Veritas

Глава 20. Путь обратно

Луч солнца, упавший на веки, разбудил Люцию. Она быстро заморгала и привстала на локте, сонно оглядывая шатёр. Всё тело ныло, как после жёсткого спарринга, мысли путались, во рту пересохло.

Что вчера было? Что она делала? И где?..

Кто-то заворочался рядом с ней под простыней и задел ногой её щиколотки.

Далеон.

Его чёрная вихрастая макушка выглядывала из-под одеяла, а горячее дыхание согревало ребра с левой стороны.

Боги, что же они ночью натворили!

Воспоминания накатили жгучей волной. Скольжение распалённых тел, жар губ, пылкий шёпот на ушко, тихие стоны, жадные руки…

Щёки Люции залила краска, дыхание сбилось. Как ей теперь в глаза ему смотреть? Как вести себя? Да они не переступили последнюю черту. Как Люц помнила, она всё ещё «девочка». Далеон поступил очень благородно, не воспользовавшись её неадекватным состоянием, но то, что он сделал, чтобы помочь ей… Что они сделали!.. Едва ли остается в рамках деловых, партнёрских, вражеских да каких-либо вообще границ.

Они теперь друзья? Любовники? Кто?

Как ей относится ко всему этому?

А как отнесётся Далеон?

Ему девку оприходовать — как чайку попить. Сколько их побывало в его койке! Для неё же всё впервые. Опыт странный, будоражащий и слегка шокирующий. А ещё стыдный. Очень. И хочется, пока король не проснулся, сбежать, куда подальше от ужасной неловкости и предстоящего разговора.

«Духи Предков, помогите!».

Как в такой ситуации вообще принято себя вести? Что говорить? А надо ли?

Его обнажённое тело прижалось к её боку, крупная ладонь легла на грудь, что-то твёрдое притиснулось к бедру.

Желудок сжался.

Идея сбежать показалась не такой уж плохой. Да, трусливо. Но может же девушка хоть раз в жизни позволить себе небольшую слабость!

Она подалась в сторону, чтобы осторожно выпутаться из слабых объятий, но правое плечо прострелила судорога, локоть подогнулся, и Люц неловко дернулась, падая навзничь. Боль резанула по нервам, а грохот по ушам.

Далеон подскочил на месте, а Люция перекатилась на бок, баюкая руку и шипя сквозь зубы.

— Ты чего? — встревожился он.

— Ударилась, — процедила она с придыханием и вовсе не страстным. Рана ныла жуть как.

Юноша шумно вздохнул и нагнулся к ней, чтоб проверить состояние швов под съехавшими бинтами.

— Края слега разошлись, но крови немного, — прокомментировал он, осторожно раздвигая пальцами повязки и трепетно касаясь едва воспалённой кожи. — Заживление идёт быстро. Ты же не просто фарси-полукровка? Что ещё ты скрываешь от меня, Люция?

Десница внезапно окрысилась и дернулась от него:

— Как будто ты всё мне рассказываешь!

— Не двигайся так! Рану растревожишь.

— Ну и пусть! Пройдёт. Бывало и хуже, — пробормотала под нос и засобиралась встать, однако поняла, что под простынёй совсем голая. И рядом с ней, под тем же одеялом, такой же девственно голый Далеон.

Золотистый свет бежал по его рельефному торсу как вода по скалам. Ласкал сероватую, как у статуи кожу, целовал каждую впадинку пресса и бежал ниже по V-образной линии, под синий хлопок, скрывающий узкие накаченные бёдра.

Откуда она знала, какие у него бедра? Видела. Помнила. Целовала. И не забыла о длинном нахальном хвосте с кисточкой на конце. Тот тоже умудрился принять участие в их ночных «забавах» весьма оригинальным образом.

Никогда ещё Люция не представляла такого применения хвосту.

Лицо вновь опалил жар, но Далеон, похоже, списал её реакцию на другое:

— Почему ты злишься? — нахмурил брови он, но не сумел скрыть в тоне огорчение. — Я вовсе не хотел затеять ссору. Просто… Мне просто интересно. Ты для меня загадка, Люция Грейван. Я никогда не знаю, что у тебя на уме, и какие фокусы ты ещё выбросишь из карманов.

— Скорее уж кинжалы, — отшутилась девушка и отвела взгляд.

Она-то собиралась развязать ссору. Хотела создать повод для отдаления. Для того, чтобы не сближаться с ним, ещё пуще, не впускать слишком глубоко в душу.

Глупо и по-детски. После той близости, что они разделили, после признания самой себе до каких крайностей дошли её чувства к Далеону, пытаться оттолкнуть его — мягко говоря, не адекватно. Особенно когда он, вроде бы, отвечает ей взаимностью.

Но ней хотелось этой иллюзии контроля над их отношениями. Над собой. Над ним.

— Прости, — выдавила она и тоскливо улыбнулась, когда его лицо изумлённо вытянулось. — Я… нервничаю.

— Никак не привыкну, что ты научилась извиняться, — выдал он и поймал её сварливый взгляд. — Ой. То есть… я не хотел тебя обидеть. Прости, Люц. Слышишь? Не хотел…

Он аккуратно обхватил её за спину и затылок и привлёк к себе в объятья. Действовал король нежно и осторожно, точно в любой момент ждал сопротивления и нового витка возмущений, скандала. Люц пересилила себя и, поколебавшись, расслабилась в его руках. Юноша едва заметно выдохнул с облегчением и обнял её ещё крепче.

Сердце под её ухом билось мощно и быстро.

— …это мило, что я заставляю тебя понервничать, — довольно усмехнулся Далеон ей в макушку.

— Я не милая, — проворчала Люция и глянула него исподлобья.

— Я этого и не сказал, — фыркнул король.

— Ах, так я не милая?! — злобно прорычала она.

— Духи! — прикрыл веки Далеон и начал укачивать её в объятьях, как беспокойного младенца. — Пожалуйста, давай не будем ссориться. Не стоит начинать утро со скандала, особенно когда ночью мы так славно поладили.

Люц запылала от шеи до обрезанных кончиков ушей. Далеон заметил это и тихо счастливо рассмеялся. Его губы нашли её висок, щёку, уголок рта, захватили полную нижнюю губу, двинулись смелее, наглее. Сильные пальцы сжали грудь. Низкий мужской стон вырвался из горла.

Дыхание перехватило, пульс участился.

Разговор сворачивал на опасную дорожку. Надо выбираться, пока король не решил завершить начатое вчера. Теперь-то Люц не под зельем «для либидо», в трезвом рассудке, а значит, если поддастся его страстным уговорам — сама будет виновата.

А сейчас не время и не место. Да и не уверена она, что отдаться ему — разумное решение. Что если близость ещё больше усугубит её привязанность? Или же наоборот всё разрушит? Что если Далеон, получив своё, потеряет к ней интерес?

— Ты спрашивал о моих секретах, — помнила она, отклоняясь от жалящих поцелуев. Далеон промычал согласие и заскользил губами по её открывшейся шее, к незабинтованному плечу. Прикусил кожу зубами, обвёл языком. Люция задрожала и сжала кулаки. — Я не только фарси, я ещё и химера.

Далеон застыл. Оторвался от неё и пытливо уставился в глаза.

— Твой дядя, герцог Рагнар, сделал меня химерой. У нас было соглашение. Он учит меня магии — я шпионю для него. Он не знал, что я полукровка с неразвитым даром. Он решил, что прежде, чем меня обучать, магию нужно мне дать. Всё прошло… не совсем гладко, но я выжила и приобрела новые способности.

— Так ты и узнала, что я переживу «наследование» магии отца, — мрачно заключил Далеон.

Люц поджала губы и кивнула.

— Ясно, — прозвучало холодно, горячие руки упали с её плеч, крепкое тело отстранилось от спины. Девушка зябко поёжилась. Король сидел рядом, но отгораживался от неё, мыслями, чувствами, так, словно летел на соседнюю планету.

Если она ничего сейчас не сделает, не исправит, разлад между ними останется навсегда.

— Далеон, — она схватила его за локоть и заглянула в пустое красивое лицо. — Прошу, послушай меня. Так надо было. Тебе, как новому правителю нужна сила. Нам нужна. Всем существам, что на твоей стороне и поддерживают тебя в замке и за его пределами. Ты должен был стать силой, с которой будут считаться. Грамотная политика это ещё не всё. В мире терринов, увы, как в мире животных — до сих пор правит сильнейший. И уважается тоже он. Когда я сделала выбор в твою пользу — поставила на кон все наши жизни. Что делает любой новый правитель, приходя к власти?

Далеон раздражённо рыкнул и отвернулся. Люц перехватила его подбородок и повернула к себе. Синие глаза воззрились на неё холодно, почти с ненавистью, король знал, что она собирается озвучить:

— Убивает старую команду.

— Мы никого не убили, — напомнил Далеон.

— Они сделали это за нас, — парировала Люция. — Да и, ты забыл? Я посадила твоего старшего брата под замок, потому что он угрожал твоему правлению.

— Спасибо, что напомнила, — разозлился юноша и попытался сбросить её руки и уйти. Десница крепче вцепилась в его запястья, не позволяя встать с колен.

— Я выпустила его перед отъездом, — выпалила. — Рафаэль регент сейчас. Греет трон задницей к твоему возвращению. Не злись. Я сняла с него обвинения. Доверилась. Доверься мне и ты, мой… муж.

— Я доверяю, — с болью на лице выдавил юноша. Перестал вырываться, перехватил её тонкие пальцы, сжал и кисло усмехнулся. — Только тебе и доверяю. Да я себе так не верю, как тебе. Если случится худшее, именно ты сохранишь мне жизнь — не я.

Признание поразило его самого. И самое паршивое: каждое слово было правдой. По крайней мере, в его голове.

Далеон потупился. Люция взяла его лицо в ладони и судорожно погладила по щекам, по скулам. Её сердце бешено колотилось от восторга и… страха. Да, страха за него. За безграничное доверие и ответственность, которые он на неё возлагает.

— Боже, боже, — шептала она, орошая лихорадочными нежными поцелуями его лоб и щеки. — Всё будет хорошо. Мы со всем справимся.

Он мелко бездумно кивал и не сопротивлялся её отчаянному порыву к ласке, к утешению. Они стояли на коленях в груди скомканных простыней и именно этот момент выбрал сын Вожака, чтобы проведать их.

— О-па! — радостно воскликнул он. — А вот и наши голубки. Вижу у вас всё получилось, и козленку не придётся идти на заклание к Баст.

Люц ахнула, схватилась за одеяло под ногами и попыталась прикрыть незащищённые тылы. Не вышло. Их с Далеоном вес не позволял выдернуть из-под коленей приличный кусок материи, чтоб в неё замотаться. Девушка рыпалась, рыпалась, пока король просто не взял её в охапку, прижал к себе вплотную, а бледные полупопия ревниво прикрыл своими ладонями.

Гор рассмеялся.

Далеон набычился:

— Я не «козлёнок».

— Ну, ты же спригган! — Искренне не понял гепард. — А вы все там с рогами и копытами. Только ты свои спрятал.

Далеон раскрыл рот, чтоб возразить, и… благоразумно промолчал. Не мог же он признаться вчерашнему врагу, что он по отцу — деймон. Из тех самых Ванитасов. Убийц его племени. Ага.

— Послушай, Гор, — обратила на себя внимание Люция. Уперлась в плечи Далеона и повернулась кое-как, чтоб видеть собеседника краем глаза. — Нам срочно нужно возвращаться домой. Мы может отбыть сегодня? Найдётся ли у вас свободная лошадь, проводник до портала и немного провизии?

— Вы теперь часть племени, — весело оскалился он во все клыки. — Конечно, найдётся. Даже в двойном объёме.

Гор отбыл, чтобы доложить их желание отцу и отдать распоряжения. Люция и Далеон умылись и обтёрлись прохладной водой из таза, быстро оделись в чистую одёжку, принесённую ворчливым Каиром, и ступили под ещё мягкие лучи пустынного солнца.

Кто-то из местных пожертвовал Далеону меховой плащ и сапоги, Люции поднесли её вещи, только чистые. Некто сообщил жителям, куда они направятся и какие предметы им потребуются, но Люц не стала слишком заострять на этом внимания. Она намекала Вожаку о своих связях с Ригелем, и, если их ещё не прирезали, значит, звероморфы и правда желают переговоров о мире.

В рекордно короткие сроки парочку новобрачных снарядили в дорогу и помимо лошадей выделили телегу с провожатыми: они собирались продать самодельную глиняную утварь в лавке на Перекрестке миров, потому вызвались указать им дорогу.

Многие члены поселения вышли из шатров проводить «новичков» взглядами, и лишь Вожак и Гор подошли ближе, чтобы попрощаться лично.

— Я обязательно донесу ваше желание поговорить до короля, — в очередной раз заверила Вожака Люция, проверяя, хорошо ли прикреплены мешки к седлу.

— Я верю тебе, девочка, верю.

— Тогда…

«Зачем вы здесь?» — отразился вопрос в её приподнятой брови.

— На душе от чего-то не спокойно, — устало ответил старый лев и с тревогой посмотрел на неё. — Будь осторожна, девочка. И твой… муж тоже.

Люц посмотрела в сторону оного. Тот с кривой усмешкой прощался с тётей, Клариссой Террамор. Она что-то сказала ему с напряжением во взоре и ободряюще хлопнула по плечу. Король фыркнул и неопределённо отмахнулся. Вел себя как мальчишка, каким и был. Хорохорился. Однако Люция замечала, что он тоже чем-то обеспокоен.

— Буду. Обязательно, — тихо ответила, но Вожака уже след простыл. Её за локоть тронул Гор.

— Слушай, красавица, — заговорил с игривой ухмылкой. — Ты доказала, что сильна. Обставила Баст, захапала самца и даже ранение пережила. А как сладенько стонала прошлой ночью, мм-м…

Глаза Люц расширились от ужаса.

— Ты что подслушивал?!

— Не специально, — поморщился он. — Просто дежурил неподалёку с мужьями Баст, чтоб убедиться, что вы не сбежите. — И тут же расплылся в улыбке: — Признаться, искушение подглядеть было.

— Но ты не стал, — надавила десница, скрестив руки на груди.

— Не стал, однако… — он наклонился ближе, едва не ткнув чёрным кошачьим носом в её нос. Горячее дыхание опалило губы. — Не теряю надежду стать не только зрителем, но и участником. Захочешь взять второго мужа, красавица, вспомни обо мне.

Шершавый язык гепарда жадно пробежал по её подбородку и рту, и ошалевшую Люц тут же одернули за локоть назад. За её спиной стоял Далеон и полыхал от гнева.

— Ей и одного мужа за глаза! — прорычал он и заставил её отступить ему за спину. Подтолкнул к лошади. — Нам пора.

Звероморф рассмеялся и отошел к отцу и прочим собравшимся.

— Не забывай о Горе, Люция! — крикнул он вслед, вызвав у девушки тонкую улыбку, а у Далеона рычание. — Удачной дороги!

— Удачной дороги! — подхватили эхом все остальные, и путники двинулись к городу.

Холод ошпарил лицо и сорвал с губ облачко пара. Знакомые зимние барханы, черно-синие скалы и далёкие густые леса раскинулись перед взором и вызвали в душе теплое ощущение покоя. Словно внутри наконец разжалась натянутая до звона пружина.

Кони под всадниками нервно топтались на месте, фыркая от падающих снежинок и настороженно косясь на незнакомую местность.

Далеон и Люция с наслаждением втянули родимый морозный воздух, переглянулись и одновременно прыснули.

— Вот мы и дома, — протянул король с лёгкой улыбкой.

Люц мотнула головой

— Ещё нет. До столицы почти неделя пути. Вот окажемся в замке — будем дома. Тогда расслабимся, а пока… Черт!

— Что такое? — насторожился Далеон.

Девушка поджала губы. Растрепала ладонью чёрные кудри, и выдала горький смешок.

— Ну?

— Просто… Мы оба назвали не только эти земли, но и замок — домом. И уже не в первый раз. А ведь ты когда-то говорил, что не считаешь его таковым. Что замок для тебя клетка и тому подобное, — Люц хитро усмехнулась, а Далеон скривился. Она вздохнула: — обо мне и говорить нечего… Я не здешняя, в замок припёрлась, а родилась где-то в степях. У меня как такового дома никогда не было. Бесконечные переезды с караваном, палаточные лагеря, ярмарки, пляски и снова в путь. Моим «домом» были люди, полукровки, соплеменники. Но они погибли, и я потеряла всё. Ни кола, ни двора, ни родины, ни семьи. Одна…

— Больше нет, — Далеон накрыл своей крупной тёплой ладонью её тонкие пальцы и крепко сжал. — Я есть у тебя, а ты — у меня. Если соплеменники — твой «дом», то ты вовсе не потеряла его. Ведь я жив. И я такой же частично фарси, как и ты. Мы есть друг у друга, Люция.

Она пытливо вгляделась в его глаза, такие же сапфирово-синие, как у неё самой, только с кошачьим зрачком. Скользнула взглядом по дерзкому излому бровей и чёрным волнам волос, выглядывающих из-под капюшона. Нежно коснулась пальцами его впалой скулы, цвета серого жемчуга.

— Спасибо, — улыбнулась мягко. — Не передать, как важны для меня эти слова.

Далеон передёрнул плечами и проказливо ухмыльнулся, пряча смущение за лыбой.

— Ты теперь моя жена. И я, как хороший муж, должен поддерживать тебя. Мы же семья.

Она убрала руку, и в неловкости отвернулась.

— Что не так? — нахмурился юноша.

Девушка стиснула поводья и пустила лошадь лёгкой рысцой. Конь Далеона двигался рядом, а его хозяин настойчиво ждал ответа. Прямо всем естеством источал нетерпение, опасение и растущее негодование.

— Ты же понимаешь… — осторожно начала десница, спустя томительную минуту. — Этот брак не совсем действителен на наших территориях.

— Почему это? — дерзко парировал король. — Если звероморфы заявятся в Ригель дружной гурьбой и назовутся семьей, никто не станет сомневаться в их словах.

— Они звероморфы, Далеон! — вспылила Люц. — Это их обычаи. А ещё они — простые работяги, торговцы и крестьяне. Ты же — аристократ. Король! Чтоб твой брак признали действительным, нужна королевская свадьба. Или хотя бы свадьба по традициям Ригеля: с клятвами и свидетелями! То, что случилось между нами в Лаесс Ис-хаэр…

— Только не говори: «Ничего не значит»! — прорычал он. — Значит! И ещё как.

— Но не для них.

Придворных, королевства.

— Главное, чтобы значило для тебя, — упрямо повторил Далеон и в упор посмотрел на неё.

Люция хотела потупиться, но с усилием остановила себя и подняла глаза.

— Значит. Многое.

Далеон заметно расслабился. Откинулся в седле и призрачно улыбнулся уголками рта.

— Я не откажусь от тебя. Даже если весь мир будет против, — заявил самоуверенно. — Коль традиции так важны, мы просто сыграем эту дурацкую «королевскую» свадьбу. Мы будем вместе. И плевать на всё.

Сердце Люции забилось сильнее, но…

— Дворяне будут против, — кисло вставила она. — Они-то рассчитывали посадить своих дочек на место императрицы или, хотя бы, королевы.

— А я не стану собирать их даже в гарем. Я вообще не буду его собирать. Мне это глубоко противно, о чём я уже говорил. На собрании тоже. Мне ближе брачная идея орков.

— Где за измену можно до смерти забить изменщика? — хмыкнула девушка.

Далеон бросил на неё тёмный взгляд.

— Да.

— Ты бы избил меня? — сглотнула она.

— А ты собираешься изменять? — выгнул бровь он.

— Ответь.

Далеон вздохнул.

— Иногда я хочу убить тебя за меньшее. И ты это знаешь.

— Очешуеть! — присвистнула Люция. — Нашла мужа на свою голову. Чуть что не так — ухандохает в могилу на месте. Кажется, я уже хочу развода.

— Да кто тебе его даст? — нагло усмехнулся король. — Я не стану. Звероморфы остались в пустыне. А королевской свадьбы тебе не избежать.

— С чего это? — набычилась девушка. — Скажу «нет», и ничего не будет.

Юноша расплылся в нахальной улыбке злобного придурка. Давно её не было.

— Во-первых, я король и могу приказать тебе. Во-вторых, выкину что-нибудь и всё равно вынужу тебя выйти за меня, чтоб не похерить королевство, честь или ещё что. Мне фантазии хватит — ты знаешь.

Люц стиснула зубы.

— Знаю.

Её уже всерьёз не радовала перспектива замужества на бывшем шестом принце. Потому что никакой он не бывший. Каким был говнюком таким остался. Но прежде он являлся занозой в заднице своего отца, теперь же вознамерился поглубже вонзиться в седалище Люции. И не только в переносном смысле.

Щёки девушки зарделись.

Воспоминания о брачной ночи ещё остры и жгучи в её памяти. Кровь закипает, как в первый раз, и тяжестью наливается низ живота. И пусть Люц всегда испытывала к Далеону подобие почти безнадёжного влечения вкупе с жаждой обладания, она не могла представить, что однажды он будет вытворять с нею такое.

В её фантазиях процессом всегда управляла она. Она командовала и подчиняла. Она наслаждалась его бессильным, упоительным желанием и мольбами утолить их.

А тут…

Всё вышло не так.

Далеон управлял процессом и владел ею.

И не сказать, что Люции не понравилось.

И это странно. Так не похоже на неё. Ей никогда не нравилось подчиняться. Теперь же…

Нет. Не стоит об этом думать. Не время.

— Ты слышишь? — Далеон вдруг натянул поводья и остановил коня. Люц, опомнившись, сделала то же самое. Лошадь недовольно заржала, но затопталась на месте.

— Что? — резко спросила десница.

— Тс-с! — шикнул король, приложил палец к губам и выставил заострённое ухо по направлению дороги. Прислушался. Люция, заразившись тревогой животных, невольно повторила за ним.

Шелестели высокие еловые кроны по сторонам расщелины, с зеленых разлапистых веток падал комьями снег. Тихий вой ветра нёс с собой едва уловимую дрожь, топот и треск.

Топот копыт. Отряда. В тяжелой броне.

— Всадники, — мрачно объявил Далеон и тырхнулся.

Лошади под парой нервно всхрапнули и затрусили ушами.

— Откуда? — удивилась Люция. — Войско местного лэра? Кто он, кстати? Может, поможет нам?

— Нет, — цыкнул юноша. — Этот поможет нам только умереть.

Люц непонимающе вкинула брови.

— Я что не сказал тебе? — невесело хмыкнул он. — Местный лэр — маркиз Тартео Джудас — предал меня. Нас. Он встретил Латиэль на пути к порталу и помог с переправой. Он выполнял приказ этого «Владыки», и обмолвился, что они планировали убить тебя.

— Ты всё же довёл его своими шутками о лысине! — охнула девушка.

Далеон фыркнул.

— Похоже на то. Но Тартео упоминал и другие причины. Мол, я слаб и не достоин, а ты натравила на него ревизоров и чуть не вскрыла нелегальные делишки. Он продавал на сторону реликтовые леса и устраивал поджоги, чтобы скрыть преступление.

— Вот мразь! — выругалась Люция. — Вернёмся в замок — натравим на него войска. А самого Тартео схватим и бросим на пытки. Пусть расскажет о своих подельниках, новом господине и их планах.

— Для начала нужно выжить, — напряженно произнёс король. — Всадники всё ближе. Думаю, это патрульные. Следят, чтоб чужаки и разбойники тут не шлялись.

— Значит бой?

— Бой, — кивнул Далеон.

Люция вытащила из-за спины два коротких клинка, подаренных Бернаром. Сталь бликовала голубым в свете туманного дня.

— И ты готов лишить их жизни? — с подозрением спросила она и протянула ему один меч рукояткой вперед.

Юноша поджал губы и напряжённо уставился на оружие. Пальцы его замерли на поводьях, на виске выступила жилка.

— Вижу, — выдохнула десница, но клинок не убрала. — Я убью их за тебя, мой Повелитель, но меч всё равно возьми. Так мне будет спокойнее.

— Ладно, — он решительно перехватил рукоятку, и они с Люцией выехали на середину дороги. Силуэты вооружённых всадников выступили на горизонте черно-серыми силуэтами. — Зададим им жару!

Топориком Люция вбила последний колышек в промерзшую почву, заглянула во мрак узкой палатки, уверяясь, что в ткани нет дырок. Закинула туда вещи и крикнула за спину:

— Всё готово, Далеон! Можешь залезать.

— У меня тоже! — отозвался король с бревна, шевеля палкой хворост в маленьком костерке. По бокам от огня стояли палки-рогатки, а между ними на ветке-перекладине с крючка свисал алюминиевый котелок. — Вода хорошо прогрелась. Поспеши, пока не закипела.

Люц воткнула топор в поваленный ствол, перешагнула его и под внимательным взором короля прошла к посудине. Потрогала пальцем воду, ощущая приятное покалывание на озябших подушечках.

И правда готово. Ещё немного и начнет обжигать. Нужно приступать к делу.

— Нам повезло, что у рыцарей маркиза оказались недостающие нам припасы, — сказала десница, расшнуровывая горловину негнущимися пальцами. Тяжёлый плащ, заскорузлый от крови, кулем свалился в снег.

Мороз укусил до дрожи. Люция зашипела, обхватила себя за плечи и начала приплясывать на месте, пытаясь согреться.

Хлопковая туника и штаны прекрасно подходили для жаркого климата пустыни и совершенно не спасали от лютой ригельской зимы. Хоть сапоги и мантия были её и вполне выдерживали низкие температуры.

Больше не медля, Люц окунула ладони в горячую воду и с наслаждением умылась. С губы сорвался стон наслаждения. С лица на снег закапали грязно-розовые дорожки.

— И правда, — отозвался Далеон, копошась в сумках. — Палатка, одеяла, карта местности, компас, вяленое мясо и несколько кусков сыра и хлеба. А еще деньги в кошелях. Хорошо, что ты догадалась их обобрать. Я б и не подумал.

— Ещё бы! — невесело фыркнула она, оттирая от засохшей крови лицо, шею и руки до локтя. Пыталась выковырять красноту из-под ногтей, но без мыла выходило скверно. Что бесило неимоверно.

Люц рыкнула и продолжила:

— Принцев не учат обирать мертвецов, как каких-то разбойников. Вы же выше этого! Бьётесь на дуэлях, толкаете пафосные угрозы, воюете армиями и идёте дальше, оставляя за спиной горы трупов. Вам незачем подчищать за собой, обирать тела. Это сделают другие. А на привале вы и не задумаетесь, откуда на столе взялась копчёная куропатка, заморский сыр с колбасой и бутыль старинного вина. Всё воспримется как должное.

Она зло стряхнула с пальцев капли, расстелила плащ, кожаной стороной вверх, схватилась за ручку котелка и слегка наклонила, чтоб пролить остатки тёплой воды. Зачерпнула в посуду из ближайшего сугроба и повесила её обратно. Горячая вода им пригодиться.

Жидкость растеклась по коже тёмной кляксой, от которой шёл пар. Люц накидала на мантию ещё снега, что тут же принялся таять, и образовавшейся слякотной кашицей принялась водить по материалу. Осторожно, чтоб не намочить меховой подбой. Его в походных условиях, зимой(!), сушить замучаешься.

Снег потемнел от грязи и крови, пальцы снова начали неметь.

— Не злись, — примирительно произнёс Далеон. — Я не в укор тебе сказал. Просто я немного удивлен и… восхищен твоими навыками. Опытом в выживании.

— Да какой опыт? — отмахнулась она, хотя щеки запылали. Наверняка от холода. — Обычная практичность. Мертвым все эти вещи не понадобятся, а нам, возможно, сохранят жизнь.

— Тебе же уже приходилось так делать? — осторожно поинтересовался он, кутаясь в тонкое шерстяное одеяло. Его плащ уже сох на бревне рядом. На него попало не так много грязи, и король почистился снегом сразу после боя. — Помню, ты рассказывала, что ещё малышкой добиралась в столицу по зимним дорогам. Как у тебя это вообще получилось? Зимы у нас лютые, а ты упоминала, что бежала босиком.

— Ну-у — задумалась Люц, прервав своё занятие. Почесала ногтем лоб. — Честно, я сама не представляю, как умудрилась добраться в Полярис и не отморозить себе что-нибудь. Не заплутать, не помереть от когтей зверей, не угодить в рабство, не помереть от голода. Жуть! Я же шла из другого королевства, пересекала горы, дралась с диким зверьём, обходила деревни с местными… чудаками. Люди не раз обзывали меня «ведьмой» и пытались убить, сжечь, утопить, повесить… Но как-то всё обходилось. Мне везло. Безбожно везло.

А еще у неё в отчаянные моменты случались провалы в памяти. Когда ситуация выходила из-под контроля и её жизни угрожала опасность — сознание вырубалось. А просыпалась Люц уже в сравнительной безопасности, не помня, как выпуталась из передряги.

Девушка списывала это на действие клятвы, на магию, не позволяющую ей нарушить слово своей смертью. Словно она захватывала над ней контроль и решала проблемы. Но что если за её чудесным спасением стоял кто-то другой? Ведь были моменты, мягко говоря, — странные. То ей еду во сне подложат, то ключ от клетки в окошко темницы скинут, то ещё что…

Но кто ей помогал?

Волна колючих мурашек пробежала по телу. Оглянувшись на темнеющий вокруг них лес, Люц спешно и тщательно отряхнула плащ, разложила его неподалёку от одежды Далеона и бездумно схватила протянутое ей одеяло и бурдюк.

— Спасибо, — опешила. Закуталась в колючий, но греющий материал, приоткрыла бутыль, поднесла ко рту и скривилась, учуяв запах. — Вино?

Далеон довольно оскалился.

— Товарищи-звери плеснули нам своего, домашнего. Крееееепкое, — с удовольствием зажмурился он. — И горит отлично.

— Так вот чем ты огонь разжигал, — фарси неодобрительно покосилась на костёр и ткнула бурдюк королю в грудь. — Благодарю, но не буду. Не люблю алкоголь. И тебе не советую.

— Знаю, — поморщился юноша и осторожно обхватил её пальчики. Его ладонь оказалась горячей, почти обжигающей, её же — снова замерзла. Далеон поднял глаза, в них читалась мольба. — И всё же выпей. Тебе не помешает согреться.

Люция, поколебалась, кусая губы, но все же сосуд приняла и сделала несколько больших глотков.

— Гадость, — скривилась.

Король с улыбкой передал ей полоску сушеного мяса:

— Закуси.

Что она и исполнила. Вино упало в желудок теплым угольком и так же приятно согрело изнутри. Простая еда подкрепила ощущение. Голод ушёл, в усталых мышцах поселилась нега. А когда Люц села возле Далеона, и он привлёк её к себе под одеяло за плечи — стало совсем хорошо.

Костерок горел, источал жар, мирно трещали веточки, сгущалась ночь. Люция и Далеон смотрели в огонь, каждый думал о своём. Девушка разомлела в тепле чужих объятий, веки начали слипаться.

— Для чего ты шла в столицу? — вдруг нарушил тишину король. — Для чего вошла в замок? Почему терпела гадости? Почему не сбежала от моих издевательств?

Люция встрепенулась и с подозрением покосилась на него. Далеон сохранял спокойствие. Даже головы в её сторону не повернул. Смотрел в огонь, и пламя плясало в его тёмных усталых очах.

— Ты знаешь, — ровно сказала она.

Король глянул на неё.

— И всё же скажи.

— Я поклялась отомстить Магнусу Ванитасу за свой клан, — призналась Люция. Крестик над сердцем начало печь, и девушка невольно потерла его, пытаясь прогнать неприятное ощущение. Далеон заметил, и на лицо его упала тень.

— Магически? — хрипнул он.

— Да, — шепнула Люц, отводя взгляд.

— И она?..

— Не исчезла, — горько рассмеялась она. Глаза предательски защищало. Люц хлюпнула носом, сжала кулаки и решительно спросила:

— Помнишь, как я напала на тебя ночью?

Далеон кивнул с кислой усмешкой:

— Как тут забыть.

— Перед этим я легла в постель и задалась вопросом: что мне сделать, чтобы исполнить клятву? Кого убить? Магия терзала меня болью до потери создания, а затем отправила к тебе. С кинжалом. Она управляла мной, дала решение…

Люция нервно сглотнула и отвернулась. Вцепилась пальцами в свои предплечья. Далеон смотрел на неё в молчании — десница кожей ощущала его тяжёлый взгляд — затем запустил пятерню в её кудри. Властно обхватил ладонью затылок, царапнул кожу когтями и повернул её голову к себе.

— Мы разберемся с этим, Люц. Обещаю.

Дыхание билось.

— Не надо! — она в ужасе схватила его за руку, которую он едва не прислонил к сердцу, и заглянула в глаза с отчаянием. — Никаких треклятых обещаний! Слышишь? И давай сменим тему.

— Хорошо, — успокоил её юноша. Погладил по щеке с щемящей нежностью во взоре. Прикусил порочным жестом свою нижнюю губу. — Ты согрелась?

Пульс Люции участился. Она не могла отвести взгляда от его чувственного рта. Этих манящих губ идеальной не слишком полной и не слишком тонкой формы. А какие они мягкие на ощупь!

— Почти, — у неё во рту пересохло.

Лицо короля приблизилось, дыхание опалило уста, тон снизился до вкрадчивого шепота:

— Тогда я заставлю твою кровь кипеть.

Его губы накрыли её. Поцелуй начинался нежно, почти целомудренно. Король не спеша пробовал её, как любимое мороженое. Люц стала отвечать, не слишком умело, но со всем желанием, и у Далеона сорвало крышу.

Он накинулся на неё жадно, со всей голодной страстью, будто не было ещё вчера их жаркой первой ночи. Ему не хватило. Определенно не хватило той «невинной игры» двух подростков на простынях.

Ведь он уже не мальчишка, каким был тогда на охоте в лесу.

Он давно отведал и распробовал плод взрослых удовольствий. И уже не мог насытиться меньшим.

— Пойдем в палатку? — жарко прошептал он, разорвав поцелуй. Его заполошённое дыхание, как и дыхание Люции, вырвалось на мороз облачками сизого пара.

У девушки теперь не только кровь кипела, но и тело горело, как в лихорадке. Холод больше не трогал её. А вот неутоленное желание жалило изнутри… Впрочем, слова Далеона слегка отрезвили, как и его настойчивые попытки утянуть её с бревна в маленький треугольный шатёр.

— Мы не станем делать этого здесь, — Люц вонзилась в снег пятками, тормозя пьяного от страсти и вина нахала. — Ни в палатке, ни снаружи, ни у дерева. Нет.

— Люц, Люц, — почти хныкал он, осыпал её лицо поцелуями и таща в холодное логово, как спрут.

— Нееет. Ой! — Десница споткнулась о колышек в земле, и король тут же затянул во тьму палатки, где лежали в куче другие одеяла и тюки, отнятые у отряда предателя.

Они упали в импровизированное гнездо из колких пледов, и Далеон принялся зацеловывать вяло сопротивляющуюся девушку.

— Далеон, — с придыханием звала она. — Далеон. Леон!

Он оторвался от обнажённой левой груди и поднял осоловелый взгляд.

— Нет, — твёрже повторила Люция. — Мы не будем трахаться зимой на улице. В палатке. Тут никаких условий. Холод собачий. Не подмоешься. А еще почки и придатки отморозим. Я уж точно. Так что нет. Мне ещё дорого моё здоровье.

— Здоровье, — задумчивым эхом отозвался король. — Здоровье… Да, ты права.

Он скатился с неё на бок, завернул в одеяло, как куколку в кокон, до самого подбородка, надежно обнял руками и ногами и смачно чмокнул в нос.

— Спи.

— А костер?

— Я посторожу.

— Что это на тебя нашло? — с подозрением сощурилась она. — Почему так резко передумал?

Далеон шумно вздохнул и потрепал её по волосам, размышляя, как лучше выразиться, чтоб не разозлить её. Его синие очи загадочно мерцали из-под густых ресниц, а когтистые пальцы перебирали длинные кудряшки.

— Просто… тебе ещё рожать. Здоровье и правда стоит поберечь.

Люция вспыхнула до кончиков ушей. Открыла рот, собираясь что-то сказать, возразить, но так и не нашла слов. И, окончательно смутившись, уткнулась носом в его грудь. Мускусный запах зверя, снега и мяты защекотал ноздри.

Она сама не раз задумывалась о наследниках. О возрождении клана и том, что ей предстоит когда-нибудь этим заняться. Люц считала «роды» своим священным долгом, чем-то самим собой разумеющимся. И, разумеется, не боялась. Не сомневалась.

А потом она узнала, что Далеон фарси.

Свою святую обязанность по продолжению рода она с радостью переложила на него. Мужчинам проще и быстрее плодиться. Род фарси не прервётся. А ей не придётся девять месяцев быть слабой и бесполезной, ходить живой мишенью для врагов и интриг. А затем бояться, что с её дитём что-нибудь сделают.

Нет уж. Спасибо.

Теперь же… Теперь Далеон снова всё перевернул с ног на голову.

Он хочет брака с ней. Не потерпит гаремы и измены, а значит… Ей теперь рожать.

«О, ужас!» — накрыло её осознание.

— Далеон, Далеон! — дрожащим шёпотом позвала Люция.

— М-м? — он оторвал голову от одеяла и сонно посмотрел в её бледное лицо.

— Ты же понимаешь, — затараторила она, бегая взглядом по скудной обстановке. — Я не планирую заводить детей так рано. Нам ещё предателей устранять, с врагом расправляться, заговоры вскрывать, политику налаживать, со звероморфами отношения улаживать. Ещё слишком рано и опасно делать наследников.

Король нахмурился:

— Я понимаю. — Люц явно выдохнула. — …Но проблемы в королевстве никогда не заканчиваются. Если ждать «правильного момента», когда всё наладится и устаканится — можно никогда не дождаться. Управление страной — как управление кораблём в море. Бывает штиль, бывает буря, но вода всегда в движении.

— Разве нельзя пришвартоваться к берегу? — выгнула бровь Люция.

— Остановка на берегу означает смерть, — безразлично произнёс Далеон. — Только смерть дарует вечный покой.

— Какой ты оказывается философ, — полусерьёзно пожурила девушка. — Мудрец!

— Да, — блеснул очами юноша. — Бывают приступы.

Люция моргнула, и они оба прыснули.

— …Так, где говоришь, ты продала кольцо матери? — как бы невзначай спросил Далеон, разглядывая карту местности на ходу. Мускулы лошади под ним перекатывались, бедра юноши в седле покачивались в такт. Что он там видел при движении — оставалось для Люции загадкой.

— Мы минуем это поселение, — прохладно обронила девушка. По крайней мере, она надеялась, что получилось так. И что спутник не заметит, как она стиснула поводья до скрипа. — Нам незачем в него заезжать и делать крюк. Пустая трата времени.

— И всё же куда-то нам придётся заехать, — пробормотал Далеон.

Они находились в пути уже несколько дней. В поводу вели двух лошадей, нагруженных краденой поклажей. Ночевали в лесу, терпели неудобства, вьюгу, холод пробирающий до костей, скудное и однообразное питание, которым не получалось насытиться в прок. Как в последний раз согревались у костра в пылких объятьях и поцелуях друг друга, и терзались неутолённым огнём страсти под крышей палатки.

А утром снова выходили на тракт и продолжали двигаться к столице.

Люция понимала, что главная торговая дорога рано или поздно выведет их к крупным городам. Там они смогут пополнить припасы и выспаться в человеческих условиях. Пусть Далеон и не показывает этого, по осунувшемуся лицу и осанке видно — он тоже устал от жизни «дикарём». Зимой это тяжело, невыносимо, особенно без подготовки, которой у короля нет.

Десница и сама утомилась, чему сопутствовали ночные кошмары и растущая тревога. Будь её воля, она скакала бы вперёд галопом, без сна и привалов, но понимала, что это не рационально. Понимала, что рядом с ней король, о котором нужно заботиться. Да и о себе не стоит забывать. Полукровки хоть и выносливее большинства людей — всё же не железные. И смертные.

Остановку в гостинице сделать придётся. Но уж точно не в той деревне.

— Так как то селение называлось? — не унимался Далеон.

— Зачем тебе знать? — излишне резко среагировала Люция.

— Мне нужны ориентиры, — он невозмутимо пожал плечами. Сощурился. — Почему ты не хочешь говорить?

— Почему ты так настаиваешь?

— Люююц, — строго протянул король. Словно упрямого ребёнка упрекал!

Фарси шумно втянула носом воздух и буркнула:

— Я не помню.

— Врёшь.

— Ладно! — рассердилась она. — Сирра. Деревня Сирра! Доволен?

Он улыбнулся, как котяра, объевшийся сметаны, но глаза мерцали, как сталь.

— А как назывался ломбард, куда ты сдала кольцо?

— Далеон! — возмутилась десница.

— Да ладно тебе! — взмахнул рукой юноша и стиснул зубы, до гуляющих желваков. — Разве ты не думала вернуться туда и выкупить мамино кольцо? Разве оно — не последнее, что от неё осталось? — он невольно накрыл ладонью свою подвеску с голубым магическим камнем и даже через одежду ощутил едва уловимый гул силы и тепла. — Теперь у тебя есть деньги…

— Ну, прямо сейчас их нет, — возразила девушка и кисло усмехнулась. — Они лежат в сейфе в кабинете императора. Да и… не думаю, что кольцо уже не продали кому-нибудь.

«Да и с тем извращенцем не хочу видеться» — про себя добавила Люция и передёрнула плечами.

— А я б всё равно туда заглянул, — хмыкнул король, холодно глядя вдаль. Снежинка спланировала на его ладонь, и он сжал кулак. — Посмотрел бы в рожу этому… любителю подростков. А может и набил…

— Давай не будем об этом, — попросила девушка и устало потерла веки.

— Ладно. Но мы ещё вернёмся к этому вопросу.

— Леон!

Он с усмешкой поднял руки, капитулируя.

— Ты не в настроении уже несколько дней, — заметил, вызывав её мрачный предупреждающий взгляд. Улыбка короля завяла, на лице отразилась тревога. — Что-то случилось? Что-то гложет тебя? Может… я?

Далеон нервно сглотнул, а взгляд как у побитого щенка стал.

— Боги, нет! — воскликнула Люция и запнулась: — Просто… просто меня измучили кошмары.

Бальный зал.

Дрожание пламени в канделябрах.

Кровавые лужи на плитках.

Черная пантера.

Вострые клыки.

Боль.

Крик.

— Предсказание, — сразу догадался юноша и встревожился: — Что-то серьёзное?

Люция мотнула головой.

— Я думала, оно уже сбылось, — объяснила, как можно более спокойно. Хотя пальцы подрагивали, лицо побледнело. — И знаешь, что ещё не даёт мне покоя? Виктор. От него давно нет вестей. А ведь скоро Имболк, замок готовится к балу.

— Может сокол не может найти нас? А может Вик перестал слать послания, потому что ты ушла порталом и не ответила на прошлое письмо? Нас же не было в королевстве несколько дней.

— Может ты прав, — печальным эхом отозвалась Люция. — Надеюсь, что прав.

— По голосу этого не слышно, — шуточно проворчал король.

Люц натянула уголок рта.

— Не принимай на свой счёт, котик. У меня просто дурное предчувствие.

Багровый ковер скрадывал неспешные шаги. Ярко пылали факелы на каменных стенах. По коридорам носились запахи жареной птицы, выпечки, картошки, зелени и весеннего парфюма, сливаясь в странную, но приятную какофонию. Как из-под толщи воды, пробивалась глухая и гулкая мелодия вальса и далёкое гудение праздничной суеты. Радостный смех, топот каблучков, звон бокалов.

В воздухе витала атмосфера торжества.

То справа, то слева Далеону мерещился шелест юбок, шорох брюк, неуловимый шёпот дам и низкий смех мужчин, кокетливый щебет девиц и звон доспехов стражи. Цокот носящихся по коридорам слуг, окрики дворецкого, раздающего команды…

Они то приближались, то отдалялись, словно владельцы голосов сновали мимо него.

Но коридор оставался пуст.

Только факелы трещали в петлицах, и ветер выл за прозрачными витражами темных окон.

«Так не бывает!» — понимал Далеон, озираясь по сторонам и замечая бесчисленные тени слуг и придворных, скользящие по стенам.

Почему-то это совсем не смутило и не насторожило его. Слега удивило, да. И не более. Точно тени без хозяев — вещь редкая но привычная.

Он двинулся вперед, по бесконечному коридору герцогского крыла. Туда, куда шла большая часть невидимых подчинённых и куда короля, как рыбку на леске, неумолимо тянуло.

Сначала юноша шёл неторопливо и с интересом осматривал украшенные зеленью и белыми цветами карнизы и вазоны. Затем заметил, как засуетились тени, и ускорил шаг, будто тоже стал опаздывать непонятно куда. Необъяснимое волнение росло в груди, тревожило до холодного пота на загривке, заставляло перейти на бег, поспешить, успеть. Куда?

Куда?

Ужас стискивал горло ледяной хваткой.

Какого Тырха?

Золотисто-багровый коридор резко оборвался. Перед глазами возникли кованые врата в бальный зал. Закрытые. Без охраны.

Музыка за ними притихла, как и гудение толпы.

«Опоздал?» — с замирающим сердцем подумал Далеон.

Зазвенела ложечка об бокал, призывая собравшихся к вниманию. Ропот гостей стих и зазвучал бархатистый, до радостного волнения знакомый, голос.

— Раф? — удивился король.

Как же он по нему соскучился!

Как далёкое эхо Далеон улавливал обрывки речи брата. Что-то про первый праздник года, пробуждение природы, и новые силы, с которыми некие «мы» примутся за дела королевства. Он упомянул «вектор новой политики». Какой именно, король не расслышал. А под конец провозгласил:

— Да будет так! С праздником!

Толпа разразилась одобрительным улюлюканьем и звоном бокалов.

У Далеона отлегло на душе. Он решительно вдохнул, улыбнулся и толкнул тяжёлые створки.

Да так и… замер.

Не роскошество и блеск залы, полный блистательных дворян поразили его. Не громкая помпезная музыка и не дорогой старший брат на пьедестале у трона. А… пустота.

И хаос.

Полумрак с мерцающими огнями. Бесчисленные мечущиеся, как блохи в банке, тени. Грохот, вопли ужаса, звуки яростной борьбы, звон мечей и брони, выкрики, приказы. Вонь крови. И лужи под подошвами. Багряные брызги на полу, на колонах, на стенах

Король вздрогнул — горячие капли упали на лицо.

Он стер их дрожащими пальцами и увидел на подушечках красные разводы. Такие яркие, что казались неестественными. Как разбавленная краска или вино, а не… Боги! Нет. Нет!

Но, сколько бы ни отрицал, Далеон чуял от жидкости мерзкое зловоние ржавых монет.

Вонь щекотала язык и нёбо, от ужаса перехватывало дыхание, к горлу подкатывала тошнота. Король желал всё это прекратить. Остановить.

Разруху.

Вражескую атаку.

Выключить.

Дурной визг испуганных женщин.

Предсмертные всхлипы.

Захлёбывающийся хрип.

И не мог ничего поделать. Только в отчаянном бессилии впиваться ногтями в ладони и стискивать зубы до скрипа. Как помочь призракам? Как помещать невидимкам громить зал и убивать его людей и нелюдей?

Он не знал и беспомощно наблюдал:

Тени и вопли.

Скрежет и звон металла.

Ругань и взрывы.

Треск пламени в свечах и собственное слишком громкое дыхание.

«Так не бывает», — повторил в мыслях.

Всё это нереально.

— Нереально, — пробормотал и осознал, что оказался во сне.

Картинка мрачного зала застыла и треснула, как стекло. Сместилась на бок и сквозь раскол просочился бело-голубой свет. Он заполнил всё. Вспыхнул ослепляюще.

Морщась, Далеон прикрыл глаза ладонью. А когда свечение пошло на спад, проморгался.

Перед ним раскинулся уже знакомый по другим кошмарам пейзаж.

Разрушенная зала. Дневной свет заливается в разбитые и окна и сквозь распахнутую дверь в сад. На ступенях к трону лежит изломанной куклой тело. Ладное, девичье, в синей тунике, тёмно-коричневых штанах и сапогах.

С грохочущим сердцем, Далеон зашагал вперёд, к нему.

Горло перехватило спазмом.

Чёрные кудри в багряной луже; белесое лицо с приоткрытыми пухлыми губками, которые ещё недавно он так сладко целовал. И распахнутые в изумлении, навеки застывшие глаза.

Синие, как морские пучины, драгоценные, как сапфиры, и любимые.

Глаза Люции.

Крик.

Далеон очнулся и упал с кровати, хватая ртом воздух. На соседней постели вопила и металась по подушкам Люция.

Не помня себя, король подскочил с деревянных половиц номера и подбежал к ней.

— Люция! Люц! — в панике звал он, осторожно тряся за здоровое плечо и пытаясь отодрать побелевшие девичьи пальцы от её горла. Удавит же себя, глупая! — Это сон! Слышишь? Дурной сон. Очнись! Ну же! Пожалуйста…

Она распахнула веки и уставилась на него в ужасе. Дышала тяжело, по бледному лицу катился пот. Далеон выдохнул с заметным облегчением и потрогал её лоб.

— Надо уходить, — прохрипела девушка и смахнула его ладонь. Села. За дверью уже слышатся недовольный ропот перебуженных и перепуганных постояльцев таверны. — Немедленно.

— Что случилось? — король отвернулся, взял со спинки стула одежду и принялся надевать штаны, застёгивать рубашку. — Что тебе приснилось?

— Замок. Смерть. Пантера… Многое.

Она нахмурила брови и помотала головой, отгоняя дурные видения. Подскочила и тоже принялась собираться в дорогу. Повязки на грудь, тёплые носки, темно-коричневые брюки, пыльно-синяя туника, сапоги, распущенные чёрные кудри.

«Духи!.. Нет», — ужаснулся Далеон, узнавая наряд, и мелкая дрожь охватила его.

Король сжал кулаки и прикрыл веки, переводя дыхание.

Он не допустит такого исхода. Не позволит видению сбыться. Не даст Люции умереть. Во что бы то ни стало.

«Клянусь!» — пообещал себе, ощущая, как магия внутри одобрительно воспаряла. Забурлила.

Юноша бросил взгляд на Люцию, но лицо её оставалось мрачно-задумчивым. Она собиралась отточено и отстранённо, а мыслями явно находилась не здесь. В своём кошмаре, в столице — где угодно, но не здесь.

Далеон хотел расспросить её о многом. Возможно — поделиться своими опасениями. Им не помешало бы составить совместный план действий. Но не стал нагнетать и провоцировать девушку на новый скандал. Она остынет, поуспокоиться в дороге, и тогда, быть может, он задаст свои вопросы. Осторожно и настойчиво. Сейчас же… не будет рушить то, что с таким трудом построил.

Они и так лавируют по тонкому льду. Далеон чувствует это. Любой повод — и девчонка с радостью пошлёт его. На расстояние вытянутой руки.

Ей так привычно. Удобно.

Он же подобного не желает.

Больше никогда.

А даже если она не захочет говорить с ним о кошмарах — король от своего обещания не оступится. Спасет её. Точка.

В том же угрюмом молчании ребята собрали вещи, расплатились с трактирщиком за завтрак, забрали лошадей из конюшни и двинулись галопом сквозь рассветные сумерки.

До столицы оставалась пара дней пути. А уже сегодня вечером в замке состоится торжественный бал на Имболк.

Теперь и у Далеона внутренности скручивало от дурного предчувствия.