Весна безумия

Глава 64. Посмотрели на звёзды

Я попросила у Артёма одну из последних фотографий из экспедиции, хотела оставить себе на память о бабушке, которой не помнила и не знала. Другие снимки просто перефотографировала на телефон. Бабушка везде улыбалась, но улыбки были будто приклеенные, глаза смотрели задумчиво. Почему-то я была уверена, что она бы меня не бросила, не отказалась бы от внучки. А иногда накатывало сомнение, а вдруг это не она, и я себе всё придумала, чтобы хоть как-то зацепиться за имена и прошлое.

Сделала ксерокопии карт и маршрутов и показала папе, он сверился со своим намеченным маршрутом и скривился:

— Яна, мы едем в горы всего на пять-шесть дней, а тут только в одну сторону идти полторы недели.

— Давай хоть часть маршрута пройдём, пожалуйста!

— Тут даже нетуристические тропы, кто знает, как там будет. Здесь надо идти через лес, там будет грязно и холодно, здесь по лугам, и, если повезёт, доберёмся до подножия, и сразу же придётся развернуться назад, мы просто не успеем, — папа водил пальцем. — Это ещё если мы идти будем бодренько.

— Пожалуйста! — взмолилась я. — Хоть сколько-нибудь.

И папа, в очередной раз вздохнув, сдался. А мы дружно принялись собирать вещи. У Тима вообще энтузиазма оказалось больше, чем у нас всех вместе взятых. Хоть его и не взяли на соревнования, он недолго расстраивался. И с каким-то маниакальным усердием постоянно разминал и растирал кисть, не расставался с эспандером.

В машине я обратила внимание, как отлично Тим поладил с моим отцом. И если сначала Тим называл папу дядь Серёжа, то сейчас проскальзывало Сергей. Такими темпами скоро папа для Тима превратится в Серёгу. Но они общались легко, без официоза, впрочем, папа и с Ингой неплохо ладил, но по-другому, как-то сдержанно.

Помню, когда Инга заявилась в новом ярком образе с выбритым виском, папа вытаращился на неё и потом добавил:

— Ян, ты это... Если такие же эксперименты решишь на голове провести, предупреди заранее, я запасусь «Корвалолом».

Я не очень любила дальние поездки, но в этот раз с такой компанией даже долгая дорога казалась позитивной. В основном слушали музыку, радио, но, когда въезжали в области, где радио не работало, Тим врубал свою колонку. Папа у меня не фанател от «Драгонсов», называя их «странными мужиками», и, когда в очередной раз они запели, жалостливо простонал:

— Опять эти странные мужики, давайте уже что-нибудь другое послушаем.

— Ок, что ты слушаешь? — у Тима целая карта памяти была забита различными подборками музыки.

— Он слушает музыку для думеров[1], — отозвалась я.

— А по-русски? — хмыкнул папа.

— Вот все эти унылые депрессивные напевы с гитарным перебором и есть музыка для думеров. Хоть ты и блумер[2], — усмехнулась я.

— Вышлите пояснительную бригаду, а то я не знаю, мне сейчас гордиться или оскорбиться?

— Думеры — это поколение, кто родился после девяностых, унылые чуваки, — пояснил Тим. — А блумеры — кто до девяностых родился, наоборот позитивчики.

— Спасибо за просвещение, зумеры, — с улыбкой покосился на Тима папа. — Врубай тогда музыку для думеров. Яна вон в теме, что мне нравится.

— Сейчас. Это в Пашиных подборках нужно искать, он периодически такое слушает, — ковырялся Тим в смартфоне.

— Тот самый Павлик? — хмыкнул папа. — Соня его до сих пор вспоминает.

— Хорошими словами?! — рассмеялся Тим.

— Какими научили, такими и вспоминает.

Пашина музыка папе зашла, но мы с Ингой уже через два часа взвыли от тоски и однообразных заунывных напевов.

— Тим, а давай теперь что-нибудь из моего плейлиста? — Инга протянула смартфон, а я злорадно захихикала. Ведь это было даже хуже, чем музыка для думеров.

После получаса воплей «умирающих девиц» в дуэте с Ингой, взвыли уже папа с Тимом, а когда Алена Швец затянула матерные песни, папа гмыкнул и проговорил:

— Я уже даже начал скучать по странным мужикам. — Папа остановились у ближайшей заправки, и мы сделали привал.

Первую ночь мы провели в машине. Спали мало, потому что выезжали очень рано, папа даже немного доверил руль Тиму. Вторую ночь остановились в придорожном отеле. В комнате вели себя тихо, чтобы выспался наш водитель. Папа вырубился мгновенно. А мы втроём вышли за двор, посмотреть на звёзды. Вытащили из машины пенки, развалились на короткой траве и смотрели на небо. В кромешной темноте звёзды казались такими яркими.

— А в горах они ещё ярче и кажутся ближе, — шёпотом заговорила я.

— Дальше можно не ехать, здесь уже хорошо. Разобьём палатку, разведём костёр, — хмыкнул Тим.

На трассе шумели машины, а мы разговаривали почему-то шёпотом, видимо, боялись спугнуть волшебство момента. Вскоре я начала задрёмывать, но сквозь сон слышала шёпот Инги и проснулась, услышав своё имя:

— Всё, Янку вырубило. Придётся её тут оставить.

— Я бы и сам тут остался, да холодно, и комары жрут, — ворчал Тим и периодически шлёпал себя. — Откуда они взялись так рано?!

— А меня не кусают, Янка как-то сказала, что от меня пахнет бензином, может, поэтому они меня не трогают.

— Чем же пахнет от меня, что они так достали? — раздался новый шлепок со стороны Тима, и он встал. — Я больше не могу!

— У Янчика куча спреев от насекомых в рюкзаке, надо было тебя побрызгать, — Инга тоже встала, голос раздавался надо мной.

— Сейчас дам, но рюкзак в номере, — продирая глаза, тоже приподнялась я. Тим подал мне руку и потянул на себя.

Закинув пенки в машину, мы поднялись к номеру. И, стоя треугольником, переводили взгляды друга на друга. Первой не выдержала нашу игру в гляделки Инга:

— И? Кто закрывал дверь?

— Я, — и тут до меня дошло, чего мы ждали друг от друга. Ключ я благополучно оставила в номере, захлопнув дверь. — Блин, я ключ оставила внутри.

— Я могу влезть через окно, — предложил Тим.

— Не надо! — остановила его я. — Третий этаж, и вдруг оно заперто. Постучим, папа откроет.

Но, сколько мы ни стучали, дверь нам никто не открыл, папа, видимо, крепко уснул.

— На ресепшене пошли спросим, может, запасной есть.

Но самого администратора внизу не оказалось, нашли мы его спящим в маленькой комнатке на раскладушке, за стойкой информации. Но будить не стали.

— Заходи, кто хочешь, бери, что хочешь, — хмыкнула Инга, перебирая ключи от номеров. Запасных не было.

— Может, всё-таки в окно? — не унимался Тим.

— Не надо в окно! — одновременно проговорили мы с Ингой.

— У меня же есть ключи от машины, и диванчик в холле, так что не пропадём, — бодрилась я.

— В машине и палатка есть, — Тим фонтанировал идеями.

— А ещё уже почти час ночи! — зевнула Инга.

В итоге мы пошли спать в машину. Вот папа завтра удивится, когда проснётся. Посмотрели, называется, на звёзды. Я на всякий случай оставила записку на стойке администратора, чтобы предупредили папу, что мы спим в машине.

Он подкалывал нас потом до самого Алтая:

— Как белым людям организовал номер, мягкие кровати, душ перед полевыми условиями. А им, видите ли, погулять захотелось.

[1] Думер(сленг.) -- тот, кто родился с 1993 по 1999 год, представитель «по-настоящему потерянного поколения» Апатичный, депрессивный, склонный к саморазрушению, антисоциальный человек. Так же существуют глумер (просто грустный человек) и блумер (излишне жизнерадостный)

[2] Блумер(сленг.) -- Это оптимистичные миллениалы, которые видят хорошее там, где его нет