Верь в меня

21. «Я этот день 11 лет ждала»

Приподнятое настроение с самого утра. Напевая под нос любимую Краймбрери, хожу по квартире, пытаясь собраться до приезда визажиста.

Прохладный душ бодрит. Подставив лицо под тугие струи воды, мысленно уношусь на одиннадцать лет назад, когда впервые увидела Потоцкого.

Всё помню как сейчас.

Большая компания. Парней много, а он самый красивый среди них… с гитарой. Сексуальный голос с хрипотцой покорил меня с первой песни. Я тогда рядом с ним сидела, боялась в лишний раз пошевелиться, чтоб не зацепить гитару.

Запах его кожаной куртки, одеколона и сигарет казался мне самым кайфовым. А я стеснительной была, не показывала, как он мне нравится. Но однажды Данил провожал меня домой, точнее, в общагу. Стояли напротив вахты: вроде нужно было уходить, но мне всё не уходилось.

«Твоя куртка», — сняв с себя кожанку, сунула ему в руки и на один шаг назад отошла.

А он схватил меня за запястье со словами: «Иди уже сюда, малая». И целовать стал так страстно, что я не знала: куда себя делать. Неопытная, почти не целованная, я лишь обнимала его за плечи, и рот открывала, впуская в себя его язык.

Мы целовались долго. Он прижимал меня к стене, руками блуждал по моим бёдрам, а я возбудилась… впервые в жизни от поцелуя.

От реалистичных воспоминаний на лице появляется улыбка. Думаю, чтобы я себе сказала, будь у меня машина времени. Сейчас мне тридцать. Уже много чего повидала, приобрела опыт. А тогда мне было всего девятнадцать, тогда казалось, что всё ещё впереди, что смогу покорить весь мир. Как же круто я ошибалась. Наверное, именно это я сказала бы себе девятнадцатилетней: «Не доверяй безоговорочно всем подряд, особенно лучшей подруге».

Замотавшись в банное полотенце, выхожу из ванной. Босая иду по коридору, оставляя на полу влажные следы. Интересно: Данил уже проснулся или ещё дрыхнет, упёршись фейсом в подушку, как он любит? Вчера мы решили ночевать порознь, так сказать, соблюсти традиции перед днём свадьбы. Это впервые за последние полтора месяца, когда мы спали отдельно друг от друга.

В спальне нахожу мобильный и всё-таки звоню Данилу, он отвечает практически сразу.

— Проснулась, невеста? — бодрым голосом спрашивает, а внутри меня бабочки порхают.

— Проснулась. Как дела? Выспался? — на ходу скидываю полотенце, из шкафа достаю комплект нижнего белья, надеваю.

— Шутишь? — смеётся. — Жека мне постелил на том диване, что у них в зале, помнишь?

— Представляю, как тебе неудобно было там спать. Наверное, ноги до пола свисали?

— Да ну его нахер. Ещё твёрдый такой. Теперь спина вся болит и шея… — вздыхает. — Ладно, переживу как-то. А у тебя как дела? Чем занимаешься?

— Сейчас? — слышу в ответ его «угу». — Ну если прям сейчас, то стою напротив зеркала в одном нижнем белье, пытаюсь застегнуть крючки на лифчике. Хочешь фотку пришлю?

— Ах, Настя… Дразнишь?

— Даже не пытаюсь.

Звонок по домофону отвлекает. Я понимаю, что это пришёл визажист, но прощаться с Данилом не спешу — я же так по нему скучаю, хотя бы голос его ещё немного послушать.

— Может, ну его всё нахер? Я сейчас приеду и украду тебя у всех?

— Обломишься, Потоцкий. Я этого дня одиннадцать лет ждала.

— Окей, понял. Значит, всё по классике, да, малыш?

— Угу. Хочу много свадебных фоток и видео с пьяными гостями, чтоб на каждую годовщину пересматривать их и смеяться до слёз.

— Люблю тебя, — неожиданно говорит он и внутри меня всё обрывается.

— Скажи ещё раз.

— Что сказать?

На дурака косит, знает же, что я хочу услышать.

«Я тебя люблю» — я ждала ещё больше, чем предложения выйти замуж. И теперь, когда Данил наконец-то сказал это, я готова слушать три волшебных слова снова и снова, как заезженную пластинку. Мне точно не надоест.

— Люблю тебя, Настенька, — ласковым голосом произносит, знаю, он сейчас вполне серьёзно.

— И я тебя люблю. Очень. Очень. Сильно… люблю.

Наверное, уточнять насколько сильно люблю — было лишним, но мне как-то пофиг. Я не стесняюсь своих чувств, могу на всю планету прокричать не задумываясь.

— Дань, ко мне стилист пришёл. Будем заканчивать.

— Ну давай, марафеться. Скоро жених приедет, чтоб была самой красивой.

— Я и так у тебя самая красивая.

— А ещё самоуверенная, — смеётся.

— У меня был хороший учитель. Ладно, любимый. Я убежала. Целую тебя!

На набережной перед рестораном собрались гости: наши с Данилом родственники, друзья и просто близкие люди. Когда мы планировали свадьбу, то я не думала, что так много людей соберём в одном месте. Но они все здесь, пришли ради нас, и это впечатляет.

Я стою за углом ресторана. Жду, когда ведущая объявит в микрофон о выходе невесты. Рядом стоит папа, держит меня за руку и улыбается, отчего в уголках его глаз собираются знакомые морщинки.

Волнуюсь жутко, но зря, конечно же. Выбор сделан. С Потоцким мы уже официально женаты, ещё несколько часов назад получили свидетельство о браке, а вот эта торжественная роспись на берегу моря — всего лишь красивый спектакль для памяти и хоумвидео.

На фоне появляется красивая мелодия и я понимаю, что мой час «икс» наступил.

— Готова? — спрашивает папа. Руку, согнутую в локте, подставляет, чтоб я могла ухватиться за неё.

Киваю. Крепко хватаюсь за сильную руку папы и делаю первый шаг вперёд.

Гости встречают громкими аплодисментами. Я чувствую на себе ни один десяток взглядов, но ни на кого, кроме мужа, не смотрю. Вижу только Данила. Стоит возле арки, и глаз с меня не сводит.

Знаю, сегодня я очень красивая. Платье идеально подобрано по фигуре, сидит на мне как влитое. И пусть мне уже далеко не двадцать, сейчас я ощущаю себя той юной девчонкой, влюбившейся впервые и, как оказалось, на всю жизнь. Выходит, я однолюбка, да.

До арки остаётся совсем немного. Слёзы радости катятся по щекам.

Как же долго я ждала этот день, что мне до сих пор не верится, что он действительно наступил. Эмоций настолько много, что мне становится трудно дышать. От счастья кружится голова, а я даже не знала, что такое возможно.

Ноги слабые, едва шагаю. По телу нереальная дрожь. В кровь выбрасывается адреналин и дофамин, удивительное сочетание гормонов, которые меня заставляют порхать где-то в космосе.

— Прошу, — поприветствовав Данила рукопожатием и крепким объятием, папа передаёт мою руку Потоцкому: — Береги её, сынок. Не обижай.

— Не обижу. Я люблю вашу дочь, — отвечает Потоцкий, а я смотрю на папу и вижу в его глазах застывшие слезинки.

Ладонь Данила такая горячая, едва не обжигает. Держимся за руки, и глаз не сводим друг с друга. Он не плачет, в отличие от меня. Но улыбается красиво, мои любимые ямочки красуются на его щеках.

Ведущая что-то говорит, но я вряд ли сейчас могу её слышать. Всё моё внимание сосредоточено только на одном мужчине — муже, он центр моей вселенной и вокруг больше никого нет.

Романтическая мелодия раздаётся из огромных музыкальных колонок. Ветер треплет мою трёхъярусную фату. Море шумит, волны разбиваются о золотистый песок на пляже.

Дрожь по телу усиливается. Мне становится холодно, хочется поскорее оказаться в родных объятиях, чтоб согрел меня, прижав к своей груди крепко-накрепко.

Наша клятва, которую мы с Данилом записали заранее, вот-вот должна прозвучать. Гости замерли в ожидании, а я слышу незнакомые мотивы, но пока что ничего не понимаю, пока из колонок не доносится:

— Я люблю тебя, Оксана, — мужской голос, совсем не похож на голос Потоцкого.

Переглядываемся с Данилом, обращаем взгляд на ведущую. А она такая: «Ссори, ребята. Ошибочка. Не ту запись поставили».

Гости смеются, думая, что это прикол. Но это как бы не прикол, правда, никто пока ничего не понял.

Второй раз происходит то же самое. Опять какая-то Оксана. Я злюсь, мне реально несмешно, да и гости что-то между собой перешёптываются.

Отпустив мои руки, Данил подходит к ведущей. Выясняется, что она потеряла нашу запись клятвы.

Я на грани срыва. Разгоняюсь в своей ярости за несколько секунд, но Потоцкий всегда предусмотрительный. Он всё носит с собой. Уходит с пляжа буквально на минуту, чтоб подойти к нашей машине и достать оттуда флешку.

— Всё нормально, — подмигивает мне Данил, вернувшись к арке на пляже.

— Я прибью эту дуру, — киваю в сторону ведущей.

Я злюсь, а Потоцкий улыбается. Говорит, что пусть этот инцидент будет самой большой бедой в нашей семейной жизни. Его самоуверенность и спокойствие меня немного расслабляет. И когда через минуту, наконец-то, звучит наша с Данилом клятва, я окончательно успокаиваюсь.

Его голос, низкий и хриплый, пробирает до дрожи. Я слышала нашу клятву не один раз, но всё равно плачу, как в первый раз. Сердце стучит в груди как ошалелое.

Мой голос сменяет голос Данила и я проговариваю вслух слова, которые знаю наизусть, потому что придумала эту рифму сама:

«Я благодарна богу и судьбе за то, что они подарили тебя мне.

За то, что ты рядом со мной.

За то, что я твоя, а ты мой.

Я клянусь тебе, мой родной,

Быть верным другом и нежной женой.

Жить с тобой в горе и радости до конца своих дней,

И быть матерью наших детей».

Мельком смотрю на мою маму и сестру. Они рядом стоят. Плачут, платком вытирают выступившие слёзы. Других гостей я почему-то сейчас не вижу. Всё как в тумане, покрыто пеленой.

Обмениваемся кольцами. Всё делаем медленно и красиво, чтоб фотограф и видеооператор успели запечатлеть значимый момент.

На песочной церемонии ведущая вручает Данилу колбу с чёрным песком, мне — белым. Мы должны заполнить нашу вазу этим песком, чтоб образовался особый рисунок. Данил, как всегда, спешит, старается всё покрыть чёрным песком, а я терпеливо жду и в самом конце накрываю нашу с ним картину белым полотном.

Кто-то из гостей смеётся, говоря, что сразу видно, за кем в семье будет последнее слово.

Первый свадебный танец трогает до глубины души. Обнимаю Данила за плечи одной рукой, вторая вложена в его ладонь. На заднем фоне море волнуется и, кажется, что в этот миг мы одни на всём белом свете.

— Люблю тебя, — шевелю губами, а он целует меня нежно и лбом прижимается к моему.

— Я тебя никогда не отпущу. Ты моя… до последнего вздоха.

— Твоя. Только твоя.