Veritas

Глава 17. Смотрины

Резкий запах лекарства ударил в нос. Далеон чихнул и продрал глаза.

— Ч-что?

Он очнулся в просторном шатре на чистом соломенном тюфяке, пропахшем ромашкой, шалфеем и мятой. В помещении царил приятный полумрак и прохлада, хотя ткани полога накалились от яркого солнца. У противоположного края палатки грудились ящики — судя по запаху, с лекарственным сырьём — массивный стол с кучей мисочек и склянок и вязанки трав, цветов, стеблей, привязанных к потолочным балкам.

А главное и самое поразительное — на руках и ногах не оказалось ни верёвок, ни цепей.

— Очнулся наконец? — привлёк внимание сидящий напротив звероморф и вильнул хвостом.

У него была равнодушная собачья (или волчья?) морда с очень умными светло-ореховыми очами, мощная волосатая шея, сутулые плечи и человеческий торс в серой хламиде. А ещё лапы, покрытые короткой шерстью, и черные когти, которые зажимали кусочек ваты, смоченной в желтоватой жиже.

От неё исходила знакомая вонь, которая и пробудила короля.

— Где я? — он резко сел. Висок прострелила боль, и Далеон схватился за него, морщась. — И кто вы? Меня же…

Он скривился, припомнив, как пытался сбежать от новых «хозяев», но его догнали на центральной улице, завалили со спины мощными лапами. И пока один зверь давил на его лопатки своим недюжим весом, двое других пытались его скрутить в бараний рог и связать

Король брыкался. Отчаянно, со всей отдачей и страстью, в духе спригган: пинался копытами и бодался рогами. Пока его не приласкали кулачищем по башке.

Картинка поплыла, свет замерцал, и Далеону даже померещилась Люция, проходящая в толпе зевак. Затем — всё. Темнота.

Кажется, ему что-то снилось. Тревожное.

Бальный зал.

Кровь на плитках и колоннах.

Горы костей и пепла.

Знакомые чёрные кудри и лицо с распахнутыми синими глазами, застывшими и стеклянными, как у куклы.

Алые пятна на блеклых губах.

Резкая боль в груди и вой.

Его вой.

Далеон мотнул головой, прогоняя кошмар, и схватился за ноющий затылок.

Террины бессмертны, но этот факт не избавляет их от боли.

— Да, тебя вчера знатно приложили, — меланхолично отозвался пёс. — Зачем, спрашивается, убегал? Зачем в драку полез? Ульвару нос разбил, а Бальдру ребро сломал. У нашего тигра кулак тяжёлый… Надерутся, а мне вас, дураков, потом штопай и выхаживай, как мамуля…

— «Зачем»? — переспросил Далеон, зло усмехнулся и подался вперед, вглядываясь в мудрые, усталые очи. — Я не хочу быть рабом!

— Ты им и не будешь, — вздохнул старый звероморф и со скрипом поднялся.

Король глянул на него недоверчиво, а пёс улыбнулся краешком рта.

— Ты в нашем передвижном лагере, спригган, — ответил он, осмотрев юношу с головы до пят. — А точнее — в целительском шатре. Пролежал без сознания сутки. Я местный лекарь — Каир. А рабства в нашей культуре — нет. Никто не ценит свободу так, как звероморфы.

Далеон громко хмыкнул и скрестил руки на груди.

— И чего ж твои дружки меня не отпустили, раз вы такие «ценители»?

— Нам нужны новые члены в общине, — устало ответил Каир и подошёл к своему рабочему столу. Загремел мисочками, мензурками и бутылочками, что-то смешивая. — Нас, звероморфов, осталось крайне мало, и мы не против смешения с другими видами. Наши периодически выкупают рабов с рынка и уже здесь, принимая в семью, освобождают от оков, дают кров и новую цель в жизни. Большинству некуда и не к кому возвращаться, и они с радостью остаются с нами.

— А если я не хочу? — выгнул бровь Далеон. — Если я желаю уйти? Вернутся домой. Меня отпустят?

Каир тяжко вздохнул, помотал головой, раскидав по плечам седые и длинные волосы, и почесал собачье ухо.

— Если самка позволит, тогда…

— Погоди-погоди! — выставил ладони король. — Какая самка? Ваш вожак что ли?

— Неет, — протянул лекарь, морщась. — Твоя самка. Жена.

— У меня есть жена?! — подскочил Далеон и тут же грохнулся на колени от накатившей слабости. — Когда? Кто?!

«Без меня меня женили!» — мысленно поражался и возмущался король. Ну и дела! Люция билась-билась над его браком, а тут моргнул на сутки среди дикарей и уже окольцованным оказался.

— Ещё нет, — «успокоил» Каир и потёр лоб. Очевидно, этот разговор для него — головная боль. — Но скоро будешь. Четвёртым мужем в гареме Баст. Это наша львица, она купила тебя на рынке. Ты ей приглянулся.

— ЧТО? — задохнулся Далеон. — А если я не хочу?!

Пёс поджал губы и глянул на него с жалостью.

— Без вариантов, дружок. Свобода даётся только после входа в общину. А для посторонних вход один — через брак. Но ты не огорчайся раньше времени, если на «смотринах» приглянешься ещё какой-нибудь самке — вопрос с браком будет решаться по-другому.

— Как? — поражённо выдохнул юноша.

— Состязанием, — пожал плечами Каир. Вылил в глиняную чашку получившийся раствор, подошёл к Далеону и вручил ему. — На, выпей. Это обезболивающее и успокоительное. Вижу, последние события слегка шокировали тебя. Понимаю. Тяжело сразу принять чужие традиции. У вас, спригган, слышал, многое отличается…

Далеон бездумно принял чашку и отпил горькое лекарство. Поморщился. Хорошо, что звероморфы не догадались, кто перед ними на самом деле.

Деймон[1].

Сын их злейшего врага.

Новый король Ригеля.

Ванитас.

И чем дольше они будут заблуждаться — тем лучше. Ему надо рвать отсюда когти. Но как? Получится ли? Как далеко и куда его увезли от Перекрёстка Миров?

— Кстати! — вспомнил Каир и завилял пушистым хвостом. — Сегодня приехала одна из ваших. Как её? М-мм… Принцесса-пиратка. Она привозит нам всякие товары. Сегодня как раз день поставки. Она должна быть сейчас в шатре Вожака. Если хочешь — могу проводить. Поговорите. Соплеменница всё же. Успокоит и объяснит, что жить у нас совсем неплохо, и быть четвёртым мужем, как и пятым — тоже…

Далеон уже его не слушал. Допил зелье одним махом, подскочил на ноги, как ошпаренный, и устремился к выходу. Вылетел из шатра. Солнце и жаркий воздух ошпарили его, как и пустынная земля с раскалёнными песчинками под босыми ступнями.

Он жадно заозирался по сторонам, в поисках затронутого в разговоре шатра. Но их было слишком много. Все достаточно крупные, добротные, а некоторые — и пёстрые. Так что понять, какой принадлежит вождю, — сложно.

— Погоди! — выскочил следом старик и с охом схватился за поясницу. — Ты ж не знаешь дороги. Я провожу. Кстати, как тебя звать?

— Леон, — проворчал юноша и подхватил пса под локоть, чтоб тот шёл быстрее.

— Хорошее имя.

— Мама дала, — буркнул.

Спустя несколько минут быстрой ходьбы и бесчисленных виражей по лагерю они достигли центра палаточного городка. Там располагался небольшой шатёр песочного цвета и самого скромного вида.

Далеон нетерпеливо откинул полог и ворвался туда. В полумраке блеснул камнями изумрудный балахон, подпоясанный кушаком и фиолетовые, гладкие как шёлк волосы, поднимающейся с пола женщины.

— Кларисса!.. — радостно выдохнул юноша.

— Шестой? — изумилась она.

[1] Раса семьи Ванитас.

— Предки Милостивые! Как ты тут оказался? — спросила она, подходя ближе. Оглядела его с недоверием, постучала когтем по синим рогам.

Далеон фыркнул, как недовольный кот, отстранился и, поводя ладонью над головой, накинул на себя иллюзию. Теперь перед принцессой спригган стоял вполне привычный племянник. Черноволосый, синеглазый, слегка помятый мальчика.

Скрылась жутковатая не человеческая привлекательность.

— Так вышло, — проворчал он. — Меня похитили, продали в рабство и купили. Теперь я здесь.

— М-да уж, — поражённо протянула Кларисса Террамор. В последнюю их встречу она сама пыталась схватить его и засунуть в клетку, чтоб затем продать врагам его семьи. Возможно даже, сюда. — А в з… дома, знают? Послали за тобой кого-то?

— Знают, наверное. Да вряд ли ищут, — буркнул в сторону.

— Так вы знакомы? — встрял в разговор лекарь и радостно вильнул коричневым хвостом.

— Да. Это мой… — ответила тётя и глянула на Далеона. Принц напрягся, стиснул зубы. — Приятель. Познакомились в одном порту, когда я перевозила товары по морю.

И ведь ни словом не солгала. Юноша едва заметно выдохнул.

— Какое облегчение! — сказал звероморф, сидящий на подушке у низкого столика.

Далеон только сейчас его заметил: слишком обрадовался внезапной встрече с родственницей. Пусть между ними странные и запутанные отношения — знакомое лицо в стане врага поднимает настроение кому угодно.

— Тогда всё будет проще, — улыбнулся Вожак. Старый лев, чей возраст выдавала сеть морщин вокруг жёлтых глаз, вислая кожа щёк и шеи, дрожащий подбородок и проседь в тускло-золотистой гриве. — Об этом сприггане я говорил тебе Кларисса. Поговори с ним. Мы пока оставим вас.

Он перся ладонью о колено и, кряхтя, вознамерился встать, но тётя спешно остановила его:

— Нет-нет! Не надо. Я лучше прогуляюсь с ним, заодно окрестности покажу.

— Хорррошо, Клара, — Вожак плюхнулся обратно и поманил к себе Каира. — Иди.

Тётя подхватила Далеона под локоть и, улыбнувшись льву напоследок, спешно вывела из шатра. Жар обдал тело, уголки губ упали вниз.

— Ты в полной жопе, — холодно объявила она королю.

— Сам понял, — рыкнул он.

Они быстро шли по широкой тропинке между бесчисленных шатров. По пути им практически никто не попадался. Видимо, полузвери не любят жариться под солнцем пустыни.

Далеон нагнулся к уху тёти и тихо прощипел:

— Как ты можешь торговать с этими подлыми животными в обход негласного запрета? И сколько это уже длится? Год? Пять?

— Всю свою жизнь, — огрызается она и смотрит колко своими морозными очами. — Пусть Магнус и вынудил нас присягнуть ему в верности, мы с самого основания нашего королевства сотрудничаем со звероморфами. Они наши основные торговые партнёры! И то, что твой папаша разгромил их в войне, а выживших объявил изгоями — ничего не меняет. Тем более, когда он сдох. Тем более, когда они не виновны!

— Мы это уже обсуждали, — проговорил король сквозь зубы. — Они отравили императрицу! Они первые напали на нас! Мы просто вернули «должок». Ванитасы не оставляют дерзость безнаказанной.

Кларисса покачала головой и глянула на него с жалостью, как на идиота.

— Я ещё тогда, на пирсе поняла, что у тебя беды с башкой, но чтоб настолько…

Далеон стиснул кулаки до трясучки и зарычал.

— Ну, тихо-тихо! — принцесса похлопала его по лопаткам и тихо рассмеялась. Затем вновь стала серьёзной. — Послушай, племянник. Всё чему учили тебя, всё, что лили в уши — враньё. Звероморфы никогда не травили жену Магнуса. Яды — не в их стиле.

— Вот они и применили их, — хмуро возразил Далеон. — Что б на них никто не подумал.

— Ты, что глухой?! — она стукнула его по плечу. Далеон шикнул и оскалился, потирая ушиб. — Это ложь, говорю тебе! Наше королевство ведёт дела со звероморфами не один век. Я сама близко общаюсь с ними, который год. Звероморфы не стали бы действовать так подло и хитро! Они слишком горды, честны и прямолинейны. Если б и решили напасть, то только после официального объявления войны. Но зачем им это?! Они вполне миролюбивы. Ты ещё в этом убедишься, помяни моё слово…

— Сдашь им меня? — выдавил король предмет своих тревог. Глянул на сестру матери и тяжело сглотнул.

Сердце быстро колотилось, ладошки потели.

— Нет, — глухо ответила она, смотря под ноги. — Нет. Конечно, нет! — вкинула голову, щёки её раскраснелись от гнева. — Пусть ты и бесишь меня не меньше своей дохлой мамаши, мы всё же родственники. А террины ценят кровные узы.

Далеон поджал губы и отвёл взор.

— Раньше я думал так же, — горькая усмешка. — Но теперь не уверен.

— Ты о Кейране? — догадалась Кларисса и утешительно погладила племянника по спине. — Я слышала, что он сделал. Такого, конечно, никто не ожидал… Травануть всех родных и советников, чтобы получить трон. Кстати, где он взял яд?

— Не знаю.

Они вышли на небольшую рыночную площадь и остановились в тени козырька пустого торгового стенда. По улице, между съестными и хозяйственными лавками сновали редкие прохожие разных звериных пород, вдумчиво выбирали товары, принюхивались к ним.

Мирная картина.

— Тут совсем неплохо жить. Спокойно. Как в большой, дружной семье. Звероморфы не склонны бить в спину и строить хитроумные козни. Ты как-то говорил, что мечтаешь отправиться в путешествие и посмотреть весь мир…

— Помню, — сдвинул брови король — К чему ты клонишь?

Кларисса посмотрела на него и тяжко вздохнула.

— У тебя появился шанс исполнить мечту. Здесь ты можешь освободиться от прошлого, от рода, от бремени ответственности и регалий. Отбросить всё это и начать с чистого листа. Как простой спригган. Как… Леон. Конечно, придётся жениться, чтоб стать частью племени и пользоваться всеми правами, но… я считаю, это не большая цена.

Далеон хмыкнул, скрестил руки на груди и ничего не ответил.

— Понимаю, почему ты так «рад» этой перспективе, — скривилась она, точно съела лимон. — Львица Баст, которой тебя сватают, та ещё… самка. Мне она тоже не нравится. Слишком наглая, высокомерная и агрессивная. Мы с ней не выносим друг друга.

«Вероятно, потому что похожи» — подумал юноша.

— Мне сказали, что будут и другие, г-м, кандидатки.

— Будут-то — будут, — криво усмехнулась Кларисса. — Вот только захотят ли они сражаться за тебя с Баст? Она самая сильная самка в племени. Даже если ты очень понравишься, никто из девиц не рискнёт портить отношения с ней.

— Писец, — заключил Далеон.

— Писец, — повторил король, когда его в три руки окунули в широкое корыто и начали намывать мыльной водой.

Это просто не укладывалось в голове… Его реально готовили к смотринам, как девицу на выданье. А-то и тщательнее.

Да не абы кто, а недавние недруги его семьи — звероморфы.

И ладно бы это были тонкие звонкие самочки-лани. Так нет же! Это мужики. Мускулистые, волосатые, со зверскими рожами и полупрозрачными повязками на причинном месте. Кожаный пояс с золотыми вставками от этих дикарских одежд и то больше прикрывал.

Далеону хотелось выколоть себе глаза и стереть память. Но ни то ни другое ему провернуть не дали. «Самцы» вертели его, как хотели: обливали из кувшинов, драли шкуру мочалкой, дергали из стороны в сторону, задирали руки, лишний раз пикнуть не давали не то, что дернуться.

И, конечно, пристально следили, чтобы он не выкинул чего дурного. Самовредительство относилось туда же. Товар, тьфу, то есть жениха портить не надобно. Не в день скоропостижной свадьбы.

Кларисса обещала что-нибудь придумать, дабы вызволить его. Перекупить или хотя бы отсрочить обязательную повинность всех местных

рабов

мужиков. Или ещё что-нибудь сделать, чтобы спасти его от нежеланной женитьбы.

Но солнце уже зашло. Последние кровавые отблески заката умерли на горизонте, синее небо с каждой минутой становилось всё темнее, появлялись звёзды.

В мыслях поселился мрак, на душе — беспокойство. Далеон не скрывал своего тоскливого настроя. Такое отчаяние и безнадёгу он не испытывал, даже когда очнулся в телеге Брута и понял, что похищен. Тогда всё равно оставалась какая-то надежда на спасение. На побег. На смекалку.

Теперь же он посреди Лаесс Ис-хаэр — огромной пустыни. И если снег — это замёрзшая вода, а зимний лес — всё ещё лес и полниться всякой живостью, Далеон, как существо устойчивое к холоду, в случае побега могло бы протянуть там достаточно долго.

Здесь же дела обстоят иначе. В пустыне мало что съедобное обитает, с водой проблемы, а о резких скачках температуры утром и ночью, да песчаных бурях и говорить не стоит.

Побег из лагеря — крайне глупое решение.

А Далеон не дурак и не самоубийца.

Он хочет жить и вернуться…

Вернуться? А правда ли он этого желает?

Король вздрогнул, когда мягкий муслин коснулся плеча, и в очередной раз задумался над словами тёти.

Здесь он может стать свободным. Отказаться от прошлого; от скучных и тяжких обязанностей, что ждут его в замке; от… неразделённых чувств.

Отбросить всё и начать новую страницу в книге своей жизни. Той жизни, полной путешествий, ярких впечатлений и беззаботного счастья. Той жизни, о которой он всегда мечтал.

Уж не шанс ли это дарованный самими богами?

В таком случае, какой-то формальный брак и вправду — небольшая цена.

Короткую тунику Далеона подпоясали шёлковым шнурком цвета крови. По чёрным волнам волос, достигающим плеч, провели гребнем. По векам и губам прошлись кисточками. За ушами, на шею и на запястья нанесли какие-то пахучие масла и только после — отпустили и отступили с довольными мордами.

Далеон стоял напротив старинного напольного зеркала (которое притащили в палатку Каира вместе с корытом и другими бесполезными вещами) и с недоумением разглядывал себя.

Признаться, с такой обстоятельной подготовкой и нарядами местных слуг(?) — он ожидал худшего.

Его же одели достаточно скромно. В подобие белого хитона, держащегося на одном плече и поясном шнурке. Большая часть груди — голая, конечно, однако юноша привык расхаживать полураздетым. Неприкрытые коленки смущали, да, но хоть ткань на бёдрах не просвечивала, как у дружков-стилистов.

Глаза Далеона слегка подвели сурьмой, на скулы нанесли золотистую блестящую пудру, губы тоже не обошли вниманием — теперь они выглядели чуть розовее, чем обычно, и будто бы пухлее.

В целом, он выглядел приятно, ухожено и… невинно?

Такова была цель?

Из облика «скромной невесты» выбивались лишь сережки с висюльками-звёздочками из сапфиров. Как только не потерялись в пути? Их вручила Латиэль, но король знал, что выбирала и покупала подарок Люция.

— Это лишнее, — сказал один из звероморфов и потянулся их снять, но Далеон отбил загребущую лапу.

— Не трожь.

— Жениху нельзя носить украшения в вечер смотрин. Не по правилам.

— Правила нужны, чтоб их нарушать, — фыркнул юноша.

— Чужак! Ты на нашей земле, чти традиции!.. — оскалил клыки один из «помощников».

— Да будет вам! — картинно всплеснул руками король и обернулся к ним. — Мне что потом заново уши прокалывать? Дырки зарастут к концу церемонии. А моей будущей жене, уверен, не понравиться, что из-за вас я буду снова испытывать боль.

Они молча посверлили его взорами и отступили.

— На сегодня мы закончили, — сказал недовольный тигр. Уж не ему ли он глаз подбил, когда удирал с рынка рабов. Или они просто похожи, как всякие тигры? На одно лицо. — Скоро за тобой зайдут. Яркой ночи.

— Яркой ночи, — эхом отозвался Далеон, провожая из палатки взглядом развратное трио. — Ну и наряды…

«Надеюсь, мне не придётся расхаживать в подобном?».

«Вероятно, придётся, если останусь».

«А стоит ли оставаться?».

Он отвернулся и схватился за серьгу в мочке, погружаясь в тяжкие раздумья, и не сразу заметил, что в палатке больше не один.

Его резко обняли со спины.

Далеон вздрогнул и инстинктивно дёрнулся вперед, чтоб вырваться, но ему не позволили. Лапы с песчаной шёрсткой держали цепко, как капкан, к лопаткам прижималась тяжело вздымающаяся грудь.

— Попался, ягнёнок? — промурлыкала на ухо… львица и ткнулась носом ему в затылок. Вдохнула шумно. — Прррриятно пахнешь.

У Далеона перехватило дыхание и зачастило сердце. От страха, разумеется.

Одна её ладонь скользнула к его бедрам и смачно, до боли, ущипнула. Террин поморщился. Так вот, что испытывают женщины, когда к ним домогаются? Мерзейшее ощущение.

— Упругий. — Оценила незнакомка. Когти коснулись копчика и пощекотали основные хвоста. Гадливые мурашки подбежали по телу. — Ещё и с хвостиком таким… длинным.

Она собиралась накрутить его на кулак. Точно собиралась, Далеон пятой точкой почуял опасность, и прижал к себе родимого, да накрепко обвил им одну ногу. Захочет — не отдерёт!

— Какой скромняга, — пылко прошептала львица и лизнула его ухо. Далеона точно молния прострелила. Его передёрнуло, и он принялся вырываться с новой силой и остервенением. Самка же держала, крепко. Её объятья лишь удушливее становились, как захват анаконды.

— П-пустите, лэра! — запаниковал и отчаянно предположил: — Не положено!

— Ну, мы же никому не расскажем, — мурлыкнула она. Так Далеон угадал! Её большая когтистая лапа властно заскользила вниз по его торсу. Юноша сглотнул. — И зови меня Баст, ягнёнок. Скоро мы станем семьёй.

Львица схватила его между ног.

— И я испробую другой твой «хвостик».

Далеон чуть не завизжал и не шарахнул нахалку магией, когда в палатку вошёл лекарь.

— Баст? — опешил он. — Ты что тут забыла? А-ну брысь! Ещё успеете натискаться.

Самка недовольно фыркнула и выпустила его. Король схватился за одежду, как за щит и настороженно попятился вглубь шатра.

— До вечера, козлик, — подмигнула Баст жёлтым кошачьим глазом и хищно облизнулась. Бошка у неё была львиная, а тело частично человеческое. Женское. Но крупнее, гибче и мускулистее, чем Далеон привык. И ростом она оказалась с него. — Уже сегодня ты станешь моим. Жду не дождусь.

Она предвкушающее сощурилась и выскользнула на улицу. У Далеона холодок по спине пробежал.

Никогда ещё он не спал с кошачеголовыми женщинами. И начинать не планировал.

— А пора бы, — отозвался Каир и прошёл к своему рабочему столу. Неужели король озвучил мысли вслух? — И планировать, и хотеть. У нас, конечно, обитают и другие дамы, но только звероморфа рискнёт бросить вызов звероморфе. Самоубийц в племени не водиться. Но коль всё так плохо и ты боишься оплошать, я могу сварганить тебе особую настоечку. Для потенции.

Далеон поморщился:

— Не надо.

Высунул нос из-за полога, увидел стаи звероморфов стекающихся со всех концов лагеря к центру, к «Главной Площади», среди которых попадались и женщины разных звериных мастей. Поймал несколько любопытных взглядов, ужаснулся и юркнул обратно.

— А знаешь, Каир, — затеребил край юбки. — Лучше подготовь настоечку.

На Главной Площади поселения звероморфов разгорались гуляния. Играла громкая, бойкая музыка: гулко били барабаны, звенела губная гармошка, флейта и бубен. В толпе расхаживали с подносами жители и раздавали всем желающим закуски и напитки. Все плясали, улыбались, радовались жизни.

Встречали пополнение в племени.

Неужели для них приход в клан чужаков такое знаменательное событие? Чему тут восторгаться? А если они скверные на характер существа? Если беглые преступники, попавшие в рабство?

Далеон не мог их понять.

Из трёх рабов, купленных на рынке в день аукциона, только он был особью мужского пола.

Возможно, всё это торжество, фанфары, музыка и яства подготовлены именно для них. Этих запуганных, молоденьких террианок, бог знает сколько просидевших в клетке. Чтобы впечатлить трусишек и показать, как в общине звероморфов чудесно и безопасно. И что местные зверомужики позаботятся о них лучше прочих.

Не проще ли было просто принудить их рожать? Всё ж они — купленные рабыни. А рабам не положено личное мнение и предпочтения.

Кейран наверняка сделал бы именно так.

Далеон мотнул головой, поймав себя на мысли, что пытается мерить всё по критериям Ванитасов. Худших из Ванитасов.

Звероморфы другие. Кларисса оказалась права.

Неприятно это осознавать.

Но кто тогда повинен в розжиге Мировой Войны?

Каир провожал Далеона к помосту. Гости торжества замечали их и расступались, открывая путь. «Новенького» разглядывали с интересом, с оценкой или с равнодушием. По-всякому.

Далеон почти физически ощущал их тяжелые взоры со всех сторон и невольно сутулился. Бывшим рабыням пылкого внимания доставалось ещё больше. Так что ему ещё повезло.

У деревянных ступенек, ведущих на помост, кто-то звонко шлёпнул его по попе. Король вскрикнул и аж подпрыгнул. Схватился за сердце и обернулся на виновника с дикими глазами.

— Этой ночью ты не уснешь, ягнёнок, — томно пообещала ему Баст и лизнула в щеку. Далеон передёрнул плечами, углядел каменные рожи её мужей и поспешил за Каиром.

— Я не хочу жениться, — тихо, отчаянно промычал он и нашёл взглядом Клариссу. Она стояла на помосте, чуть в стороне, вместе со старым львом и глядела на племянника виновато.

— Настойка ждёт тебя в шатре на столе, — ровно напомнил ему Каир и вильнул хвостом.

Далеон стиснул зубы и сжал кулаки.

Вожак вышел в средину помоста и ободряюще кивнул ему. С мрачным видом юноша встал подле. На лбу выступила бисеринка холодного пота, ладони взмокли.

Старый лев начал толкать пафосную речь о радостном пополнении племени «новой кровью», и о том, как это поможет им в возрождении нации, и бла-бла-бла. Далеон ничего не слышал. Слова лились на него водопадом и превращались в единый невнятный шум.

Пульс набатом стучал в ушах. Баст с мужьями стояла среди зевак в первых рядах и, скрестив руки на груди, победно ухмылялась.

— …Кто желает принять этого самца в свой прайд? — задал решающий вопрос Вожак.

Ну, вот и всё. Скоро он перестанет быть королем Ригеля. Скоро судьба его будет решена.

«Женится на звероморфе? Тырф хэк!»

Даже в самом бредовом сне Ванитас не предвидел такого!

Далеон тяжело сглотнул.

В абсолютной тишине прозвучало уверенное и самодовольное:

— Я.

Говорила одетая в узкую багровую тунику Баст. И ухмылялась во все желтоватые клыки.

Больше не вызвался никто.

Старик кашлянул в кулак.

— Что ж. Это формальность, но я должен спросить. Есть ли кто-то, кто против этого союза?

Далеон с надеждой вглядывался в толпу, но все самки, что встречались с ним взорами, отводили глаза. Даже тётя.

«Почему? Почему ты молчишь?» — возмущался он мысленно. Не может быть, что она испугалась конфликта с какой-то львицей!

Но Кларисса, эта смелая женщина, принцесса, торговец и пиратка, не поднимала головы. Смотрела под ноги и кусала губы.

— Тогда… — начал Вожак.

— Да! — раздался выкрик из толпы. — Я против! Против! Ясно?!

Кто-то пробирался к сцене, с самого конца забитой звероморфами площади. Смелая, запыхавшаяся, дикая самка с самым вздорным нравом на свете, с самым очаровательным вздёрнутым носиком и буйными черными кудряшками.

Перед ней с тихим гулом начали расступаться, и вскоре знакомая фигурка в дорожном плаще с меховым подбоем оказалась напротив помоста. Её щёки раскраснелись от духоты, а синие глаза метали молнии.

— Люция!.. — тихо вымолвил Далеон и завилял хвостом, как тосковавший щенок при виде хозяина. Его распирало от счастья, восторга, надежды и облегчения.

Баст набычилась и зарычала на чужачку.

Старый лев усмехнулся и потёр подбородок.

— Раз так… Готовы ли самки состязаться за самца по правилам общины?

— Да! — хором ответили они и наградили друг друга злобными взглядами.