Veritas

Глава 15. Догнать

— Мы, как видишь, в лесу, — объяснила Люция, взяв себя в руки. Дрожь истерики ещё билась внутри, но девушка упорно глушила её. Глубоко вдохнула и приготовилась играть как в последний раз. — Я Люция Грейван. Ты, Сесиль, местная жительница из ближайшего селения. Не помню как оно называется, прости. И поскольку у тебя одной имелись способности дриад, я попросила отвести меня к портальному камню. Неужели ты ничего не помнишь? — изобразила она растерянность и жалость.

Химера нахмурила тонкие бровки, в раздумьях закусила губу и мотнула головой, растрепав и без того взлохмаченную шевелюру.

— Что со мной случилось? — она схватилась за висок и поморщилась, точно от внезапной вспышки боли. — Почему я ничего не помню?

Люция с недоверием, едва ли не крадучись, подошла к ней, присела рядом и положила ладонь на плечо в знак поддержки. В мыслях творился полнейший хаос, ситуация просто не укладывалась в голове…

Она стёрла Сесиль воспоминания.

Неосторожными словами.

Да быть не может!

Однако… Тырф хэк! Что теперь делать? Что?!

Пока хозяйка мысленно металась в панике, лживый язык её жил собственной жизнью:

— Мы встали на привал в пещере. Ты поскользнулась у обрыва и упала. Видимо, сильно ударилась головой. Чёрт! Как быть? — запустила пальцы в кудри. — Мне срочно нужно к порталу, а теперь!..

— Это не ваша вина! — обхватила её холодные ладони Сесиль и посмотрела с сожалением. — Я была неосторожна. Простите. Кто ж знал, что так выйдет? Но… мы ведь договорились. Я, похоже, обещала вас сопроводить. Будет негоже рушить из-за меня свои планы.

— Да… — тихо с удивлением вымолвила Люц и лихорадочно закивала. — Да, да! Спасибо, Сесиль! Не представляешь, как это важно для меня. И я очень благодарна, что не смотря на травму ты готова вести меня дальше. Я обязательно достойно вознагражу тебя за труды!

Щеки лэры порозовели, она потупилась. Люция почувствовала укол вины, но тут же резко встала и помогла подняться попутчице.

Она стёрла ей воспоминания.

Боги Забытые, в это сложно поверить!

Знала бы эта непривычно добрая и наивная Сесиль, кто на самом деле повинен в её амнезии.

— Ладно, — сжала кулаки Люция и мило улыбнулась. — Давай соберем вещи и выдвинемся в путь. Не будем тратить время. Сможешь определить направление?

Она нервно кусала щёку изнутри. Вдруг химера забыла, как использовать магию? Если так — они в полной ж…

Сесиль чуть неуверенно кивнула, нагнулась к земле, к ближайшим кустикам, пробивающимся через сугроб, шепнула что-то и прислушалась к шелесту веток. Деснице казалось — просто ветер шумит в кронах.

— Мы сильно отклонились на Запад и почти уперлись в горы, — рассеянно ответила лэра. — Как же так вышло? Придётся сделать небольшой крюк, чтоб добраться до нужного ущелья.

Люц чертыхнулась. Химера подняла на неё влажные глаза.

— Ты не виновата, — выдохнула десница и похлопала Сесиль по плечу. — На нас по пути напали варкэты, пришлось бежать.

— И всё же… Простите, — потупилась она. — Кажется, я стала обузой.

— Всё в порядке, — стиснула стучащие зубы Люция и повторила, больше убеждая себя: — Всё в порядке. Едем!

Почти весь день они провели в тягостном молчании. Лошадь под ними хрустела снежком и фыркала. Изредка Сесиль вставляла ремарки по поводу маршрута, корректировала направление, а Люция уточняла путь, когда казалось, что химера слишком погрузилась в раздумья.

Очевидно, она пыталась вспомнить кто она, где, как до этого дошло, в какой деревне и как она жила — и не могла. Ещё бы! Легенда их знакомства, поведанная Люцией, — ложь шитая белыми нитками на скорую руку. А стоило химере попытаться выспросить что-то о себе и «поселении», фарси тщательно отбирала слова и давала уклончивые ответы. Ей всё мерещилось, что Сесиль в любое мгновение подловит её на лжи и вспомнит правду.

Люц не могла сказать, что ей этого не хотелось. Она уже не знала, как лучше, что и зачем. Всё резко потеряло смысл. Чувства и окружающие краски притупились, единственное, что ещё хоть как-то держало на плаву — мысли о Далеоне. О его рабстве и спасении. Но и они как-то посерели.

Весь путь прошёл, словно в тумане.

На закате они вышли в чистое, необъятное поле. Впереди виднелись черные слоны ущелья, а над ними разверзлось пылающее небо с густыми кровавыми облаками.

Люция спешилась первой или, точнее сказать, свалилась с лошади на занемевшие ноги.

— Куда вы? — удивилась Сесиль. Лошадь тревожно перетопталась на месте, дернула ушами и выдохнула ноздрями пар. — Если поедем дальше — до рассвета достигнем портального камня.

— Отсюда я пойду одна, — устало объявила Люц и сунула руку за пазуху куртки. — Пешком. А ты, пока не стемнело, должна въехать в ближайшую деревню.

— Зачем? Разве я живу там? И как я могу вас бросить?! — возмутилась девушка и тоже вознамерилась спешиться. — Да, я ударилась головой и кое-что забыла, но обещание дороже денег! Вдруг с вами что-то случиться? Я должна довести вас до места, а потом…

— Исполняй. Приказ. — Пространство между ними налилось магией, словно свинцом. У Люц перехватило дыхание, а рубцы на руке неприятно стянуло, но она не смогла не отметить, что взывать к силам становилось проще с каждым разом. И лимит слов да слогов, будто бы растягивался.

Удерживая энергию под рёбрами и в глотке, точно собачку на поводке, она продолжила:

— Ты отправишься в ближайшее поселение, устроишься на постой в любом доме, будешь жить там и ждать от меня вестей. Возьми эти деньги, — она вытащила из внутреннего кармана мешочек с золотыми и серебряными монетами — все, что у неё имелись — и всучила химере. — …И позаботься о себе. Не забудь скрыть свою внешность под человечьей иллюзией.

— Слушаюсь, госпожа, — бесцветным голосом ответила Сесиль. Чары беззвучно сорвались с её губ, зарябили в воздухе, скруглили её уши и приглушили сочный оттенок радужек, сделав их болотными.

Лэра развернула лошадь и рысцой двинулась прочь.

Люц осела на месте, прямо в снег. Её колотило, но не из-за холода. На морозец под бёдрами и промокающие портки тоже было плевать.

Она стёрла подруге короля память.

Что теперь будет? С Сесиль? С ней?

Если Далеон узнает о случайном колдовстве Люции, какое лицо у него будет? А когда услышит о предательстве придворной, как поступит?

Наверняка простит. Они ж друзья. Давно знакомы, связаны клятвами и общими воспоминаниями. Тем более химера всегда была склонна к спонтанным и безрассудным поступкам. Пф-ф! Всего-то пыталась убить Люцию! И чего здесь такого? У каждого бывает!

Король ей ещё медаль впишет за заслуги. Он давно мечтает избавиться от наглой десницы, и если бы не клятва…

Люция сжала кулаки до трясучки и прорычала от злости и бессилия:

— Как же бесит! Бесит! Бесит! Бесит!

Она упала на спину, на снежную перину, и со вздохом раскинула руки.

Нет сил. Сил нет.

Что же она натворила?

И всё ради него. Далеона.

Духи Милостивые, за что ей это? Почему она, как цепью привязанная, тащится за чудовищем, придурком, который издевался над ней всё детство и продолжает мучать до сих пор?

Почему работает в замке на его благо до потери сознания? Почему сейчас встает, как бы не было тяжко? Почему бороздит эти непроходимые сугробы и тащится на Перекресток Миров, даже зная, что может никогда его не найти и сама не вернуться?

Почему?

— Ненавижу, — бормотала она, продираясь вперед. Щёки раскраснелись, непослушные локоны липли к вискам, снег хрустел под сапогами и западал за голенище, обжигая ноги холодом. — Ненавижу.

Без Далеона всё, что она делала и чего добилась, не имело смысла.

Скорее всего, как химера, она не сможет продолжить род фарси. А вот он…

Да. Дело в этом.

Только в этом.

Поэтому надо идти. Быстрее. Догнать. Спасти. Вернуть.

Люц запнулась о свою же ногу, упала лицом в порошу и… разревелась, как маленькая.

Кому она лжёт?

Сердце разрывалось от тревог, и душа болела совсем по другим причинам.

В камине трещал огонь, тусклый дневной свет пробивался в кабинет через высокое стрельчатое окно. Люция смотрела в него, сцепив ладони за спиной, пока Далеон топтался в центре комнаты, напротив массивного стола.

— Знаешь, почему я тебя позвала? — спустя мучительную минуту молчания разомкнула уста десница.

Далеон нервно дернул углом рта и сунул руки в карманы брюк.

— Кто-то нажаловался, что я шлёпнул по попе замужнюю мадам?

Люция обернулась и вздёрнула бровь. Король, потупившись, пояснил:

— Она сама напросилась! Такой пердил… гхм, то есть — зад отрастила, что я решил — под юбку подушку засунули. Просто проверить хотел!

Девушка промолчала.

— Не в этом дело? — удивился он и задумался: — Тогда… Перепил и голым разгуливал по балкону, крича орочьи песни, — усмешка. — Чей-то тонкий слух ущемили мои вокальные данные?

Люц сложила руки на груди всё так же, молча, разглядывая его.

— Опять не то? Что ж еще было? — он почесал лоб. — А! На пару с Руби мы разыграли этих чванливых дворянишек. Пригласили на чай, подали им снег в пиалах и уверили их, что это новое заморское лакомство. А эти лизоблюды жрали, давили гримасы, нахваливали и не забывали расписывать какие у них замечательные дочери и прекрасные сыновья, которых обязательно нужно нанять в замок ближайшими советниками. Тфу!..

Венценосный поднял на Люцию жалобные глаза:

— В этом дело?

Девушка медленно обошла рабочий стол и замерла напротив короля. Пусть и был выше на целую голову, сейчас под её холодным пытливым взором он чувствовал себя маленьким, ничтожным червём. Она всегда умела ткнуть его мордой в дерьмо даже без слов.

— Шутки кончились, — начинает ровно и взрывается: — Тебя обвиняют в растлении малолетки! Но знаешь, что самое поганое? — она рывком подаётся вперед, заставляя Далеона отпрянуть. — Её папаша утверждает, что она беременна. От. Те. Бя.

— Не может быть! — выкрикнул Далеон и запустил пятерню в волосы. Начал мерить комнату шагами. — Все мои любовницы принимают абортное зелье. Им подмешивают в чай. Я слежу за этим! И ты, наверняка, следишь! И уж тем более в моей койке не могла оказаться незрелая пигалица. Я не какой-то больной извращенец.

— Да ты трахаешь, всё что движется! Особенно спьяну. На, посмотри! — она подхватила со столешницы маленькую картину в рамке и швырнула ему. — Освежи память.

Король неловко поймал её, повертел. Красивое лицо вытянулось в изумлении.

— Кто это? Впервые вижу.

— Неужели? — всплеснула руками Люц и едко добавила: — Присмотрись получше, разве не узнаешь? Это жертва твоей неумной похоти! Папаша сегодня прислал портрет вместе с кляузой и однозначным намёком, что желает видеть свою беременную дочуру королевой. Иначе — скандал!

— Это всё какой-то бред! — махнул картиной Далеон и повернул её лицом к Люции. На ней красовалась миловидная светленькая девица лет шестнадцати. Юная, с пухленькими губками и со свежим румянцем на щёчках. — Мне даже не нравятся блондинки!

— Тогда как это объяснить? — бушевала десница. — Есть свидетели, что эта девица на рассвете покидала твои покои в весьма фривольном виде.

— Да какие свидетели? Какие покои? Я её имени не знаю!

— А одноразовые интрижки, значит, все поимённо помнишь? — скептически вздёрнула бровь Люция.

Далеон мотнул головой.

— Ну, хоть в лицо узнаю! С этой у нас точно ничего быть не могло.

— Факты утверждают другое, — цедила девушка, наступая на него. — А ты наверняка был не в себе, под действием алкоголя.

Король возмущённо фыркнул.

— Я не напиваюсь до бессознанки! Если ты не знала, в таком состоянии, и не работает ничего ниже пояса!

— Но как-то же эта малолетка залетела от тебя!

— Да с чего ты взяла, что от меня?! Это какая-то подстава! И вообще, — встрепенулся он. — Я в твою личную жизнь не лезу. И ты в мою не лезь. Сам как-нибудь разберусь…

— Ты? Не лезешь? — Люц приперла его к стенке. — А кто расстраивает каждую мою встречу с Аттисом своими выходками?!

— А нечего ходить с этим недоороком на свидания в рабочее время!

— Всё моё время — рабочее! Когда мне жить?! С утра до ночи я разгребаю дела королевства и прикрываю твой зад! И что теперь? Ты доигрался! Женю тебя, — буркнула.

— Не посмеешь! — прошипел король.

— Если эта коза беременна…

— Уж точно не от меня! — возмутился он. — У нас ничего не было!

Люц набычилась:

— Факты…

— Враньё.

— Свидетели…

— Лгут.

— Хватит перебивать! — закричала она.

— Нет! — рявкнул Далеон.

И Люция ударила. Кулаком. В лицо. Со всей дури.

Король аж упал на попу, да схватился за красную щёку. На лице читался неподдельный шок и… разочарование.

— Ты всерьёз веришь им? — тихо спросил. — Этим лживым показаниям?

Люция дышала тяжело, костяшки саднили, сердце ныло в груди. Она закусила губу от досады и не ответила. Даже глаз не подняла.

— Серьёзно? — горький смешок сорвался с губ Далеона. — Я — Ванитас, проклятый всегда говорить правду, но ты всё равно не веришь мне? Предки Великие… Невероятно!

— Я всё выясню, Далеон, — проговорила десница, пряча сбитые костяшки в левой ладони. — Если ты невиновен…

Он рассмеялся, печально и нервно. Глядя в пол.

— Какая разница, если ты останешься при своем? Неужели я настолько ужасен в твоих глазах, что не заслуживаю и капельки доверия?

Она промолчала. Он хмыкнул. Поднялся и, шатаясь, вышел из кабинета.

Позднее, как и обещала, Люция провела тщательно расследование. С помощью Виктора и его гвардии допросила не только слуг замка и любовниц Далеона, но и подослала шпиона в поместье потерпевшей. Оттуда-то «птички» и принесли на хвостиках решающие вести.

Оказалось дочка виконта крутила шашни с рыцарем из поместья. Парень был бедным простолюдином, нанятым в дом за небольшой талант и непритязательность к заплате. Когда разгневанный папаша раскрыл роман дочери, она оказалась уже беременной. На малом сроке.

Ни о какой женитьбе с рыцарем речи не шло — виконт, вообще-то, планировал через годик другой отправить кровиночку в замок и представить королю в качестве кандидатки в гарем или хотя бы во временные любовницы.

Но беременную или рожавшую девицу властителю уже не предложишь. Тогда у него зародился новый план.

Он повёз слабо противящуюся дочку в замок, на ближайший бал и устроил ей, таким образом, дебют в высшем обществе. Затем подкупил слугу и подмешал в вино Далеону сомнительный афродизиак, купленный на нелегальном рынке. Шантажировав дочку жизнью возлюбленного, папаша года заставил её проникнуть в покои короля и сделать с ним интимное дело. Однако организм венценосного отреагировал на вещество неожиданным образом: юноша просто уснул. Толи виконту продали подделку, толи ещё что — главное коварный план пошёл по одному месту.

Девушка, чтоб не злить папашу и не рисковать жизнью любимого, растрепала причёску, надорвала лямки на платье — в общем, сделала всё, чтоб сымитировать бурную ночь с королём. Попалась раним утром на глаза слугам и — вуаяля! Свидетели готовы.

Дальше дело оставалось за малым: плакательное письмо от папаши с требованием взять ответственность и угроза учинить скандал. Он даже не забыл упомянуть, что если с дочкой или ребёнком в её утробе что-то случиться — во всём обвинят Люцию/Далеона/замок. И это знатно подорвёт без того шаткое доверие к новому правителю. Потому что прецедент с Кейраном уже имелся.

Все враги и недовольные тут же вонзили бы в их дуэт зубы. Возрастал риск новых переворотов, гражданской войны… Конечно, Люция распсиховалась! Учинила разнос Далеону и только потом, остыв, взялась за ум. Выяснила правду. Арестовала имущество виконта, отправила «дочку» замуж за рыцаря, а коварного интригана кинула в цитадель под Главным Полигоном.

Выпытала последние детали пазла и с холодной совестью убила его.

Люцию не заботили вновь замаранные руки. Единственное, о чём она жалела, что так и не решилась попросить у Далеона прощения.

— Духи Предков, что ж я натворила! — схватилась Люция за голову, сев в сугробе.

Только теперь, когда вспомнила всё, что наворотила в начале правления, она поняла как ужасно вела себя с Далеоном.

Постоянный недосып, бесконечная работа, страхи за неопределённость будущего и волнения по поводу образа короля и его отношений с аристократами, неустанно подтачивали её нервы.

Стресс требовал выхода, а ей даже мечом помахать было некогда.

Вот она и срывалась на Далеоне.

Он выбешивал её, не слушался, творил, что вздумается, рушил планы. Не желал подчиняться. А ей хотелось слепить из него идеального «правителя». Второго Кейрана. Или кого-то похожего.

И Люц совсем не задумывалась, что Далеон не таков.

Что он всего лишь шестой принц и никогда не готовился править. Что ему сложно. Что он тоже имеет право ошибаться. Что он живое существо со своими желаниями, мечтами, целями и устремлениями.

А она не только эгоистично, мгновенно разбила их, но ещё и требовала соответствовать её ожиданиям.

Злилась, когда он их не оправдывал. Скандалила. И даже в последний раз ударила, не разобравшись толком в ситуации.

Сама не понимала толком, от чего в ней в тот момент бурлило столько ярости.

Но главное Люция посмела выплеснуть её на, в общем-то, невиновного Далеона.

Она сама накалила отношения между ними. Подвела их обоих к обрыву. К тому, что творится сейчас.

Из-за её постоянных срывов и претензий юноша и сам начал считать себя никчёмностью. До такой степени, что оставил прощальную записку со словами: «Я рад, что больше не принесу тебе неприятностей…».

— Ужас! Ужас! — повторяла Люция, раскачиваясь сидя.

Она вела себя, как дура. Теперь пожинает плоды…

Но нельзя сдаваться! Нужно всё исправить. Обязательно!

Только бы найти Далеона. Только бы вернуть!

Лишь бы он дождался её. Был жив.

— Боги!.. Духи Предков, пожалуйста, пусть он будет невредим! — отчаянно взмолилась она в небо. — Пусть с ним всё будет в порядке! А я исправлюсь, — прошептала, зажмурившись. — Обещаю, исправлюсь. И всё изменю. Лишь бы Далеон был здоров.

«Я извинюсь!» — решила Люция. — «И мы… начнём сначала».

Как надо.

Раздался резкий соколиный клич.

Люц вскинула голову. Птица пролетела над полем, сделала над девушкой круг и нырнула вниз.

Десница вкинула руку, и скол, с криком, приземлился на пальцы.

— Привет, дружочек, — с бледной улыбкой произнесла она и осторожно погладила посланника по голове. Он закурлыкал и прикрыл глаза-бусинки. — Покажешь, что там у тебя?

«Сестра!

Докладываю обстановку. Мы устроили временный «Тронный зал» в центральном Бальном, как было в военное время при регентстве герцога Рагнара. Рафаэль принимает просителей там. С делами справляется отлично.

Первое время послы, вассалы, торговцы и все ни поподя его прощупывали, пытались обхитрить и укусить дерзким словом, но у них ничего не выходило. Рафаэль Ванитас доказал, что не менее хитер и умён, а ещё отлично играет словами. Прирождённый дипломат. Не зря благодаря ему нам когда-то удалось заключить выгодный торговый союз с амфибиями. Кстати о них!

Мойра Оушн — дражайший посол амфибий — в отличие от делегации гномов, осталась в замке и подозрительно благоволит нашему регенту. То предложит с делами помочь, то полезный совет даст, то завуалированно вступится перед придворными

гиенами

сплетниками.

Кажется, «море» что-то замышляет. Но не пойму подлость ли? Не вижу пока в действиях лэры Мойры какого-то злого умысла, и это напрягает.

Племянница на действия тёти реагирует довольно остро и вспыльчиво, пытается её одергивать. Если у амфибий и есть планы на Рафаэля, то Меридия их не особо поддерживает.

Сама она с четвёртым принцем и днём и ночью, сторожит, как преданный пёс. И пусть оба на публике держатся холодно, а в кабинете — не редко спорят, кажется, между ними что-то происходит. Замечал пару раз, как оба бросают друг на друга взгляды украдкой, думая, что никто не видит.

Мне всё это не нравится. Такое чувство, что над замком сгущаются тучи, пока мы все маемся какой-то дурью.

Пожалуйста, возвращайся скорее.

С волнением,

Ви

P.S. Подготовка к Имболку идёт активно. Надеюсь, вы с королём вернётесь к празднику. Береги себя. Уверен, у тебя всё получится».

— Спасибо, Виктор, — слабо улыбнулась Люц. Прижала письмо к груди, глубоко вдохнула и решительно встала.

Слова брата утешили её душу и наполнили уверенностью.

Она обязательно спасет Далеона. Где бы он не был, куда б его не спрятали, она везде отыщет его и вернёт в замок. Разве не он говорил, что она никогда его не покинет, «даже после смерти»?

«Всё будет хорошо!» — убедила себя девушка. Чиркнула брату ответ, прикрепила бумажку с лапке сокола и отправила его в небо.

Через несколько часов она вошла в долину, прошла к портальному камню, сняла с шеи кулон и приложила его к крупному кристаллу.

Грани звякнули друг о друга.

Ущелье озарилось ослепительным светом, и Люция исчезла.