Весна безумия

Глава 4. Только не он!

Уже одеваясь в прихожей, я, как всегда, предупредила маму:

— Я к Инге, и потом у неё опять останусь.

Сонечка, завидев меня с сумкой, сразу поняла, что я ухожу. Убежала в комнату и притащила пять своих любимых книжек:

— Яна, читять! — требовала она и дёргала меня за юбку.

— Куда же от тебя, настырной мелочи, денешься, — улыбнулась я. Пришлось раздеваться и идти за сестрой.

Это двухлетнее чудо обожало, когда я читала ей сказки. Папа и мама не котировались в качестве чтецов, поэтому Соня по полной программе эксплуатировала меня. Я Колобка и Теремок знала уже наизусть, но малявка настойчиво требовала чтения именно этих сказок, хотя я потихоньку перетягивала её на сторону Чуковского.

Что-что, а читать для Сони я любила. Она всегда прижималась к моему боку и внимательно слушала. Правда, иногда норовила раньше времени перевернуть страницу. Но я наслаждалась этими моментами с сестрой. От её макушки сладко пахло свежеиспечённой сдобной булочкой и тёплым молоком, а ещё кондиционером для белья с ароматом магнолии. Им мама стирала наше постельное бельё. Поэтому, подозреваю, что и от меня пахло магнолией. Я знала, как выглядит этот цветок только по картинкам, но зато запах могла услышать за несколько метров.

А ещё я любила делать Соне «ёжика»: свернуть губы трубочкой и быстро-быстро вдувать и выдувать воздух рядом с её ушком. Получался звук фырчащего ёжика. Она зажималась и начинала так заразительно смеяться, с похрюкиванием, что даже я не могла удержаться и тоже начинала хохотать.

Я смотрела на сестру и в очередной раз ловила себя на мысли, что мы с ней совсем не похожи. В Сонечке я находила черты и мамы, и папы, но совершенно не видела в сестре себя. Соня получилась кареглазая, темноволосая, а нос остренький, как у лисёнка.

Да и в родителях я почти не видела себя: мама высокая, кареглазая и черноволосая. У мамы в крови текла татарская кровь, а папа — сибиряк, но он тоже темноволосый и высокий. А я у них получилась миниатюрной со светло-русыми волосами и голубыми глазами.

Меня всегда терзали сомнения: либо меня удочерили, либо перепутали в роддоме. Но папа говорил, что я похожа на его бабушку, даже привёз мне фото из деревни. Правда, сколько я ни вглядывалась в чёрно-белый затёртый снимок, не видела сходства с этой крупной женщиной в белом платке.

Да и до двух лет родители не смогли найти ни одной моей фотографии. Мама говорила, что моя бабушка (её мама) сильно болела как раз в этот период, и было не до съёмок. Потом бабушка умерла, и фотографии появились, но сомнения у меня остались.

Человеку, который неплохо разбирается в селекции и генетике, такая непохожесть казалась маловероятной, но хоть группа крови у нас с папой совпадала. Только это и утешало.

Короткие сказки задержали меня ненадолго. Мама снова поймала меня в прихожей:

— Может, хоть поужинаешь с нами? Ян, мы тебя вообще не видим! В последнее время постоянно ночуешь у Инги. Когда её мама объявится?

— Она объявляется. Периодически. Но сегодня её не будет, — натягивала куртку я и заматывалась шарфом.

Мать Инги раньше работала в салоне красоты в нашем районе, а потом познакомилась с мужчиной из Москвы и сразу после Нового года переехала к нему. А потом и на работу устроилась поближе к своему бойфренду.

Хоть из нашего городка ехать до Москвы на электричке всего час, мать Инги всё равно редко навещала дочь. И теперь Инга была предоставлена сама себе. Подруга совершенно не переживала по этому поводу. У них были не самые близкие отношения, но мать всё равно постоянно звонила Инге, переводила деньги и за последние две недели приезжала три раза.

— Бедная Инга, совсем одна. Пусть тогда заходит к нам чаще. Возьми ужин с собой!

— Ну мам! У Инги есть что поесть, я уже спешу!

Но мама молча вручила мне пакет с эчпочмаками и поцеловала в щёку. Отчего-то так тяжко вздохнула, что я почувствовала себя виноватой.

А Инга мне уже раз десять за последние пятнадцать минут написала:

«Ты где?»

«Мама и Теремки удерживали меня в плену, но я вырвалась и бегу к тебе».

Мне не терпелось рассказать Инге про Тимофея, поэтому я начала говорить уже с порога, а закончила рассказ на кухне.

— Ян, рили?! Клячик?! Только не он! — она даже перестала чай по кружкам разливать и хмуро уставилась на меня.

— Почему? Ты что-то про него знаешь? — я не ожидала такой бурной реакции от подруги.

— Янка, он же какой-то мутный. Мелкий и явно тихушник. Он вечно всех сторонился, на уроках почти не появлялся. Странный чел. Ты явно заслуживаешь кого-то лучше!

Я сразу скисла, не ожидая такой реакции от Инги. Ведь мы с Тимофеем сегодня отлично пообщались, и я надеялась, что и вживую будет так же душевно.

— Мне показалось, что мы с ним на одной волне, — пожала плечами я. – В переписке он классный.

— Может, мы тебе кого-нибудь другого подберём, тебе нужен кто-то более топовый!

— Мне сейчас в принципе никто не нужен, ни топовый, ни бестоповый, мне главное в универ поступить, — усмехнулась я, но уже догадывалась, кого мне давно хочет сосватать Инга.

— Ковалёв всё ждёт, когда ты к нему подкатишь.

— Не дождётся, — скривилась я. — На меня после той злополучной дискотеки до сих пор девчонки косо смотрят.

— Но ведь он тебя выбрал! — Инга чуть встряхнула меня за плечи. — А ты тупанула.

— Я тупанула?! Да кем бы он ни был, что он о себе возомнил, что вот так полез целоваться! И после этого я ещё и тупанула?! — фыркнула я. — И вообще, он был пьяный! Мне так мерзко никогда не было, а Илюха всё вывернул, будто это я оскорбила честь и достоинство его сиятельства, любимца гимназии.

— И вовсе не пьяный, — оправдывала его Инга. — Они выпили-то две банки пива на четверых. Мне потом Борюсик рассказал. Рили, Ян, если тебе так подфартило, что сам Ковалёв на тебя внимание обратил, хватит тупить. Подвали к нему, мол, кринжанула на дискотеке, сорян, давай попробуем всё сначала.

— Не-е-ет, — мотала я головой. — Я уж точно извиняться не буду. Что все так носятся с этим Ковалёвым и его зашкаливающим ЧСВ?! Мне он и задаром не нужен!

Но Инга ещё больше распалилась:

— Зато Клячик тебе нужен! Как ты вообще согласилась с ним куда-то пойти?! Он же такой мелкий! Если тебе парень нужен, выбери любого, кто нравится. Я договорюсь, погуляете, пообщаетесь. Только не он!

Больше всего на свете я не любила ссоры. А наш спор уже накалялся, и мне становилось до жути неуютно. Обычно я всегда уступала Инге, и в этот раз уже готова была всё отменить, пойти на любые условия, только бы не ссорится. Но я не могла понять её неприязнь к Тимофею.

— Мы с тобой тоже ростом метр с кепкой, и ничего?! Чем тебе Тимофей так не угодил?!

— Всем! У него даже имя стрёмное. Ти-мо-фей! Про фамилию я вообще молчу. Янка, выбери любого, но только не Клячика, я умоляю.

И сейчас мне почему-то стало горько, даже глаза защипало. Я шмыгнула носом и опустила взгляд.

Мы редко спорили с подругой. Но после той дискотеки, когда Илья Ковалёв пригласил меня на медленный танец, вытащил в центр зала и бесцеремонно поцеловал, а я его отпихнула на глазах у всех, с Ингой у нас появились разногласия. Она считала, что я всё испортила и обязана исправить и не упускать Ковалёва.

Только после этого случая я покрывалась ледяным потом от одного упоминания Ковалёва. Потому что сразу вспоминала поцелуй с запахом пива. Мне Илья не нравился, но я понимала, почему его все обожают. Внешними данными он точно не обделён. Илья — смазливый брюнет, спортивного телосложения. Дорогие шмотки, богатый отец в придачу, а ещё Ковалёв отличник и главный активист в гимназии, и капитан нашей сборной по баскетболу. В общем, больше половины девчонок старшей школы давно пускают на него слюни. Он избалован вниманием и явно знает себе цену.

А на дискотеке вышла подстава со мной. Я совершенно не ожидала какого-либо внимания с его стороны. Инга уговорила меня выползти из панциря и остаться на дискотеке.

Наверное, Илья думал, что я сразу же паду к его ногам. Но, когда он меня поцеловал, это было настолько неожиданно и противно, что я перепугалась до остановки сердца. А потом оттолкнула его и убежала в туалет. С тех пор и стала для Ковалёва пустым местом.

А сейчас стало обидно. Ведь я ни разу не говорила ничего плохого в адрес тех парней, которых выбирала Инга. Я принимала её выбор, всегда, хотя мне никто из её кавалеров не нравился. Мне стало обидно не столько за себя, сколько за Тимофея. Может, он далеко не идол школы, а скорее даже наоборот, но общаться с ним мне было легко. Как-то тепло, душевно, уютно. Когда ждёшь каждого сообщения с нетерпением и улыбкой. И поэтому слова Инги задевали, он не заслуживал такого.

— Ян, сорян, — вдруг смягчилась она и, вздохнув, проговорила: — Но Клячик тебе явно не пара.

Я смолчала, хоть и чесался язык сказать, что Джордж Инге тоже не пара, даже внешне. Он огромный, как кит, темнокожий и весь в татуировках, а она маленькая, бледная и хрупкая.

— Я и не собираюсь с ним мутить, мы просто погуляем, — оправдывалась я. — У тебя вон вся параллель пацанов друзья. Ты постоянно с ними переписываешься. Можно и у меня будет друг, хоть один?!

Инга, видимо, чувствовала, что я расстроилась, смотрела с таким сочувствием, будто у меня кто-то умер.

— Переписываюсь, но на свиданки ни с кем не хожу. А у тебя никого не было до этого, поэтому с кем бы ты ни начала тусить, он же тебе по-любому понравится. Я не могу допустить, чтобы тебе понравился Клячик! Кто угодно, но только не он.

— А друг твоего Кирилла в прошлом году?! Это с которым мы в кино вместе ходили и гуляли. Не понравился ведь!

— Ах, этот! «Плесневый»! — засмеялась она, вспомнив мои слова, что от него пахнет плесенью и ржавчиной. — Ну ладно, иди. Теперь я спокойна, ведь даже он круче Клячика!