Veritas

Глава 13. Сесиль

Люция не знала где верх, где низ: перед глазами — синяя муть и пузыри. Ледяные потоки крутили и швыряли её из стороны в сторону, как когда-то давно. Страх из прошлого вцепился в сердце стальной хваткой, ледяная вода заливалась в горло, кожа горела, словно в печи, пальцы деревенели, а меховой плащ да перевязь с клинками превратились в гири, желающие её утопить.

Девушка думала, что умрёт. На это раз точно. Пусть она уже не малышка, и цепи не сковывают тело — легче от этого не становилось. Люц барахталась в толще воды, не понимая даже в какой стороне поверхность. С каждой секундой движения давались всё труднее, медленнее, силы угасали, веки тяжелели.

«Не лучше ли сдаться?» — шептали мысли.

«В чём толк биться за жизнь?».

«Тебе так тяжело…».

«Если умрёшь, станет наплевать на королевство и судьбу Далеона».

«Какая разница, что там будет с ними?»

«Обретёшь желанный покой».

«Сдайся».

И правда.

Люция закрыла глаза и расслабилась. Приготовилась к последнему вдоху и… Неведомая сила вырвала её из воды и протащила вперед. Люция закашлялась, жадно хватая ртом воздух. Мутным взором нашарила берег и с новым рвением погребла к нему.

Выходило не очень. Конечности деревенели, одежда тянула ко дну, а из горла рвался дикий кашель. Но Люция не могла скинуть плащ и мечи, чтобы ускориться, ведь на берегу начнутся другие проблемы — выживание в зимней глуши, кишащей монстрами.

А она не террин, чтобы принять истинную форму и справиться махом со всеми проблемами.

Всего лишь полукровка и недоделанная химера.

Ещё и калеченная.

Словно кто-то ненавязчиво тянул её всю дорогу, десница всё же достигла берега и вывалилась на хрусткий снег. Холод пробирал до костей, каждый мускул сотрясала дрожь. Промокшая до нитки одежда не спасала, а на ветру вовсе обещала покрыться ледяной коркой.

Костёр.

Ей срочно нужен костёр.

Или просто огонь на худой конец.

— Только не лежи, — прохрипела она под нос и попыталась приподняться на руках. Не хотелось шевелиться. Сил не было. Даже глаза удавалось держать открытыми с трудом. Но фарси пережила погоню варкэтов, падение с водопада и смертельные объятья озера не для того, чтобы уснуть на снегу и сдохнуть от обморожения. — Вставай!

И она встала. На четвереньки. Затем плюхнулась на попу и задрала голову к скальному выступу, с которого спрыгнула. В синих сгущающихся сумерках ей удалось разглядеть у края белые пятнистые шкуры «Горных кошек», а в особенности одну — саму крупную.

Альфа стоял у обрыва и, казалось, смотрел прямо на неё, голодно, не мигая.

— Брр! — Люция передёрнула плечами и принялась осматриваться. Она сидела на узкой линии берега, впереди — глухая стена леса, левее — высоченный крутой утёс, с которого она сиганула в водопад.

Вакрэтам сюда не добраться. Не в ближайшее время. Им придётся искать обход, спуск, а затем вынюхивать след. Рисковать они не станут. А может и не захотят, ведь их логово осталось на том «берегу».

— Огонь, огонь, — напомнила Люция себе и, стуча зубами, скинула увесистый плащ (с которого на землю просто ручьи бежали) кожаную куртку с меховой подбивкой; как могла, отжала тунику, штаны, сапоги; да направилась к зарослям.

За палками, шишками, хвоей — с чем повезёт.

Ветки были промёрзшими, хвойные иголки — колючими, а в шишки местами забился снег, но чем богаты, тем и рады.

Она не мечом искры собралась высекать. Или надеялась, что до этого не дойдет.

Сложила палаткой свои небогатые пожитки недалеко от плаща и, трясясь, как листок на ветру, начала колдовать:

— Г-гори! — приказала она. Ни одна веточка не треснула, шишка не задымилась. Даже дымком не потянуло. — Г-гори! Ну? Чтоб тебя!.. Гори! Гори!

Словно насмехаясь, одна хворостинка упала на бок и замерла. Задул гулкий, колючий ветер, раздувая влажные кудри Люции, кусая щёки, да и всё тело, прикрытое мокрой одеждой.

Раздражение вспыхнуло внутри, но под рёбрами, словно тяжёлые сырые угли поселились. Искра гнева ударила по ним и угасла. Девушку обуял страх. Стало ещё холоднее.

Она обхватила себя за плечи и зашептала, с отчаянием глядя на скелет костерка:

— Г-гори. Гори! Lihze! Volt lihze!

Но даже древний язык чар не помогал ей воззвать к источнику, к магии, к пламени.

Люц упала на колени и зарыдала без слёз.

Ночь воцарилась над озером. На чёрном бархатном полотне зажглись первые звёзды. Люция оборвала истерику, собралась с силами и негнущимися пальцами выжала верхнюю одежду да натянула на себя. Уж лучше так, чем окончательно околеть на ветру. Хотя куда уж больше? Влажный мех, кажись, вытравил из неё последние крохи тепла.

Даже ноющие шрамы и вечно горящие проколы в мочках перестала ощущать.

Плохо.

«Нужно идти, — сказала себе Люц, с содроганием глядя в тёмную чащу и на сизые силуэты гор за ней. Ей нужно куда-то туда. К порталу. — Только не спать. Двигаться».

И пошла. А что ещё делать? Раз уж выжила и ещё может шевелиться — должна продолжить миссию. Никто не спасёт Далеона кроме неё.

Сесиль… Да чёрт знает, что с этой Сесиль!

Люция упёрто брела вперед, не разбирая дороги. Какая теперь уже разница! Они не успели перехватить короля и похитителей. Но ориентир есть — горы. Где-то между них искомая расщелина и портальный камень… Точно!

Фарси судорожно схватилась за шею и нащупала на груди кулон-ключ.

Не свалился. Не потерялся.

— Спасибо, Духи! — нервно рассмеялась она, слезы намочили ресницы, из горла вырвался кашель. — И тебе, Виктор.

Чтоб она делала без своего строгого брата? Как хорошо, что он вспомнил о существовании ключа-артефакта.

Активировать портал могут лишь террины — существа имеющие внутри себя большой магический резерв. Ибо, похоже, «камень» неслабо жрёт энергию. Неизвестно насколько хватит источника Люции, тем более, когда её потоки нарушены и работают нестабильно.

А у неё с собой «ключ»! Который, видимо, сделан ещё Магнусом для смертных вассалов, на основе извлечённых магических кристаллов.

Люц пробрали мурашки, когда она поняла, что носит на себе часть какого-то несчастного террина. Но все раздумья тут же оборвались, когда сбоку хрустнула ветка.

Сердце ухнуло в пятки и заколотилось, как безумное.

«Варкэты!» — вспыхнула леденящая мысль. А ноги не слушаются.

Фарси дернулась вперед, но тут же запнулась о кочку в снегу и упала.

— Люция? — изумились сверху.

Девушка задрала голову и разглядела в темноте знакомые черты.

— Сесиль?

Облегчение накатило волной. Она застонала и рухнула лбом на сложенные в замок пальцы.

— Ты?.. Как?.. — не могла подобраться слов растерянная химера. На поводу она держала смирную кобылку. — Что с тобой?

— Упала в воду, когда бежала от варкэтов, — мрачно доложила она и попыталась подняться. — Лучше помоги. И сама расскажи, какими судьбами тут?

Лэра спешно помогла ей встать и высушила одежду чарами. Вот уж у кого точно нет проблем с магией.

— Я скрылась по приказу… Сэма, кажется? Когда наш отряд начал проигрывать кошкам. Мы думали — ты погибла, — посмотрела на Люцию с неверием, мотнула головой и продолжила: — С испугу я рванула неведомо куда, долго бежала. Лошадь устала и только тогда я опомнилась и решила проверить, жив ли кто. Лес сказал мне, что кто-то бродит здесь. У озера.

— Ясно, — сказала десница, чувствуя, что отогревается. Но на душе было гадко. Муторно. Тяжко. — Значит, только мы?..

Химера поджала губы и кивнула.

Люция зажмурилась, стиснула зубы, сжала кулаки до трясучки, до боли и медленно выдохнула.

— Едем, — дернула подбородком в сторону белой лошади. — Надо найти место для ночлега. Укромное. И без хищников поблизости.

Сесиль без вопросов проследовала за ней. Обе девушки взобрались в седло и двинулись в путь в тяжёлом молчании.

Найти укрытие не сложно, когда один из вас — дриада. А если точнее — химера с магией дриады. Растения подсказали ей самый безопасный маршрут, да ещё и привели к заброшенной пещере какого-то медведя или «низшего» террина.

И теперь девчонки седели по разные стороны от костра и грели озябшие конечности.

— Я думала, террины не страдают от холода, — заговорила Люция, с интересом рассматривая перекошенное от муки или удовольствия лицо Сесиль в отблесках пламени.

Лэра фыркнула.

— Это касается только исконно северных народов, вроде деймонов. Ну, или тех, у кого на родине бывают заморозки: сильфы, звероморфы. Дриады, чьи силы я переняла, теплолюбивы и предпочитают жить в тропиках, или около того.

— Вот как. Но знаешь, что странно?.. — Люция нахмурила брови.

Химера напряглась.

— Ну?

— У вас с братом одинаковые способности. Или мне только кажется? — Она затараторила: — Я знаю, вы близнецы, но способности всегда уникальны. Тем более вы «сделанные», а не рождённые. Донорские кристаллы должны были быть разными…

— Да, — оборвала её Сесиль, прижала к груди колени и уставилась в огонь. — Должны. Папаша выбрал для нас самые жирные кристаллы из перечня. С разной магией. Мне планировали отдать способности какого-то сприггана, мага камней. Папик посчитал это полезным для рода: Орфей будет выращивать хозяйственные культуры и сады, я же буду строить нам дома и замки. И его не волновало, что мне не хотелось получить в придачу козлиные ноги, — она криво усмехнулась. — Плакала, конечно, истерила, жаловалась маме, а в ответ слышала лишь: «Делай, как велит отец» или «Отец знает, как лучше». М-да… В общем, наступил тот решающий день…

Нам по двенадцать. Мелкие совсем. Стоим, держась за ручки, в бальном зале, напротив Магнуса. Трепещем от волнения и, чего таить, страха. Впервые увидели Императора вблизи, да и перспектива неудачной трансформации, а соответственно — смерти, не добавляла радости.

Мы были молоды, да. Детям проще принять магию и перестроиться под неё. Но некоторые факторы всё осложняли… Например, величина кристаллов (из-за жадности отца); наш, всё же ближе к подростковому возраст, и… нежелание принять силу. Я уж точно не желала. Ни рога, ни копыта. И, скорее всего, умерла бы, но случилось… то что случилось.

Орфей вызвался пройти обряд первым. Он видел, в каком я ужасе. Решил подать пример. Сжал мою холодную ладошку и смело шагнул в центр зала. Я от переживаний все ногти искусала, даже не запомнила толком все церемонии. Просто: вот он стоит, вот подходит к нему Магнус с камнем в кулаке, что-то говорит, камень сияет, а вот брат уже корчится на полу.

И я срываюсь к нему, несмотря на крики взрослых и попытки задержат меня. Падаю возле него на колени и вижу, как светится в его груди нечто. Уже не кристалл, нет. Светло-зелёная… звезда. Да. Размером с кулак.

Я как-то стразу поняла, что это она причиняет ему боль. От этой «звезды» шёл жар, он проникал в его вены, плоть, кости. Выжигал изнутри. Медленно, неотвратимо.

Орфей умирал. Я чувствовала это.

Расплакалась. Прижалась к его груди изо всех сил, обняла крепко-крепко и стала молиться сначала Духам, затем этой светящейся штуке в нём, чтобы она не убивала, отпустила его. Даже предложила себя взамен. И тогда…

— Что? — пауза затянулась, а Люцию грызло любопытство.

— Этот «свет» потёк в меня, — задумчиво вымолвила Сесиль. — Я забрала часть силы Орфея. Или, скорее, она поделилась между нами. Не знаю насколько поровну. И пусть мы вышли слабее, чем другие химеры или террины, я рада.

— Конечно, — важно закивала Люция. — Ведь не пришлось становиться на козьи ноги.

Сесиль звонко рассмеялась, десница подавила улыбку.

— Ладно, давай ложиться спать, — фарси улеглась на расстеленный плащ. — Завтра нам ещё Далеона спасать.

Люция умела передвигаться по замку тихо, словно тень. Этому способствовала мягкая подметка сапог и её лёгкая походка.

Но усталость брала своё.

Она в очередной раз засиделась за документами допоздна. Полночь давно минула, факелы не горели, по коридорам гулял лишь сквозняк, похлопывали на ветру гобелены, шуршали гардины.

В руке десница держала подсвечник с зажженной свечой. Свет от неё шёл слабый, но в абсолютной темноте огонек выделялся, как звезда на ночном небосводе.

Поэтому, зайдя в крыло Императрицы, Люц сразу заметила, кто ещё в замке не спит в столь поздний час.

Слуга с увесистой шкатулкой — и свечой на этой самой шкатулке — чеканил шаг к новым покоям Делеона.

— В чем дело, несс? — подошла Люция, положив свободную ладонь на гарду мизерикорда на бедре. — Рабочий день давно окончен.

— Сиятельная десница! — вздрогнул мужчина и чуть не выронил поклажу. — Его Величество велел принести его украшения.

— Так поздно? — Люц скептически выгнула бровь.

Пожилой слуга пожал плечами с видом: «Пути высокородных неисповедимы!».

— Ясно, — бросила девушка и глянула на двустворчатую дверь, из-под которой лился тусклый свет. — Давай мне эту штуку. Отнесу. Можешь быть свободен.

— Спасибо, Сиятельная! Спасибо! — с воодушевлением закивал мужчина и вручил ей свою тяжкую ношу. Люция охнула от веса шкатулки, шрамы на левой руке тут же потянуло, но она проигнорировала боль. Не успела моргнуть пару раз, как лакей уже растворился во тьме коридора.

Девушка отставила подсвечник на столик возле двери, приоткрыла шкатулку и хмыкнула:

— Да уж.

Задула фитиль и, толкнув створу ногой, вошла в гостиную.

У напольного зеркала возле камина стоял Далеон и, пыхтя, пытался сделать серебристой серьгой второй прокол в мочке.

— Какая бесполезная трата близара.

Рука его дрогнула, серьга с подвесками упала, звякнув об пол. Далеон выругался и наклонился за потерей.

— Пришла нудеть? — спросил сухо.

— Пришла узнать, почему не спишь. Вижу, как обычно маешься дурью. Зачем тебе ещё проколы? Близар же жжется, а раны не заживут, пока не вытащишь его. — Поставила на стол шкатулку и подразнила с улыбкой: — А-а-а, поняла, ты мазохист?

— Ха. Ха, — холодно отозвался юноша. — Считаешь себя остроумной, Люция? А-а-а, понял, это твоя больная фантазия?

— Как знать, — игриво пожала плечом и раскрыла деревянную шкатулку. Серебристо-голубые колечки, гвоздики и драгоценные камни таинственно мерцали в редком свете канделябров.

У Далеона полно украшений. Серебро, золото, минералы — на любой цвет, вкус и настроение. В этом ларце одних серёг из «голубой стали» не счесть. У Люции же даже уши не проколоты, что говорить о количестве побрякушек в скромной старенькой шкатулочке — раз-два и обчелся.

Самое дороге, что имелось — защитные чётки с сапфирами, которые ей когда-то подарил Магнус. Она их больше не носит: нет особо смысла, да и о покойном императоре лишний раз не хотелось вспоминать.

Любое его упоминание отзывалась в груди тупой досадой, а в метке-клятве — жгучим уколом.

— Так я услышу ответ? — она выпрямилась и посмотрела на короля. Он фыркнул, вытащил из горки драгоценностей серьгу-кольцо с вострым кончиком, отвернулся к зеркалу и снова принялся целиться чуть выше уже «украшенной» мочки. Хотел соблюсти симметрию.

— Я делаю это в память о родных. Отец, дядя, брат… друг. Не хочу забывать, чем может кончиться грызня за власть. Не хочу повторить это. И хочу помнить, — он поймал в отражении взгляд Люции, — из-за кого всё случилось.

Она вцепилась в волосы на его затылке и рывком притянула к себе. Грудь прижалась к спине, губы мазнули по острому уху, злое дыхание обожгло до мурашек.

— Винишь меня во всём? — прошипела Люция. — По-твоему я — причина трагедии? Любых твоих бед?

Далеон дышал поверхностно, быстро, синие глаза в полумраке казались чёрными. Он облизнул сухие губы.

— Как знать.

Десница жёстко усмехнулась, выхватила из его пальцев колечко и одним метким движением прошила его многострадальную мочку. Король злым кошаком зашипел от боли и попытался вывернуться, но девчонка держала крепко. Вцепилась до побелевших костяшек.

— Тихо, тихо, — ворковала она, гладя его по полуобнаженной груди. Далеон с шумом раздувал ноздри, стискивал кулаки, пытался успокоиться. Смотрел в их общее отражение. Как выделяется на его белой коже её слегка загорелая тонкопалая длань. — Уже ж не больно. Хотя нет. Больно должно быть всегда.

Она безжалостно надавила ногтями на свежий прокол. Король шикнул сквозь оскаленные клыки и схватил фарси за запястье.

— Хватит!

Люц даже внимания не обратила. Смотрела как завороженная на каплю крови, что набухала над ранкой.

— Что так? Уже не хочешь «помнить»? Сам решил строить из себя короля драмы. Что ж, я подыграю. Мне не жалко. Любезно помогу проколоть хоть всё тело!

Цапнула за подбородок, обхватила губами серьгу, да слизнула кровь. Далеон забыл, как дышать. Таращился на Люцию в отражении и не мог поверить, что это происходит с ним. Сейчас.

Бред.

Люц читала это по его ошалелому лицу, катала на языке металлический привкус и тихо посмеивалась. Сердце гулко и часто билось ей прямо в ладонь. Король хватанул ртом воздух и решительно приобнял её за плечи. Девушка тут же вырвалась и отступила к камину.

— Бедный, бедный богатый мальчик! Это зло воплоти, — указала на себя, — так жестоко и несправедливо к тебе!

— Прекрати, — молвил глухо. — Хватит ёрничать.

— Разве ж я ёрничаю? — всплеснула руками она. — Разве ж ты так не думаешь? Это же я у тебя во всём виновата! Я, наверное, лично зарезала всю твою больную на голову семейку! Хотя… Кейрана и правда прикончила я. Да. Не каюсь. Заслужил.

— Язва! — рыкнул он и бросился на неё. Люц попятилась, зацепилась каблуком за кочергу, едва не упала, и король успешно схватил её за затылок, в точности, как она его ранее, и дернул на себя.

Только вот, Далеон, в сравнении с ней — тонкой, ловкой, подобной лани — был медведем, с силищей не меньше. Он сжал кудри у корней до черных мушек перед взором и потащил слабо брыкающуюся фарси за собой, к столу со шкатулкой.

— Ты не можешь убить меня! — напомнила едко. За самоуверенным тоном Люция пыталась скрыть страх.

— Но никто не мешает мне причинять тебе боль, — нервно усмехнулся Далеон. — Как в старые добрые! Чуешь запах ностальгии?

Девушку начало колотить от подступающей истерики. Она принялась вырываться. Король тряхнул её за шкирку, как тряпичную куклу, и рявкнул:

— Не рыпайся!

Она присмирела. Ну, в самом деле, что он ей сделает? Не покалечит же, иначе самому работать придётся. Даже любопытно стало.

А он подтащил её к себе под бок, покопался свободно рукой в ларце и вытащил на свет серьги-гвоздики с сапфирами в форме восьмиконечных звездочек. У Люц захватило дух.

— Думаю, у будущей убийцы королевства тоже должны быть памятные сережки.

Он накалил острие металла над свечой.

— Н-не надо, — вымолвила девушка дрогнувшим голосом.

— Тебе же лучше не двигаться, — ровно сообщил он и обратил к себе её ухо.

— Пожалуйста, — зажмурилась она, ощущая тепло его дыхания на виске.

— Заткнись.

От жгучей боли сжалось горло. Как на зло, король не торопился: прокалывал плоть медленно, неотвратимо, с каким-то жестоким упоением. Далеон заурчал:

— Приятно знать, что никто до меня ещё не вонзался в эту девственно чистую плоть.

Люц подавилась всхлипом и покраснела от того, как двояко прозвучали его слова.

— Я же у тебя первый?

Теперь уже она прорычала:

— Заткнись!

И лягнула его локтем в живот. Венценосный гад тихо рассмеялся и размашисто слизнул кровь с её мочки, заставив фарси сжаться и задрожать.

— Ты та ещё тварь, Люция Грейван, — прошептал быстро, отчаянно, покрывая щёку, скулу и шею лихорадочными поцелуями, — но я всё ещё тебя…

Люция очнулась, как от удара, и увидела летящее в горло острие клинка.

Сонливость, как рукой смело.

Она перехватила кинжал у самой рукояти, сжимая до дрожи тонкие пальцы убийцы. Мышцы выли от натуги, сквозь стиснутые зубы прорывался отчаянный рык. Люция изо всех сил боролась за жизнь. Острие мерцало в опасной близости от горла, а химера напирала и напирала, желая укокошить её.

— Сдохни уже! — прорычала Сесиль и навалилась всем весом.

— Хисс! — выругалась Люция и лягнула девицу коленом в бок, в место, в которое она ранила своего горе-ассасина ещё в замке. Химера взвизгнула раненой волчицей и фарси сбросила её с себя. Откатилась в сторону и вскочила на полусогнутые, готовясь отбивать любые атаки. — Так это была ты! За что?!

— За что? — в полумраке пещеры в дикой улыбке сверкнули зубы. Сесиль пригнулась и перебросила кинжал из ладони в ладонь. — За твою голову мне обещали вернуть брата! Разбудить!

— Он мёртв, идиотка! — выкрикнула Люция. Сердце грохотало в груди, на лбу выступила ледяная испарина. — На Терре нет магов, способных воскрешать мёртвых! Тебя обманули.

— Нет! — взвизгнула она. — Он ещё жив. А ты ничего не понимаешь!

— Неужели? — криво усмехнулась Люц. — Так просвети меня, умница! Или, скорее, мерзкая предательница? Ты и к похищению Далеона приложила руку?

— Нет! — рявкнула Сесиль и с рыком бросилась на Люцию через остывшие угли костра. Десница пропустила клинок над собой и сделал подсечку. Химера подпрыгнула и замахнулась по новой. Люц плавно перехватила её запястье и впечатала кулак под дых:

— Это за варкэтов…

Лэра задохнулась и упала на попу, со звоном выронив кинжал.

Десница отшвырнула оружие подальше и втопила стопу ей в живот. Девчонку сложило пополам, из горла вырвался надсадный кашель.

— …а это за отряд, дрянь. И не жалко тебе? Стольких ребят погубила только чтобы навредить мне. И ради чего? Поганого обещания воскресить труп?! Ха! Даже не смешно.

— Оно того стоило… — тихо проговорила Сесиль.

— Что? — склонила голову Люц. Черные кудри скатились по плечу на грудь, прикрытую плотной белой рубашкой.

— Он сказал, что есть способ пробудить Орфея, — бормотала она, впиваясь пальцами в холодную землю. — Он знает как. Он обещал мне…

— Кто «он»? — хмурилась Люция.

— …если я убью тебя, — продолжила девушка, не замечая вопроса, — он явится в замок и разбудит его. А ты и сама уже знаешь, — она резко вскинула голову и вперилась в фарси злыми, красными от застывших слёз глазами. — Ради брата я пойду на всё! И пожертвую всеми!

Сесиль змеёй бросилась вперёд.

Девушки сцепились, как малолетки за куклу, безобразно и дико. Пыхтели, обзывались, тягали друг друга за волосы, швыряли в грязь, сбивая миски и превращая импровизированный лагерь в разворошённое гнездо.

— Я прикончу тебя! — прошипела Сесиль и кинулась на Люцию, метя скрюченными пальцами ей в шею.

— Ручонки коротковаты! — Десница, перехватила её запястья, но по инерции покачнулась да оступилась о шаткий выступ у края пещеры. Обе девицы ахнули и кубарем покатились со скалистого пригорка в сугроб.

Кочки и камни больно впивались в бока, плечи и бедра, но благодаря снегу посадка вышла мягче, чем могла. Девушки со стоном упали наземь и расцепились, тяжело дыша.

Ссадины пылали, старые шрамы ныли. Люц прислушалась к ощущениям, чтоб понять насколько всё серьёзно. Вроде бы, ничего не сломала.

Шевелиться не хотелось, решать что-то тоже — нет сил. Но нельзя всё так оставлять. Сесиль очевидно не в себе, от отчаяния поддалась чужому влиянию. Её надо образумить и выяснить, кто навешал ей лапши на уши. Кто стоит за похищением Далеона. За всем.

Химера зашевелилась в снегу первой.

Люц перекатилась на бок и тоже, кряхтя, попыталась подняться.

— Пойми же, Сесиль, — заговорила устало и осторожно, с жалостью во взоре. — У Орфея случилось магическое истощение. Да не простое. Он выжал себя полностью. Все силы отдал последнему заклинанию, ещё и ранен был. Смертельно. От такого не оправляются. Он знал, на что шёл. А то, что не распался до костей, как террины, может быть лишь очередной особенностью химер.

— Замолчи, — буркнула девчонка.

Но Люция продолжила, вставая:

— Твой брат погиб, Сесиль, в тот долбанный день! В саркофаге лежит лишь тело. Оболочка. Пустая. Смирись уже… — поджала губы. — Пожалуйста. Не ведись на чужой обман. Тебя используют.

— Фей был не просто моим братом, — тихо проговорила она и шумно втянула носом воздух, подавляя всхлип. Деревья рядом с девушками тревожно зашелестели, от земли в стопы забился… пульс? — Он числился моим женихом, и должен был сделать со мной одарённых наследников. Ведь роду Диметрис «нужна сила и бессмертие»! — передразнила Сесиль, видимо, отца. — А химеры могут плодиться только с химерами!

Шок и ужас сковали сердце Люции льдом.

Из-под земли, точно лианы, вырвались толстые, мощные корни и навострили свои беспощадные жала прямо на фарси.

— Прости-прощай, Люция, — с печальной улыбкой произнесла Сесиль. — Либо ты, либо мой брат.

И колья устремились в неё.

— Стоп! — приказала десница. Живые деревья замерли, как и химера. Ни вздоха, ни скрипа. Только где-то вдалеке шумер ветер и кричали чёрные птицы.

Под рёбрами пылало, раскручивался по спирали источник. Шрамы на левой руке неприятно потянуло, предостерегая.

Люц сжала кулаки, обошла убийственные корни и направилась к Сесиль. Девчонка стояла, выпучив глаза. Судя по подрагивающим пальцам и углу рта, пыталась преодолеть заклятье, шевельнутся, что-то сказать. Но не могла.

Способности Люции оказались мощнее, оно не удивительно, ведь, как рассказала сама Сесиль: они с братом поделили один кристалл пополам.

— Поразительно, не правда ли? — спросила девушка химеру, всматриваясь в её бледное растерянное лицо. — Презренная человечка оказалась магом с редкой способностью.

Однако затягивать со «ступором» не стоит. Её сила не бесконечна и сказывается на здоровье.

— А теперь… — всплеск энергии. — Отвечай. Мне. Правду.

Глаза химеры остекленели, точно она стала бездушной куклой, рот безвольно раскрылся.

— Давно ты предала нас?

— Нет, — без эмоций ответила девица. — После Дня Рождения Леона, когда приехали послы. Они связались со мной.

— Кто «они»?

— Сильфы. Латиэль и Гауф. Посол знал о моём горе, проявил участие и передал мне послание от своего господина…

— Кто он? — надавила Люц. Руку ошпарило болью, но фарси сдержала шипение. — И как вы держали связь?

Голос Сесиль треснул, колени подогнулись:

— Я не знаю. Не видела. Лишь слышала голос. Посол принёс мне стеклянный шар, артефакт связи… какая-то новая разработка. И «Благодетель» пообещал разбудить Орфея, если я убью «десницу короля». Я сомневалась, не хотела — на тебе всё держалось, и Леон… А эти… такие подозрительные…

— И всё равно согласилась! — с отвращением сплюнула Люция и схватилась за рубцы на руке. Они пульсировали, грозясь снова лопнуть. — Куда и зачем повезли Далеона?

Сесиль дернула плечом и подбородком, силясь сломить магические путы, но всё равно ответила:

— Его хотят продать на Перекрёстке Миров.

— Хисс! — тихо выругалась она. Источник плеснул к горлу, но Люц вовремя его остановила. Перевела дыхание.

Перекрёсток Миров — это огромный рынок, куда стекаются террины со всех королевств и сторон света. Там торгуют как диковинными вещицами, так и существами среди которых не только редкие магические животные, но и рабы. Участь их оставляет желать лучшего.

Легко догадаться в какой роли собираются продать короля.

Если это случится, Люц может никогда не найти его. Не вернуть. Не спасти.

— Чёрт! — она запустила пятерню в волосы и с силой взъерошила. — Как далеко мы от портального камня?

— Полтора дня пути, — ровно ответила химера. — Я специально завела вас в лес, к логову варкэтов, чтобы с вами расправились.

— Ну и тварь же ты! — выругалась десница и сжала кулаки, гневно сверкая синими очами. — Ладно я, ладно Отряд! Но о Далеоне ты подумала? Его тебе не жалко? Ты же приносила клятву служения! Как смеешь ты мешать его спасению?! Ставить под угрозу жизнь своего друга?!

Девчонка с силой замотала башкой, растрепывая тонкие светлые волосы.

— С-с ним бы н-ничего не случилось! — жалко пролепетала она, сжимаясь на земле в комок. — Они не собирались его убивать. Только отдалить от замка. Продать…

— Иное рабство — хуже смерти! — припечатала Люция. — Ты нарушила клятву.

— Нет, нет, нет! — как безумная забормотала Сесиль, хватаясь за голову. Похоже мысль, что она предала господина, взбаламутила магию, и та начала неотвратимо и мучительно убивать её изнутри.

Вскипать в венах, выжигать в мозгу слова клятвы, сводить с ума.

Так ей и надо.

— Нет, нет… — задышала девица ровнее. С облегчением запрокинула голову к небу и улыбнулась жутко. — Всё в пределах обещания.

Люц брезгливо скривила губы.

И что теперь с ней делать?

Вечно держать магией не получится, а за Далеоном бежать надо было ещё вчера. Узнать направление, связать и оставить тут? А если эта гадина быстро очухается и кинется за ней, чтоб завершить дело. Кругом лес — её территория. Люция не сможет скрыться, не сможет победить в магическом поединке.

Ей повезло лишь раз — химера не ожидала отпора. Теперь всё иначе. Сесиль знает о её способностях. Крайне опасных не только для девушки — для всего мира.

Для старых порядков.

Если химера кому-то проболтается, Люция станет мишенью для каждого власть имущего террина.

И, судя по хищному оскалу девицы, она уже это поняла.

— Забудь! — со всем отчаянием и злостью приказала Люц. Крик эхом прокатился по лесу, шугнул с веток ворон, потревожил лесной покой. С ближайшей еловой лапы шумно ухнул в сугроб снег.

Сесиль встрепенулась, как испуганный заяц, недоуменно заморгала. Обвела опушку растерянным взором, наткнулась на напряжённую Люцию и выдала тихо:

— Кто вы? Где мы? И кто я?

Из горла десницы вырвался смешок, он перерос в лающий, громкий смех, а по щекам отчего-то покатились слёзы.