Ветка

Гордон Диксон Ветка

Ветка уже четвёртый час собиралась с духом, чтобы подойти к фактории.

Её тень в апельсиновых лучах огромного послеполуденного солнца уже дотянулась до врытой в землю бревенчатой стены. До приоткрытой двери оставалась всего пара метров. Из чёрной щели доносился хриплый спитой тенор. Видавшее виды горло путало ноты:

Это звучало бы даже неплохо, будь акцент певца хоть наполовину таким австралийским, как баллада о древнем мерзавце из страны кенгуру, бродившем с самодельной пушкой, пока полиция его в конце концов не вздёрнула. Увы, Хэкер Иллионс и на Земле-то не бывал, не то что в Австралии, так что с этим местом на Сол-III его связывали только родители, двадцать лет назад умершие и похороненные здесь, в Мире Джинсона. Даже Ветка, и та знала, как далеко было Хэкеру до Неда Келли и Австралии. Но она не возражала ни против его игры в австралийца, ни против его пьяной дури, ни против его трезвой отваги. Ни против шаткой, но упорной верности Прадеду.

Хэкер пил уже четыре часа, то есть как минимум с тех пор, как Ветка пришла к фактории. Опять она не сможет с ним поговорить.

Тише тени, легче солнечного луча Ветка коснулась неровной стены, прислушиваясь к голосам изнутри и пытаясь найти в себе смелость войти в эту тёмную, шумную, тесную западню, которую её сородичи называли домом. Хэкер там наверняка не один, там будут и другие, хотя бы здешний управляющий, Агент. Наверное, их там много, таких же пьяных, как и Хэкер, но куда хуже него. Мужики будут ловить и хватать её своими лапами. Её затрясло. Не только потому, что она представила себе эти мозолистые ручищи, но и потому, что знала: если её схватят, она сделает им больно! Выхода нет – чтобы её отпустили, придётся их покалечить.

Она опустилась на пятки, раскачиваясь в безмолвном отчаянии. Вот бы Хэкер вышел, тогда ей не придётся заходить. Но за все четыре часа он даже ни разу не выглянул. Наверное, там внутри есть где облегчиться, а значит, он будет там торчать, пока всё не пропьёт или пока его не вышвырнут.

А отряд прибудет уже меньше чем через час.

– Хэкер! – крикнула она. – Выходи!

Но её крик прозвучал не громче шёпота. Даже наедине с Хэкером она не могла говорить в полный голос. Раньше-то ей и незачем было. До встречи с Хэкером она говорила только с Прадедом, а тому вообще не нужны никакие звуки. Но как бы сейчас пригодилось крикнуть по-настоящему, ну хоть разок, как другие люди, к которым и она ведь принадлежала!..

Но напряжённое горло только тихонько свистнуло. Всё, что нужно для крика, было у неё в порядке; только вот разум, столько лет проживший исключительно в обществе Прадеда, не знал, как распорядиться голосовыми связками.

У неё не оставалось ни времени, ни выбора. Ветка подтянула одежду из коры и ремешков. Хэкер всегда настаивал, чтобы она одевалась по-человечески; говорил, что так ей будет безопаснее среди людей. Но ведь поймать её могли только в тесном ящике вроде этого здания! А она не выносила прикосновений мёртвой ткани, в которую кутались люди.

Ветка вдохнула поглубже и нырнула в приоткрытую дверь.

Она скользнула так гибко и стремительно, что добралась до Хэкера прежде, чем на неё обратили внимание. Никто даже не заметил, как она вошла.

Хэкер навалился локтями на полку, которую называли стойкой. Бар тянулся вдоль всей стены. Агент обычно ходил за ним, наполнял стаканы и подавал бутылки. Сейчас он стоял как раз напротив Хэкера. Кроме них, там был только рослый массивный мужик, заросший чёрной бородой.

Он-то первым её и заметил, когда она потянула Хэкера за полу куртки.

– Эй! – басом рявкнул бородач. – Глянь-ка, Хэкер! Только не говори, что это та дикая девчонка, которую вырастили деревья. Сам вижу, что она! Ну чтоб меня! Где ты её прятал?

И, как Ветка и боялась, потянулся к ней. Она отскочила за Хэкера.

– Н-не трожь её!.. – буркнул Хэкер. – Вет... Ветка, беги отсюда. Жди сн-наружи.

– Эй, да погоди! – бородач двинулся за ней. На его поясе болталась кобура с ионным горным буром. Безоружный Хэкер встал у него на пути. – Пусти! Дай поглядеть!

– Не трожь, Берг, – повторил Хэкер. – Я не шучу!

– Ты? – хмыкнул Берг. – Да кто ты такой? Просто хмырь, который полдня тут наливался за мой счёт!

– Пойдём, Хэкер! – шепнула ему на ухо Ветка.

– Ах, так. Ну ладно, – на Хэкера накатила хмельная гордость. – Вот как ты со мной, Берг... Тогда я ухожу. Пошли, Ветка.

Он повернулся и зашагал было к двери, но Берг ухватил его за кожу куртки. Агент, бледный толстяк, с усмешкой опёрся о стойку бара. Вмешиваться он не собирался.

– Э нет, – оскалился Берг. – Никуда ты не идёшь, Хэк. И она тоже никуда не идёт. Будете рыпаться, я вас обоих свяжу. Ждём гостей, ясно?

– Гостей? – Хэкер тупо уставился на бородача.

– А то. Вышел твой депутатский срок, Хэкер, ещё вчера вышел. Вместе с твоим сраным иммунитетом.

Сердце Ветки тревожно бухнуло. Дело было ещё хуже, чем она боялась. Пьяный Хэкер – сам по себе проблема, но если его тут специально держали и поили в ожидании отряда... это уже смертельная опасность.

– Хэкер! – отчаянно шепнула она ему на ухо. – Беги!

А сама скользнула под рукой Берга и встала перед ним лицом к лицу. Тот на секунду замешкался, и тогда она наотмашь хлестнула по этой роже своей лёгкой ладошкой с гибкими, как ростки, пальцами и острыми, как бритвы, ногтями.

– Что за?.. – не понял Берг. Ногти Ветки были такими тонкими и острыми, что он ещё не заметил порезов. – Что, хочешь поиграть?..

Хлынувшая кровь залила ему глаза. Он заорал, выпустил Хэкера и отшатнулся, зажимая лицо руками.

– По глазам целила, тварь? – Берг отнял ладони от лица и увидел, что они все в крови. Он яростно взревел.

– Беги, Хэкер! – отчаянно шепнула Ветка. Уклонилась от удара Берга, выдернула у него из кобуры бур и сунула Хэкеру за пояс. – Беги!

Берг накинулся на неё, но даже если бы кровь не мешала ему смотреть, против неё он всё равно был бы не лучше медведя, напавшего на колибри. Ветка скакала вокруг, а он, как кровавый безумец, безуспешно пытался её достать.

Хэкер наконец-то осознал опасность, слегка протрезвел и теперь отступал к дверям, наводя бур Берга то на него, то на Агента.

– Брось его, Ветка! – на последнем слове его голос сорвался на писк. – Идём!

Ветка ещё разок ускользнула от замаха Берга и тут же очутилась в дверном проёме.

– Назад, Берг! – Хэкер прицелился буром. – Ещё шаг – и я тебя продырявлю!

Берг остановился, шатаясь. На чёрно-багровой маске, в которую превратилось его лицо, блестели оскаленные зубы.

– Ну, вы трупы... – прохрипел он. – Вы оба...

– И не думай, – отрезал Хэкер. – Сам ты труп! Стой на месте! И ты, толстяк! За нами не идти! Ветка!..

Они выскочили из дверей и побежали в лес. Ветка шлёпнула ладонью по первому попавшемуся дереву, и ветви с корнями разошлись перед ними, чтобы снова сплестись за их спинами.

Через несколько километров Хэкер начал задыхаться и сбавил ход. Ветка, которая могла нестись дальше хоть целый день напролёт, пошла рядом. Хэкер сипло хватал ртом воздух.

– Что стряслось? – смог наконец выдавить он и остановился, чтобы вслушаться в шёпот Ветки:

– Отряд, так они говорили. Десять мужчин, трое женщин, все с бурами или лазерами. Говорили, что линчуют тебя.

– Да ну? – прохрипел Хэкер.

От него всё ещё несло алкоголем и страхом, но он уверенно продвигался к трезвости. Ветка, которая любила Хэкера даже сильнее, чем Прадеда, давно изучила все его запахи. Он тяжело опустился на землю, прислонился к дереву и кивком предложил присесть и ей.

– Посидим и подумаем, – сказал он. – От слепого бегства мало толку. Где они сейчас?

Ветка, уже успевшая присесть на корточки, снова поднялась и подошла к дереву за его спиной. Развела руки как можно шире, обняла ствол, прижалась щекой к родной шершавой коре, зажмурилась и потянулась мыслями к сердцевине. Её сознание погрузилось в многокилометровую сеть корней, разбежалось по бессчётному потомству Прадеда, добралось до самых меньших братьев – люди говорили, что те напоминают земное растение «трава». Меньше чем в сорока минутах ходьбы отсюда многие из этих меньших братьев сейчас чувствовали на себе стальные гусеницы людских машин, рвущие их на части и перемалывающие с землёй.

– Тише, братцы, потерпите... – попыталась она их утешить. В отличие от земных зверей, людей и самой Ветки, они не чувствовали боли, но по-своему осознавали чудовищную неправильность того, что их так бессмысленно и бесполезно уничтожают. Гибнущие горевали о том, что родились только затем, чтобы пропасть, а в глубинах Мира Джинсона им эхом вторил Прадед. Он страдал от опустошения, которое творили пришельцы.

– Тише, Прадед, успокойся... – Но Прадед не ответил. Ветка отпустила ствол, открыла глаза и вернулась к Хэкеру.

– Они на транспортёрах, – сказала она. Через траву и глядящие сверху деревья она рассмотрела всё лучше, чем собственными глазами. – Сначала восемь человек вышли пешком. Потом их догнали на транспортёрах остальные пятеро. Если мы останемся на месте, они будут здесь через полчаса, а по пути убьют много деревьев и других детей Прадеда.

– Значит, надо идти к Высоким Скалам, – решил Хэкер. Его скуластое небритое лицо осунулось, лоб пересекла вертикальная морщина. – Машины там не пройдут, им придётся загонять меня пешком; так от них будет меньше вреда. Да и в горах меня не найдут ни за неделю, ни за месяц. На самом-то деле им нужна ты – чтобы узнать, где кроется Прадед, но пока я жив, они не посмеют... К счастью, законы тут ещё действуют, и местные, и межпланетные. О, кстати... – Он достал из нагрудного кармана исписанную бумажку и протянул Ветке. – Я был в Столице и попросил Генерального губернатора затребовать из Межпланетного бюро эксперта по экологии с расширенными полномочиями. Вот его имя.

Ветка снова присела и развернула листок. Она ужасно гордилась тем, что умела читать и вообще научилась разным вещам. Хэкер привёз ей настоящую учебную машину. Но эта бледно-синяя надпись почти совсем расплылась от пота.

– Джон... Стоун, – наконец прочитала она вслух.

– Он самый. Я провернул всё скрытно. Он должен был прибыть ещё позавчера и идти сюда с юга для встречи со мной. Думаю, что завтра он уже будет здесь. Он о тебе знает. Найди его, покажи эту бумагу и расскажи обо всём, что тут творится. А я пока повожу эту шайку вокруг Высоких Скал, а затем пойду к Красным Ключам. Встретимся там завтра в это же время и подождём погоню.

– Но ведь вас и тогда будет только двое! – возразила Ветка.

– Не бойся, – Хэкер похлопал её по коре на плече и поднялся на ноги. – Он из Межпланетного бюро, вроде полицейского. При нём они не решатся ни на какие штучки. Когда в Бюро всё узнают, уже никто не посмеет жечь тут лес ради ещё одного клочка поля.

– Но он же снова улетит... – Ветка тоже поднялась.

– Только после того, как изменит местные законы и навсегда запретит эти дела. Иди на юг, Ветка, найди его и оставайся с ним. Те, кто гонятся за мной, с радостью схватят и тебя, если только найдут.

Хэкер ещё раз потрепал её по плечу, повернулся и скрылся за деревьями. По лесу он ходил быстрее всех, кроме Ветки.

Она осталась смотреть ему вслед, ничего иного так не желая, как пойти вместе с ним. Но Хэкер, конечно, был прав. Если этот инопланетник Джон Стоун сейчас важнее всего, значит, надо найти его любой ценой. Да и нависшее над округой ощущение несчастья не давало ей покоя. Ветка упала лицом вниз, обнимая землю раскинутыми руками.

– Прадед! – беззвучно крикнула она. С ним можно было разговаривать напрямую, без помощи его детей. Но он не ответил. – Прадед, почему ты молчишь? – В её душу закрался страх. – Что случилось? Куда ты пропал?

– Успокойся, шустрая сестрёнка, – накатила на неё медленная тяжёлая мысль Прадеда. – Я тут, я никуда не делся.

– Я испугалась, что люди нашли тебя там, под землёй, и повредили! Или даже убили...

– Ну тише, тише, шустрая сестрёнка. Я просто очень устал от этих людей и скоро, наверное, усну. Не знаю, проснусь ли я снова, не знаю. Но не думай, будто меня можно убить. Вряд ли кого-нибудь вообще можно убить – разве что изменить на время, приглушить, но мир всё равно потом всех вспомнит и разбудит, чтобы слова опять зазвучали. У меня не одно тело, как у людей. Я могу быть и корнем, и веткой, и цветком. И я всегда слышу тебя, мой маленький побег, даже когда не отвечаю.

Из глаз Ветки хлынули слёзы, впитываясь в землю, в которую она уткнулась носом.

– Ничего ты не понимаешь! – всхлипнула она. – Ты можешь умереть. Тебя могут убить. А ты не понимаешь! Ты думаешь, что это всё равно что уснуть!

– Всё я понимаю! – ответил Прадед. – Уж побольше, чем маленький побег, который бегает тут всего несколько мгновений. Я видел, как вздымаются и рассыпаются горные цепи! Как я могу умереть, если я куда больше, чем тот клубок корней, который люди могут найти и уничтожить? Пускай себе уничтожают – я останусь в каждом растении этой планеты... и в одном маленьком побеге тоже. Если и это всё сгинет, я останусь в земле и камнях, из которых сложена эта планета, и в других планетах, и во всей вселенной. Здесь я научился говорить со всеми растениями, от громадных до крошечных. Тем временем на другой планете, столь отдалённой, что даже мне её не разглядеть, люди научились говорить друг с другом. И вот теперь я говорю с тобой. Думаешь, у нас бы это вышло, если бы мы не были частями одного целого?

– Но для меня-то ты просто умрёшь! – зарыдала Ветка. – А я без тебя не могу! Не могу, и всё!

– Что тут сказать, шустрая сестрёнка? Если ты поверишь в то, что я умер, тогда я и правда умру. А если поймёшь, что никто не умирает, я останусь жить. Ты всегда будешь чувствовать меня, но только если не станешь попусту переживать.

– Так что же ты ничего не делаешь? Ты же можешь что угодно! Ты меня вырастил, когда я была совсем маленькая, совсем одна! Я даже не помню своих родителей. У меня был только ты! Ты спас меня, заботился и воспитывал. А теперь ты хочешь просто уйти, да ещё запрещаешь мне горевать о тебе. Зачем ты сдаёшься? Ты же можешь разломить под ними землю и утопить всех в кипящей лаве. Можешь высушить реки и оставить их без воды. Можешь засыпать их ядовитыми семенами! А ты ничего не делаешь, просто лежишь и ждёшь, когда они придут и убьют тебя!

– Это всё было бы без толку, – ответил Прадед. – Маленькому побегу, который бегал всего несколько мгновений, трудно это понять, но мир так не растёт. Путь, выложенный убийством и насилием, ведёт только к смерти и забвению. И я бы тоже пришёл к этому. Ты же не хочешь, чтобы я заболел и перестал расти, а, маленький побег?

– Всё, что угодно, лучше, чем совсем умереть!

– Ты опять думаешь не мыслями... Как я тебя развеселю, если ты хочешь грустить? Пока ты росла вдали от своих, я потратил немало наших братьев и сестёр, от крошечных до громадных, чтобы позаботиться о тебе, чтобы ты была счастлива и могла бегать в этом мире. А теперь ты несчастна, и я, знающий о мире так много, должен ещё многому научиться, потому что не представляю, что тут поделать. Оставь себе своё горе, если не можешь иначе. Я навсегда останусь с тобой, даже если ты в это и не поверишь.

Ветка почувствовала, что Прадед отвлёкся на что-то другое. Она полежала ещё немножко, глотая слёзы и разделяя с землёй своё одиночество, но когда слёзы высохли, Ветка вспомнила о поручении Хэкера. Она нехотя встала и побежала на юг; ветер стёр с её лица остатки слёз.

Постепенно музыка движения растопила ледяной узел страха и боли у неё в животе. Если Хэкер не ошибся насчёт этого Джона Стоуна, то всё ещё может обойтись. Тут Ветка вспомнила, что неплохо бы глянуть и на преследователей, и свернула к фактории.

Она встала на опушке. На поляне вокруг дома было тесно от машин и людей. Ветка не боялась: мало кто видел и слышал так хорошо, как она, и вдобавок кусты и ветви укрывали её от чужих взглядов.

Она стояла достаточно близко, чтобы слышать голоса. Похоже, что один из транспортёров порвал гусеницу. Несколько человек возились с ним, раскатав гусеницу по земле, как стальной браслет, остальные яростно спорили в лучах заходящего солнца.

– ...сука! – рявкнул Берг. Это о ней. Кровь уже остановилась, но его лоб и скулы украшали свежие красные шрамы. – Когда мы их возьмём, я сначала повешу её, а Хэкера уже после!

– Обойдёшься! – отрезала одна из женщин, высокая, худощавая, среднего возраста, одетая в короткую бронзово-коричневую куртку и кожаные штаны; на поясе у неё висела чёрная кобура с лазером. – Не раньше, чем они нам кое-что расскажут. Первым делом надо убить этого чёртового Прадеда. А её, пожалуй, отдадим в какую-нибудь приличную семью.

– Ещё чего!.. – крикнул Берг. Он вопил бы и дальше, но его перебила другая женщина – коренастая, в когда-то белом плаще до колен, юбке и тяжёлых ботинках. Оружия она, кажется, не носила, но говорила ещё резче и злее:

– Заткнись, Берг, пока ты не ляпнул чего-нибудь лишнего! У порядочных фермеров свои виды на эту девчонку. Пускай она и дикарка, а всё-таки человек. Если её как следует воспитать, из неё ещё выйдет приличная женщина. В твои лапы она не попадёт. Это мы, женщины, вытрясем из неё, где кроется этот дьявольский Прадед!

– Если сумеете... – буркнул Берг.

От смеха женщины Ветку пробрала дрожь.

– У нас даже ты заговоришь, – ответила она. – Что нам какой-то ребёнок?

Ветка попятилась и не останавливалась, пока люди и машины совсем не пропали из виду. Всё, что надо, она узнала. Погоня задержалась, так что Хэкер успеет спокойно добраться до Высоких Скал, а там по валунам и осыпям машины не пройдут. Она и раньше в этом почти не сомневалась, а теперь стала полностью уверена.

Ветка снова побежала на юг, навстречу Джону Стоуну. Солнце скрылось за деревьями и легло на горизонт.

Разгорячённая бегом, она чувствовала, как тают внутри льдинки, собравшиеся из-за подслушанных слов. Она от них убежала, никто её не поймает, никто не сделает ей ничего страшного, никто не заставит её выдать место, где скрыто подземное тело Прадеда.

Солнце зашло, взошла крупная белая полная луна. В лунном свете Ветка видела так же хорошо, как и в солнечном, только всё вокруг стало волшебным, серебристо-серым, лишённым привычных дневных цветов. Кусты и деревья расступались перед ней, меньшие братья растопыривали листочки, стелясь под ноги мягкой дорожкой. Ветка неслась по коридору теней и лунного света, почти не касаясь земли, нисколько не уставая, быстрее, ещё быстрее. Земля, кусты, деревья и лунный свет слились в чудной безмолвной мелодии, которая подхватила и понесла её. В мире не осталось ничего, кроме бега, леса и луны. На мгновение она снова стала маленьким побегом, позабыла о Прадеде, Хэкере и погоне, будто их никогда и не бывало. Она танцевала с миром бесконечный чёрно-белый танец, только вдвоём – и больше никого, навсегда.

Луна поднялась высоко – на фоне украшенного звёздами небесного ночного колпака она оказалась не такой уж большой – а Ветка всё бежала. Её сознание, настроенное в унисон с братьями и сёстрами, ощутило приближение нужного ей человека. Древесный коридор, по которому она неслась, изогнулся, указывая путь. Вскоре Ветка увидела жёлтый мерцающий огонёк, почувствовала запахи человека, зверя и горящих мёртвых ветвей.

Вот, значит, и он. Встал на ночь лагерем на полянке с ручейком, который Ветка перескочила бы без труда. Ручеёк огибал замшелый валун и скрывался в лесу. На берегу горел костёр. Глядящий в огонь гладко выбритый человек в тёмной одежде застыл, как утёс. Поодаль стоял крупный зверь, которого люди называли конём. Он то ли услышал, то ли учуял Ветку, повернул к ней голову и фыркнул.

Человек шевельнулся, посмотрел на коня и перевёл взгляд на Ветку.

– Здравствуй, – сказал он. – Посиди со мной.

Он глядел прямо на неё, но Ветку это не обмануло. Он не мог её видеть. Она ещё не вышла из тени деревьев в четырёх метрах от него, а он же только что смотрел в огонь. Он просто полагался на чутьё зверя.

– Ты Джон Стоун? – спросила она, позабыв, что разобрать её шёпот с такого расстояния мог только Хэкер.

– Да, – ответил он, к её удивлению. – А ты Ветка?

Поражённая, она вышла на свет:

– Откуда ты знаешь?

Он рассмеялся. Голос у него был глубокий и звучный, но звучал по-дружески.

– Здесь только двое людей знают, как меня зовут, – ответил он. – Мужчина по имени Хэкер Иллионс и девочка Ветка. Ты больше похожа на неё, чем на него.

Ветка подошла поближе и всмотрелась в его приятное вытянутое лицо. Густые волосы, подстриженные не слишком длинно, глаза синие, как отражение безоблачного неба в воде. Он по-прежнему не шевелился. Конь за его спиной снова фыркнул и переступил с ноги на ногу.

– Ты почему так сидишь? – спросила Ветка. – Ты что-то скрываешь от меня?

Джон Стоун покачал головой.

– Не хочу тебя пугать, – сказал он. – Хэкер Иллионс предупреждал, чтобы я не делал резких движений и не пытался тебя потрогать. Если я встану, ты не испугаешься?

– Конечно, нет!

Но она ошиблась. Когда он поднялся, Ветка невольно отступила на шаг. Таких больших и мощных людей она ещё никогда не встречала и даже не думала, что такие бывают.

Стоящий Джон Стоун возвышался надо всем: над ней, над костром, над валуном и даже над конём, который ещё миг назад казался ей таким огромным. Её сердце заколотилось, как будто она всё ещё бежала, но тут она поняла, что он просто стоит и ждёт. Ветка не ощущала в нём ни зла, ни ненависти, не то что в Берге, бармене, женщинах из погони или других таких людях. Она успокоилась и почувствовала себя неловко. Перескочила через ручеёк и встала перед ним.

– И вовсе я не боюсь! – заявила она. – Всё, можешь опять садиться.

Она легко уселась, скрестив ноги, а он опустился, как оползень. Даже теперь он значительно превосходил её ростом, но это превосходство успокаивало. Ветка чувствовала себя, словно в тени одного из высоких раскидистых братьев.

– Мой конь тебе не мешает? – спросил Джон Стоун.

Она присмотрелась к зверю и потянула носом воздух.

– У него железо на ногах, как у машин, которые давят и рвут меньших, – сказала она.

– Верно, – кивнул Стоун, – но он за это не в ответе. Ты ему нравишься.

Это была правда. Зверь тянулся к ней огромной головой, будто хотел её потрогать. Ветка смягчилась, протянула к нему руку, думая о всяких хороших вещах, и зверь успокоился.

– А где Хэкер Иллионс? – спросил Стоун.

Страх снова обрушился на неё.

– В Высоких Скалах, – сказала она. – За ним гонятся.

Ветка обо всём ему рассказала, стараясь говорить понятно. До сих пор только Хэкеру удавалось понимать не только её слова, но и их смысл, но Джон Стоун выглядел искренне сочувствующим и встревоженным.

– Сколько отсюда до Красных Ключей? – спросил он, когда она договорила. – Когда мы туда доберёмся?

– Человеку туда идти шесть часов.

– Значит, если мы выйдем на рассвете, то окажемся там одновременно с Хэкером?

– Да, – согласилась Ветка, – но лучше бы нам отправиться прямо сейчас и подождать его там.

Стоун посмотрел на луну и окружавший их лес.

– В темноте я буду идти очень медленно, – сказал он. – Хэкер говорил, что ты не любишь плестись. К тому же мне нужно ещё о многом тебя расспросить, а у костра говорить легче, чем верхом. Не бойся. Мы наверняка успеем.

Последние слова прозвучали так надёжно и уверенно, как будто их сказал Прадед. Ветка уселась на место, немного успокоившись, но ещё не до конца веря Стоуну.

– Ты давно ела? – спросил он. – Или наша еда тебе не нравится?

Он улыбнулся, и Ветка задумалась, не насмехается ли он над ней.

– Конечно, я ем человеческие продукты, – сказала она. – Мы с Хэкером часто едим вместе. Я могу обойтись и без вашей еды, но она мне не вредит.

Стоун так серьёзно кивнул, что Ветка даже встревожилась, не слышит ли он и то, чего она не говорит вслух.

По правде говоря, Прадед, несмотря на всю свою мудрость, так и не понял, что же люди называют вкусом. Фрукты, орехи и всякая зелень, которыми Прадед кормил её с детства, были сытными и полезными, но человеческая еда, которой угощал её Хэкер, оказалась куда интереснее для языка.

Джон принялся открывать упаковки и готовить поздний ужин, одновременно расспрашивая Ветку. Она отвечала, как могла, но даже такому необычному человеку, как Джон, понять её рассказы было непросто.

Родителей Ветка не помнила. Только со слов Прадеда она знала, что те чем-то заразились и умерли. Она тогда ещё не умела толком ходить, но как-то сумела выбраться из хибары, и тут её сознание соприкоснулось с мыслями Прадеда. В таком возрасте дети ещё не знают о невозможном, так что Ветка услышала, поняла и доверилась ему.

Прадед завёл её глубоко в лес, подальше от домов и выжженных под поля просек; деревья и ветви укрывали её от дождя и ветра, а за едой достаточно было протянуть руку. Так она и росла вдали от родительского дома.

Однажды Ветка всё же пришла туда и под зелёным покровом ползучих растений нашла побелевшие кости; Прадед посоветовал не трогать их. Ветка, которая всё равно не чувствовала никакой связи с этими умершими, так и поступила. Больше она сюда не возвращалась.

С Хэкером вышло совсем иначе. Ветка наткнулась на него три года назад, когда Прадед уже звал её мелким побегом. Хэкер был в ту пору сборщиком, как и те, кто его теперь преследовали.

Подобно фермерам, неустанно пашущим, навозящим и пропалывающим вырванные у природы поля, сборщики тоже жили с земли, но дольше пары лет нигде не задерживались.

Первая волна поселенцев заняла почти все пахотные земли на единственном континенте Мира Джинсона. Прибывшим следом достались только бедные участки – тонкая корочка почвы, заросшая потомством Прадеда (о котором тогда ещё никто и не подозревал), а под ней – сплошной камень. Не слишком плодородные места, даже если их выжечь. Пепел на время удобрял поля, но после пары урожаев почва истощалась окончательно. Сборщиков это не заботило; они просто отходили подальше и выжигали очередной участок.

Три года назад, как раз перед весенним сезоном дождей, Хэкер пришёл в те места, где жила Ветка. Тогда было самое время пустить пал: ливни вымоют из пепла азотно-фосфорные соединения и пропитают ими землю. Однако дни шли за днями, а Хэкер ничего не делал. Затем наступило лето, и начинать стало уже поздно. Ветка крутилась вокруг его лагеря, постепенно подходя всё ближе, не в силах оторваться от странного сборщика, который вёл себя совсем не как другие. Он рвал плоды и орехи, которые Прадед растил для Ветки, и больше ничего не трогал. Непонятно!

Причину она узнала только гораздо позже. Хэкер был пьяницей. Ничего особенного, все сборщики пили. Но однажды, только что продав очередной урожай, он крупно выиграл в карты, а когда протрезвел, совершил импульсивный поступок, за который потом не раз себя благодарил: по совету надёжного банкира положил всю кучу денег на депозит, оставив себе ровно столько, чтобы уйти в горы и распахать очередное поле.

Собираясь в путь, Хэкер как следует запасся выпивкой. Добравшись до места и разбив лагерь, он не взялся сразу же за работу, а решил немного передохнуть и отдать должное содержимому бутылок.

Оказалось, что в лесной глуши ему не требовалось набираться так, как он привык в объятиях цивилизации. Хватало глотка-другого, чтобы мир приятно затуманился и заколыхался. Да и что с того, если в этом году он не заработает ни гроша? На счету у него ещё полно денег!

Так оно и пошло. Хэкер начал понемногу меняться. В одиночестве среди природы он пил всё меньше и меньше – тут ему не требовалось восставать против бездушных, безжалостных социальных ограничений. Наблюдательностью он не отличался, но постепенно начал замечать, как изо дня в день лес отвечает на неторопливую смену сезонов. Сплошной зелёный полог распался для него на множество ветвей, цветов и листьев, непохожих друг на друга. Когда через два года Хэкеру всё же пришлось снова взяться за работу, он просто не смог сжечь то место, в котором провёл столько счастливых дней. Тогда он вырубил на деревьях метки, чтобы другие сборщики сюда не совались, и перебрался подальше.

Но и другой участок оказался таким же родным, так что Хэкер и его не смог уничтожить. Он перешёл опять, на этот раз – на территорию Ветки, где и привлёк её своими странностями.

За месяцы наблюдений Ветка утратила всякую осторожность и неуверенность, так что однажды она просто зашла в лагерь Хэкера, встала прямо перед ним и прошептала:

– Кто ты такой?

Хэкер поперхнулся и вытаращил глаза.

– Господи, девочка! – наконец выдавил он из себя. – Тебе никто не говорил, что не годится так бегать голой?

И это стало только первым из разногласий, которые им пришлось разрешить. Ветка знала, и что такое одежда, и что другие люди её носят, но ей просто не нравилось чувствовать её на своём теле. Вообще-то она много чего знала. Прадед хотел, чтобы Ветка получше изучила свой вид, так что она наблюдала за работой людей, слушала их разговоры и постоянно пробовала говорить вслух сама.

Этим чисто людским навыкам Ветка училась по желанию Прадеда, но вместе с тем она осваивала и другие умения, невыразимые словами, принадлежавшие не её сородичам, а здешним местам. Да и людское часто доходило до неё не по-человечески, ведь Прадед человеком не был и мыслил иначе.

Именно так вышло и с одеждой: он знал, что люди ею пользуются, но сама эта идея была ему совершенно чужда. Заставлять кого-то что-то делать он тоже не любил, так что когда Ветка от одежды решительно отказалась, Прадед просто научил её регулировать температуру тела и оставил в покое. Точно так же он позволил ей оставаться собой и во всяких других случаях, так что Ветка выросла во многом непохожей на сородичей.

Так что знакомство Ветки с Хэкером напоминало встречу представителей двух разных рас, связанных только языком и кое-каким житейским опытом.

Разделявшие их различия заворожили их обоих, и с той самой первой встречи они почувствовали себя близкими друзьями.

– Но теперь ты уже носишь одежду, – заметил Джон Стоун, разглядывая куски мягкой коры на её теле.

– Это Хэкер придумал. Здорово, правда? Кора мне не мешает – ведь совсем недавно она была живой и настоящей. Поначалу она мне натирала, но я сделала свою кожу не такой чувствительной.

Стоун кивнул, блеснув светлыми волосами при свете костра.

– А ещё он сумел войти в руководство планеты и вызвать меня сюда. Ну и почему же его избиратели теперь хотят его убить?

– Он раздобыл учебную машину и многому меня научил, – ответила Ветка, – но и сам немало узнал, о Прадеде и обо всём. Хэкер не умеет с ним говорить, но знает, что он здесь.

– В городе Прадеда считают простым суеверием, – вставил Стоун.

– Хэкеру всегда было плевать на городских. Сборщики знают о Прадеде. Именно поэтому они хотят его найти и убить, а заодно и Хэкера.

– Ну и зачем же? – терпеливо повторил Стоун.

– Два года назад Хэкер решил выдвинуться на место в Совете, – сказала Ветка. – Поначалу сборщики его поддержали, многим хотелось иметь там кого-нибудь из своих, так что он прошёл единогласно. Но, оказавшись в парламенте, Хэкер начал говорить о Прадеде и призывать к запрету жечь леса. Тогда сборщики его возненавидели, ведь городские начали над ними смеяться, да и отказываться от выжигания никому не хотелось. Пока Хэкер оставался депутатом, он был под защитой закона, но вчера его двухлетний срок закончился. Я боюсь, что никто за него больше не заступится.

– Не бойся, – сказал Джон, увидев, что девочка дрожит от тревоги и отчаяния. – На других планетах найдутся люди, которые заступятся и за него, и за Прадеда. Ну вот хотя бы я. Обещаю тебе, ничего с ними не сделают.

Но Ветка раскачивалась, не желая успокоиться – ей казалось, что тогда-то и случится всё самое страшное.

Они встали до восхода, проспав всего часа четыре. Джон собрал вещи, оседлал коня, и они двинулись к Красным Ключам.

На полпути их нагнал рассвет. При свете конь пошёл быстрее, но Ветка даже не обратила на это внимания; хотя поначалу медленный шаг выводил её из себя, теперь она полностью положилась на Стоуна. Его дух оказался под стать его исполинскому телу – такой большой, что Ветка не могла охватить его, хотя без умолку засыпала его вопросами, а тот охотно отвечал.

– Так кто ты такой?

– Я эколог.

– Ну да, а кто это?

– Это что-то вроде советника, – ответил Джон. – Советник планетарных правительств на новых мирах.

– А Хэкер говорил, что ты вроде полицейского.

– Можно и так сказать.

– Но я всё равно не понимаю, кто ты такой!

– А ты? Кто ты сама?

Вопрос застал её врасплох.

– Я Ветка, – сказала она. – Мелкий побег... Человек, – добавила она после минутного раздумья. – Девочка... – и замолчала снова.

– Вот видишь? Никто не является только кем-то или чем-то одним. Именно поэтому мы должны быть очень осторожны, стараться ничего и нигде не изменять, пока не узнаем точно, как наши действия отразятся на мире, а в конечном итоге и на нас самих.

– Ты говоришь, как Прадед, – сказала Ветка. – Только он не хочет защищаться даже тогда, когда ему и его детям явно вредят – например, жгут леса.

– Похоже, что он очень мудрый.

– Конечно, мудрый! Только он не прав.

Стоун взглянул на неё, бегущую рядом с конём. Ему приходилось склонять голову, чтобы слышать её лёгкий шёпот.

– Ты в этом уверена? – спросил он.

Ветка открыла рот и молча закрыла его. Она бежала, глядя перед собой, не в силах ответить.

– Всё, что не умирает – растёт, – сказал Джон. – Всё, что растёт – меняется. Прадед растёт и меняется. И ты тоже, Ветка.

Она не хотела этого слышать. Твердила себе, что слушать тут нечего.

До Красных Ключей они добрались к полудню. Это название пошло от водопадика, стекавшего с отвесной скалы в мелкое озерцо с ржаво-красным дном. Вода явственно отдавала железным привкусом.

Хэкер уже дожидался их на камне у берега.

– Самое время, – кивнул он им. – Ещё пара минут, и мне пришлось бы уходить. Слышите? – он махнул в сторону леса на дальнем берегу озера.

Ветке даже не понадобилась помощь детей Прадеда, чтобы услышать, как трещит подлесок под ногами близящихся людей.

– Беги, Хэкер! – шепнула она.

– Ну нет.

– Нет, – подтвердил всё ещё не спешившийся Стоун. – Обождём их тут и обсудим кое-что.

Они стояли и молча прислушивались к нарастающему шуму, пока на опушке не показался отряд из десяти мужчин и троих женщин. При виде Хэкера, Ветки и сидевшего в седле Стоуна они замерли, как вкопанные.

– Кого-то ищете? – любезно поинтересовался Хэкер.

– Сам знаешь, кого, – буркнул Берг. Вытащил из-за пояса ионный бур и двинулся к ним. – Сейчас мы с тобой разберёмся, Хэкер. С тобой, с девчонкой и с этим хмырём, кто он там такой ни есть.

Остальные двинулись следом за ним.

– Стойте, – гулко сказал Джон Стоун. Все невольно посмотрели на него. – Стойте! – повторил он, неторопливо спешиваясь.

Он медленно и неудержимо вознёсся на стременах, перекинул ногу через круп и утвердился на земле. Отряд снова замер, а Стоун объявил:

– Я эколог Межпланетного Правительства. Направлен сюда для расследования возможного злоупотребления природными ресурсами. Я наделён обширными полномочиями – в частности, правом призвать любого жителя этой планеты для дачи показаний по вопросам следствия.

Он поднёс к губам левую кисть, блеснув металлом на запястье.

– Хэкер Иллионс, ты назначен свидетелем по текущему делу, – сказал Стоун в микрофон браслета. – О месте и времени дачи показаний ты будешь уведомлён отдельно. Ветка, ты назначена свидетелем по текущему делу. О месте и времени дачи показаний ты будешь уведомлёна отдельно. Все понесенные в связи с этим издержки будут вам возмещены. Наложенное на вас данное обязательство превосходит по силе все прочие ваши обязанности либо приказы иных лиц.

Стоун опустил руку на загривок коня, отчего тот показался всего лишь большим добродушным псом.

– Препятствовать свидетелям в даче показаний по делу запрещено, – добавил он. – Ясно?

– Да ясно, ясно, – буркнула коренастая женщина в белом плаще.

– Ясно? Что значит – «ясно»? – рявкнул Берг. – Этот сраный эколог не вооружён! И он тут один! Мы что, так и дадим ему тут командовать?

Он пошёл на Джона. Тот даже не дрогнул. С каждым шагом Берг казался всё меньше, пока не стало ясно, что он не достаёт Джону макушкой даже до плеча. Рядом со Стоуном Берг выглядел просто мальчишкой.

Он притормозил, обернулся и увидел, что никто за ним не последовал. Женщина в плаще зло расхохоталась.

– Эй, Берг! – крикнула она. – Ты только бицепсами и думаешь!

Она подошла, отпихнула локтем Берга и встала лицом к лицу со Стоуном.

– Я вас не боюсь, господин эколог! – объявила она. – Я привыкла смотреть на других снизу вверх. Меня зовут Люси Ародет, и не боюсь я ни вас, ни вашего межпланетного правительства, ничего! А знаете, почему мы сейчас не станем вешать Хэкера и не заберём девчонку, чтобы отдать её на воспитание в приличную семью? Вовсе не из-за вас, а просто потому, что нам оно и не надо! Не только у Хэкера есть связи в столице. Мы уже два часа назад знали, что вы здесь.

Джон кивнул.

– Не сомневаюсь, – ответил он. – Но это ничего не меняет.

– Да ну? – в голосе женщины зазвучало торжество. – Хэкер и девчонка были нам нужны только затем, чтобы выдать логово этой чёртовой растительной твари. Он вызвал тебя, ну а мы заказали оборудование. Два дня назад мы загрузили его в самолёт и отправили составлять подробную карту корневой системы в этом районе. О том, что тварь где-то здесь, мы и сами догадались. Ведь и девчонка выросла тут, и...

– Это ничего не значит! – крикнула Ветка самым громким шёпотом. – Прадед везде! По всему континенту. По всей планете!

Но женщина её не услышала, а если бы и услышала, то не обратила бы внимания.

– Вчера мы его и нашли. Сторожите себе вашу девчонку и Хэкера, господин эколог. Вы нам не помешаете копать нашу землю и жечь то, что мы выкопаем.

– Умышленное уничтожение разумной формы жизни... – начал Джон, но Люси его перебила:

– Какой жизни? С чего вы взяли, что она разумная, если вы её даже не видели? А если и так, то что тогда? Призовёте для дачи показаний кучу корней? – она снова рассмеялась.

– Эй! – повернулся к ней Берг. – Что такое? Почему вы мне не сказали?

– Тебе-то? – женщина глянула на него, будто плюнула в чёрную бороду. – Да с чего нам тебе доверять?

– У меня тоже есть право...

Но Люси уже шла назад к отряду, оставив его наедине с его протестами.

– Пошли, – сказала она. – С этими двоими разберёмся после расследования. Никуда они от нас не денутся.

Отряд шевельнулся разбуженным зверем и отправился за ней, вокруг озера, мимо тройки беглецов. Проходя рядом с Веткой, женщина похлопала её по плечу – точнее, по наплечнику из коры. Девочка дёрнулась, но Люси только усмехнулась ей и скрылась со своими людьми в лесу, туда, откуда пришли Стоун и Ветка. Звук их шагов скоро заглох вдалеке.

– Это правда? – нарушил молчание Хэкер. – Действительно бывают такие приборы, которыми можно найти крупное сплетение корней, такое, как Прадед?

Стоун нахмурился.

– Да, – ответил он. – Чувствительные инфракрасные датчики могут уловить движение соков в корневой системе. Я и не думал, что кто-нибудь здесь об этом знает, не то что... – он не закончил фразу и задумался. – Подобное оборудование не должно было попасть сюда без моего ведома. Что ж, когда в игру вступают большие деньги, кто-то непременно попытается.

– Так арестуй их! – шепнула Ветка. – Запрети им его использовать!

Джон покачал головой.

– У меня нет бесспорных доказательств, что Прадед действительно разумен. Пока я их не соберу, я не могу его защищать.

– Ты что, не веришь нам? – скривился Хэкер.

– Лично я верю, – ответил Стоун. – Когда люди ещё не покинули родную планету, они уже открыли, что чувствительные приборы отмечают характерные реакции растений, которым угрожает огонь или топор. Если даже отдельные особи так реагируют, то возникновение коллективного сознания только логично. Но я должен как-нибудь сам установить с ним контакт или получить другое надёжное свидетельство его существования.

– Если эта Люси Ародет не врала, то завтра-послезавтра тебе уже не с кем будет устанавливать контакт, – заметил Хэкер.

– Верно, – согласился Стоун. – А ты знаешь, где на самом деле находится Прадед? – спросил он Ветку.

– Везде, – ответила она.

– Ты же понимаешь, о чём он спрашивает, – сказал Хэкер.

Ветка взглянула на возвышающегося над ней человека.

– Тебе придётся сказать, – настойчиво попросил он. – Чем скорее я туда доберусь, тем скорее смогу его защитить.

– Нет! – шепнула она.

– Дорогая, подумай сама! – присоединился к нему Хэкер. – Ты слышала, эта Люси Ародет сказала, что они его уже нашли. Если так, то зачем хранить эту тайну от Джона?

– Я ей не верю! Она врёт!

– Может, и так, но ты цепляешься за очень неверный шанс, – указал ей Стоун. – Если они доберутся до Прадеда раньше меня, ты утратишь то, что так хочешь защитить.

– Никто из детей Прадеда не выдал бы его, даже если мог бы говорить, – шепнула Ветка. – И я не скажу.

– Тогда не говори, – согласился Джон, – просто проводи меня туда.

Она помотала головой.

– Ветка, – мягко сказал Хэкер. Она глянула на него. – Послушай, Ветка: сделай то, о чём он просит.

Она опять замотала головой.

– Ну тогда спроси Прадеда, – предложил Хэкер. – Пускай он сам решает.

Ветка начала было снова мотать головой, но остановилась, подбежала к ближайшему дереву и обняла его. Не то чтобы ей это было необходимо, но она хотела спрятать от них своё лицо.

– Прадед! – подумала она. – Прадед, ты это слышал? Что мне делать?

Ответа не было.

– Прадед! – беззвучно крикнула она.

Тишина. Ветку окатила паника – на миг ей показалось, что она вообще не чувствует его присутствия, что он то ли погиб, то ли уснул навсегда. Она потянулась дальше и нащупала его, но он её не слышал.

– Прадед!

Ничего. Абсолютно ничего, будто она пыталась дошептаться до кого-то на вершине горы. Прадед погрузился в свои мысли. Она не могла до него достучаться. Попыталась подавить нарастающий страх и неуверенность.

Раньше Прадед всегда был с ней. Только в последнее время, когда сборщики сожгли много лесов, он начал замыкаться в себе и говорить, что уснёт.

Ветка неохотно оторвалась от дерева и повернулась к ожидавшим её людям.

– Он не отвечает, – прошептала она.

Те отозвались не сразу.

– Значит, решать тебе? – тихо спросил Хэкер.

Ветка кивнула, чувствуя, как её раздирают противоречивые чувства. Но тут ей пришла в голову идея.

– Я не отведу тебя туда, – объявила она, глядя Джону в глаза, – но я пойду сама и посмотрю, действительно ли сборщики его нашли. А ты подожди здесь.

– Тогда мне незачем ждать, – ответил Стоун. – Я прибыл прежде всего затем, чтобы осмотреть выжженные территории, так что этим я и займусь, пока есть время. Если передавать дело в суд, нам потребуется побольше доказательств.

– Давай я тебя провожу, – предложил Хэкер.

– Нет, – покачал головой Стоун. – Иди прямо на юг, к ближайшему посёлку, и объяви тамошним властям, что я призвал тебя в свидетели. Тогда все узнают, что ты под защитой закона. Сможешь добраться так, чтобы эта банда тебя не поймала?

Хэкер презрительно хмыкнул.

– Ладно. Я просто уточнил на всякий случай. Где тебя потом искать?

– В Файервилле, это километров двенадцать на юго-запад отсюда.

– Файервилль. Я приду туда, когда осмотрю несколько выжженных участков. У меня на карте они отмечены. Ты, Ветка, выясни, что случилось с Прадедом и есть ли какие-то признаки того, что его действительно обнаружили. А потом поскорее возвращайся ко мне. Сумеешь?

– Конечно, – она гордо надула губы. – Братья и сёстры выведут меня к тебе.

Но прежде чем повернуться и пуститься в путь, Ветка посмотрела на Хэкера, чувствуя, как страх гложет её сердце.

– Только не пей, – предупредила она, – а то они тебе что-нибудь сделают.

– Ни капли, помяни моё слово! – ответил Хэкер.

Ветку это не убедило, но она поняла, что если задержится тут ещё, то вовсе никуда не пойдёт, так что она повернулась и побежала прочь. Лес распахнулся перед ней и отгородил от неё двоих людей у озера.

Ветка бежала так быстро, как только могла. О наслаждении бегом сейчас и речи не было – рядом с ней бежал страх. Поначалу она время от времени мысленно кричала Прадеду, но тот не отвечал, так что она затихла и сосредоточилась на том, чтобы поскорее добраться до его логова.

Живя в безмятежном изменчивом лесу, Ветка, по правде говоря, ещё ни разу не выясняла, насколько быстро она сможет бежать, когда придёт настоящая нужда. Всё же она была только человеком, так что вряд ли быстрее марафонцев из тех давних времён, когда человек ещё только помышлял о покорении космоса, ещё до гибели Земли. Разница была только в том, что Ветка могла держать эту скорость сколько угодно, хоть весь день напролёт. Она не знала, с какой скоростью бежит, но знала, что очень быстро; её ноги мелькали в полосах света, пробивавшихся сквозь кусты и деревья по бокам лесного коридора.

Ближе к вечеру она добралась до места, где на глубине от пятнадцати до сорока метров крылся грандиозный ком сплетённых корней. По пути её братья и сёстры не заметили никаких людей, но чтобы расспросить их о том, что было тут раньше, Ветке требовалось коснуться чьего-нибудь ствола. Теперь, оказавшись на месте, она крепко обняла одну из сестёр и попросила рассеянные листья припомнить чередование темноты и света, сумрака и тени за последнюю неделю.

Листья вспомнили только тишину и ветер. Никого из людей тут не было, ни единого машинного звука сюда не донеслось. В небе плыли только луна, звёзды и солнце, только облака и дождевые тучи.

Люси Ародет обманула. То ли у сборщиков не было никакого специального оборудования, то ли они ошиблись и нашли не Прадеда, а что-то другое, совсем в другом месте. Ветка облегчённо вздохнула и сползла на землю, обняв её и прижавшись к ней лицом.

Прадеду ничего не грозило – пока. Ветка закрыла глаза, отдавшись покою и облегчению, и незаметно для себя уснула, измождённая многими часами беготни и тревоги.

Проснулась она глубокой ночью. Луна взошла уже высоко. Прадед думал – не обращаясь к ней, а, скорее, о ней сам с собой, будто не ожидал, что она его услышит:

– ...никогда ещё я не выходил за атмосферу этой уединённой планеты. А теперь мой маленький побег достигнет границ Вселенной. Дальше только звёзды, а за ними другие звёзды, а потом ещё звёзды... до бесконечности, где огромные галактики плывут, как облака, или уносятся, как толпы маленьких побегов, до скорости убегания, до пределов пространства и времени. И повсюду – множество жизней. Мой маленький побег постигнет их начало и конец, и всё что между. Она станет свидетелем рождений и жизни, выяснит, прокладывает ли путь через пространство и время слепой случай или целенаправленная воля. Так гибель становится творением, за сном наступает пробуждение, а за поражением – победа, ведь даже и на полюсах лютая зима каждый год уступает тёплому лету. Их попытки уничтожить меня превратят мой маленький побег в Великий Исход среди звёзд...

– Прадед! – вскрикнула Ветка, и омывающий её поток мыслей разом иссяк.

– Проснулась, сестрёнка? – спросил Прадед. – Если так, то тебе пора идти.

– Куда? – спросила она, всё ещё полусонная. – Зачем? Почему?

– Твой старый друг Хэкер умирает, а твой новый друг Джон Стоун спешит к нему, – отозвались мысли Прадеда. – Те, кто хотели погубить нас обоих, заманили его в ловушку, и совсем скоро заявятся сюда, чтобы убить и меня. Поторопись.

В единый миг Ветка оказалась на ногах, стряхнув с себя остатки сна.

– Что случилось? Где Хэкер?

– В ущелье к северу от Файервилля. Его спихнули туда так, чтобы казалось, будто он сам спьяну туда свалился. Наши враги споили его, а потом бросили в ущелье.

– Почему ты меня раньше не разбудил?! – заплакала Ветка.

– Ты всё равно бы его не спасла, – ответил Прадед. – Ничего тут нельзя было поделать, как нельзя остановить и тех, которые уже идут сюда, чтобы меня убить.

– Как это? – крикнула Ветка. – Как – сюда? Они ведь не знают, где ты!

– Уже знают. Ты прибежала сюда с чем-то, что эта женщина, Люси Ародет, прицепила к коре на твоём плече. Маленькая штучка, но она громко вопит на языке, который понимают человеческие приборы. Так что они точно знали, где ты. Когда ты надолго остановилась, они поняли, что ты пришла ко мне, и так узнали место.

Ветка схватилась за плечо. Пальцы нащупали гладкий твёрдый кусочек; она оторвала его от коры и поднесла к глазам. В лунном свете этот предмет напоминал чёрную жемчужину с острыми крючками.

– Я заберу его отсюда! – крикнула она. – Унесу подальше...

– Это уже не поможет, – перебил её Прадед. – Не плачь. Пока они сюда доберутся, я всё равно усну вечным сном. Они уничтожат только спутанные корни, простые корни.

– Нет! Погоди, не надо! Я сбегаю за Стоуном. Он успеет сюда раньше них, тогда тебе не надо будет засыпать...

– Ах, мой маленький, маленький побег! Даже если твоему Джону Стоуну это удастся, это только оттянет неизбежное. Едва люди ступили на эту планету, я сразу понял, что рано или поздно мне придётся уснуть навсегда. Не горюй так – меня же это не печалит! Всё главное, что есть во мне, останется жить в тебе и доберётся туда, куда бы я никогда не смог, куда глубже и дальше, чем можно вообразить.

– Нет! – крикнула Ветка. – Я не дам тебе умереть! Я только сбегаю к Хэкеру, и приведу сюда Стоуна. Он тебя спасёт. Ты только подожди меня, Прадед, ты только дождись!

Последние слова она договаривала, уже припустив в сторону Файервилля. Как всегда, братья и сёстры расступались перед ней, но Ветка едва это замечала. Она твердила про себя только одно: Прадед не может умереть!.. не может... не может... Никогда ещё она так быстро не бегала, но небо всё равно начало светлеть, когда Ветка добралась до ущелья. На другом краю провала чернел силуэт мужчины на огромном коне. В тени на дне белели останки Хэкера. Ветка, позабыв даже о Прадеде, ринулась вниз. Кто угодно споткнулся бы и покатился по этому склону, но она чувствовала все неровности грунта и уверенно обходила предательские места, даже не думая о них.

– Хэкер! – прошептала она сквозь слёзы, упав перед ним на колени.

Ветки затрещали под тяжёлыми шагами, и с другой стороны показался Стоун. Он присел и нащупал жилы на шее Хэкера.

– Уже всё, Ветка, – сказал он, поднимая глаза. – Он умер.

Отчаяние взорвалось в ней, как сверхновая. Ветка тихо разрыдалась, баюкая в руках голову Хэкера.

– Я же просила, чтобы ты не пил! – выдавила она из себя. – Ты же обещал! Обещал, что ни капли...

Она едва заметила, как Джон Стоун оказался рядом с ней, возвышаясь в темноте исполинским обелиском. Он опустил ладонь на её плечи – будто накрыл её куполом.

– Так получилось, Ветка, – его голос прогудел раскатом грома. – Бывают вещи, с которыми нам ничего не поделать.

Его слова напомнили Ветке о Прадеде. Она прислушалась, но не услышала ничего.

– Пра-а-аде-е-ед! – закричала она, и впервые в жизни из её горла вырвался не шёпот, а настоящий вопль.

Тот не отозвался. Не донеслось даже привычное эхо, как тогда, когда Прадед был, но не слушал. Его бесчисленные дети всё ещё держались друг за дружку и вслушивались, ожидая ответа. Но ответа не было. Голос планеты затих.

– Он умер!..

Её слова разнеслись по листьям, ветвям и корням травы, до самых дальних низин и высоких гор. Умер...

Ветка упала там, где сидела, позабыв даже о голове Хэкера на своих коленях.

– Прадед?.. – переспросил Стоун.

Она дёрнула головой.

– Всё кончено, – сказала она вслух. Её новый голос звучал глухо и безжизненно. – Он умер. Всё пропало. Навсегда.

– Нет, – решительно сказал Стоун. – Это не кончится никогда.

Он встал, глядя на неё с высоты своего роста.

– Слышишь, Ветка? – настойчиво повторил он. – На самом деле ничего не кончается.

– О чём ты? Послушай сам... – она забыла, что он, как и другие люди, никогда не слышал Прадеда. – Этот мир умер. Тут никого больше нет!

– Есть. Ты! Для тебя всё осталось, как было, и не только здесь, но и на других планетах, о которых даже Прадед никогда не слыхал. Они там, наверху, только и ждут твоих слов.

– Я не могу, – отозвалась она, свернувшись в клубок рядом с телом Хэкера. – Говорю тебе, всё кончено! Всё!

Джон взял её за плечи и поднял с земли, выбрался из ущелья и сел в седло. Поначалу Ветка вырывалась, но вскоре сдалась: против него у неё не было ни единого шанса.

– Время не удержать, – сказал он. Ветка прижалась лицом к его груди и слушала, как его голос гудит в костях и мышцах. – Всё меняется, и ничего с этим не поделать. Даже если бы Хэкер и Прадед не умерли, даже останься Мир Джинсона таким, как раньше, ты всё равно бы росла и менялась с каждым днём. Всё, что не умирает – растёт. Всё, что растёт – меняется. Хотим мы того или нет, наши решения становятся всё серьёзнее, пока нам не остаётся единственный выбор: или любить всех, или не любить никого. На других планетах живут другие Хэкеры. Может быть, где-нибудь найдётся даже другой Мир Джинсона, но нигде и никогда мы ещё не встречали ни другого Прадеда, ни другую Ветку. А значит, тебе выпало узнать и полюбить другие планеты и растущие на них существа так, как полюбил бы их Прадед, будь он в силах добраться до них так, как сможешь ты. Это твоё предназначение.

Ветка не шевельнулась.

– Ну же, попытайся! Ты единственная наследница Прадеда. Прими тот долг, который он тебе завещал. Скажи всем оставшимся здесь существам, что потеря Прадеда – это вовсе не конец!

Ветка помотала головой, не отрываясь от его груди.

– Я не могу, – шепнула она. – Всё бесполезно, я просто не могу.

– Скажи им. Не бросай их одних! Скажи, что теперь у них есть ты. Разве Прадед не этого хотел?

Она снова помотала головой.

– Я не могу... – всхлипнула она. – Тогда его уже совсем не станет, насовсем, навсегда! Я не могу. Не могу!..

– Значит, всё, на что он рассчитывал, пошло прахом, – сказал Джон Стоун. – Все заботы Прадеда – всё напрасно. Это тебе всё равно?

Ветка вспомнила Хэкера, то, что от него осталось, от чего они удалялись с каждым шагом. Он тоже уходил в пустоту и забвение.

– Я не могу! – закричала она ему в своей памяти.

– Да ну? – он приподнял одну бровь и запел:

Хриплый голос и знакомые слова ударили, как солнечный луч, разорвав тяжкую завесу горя. Ветка вспомнила о цветах, которые остались совсем одни в немой темноте, и ей стало стыдно.

– Ну ладно! – крикнула она одновременно вслух и мысленно. – Не бойтесь, я с вами! Это я! Ветка... Вы больше не будете одни, обещаю! Даже если меня занесёт далеко-далеко, вы всё равно будете меня чувствовать!

Её слова раскатились по долинам, низинам и холмам. Её братья и сёстры, от самых маленьких до самых больших, передавали их друг другу до самых дальних окраин планеты.

Ветка закрыла глаза и откинулась на широкую грудь Стоуна. Она не знала, куда он её везёт. Наверное, куда-нибудь очень далеко. Но теперь ни один мир не был для неё слишком далёким. Там, куда не доносились даже мысли Прадеда, другие братья и сёстры ждут её голос. Ждут её.

Прадеда больше нет. Хэкера тоже. Но, может быть, это всё-таки не конец? Может быть, это только начало? Может... По крайней мере, те, кто жили с Прадедом, теперь знают, что они не одни.

Эта мысль принесла покой, и Ветка наконец позволила мерному шагу коня убаюкать её.