Весна отверженных

Глава 9

Старик в оцепенении сидел на деревянном стуле с высокой спинкой, полуприкрыв глаза и безвольно сложив руки на коленях. Он уже почти ничего не чувствовал. Не ощущал того, как саднили его стертые израненные запястья, с которых сняли, наконец, оковы из одрикса. Не чувствовал приятно обволакивающего тело тепла — здесь, в камере на верхнем этаже Башни Успокоения, куда его перевели после оглашения приговора, жарко горел камин. Головокружение и отголоски тупой боли, которая терзала его виски и затылок последние два года, пока он не снимал оков, блокирующих магию, тоже ушли куда-то на второй план. Даже саднящая боль в груди, немилосердно раздирающая легкие, теперь ощущалась не так остро. Скоро все закончится, так или иначе.

Все началось три дня назад, утром, когда он услышал скрежет поворачиваемого в замке ключа. Кто-то собирался войти в его камеру в цокольном этаже Башни Успокоения. Старик удивился. До этого он мог неделями и месяцами не видеть людей. Скудную еду ему приносили и ставили в окошко, прорезанное в двери на уроне пола, так, что ему приходилось каждый раз наклоняться за оловянной миской. В последнее время, когда силы совсем оставили его, старику приходилось опускаться на колени, а то и вставать на четвереньки, чтобы добраться до еды. Подняться на ноги из такого положения было очень трудно. Поэтому иногда, когда старик чувствовал себя совсем без сил, он просто не прикасался к принесенной пище. Тогда тюремщик забирал нетронутую тарелку, чтобы снова поставить ту же самую еду во время следующего приема пищи. Так повторялось раз за разом, пока старик не заставлял себя взять тарелку и либо съесть, либо отважиться выбросить еду, которая к тому времени успевала испортиться.

Раз в месяц старику меняли матрас и подушку, выдавали чистое одеяло, стригли и разрешали помыться. Тогда он мог видеть людей, но им запрещалось с ним разговаривать, как и ему — с ними. Но уже само по себе человеческое общество радовало.

Но сейчас в этом скрежете он почувствовал, что что-то случилось. Дверь широко распахнулась, и в его камеру четким шагом вошли трое. Он прекрасно знал того, кто шел впереди. Это был сэр Джерольф Д’Антильи, приор Вечного Ордена в Трезеньеле. Второй, наверное, один из адъютантов, совсем мальчишка, светловолосый и голубоглазый, скромно держался за спиной приора. Третьим был впустивший их тюремщик.

— Встать! — зло окрикнул стражник заключенного.

Старик с огромным трудом поднялся и хотел было поклониться. Но попытка согнуться в поклоне снова заставила разрываться его легкие, и старик зашелся в жестоком приступе кашля. Приор брезгливо поморщился и закрылся перчаткой. Его младший спутник испуганно отступил на шаг.

Джерольф Д’Антильи дождался, пока узник прекратит кашлять и отдышится, и изящным жестом развернул свиток с подвешенной к нему печатью с гербом ордена.

— Маг Руфус Веллий, именуемый также бродячим магистром! Я здесь для того, чтобы объявить тебе волю высокопочтенного брата Гая Мессора, Великого Магистра Вечного Ордена, который снизошел до того, чтобы решить твою судьбу лично, — нараспев, торжественно произнес приор. — Итак, Руфус Веллий. Волей Вечного Ордена и особым распоряжением Великого Магистра ты приговариваешься к смертной казни через повешение. Приговор будет приведен в исполнение через пятнадцать дней, четвертого элона сего года, на Королевской площади Орбийяра. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит.

Четвертое элона. День Верного Тибо. Его казнь станет частью праздника. Орден придумал для Руфуса Веллия самое страшное унижение, которому только можно было подвергнуть мага — нелепо болтаться в петле перед нарядной ликующей толпой. Губы старика задрожали, но он не мог вымолвить ни слова.

— Понятна ли тебе твоя дальнейшая участь? — спросил приор. Старику показалось, что в тоне, которым он говорил, прозвучал намек на сочувствие.

— Да, сэр, — прохрипел пожилой маг. Голос его не слушался.

— Поскольку заветы Пророка велят нам проявлять милосердие к побежденным врагам нашим и облегчать приговоренным к смерти их последние дни, с тебя снимут оковы и переведут в другую камеру, на один из верхних этажей. Условия там гораздо лучше.

Позже, уже в камере на четвертом этаже Башни Успокоения, Руфус оценил иронию приора Д’Антильи. С чародея действительно сняли кандалы из одрикса, блокирующего магические способности и приносящего сильные мучения, но он уже слишком ослаб, чтобы сотворить даже самое простое заклинание магии духа, чтобы подлечить язвы от одрикса на запястьях. Новая камера действительно была намного светлее, теплее и просторнее, чем та, в которой он провел последние два года. Но пока маг поднимался на четвертый этаж, ему показалось, что легкие готовы выпрыгнуть от кашля. Да и воздух в помещении оказался настолько сухим, что кашлять хотелось постоянно. Предчувствие близкой мучительной смерти на потеху веселящейся толпе и вовсе не давало насладиться даже относительными удобствами.

Руфус впал в апатию и в оцепенение. Уже целых два дня он не делал упражнений, до этого позволявших ему как-то дисциплинировать себя. В голове старика было тоже необычайно пусто, и даже воспоминания, частенько навещавшие его, куда-то исчезли. Его друзья и ученики — все, с кем ему доводилось общаться и даже водить дружбу, внезапно показались ему маленькими и очень далекими.

В дверь камеры два раза гулко ударили. Потом с лязгом откинулась створка, закрывающая окошко для подачи пищи. В этой двери оно было проделано удобно, на уровне груди мага. Чьи-то руки втиснули в окошко плетеную корзину, и по камере Руфуса тут же растекся свежий запах маргалейда.

— Тебе передали Дары Милосердия, маг, — пояснил через дверь охранник. — Забирай и наслаждайся.

Дары Милосердия. Значит, приговор действительно окончательный и обжалованию не подлежит. Магистр Руфус тяжело поднялся со стула, подошел к двери и взял корзину, заботливо накрытую белоснежной полотняной салфеткой. На какой-то миг в старике даже проснулось любопытство. Пожилой магистр поставил корзину на стол и, убрав салфетку, заглянул внутрь.

Внутри оказалась бутылка красного вина с привязанным к ней букетиком маргалейда, свежеиспеченный, еще теплый ржаной хлеб и пол-головки сыра. Но внимание Руфуса привлек небольшой прямоугольный предмет, завернутый в чистое полотно. Он был похож на коробку или на… книгу! Дрожащими руками развернув ткань, старик освободил завернутый в нее том — «Житие Пророка Рикварда» и «Слово Истины», то, что Сестры Милосердия Единого были обязаны принести приговоренному в первую очередь.

Старик вытер непрошенную слезу. Вот уже два года он не держал в руках ни одной книги. Старый магистр нежно прижал том к груди, гладя худыми морщинистыми пальцами обложку и корешок. Наконец, он решился открыть подарок. В «Житии Пророка Рикварда» Руфус Веллий особенно любил одно место — Двенадцатый стих Второй главы. Безутешные отец и мать Пророка, Гаэнбальд и Рикола, горюя об отнятом у них и забранном в рабство единственном сыне, вопрошают Единого, за что он насылает на них все эти беды. В ответ им глас с неба уговаривает родителей Пророка не скорбеть и обещает, что сын их прекратит рабство для всех, и любим будет многими и между многими славен.

Открыв «Житие» в этом месте, Руфус с удивлением обнаружил вложенный листок пергамента. Очень тонкий, он был совершенно незаметен, если не открыть книгу на нужной странице. Словно кто-то был уверен, что маг будет искать в «Житии» именно это место. Листок был исписан мелким аккуратным почерком, очень хорошо известным магистру. «Дорогой учитель!» — гласила записка, — «Я знаю, где ты и что с тобой произошло. Не теряй надежды. В самое ближайшее время за тобой придут мои друзья и помогут тебе бежать. Просто доверься им и делай, как они скажут. Надеюсь, мы в самом скором времени увидимся на свободе. Твой любящий и благодарный ученик Андри Мак Глейс».

Руфус пошатнулся. Потом, тяжело дыша от волнения и то и дело оглядываясь на дверь камеры, не подсматривает ли кто, смял листок и бросил в камин. Новый приступ кашля сотряс пожилого человека, и он прикрыл рот рукой. Почувствовав на пальцах что-то теплое и влажное, маг поднес ладонь к глазам, чтобы в очередной раз за последние полтора месяца увидеть на ней свежую алую кровь.

***

— Ну, что, готовы к штурму цитадели зла? — усмехнулся Рауль Дегремон, глядя на нервно переминающихся с ноги на ногу и потирающих руки магов.

Андри переглянулся со своими спутниками. Высокий и худой Арман Де Грелль улыбался, обнимая за талию подругу и бережно прижимая ее к себе. Глаза его горели азартом. Скайлар, ученица Орсэля, едва достающая до плеча Армана, смотрела на возлюбленного снизу вверх и тоже улыбалась.

— Готовы! — произнесли они чуть ли не хором.

Андри с нескрываемым удовольствием наблюдал за парой:

— Вы только не увлекайтесь. Помните: мы не собираемся на самом деле штурмовать Шато-Де-Солиммар. Наша задача — отвлечь рыцарей. Устроим им фейерверк.

— Устроим, устроим! — расхохотался Арман. — Вот что бы ты без нас делал, Андри? У тебя же из стихийных заклинаний один-единственный огненный шар!

— О, это был бы грандиозный штурм! — засмеялась Скайлар. — Огненный шар, порыв ветра и ледяная стрела! Противники повержены, Андри торжествует!

— Я вложил бы в этот огненный шар всю свою ненависть к Ордену, — то ли в шутку, то ли всерьез заявил Андри. — Должно было бы сработать.

— Кстати, об Ордене, — вставил Арман, хитро взглянув на Рауля. — Твое королевское величество, ты не боишься, что при таком количестве магов поблизости у кого-нибудь из них взыграет Скверна, и он захочет отобрать твой импровизированный престол? Это ведь именно то, чем занимаются маги, если верить Церкви и Ордену!

— Отобрать мою корону? — расхохотался Король Серого двора. — И избавить меня от счетов, от необходимости давать взятки, постоянно думать о том, как выкроить на что-то деньги, которых вечно не хватает… Извольте, я буду только рад!

— Ты какой-то неправильный король! — засмеялась Скайлар. — Правильные короли принимают послов, устраивают балы и пышные праздники! И у них каждый день новый наряд и вкусная еда!

— Ну, вот как все выгорит, так и устроим и бал, и пир сразу. И послов от Ковена примем, — улыбнулся в ответ Рауль. — И танцы будут, и еды сколько захочешь!

Андри посмотрел на друзей, которые рискнули к нему присоединиться и теперь веселились, как дети, вырвавшиеся, наконец, из школы после скучных уроков. Сейчас они все вместе стояли в переулке, готовые устроить шумиху.

Шато-Де-Солиммар, резиденция Вечного Ордена в Орбийяре, столице королевства Трезеньель, изначально располагалась на холме за городскими стенами. Но постепенно город так разроссся, что цитадель оказалась в нежных, но крепких объятиях города. Дома теперь располагались едва ли не вплотную к крепостной стене, всего в каких-нибудь трех десятках ярдов от нее, создавая вокруг замка пустое пространство, по которому в выходные чинно прогуливались горожане.

К Шато-Де-Солиммар выходило десятка полтора улиц и переулков. Самая широкая улица вела к парадным воротам замка. Маги и Король нищих стояли в переулке, который вел к небольшой железной двери в замковой стене, и из которого эта дверь была хорошо видна.

К ним подбежал Миро̇, мальчишка лет двенадцати, которого Король Серого двора отправил разведать обстановку:

— Король, я их видел! — закричал он Раулю. — На стене над самой этой дверью сидит дюжина стрелков. В соседних переулках с двух сторон прячутся по пятеро конных рыцарей.

— Они не боятся там столкнуться? — хмыкнул Король нищих. — Там не такое больше пространство.

— И с десяток пеших, переодетых горожанами, в самом начале этой улицы. На них — одинаковые шляпы, такие синие, с белыми голубиными перьями.

— И тут учли цвета Ордена! — усмехнулся Андри. — Впрочем, рыцари — всегда рыцари.

— Вообще, весь квартал и несколько примыкающих заполнены рыцарями, а на крыше каждого из домов — хотя бы по одному лучнику! — глаза мальчишки были широко распахнуты.

— Смекаете, как они хотят поступить? — спросил Король Серого двора. — Едва вы выйдете на открытое место, в вас тут же начнут стрелять, конники попытаются взять вас в клещи, а любители голубиных шляп отрежут вам путь назад. Поэтому слушайте мою команду: из улицы не высовываться, к двери слишком не приближаться! Когда закончите, оба конца улицы будут для вас закрыты. Единственным выходом будет вон тот переулок, — Рауль махнул рукой, показывая. — Пробирайтесь туда. Там тоже рыцари, но мы их нейтрализуем.

— Карета! Голубая карета выехала из замка! — к ним подбежал второй мальчик, следивший за воротами.

— Маркиза Де Аликер покинула резиденцию Ордена, — сказал Рауль. — Это условный знак. Сейчас начинаем. Ваша задача — продержаться пять минут. Всего пять. Потом мы вас выведем. Не жалейте фейерверков. Пусть у этой грешной двери соберется весь орден! Ну все, я побежал.

Рауль зажег факел, взмахнул им в воздухе, очерчивая круг, и устремился в тот самый переулок, который должен был стать спасением для магов.

— Приступаем! — воскликнул Андри, делая шаг и выбрасывая вперед руки, — Для начала пусть будет щит!

Воздух вокруг чародеев задрожал и поплыл, как будто в жаркий день. Все трое продолжали осторожно двигаться по переулку в сторону стен цитадели.

— А теперь напустим туману, — Андри прошептал заклинание и взмахнул рукой.

Густое серое облако мгновенно заволокло самый верх стены, за зубцами которой прятались готовые выстрелить лучники. Еще два таких же облака упали на соседние крыши, где стрелки тоже держали магов на прицеле. Скайлар восхищенно вздохнула. Со стены и с крыш посыпались крики и проклятия.

— А теперь, мэтр и мэтресса стихийники, ваша очередь, — целитель сделал приглашающий жест. — А я уж приберегу свой огненный шар на десерт.

— Сейчас мы им покажем! — рассмеялась Скайлар, выставляя ладони перед собой.

С кончиков пальцев девушки стремительно сорвались огненные стрелы. Они с грохотом врезались в стену крепости над самой дверью, оставив на камнях черные пятна гари и копоти.

Из крепости и с крыш наугад посыпались стрелы. Несколько из них пробили щит, поставленный целителем, и со свистом пролетели над головами магов. Арман и Скайлар испуганно вскрикнули.

— Подштанники Пророка! — выругался Андри. — У стрел одриксовые наконечники! Надо быть осторожнее, прячьтесь, прижимайтесь к стенам!

— Я не позволю им испортить такое представление! — воскликнул Арман, сплетая заклинание.

Через несколько секунд мощный поток воздуха, который маг сконцентрировал в небольшую сферу, похожую на огненный шар, устремился прямо к двери. Раздался гулкий удар, от которого содрогнулись не только стены цитадели, но и ближайшие дома. Теперь кричали не только со стены, но и с крыш, а из соседних переулков раздался звук поспешных шагов. Арман создал и запустил еще один воздушный кулак.

— Они бегут сюда! — воскликнула Скайлар. — Нас хотят окружить!

— Двигайтесь, не давайте им прицелиться! — закричал Андри. — Нам не так долго осталось держаться!

— Сейчас я их удивлю! — Арман несколькими пассами рук создал над головами магов завихрение воздуха, которое разметало в разные стороны все стрелы, пущенные в них с крыши.

Скайлар вытянула перед собой руки ладонями вперед, и из них вырвалась мощная волна пламени, которая прокатилась по улице и гулко стукнулась в дверь, оставляя на ней потеки оплавленного железа. За ней — вторая и третья.

Несмотря на страшное зрелище, Андри был уверен, что никто из рыцарей не пострадал: он специально попросил друзей перестроить свои заклинания так, чтобы чары не могли ранить или убить людей, и был уверен, что и Арман, и Скайлар именно так и поступили.

Со стороны цитадели снова послышались испуганные вопли. Им вторили азартные возгласы тех, кто бежал к тройке магов из глубины переулка. Андри выглянул из-за угла дома, за которым прятался, чтобы оценить обстановку. Рауль оказался прав: их действительно пытались взять в клещи, но только немного другим способом. Поняв, что выманить магов к самой двери невозможно, и они прекрасно справляются на расстоянии, рыцари решили запереть их прямо в улице. От стен цитадели в их сторону уже двигалась выбравшаяся из соседних переулков конница, а с противоположного конца улицы бежали пешие воины, переодетые горожанами. Они уже не прятали оружие, держа его наготове.

— Коллеги, а не устроить ли нам каток? — обратился целитель к Арману и Скайлар.

— Всегда готов порадовать Орден! — прокричал в ответ старший сын графа Де Грелля. — Многим ему обязан!

— Я займусь конными, ты — пешими! — прокричала в ответ Скайлар. — Андри, командуй!

Несколько стрел просвистело мимо магов, к счастью, снова не попав в цель. Только одна из них слегка оцарапала кожу на шее Армана Де Грелля, а вторая порвала левый рукав Скайлар, не причинив девушке вреда.

— На счет «три» — один… два… три! — сосчитал Андри.

Мостовая с обеих сторон улицы покрылась коркой льда. Не ожидавшие этого противники поскальзывались и валились с ног. Тяжелее всего пришлось верховым: в узком переулке падение одной лошади означало неминуемое столпотворение. Падая, лошадь сразу же сбила с ног еще нескольких. Почти такая же куча-мала образовалась с противоположной стороны, где были пешие. Улица наполнилась криками боли и ярости.

— Итак, захват мы отсрочили, — подвел итог Арман Де Грелль. — А спасаться- то как?

— Если через минуту не появится Король, попытаемся уйти сами. Но, похоже, они нарушили все планы Рауля, — ответил Андри и, взмахнув рукой, выкрикнул заклинание.

Из пальцев мага вырвался огненный шар. Он облетел по дуге отряд конников, упал на мостовую вплотную к заветной двери в стене и оглушительно взорвался. Дверь вздрогнула, отошла от стены и приоткрылась. Вскоре из нее показались встревоженные лица тех, кто должен был защищать ее изнутри.

Скайлар нервно рассмеялась:

— Мы ее открыли! Ну, и паника у них!

— Надо уходить! — закричал Арман. — Они прошли дальше!

— Переулок, похоже, чист! — Андри показал на проход между домами ярдах в десяти впереди.

— Если мы попробуем туда пробраться, нам придется слишком близко подойти к конникам! — покачал головой Арман.

— Бежим! — закричала Скайлар, хватая товарищей за руки.

Под градом стрел маги побежали туда, куда показал Андри, но только для того, чтобы вновь остановиться: прямо из переулка на них надвигалась шумная толпа людей с факелами.

Арман остолбенел, вцепившись в правую руку Андри. С левой стороны то же самое сделала Скайлар.

Толпа нахлынула на магов, окружая, сбивая с толку, не давая сопротивляться и увлекая за собой. Кто-то смеялся, кто-то хлопал их по плечам, кто-то протягивал выпивку. Все вокруг веселились, пели и танцевали.

— Что это такое?! — побледневший Арман постарался перекричать шум толпы.

— Это мастеровые празднуют свой день! — загремел у мага над ухом неожиданно вынырнувший к ним из скопления людей Рауль Дегремон. — Знаете какие-нибудь гимны Верному Гуэ̇льдо, покровителю ремесленников? Нет? Тогда просто танцуйте!

— Скайлар, Арман, отпустите меня и хватайтесь за Короля, — расхохотался Андри, — Надо убрать лед в начале улицы, шествие не пойдет к цитадели!

— Там же солдаты! — воскликнула Скайлар, но руку целителя все же отпустила.

— Никто вас не найдет в такой толпе, — улыбнулся Король Серого двора, подхватывая магов под руки. — И, что, солдаты не люди, что ли? Им тоже выпить дадут. Смотрите, как танцевать: шаг, приставили ногу, шаг другой, приставили ногу, прыжок, поклон и все сначала. И… раз-два! И… раз-два! Прыжок! Поклон! Молодцы!

Друзья Андри последовали за Раулем, Скайлар — заливаясь веселым хохотом, а Арман — вздрагивая от шума, но стараясь в точности повторять все движения. Им обоим такая толпа была непривычна. Юная чародейка под присмотром Орсэля была вынуждена постоянно прятаться, а ее возлюбленный из своих тридцати двух лет двадцать два провел в тюрьме, последние семнадцать из них — в полной изоляции, не видя никого живого. Сердце целителя сжалось, глядя на друзей. На Каэроне у каждого выжившего мага была похожая история.

Андри прошептал заклинание, развеивающее чары льда. Король Нищих был прав: искать их в такой толпе все равно что искать черную кошку в темной комнате. Стрелять по ним тоже не станут, иначе Ордену придется отвечать перед Его Величеством на весьма неудобные вопросы.

Праздничное шествие удалялось, увлекая за собой целителя. Он в последний раз оглянулся на цитадель. Там, где-то внутри, прятались Эсса и Матеос. Андри мысленно пожелал им удачи.

***

Гладиатор стремительно продвигался темными ходами городской клоаки. В одной руке у него был факел, в другой — листок с планом, с которым он то и дело сверялся. Ходы клоаки были такими запутанными, что эньеро уже не раз поблагодарил Единого за то, что его в свое время обучили на телохранителя. Благодаря этому он умел легко читать карты и ориентироваться.

Путешествие было не из приятных: помимо отвратительного запаха и сырости, в клоаке сновали полчища мерзких жирных крыс, которые совершенно не боялись одиноко идущего человека. Только свет факела заставлял тварей держаться подальше.

Та часть городской клоаки, которая находилась под цитаделью Шато-Де-Солиммар, была отгорожена прочной чугунной решеткой, запирающейся на замок. Матеос рассмотрел дверь, хмыкнул, достал из-за спины железный лом и одним точным ударом сбил замок.

Эньеро бросил лом, пинком распахнул дверь — чем небрежнее все это будет выглядеть, тем лучше! — и отправился дальше, отыскивая нужный поворот. Гладиатор искал проход, через который можно было проникнуть в помещения для слуг. Они с Эссой договорились, что там, в условленном месте, девушка оставит ему одежду и оружие. Матеос от всей души надеялся, что девушка угадала с размером.

Подойдя к очередной развилке, эньеро без колебаний свернул направо и сразу понял, что не ошибся. В нос ему ударили ароматы кухни вперемешку с едким запахом отбросов. Гладиатор уткнул лицо в рукав и возблагодарил Единого еще раз — за то, что создал его небрезгливым.

Туннель, которым шел Матеос, начал ощутимо забирать вверх. Впереди забрезжил свет. Эньеро стал двигаться медленнее, то и дело поднося факел к стенам и внимательно рассматривая каменную кладку. В конце концов, он наткнулся на камень, который выглядел так, как будто его не так давно вынимали из стены.

Гладиатор потушил факел и застыл на несколько секунд, привыкая к полутемноте. Когда глаза Матеоса стали видеть достаточно, эньеро без труда расшатал камень и аккуратно вынул его из стены, открывая тайник. Глубоко запустив руку, юноша нащупал в углублении сверток из ткани. Эсса постаралась — рубашка, форменная суконная куртка с вышитой эмблемой ордена на груди, штаны, даже сапоги. Все вещи были аккуратно завернуты в рыцарский плащ. Итак, теперь у него была форма. Это хорошо. Но оружия, похоже, Эссе раздобыть не удалось. Эньеро покачал головой. Ничего, меч он себе найдет и сам. Где хранился арсенал, Матеос знал. Эсса нарисовала ему подробнейший план цитадели.

Эньеро молниеносно переоделся и с сожалением вздохнул — с размером обуви Эсса не угадала. Сапоги оказались тесными, и гладиатор предпочел остаться в своей обуви в надежде, что этого никто не заметит. Свернув собственную одежду и упрятав ее в тайник, Матеос поставил камень на место и продолжил путь.

Через полтора десятка ярдов гладиатор оказался под прямоугольным сточным отверстием в полу кухни. Люк, накрывающий это отверстие, был сделан в виде каменной решетки. Матеос внимательно прислушался: помещение было пустым. Сегодня рыцари должны были отпустить большинство слуг праздновать День Верного Гуэльдо, покровителя труда и ремесла.

Этот праздник в Трезеньеле свято соблюдали. Даже барон Де Шаррак, его бывший хозяин, славившийся своей беспощадностью к слугам, отпускал их в этот день на вторую половину дня. На кухне наверняка оставались дежурные, чтобы подать господам рыцарям ужин, но до вечерней трапезы было еще далеко.

Матеос уперся в решетку и попытался ее сдвинуть. После нескольких усилий она поддалась. Гладиатор отодвинул люк, подтянулся на руках и выбрался в кухню. Поставив решетку на место, эньеро поспешил покинуть помещение, чтобы не возбуждать подозрений. Рыцарям и послушникам на кухне делать было нечего.

Во дворе было шумно и многолюдно. «Вечные», включая даже старших послушников, суетились, как будто чего-то ждали. Матеос поспешил скользнуть в тень, чтобы остаться незамеченным. Мимо него прогрохотала золоченая небесно-голубая карета. Эньеро улыбнулся уголком рта: он успел прямо к условному знаку. Кларис Де Аликер выезжала из цитадели. Как только карета минует ворота, у Матеоса будет пять минут на помощь Эссе.

Не теряя времени, гладиатор устремился к Башне Успокоения. Уже подбегая к ее дверям, Матеос услышал крики, потом гулкий удар в противоположную стену. Андри и его друзья начали штурм. Эньеро невольно содрогнулся: магов было всего трое, а боевых из них — всего два. Но и то, что делали эти двое, весьма впечатляло.

То, что началось, поразило не только Матеоса. Мимо него из башни выскочили несколько рыцарей и побежали в сторону черного хода для слуг. Гладиатор готов был поклясться, что видел на их лицах испуг.

Матеоса заметили. Рыцарь с отличительными знаками лейтенанта схватил его за рукав:

— Бегом к двери! Проклятые маги пробивают нашу защиту!

Первым желанием Матеоса было вывернуться из хватки и убежать, но эньеро овладел собой:

— Я безоружен, сэр! — вытянулся он в струнку. — Позвольте вооружиться, сэр!

Рыцарь-лейтенант отпустил его:

— Бегом в арсенал и живо на стену!

— Слушаюсь, сэр!

Лейтенант побежал дальше, командуя что-то своим спутникам.

От стены послышались крики:

— Все к двери! Держитесь! Взять их живыми или мертвыми!

Гладиатор хмыкнул и проскользнул в башню. Как и следовало ожидать, готовясь ловить опасного преступника Андри Мак Глейса, рыцари оставили в тюремной башне минимальную стражу. А арсенал вообще не охранялся никем.

Матеос забежал в оружейную. Наметанный глаз гладиатора сразу же нашел подходящее оружие — короткий меч. Ножны нашлись тут же. На ходу цепляя их к поясу, эньеро побежал наверх. Эссе удалось передать, что Руфуса Веллия перевели в камеру на четвертом этаже.

Наверху ему навстречу сразу же попался тюремщик:

— Эй, что там, внизу? — встревоженно спросил он. — Стой, а ты кто такой?

Вместо ответа Матеос нанес охраннику короткий удар в челюсть. Этого оказалось достаточно, чтобы тот упал. Гладиатор наклонился над упавшим надзирателем и нажал две точки на его шее. Тюремщик обмяк.

— Отличная работа! — тихо произнес женский голос за спиной у эньеро.

Матеос выпрямился, как разжавшаяся пружина, и ударил в то место, откуда услышал голос, только потом сообразив, что женщина ему знакома. Это была Эсса. Она легко увернулась от удара, видимо, ожидая такой реакции, и рассмеялась:

— Видел бы ты сейчас свое лицо!

Девушка сунула Матеосу в руки моток веревки:

— Свяжи-ка его и сооруди кляп. Запихаем его в камеру вместо магистра. И поспеши.

Сама она наклонилась к бессознательному тюремщику, решительно сняла с его пояса связку ключей и бегом устремилась к камере.

Матеос не стал церемониться с охранником. Он грубо скрутил ему руки за спиной, а другой конец веревки затянул на ногах. Потом взвалил бездыханное тело на плечо и потащил за Эссой.

Девушка тем временем уже открыла дверь в камеру и деловито зашла внутрь. Гладиатор вбежал за ней и увидел бледного и худого старика в грубой тюремной одежде, поднявшегося им навстречу. Его руки были скованы, но это был не одрикс, а обычное железо. Предоставив Эссе самой объясняться с мэтром Руфусом, Матеос бесцеремонно свалил охранника на кровать, оторвал лоскут от простыни и соорудил кляп.

— Мэтр Руфус, — спокойно и даже ласково сказала Эсса, избавляя старика от оков. — Не бойся нас. Мы друзья. Мы вытащим тебя отсюда. Просто делай, как я говорю.

— Я готов, — неожиданно твердо сказал старик и тут же сильно закашлялся.

— Тогда идем, — Девушка увлекла пожилого чародея прочь из камеры.

От слабости и от волнения тот едва держался на ногах. Эньеро подхватил его на руки. Эсса тщательно заперла дверь камеры и с хитрой усмешкой сунула связку в карман.

— Веди, — коротко сказал Матеос, и они устремились на чердак.