Вероника Марс

Глава 1

– Что здесь изображено?

Вероника Марс сидела в неудобном пластмассовом кресле в кабинете невролога, закинув ногу на ногу и покачивая носком своего мотоциклетного сапога, и следила за осмотром своего отца. Кит Марс сидел за небольшим столом напротив врача, а та аккуратными плавными движениями переворачивала перед ним карточки, одну за другой.

– Телега, – ответил он без промедления. Доктор Сабраманьян ничем не выдала своей оценки – ни положительной, ни отрицательной, – просто, не меняясь в лице, отложила карточку в стопку слева от нее.

В кабинете, освещенном лишь уютным светом торшеров вместо типичного для большинства медицинских учреждений резких флуоресцентных ламп на потолке, царили прохлада и полумрак. Здесь всегда казалось, что уже сумерки. Вероника делала вид, что увлечена женским журналом четырехмесячной давности, скользя взглядом по статье под названием «Двадцать подарков за двадцать долларов для домохозяйки».

– А здесь?

– Крокодил.

Вероника бросила взгляд на отца и на титановую трость у него на коленях. Два месяца прошло с аварии, в которой он чуть не погиб. Кит встречался с помощником шерифа Джерри Саксом, чтобы поговорить о коррупции внутри шерифского управления, когда в них на полной скорости въехала другая машина. Сакс погиб на месте, а Кит уцелел лишь потому, что Логан Экхолз успел вытащить его из машины прежде, чем та взорвалась.

По официальной версии – точнее, по версии, которую шериф Дэн Лэмб скормил журналистам, – Сакс был на прикорме у местного наркоторговца Дэнни Свита и фургон предназначался именно помощнику шерифа, потому что Джерри позволил трем парням Свита пройти по обвинениям в распространении. Это было полным бредом, но местным СМИ было неинтересно копать глубже.

Вероника пыталась вывести отца на разговор об аварии с самого первого дня, но Кит был очень скрытен во всем, что ее касалось, и только повторял: «Это мое дело, а не твое». Это превратилось в своего рода игру между ними. Каждый раз, когда она пыталась разговорить его и вслух гадала, кто мог быть за рулем – Лэмб? другой помощник шерифа? кто-то со стороны? – он так или иначе отмахивался от ее расспросов. Он лишь твердил, что убийца хотел достать Сакса, а не его, так что Веронике стоит забыть об этом.

– Свечка. Кольцо. Зонтик, – отчетливо перечислял Кит. Вероника внимательно посмотрела на отца. Темные лиловые синяки, покрывавшие его тело, поблекли. Но серьезные травмы – сломанные ребра, трещина в тазовой кости, разрыв печени – все еще заживали. Он перенес две черепно-мозговые травмы, включая небольшой ушиб мозга и субдуральную гематому, и несколько недель после аварии реакции у него были замедленными. Когда его состояние стало стабильным, первые дни ему бывало непросто подбирать слова и иногда он зависал на несколько секунд, прежде чем начать говорить. Теперь на большинство вопросов доктора Сабраманьян он отвечал быстро и твердо. Вероника видела, как с каждым словом он чуть больше выпрямляется на стуле, как будто на него оказывает лечебный эффект то, как хорошо он отвечает на вопросы доктора.

– Замечательно, мистер Марс, – в голосе врача, говорившей с оксфордским акцентом, звучало сдержанное удовлетворение. Она улыбнулась, что редко себе позволяла, и собрала карточки в аккуратную стопку.

Вероника отложила журнал.

– Каков будет вердикт, доктор? Он уже как новенький? Можно вывозить его на тест-драйв?

Доктор Сабраманьян повернулась к ней и наградила строгим взглядом из-под очков в металлической оправе. Волосы с проседью она собирала на затылке, а губы красила помадой, оттенок которой – Вероника готова была поспорить – назывался «Никаких возражений». Веронике она была по душе.

– Я бы не стала использовать оборот «как новенький», но ход выздоровления обнадеживает. Как ваша реакция, мистер Марс?

– Быстрее молнии, – ответил Кит, имитируя жест ковбоя, достающего револьвер.

– Перепады настроений, странности, проблемы с логикой? – спросила она уже у Вероники.

– В пределах нормы, – Вероника улыбнулась отцу.

– Хмм, – доктор Сабраманьян сверилась с медицинской картой. – Как заживают остальные повреждения? Тут написано, вы были на приеме у терапевта на той неделе.

– Он сказал, что марафона мне не пробежать, зато можно тихонько сидеть себе за столом и перекладывать скрепки. Я бы хотел как можно скорее вернуться к работе, – добавил Кит, оправляя пиджак. Каждое утро со дня выписки он неизменно одевался в безупречно выглаженные рубашки и повязывал галстук, как будто собирался на работу.

– Хмм, – невролог открыла большой желтый конверт, извлекла оттуда несколько зернистых снимков МРТ и прикрепила их на доску с подсветкой. Включив свет, она взялась за лазерную указку на своем брелоке с ключами. – Что ж, свежие снимки головного мозга значительно лучше предыдущих: отек, как вы сами можете видеть, практически полностью спал…

От облегчения у Вероники помутилось в глазах, и снимки на мгновение показались ей одной смазанной кляксой. Украдкой она вытерла глаза. Только сейчас, когда он определенно пошел на поправку, она поняла, в какой ужас ее приводила мысль, что ее отца могут так запросто отнять у нее. Кроме него, у Вероники никого не осталось. Каждое утро она просыпалась с ноющей болью внизу живота и ждала, когда же все снова вернется в норму.

Потому что норма – это ключевое слово, верно? Она тихонько улыбнулась сама себе. Ничто в ее жизни не было нормальным с момента ее возвращения в Нептун после девяти долгих, спокойных, нормальных лет вдали от родного города. В юности ее единственным желанием было вырваться отсюда, из когтей города, находящегося во власти денег и коррупции, сбежать от шрамов своего прошлого. И ей это удалось – по крайней мере, на время. Она уехала сначала в Стэнфорд, потом – на факультет права Колумбийского университета. Жизнь у нее складывалась на зависть. Какая-никакая квартирка в Бруклине в двух шагах от Проспект-парка, предложение работы от фирмы «Труман и Манн», где у нее была бы возможность набраться опыта у сильнейших адвокатов Нью-Йорка. Милый, талантливый, надежный бойфренд Пиз.

Но от всего этого Вероника отказалась. Потребовался всего один звонок, чтобы утянуть ее обратно в Нептун. Когда ее школьная любовь Логан был несправедливо обвинен в убийстве своей бывшей девушки, Вероника бросила все, что у нее было, и помчалась домой доказывать его невиновность. Она вычислила настоящего убийцу – и обнаружила давно потерянную часть самой себя, ту, которая знала, что ей суждено быть частным детективом, а вовсе не юристом.

А еще, она снова нашла Логана. Теперь он был ее… кем? Новым старым бойфрендом? Любимым человеком? Скайп-собеседником? Другом по переписке и постели? Как его ни назови, электронный ящик был переполнен письмами от него. Иногда он писал по пять раз за день, коротко и отрывисто. Иногда присылал письма более длинные и глубокие. Она всегда старалась поддерживать в своих ответах непринужденный тон. Такова уж она была: то шутка, то колкость. Все, чтобы отвлечься от настоящих чувств. Чтобы нескончаемая тоска по нему не стала совсем невыносимой. Да и потом, какими словами она могла бы выразить то, что чувствует?

Те дни, что они провели вместе до его отплытия в рейс, стали самыми спокойными за всю ее жизнь – даже несмотря на все тревоги за отца. Впервые за долгое время она была в абсолютной гармонии с самой собой. А потом – раз! – и его снова не было рядом.

– …Так что я бы подержала вас дома еще пару недель, просто на всякий случай. А потом – пожалуйста, если вы обещаете не делать никаких резких движений, можете возвращаться к легким обязанностям на работе, – долетел до нее голос доктора Сабраманьян. – Но вас, мисс Марс, я призываю следить за тем, чтобы он не переусердствовал. Если начнутся поползновения к любым физическим нагрузкам, разрешаю вам в ту же секунду отправить его обратно домой.

– Ты слышал? – Вероника пригрозила Киту пальцем. – Штат «Марс Инвестигейшнс» только что пополнился своим собственным низкооплачиваемым интерном. Отныне – бумажки, кофе и почта, дорогой мой.

Он хлопнул в ладоши.

– Всю свою жизнь я стремился к этому моменту.

Она выдавила улыбку. Несмотря на шутки, тяжелое чувство сдавило Веронике грудь. Конечно, она была рада, что отец так скоро сможет вернуться к работе – она знала, насколько важно это было для него. Еще школьницей она помогала ему в его частном сыскном агентстве «Марс Инвестигейшнс». По официальной версии, в качестве секретаря. По неофициальной – в качестве детектива, когда у него не хватало на все времени.

Но сейчас она не могла не задаться вопросом, каково им будет работать в агентстве вместе. Придется ли им провести разделительную полосу посередине офиса, как показывают в комедийных сериалах? Хватит ли там вообще места на дополнительный стол? Воображение рисовало игрушечный розовый столик рядом с его столом, с наклейкой «Моя первая офисная мебель» на уголке. И сама она сидит, подтянув к груди колени, и яростно печатает на воображаемом компьютере, а отец с любовью посматривает на нее из-за стола.

Это, конечно, было нелепо – они и раньше работали вместе, в конце концов, – но он был совсем не в восторге от ее решения закрыть глаза на доходную карьеру в юридической фирме ради того, чтобы всю жизнь преследовать неверных супругов с фотообъективом на взводе. Последние два месяца он еще мог делать вид, что она здесь, чтобы помочь ему на пути к выздоровлению, но все чаще и чаще она чувствовала, как больно ему слышать рассказы о работе. Стоило ей сказать, что она задержится, потому что будет сидеть в засаде, или рассказать какую-нибудь забавную или странную деталь очередного дела, он умолкал и быстро отводил взгляд. Как будто она поставила себя в неловкое положение и ему было стыдно за нее.

Он никак не мог взять в толк, почему она вернулась. Иногда она и сама не понимала. Нептун был все тем же городом на берегу океана, в грязи и блестках, как потускневший бронзовый ангел, смотрящий на кладбище. Но едва Вероника начала работать над делом Логана, она ощутила, как ее желание расследовать и докапываться до истины в паутине лжи тянет ее за собой, как глубинное течение.

Вскоре они вместе с отцом вышли под теплое весеннее солнце. Какое-то мгновение она наблюдала за ним краешком глаза, заметив, как плотно он сжал губы, пока спускался на три ступеньки к автостоянке. Кит Марс был коренастым, низкорослым человеком, почти облысевшим – его темные волосы как венец росли лишь по кругу его головы. На его тяжелой челюсти, как правило, уже к полудню проступали намеки на вечернюю щетину. Он был очень похож на полицейского, подумала она с легкой улыбкой. Последний раз он надевал форму целых восемь лет назад, но для нее он навсегда останется похож на полицейского.

– Как ты себя чувствуешь всего в нескольких шагах от идеального рабочего состояния?

Он с иронией постучал тростью по асфальту.

– Помаленьку, шаг за шагом, дохромаю и до идеального.

– Эй, – она легонько задела его плечом. – Разыграй свои карты правильно, и я даже допущу тебя до чистки аквариума.

Элегантный темно-синий кабриолет «БМВ» Логана бросался в глаза на парковке, забитой усредненными седанами. Он настоял, чтобы она взяла машину на время его отсутствия. «Следующие полгода я безвылазно проведу на большой консервной банке в Персидском заливе. Зачем мне машина?» Вероника пробовала возражать – машина стоила больше, чем ей удастся заработать за несколько лет, – но садясь за ее руль, она всегда испытывала легкую дрожь. И вовсе не потому, что приборная панель была похожа на пульт управления космическим кораблем, и не потому, что кожаный салон был мягче попки ангела. Запах, едва различимый, древесный и теплый, оставался на водительском месте – отдаленные нотки его лосьона после бритья. И когда она обхватывала руль, то почти чувствовала его руки, прямо под своими ладонями.

Что-то ты размякла, Марс, мысленно одернула она себя, пока пристегивался Кит. Ты больше не можешь себе позволить вести себя как влюбленная школьница.

К тому же два с половиной месяца уже позади – еще каких-то сто двенадцать дней, и Логан вернется.