ревности. Хотя сыщик верил, что в то время был влюблен в нее, Донлеви отбросил в сторону свои чувства и исполнил долг. Он, будучи человеком взрослым, пустил слезу, когда услышал смертный приговор.

— Блайт Пруст совсем другое дело, — произнес он скорее себе, чем Кендалл. — Она невиновна и не заслужила электрического стула.

— Не беспокойтесь. Ее не казнили. Штат отклонил смертную казнь еще в семидесятых.

— Значит, больше нет смертных приговоров? А что же с убийцами, которых я посадил?

— Их приговоры заменили пожизненным заключением без права досрочного освобождения.

Гейб быстро подсчитал в уме.

— Тогда Блайт не было еще и двадцати. Сейчас ей было бы девяносто. Она, может быть, жива.

— Сомневаюсь, но дайте-ка я посмотрю отчеты.

Кендалл открыла портфель и вынула ноутбук.

— А это что за штука? — спросил Донлеви.

— Ах, компьютер! В 1948 году их не было. Это как телевизор. Вам он не поможет. Телевидения не было в Америке столь популярно до пятидесятых. У меня нет времени объяснять, как он работает, и, честно, я сама не понимаю, но могу иметь доступ к данным государственной системы исправительных учреждений.

— Данным чего?

— Базе данных. Это современный метод компьютеризировать отчеты и файлы. Вот, Блайт Пруст. Нам повезло: она еще жива. Будем надеяться, что у нее нет болезни Альцгеймера.

— Аль… чего?

— Не имеет значения.

Как только Донлеви вышел из кабинета сержанта Стэнвик, он почувствовал себя Дикарем Джоном из книги Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». Его удивляло все, что видит. Эти знакомые вещи: дома, машины, самолеты, радио, телефон кардинально изменились за последние семьдесят лет. И он был не в восторге от того, что их еще не изобрели, например, айпэды и ноутбуки на момент его смерти.

Когда они ехали на «шевроле-каприс» без опознавательных знаков, Кендалл старалась объяснить пассажиру события, которые произошли со дня его смерти, начиная с полета на Луну в 1969 году. Она вкратце рассказала о войнах в Корее, Вьетнаме, в Персидском заливе, Афганистане и Ираке. Затем она упомянула о нескольких президентах: Джоне Кеннеди и покушении на него, Ричарде Никсоне и Уотергейтском скандале, приведшим его к отставке, и Бараке Обаме, первом президенте-афроамериканце.

— А кто сейчас президент? Дама? — засмеялся Гейб.

Кендалл, будучи демократом, выразила свое отвращение и ответила:

— Америке, должно быть, повезло!

— А как насчет полицейской службы? Этот компьютер облегчает работу в кабинете?

— Конечно. Нам больше не нужно вручную заниматься поисками отпечатков пальцев и сравнивать с картотекой. Теперь есть автоматизированная система идентификации отпечатков. Конечно, самое большое достижение, возможно, и в истории правоохранительных органов — открытие ДНК.

— А это что такое?

— Это…

Кендалл не знала, как объяснить допотопному призраку то, что и сама не вполне понимала.

— Это вещь, присущая только одному человеку, как отпечатки пальцев. По тесту ДНК можно определить, чьи телесные жидкости оставлены на месте преступления. Он помогает идентифицировать жертву. В 2012 году в Англии обнаружили кости, по ДНК смогли установить, что они принадлежали Ричарду III, который погиб в сражении в 1485 году.

— Похоже на полезный инструмент, чтобы посадить в тюрьму виновного мужчину или женщину.

— Также помогает людям выбраться оттуда.

— Что?

— Было много случаев, когда ошибочно приговоренных позднее признавали невиновными.

— И выпустили, кого я раньше арестовал? — спросил Гейб, и лицо его побледнело при мысли о том, что совершил ошибку.

— Не знаю.

— Я так думаю: когда я отправлял кого-то в тюрьму, тот там так и оставался. Говоря о том, что теперь нет смертной казни, не стала ли тюрьма «Метрополитен» слишком переполненной?

— «Метрополитен»? Ее закрыли почти тридцать лет назад. Государство построило в Сомервилле современное исправительное учреждение. Это тюрьма, где предлагают образовательные программы, супружеские встречи, освобождение из-под стражи на время выполнения работ для совершивших ненасильственные преступления. Она далеко отличается от тюрем вашего времени, но, тем не менее, это все-таки тюрьма: замки на дверях, решетки на окнах и электрическая проволока по периметру территории.

Оставшиеся десять минут поездки и водитель и пассажир молчали. Кендалл пыталась заговорить, но Гейб с трудом старался переварить все услышанное, чтобы задать вопросы.

— Вот и приехали, — сообщила сержант Стэнвик, когда они очутились в пункте назначения.

Поле проверки охраной детектив прямиком отправилась в администрацию тюрьмы, а следом за ней невидимое привидение Гейба Донлеви.

— Я пришла увидеть заключенную 132776, Блайт Пруст, — сказала она охраннику за столом.

— Прочтите, сержант Стэнвик, — произнес он, возвращая ее жетон. — Все посещения должны быть письменно одобрены начальником.

— Вы не понимаете. Заключенная может иметь необходимую информацию для решения дела, связанного с убийством высокопоставленного полицейского семьдесят лет назад.

— Мне все равно, даже если она помогла раскрыть покушение на Кеннеди. Вы не поговорите ней до тех пор, пока согласия не даст начальник.

— Позвольте встретиться с ним.

— Нужно предварительно записаться на прием.

— Да ладно! Неужели нельзя снять трубку и сказать, что мне нужно поговорить с ним?

Охранник передал сержанту визитную карточку.

— Вот его номер. Звоните и назначайте встречу.

Выйдя из тюрьмы, Кендалл вынула мобильник и позвонила по номеру на карточке. Секретарь ответила, что ближайшая встреча возможна только через три дня.

— Придется возвращаться, — сказала она со вздохом.

— Посиди-ка в машине, — сказал Гейб. — Я все улажу.

— Что вы собираетесь делать?

— Они же не видят меня? Я могу пройти мимо охраны, и она не будет даже знать. Как только я окажусь внутри, много труда не составит, чтобы найти Блайт Пруст. Как думаешь, здесь много девяностолетних женщин-заключенных?

— Но только я могу видеть и слышать. Даже если вы и найдете миссис Пруст, то как сможете допросить?

— Не знаю. Может, есть способ, чтобы я стал видимым для нее.

— Ладно, будьте осторожны, — предупредила Кендалл.

— Осторожным в чем? — засмеялся он. — Я же мертв.

Как и предполагал Донлеви, он смог пройти незамеченным в женский блок. В отличие от мужского отделения многие камеры оказались пустыми. Гейб прошел мимо пяти, прежде чем найти занятую. Что-то показалось сильно знакомым в старой женщине в тюремной робе, которая сидела на койке и читала книгу.

«Клянусь, что где-то раньше ее видел».

Мимо прошли две заключенные, немного моложе первой, и еще больше ослабили его чувство дежавю. Когда он осмотрел четвертую камеру, вопрос о личности женщины отпал.

— Рокси Вэйн! — громко крикнул он.

Рыжеволосая искусительница подняла голову и взглянула ему в глаза.

— Какого черта ты здесь делаешь? — спросила она.

Детектива не удивило, что она смогла увидеть и услышать его, так же и то, что она не постарела с момента, когда в 1944 году из зала суда ее отправили в камеру смертников тюрьмы «Метрополитен».

— Вот ты где, — закричал на призрак мускулистый охранник.

Вскоре к нему присоединился второй здоровенный качок, и двое подхватили бывшего детектива.

— Что вы делаете? Отпустите меня, — закричал Гейб.

— Успокойся. Пойдешь с нами, — настаивал самый крупный из охранников.

— Куда вы меня ведете?

— ОН хочет тебя видеть.

— А кто это «он», начальник?

— Замолчи и шагай.

Один из тюремщиков открыл дверь, на которой было написано: «Не входить. Посторонним вход воспрещен», и два мускулистых мужчины толкнули детектива через порог в просторный домашний кабинет особняка Ист-Хэмптон. Гейб, ошибочно полагая, что все еще находился в тюрьме, одобрительно присвистнул от увиденной обстановки.

— Шикарный кабинет для тюрьмы, — подумал он. — Бьюсь об заклад, что налогоплательщики не знают о его существовании.

— Это не общественное здание, а мой дом.

Донлеви с испугом повернулся на голос.

— Кто это?

Гейб увидел, как через стеклянные двери, ведущие из балкона с видом на Атлантический океан, вошел мужчина.

— Вы начальник?

— Вряд ли.

Мужчина был явно продуктом другого времени. Его волосы с проседью на висках были длинными и завязаны хвостом сзади. На нем сидели джинсы от Гуччи стоимостью 1200 долларов, которые детектив посчитал бы «рабочей одежкой». Вместо рубашки на нем сидела футболка темно-синего цвета с логотипом команды «Янки» на груди.

«А что это у него на ногах?»

— Если ты не начальник, тогда кто?

— Меня зовут Клэй Хелфрих, но для тебя я Бог.

— Ты что, комик?

— Нет, писатель. Написал шестьдесят семь книг, каждая из которых стала бестселлером.

Гейба это не впечатлило.

— Не такой уж я читатель.

— Знаю. На самом деле мне известно о тебе все. Видишь ли, я создал тебя.

— Создал?

— Ты появлялся в моем воображении, — ответил Клэй. — У Агаты Кристи был Эркюль Пуаро, у Дэшила Хэммета — Сэм Спейд, у Раймонда Чендлера — Филипп Марлоу, у Джеймса Пэттерсона — Алекс Кросс, а у меня — ты. Так было три года назад. После шестидесяти шести детективов с Гейбом Донлеви я решил, что настало время перемен. Хватит чернухи, дорогу новому!

Автор засмеялся над собственным каламбуром, но Гейб не почувствовал никакого юмора в его словах.

— Я решил сменить тему, — продолжал Клэй, — и переместил сюжеты и обстановку из сороковых в настоящее время. Я создал новую ищейку: сержанта Кендалл Стэнвик.

— Значит, она не настоящая, да?

— Не веришь?

Клэй подошел к книжному шкафу из красного дерева, выбрал книгу в твердом переплете «Мертвая голова» и передал Гейбу.

— Помнишь Орсона Монкриффа? Он удавил свою жену электрическим шнуром, когда та угрожала разводом. Это было твое первое дело и мой первый бестселлер. За него я получил премию Эдгара По.

Он взял другую книгу: «Небольшое дело об убийстве».

— А Китти Мак-Фэддон, медсестра, которая отравила четверых престарелых пациентов?

Появилась третья книга со знакомой рыжеволосой красавицей на обложке.

— Конечно, ты же помнишь Рокси Вэйн. Не знаешь только то, что я скопировал ее со своей первой жены. Ну и сука же была она! И взяла у меня кругленькую сумму при разводе.

Писатель подошел к концу полки и вынул последнюю книгу.

— И наконец, Блайт Пруст. Блондинка, красивые ноги и сногсшибательное тело. Моя вторая жена стала ее прообразом. Сейчас она тоже бывшая миссис Хелфрих. Раскрою тайну, — сказал он, будто передавая Гейбу конфиденциальную информацию. — Она не натуральная блондинка и с телом в форме песочных часов: силиконовые импланты, за которые платил я.

— Блайт не убивала мужа, — возразил детектив.

— Какое это имеет значение. Смерть Эйнсли Пруста всего лишь незначительная деталь в сюжете. Причина написания этой книги заключалась в том, чтобы убить тебя. Только не понимаю, как ты снова появился. До сего момента мои герои никогда не начинали жить самостоятельно. Клянусь, что Конан Дойль никогда не сталкивался с подобной проблемой. Полагаю, что это именно моя вина твоего возвращения. Я бы так и оставил твое убийство нераскрытым.

— Зачем тогда так поступил?

— Потому что всегда думал, что ты немного самоуверенный. Вся эта шумиха вокруг того, что ты величайший сыщик в мире. Я посчитал, что убийца мигом собьет с тебя спесь.

— Несколько минут назад ты вообразил себя Богом, и у тебя хватает смелости назвать меня самоуверенным? Что ж, мистер Всезнайка с конским хвостом, в майке, рабочей робе и ужасной обуви, что собираешься делать теперь?

— Наверное, заставлю сержанта Стэнвик раскрыть твое убийство. Возможно, это единственный способ помириться с тобой.

По приказу Клэя Хелфриха два здоровенных охранника проводили Гейба Донлеви назад в тюрьму и заперли в камере мужского блока. Там его держали под замком, в то время как писатель работал над рукописью, в которой сержант Кендалл Стэнвик со своим молодым напарником раскрывали самое старое дело в истории города.

Прошло два дня, в течение которых Гейб Донлеви метался по камере как зверь, посаженный в клетку. На стене висел телевизор, но он не знал, как им пользоваться, да, возможно, ему не стало бы интересно его смотреть.

«Если мне придется остаться здесь дольше, то я сойду с ума».

Он услышал, как в замок вставили ключ, и минуту спустя дверь камеры открылась с ужасающим лязгом.

— Донлеви, — крикнул тюремщик, — к тебе посетитель.

— Правда? Кто знает, что я здесь?

— Твоя жена. Она пришла по супружескому посещению.

Тюремщик провел Гейба в маленькую комнату с двуспальной кроватью, унитазом и раковиной. На постели сидела сержант Стэнвик.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, когда дверь за ним захлопнули.

— Устала ждать в машине, — пошутила она. — Мне пришлось сказать, что я ваша жена. Это был единственный способ попасть сюда.

— То есть «супружеского визита» не будет?

— Придержите обаяние мачо, детектив. У меня к нему иммунитет. Вы поговорили с Блайт Пруст? Она дала необходимую информацию?

— Нет, но теперь я знаю, кто убил меня.

— Кто же?

— Ты не поверишь.

— Попытаюсь.

Он стал рассказывать о встрече с Клэем Хелфрихом и о всем, что тот поведал.

— Значит, кроме самого писателя, мы все выдуманные персонажи? Мы герои в его книгах?

— Я же сказал, что ты мне не поверишь.

По грубому лицу сержанта медленно расплылась зловещая улыбка.

— Понимаю. Какое-то время я догадывалась, что это был Клэй Хелфрих.

— Правда?

— Вы недооценили меня, потому что я женщина, но я еще и неплохой детектив.

Гейб нахмурился, верить ей или нет. Это лишь слова, что она знала о Клэе Хелфрихе.

— Он рассказал вам о том, что Рокси Вэйн и Блайт Пруст были списаны с его бывших двух жен, но слишком сомневаюсь, что он упомянул вторую.

— Не припомню.

— Я так не думаю. Он никогда этого не делает. Мужчины не переносят удар по своему эго, когда женщина бросает его ради другой женщины.

— То есть?..

— Да, Дженнифер, моя партнерша, была несчастной женой номер два. Ее фотография у меня на столе. Она красивая женщина, как и бывшие жены Хелфриха. Он, будучи человеком мстительным, сознательно создал меня как нелепый стереотип мужеподобной лесбиянки, чтобы та отвалила от него. Следовательно, я ношу короткую стрижку, мужскую одежду, имею мужскую внешность и традиционно мужскую работу.

Чувствуя себя неудобно от того, куда приведет разговор, Гейб сменил тему.

— Скажи, сержант, что нам делать с этим парнем? Ты не арестуешь его из-за отсутствия ДНК, которое можно представить присяжным.

— Мне не нужно, чтобы Клэй сел в тюрьму. Помнишь, что смертных приговоров больше нет? Пока он жив, он может убить любого из нас — Блайт Пруст, Рокси Вэйн, Дженнифер, вас и меня. А если снова вас убьет, то на этот раз будьте уверены, что останетесь мертвым.

— И что ты предлагаешь?

— Мы его убьем.

— Как это сделать?

— Нужно достать компьютер, тот, который у него в кабинете, — ответила Кендалл.

— Зачем?

— Мы напишем окончание его последней книги прежде, чем это сделает он.

— А почему тебе нельзя воспользоваться своим?

— Потому что на его жестком диске есть файл.

— Что?

— Забудьте. Нет времени объяснять вам. Нужно, чтобы вы проникли внутрь его дома на Ист-Хэмптон.

— И как это сделать? Не думаешь ли ты, что охрана позволит нам выбраться из тюрьмы?

Кендалл сунула руку в сумку и вынула из косметички иглу для подкожных инъекций.

— Это подействует на них.

Едва охранники были обезврежены, Гейб провел Кендалл к двери с надписью: «Посторонним вход воспрещен».

— Нам повезло, — прошептал Гейб и повернул ручку, — дверь не заперта.

— Конечно, он все еще думает, что вы в камере, а я вернулась в полицейский участок раскрывать ваше убийство.

Призрак тихо открыл дверь, боясь, что писатель мог сидеть за столом. Он успокоился, когда увидел автора спящим в шезлонге на балконе. Гейб быстро пересек комнату, отключил ноутбук и поспешил назад.

— Вот он, — сказал он и передал сообщнице.

— Идемте туда, где Хелфрих нас не найдет.

Они нырнули в кладовку, которая дала им необходимое уединение. Однако там не было розетки. Несмотря на неудачу, Кендалл плюхнулась на пол, открыла ноутбук, нашла нужный файл и начала печатать.

— Эта шутка работает без электричества?

— В ней есть батарея.

— И как же ты собираешься убить его?

— Тс! Не мешайте. Мне нужно закончить это, а батарея рассчитана лишь на два часа. Кроме того, Хелфрих может проснуться и кинется нас искать.

Оставалось всего несколько минут, и детектив закончила последнюю главу книги. Чтобы не дать Клэю возможности пересмотреть концовку, она выгрузила себе полную версию облачного объектного хранилища Amazon и удалила с жесткого диска вордовский файл.

— Здесь он никогда не найдет, — довольно сообщила она.

Кендалл Стэнвик и Дженнифер Хелфрих вошли в зал прощаний похоронного бюро. Пройдя мимо гроба, они сели рядом с бывшими женами Клэя Хелфриха. В отличие от вымышленного детектива, названного ее именем, Кендалл Стэнвик сидела живой и невредимой. Она, успешная писательница исторических романов, была такой же женственной и красивой, как женщины, которыми так восторгался Клэй и Гейб Донлеви.

— Инфаркт? — спросила Дженнифер. — Вот уж не думала, что у этой сволочи есть сердце.

— Если честно, то не понимаю, зачем я здесь, — заявила первая жена писателя. — Между нами, я ненавидела его и рада, что он умер.

— Не скажу, что буду о нем скучать, — произнесла третья жена писателя.

— Посмотрим, — сказала Дженнифер. — Единственные люди, которые будут сожалеть о нем, — его поклонники.

— Не слишком уверена в этом, — добавила третья жена. — Читатели не были в восторге, когда он убил своего самого популярного героя.

— Такой уж Клэй, — засмеялась Дженнифер. — Ну и дурак! Он создал величайшего сыщика в мире, а затем рискнул его карьерой и убил, чтобы досадить мне.

В отличие от бывших жен Кендалл не высказала своего мнения об умершем авторе. Вместо этого она сдерживала улыбку, зная, что где-то в кибермире Клэй Хелфрих оказался в камере смертников тюрьмы «Метрополитен» в 1948 году, ожидая казни за убийство детектива Габриэля Донлеви.

Пока бывшие жены продолжали обсуждать человека, за которым были замужем, Кендалл поднялась и подошла к гробу.

— Ты куда? — спросила Дженнифер.

— Отдать дань уважения.

В ее глазах не было слез, когда она опустила взор на лицо на не очень дорогого ушедшего. Она ненавидела его столь же сильно, как и прежние жены. Притворившись скорбящей, она сунула руку в сумочку и вынула салфетку вытереть сухие глаза. Внутри ткани находилась крошечная флешка. Она, незаметно для присутствующих, сунула ее в карман Клею. В ней содержалась последняя рукопись, которую написала, — не исторический роман, а загадочное убийство, в котором сержант Стэнвик и Гейб Донлеви были героями, а Клэй Хелфрих и убийцей и жертвой.

«Я хочу, чтобы ты унес это с собой, — подумала она. — И пусть она покоится с тобой целую вечность».

Довольная своим мщением, она вернулась к подруге.

— Ты права: он был дураком, — сказала она и взяла Дженнифер за руку.

И все же ей пришлось отдать покойному должное: он создал величайшего сыщика в мире. Однако это был не Гейб Донлеви, это была сержант Кендалл Стэнвик, которая с ее помощью не только раскрыла старое дело в истории города, но сумела победить Клэя Хелфриха в его собственной игре.

Окт. 2018 г.