Veritas

Глава 5. Завтрак

— Плодотворного утра, лэры! — до отвращения бодро поздоровалась Люция и отвесила бредущим к столовой послам сдержанный кивок. Натянула лучезарную улыбку. — Прошу всех к столу! Завтрак стынет.

Дверь в зал распахнулась, и десница первая ступила на мозаичные плитки пола. Столовая играла золотисто-древесными красками, и даже пасмурная погода за широкими стрельчатыми окнами не могла охладить тёплую атмосферу.

В след за Люц нестройным ручейком потянулись сонные аристократы с кислыми лицами. Ну, ещё бы! Столько пить и куролесить накануне, ночью, а затем вставать на королевский завтрак в восемь утра.

Это ли не наказание? Самое настоящее!

Люция едва сдержала злорадную усмешку.

Она пусть легла поздно, но уже привыкла мало спать, да и не пила ядрёные терринские вина, чтоб с утра страдать от похмелья. В отличие от высокородных гостей. Один их постный видок приносил ей удовольствие.

Она их всех взаимно ненавидела, и также взаимно делала вид, что это не так.

Слуги, как по команде вынырнули из-за боковой двери слаженным строем и принялись накрывать на стол: пустые тарелки сменили полные и накрытые крышками; появились блюда с нарезками сырными, мясными, рыбными, фруктовыми; графины с соками, винами, водой; чашки, заварники с чаем или кофе, свежеиспечённые булочки — в общем, всё, что могло потребоваться аристократам для сытного завтрака в столичном замке. Смотрелось эффектно: раз — волна прислуги накатывает к столу, два — они уже отходят к стене и выстраиваются по стойке смирно, готовые угождать по первому зову.

Десница довольно кивнула управляющему и присела по правую руку от пустующего резного кресла короля.

— А Его Величество к нам не присоединится? — спросила тётя Меридии, присаживаясь на указанное слугой место за столом. Привычным жестом расправила на коленях белую салфетку.

— Он редко балует нас своим вниманием на завтраках, — улыбнулась уголками губ Люция, а сама подумала: «Спит до полудня, лентяй!». — Поэтому мы начнём без него.

Вопросительные и возмущённые взгляды скрестились на ней. Конечно, всех волновало какого Тырха король не почтил их своим присутствием (ведь это попахивает неуважением к послам и их королевствам), а главное — кто дал ей право так нагло себя вести?

Люция спокойно, без спешки расстелила на коленях накрахмаленную салфетку, выжидая напряжённую паузу.

— Уверена, сегодня повелитель страстно желал присоединится к трапезе, — «Ага, как же, он ненавидит все эти политические реверансы и встречи». — Но влажные дела задержали его.

— Влажные? — кашлянул старый гном.

— Важные, я сказала — важные, — невозмутимо улыбнулась Люция. — Не сомневайтесь, у вас ещё будет возможность встретиться с ним в неформальной обстановке за обедом или ужином.

«И уже без меня», — стиснула вилку она.

Пока лэры переваривали ответ, десница позвенела ложечкой о бокал, и слуги оторвались от стены и принялись обслуживать господ, сняли крышки с горячих блюд, наполнили чашки или стаканы выбранными напитками.

Перед Люцией оказался любимый омлет с брокколи и ветчиной, чашечка кофе, в которую тут же добавили сливки, и несколько ломтиков тёплого багета на отдельной тарелочке. Каши она терпеть не могла, а вот кому-то из гостей они пришлись по вкусу.

— Приятного аппетита! — пожелала девушка, и гости ответили ей нестройным хором и принялись за еду. Спустя пару минут раздался гнусавый голос:

— А не слишком ли много вы себе позволяете? — это Гауф Ландер морщил нос, даже не притронувшись к столовым приборам.

Люция приподняла бровь.

— Начинать без короля… — заелозил на стуле он.

— А вы предпочли бы ждать его здесь до посинения с урчащим желудком? — парировала она. — Он мог и к обеду не появиться, лэр. Знаете, у правителя много обязанностей и не всегда удаётся перекусить между ними, не то, что наведаться в столовую.

Сильф надулся и побагровел до кончиков острых ушей, несколько послов притворно кашлянули и закрыли усмешки салфетками. В этих «господ» Ландер кидал особо лютые взгляды, но больше всех, конечно, доставалось «наглой человечке», которая посмела поставить его на место.

Кто-то из свиты амфибии завел разговор о погоде-природе, зимних забавах, фестивалях в городе и каким-то чудом обсуждение перетекло к этому:

— Когда Его Величество панирует устроить отбор невест?

Всё внимание сосредоточилось на Люции, вдумчиво жующей кусочек овоща.

— Сейчас, как никогда, для укрепления позиций ему стоит жениться и завести пару наложниц, — добавила посол амфибий.

Десница со звучным щелчком отложила вилку, сделала глоточек ароматного кофе из чашечки, прикрыла веки и ответила:

— Он размышляет над сроками. Но не сомневайтесь — женитьбе быть, и ваши королевства получат приглашения для кандидаток.

— И вы не будете препятствовать? — сощурился Гауф. — Даже сейчас мы не знаем, говорите ли вы нам правду, уважаемая десница.

Он так проговорил это слово — «уважаемая» — что сразу стало ясно, что уважением там и не пахнет.

— А с чего мне лгать, «почтенный» посол? — прикинулась дурой, похлопала ресничками.

— Как же? — мерзко хмыкнул он. — Хотите потянуть время, пользуясь расположением короля. Все знают, что ваша власть в замке уменьшится с появлением королевы и, возможно, будущей императрицы.

— И что? — отбросила шутки Люция, свела брови. — Моя роль — роль правой руки и ближайшего советника — не изменится. Я всё так же буду работать на благо Ригеля.

— Очень надеюсь на это, — откинулся на стуле он и скрестил руки на груди. — Очень надеюсь.

Но кривая рожа говорила за себя: сильф ей не поверил. Считал зарвавшейся выскочкой, не помнящей своего места. Впрочем, при дворе многие так думают.

И Люции совершенно плевать, ведь это неправда.

Неправда.

Да.

Она спит и видит, как женит Далеона на подходящей лохудре и забудет о нём.

Но от чего ж сердце так скверно сжимается, а на языке горчит.

Вдруг створки распахнулись, и в столовую бодрой походкой зашёл обсуждаемый индивид.

«Вот су-у-у-упчик» — выругалась в мыслях десница, но лицо сделала кирпичом. Будто так и надо. Будто он не должен был дрыхнуть до полудня, как обычно, и игнорировать обязанности короля и встречающей гостей стороны.

— Простите, задержался! — бесстыдно оскалился он. За ним в зал, тихо приветствуя всех, проскочила Латиэль Ви-Дэлиз, приглаживая всклоченные волосы и чуть помятое на подоле голубое платье. Выглядело весьма… неоднозначно.

Особенно припухшие губы лэры и блестящие возбуждением глаза. Подходя к столу, король и сильфида обменялись заговорщицкими взглядами. Правитель подмигнул, террианка зарделась и расплылась в довольной улыбке.

Люция не заметила, как до боли стиснула в кулаке нож для масла, и рубцы на руке начало подёргивать. Только когда Далеон уселся и бросил на фарси насмешливый взгляд, она медленно разжала ладонь.

— Откуда вы такие весёлые, если не секрет? — приободрился Гауф, даже лицо заметно просветлело, а плечи расправились.

— Из покоев, конечно, — захихикала Латиэль.

Зал погрузился в ошеломлённое молчание.

Но дело не в том, что гостей удивило наличие девки в спальне правителя — в этом нет ничего нового — их смутило, что она заявила об этом так открыто, при всех.

— Вы неподражаемы, лэра Латиэль! — вдохновенно вещал Далеон, а сильфида цвела и пахла от его похвалы. — Красавица! Искусница! Талант!

Люция мрачнела, словно грозовая туча. Внутри закипало.

— Вы мне льстите, Ваше Величество! — жеманно отмахнулась девица. — Вы гораздо лучше меня.

— Что вы! — возразил король и с издёвкой глянул на Люц, по скулам которой ходили желваки. — Мне далеко до ваших умений, прелестная.

Латиэль зашлась противненьким тоненьким хохотом, прикрывая рот ладошкой.

— Будьте благоразумны Ваше Величество, — сквозь зубы шепнула Люция и добавила со злой ехидцей: — Вы же ещё не забыли тот инцидент?

Далеон ощутимо переменился. Спина напряглась, из глаз исчезли смешинки, улыбка стала кривой, натянутой.

— Да-да, — ответил громче и словно не ей. — Вы поразительны, лэра Латиэль. Даже я не способен за раз выпить три бутылки Зеленой феи и остаться почти трезвым. Талант! А вы ещё и в карты с нами играли, и анекдоты травили, и танцевали (не на столе, прошу заметить!). Невероятная выдержка!

В зале повисла пауза. Ещё более неуютная, чем прежде. Щеки сильфиды теперь пылали не смущением, а стыдом и гневом, улыбка треснула. На лице Гауфа тоже застыло что-то среднее между шоком и возмущением.

Зато у Люц поднялось настроение. Она приложила к губам чашку, чтобы скрыть усмешку, которую заметить мог разве что Далеон. Настрой его явно скис, и за еду владыка принялся без особого аппетита.

— К-хм, — кашлянула амфибия и обратилась к королю: — А что за дивные серёжки у вас, Ваше Высочество?

— Вы заметили! — обрадовался Далеон, как пёсик, которого похвалили, только хвостиком не вилял — прятал его под одеждой. Приосанился, блеснул улыбкой, заправил отросшие волнистые пряди за острые уши, и всем открылся вид на серебристые серёжки с сапфировыми подвесками ромбовидной формы. Из-за оправы они напоминали звездочки или искры и красиво сверкали гранями на свету.

И Люция с изумлением узнала их.

— Несравненная лэра Латиэль Ви-Дэлиз вчера вечером подарила их мне, — хвастливо выдал этот… котяра.

— Латиэль значит!.. — тихо прорычала Люция и с яростью уставилась на торжествующую лгунью и воровку.

— У вас отменный вкус, лэра, — сказала десница, мгновенно примеряя маску невозмутимости. Сильфида засветилась от довольства, заулыбалась, Люция надула губки: — Но почему серьги из близара? Вы хотите, чтобы король терпел боль?

Улыбка слетела с лица Латиэль и её родственника, девушка смертельно побледнела, а гости с интересом подались вперёд, чтобы рассмотреть характерный синий блеск металла в мочках Далеона. Юноша усмехнулся и, красуясь, повёл головой из стороны в сторону, чтоб каждый мог увидеть подтверждение.

Люция даже не глянула, и так прекрасно знала, что и почему покупала, она пристально смотрела в расширенные глаза Латиэль.

— Я-я — заикнулась девушка и тяжело сглотнула. — Не знала.

— Как так? — притворно изумилась фарси. — Близар сложно перепутать с другими материалами. Ни при свете дня, ни при свете «светлячков» или свечей. Или вы выбирали подарок вслепую?

— Лэра сказала, что подбирала камни специально под цвет моих глаз, — оскалился Далеон, загоняя лгунью в ловушку, и расслабленно откинулся на спинку стула. Бросил странный взгляд на Люцию. — Ваши любимые сапфиры, десница.

Она дернула плечом и продолжила наседать на сильфиду:

— …значит не вслепую. Тогда, что это? — остро усмехнулась. — Попытка покушения на жизнь короля? Вы знаете, чем это карается?

— Это не так! — взвизгнула девица, едва не подскакивая с места, но родственник её удержал: накрыл ладонью её тонкопалую руку. — Я не хотела!.. Не знала! Это!.. Это вышло случайно!

— Незнание закона не освобождает от… — начала Люция с кровожадной ухмылкой, но её перебили:

— Складывается впечатление, сиятельная десница… — процедил Гауф, сверкая исподлобья злыми глазками, — что вы только и мечтаете обвинить кого-нибудь в покушении.

— Я следую протоколу, — холодно отбрила она. — Не хотите обвинений — не давайте мне повода.

Они сцепились взглядами. В воцарившейся тишине слышно было только гневное сопение Латиэль.

— Пóлно те, десница, — разрядил обстановку король и похлопал Люцию по кулаку, снова сжимающему нож. Фарси насупилась и одернула руку, спрятала под стол. — Простим не зоркую лэру на этот раз — ошибается каждый. Не стоит омрачать утро бессмысленными… распрями.

— Как прикажете, — буркнула Люц и тут же встрепенулась: — Но вернёмся к серьгам!

Расслабившиеся было родственнички напряглись.

— Их явно сделал наш столичный ювелир. Ювелир Поляриса.

— Откуда вы знаете? — удивился гном.

— Во-первых, характерный для него стиль, — спокойно ответила фарси. — Во-вторых, если я права (а Его Величество не откажется показать), мы увидим на них инициалы мастера.

Под перекрытьем изумлённо-любопытных взглядов Далеон недоумённо снял одну серьгу и внимательно осмотрел внутреннюю часть замочка. Хмыкнул:

— И правда.

— А в-третьих? — выгнула бровь амфибия.

«Я покупала эти серьги» — ответила про себя Люция, а вслух произнесла:

— Нет никаких «третьих». Зато есть вопрос к лэре и послу Ландэру — когда вы успели их приобрести?

— А-а-а… э-эм, — глубокомысленно изрекла Латиэль, бегая глазами от родственника к королю.

— Когда приехали в столицу, разумеется! — гордо вскинул подбородок посол. И такую рожу довольную сделал, ух!.. словно не готовый к уроку ученик на вопрос мэтра выискал в закромах памяти правильный ответ.

Но в том-то и дело, что он «не готов».

Люция усмехнулась.

— Украшения из такого материала делаются только под заказ. Сами понимаете — близар. Ещё и в форме декоративной серьги. Террины не стали бы такое покупать, а у простых смертных недостаточно статэров, — с намёком сказала фарси и тут же лицо её ожесточилось: — И это снова возвращает нас к теме «случайности» или не случайности покупки лэры Латиэль. Так, когда вы сделали заказ? Почему выбрали близар? А может… — Люция сделала выразительную паузу: — Вы выдаёте чужой подарок за свой?

Девушка залилась стыдливым румянцем до кончиков лопоухих острых ушей. Зубы её скрежетали, от унижения она не могла поднять головы. Её родственник выглядел не менее опплёванным и злым.

Завтрак завершился в гробовом молчании.

Сильфы откланялись первыми, сославшись на то, что «Лати стало дурно», остальные вышли из-за стола по протоколу — когда король откушал, отложил приборы и оторвал царственное седалище от стула.

Сыпля дежурными фразами, как муку через сито, послы отвесили дежурные комплименты королевской кухне, внешности правителя, погоде убранству и быстро разошлись, если не сказать — разбежались.

Видимо, ещё находились под впечатлением от внезапного разоблачения устроенного десницей, и дурное настроение, которым от неё так и веяло, отпугивало их от короля, за которым девушка шла тенью.

Сожалела ли она что устроила разборки? Да. Гневный запал прошёл, оставив после себя привкус пепла на языке. Люция долгие месяцы строила из себя «железную леди», а сегодня показала некрасивую эмоциональность. М-да…

Но сожалела ли она, что поставила воровку на место? Нет. Как эта девица смеет выдавать её труды за свои?! Ну и пусть Люц швырнула подарок Далеону под дверь, не ей же отдала!

— Что ты там сопишь, как ёжик? — спросил Далеон, когда они оказались в коридоре. — Злой и вредный, колючий ёжик.

— Я не одобряю эту девчонку, — с места в карьер начала десница.

Далеон резко застыл, отчего фарси чуть не пропала его лопатки носом, и медленно повернулся к ней. Выгнул бровь.

— Латиэль Ви-Дэлиз, — Люция нервно облизнула пересохшие губы. — Я не доверяю ей. Чую эту её фальшь, наигранность, слащавость… Она лгунья! И что-то скрывает. Надеюсь, ты не рассматриваешь её на роль невесты?

— А если рассматриваю? — свысока усмехнулся Далеон.

— Тогда ты — идиот, — нахмурилась Люция.

— Ты просто ревнуешь.

— Я? Ревную?! — она задохнулась от возмущения.

Далеон резко подался вперёд, губы замерли на уровне губ. Люц чувствовала тёплое дыхание, ласкающее кожу. Синие глаза с вытянутыми зрачками глядели прямо в душу; сердце билось всё сильнее, быстрее…

— А разве нет?

Ещё немного и они поцелуются. А хочет она этого или… да?

Нет! Нет-нет-нет!

Внутри всё сладко сжимается от предвкушения и ужаса.

— Нет, — выдохнула Люц, не моргая, боясь рыпнуться лишний раз, чтоб не спровоцировать бросок удава, ведь именно так она себя сейчас и ощущала: кроликом перед удавом. — С чего бы?

Дерзкий вопрос, точно ударил его наотмашь. Далеон отшатнулся и гневно поджал чувственные губы, зло сверкая на неё зенками.

— Я забочусь о благе королевства, — взяла себя в руки девушка, когда близость принца перестала туманить ей разум. — О безопасности территорий, о наших положениях…

— Ах, как я мог забыть! — король картинно всплеснул руками и впился в неё взором полным жгучей ненависти. — Тебя же волнует только власть!

«Бессердечная», — тут же запело в голове на разные голоса.

«Глыба льда!».

«…фригидная».

Люц живо вспомнила, как Далеон обсуждал её с фаворитками, и фарси затрясло от ярости и обиды. Она впилась ногтями в ладони и до сводящей боли сжала зубы.

Кто бы что не говорил, она не станет оправдываться!

— Сегодня собрание с послами… — сменила тему.

Король вскинул ладонь, призывая её замолчать.

— Уговор был лишь на встречу, — пояснил. — Одну. Она прошла вчера. Всё. Дальше выкручивайся, как хочешь.

Он развернулся, собираясь уйти.

— Ты же так хотела править! — воскликнул с издёвкой в пустом коридоре. — Так хотела меня короновать! Что-то не нравиться? Раф всегда к твоим услугам!

— Хисс! — прорычала Люция, Далеон от удивления аж запнулся и обернулся. — Однажды я точно убью тебя!

— Неужели? — он за секунду оказался напротив неё и схватил за горло: Люц ахнуть не успела. Он не давил, не сжимал, но держал цепко, как окошка мышку, не вырвешься. Пульс грохотал в ушах. Глаза террина зажглись безумным восторгом, губы искривила кровожадная усмешка. — Ты в курсе, что я сейчас могу упечь тебя в подземелье по твоей любимой статье — «угроза жизни королю»? Послать на казнь? Не боишься?

Люция хмыкнула, приподнимаясь на мысочки остроносых сапожек, чтоб хоть чуть выиграть в росте. Помогло не шибко, но уверенности прибавилось.

— Ты не сможешь убить меня «не своими, не чужими руками», забыл? — прошептала она ему в губы. — Такова клятва.

Пальцы Далеона дёрнулись, видно в страстном порыве её придушить, но на груди, под рубашкой его тут же вспыхнул голубой крестик клятвы. Король зашипел сквозь зубы и брезгливо одернул кисть. Люц схватилась за горло и разразилась издевательским смехом. Тихим, долгим, перерастающим в истерику.

Живот разболелся, в глазах отчего-то защипало. Фарси затихла.

— Я найду лазейку! — мрачно пообещал Далеон, глядя на неё как на презренного врага, и стремительно ушёл.