Весны не будет

Глава 1. Плохие новости

Мы находились в аду. По-другому нельзя было назвать то, что здесь происходило. Хоть и говорят, что там горят и очень жарко – у меня сложилось другое мнение. Вокруг был сплошной снег, бесконечная (как мне казалось) метель и ловушка. Мы оказались заперты стихией. Зима должна была закончиться ещё несколько недель назад, но что-то пошло не так.

Мы были вынуждены выживать, потому что дороги сюда не ведут. Это богом забытое место… и не только им. Людей здесь тоже нет. Разве что призраки.

Самое ужасное то, что запасов древесины оставалось крайне мало, как и еды. Мы готовились стать одними из них — из призраков, потому что другого пути я не видел.

Питаться приходилось не самой лучшей едой: консервы, замороженное мясо: в общем теми запасами, что остались. Мы думали, что это временно: день, два… неделю – затем придёт тепло. Но после месяца – надежда пропала. Совсем.

Связь с внешним миром отсутствовала. У нас не было возможности позвонить по телефону обычному или мобильному, ведь здесь не ловит мобильная сеть, а стационарного телефона нет и подавно. Это место должно было быть отдыхом, но никак не клеткой.

Температура каждый день стремительно опускалась, периодически давая надежду, поднимаясь на пару градусов, а затем снова падала, демонстрируя новый минус. Каждый день в таких условиях, казался днём сурка. Запертые посреди огромных сугробов – мы пытались искать надежду, которая оставила нас погибать без права на её присутствие. Отметка термометра достигла минус сорока пяти градусов. Окна не пропускали свет из-за наросшего льда, а двери приходилось открывать с трудом, потому что снега становилось всё больше. Я боялся, что в один день мы окажемся погребены и выйти будет невозможно.

Мало мне было проблем с выживанием, как заболела моя дочь – Маша. Ей всего семь и мы застряли здесь вместе с ней. Каждый день я придумываю множество отмазок и успокаиваю её, говоря, что всё будет хорошо... Но, кажется, она стала догадываться, что я вру, но не поддаёт виду.

— Пап, мне холодно, — с лёгкой грустью в голосе произнесла Маша. Она сидела в толстом свитере и читала большую книгу сказок, которая сохранилась в этом в доме. Я потрогал её лоб, он был горячий. Однозначно температура, но сейчас мне с этим ничего не сделать.

— Возьми градусник и померяй температурку, ладно? А я пока разожгу печь, а то в доме прохладно.

— Хорошо, пап… — Она смотрела на меня такими милыми глазками, надеясь, что я помогу ей. Кому-кому, а ребёнку надежду нельзя было терять.

— Потерпи немного, ладно? — обняв её, я ещё посмотрел ей в глаза и отправился к печке.

Возле печки лежала пара поленьев, которых явно не хватало для того, чтобы растопить её. Нужно было идти в дровяник, который находился на улице. «Почему тебе не пришла идея принести их в дом?» — проскользнула в голове мысль. «Теперь придётся выходить на улицу!». Это было необходимо, поэтому собравшись с силами, я оделся и отправился на улицу. Снаружи был ужасный холод, дышать тяжело – мороз обжигал лёгкие при каждом вдохе. Метель завывала так сильно, что под ногами не был слышно хрустящего снега. Лицо пронзало сотнями маленьких иголок, ведь метель совсем не щадит.

Дровяник располагался справа от дома. Добираться до него одно «удовольствие»: в снегу по пояс. Покрытый снегом, он почти не давал надежды на то, что тут что-то может быть. Мне казалось, что стихия просто смеялась надо мной со словами «— Копай, копай! Только так ты сможешь согреться!». Более бредовой мысли, наверное, не могло быть. Стихия разговаривает со мной… конечно! А что дальше? Она начнёт меня слушать? Погода быстро начала портиться: ветер стал гораздо сильнее, намекая, что отсюда пора сваливать, если я не хочу остаться местным снеговиком. Однако я почти был у цели, нужно было сделать последний рывок.

Спустя некоторое время, я добрался до редеющих запасов древесины. Стало грустно с пониманием того, что греться скоро будет нечем. Руки и лицо уже сильно обветрело, ещё немного и я точно превращусь в местную достопримечательность, а если быть точнее, ничем не буду отличаться от того, что вокруг. Поэтому, быстро взяв охапку поленьев, я отправился обратно.

Вернувшись в дом, я увидел, как Маша сидит у окошка и что-то там себе напевает, мелодию не знакомую мне. На заледеневшем окне были видны лишь узоры от мороза и ничего больше. Свет слабо проникал через них, потому что каждый день очищать всю территорию дома от снега – стало невыносимо. Дом не такой уж и большой у нас, но и не маленький и большая его часть находится под снегом.

Закинув сухие поленья в печку и сверху те, что только что принёс — возникла проблема: нечем разжечь. Странно, обычно их всегда в достатке, куда они могли подеваться?

— Маш! А ты не знаешь, где спички?

— Нет, папа, я их не видела… — тяжело вздохнув, ответила Маша. Когда она была ещё младше, то любила прятать спички. Маленькая была совсем…

— М-да, проблема… — тихо ответил себе под нос и принялся искать везде, где они могут быть, ведь должны…

Послышался стук в дверь.

— Это ещё кого принесло?! – удивился я. В округе вроде никого не было, или все вымерли… я думал мы здесь одни.

Открыв дверь, я увидел седовласого мужчину в возрасте примерно уже семидесяти лет и с густой бородой, напоминавшей Деда Мороза: «Вот только Деда-Мороза нам сейчас и не хватало... Лучше бы, дедушка-лето...». Это был Степаныч, человек который знает здесь все тропы. Он очень давно не заходил, я думал, что он уже того…

— Неожиданные гости, однако… — произнёс я с удивлением.

— Так и будем в дверях торчать или ты меня пропустишь? – прохрипел Степаныч.

— Да-да, конечно! Заходи! Я просто очень удивился. — Пройдя в дом и сняв своё старое тяжёлое пальто, он прошёл в гостиную.

— Холодно у тебя тут как-то… — произнёс он, осматриваясь по сторонам.

Я вспомнил! У меня же не затоплена печь! У него по-любому должно быть чем «прикурить».

— Степаныч, совсем вылетело из головы! У тебя найдутся спички?

— Да, этого добра хватает. – Вернувшись к своему пальто, он достал из кармана пару коробков и дал мне.

— У тебя их много?

— Боюсь, они мне не понадобятся уже. – тихонько ответил он.

— Ты курить бросил? Да ладно… столько лет и только сейчас?

— Неважно Сереж, растапливай печку. Я пока подожду тебя за столом. Спустя пару минут печка издавала успокаивающие звуки.

***

— Как давно вы были на отдыхе?

— Что?

— Я спрашиваю: как давно вы ездили куда-нибудь отдыхать?

Меня всегда раздражали эти глупые медики, которые вечно несут какую-то чушь. Чуть заболел ребёнок – «вы не занимаетесь улучшением здоровья…», ага. Только я не джин, чтобы его внезапно исправлять.

Мы с Машей сидели в кабинете врача, потому что она в очередной раз простыла, и кашель уже неделю не проходил.

— Не знаю, давно нигде не были. В основном всё в городе.

— У вас есть дом где ни будь в деревне? Я бы посоветовала вам съездить туда на каникулы.

— Что значит «посоветовали бы»?

— Девочке будет полезно подышать свежим воздухом, вдалеке от городской суеты и вы тоже отдохнёте, а то не слишком здоровым выглядите.

— Слушайте, я сам решу, как выгляжу! Ладно? Вы не против?

— Извините, если вдруг не так сказала, но я действительно считаю, что девочке было бы полезно побыть где-то в деревне.

Я задумался. Есть, конечно, один дом… там от посёлка ничего почти не осталось. Два-три дома в одном и втором посёлке, но там действительно хорошее место. Однако там, скорее всего, поросло пылью и грязью, с тех пор как не стало отца.

— Возможно.

— Что вы сказали?

— Я сказал: возможно, вы и правы. Хороший повод проверить отцовский дом… может там что-то сохранилось интересное.

— Прекрасно. Это будет вам обоим на пользу. — «Да, на пользу…» — подумал я про себя и сразу представил сидящего себя у печки…

***

— На самом деле я думал, что тебя уже нет в живых? – заговорил я вновь. – Столько времени уже прошло…

— Да, я понимаю твоё удивление, в каком-то смысле это так и есть.

— Ты это о чём?

— О том, что мне уже отсюда дороги нет. А у тебя есть шанс. — Хочешь сказать, нам нужно отсюда уходить? — Ты правильно понял. — У меня нет возможности. Даже если бы я и сам решился, но как я пойду с ней? – показывая на комнату, где тихонько занимается своими делами Маша, я хотел указать не невозможность его предложения. — Оглянись! У тебя нет никаких шансов, если здесь останешься! Не будь глупцом!

— Я, конечно, не хочу с тобой спорить, — поднявшись со стула возле печки, я подошёл к окну, — но ты не прав. Это практически нереально, даже если я это и понимаю.

— Что видишь там?

— А?

— В окне. Видно чего? Вот и я о том говорю: там ничего нет. А сколько это ещё продлится? Я не знаю, и ты не знаешь – никто не знает. Не сегодня, так завтра мы все тут передохнём, а по каким причинам – думаю ты и сам понимаешь.

Я понимал, о чём он говорит, но это всё не укладывалось в голове. Такое ощущение, что мы только и делаем, что каждый день ходим по снегам, в метель и пытаемся выжить. Он – возможно, но не мы. Всё, что я понимал – это нереально.

— Нет. Нет, нет и нет. Это всё какой-то бред. Мы не сможем. Может быть, и удалось бы… но с Машей — не вариант.

— Не хочешь спасти себя, спаси свою дочь! Может, ты хотя бы о ней подумаешь?! Скажи мне, если я ошибаюсь? Она приболела, да? — Я удивился. Он не мог этого знать. Откуда?! Я вроде бы не говорил… — Она у тебя не особо активная сегодня, и даже не встречала меня.

— Да, у неё просто немного температура…

— Хочешь сказать, ты сможешь её вылечить?

— Всего на всего температура… с кем не бывает… Денёк другой и всё пройдёт

— Не хочу тебя расстраивать, — поднялся Степаныч из-за стола и посмотрел в сторону выхода, — но хреновый из тебя отец, если ты собираешься и дальше ждать чуда. Она ребёнок, ей нужна надежда.

— Я тоже хочу надеяться! Мне тоже нужна надежда! Однако её у меня нет! Ты заметил?! Мы в аду! Не таком каким его всегда нам описывали, но что это тогда, по-твоему?!

— Обстоятельства – вот что это. И достаточно дерьмовые… для всех нас. Ждёшь чуда? Откуда? За несколько месяцев оно не произошло и не произойдёт сейчас! Хочешь ждать? Жди! Но только не моли бога о пощаде, когда всё окончательно покатится в такую яму — из которой тебе уже точно… — в этот момент погас свет по всему дому, —… не выбраться… Об этом я и говорил.

— Папа... — послышался голос Маши. — Всё хорошо дорогая, я сейчас проверю, что случилось. — Она боялась темноты, поэтому я всегда спал вместе с ней. Так, она была спокойна, а одна могла и не уснуть. Я отправился проверить автоматы, с зажжённой спичкой. Придя в коридор, зажёг другую и затем пощёлкал автоматы, но они не включались. В комоде лежало несколько свечек, которые я по очереди зажёг. Одну, чтобы освещать дом, другую для Маши – в комнату.

Чего я не ожидал, так это отключения света. Хотя… было бы глупо говорить, что я совсем наивен. Интуиция подсказывала, что должно произойти нечто плохое – вот оно: еды почти нет, дров нет, теперь света. Я вернулся к Степанычу, продолжить наш разговор.

— Ты всё ещё сомневаешься в моих словах? А зря. Подумай над этим. А теперь проводи меня. Мне пора уходить.

— Как ты в такую погоду пойдёшь обратно? К ночи обычно всегда усиливается метель…

— Ты за меня не переживай. Я всё равно уже никуда не уйду. Я останусь здесь. Да и стар я, для таких походов.

— Хочешь сказать, ты пришёл меня агитировать бросить это место, а сам остаёшься?!

— Мне не страшно умереть. Я своё уже отжил. А тебе? Чего боишься ты? – Открыв дверь, он собрался уходить. Дом пронзил холод и темнота улицы. Свеча погасла, и теперь я еле различал его силуэт. – Ты не один, — тихонько продолжил он. – Вы поможете друг другу.

Из открытой двери продолжал валить снег и страшно задувать ветер. Степаныч словно растворился.

Я закрыл дверь и направился к Маше в комнату.

— Дедушка Виталя ушёл уже?

— Да дорогая, ушёл.

— Но там же очень холодно снаружи! – она это произнесла расстроенным голосом. Видимо, переживала за него.

— Он справится. – Поспешил её успокоить. Ложась рядом, я поставил свечку на тумбочку, чтобы пока что она освещала комнату.

— Да? Ну… я всё равно за него переживаю!

— Всё будет хорошо, я обещаю. Лучше скажи, как ты себя чувствуешь?

— Вроде… хорошо, не знаю.

Потрогав её лоб, температура ещё держалась. Но надеюсь к утру спадёт и всё будет хорошо.

— Пора уже спать дорогая.

— Да, спать уже хочется. Ну вот и отлично. Тогда давай закрывать глазки и засыпать.

Я потушил свечку, Маша прижалась ко мне. Некоторое время была тишина, я думал, что она уснула.

— Пап…

— Что такое?

— Когда мы вернёмся домой?

— Скоро, скоро вернёмся.

— Но деда Виталя сказал…

— Он пошутил. Не обращай внимания. Скоро всё наладится. Давай спать, и будем разбираться с проблемами постепенно. Ладно?

— Ладно… — тяжело вздохнув, она замолчала. На этот раз, видимо, собиралась спать.

Маша затихла и уже сопела вовсю, а я лежал и думал над словами Степаныча. Почему он именно так сказал, что у него вообще в голове творилось, когда он это говорил? Мысли крутились и крутились бесконечно, пока не послышался стук в дверь.

Взглянув на часы, было уже два часа ночи. Неужели я так долго лежал и думал? Почти три часа…

Снова послышался стук в дверь. От него проснулась Маша.

— Папа?! Это деда Виталя?!

— Да в принципе… а кто ещё?

— Мне страшно…

— Не бойся. Лежи давай, я сейчас схожу.

Я зажёг прикроватную свечку и отправился к двери. Мне было любопытно, кто может прийти среди ночи? Неужели Степаныч?

Открыв дверь, я увидел женщину.