Входит свободный человек

Том Стоппард

Входит свободный человек

Пьеса в двух действиях

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Джордж Райли - ему за пятьдесят. Не сумасшедший, но весьма странный

человек. В разговоре и манерах чувствуется некоторая

образованность. Имеет вид человека, оскорбленного в своем

достоинстве.

Персефона - его жена. Образцовая хозяйка дома, в постоянных заботах о

чистоте и порядке. Простоватая с виду, заботливая и добрая.

Линда - их дочь. Восемнадцать лет. С виду напоминает школьницу. Внешне

самоуверенна, несентиментальна, в раздражении дерзка и даже

жестока.

Кармен - бармен сорока лет, крупный, неразговорчивый, равнодушный ко

всему.

Харри |

Эйбл |

Флоренс } посетители бара.

Браун |

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Правая часть сцены представляет собой гостиную в доме Райли: обеденный стол со стульями, небольшой диван, старинные напольные часы, портрет английской королевы на стене, транзисторный радиоприемник (последнее - единственная более или менее современная вещь в доме). Царят чистота и порядок. Множество горшков с растениями на подоконниках, на полках и столах. Почти над каждым горшком нависает что-то вроде водопроводной трубы, что, впрочем, не бросается в глаза. За дверью видна лестница, ведущая в спальню на второй

этаж.

Левая часть сцены - несколько старомодный бар где-то на городской окраине. Обе половины сцены как бы условно соединяются между собой внизу в центре, но

на самом деле по пьесе находятся в разных точках города.

Перед поднятием занавеса исполняется гимн "Правь, Британия". Свет в доме

Райли, музыка постепенно стихает.

Персефона и Линда. Линда в пижаме.

Персефона. Ты бы оделась, - Линда. А то опять будет скандал, когда отец придет.

Линда. Сегодня же суббота. Он, как всегда, поздно придет... Его день... Джордж Райли, великий изобретатель, на верном пути... в пивную за углом...

Постепенно освещается бар. Кармен за стойкой.

Персефона. А чего тебе не нравится, что он ходит в бар? По крайней мере там есть с кем поговорить, пообщаться.

Линда. Вряд ли он там общается. Сидит себе в сторонке один и потягивает свое пиво. Интересно на него посмотреть, какой он там. Мне кажется, он без нас совсем другой. Вы меня бы тоже не узнали, если бы увидели где-нибудь...

В бар входит Эйбл, в руках у него конверт и бумага. Он берет кружку пива со

стойки, медленно идет в угол, садится и пишет.

Персефона. Иди-иди, оденься, Линда. (Выходит из комнаты и направляется на кухню.)

Линда. Все так живут - с двумя лицами. Одно для дома, а другое еще для чего-нибудь.

В пивную входит Браун, садится на высокий стул у стойки, читает газету.

Линда. А может, так и должно быть? Может, это необходимо - иметь два лица...

Харри входит в бар с другой стороны и нетерпеливо осматривается.

А вдруг он в пивной такой же, как и дома, а? Тогда он счастливый человек.

Райли входит торжественно, стараясь произвести эффект своим появлением, но

никто не обращает внимания.

Райли. Входит свободный человек!

Линда. Бедный папа...

Харри. Опять он.

Райли. Как говорится, свободен как птица.

Персефона снова появляется в дверях гостиной.

Персефона. Линда. (Идет наверх.)

Свет в доме постепенно гаснет.

Линда (идет наверх). Ты должна что-то решить. Так больше не может продолжаться...

Райли. Я ушел от нее с легким сердцем.

Линда. Время идет - не вечно же я буду молодой.

Райли. Она хорошая женщина, можно сказать, даже прекрасная женщина, но с другой стороны, ужасная обуза. Кто выпьет за это? Предлагаю тост.

Никто не откликается на его предложение. Райли выжидательно молчит среди

Когда здесь открывается?

Эйбл. Доброе утро, мистер Райли...

Райли (не замечая Эйбла. Брауну). О-о, кого я вижу! Знакомое лицо - мой бывший командир.

Браун (робко). Вы ошибаетесь.

Райли. Я спас вам жизнь, помните, в Монте-Каэино, - за это стоит выпить!

Браун. Вы что-то путаете...

Райли (бармену). Полную кружку с пеной для полковника!

Кармен почти не обращает на него внимания.

Браун. Я не думаю, что...

Райли (отстает от него). Ну ладно, как угодно. (Эйблу.) Слава Британскому Военно-Морскому Флоту!

Эйбл. Здравствуйте, мистер Райли...

Райли. Вольно, перекур.

Эйбл. Хотите сигарету?

Райли. Э... пожалуй.

Эйбл дает Райли сигарету и щелкает зажигалкой.

Харри (Кармену). Где она может быть? Так я и через год на скачки не успею. Минут пять еще подожду, и хватит. Если она меня не застанет, скажи ей, пусть приходит завтра в то же время.

Райли. Теперь главный вопрос - с чего начать.

Эйбл. А что такое?

Райли. Я свободен как птица. Ушел с зубной щеткой и десяткой в кармане. Но с чего начать? (Показывает на бумагу в руках Эйбла) Что это у тебя там?

Эйбл. Э-э, письмо, мистер Райли. Не знаю, как... у меня не очень-то с...

Райли. Кому пишешь?

Эйбл. Да одна девчонка, в общем. На танцах познакомились. Может, вы посоветуете, как...

Райли держит письмо в руках.

Райли. "Дражайшая Сильвана..." (Пауза) Где вы с ней танцевали?

Эйбл. В Неаполе.

Райли. "Дражайшая Сильвана... Прости, что не написал тебе раньше, все откладывал до возвращения. Мы вернулись в понедельник. Все время думал о тебе. В общем, мы добрались благополучно, и теперь у меня десять дней отпуска. Не знаю, куда пошлют на этот раз, но молю Бога, чтобы это был Неаполь. Надеюсь, ты починила свою туфлю..." (Райли отрывается от письма и смотрит вопросительно на Эйбла)

Эйбл. У нее каблук сломался.

Райли. "...надеюсь, ты починила свою туфлю. В общем, я просто хочу сказать, что мне с тобой было очень хорошо и я все время думал о тебе. Извини, но моя фотокарточка немного стерлась. Парень рядом со мной - это Дейв Коллинз, ты помнишь его..." (Смотрит на Эйбла) Это все?

Эйбл. Ну как, плохо? Как вы думаете?

Райли. Пиши. (Начинает диктовать, расхаживая по сцене) "Дорогая Сильвана, лучше всего будет, если ты забудешь меня. Только что я встретил в баре человека, чей живой пример предостерегает против любых, даже самых легких связей с женщинами. Подобные связи заканчиваются ужасной катастрофой двадцать пять лет гнилой семейной рутины, которая губит мужчину с творческим началом, - только сегодня, осознав, как много я потерял за всю жизнь..." (Подходит к стойке бара, где Харри разговаривает с Карменом.) Ушел с зубной щеткой и десяткой в кармане. Совершенно серьезно. (Кармену.) Пинту, пополам того и этого. (К Харри.) Меня вынудили, понимаешь. Как ты думаешь, правильно я сделал?

Харри. Что именно?

Райли. Ушел от нее.

Харри. От кого?

Райли. От жены.

Харри. Откуда?

Райли. Что значит откуда? Из дому.

Харри. А-а. А она дома осталась, значит.

Райли (раздраженно). Да нет - я оставил ее, совсем. Ушел навсегда.

Харри. Не может быть.

Райли. Ей-богу. Я так решил. Человек рождается свободным и...

Харри. Решил, значит? А где ваши вещи?

Райли (улыбается, хлопает себя по карману). Вот здесь. Здесь, Харри, такое, ты даже не представляешь, такое, что откроет мне путь на самую вершину.

Кармен (подает Райли кружку). Два шиллинга два пенса.

Райли. Два шиллинга за пинту пива пополам с водой. Да, старик Кармен, времена меняются. (Бросает десятишиллинговую бумажку, поворачивается лицом к Брауну и рассматривает его.) Вот человек, который меня поймет.

Браун. Прошу прощения?

Райли. Я ушел от жены. Вот и все.

Кармен (из-за стойки). Возьмите...

Райли. Вы должны понять... Я бросил свою жену. Вы женаты?

Кармен. Мистер Райли...

Райли. Скажите ваше мнение, только честно. Что бы вы сделали в моем положении?

Браун. Если честно, то я не знаю, что у вас за положение.

Райли. Еще бы, откуда вам знать? Я ведь изобретатель.

Кармен. Ваша сдача.

Райли. Оставьте себе.

Кармен. Семь шиллингов десять пенсов.

Короткая пауза.

Райли (встает). Что мне эти гроши? Скоро у меня будут тысячи.

Кармен. Я закрываюсь в три.

Райли (к Харри). Человек рождается свободным и живет в цепях! Кто это сказал?

Эйбл. Муссолини.

Райли (поворачивается). Кто?

Эйбл. Муссолини.

Райли. Нет.

Эйбл. Сдаюсь.

Райли (поворачивается к Харри). Ну что, Харри, все прожигаешь жизнь?

Харри. Я вот думаю, придет ли моя лошадка первая до того, как поднимутся ставки.

Райли. Азартные игры. Опиум для простого народа.

Харри. Когда я восемь заездов подряд мокну под дождем на скачках можете считать меня простым, я не против. Чего стесняться, люблю денежки, хоть и простой я, - вот мой идеал. Зато потом придете полюбуетесь на мою виллу через дырочку в воротах, посмотрите, как я кушаю омаров с серебряной тарелочки.

Райли. Видите? Иллюзии. Дурят толпу, отвлекают массы. Это все правительство, их работа.

Харри. Я всегда их подозревал.

Райли. Точно вам говорю. Правительство берет пример с древних римлян. Когда все рушилось, разваливалось прямо у них на глазах, знаете, как римляне поступали?

Харри. Как?

Райли. Давали хлеба и зрелищ. Чтобы отвлечь толпу. То же самое и сейчас, только теперь футбол. Футбол, как наркотик, поддерживает в народе надежду. И правительство это знает.

Харри. Они все знают.

Эйбл идет к стойке, просит "еще одну, то же самое".

Райли. Ты же понимаешь. Если бы у толпы не было зрелищ, знаешь, что было бы? Да они бы их скинули в момент. Прямо с Вестминстерского моста, окружили бы парламент и всех бы повесили. Вот зачем выбирают депутатов в парламент - нужно, чтоб было кого повесить в случае чего. (Встает в торжественную позу.) Джентльмены! Футбол или анархия!

Эйбл. Сейчас в гольф больше играют.

Райли. Что?

Эйбл. В гольф, говорю, играют.

Райли. Правильно. (Задумчиво.) На все нужно время, чтобы развиться. Если бы в гольф играли до Рождества, знаешь, кто правил бы страной?

Эйбл. Кто?

Райли. Ты.

Эйбл. Никогда бы не подумал.

Райли. Как только толпа начинает волноваться, те им сразу футбол подсовывают. А он душит революцию в зародыше. Ты заметил, что с каждым годом футбольный сезон начинается раньше, а заканчивается позже?

Эйбл. Нет.

Райли. А я заметил. Правительство все рассчитало. Они знают, что делают, понятно?

Харри. Это точно.

Райли. Теперь понимаешь что к чему, а?

Харри. Понятно.

Райли. Правительство все рассчитывает.

Харри. Знают, чего делают, не дураки.

Райли (с презрительной усмешкой). Иллюзии! Иллюзии на пустом месте. А еще удивляются, почему страна проваливается к чертям собачьим. Частная инициатива приносится в жертву бюрократии. Нет национальной гордости, нет патриотизма. Устои расшатываются, посредственность процветает, труд мастера, ремесло обесцениваются, предаются интересы простого изобретателя.

Харри. Ужасно. Я считаю, виновата молодежь.

Кармен. Образование виновато.

Харри. А церковь куда смотрит?

Кармен. А семьи во что превращаются?

Харри. Профсоюзы распоясались.

Кармен. Измена в Королевском флоте.

Харри. Долой бомбы!

Кармен. Отменить розги!

Харри. Всем сплотиться!

Кармен. Простого человека ни во что не ставят!

Харри. Супермаркеты!

Кармен. Пластмассой все завалили!

Харри. Страна проваливается в тартарары. Где же наше былое величие?

Райли. Посмотрите на японцев!

Харри. Да, японцы молодцы!

Райли. Они не забывают о скромном маленьком изобретателе.

Харри. Все японские изобретатели маленькие.

Кармен. Они вообще все маленькие.

Харри. Даже очень маленькие. Коротенькие.

Райли. Маленький человечек!

Харри. Маленький народ!

Райли. Посмотрите на транзистор!

Харри. Очень маленький.

Райли. Японцы молодцы!

Кармен. Пигмеи тоже маленькие.

Харри. Зато храбрые.

Кармен. Бесстрашный народ.

Райли (в возмущении). Стойте! Что вы несете?!

Харри. Но еще каждому нужно, чтобы повезло.

Райли. Конечно, фортуна много значит, но это не для нас, изобретателей. У нас своя судьба.

Харри. Вы правы.

Райли. Еще бы. Потому что мы выше этого, мы не подвержены всеобщему гниению. У нас, у меня голова работает по-другому...

Эйбл. Я как раз хотел спросить вас, мистер Райли...

Райли. Человек должен сопротивляться. Человек должен сам действовать, совершать прорывы! Вера - вот главное, вера в себя. (Вынимает из кармана конверт и размахивает им.) Вот здесь одна идейка, только одна из тысяч, но она поведет меня далеко-далеко. И тогда я распрощаюсь со всем, Харри, как с Персефоной.

Харри. Это уже интересно. А что там?

Райли. Творческой личности прежде всего нужно уважение к ее независимости.

Харри. Верно подмечено! Уважение. Мы все вас уважаем. Правда, Кармен?

Кармен. Чего?

Харри. Видите - уважает. Мы всегда восхищались вами. Вы поднимаете наш дух. Верно, Кармен?

Кармен. Э-э?..

Харри. А почему? Да потому что кто мы все тут? Обыкновенные люди. Ну что мы можем дать миру? Ничего. А вы, вы... гений! Изобретатель! Талант, который из своей мастерской прокладывает новые дороги, кровью и потом их поливает - и все ради людей, ради братьев своих.

Райли. Ради братьев своих.

Харри. Именно такие люди, как вы, и сделали великой эту страну.

Райли. Верно подметил, Харри.

Харри. Иначе и не скажешь.

Райли. Спасибо.

Харри. И Эйбл тоже так думает, правда?

Эйбл. Чего?

Харри. Ну, ты разве не считаешь Джорджа умнейшим человеком?

Эйбл. Еще бы. Он ведь изобретатель.

Харри. Вот-вот. Изобретатель. Это же ваша профессия. Только представьте, Джордж, что будет, если уничтожить все, что изобрели. Ничего не останется, кроме несчастных толп под дождем.

Райли (взволнованно). Совершенно верно! Прогресс - это дитя изобретения!.. (Спокойным тоном.) Харри, меня очень тронуло все, что ты сказал. (Размахивает конвертом.) Мои возможности, конечно, ограничены, но простота - это самое сложное из всех достижений. Простая мысль - это революция. И я добился этого, Харри. Я хочу, чтобы тебе первому выпала честь увидеть.

Харри. Я польщен, Джордж. Всегда буду помнить.

Райли открывает конверт и вынимает оттуда другой, обычный конверт для писем, поменьше размером. Дает его Харри, который внимательно изучает конверт,

вертит его так и этак.

Да... да, сразу видно, что-то грандиозное. Великолепная работа, просто здорово. Отличный конверт. Но... Джордж, я должен признаться, что чувствую некоторое - ну как бы это выразиться?

Кармен. Разочарование...

Харри. Вот именно. Конверт - это, конечно, нет, я не говорю, что это плохо, но это не ново, Джордж, не ново. Изобретение все-таки лучше, если оно новое.

Райли. Ты ничего не заметил? Посмотри-ка внимательнее. Такого еще не было. Видишь? Клей с обеих сторон крышки конверта! Понимаешь, что это значит?

Харри. Да, да... что же это значит?

Райли. Этот конверт может быть использован дважды.

Харри встает. Обходит свой стул, как бы не находя слов в восхищении и

удивлении. Райли смотрит на него выжидающе.

Харри. Гениально, гениально...

Райли. Понял наконец. Конверт для повторного использования. Представь себе, я пишу тебе письмо, пишу на одной стороне, затем ты выворачиваешь его наизнанку, надписываешь мой адрес и - пожалуйста, заклеиваешь с другой стороны!

Харри (как бы с трудом находя слова). И так просто. Невероятно. Как колесо, прошли века, и наконец появился такой конверт.

Райли. Тебе нравится?

Харри. Нравится? Да это же гениально. Миллионы конвертов каждый день, люди пишут, пишут, получают, тратят тысячи фунтов - и вот вы одним мастерским движением руки... сразу сокращаете все расходы вдвое. Раз - и готово! Это открытие!

Райли. Ну это пустяк.

Харри. Пустяк? Да, пустяк. Пробка для ванной тоже, можно сказать, пустяк. Тоже просто и ясно. Но тот парень, что ее изобрел, - знаете, где он сейчас?

Райли. Где?

Харри. В своей собственной гигантской ванне из чистого золота, вот где. Сидит себе по шею в шампанском и дергает туда-сюда эту пробку... Тихо, тихо! (Показывает на Брауна, который поднимается и идет к стойке)

Райли. Что такое?

Харри (кивает незаметно в сторону Брауна). И стены имеют уши.

Райли. А в чем дело?

Харри. Шшш! Промышленный шпионаж - шпионы везде шныряют.

Браун заказывает пиво, кивает приветливо в сторону Райли.

Браун. Руссо сказал...

Райли (холодно). Простите, мне кажется, мы не были представлены.

Браун. "Человек рожден свободным и..."

Райли (громко). Ладно, ладно, достаточно. (К Харри.) Ну так как же мне быть?

Харри. Насчет чего?

Райли. Ты думаешь, они купят изобретение?

Харри. Кто?

Райли. Полиграфическая фирма "Империал". Это самая большая...

Харри. Купят? Да они вырвут у вас с руками этот конверт еще до того, как вы успеете назначить цену.

Райли (взволнованно). Я и сам так думаю.

Харри. Это ведь дикость.

Райли. Что именно?

Харри. Ведь эта фирма годами выпускала конверты, которыми можно пользоваться только один раз...

Райли. И блокнотики.

Харри. Ну да. А тут вдруг появляется совершенно новый конверт, Господи! Эти жалкие козявки затратили годы, годы на исследования и не могли придумать такую простую вещь.

Райли. Они еще марки с клеем изобретают.

Харри. Клей с одной стороны! Как же у них мозги работают, только и думают о своих доходах.

Райли. Кошмар.

Харри. Они и до полуконвертов додумаются. Вам придется покупать два, чтобы отправить одно письмо.

Райли. Ха, это они могут.

Харри. А теперь подумайте, Джордж, когда ваша идея всплывет, кто-то ведь должен будет производить эти конверты. И что тогда? Магазины буквально завалят вашими конвертами. Разве будут люди после этого покупать "Империал"? Они купят...

Райли. Мои конверты.

Харри. Вот это ум. Сразу сообразили.

Кармен прислушивается с интересом, хочет что-то сказать.

Кармен (обеспокоен чем-то). Харри...

Харри (Кармену). Подожди...

Paйли. Но ведь это значит, Харри...

Харри. Это значит, что они вырвут у вас все права двумя взмахами чековой книжки. Они сунут вам бокал с виски в одну руку, в другую дадут ручку, вставят в рот сигару, и все - вы беспомощны. Пятьдесят фунтов в кармане, а ваша идея тю-тю! Будет лежать в сейфе, пока ее там мыши не съедят.

Райли. Неужели они не используют ее?

Харри. Никогда.

Райли. Никогда?

Харри. Никогда, я вам говорю.

Райли. Сволочи! Типичный большой бизнес! Какое они имеют право так поступать со мной? Я подам иск!

Харри. Но вы же еще не продали изобретение.

Райли (в волнении расхаживает по сцене, подходит к Эйблу). Тогда я сначала продам, а потом уж подам иск. Эйбл, ты что куришь? Я достану себе адвоката.

Эйбл (предлагает сигарету). Что вы так разволновались, мистер Райли?

Харри (говорит увлеченно Кармену). Потрясающий тип.

Кармен. Кончай это.

Харри. Потрясающий. Интересно, что дальше будет.

Кармен. Послушай...

Харри. Нет, иск не поможет, вы только сыграете им на руку, Джордж. У них там адвокатов больше, чем вы съели завтраков за всю жизнь.

Райли. Мда. Я маленький человек. Так что же делать?

Харри. Кое-что можно сделать, Джордж. Не забывайте, что они тоже когда-то были маленькими людьми. Они тоже начинали с самого малого.

Райли. Ну допустим. Что же мне делать?

Харри. То же, что и они. Бейте их собственным оружием.

Райли. Ты думаешь?

Харри. Это ваш единственный шанс.

Райли. Не совсем понимаю.

Харри. Вам нужен партнер.

Райли. Хм, это идея, в общем, я всегда хотел иметь компаньона.

Харри. Я имею в виду... допустим, мы с вами - вы и я...

Райли. Ты... и...

Харри. Хотя нет, нет - это невозможно.

Райли. Возможно!

Харри. Не знаю, не уверен.

Райли. Харри! Харри! Прошу тебя, будь моим партнером. Я всегда хотел иметь партнера! Одному мне не справиться.

Харри (задумчиво). Пятьдесят на пятьдесят. Пополам. Да... да, это будет целое состояние. Мой капитал и ваш ум... Так все начинали.

Райли (подпрыгивает в возбуждении). Отлично! Или сейчас, или никогда!

Харри. Нужно попробовать...

Райли. Конечно нужно! Мы партнеры! (Подходит к Эйблу, хлопает его по спине) Мы своего добьемся!

Эйбл. Чего?

Неловкая пауза.

Харри. Мы откроем собственное дело.

Райли возвращается к Харри в некотором замешательстве.

Райли. Ты не шутишь?

Харри. Да это единственный путь для такого человека, как вы, Джордж. Нужно действовать. Всюду конкуренция. Вы должны выжить всех остальных.

Кармен. Харри...

Харри. Успокойся...

Райли (испуганно хихикает). Харри, ты правда думаешь, у них же там целые фабрики и все такое?..

Харри (в позе обиженного). Как вам это нравится? Ему предлагают воспользоваться таким удачным случаем, я вкладываю свой капитал, а он сомневается. Да, с вами каши не сваришь.

Райли. Но ведь...

Харри. Мда, я разочаровался в вас, Джордж. Я-то, честно говоря, думал, вы прямо ухватитесь за мое предложение.

Эйбл. Мистер Райли, не упускайте случая. Такой человек, как вы, не может проиграть.

Райли. Харри...

Эйбл. Не скромничайте, мистер Райли, такой человек, как вы...

Харри. Видите, он прямо в точку попал своим прокуренным пальцем. Больно вы скромный, Джордж, с вашей головой. Вы только подумайте, много вы видели изобретателей вокруг? Да вы же просто уникальная личность. Последний из могикан. Вспомните своих знакомых изобретателей - все, поди, перемерли. И, кроме того, Джордж, дам вам хороший совет. Скромность - это, конечно, прекрасно, я уважаю скромность. Но не в бизнесе. Здесь каждый за себя. Выживает сильнейший. Человек человеку волк. Пан или пропал. Такой закон у них там, в жестоком мире чистогана. Конечно, тяжело это для мягких натур. Эйбл вам то же скажет, можете спросить, если мне не верите.

Эйбл. Ну...

Харри. Не скромничайте, Джордж.

Эйбл. Не бойтесь, мистер Райли.

Пауза.

Райли. Вы так думаете? Это ведь серьезно - решиться на такое дело.

Харри. Чтоб мне провалиться. И Эйбл так думает. Он преклоняется перед вашим гением.

Эйбл. Правда, мистер Райли. Черт возьми, подумать только, когда-нибудь я буду говорить своим детям: "Джордж Райли? Да мы с ним были знакомы, бывало, пропускали с ним по одной, прекрасный был человек..."

Харри. Почему "был"? Он еще не умер.

Эйбл. Я буду как эти, которые пишут в газетах, как они там запросто со всеми знаменитостями.

Харри. Не смешивай Джорджа со всякими дешевыми идолами.

Кармен (подносит кружку Харри). Харри, не надо...

Харри. Твое здоровье.

Кармен. Уже первый час.

Харри (оглядывается кругом). Где ее черт носит?

Райли (мечтательно). Это возможно, более того, это уже наверняка. Я всегда чувствовал, как что-то сидело внутри, рвалось на свободу... На этот раз - ни шагу назад. Смахнем слезу - надо быть мужчиной. Мужчина идет вперед, а женщина льет слезы... Каждому свое... Ты что куришь, Эйбл?

Эйбл дает Райли сигарету. Кармен идет к стойке с деньгами в руках, Харри за

ним, чтобы получить сдачу.

Харри. Видал когда-нибудь таких дурачков? Боюсь, их постигнет ужасное разочарование.

Райли (Эйблу). Мы захватим весь рынок. Мы будем делать миллионы, миллионы...

Эйбл. А что именно вы собираетесь делать?

Райли. Конверты с клеем на обеих сторонах - мое изобретение.

Эйбл смотрит задумчиво перед собой.

Кармен (сердито). Харри, я последний раз тебе говорю - прекрати...

Харри. Да, я знаю. Джордж, мне пора - дела ждут.

Райли (подходит к нему). Харри, пожмем друг другу руки. (Обмениваются рукопожатием.) Нам нужно обсудить это дело.

Харри. Обдумайте как следует все детали. Вы еще можете передумать.

Райли. Никогда. Жребий брошен.

Харри. Все равно, подумайте.

Райли. Обязательно, Харри, обязательно. Итак, завтра здесь в то же время.

Харри. Договорились. (Идет к дверям.)

Кармен (с сомнением в голосе). Послушай, ты это серьезно?

Харри. Скажи ей, что я не мог ждать.

Кармен. Ладно, но...

Харри. Завтра в то же время.

Райли. Всего наилучшего, партнер!

Харри уходит. Кармен исчезает за стойкой.

Мы партнеры, вы слышали? Я иду вперед, я на верном пути, и я с него не сверну... Идея вспыхнула у меня в голове как искра...

Райли расхаживает в возбуждении и натыкается на Брауна, быстро прячет свой

конверт и сверлит его взглядом. Браун неловко ежится.

Ты все слышал?

Браун. Что?

Райли. Не разыгрывай из себя невинного, я тебя насквозь вижу. Браун. Я что-то не понимаю, вы что хотите?

Райли. Шпионишь за мной?

Браун. Что такое?

Райли. Ты из "Империала"?

Браун. Какого "Империала"?

Райли. Все ясно. Ну что ж, мы знаем, как заставить тебя говорить. (Кричит.) Имя?!

Браун (вскакивает). Браун.

Райли (с фальшивым смехом). Браун! Ха-ха-ха! Какая дешевка. И ты думаешь, я тебе поверю? Сказал бы еще Смит, (Поворачивается и рявкает на него.) Меня интересует твое настоящее имя!

Браун. Не понимаю, что вы от меня хотите?

Райли. Ты за мной следил, не так ли?

Браун. Следил? С какой стати?

Эйбл подходит, чтобы присоединиться к игре, которую Райли воспринимает

вполне всерьез.

Эйбл. По-моему, он не шпион.

Райли. Откуда ты знаешь?

Эйбл. Да не похож он.

Райли (злобно). Наивное заблуждение. Ты, я вижу, даже не представляешь себе, что такое шпионаж. Хороший агент должен быть незаметен - в противном случае ему лучше сидеть дома и не рыпаться. Вот я приметный, тебя тоже легко заметить. А он незаметный, это за километр видно.

Эйбл (Брауну). Что скажете?

Райли. Сейчас разберемся.

Эйбл. Надо сорвать с него маску.

Браун. Я вас уверяю...

Эйбл (взволнованно). А вдруг тут жучков понаставили?

Браун. Я совершенно...

Эйбл. Микрофоны! Ищите потайные микрофоны! (Хватает Брауна за лацкан и выворачивает его. Смотрит под стол.)

Браун. Прекратите! Как вы смеете!

Эйбл. Уничтожь пленки!

Райли. Хватит, Смит, все ясно!

Браун. Я Браун.

Райли. Давай сюда пленку!

Браун (пронзительно кричит). Оставьте меня в покое!

Райли (переходя на спокойный, уверенный тон). Ладно. (Шепотом Эйблу.) Дай мне сигареты. С ним надо по-другому. Психология. Я еще на войне этому учился, (дружелюбно Брауну.) Сигарету хотите?

Браун. Я не курю.

Райли. Не возражаете, если мы продолжим?

Браун (обрадовавшись дружелюбному тону, облегченно). Конечно, пожалуйста.

Райли. Садитесь.

Браун. Благодарю.

Райли зажигает сигарету и возвращает пачку Эйблу.

Райли (вежливо). Расскажите нам о себе, мистер Грин.

Браун (осторожно). Мое имя Браун.

Райли (смягчившись). Хорошо, хорошо... Итак, где вы живете?

Браун. Мэйфкинг Виллас, четырнадцать.

Райли. Женаты?

Браун. Да.

Райли. Дети есть?

Браун. Нет.

Райли. Давно работаете на "Империал"?

Браун. Я торгую школьными учебниками.

Райли. Ну ладно, здесь ведь все свои люди. Хотите выпить? (Кричит.) Кармен! Пиво для джентльмена!

Браун. Но мне в общем-то пора...

Райли. Подождите, не будем торопиться. Я сам человек семейный.

Кармен (появляется за стойкой). В чем дело?

Райли. А вот и Кармен, наш бармен. Можете на него положиться.

Браун. Рад с вами познакомиться.

Райли. Пожалуй, вам нужно покрепче. Эйбл, будь добр, принеси пива.

Браун. Но я...

Эйбл идет за пивом.

Райли. Успокойтесь. Не надо нервничать. Культурные люди все могут выяснить спокойно.

Эйбл (у стойки). Пинту крепкого.

Кармен. Чего он там делает?

Эйбл. Не знаю.

Райли (Брауну). Можете полностью мне довериться. Я такой же простой человек, как и вы. Я понимаю, что это ваша работа, грязное дело, конечно, но после работы мы все люди, правда? Жизнь есть жизнь. Представляю себе, как вам тяжело: вечно в бегах, все время оглядываться, ждать стука в дверь по ночам, а то вдруг ляпнете чего-нибудь неосторожно, бесконечная ложь - да, ужасная жизнь. Вам бы жить спокойно да радоваться со своей женой, поливать розы в саду, как все люди, я понимаю...

Браун. Да, я...

Эйбл приносит пиво.

Райли. Надеюсь, это вам поможет.

Браун. Ну разве только кружечку. Вы очень любезны. Ваше здоровье!

Браун протягивает руку к кружке. Райли отодвигает ее и накрывает рукой.

Райли (спокойно). Где магнитофон?

Браун. Но я...

Райли. Будьте благоразумны, и мы разрешим вам спать, есть, пить - все что угодно. Говорите.

Кармен. Послушайте...

Райли (резко). Давайте сюда пленку!

Браун. Нет у меня никакой пленки!

Райли. Моему терпению приходит конец!

Кармен. Хватит, мистер Райли...

Браун. Но я правда ничего не знаю ни о каких магнитофонах.

Райли. А-а! Ну что же, зато я кое-что знаю!

Райли задумывается. Эйбл продолжает игру, но несколько смущен. Браун

совершенно сбит с толку.

Дело в том, что я ставил эксперимент с одним из своих изобретений. Я соединил магнитофон со старыми дедушкиными часами.

Эйбл. Зачем?

Райли. Зачем? Когда Эдисон изобрел маяк, к нему тоже приходили крестьяне и спрашивали "зачем". Не так ли?

Эйбл. Не знаю, мистер Райли.

Райли. Ну! Раз не знаешь, для чего задаешь такие вопросы?

Эйбл. Я ничего не хотел такого сказать.

Райли. Это оригинальнейшая идея. Эти часы, они как бы затрагивают британский дух. Они напоминают о нашем былом величии - два раза в сутки - в полночь и в полдень играют гимн "Правь, Британия!". Вот что нам всем нужно сейчас. Для того ли я прошел через всю войну, чтобы видеть закат британского могущества? Ради чего я плавал по семи морям?

Эйбл. И не говорите, мистер Райли.

Браун (неожиданно вставляет). А вы знаете, ведь маяк изобрел не Эдисон. Вы, вероятно, перепутали его с Эддистоном.

Райли. Что?

Браун (улыбается, смущенно и испуганно напевает). "Отец мой в Эддистоне служил на маяке, увидел он русалку однажды вдалеке..."

Угрожающая тишина.

Райли. Кем был ваш отец?

Браун. Это не мой отец.

Райли. А чей отец?

Эйбл. Не может быть, русалок не бывает.

Райли. Помолчи. (Брауну.) Чей отец был русалкой?

Браун. Он не был русалкой. Он увидел русалку.

Райли. Кто?

Браун. Отец этого человека.

Райли. Какого человека?

Браун (раздраженно). Не знаю.

Райли. Я тебе не верю, Джонс.

Браун. Мое имя Браун.

Эйбл. Слышал я эти рассказы. Никаких русалок не существует. Удивляюсь, взрослые люди - а верят всяким глупым сказкам. Ваш отец не русалку там видел, а морского тюленя.

Браун. Мой отец не видел никакого тюленя!

Райли (вставая над ним). Ага, так это был твой отец!

Браун. Нет...

Эйбл. А почему вы не стали работать на маяке, как отец? Скучно там одному?

Браун (несчастным голосом). Я даже не видел никогда своего отца.

Райли. Ха! Так это слухи? Мда, боюсь, ваши показания не будут иметь юридической силы. (Кармену, который собирался было что-то сказать, но не успел.) Ваша честь! Я прошу вас изъять последнее показание из протокола.

Кармен (слабым голосом). Мистер Райли...

Райли. А теперь слушай. Мне плевать, как там тебя зовут - Смит, Джонс или Робинсон. Мне плевать, кем был твой отец - русалкой, тюленем или просто твоим папой. Меня интересует только одно чего тебе здесь надо?

Кармен. Мистер Райли, я прошу вас...

Райли. Тихо! Суд идет! Последний раз, и помните, что вы под присягой, я спрашиваю вас со всей ответственностью - и подумайте как следует, прежде чем ответить. Я спрашиваю вас, черт побери, я забыл вопрос... всем молчать и не двигаться!

Браун (собираясь уходить). Мне больше нечего сказать.

Райли. Прекрасно! Ваш свидетель!

Эйбл (снова увлекаясь игрой). Вопросов нет, ваша честь!

Райли. Оставаться на месте!

Но Браун успевает выскочить из пивной.

Кармен (внезапно рассерженным голосом). Я не позволю больше устраивать здесь цирк!

Райли как будто выходит из оцепенения. Смотрит вокруг себя в растерянности.

Райли. А в чем, собственно, дело?

Кармен. Я сказал, что хватит с меня этого балагана! Если вас не устраивает, можете идти в другое место. Оба.

Эйбл. А что я - то сделал?

Райли. Так нельзя, Кармен. Ты должен дорожить своими постоянными клиентами. А то как же ты без них?

Кармен. Уж как-нибудь уж думаю...

Райли. Уж как-нибудь уж думаешь? Что это значит?

Эйбл. Это значит, что ему лучше обслуживать таких, как этот тип, чем нас. (Садится за столик, берет письмо в руки и просматривает его.)

Раули. Все ясно. Ясно. Ну что ж, завтра меня здесь уже не будет.

Эйбл (показывает письмо). Значит, это не пойдет, да? Если бы у меня был опыт...

Райли. Скажу тебе откровенно, что было время, когда я сомневался, не поздно ли, я думал, а может, нет у меня никакого таланта... но теперь...

Входит Флоренс - хорошенькая, яркая, очень женственная. Она быстро оглядывается вокруг и, разочарованная, подходит к стойке. Эйбл смотрит на

нее, Райли пока не замечает.

...но теперь... Посмотри на меня, и ты скажешь: "Джордж Райли на верном пути".

Эйбл. Видел я, как некоторым удавалось секунд за двадцать подцепить девчонку. Как они это делают - не пойму.

Кармен (K Флоренс). А Харри уже ушел. Уехал на бега. Минут десять назад.

Флоренс. Так и знала, что он ждать не будет.

Кармен. Спешил на поезд в полвторого.

Флоренс. Я никак не могла найти этот бар.

Кармен. Он просил вас прийти сюда завтра в то же время.

Флоренс. Надеюсь, ему повезет. (Пауза) Что он сказал?

Кармен. Завтра в то же время.

Флоренс. Пожалуй, выпью чего-нибудь.

Эйбл (подходит в нерешительности, говорит с трудом). Разрешите мне... вы позволите...

Флоренс. О, какой славный мальчик! Ты кто, юнга?

Эйбл (оторопело). Н-нет...

Флоренс. Джин с апельсиновым соком, пожалуйста.

Эйбл. Джин с соком.

Кармен. Два джина.

Неловкая пауза - Кармен занят стаканами, Эйбл растерян, не знает, что делать

дальше.

Флоренс (Эйблу). Будем знакомы.

Эйбл. Э-э, здравствуйте.

Флоренс. Привет. (Улыбается.)

Эйбл. Э-э, я вас здесь раньше не видел.

Флоренс. Я договорилась встретиться тут с одним знакомым.

Эйбл (разочарованно). А-а.

Пауза.

Флоренс. Не застала, ушел.

Эйбл. А, этот. Забавный тип.

Флоренс. Забавный?

Эйбл. Нет, вы не думайте, я ничего такого не хотел сказать.

Кармен (подает два стакана с джином). Пять шиллингов восемь пенсов.

Эйбл платит и предлагает бокал Флоренс.

Эйбл. Ваше здоровье.

Пьют джин. Пауза.

Он вам когда-нибудь рассказывал про своего отца?

Флоренс. Нет, а что?

Эйбл. Да как вам сказать, в общем, странно как-то...

Пауза. Эйбл опять в растерянности. Райли встает из-за столика.

Флоренс (Эйблу). Ну как наш флот? Раньше, говорят, лучше был, да?

Райли (подходит к ним величественной походкой). Прямо в точку попали! Да, был у нас флот когда-то! И мы ни от кого не принимали подачек. А теперь, теперь у них только заседания всяких комитетов, пункты в приказах, всеобщее хамство да пара дряхлых авианосцев, которые давно пора списать. Разрешите представиться, Джордж Райли.

Флоренс. Флоренс... Лоуренс. Райли. Флоренс Лоуренс... Фло-о-о-ренс Ло-о-о-уренс! Поэзия! (Целует ей руку.) Это Эйбл. Моряк.

Эйбл (смущенно). Меня зовут...

Райли. Он хочет сказать, что вы очаровательная женщина.

Эйбл. Я ничего...

Флоренс. По-моему, он отрицает это.

Эйбл. Да нет.

Райли. Он стесняется.

Флоренс. Я сама стеснительная. (Эйблу.) Ты не волнуйся.

Эйбл. Она пришла встретиться с этим парнем.

Райли. А-а, Робинсон.

Флоренс. Кто?

Эйбл. Нет, его звали не Робинсон.

Райли. Помню, помню. Что-то там с его отцом случилось. Вы видели его отца когда-нибудь?

Флоренс. Нет, он мне ни разу не говорил про него.

Райли. На маяке работает. Странный тип.

Флоренс. Мне кажется,. он вам тут наболтал с три короба.

Райли. А вы думаете, я ему поверил. Уж я разбираюсь в человеческой психологии, у меня большой опыт.

Эйбл. А я в кино сегодня собирался.

Райли. Мисс Лоуренс, разрешите мне называть вас Флоренс?

Флоренс. Конечно, так даже лучше.

Райли. Флоренс, мне кажется, вы очень чувствительная натура.

Флоренс. Хм, спасибо, мистер Райли.

Райли. Просто Джордж.

Флоренс. Джордж.

Эйбл. Если вы не заняты, я...

Райли. Думаю, что вы меня поймете.

Флоренс. Простите, о чем вы?

Райли. Я ушел от жены.

Кармен. Мистер Райли...

Райли. Вы должны знать. Взял вот и ушел. Вы замужем?

Кармен. Мистер Райли...

Райли. Мужчина, конечно, умеет терпеть. В конце концов ведь дом, домашний очаг - это как якорь у корабля.

Флоренс. Вы правы.

Райли. И у каждого якоря есть цепь, вот и таскаешь за собой эту цепь...

Флоренс. Верно говорите. Я тоже могла бы быть танцовщицей.

Райли. Так вы понимаете, что я имею в виду?

Флоренс. Конечно, семья связывает вас по рукам и ногам.

Райли. Вы здорово схватываете мои мысли, какой ум!

Флоренс. Я мечтала о настоящих танцах. Мне предлагали поехать на шикарные гастроли. Только отец у меня болел.

Райли. У вас ум плюс обаяние, Флоренс!

Флоренс. Да, я могла бы ездить с гастролями по всей Южной Америке. Такое только раз в жизни бывает. Видели фильм "Ночи в гареме"?

Райли. Что?

Флоренс. Меня почти уже брали сниматься.

Эйбл. А вы видели "Звуки музыки"?

Флоренс. Ты что, там снимался?

Эйбл. Чего? Нет... нет, я просто хотел предложить вам, если вы не заняты, вечером...

Райли. Эйбл, ты не обижайся на меня...

Эйбл. Я не обижаюсь, мистер Райли...

Райли. Нам с Флоренс надо поговорить... (Ведет ее к свободному столику и придвигает стул.) Флоренс, значит, вы не были в Южной Америке?

Флоренс. Нет, отец был болен.

Райли. И я не был. Одно из тысячи мест, где я никогда не был.

Флоренс. Теперь уже поздно.

Райли. Почему?! Как раз не поздно!

Флоренс. Мне кажется, что поздно. (Садится.)

Райли. Для меня не поздно. Я человек с мозгами, Флоренс, я мыслю, значит, я существую.

Флоренс (осторожно). Вы кто?

Райли. Я изобретатель!

Флоренс. Изобретатель?

Райли. Да, имею честь. Нас немного, братьев по духу, но все мы работаем на общее дело.

Флоренс. Понятно.

Райли. Неблагодарный труд, знаете ли. (Садится рядом с ней.) Изобретатели работают в потемках, продираются сквозь дебри неизведанного. Одним словом, весь смысл жизни изобретателя заключается в том, чтобы изобрести то, чего еще никогда не было, иначе зачем же вообще изобретать?

Флоренс. Ну да, это я понимаю.

Райли. Вижу, что понимаете. Флоренс, это так трудно - найти человека, который тебя поймет.

Флоренс. Ну, мне кажется, это не так сложно.

Райли. Нет! Никто не понимает. А вот вы...

Флоренс. Но... Ну и как ваши изобретения?

Райли. Флоренс, посмотрите на меня. Вы видите человека, стоящего на пороге великих свершений. Подобно океану, подо мной простирается огромная плоская равнина. Она ждет, она готова принять следы моих стоп, следы, которые никогда не сотрутся, и пройдут годы - люди увидят эти следы, проложенные в неизведанных местах, и скажут - здесь прошел Джордж Райли...

Флоренс. Вы как-то странно говорите, мистер Райли.

Райли. Флоренс, вы и я... мы понапрасну тратили свою жизнь. Мне понадобились долгие годы, чтобы совершить этот прорыв, потому что я всегда был один... Но с вами, Флоренс, с вами будет не так. Флоренс, я... стар...

Райли смотрит на Флоренс осторожно, но она не возражает.

Может, уже не так внешне привлекателен, черты лица скорее можно назвать интересными, чем красивыми...

Пауза.

Флоренс. Мне кажется, вы были очень симпатичный в молодости.

Райли. Да, был, был! Итак, я пошел на разрыв. (Встает и отходит от столика) Придется, наверное, вернуться домой вечером - вещи кое-какие забрать. Ну а завтра, завтра на этом самом месте я встречаюсь с партнером. У меня ведь есть партнер. Мы обсудим некоторые детали - и вперед без оглядки. Но вы, вы, которую сама судьба в звездный час привела в это убогое место... я вижу в вас родственную душу.

Флоренс (вставая). Хорошо. Спасибо вам, Джордж. А сейчас мне нужно...

Райли. Идемте с нами, Флоренс!

Флоренс. С вами? Куда?

Райли. Куда угодно! Уйдем отсюда, начнем новую жизнь!

Флоренс. Но, мистер Райли, я...

Райли. Флоренс, вы что, сдались? А как же Южная Америка? Уругвай, Парагвай... А как насчет Перу?

Флоренс. Да, но, честно говоря, мистер Райли...

Райли. Я вам не нравлюсь?

Флоренс. Ой, ну что вы. Вы прекрасный человек. Правда, я сначала подумала, что вы немного того, простите, что я так говорю, но вы так чудесно все рассказывали, но... вы ведь даже не знаете меня... (Идет к стойке)

Райли. Это я не знаю? Я все знаю. Вы придете домой, посмотрите вокруг и увидите, что жизнь ваша заключена в четырех стенах с цветочками на обоях. Вы будете плакать и скажете: "Довольно, хватит с меня!" А завтра снова придете, и я буду ждать вас.

Флоренс. Но, мистер Райли, вы же не можете вот так бросить все и бежать. Неужели все было напрасно? Ведь жизнь... ведь нельзя выбросить прожитые годы...

Райли. Да я и так выбросил их. Моя жизнь - это свалка под солнцем, где-то далеко от истины, бессмысленная свалка старого хлама. Тридцать лет тому назад я был молод и полон желания оторваться и лететь. Тридцать лет... так много, это больше, чем мне осталось, а если прошлое перевешивает будущее, то от человека остается только собственная тень... Решайтесь, Флоренс... Вы верите мне?

Флоренс. Конечно верю, но... почему бы вам, мистер Райли, не вернуться и не попытаться еще раз. (Печально.) Неужели вы не любите свой дом?

Райли. Вопрос не в том, что я люблю или не люблю, а как это все влияет на тебя. Пустота, абсолютная пустота. Я ничего не даю, не зарабатываю, совершенный ноль... И жена, и я, и дочь - мы встаем каждый день, в ванной холодная вода... на завтрак гренки, сосиски и чай... чад на кухне и старые пружины в кресле... Линда уходит на работу, она торгует в магазине косметикой и парфюмерией, а мы умываемся, и чайник кипит... а потом я иду в свою комнату и сижу там за столом...

Райли подходит к столику в центре сцены и опирается на него. Прожектор

освещает его лицо, в то время как бар постепенно темнеет.

Да, мой рабочий стол... и я сижу там и сижу... Пылесос гудит все утро как самолет, летает из комнаты в комнату, а двери хлопают и хлопают... Жена все время спрашивает: "Ну что, как у тебя?" - а я говорю: "Нормально, все хорошо..." Она всегда спрашивает... вежливо так: "Ну как у тебя?" - "У меня все нормально". Люблю в баре посидеть часок-другой, выпить чего-нибудь, посмотреть на людей. В обед здесь немного народу, но приятно поговорить хоть с кем-нибудь... а домой прихожу я позже, так лучше, такая у меня работа. Опять она спросит: "Ну что, получается чего-нибудь?" Линда уже дома, опять они будут болтать с Перси, что-то варится на кухне, и мы едим и едим, и все то же самое... Не знаю, о чем они говорят все время. Радио трещит, Линда его любит слушать... все крутится так быстро, а шутки по радио не смешные... Потом жена наконец говорит: "Ну ладно!" Это значит, они идут спать. Иногда она говорит: "Ладно! Уже пора спать!" или "Пора на боковую!" Кажется, нет никакого смысла что-то еще делать. Утром мы встаем, и опять холодная вода... И никто не спрашивает "зачем"... И ей все равно, даже не приходит в голову.

Во время монолога бар затемняется, все посетители уходят, освещается дом

Райли.

Она уже привыкла, привыкла ко всему. Даже ко мне привыкла. Мне нечем больше ее удивить, нечем, что бы я ни сделал. А ведь я делаю такие вещи - они должны удивлять. Например, как эта идея - устройство для поливки цветов ведь это же нечто...

Персефона входит с двумя кувшинами и начинает поливать цветы.

...утром я видел, как она опять поливала цветы из кувшина как ни в чем не бывало... (Персефоне) Да не надо же поливать...

Персефона. Доброе утро, дорогой... Ты что-то поздно встал.

Райли. Не нужно, говорю тебе. Благодаря мне этот кувшин теперь можно выбросить! Миллионы кувшинов можно выбросить!

Персефона. Джордж, я прошу тебя - убери отсюда эти трубки и все остальное. У тебя есть своя комната для опытов.

Райли. Спасибо тебе! Зачем я, спрашивается, торчал здесь вчера до десяти часов, старался?

Персефона. Джордж, я прошу. Я не хочу, чтобы дом был похож на какую-то мастерскую.

Райли. Но хоть разок посмотри - подожди, когда пойдет дождь.

Персефона. Лучше я полью из кувшина.

Райли. Вышла замуж за творческую личность, а сама... все безтолку, я мог бы с таким же успехом остаться и прозябать в конторе отца.

Персефона. Если б ты остался, сейчас у тебя была бы прекрасная работенка.

Райли. Непостижимо. Я всегда считал, что за каждым гением, за каждым великим человеком должна стоять понимающая женщина, тщеславная жена. А она мне про какие-то конторы! (Встает рассерженный.)

Персефона. Джордж, не заводись, пожалуйста.

Райли. Как не заводиться! Веками природа поддерживала необходимое равновесие между солнцем и водой, которое только цветы и могут понять, цветы, растущие в саду, на воздухе. А домашние растения, миллионы цветов на подоконниках, их бессистемно поливают всякие случайные домашние хозяйки, потому они и вянут, умирают. Понадобились века, чтобы в один прекрасный день человек посмотрел на засохшие листочки цикламена и пришел к выводу: "Человечеству нужен комнатный дождь..." Дождь в доме, такой же по силе и продолжительности, как и обычный настоящий дождь. И вот что я изобрел: на крыше дома устанавливается специальная губка. Когда идет дождь, губка впитывает воду и набухает. При этом увеличивается плотность, а плотность плюс сила притяжения дают энергию. Короче говоря, губка под воздействием воды управляет специальным клапаном, и вода течет по системе трубок (указывает на трубки) и поливает горшки с цветами. Джеймс Уатт - паровой двигатель, Джордж Райли - принцип губки!

Пока Райли говорит, Персефона уносит кувшины на кухню, возвращается с

пылесосом и втыкает вилку в розетку.

Но это еще не все! Вот! (Вынимает конверт.)

Персефона включает пылесос и чистит ковер. Райли старается перекричать шум

пылесоса.

Меня осенило, когда я ложился спать... посмотри... какое дерзание ума!..

Персефона. Не кричи, Джордж!

Райли. Что ты возишься с этой чертовой машиной, как будто я говорю о погоде!

Персефона. Ты, кажется, и говорил о погоде. Мне нужно убраться. (Пылесосит вокруг дивана) Убери-ка ногу.

Райли убирает ногу.

Райли (кричит). Я говорил не о погоде, а о моем новом конверте!

Персефона. Говори, я тебе не мешаю.

Райли. Я хочу сказать тебе о своем изобретении, а ты жужжишь этой дурацкой машиной.

Персефона. А, ну ладно, извини. (Выключает пылесос и смотрит на Райли.) Ну что там у тебя опять?

Райли. Сегодня меня озарило. Я пришел туда, куда мне было суждено.

Персефона. Конечно, ты пришел домой.

Райли. Нет, при чем тут дом? Теперь я иду верной дорогой. (Размахивает конвертом.) Здесь заключено все!

Персефона. Маловат что-то.

Райли. Некоторые великие вещи бывают очень малы. Вспомни спичку.

Персефона. Спичку?

Райли. Да.

Персефона. Так что там - спичка?

Райли. Нет-нет, я создал конверт.

Персефона. Конверт для спичек?

Райли. При чем тут спички?

Персефона. Но ты сам говоришь, дорогой.

Райли. Да нет же, черт возьми!

Персефона. Ну ладно, Джордж, мне нужно закончить уборку.

Райли. Погоди минуту. Смотри. (Вынимает свой конверт из большего и дает Персефоне). Это совершенно новое изобретение, никто не делал до меня.

Персефона берет конверт, смотрит на него без выражения и протягивает назад.

Персефона. Очень хорошо, прекрасно.

Райли. Ты посмотри внимательнее.

Персефона переворачивает конверт.

Видишь? Клей с двух сторон.

Персефона. А-а, вижу (возвращает конверт), теперь вижу.

Райли. Здорово придумано, а?

Персефона. Клей с двух сторон. Интересно, что еще ты придумаешь?

Райли. Этот конверт ты можешь использовать дважды.

Персефона. Дважды!.. Как же ты его получишь обратно после того, как опустишь в ящик?

Райли смущен. Долгая пауза.

Райли. Что это Линды нет дома, пора бы ей уже, сегодня суббота.

Персефона. Ты насчет денег? Не волнуйся, она никогда не забывает.

Райли (раздраженно). Да я не об этом. Просто хотел ее видеть. (Пауза) Сколько она теперь зарабатывает?

Персефона (включает пылесос). Я же тебе говорила. У нее все нормально.

Райли. Почему она никуда не стремится? С ее умом - и работать в магазине.

Персефона. Она теперь в отделе модных товаров. Ты был там? Одна девушка даже вроде как ее подчиненная.

Райли. Модные товары! Один черт - магазин. Разве это работа для моей дочери! С ее головой, с ее умом. Ей надо быть выше этого, ей бы секретаршей работать, личной секретаршей. Не понимаю, как она может довольствоваться своим положением. Она ни к чему не стремится... не делает никаких усилий, чтобы идти дальше.

Персефона. Но ведь у нее нет образования. К тому же она достаточно зарабатывает, во всяком случае всех нас содержит.

Райли. Да, но. (Неуверенно.) С ее способностями надо добиваться чего-то, вот что я хочу сказать. Я, конечно, понимаю, но... (Пауза) Изобретениями много не заработаешь, по крайней мере вначале. Это не такая работа. Долгая борьба, многое зависит от случая.

Персефона (без тени сарказма). Слишком, слишком многое.

Райли. Конечно. Все дело в рынке, понимаешь. Нужно завоевать рынок чем-то таким, что сразу захватывает воображение. Мне кажется, я уже близок к этому. Странно, не чувствую в себе никакой перемены. Вроде должно быть что-то такое, а я вот не чувствую.

Персефона. Ты хорошо себя чувствуешь?

Райли. Да. Но должно быть какое-то особенное настроение. В этом доме всегда одно и то же, ничего не меняется. Нужно куда-то вырваться отсюда, чтобы почувствовать.

Персефона. На улице сегодня страшная духота. Люблю я лето, но сегодня слишком жарко.

Райли. При чем тут погода?

Персефона. Я подумала, может, салат сегодня на обед сделать, а? В жару самое милое дело. У меня есть немного салатных листьев и кусочек мяса.

Райли. О чем она только думает?

Персефона. А что в этом странного? В такую жару лучше салата не придумаешь.

Райли. Ну допустим. Ты никогда не слушаешь, что я говорю.

Персефона. Я слушаю, не нервничай.

Райли. Не нервничай, не беспокойся... что ты все меня... как будто я невротик. Я пытаюсь объяснить тебе такие вещи.

Персефона. Извини, Джордж, мне нужно убирать. (Берет пылесос и идет наверх.)

Райли (идет за Персефоной и говорит одновременно). У нее способности, и ей надо стараться вот что важно. Иначе это просто пустая трата сил. А ей наплевать. Прислуживать в магазине. Общается там бог знает с кем. С кем она была вчера вечером?

Персефона. Все с тем же.

Райли. Мне он не нравится.

Персефона. Да ты его и не видел ни разу.

Райли. Это мотоциклист, что ли? Ты когда-нибудь видела, чтобы джентльмен ездил на мотоцикле? Она все время недооценивает себя.

Персефона (вытирает тряпкой перила лестницы). Она сейчас спустится. Только не набрасывайся на нее.

Райли (мрачно про себя). Кто бы мог подумать, что моя дочь встречается с мотоциклистом. Вот плоды моих стараний, моего воспитания. (Персефоне) Что значит "спустится"?

Персефона. Она наверху. (Спускается с лестницы.)

Райли. Разве она не на работе?

Персефона. Нет, она у себя.

Райли. И что она там делает?

Персефона. Наверное, просто лежит в постели.

Райли. Лежит? Так она что, она все это время была здесь?

Персефона. Она поздно пришла вчера.

Райли. Ну и что! Это не годится. Нельзя же столько валяться в постели. Дурная привычка лентяев.

Персефона. Она поздно вернулась. (Уходит на кухню.)

Райли (кричит, стоя в дверях). Линда!

Сверху приветливый голос: "Доброе утро!"

Ты чем там занимаешься?

Линда (сверху). А ты догадайся.

Райли. Уже почти двенадцать часов!

Линда (сверху). Спасибо!

Персефона возвращается в комнату, вытирает пыль.

Райли. Безобразие какое. Ты не должна допускать такие вещи. Когда я был в ее возрасте...

Персефона. Умоляю тебя, не затевай скандал. Я и так глаз не сомкнула ночью.

Райли. Я слышал, как ты храпела за стенкой.

Персефона. Это твои часы меня разбудили. Убрал бы их вниз.

Райли. Ни за что. Единственное, во что я прошу не вмешиваться, - это моя работа. Ей, видите ли, мое изобретение, мое действующее изобретение мешает.

Персефона. Спать ночью не дает.

Райли (смотрит вверх, затем поворачивается спиной к ступенькам лестницы). Что за девчонка, откуда у нее это? (Менторским тоном.) Все-таки она ужасно несобранная... все в ней перемешано.

Линда кричит что-то неразборчивое сверху.

Райли (сердито). Прекрати орать на весь дом! Спускайся вниз и говори как люди. (Персефоне) Видала? Она думает, что она здесь самая главная. Никакого уважения.

Линда спускается по лестнице.

Сколько суеты, эгоизма, а главное... шума, сколько шума от нее...

Линда (входит, не здороваясь). Я говорю, куда делась моя губка? (Идет быстро на кухню и обратно.)

Райли. Здесь тебе не гостиница.

Линда. Спасибо, что напомнил. (Плюхается на диванчик.) Чай есть?

Персефона (идет за чаем). Уже обедать пора.

Райли. Что ты делаешь в постели так поздно?

Линда. Играю на фортепиано.

Райли. Пожалуйста, впредь не появляйся в гостиной, как неряха, в пижаме, когда тебе взбредет в голову.

Линда. Ладно.

Райли. Ты должна всегда быть как следует одета и аккуратна.

Линда. Ладно.

Райли. Если будешь валяться без дела в кровати, ничего не добьешься в жизни.

Линда. Миллионы людей встают чуть свет, и все равно ничего не добиваются. (Колко в сторону Райли.) Или даже в полдевятого.

Райли. Пока ты валялась, я проделал огромную работу. И вчера допоздна работал. Только ты же никогда ничего не видишь. Во сколько ты вчера пришла?

Линда. Не помню. Меня притащили пьяную после вечеринки.

Райли. Ты даже ничего не заметила.

Линда. А что?

Райли. А то, что сегодня утром я открыл такое, что перевернет весь мир...

Линда издает стон.

Это победа!

Линда. И у меня победа!

Райли. Что?

Линда (вскакивает в возбуждении). Победа! Я покорила моего принца, моего рыцаря в серебряных доспехах!

Райли (сухо). Рыцарь на мотоцикле.

Линда (радостно восклицает). Он такой необыкновенный, он как сказочный шейх!

Райли. Такой же, как и все.

Линда. Нет, не такой, он особенный!

Райли. Где ты их находишь?

Линда (с придыханием). Однажды я шла через пустыню, и вдруг - я не успела опомниться, услышала шум мотора, и сильная смуглая рука схватила меня, и меня ожгло поцелуем, а он посадил меня рядом, и мы помчались к солнцу на горизонте. (Показывает все, жестикулируя и пританцовывая. Внезапно замирает в неестественной позе и продолжает серьезно.) Я с ним в магазине познакомилась. в нашем отделе. Он часто приходил. Я сначала подумала, что он фанат по части модных вещичек. Но его не вещи интересовали, а я. (Пауза. Кричит.) Ну когда будет чай? (Замечает трубы и осматривает водопроводную систему в изумлении.) Боже, это еще что такое?

Райли. Если б ты не гуляла всю ночь и не валялась в постели полдня, ты бы знала, что это такое.

Линда. Да, человечеству только самодельных водопроводов не хватает в каждом доме.

Райли. Это всего лишь прототип.

Линда. Прототип чего? Нефтеперегонной установки?

Райли. Это как бы продолжение естественного дождя для комнатных растений. Они будут получать воду так же, как и цветы в саду. Ведь цветы в горшках должны впитывать такое же количество влаги и за такой же промежуток времени. Видишь, все это подсоединено к системе подачи воды. Представляешь, сколько это сэкономит труда, гениальнейшее изобретение.

Линда (смотрит задумчиво на потолок). Можно было с таким же успехом просто дырку в потолке пробить... (Падает опять на диванчик и кричит голосом человека, умирающего от жажды.) Пить! Ради бога, дайте чаю!

Пауза.

Райли. Раньше я читал тебе книжки.

Линда. Чего?

Райли. Тебя дома никогда не застанешь. Я почти не вижу тебя.

Линда. Но сейчас-то ты видишь.

Райли. Что ты собираешься делать?

Линда. В каком смысле?

Райли. Чего бы ты хотела? Можем, например, в парк сходить.

Линда (искренне удивлена). Это еще зачем?

Райли. Что значит "зачем"? Обязательно нужна цель? Раньше ты не спрашивала зачем?

Линда. Раньше - это когда?

Райли. Когда мы ходили гулять в парк!

Линда. А-а. Ну, тогда мне было лет двенадцать. А сегодня мне нужно привести в порядок волосы и быть готовой.

Райли. К чему?

Линда. К вечеру, естественно.

Райли. Опять? Ты только вчера гуляла.

Линда. И сегодня буду, и завтра. А что? Ты против?

Пауза.

Райли. Сколько это еще будет продолжаться? Неделю? Две? (Пауза) Потом не говори, что я тебя не предупреждал.

Линда (едва сдерживаясь). О чем не предупреждал?

Райли. Ты так ничему и не научишься. Никогда.

Линда. Чему я должна учиться?

Райли. Вечно несешься куда-то сломя голову.

Линда. Я несусь сломя голову?

Райли. Да-да, выворачиваешься наизнанку. Тебе кажется, что все будет длиться вечно, а потом вдруг - бемс! И ты в луже. Ничего тебя не научит.

Линда. О Господи...

Райли. Смотри, куда ты идешь. Анализируй. Пробуй почву под ногами. Не тыкайся вслепую. А то попадешь в такую переделку...

Линда. Спасибо за совет.

Райли. Никакого постоянства, что за люди! Сегодня один ухажер, завтра другой, и с каждым одно и то же. Видел я все это. Ты живешь иллюзиями. Окружаешь себя дурачками - то один прыщавый юнец, то другой.

Линда. Ну хватит. Надоело.

Пауза.

Райли. Что вы делаете там, когда встречаетесь?

Линда. Разговариваем.

Райли. О чем?

Линда. Что значит "о чем"? (Кричит.) Мам, ну скоро там чай? Я умираю.

Райли (горячась). Как ты себя ведешь! Можно подумать, что она здесь хозяйка. Я лично не позволяю себе орать и командовать тут, хотя я глава семьи.

Линда. Глава! Что-то я не заметила.

Райли (сердито). Давно пора заметить! И запомни это. Ты ведешь себя так, будто я не существую. Что это за тип на мотоцикле - я даже краем глаза его не видел. Ты и не спросишь, нравится мне или нет. Как будто я тебе не отец.

Линда. А что ты хочешь?

Райли. Приведи сюда этого парня и представь его мне как положено, а я уж с ним поговорю.

Линда. С Бернардом ты тоже поговорил.

Райли. Не подковыривай меня.

Линда. Не понимаю, чего тебе от меня надо. С Бернардом Моррисоном ты и сам опростоволосился, и меня дурой выставил.

Райли. Сама виновата. Ты же сказала мне, что он собирался взять тебя в круиз, который организует эта пароходная компания его папаши.

Линда (яростно). Я сказала тебе, что его отец работает на пароходе.

Райли. Откуда мне знать, что он тебе там наговорил. Я поступил так, как любой отец поступил бы на моем месте.

Линда. Ты сказал ему, что я - твое единственное сокровище, что он должен лелеять меня всю жизнь.

Райли. Ну и что, разве не так?

Линда (в негодовании). Но он только в кино хотел меня пригласить!

Райли. Откуда я знал?

Линда. И разве можно спрашивать человека, нет ли у него наследственных болезней в семье. Он наверняка подумал, что ты спятил.

Райли (еще яростнее). Как ты смеешь так говорить с отцом! А этот хулиган на мотоцикле? Сначала покажи его мне, а потом можешь встречаться с ним, если я разрешу. И чтоб домой возвращалась не позже одиннадцати. Кем он работает?

Линда. По крайней мере у него-то есть работа... Кстати сказать... (Идет наверх.)

Райли (кричит вдогонку). А с чего это они тебе сегодня выходной дали?

Линда. Никто мне не давал. Я сама не хочу никого видеть сегодня.

Райли (искренне огорчен). Как! Такого ты себе еще не позволяла.

Линда. А вот взяла и позволила.

Райли. Тебя уволят.

Линда. Чепуха. Приду в понедельник и скажу им, что плохо себя чувствовала. Ты сегодня какой-то странный. (Возвращается сверху с сумкой в руках.)

Райли. "Странный"? Я просто вне себя. Я... я... это безобразие - как ты можешь, ведь ты симулянтка. Валяется в постели, потому что лень идти на работу. Мне стыдно за тебя, Линда. Мне страшно подумать, что моя дочь растрачивает себя попусту, неизвестно на что! Чтобы это было последний раз, понятно? У тебя должно быть чувство долга перед работой, перед собой, и ты...

Пока Райли говорит, Линда достает из сумки красный кошелек, вынимает оттуда десятишиллинговую бумажку и протягивает отцу, который внезапно прерывает

монолог.

Линда. Ну вот, еще десятку выбрасываю на ветер. Забавно это все-таки давать собственному отцу на карманные расходы. Особенно если учесть, что мне он никогда не давал. (Кричит.) Мам! Скоро там чай?

Райли (смягчившись). Линни, ты несправедлива, ты же знаешь, что я тебе все верну.

Райли достает блокнот и ручку и записывает. Линда садится на диванчик.

Суббота, шестое июля. Десять шиллингов. Итого всего семьдесят два фунта семь шиллингов шесть пенсов. Это за ту неделю, когда у тебя было туго с деньгами. Помнишь, ты дала мне всего семь шиллингов?

Линда. Какая разница.

Персефона входит с подносом, на котором только один прибор. Ставит поднос на столик у дивана. На маленьком диванчике две подушки, на одну из них облокотилась Линда. Персефона критически осматривает комнату, подходит к диванчику, берет вторую подушку, взбивает ее, распрямляет и разглаживает.

Персефона. Ну-ка, встань на минутку.

Линда (показывает пальцем на портрет королевы на стене). Криво висит.

Линда отодвигается и откидывается на подушку, которую Персефона только что взбивала. Персефона занимается другой подушкой. Линда возвращается на прежнее место и наливает себе чаю. Персефона поправляет портрет королевы на

стене. Линда качает головой и откидывается на подушку.

Райли. Линни, Линни, твое терпение скоро будет вознаграждено! Смотри - вот здесь, в этом конверте, целое состояние!

Персефона уходит на кухню.

Линда. Там что, деньги? Откуда?

Райли. Это еще не совсем деньги, но...

Линда. А-а, ясно. Ну и чего там?

Райли. Конверт.

Линда. Вижу, что конверт, а внутри-то что?

Райли. Другой конверт.

Линда. Интересно. А что в другом?

Райли. Э-э, ничего.

Линда. Потрясающе. Слушай, правда, а почему бы тебе все-таки не зарегистрироваться на бирже труда? Ведь это глупо - отказываться от пособия.

Райли. Давай не будем опять заводить этот разговор. Я уже говорил, что это для безработных. Для тех, кто не имеет работы.

Линда. А ты, значит, имеешь. И давно?

Райли. Линда, это для людей, у которых нет никакого дела!

Линда. Ох, Господи... Ну сколько, сколько ты еще собираешься жить на мои подаяния? Записываешь чего-то в свой дурацкий блокнот - зачем? Я бы с большей радостью тебе давала, если бы ты не вел эту идиотскую бухгалтерию.

Райли. Прекрати сейчас же так разговаривать! Как ты смеешь! С отцом!

Линда. А что, денежки-то мои. А куда они деваются? Пиво в кабаке - и нету их, и опять до следующей субботы.

Райли. Перестань, я сказал, перестань так разговаривать со мной! Я твой отец!

Персефона входит с чашкой и тарелкой с печеньем.

Персефона. Что тут происходит? Ты, конечно, расстроила его. Тебе не следует волноваться, дорогой.

Райли. Мой конверт избавит меня от всего этого.

Персефона (наливает себе чашку чая). Конечно, мой дорогой, все образуется.

Райли. Еще бы, ведь это закон средних величин.

Персефона. Ну и хорошо, так и скажи им.

Райли. Что сказать?

Персефона. Ну то, что считаешь нужным.

Райли. Кому сказать?

Персефона. Откуда мне знать, ты же изобретатель.

Райли. Да, я изобретатель.

Линда. Он хоть что-нибудь изобрел?

Райли. Массу вещей, представь себе!

Персефона гладит руками подушку.

Десятки изобретений, черт побери!

Персефона (находит в углу дивана книжку и берет ее в руки). Слушай, а это как здесь оказалось? "Мишутка Руперт"... (Поднимает большую детскую книжку с яркими картинками.)

Райли. Это Линды книжка. Она в детстве читала.

Персефона. Да я знаю, что Линды.

Линда. Это он читал.

Райли (взволнованно). Нет, нет!

Персефона. Ну ладно, это не важно.

Линда. Я видела - он читал. Мне-то она не нужна. Вообще, какое мне дело, что он там читает, пусть читает все, что хочет. (Насмешливо.) Сказочки...

Райли (вскакивает в ярости). Я не читал, а только смотрел! Это что, преступление?

Персефона. Да нет, конечно, что ты. Читай что хочешь.

Райли. Я не читал...

Линда. По-моему, там сплошное сюсюканье.

Райли. Все же это книга. Ты когда последний раз читала?

Линда. Я семь книг прочитала за всю жизнь, семь пошлых книг.

Персефона. Линда!

Райли. Пожалуйста, полюбуйтесь на нее.

Линда. А что тебе не нравится?

Райли. Бескультурье. У современной молодежи нет никакой культуры. Неудивительно, что ты не знаешь, кем тебе быть.

Линда. Кем-то вроде тебя, что ли?

Райли. Да, вроде меня. Я наделен умом и пользуюсь им. Жизнь - это не эскалатор в метро, который тебя тащит куда-то, а ты только стоишь и смотришь на других, как на манекены.

Линда (встает). И как ему только не надоест? Сколько помню, вечно он сидит в этой мастерской наверху. А зачем? Сидел бы лучше в гостиной и не притворялся, не изображал из себя кого-то. Помню, в школе меня все спрашивали: "А кто твой отец?" - "Мой папа - изобретатель". У большинства отцы работали шоферами, разносчиками или какими-нибудь механиками. Некоторые вообще были безработные. А мой папа - изобретатель!.. Это надо же, сколько лет понадобилось, чтобы понять! Ну и дура же я была. А сейчас что прикажете делать? Продолжать эту дурацкую игру? Ну нет, хватит. Надоело!

Персефона. Линда, Линда!

Линда. Девочки на работе спрашивают, чем ты занимаешься. Знаешь, что я говорю им: "Ничем! Он ничего не делает!"

Райли. Но...

Линда. Я так и говорю: "У папы нет работы!"

Райли. Линни...

Линда. "У него нет работы!" Только я не говорю им, что он такой глупый, что не хочет даже пойти и получить пособие. Я не против того, что у тебя нет работы, - в конце концов не у меня одной папа безработный, но таких ненормальных, как ты, наверное, больше ни у кого нет!

Райли. Линни! Не надо так говорить! Все будет по-другому, все изменится, уже меняется. Мне не везло до сих пор, но теперь появилась новая идея, и ничто ей не помешает. Это же самая простая идея из всех, что у меня были. В том-то и была ошибка я метил слишком высоко, - пытался делать сложные вещи, слишком дорогие. Часы, например, хорошая вещь, по-своему хорошая, но это роскошь. А на рынке узкая специализация. Я не с того конца брался, теперь-то понятно... Смотри - я хочу показать вам, вот здесь...

Персефона. Я уже видела, дорогой.

Райли. Я хочу объяснить вам. Понимаешь, этот конверт...

Линда. Играет гимн "Боже, храни королеву", как часы, которые ты изобрел.

Пауза.

Райли (остывает, холодно). Нет, не понимают меня здесь. Противно.

Персефона. Конверт для спичек, Джордж? Ну объясни же нам.

Райли (очень громко). Мне здесь противно! (Тишина. Говорит спокойно.) Я ухожу.

Персефона. Милый, не нервничай, что ты. Сходи лучше в бар, выпей чего-нибудь, а я пока приготовлю обед. Можешь потом в кино сходить. Ты же любишь ходить в кино по субботам.

Райли (стоит посреди комнаты). Я ухожу.

Линда (тихо). И я не вернусь.

Персефона. Хорошо, дорогой, ты сходи и...

Райли. Вы что, не поняли?

Линда. Мы поняли.

Райли. Теперь уже ничто меня не остановит. Я ухожу навсегда...

Линда. Я ему каждую субботу деньги даю, а он убегает из дому...

Персефона. Ну, положим, не каждую.

Райли. Вы что, не верите мне?

Персефона (собирает чашки со столика). Да верим, Джордж, верим.

Райли. Есть дела, на которые способен только мужчина. И мужчина должен иногда делать не то, что другим хочется. И я совершенно не считаю себя виноватым, вы понимаете? Достаточно меня удерживали - хватит. Почему я должен считать себя виноватым?

Персефона. Не знаю, дорогой. Действительно, почему?

Райли. Что почему? Ты что, не слышишь, что я говорю? Я сказал, что я не должен.

Персефона. Что не должен?

Райли. Винить себя.

Персефона. За что?

Райли. За то, что я не вернусь.

Линда. Так ты не вернешься?

Райли. Нет! С сегодняшнего дня - нет.

Персефона. Хватит набрасываться на Линду. В конце концов мы все-таки живем на ее зарплату. (Уходит на кухню с подносом.)

Райли. Ну что ж, теперь ей не придется мучиться. Не волнуйся, получит она свои деньги назад. В этом конверте достаточно, чтобы расплатиться и еще сто раз расплатиться. (Линде) Пожалуйста, не думай, что я не ценю твои скромные ссуды. Ты все получишь обратно, сполна. Первое, что я сделаю, это вышлю тебе долг.

Линда. Пятерочками, пожалуйста.

Райли. Хорошо, получишь пятерками. (Пауза. Неловко замявшись.) Прости, я не хочу, чтобы вот так все кончилось. Я совсем не так хотел. Я знаю, что не был образцовым отцом и мужем, но я делал все, что мог, даже когда было очень тяжело. Но больше я не могу и ухожу.

Райли поворачивается к дверям, чтобы выйти, но его движение прервано

Персефоной, с рубашкой и нитками в руках.

Обойдемся без долгих прощаний, я пойду. Прощайте.

Персефона (занята у корзинки с шитьем). Пока, дорогой. Только не опаздывай к ужину.

Райли (топает ногами). Я не вернусь, черт побери!

Персефона. Ну хорошо, хорошо, не надо кричать, Джордж. Извини, если я тебя не поняла.

Райли. И я не остановлюсь до тех пор, пока не достигну самой вершины! Одна маленькая идея вот и все, больше ничего не надо, - идея, которая выведет меня туда, на просторы...

Линда. Ты ничего не видишь вокруг, кроме своих идей.

Райли. Что бы ни случилось, я добьюсь своей цели.

Линда сидит с усталым, измученным видом. Встает и подходит вплотную к отцу.

Линда. Мы будем скучать, папа. Но может, это и к лучшему. Благослови тебя Бог и все, что ты делаешь.

Райли уходит; старинные часы бьют время и начинают играть "Правь,

Британия". Линда тяжело садится и закрывает глаза.

Я, наверное, сойду с ума... меня уже трясет всю. Нервы не выдерживают.

Музыка замолкает.

Персефона. Напрасно ты сегодня не пошла на работу. Нехорошо, что другие девушки скажут?

Линда. А почему они заставляют нас работать по субботам? Никто почти не работает.

Персефона. Так-таки и никто? Ты на меня посмотри. Я каждый день работаю.

Линда. Из моих знакомых никто по субботам не работает. Дженис Прингл занята четыре дня в неделю, а получает на 2 фунта больше.

Персефона. Найди себе другое место, раз это не устраивает. Шевелись, ищи. (Берет нитки и пуговицу, садится за стол и пришивает пуговицу к рубашке)

Линда. Она хоть в колледже училась.

Персефона. А тебе-то кто мешал? Могла остаться в коммерческом колледже - после него прилично зарабатывают.

Линда. А она выучилась на массажистку, и сейчас в клубе здоровья...

Персефона (твердит свое, не обращая внимания на Линду). Да что говорить, ты и в педагогический могла бы поступить, если бы захотела. У тебя все шансы были.

Линда (резко). А Дженис Прингл сказала, что откроет собственный кабинет и по сто фунтов в неделю будет зарабатывать...

Персефона. Надо как-то шевелиться, не сидеть сложа руки. Есть и получше места.

Линда. Хочу быть нейрохирургом...

Персефона. Ты могла бы учительницей стать. Разве плохо? Отпуск дольше...

Линда. Пойду на курсы почтовых служащих...

Персефона. Да ты не слушаешь, что ли?

Линда. "Стань хирургом за полгода - удиви своих друзей".

Персефона. Никто ничего не хочет слушать.

Линда (с горечью). Дженис Прингл все равно не удивится... Она говорит, ее уже ничем не удивишь...

Персефона. Далась тебе эта Дженис Прингл.

Линда (встает и вынимает из сумки конверт с зарплатой, с напускной торжественностью). Итак, господа, сегодня суббота.

Персефона (берет деньги и кладет их в карман передника). Спасибо.

Линда. Ох, скорей бы вечер. Единственное, что мне осталось. Каждый день просыпаюсь с одной мыслью: скорей бы вечер, мы опять встретимся. Наверное, мы скоро поженимся.

Персефона. Уже цыплят считаешь. Подожди радоваться.

Линда. Почему не радоваться? Я в нем уверена, слава богу, не первый день знаю.

Персефона. В других ты тоже была уверена.

Линда. На этот раз все будет отлично.

Персефона. С Бернардом Моррисоном у тебя тоже все было отлично, помнишь?

Линда (небрежно). У него была помолвка, я тебе не говорила?

Персефона. У кого, у Бернарда?

Линда. Догадайся с кем.

Персефона. С Дженис Прингл?..

Линда (разочарованно). Она самая. Ничего, найдем кого-нибудь получше.

Персефона. Посмотрим.

Линда. Прибежала ко мне хвастаться, какое он ей кольцо с бриллиантом подарил. Так, безделушка, доброго слова не стоит. А, плевать. (Стряхивает с себя меланхолию, радостно.) Сегодня я буду сногсшибательна - голову вымою, сделаю маникюр и приколю голубую брошку.

Персефона. Линда! (Пауза) Ты в него влюблена? Как в Бернарда?

Линда (презрительно). В Бернарда! Скажешь тоже.

Персефона. Как в Дэвида?

Линда. Его я вообще никогда не любила.

Персефона. Как? Ну тогда как в этого, как его, Брайана?

Линда. Брайана? Ты с ума сошла! Нет, это все были детские забавы.

Персефона. А ты что, очень взрослая?

Линда. Я не собираюсь всю жизнь оставаться ребенком.

Персефона. Никто об этом и не говорит.

Линда. Что с нами будет дальше?

Персефона. Не знаю.

Линда. Ты, надеюсь, не думаешь, что все разом спятят от патриотизма и бросятся покупать его дурацкие часы с музыкой?

Персефона. Не надо об этом, Линда.

Линда. Не надо об этом... не надо. А я вот хочу именно об этом.

Персефона (откладывает шитье в сторону). Ты оделась бы, Линда. А то опять будет скандал, когда он придет.

Линда. Сегодня суббота. Он, как всегда, поздно придет... Его день... Джордж Райли... великий изобретатель, на верном пути... в пивную за углом.

Постепенно освещается бар.

Персефона. Чего тебе не нравится, что он ходит в пивную? По крайней мере там есть с кем поговорить, пообщаться.

Линда. Вряд ли он там общается. Наверное, сидит себе тихо в сторонке и потягивает свое пиво.

Кармен входит и встает за стойку бара.

Интересно, какой он там? Мне кажется, он без нас совсем другой... ты и меня бы не узнала, если бы увидела где-нибудь...

Входит Эйбл, опять с письмом, садится за столик посреди бара.

Персефона (выходя из комнаты). Пойдем, Линда.

Линда. Все так живут - два лица имеют. Одно для дома, а другое еще для чего-нибудь.

Входит Браун.

А может, так и должно быть?

Входит Харри.

Может, это необходимо - иметь два лица... а вдруг он в пивной такой же, как и дома, а? Тогда он счастливый человек.

Входит Райли.

Райли. Входит свободный человек!

Гимн "Правь, Британия" играет, постепенно усиливаясь, до конца акта.

Линда. Бедный папа...

Персефона (у дверей). Линда! (Идет наверх.)

Линда (идет за Персефоной). Ты должна чтото решить с ним, должна...

Райли. Я оставил ее с легким сердцем.

Свет постепенно гаснет в доме и в баре.

Линда. Время летит, я буду старой и некрасивой.

Райли. Она хорошая женщина, даже прекрасная женщина, но, с другой стороны, ужасная обуза.

Свет гаснет.

Занавес.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

До занавеса играет гимн "Правь, Британия". Освещен дом Райли. Гостиная. Действие происходит поздним утром на следующий день. Персефона начинает накрывать на стол. Линда, в джинсах и свитере, оживленно вбегает в комнату.

В руках кусок пирога.

Линда. Этот гимн меня разбудил. (Поет на мотив "Правь, Британия".) Уже две-енадцать часов, пора вста-авать, пом-пом, две-е-е-надцать часов!

Персефона. Я тоже прошлой ночью из-за него уснуть не могла.

Линда. Бедные люди - не завидую тем, кто купит эти часы, если, конечно, дело дойдет до массового производства. (Включает радио, где передают популярную песню.)

Персефона. Ты вчера поздно пришла?

Линда. Да-а-а! Я поздно вернусь, я проснусь на заре!

Линда, танцуя, подбегает к Персефоне и целует ее в щеку. Персефона

никак не реагирует.

Персефона. Ну как, хорошо повеселилась?

Линда. Просто великолепно, можно сказать, грандиозно. А сегодня будет еще лучше, и завтра, и каждый день!

Персефона. Сделай потише, пожалуйста. Голова болит.

Линда (крутит ручку радио). Чай есть?

Персефона. Кажется, есть. Ты завтракать не будешь?

Линда. Мне такие сны снились - просто сказка. Как будто мы в Ниццу ехали на мотоцикле.

Персефона. Обедать будем через час.

Линда. Ну вот, а ты про обед. Тебе не кажется, что у тебя жизнь слишком однообразная?

Персефона. А ты мне можешь другую жизнь предложить?

Линда. Все у тебя заранее расписано, по полочкам разложено. Персефона (терпеливо). Ладно. Разложи-ка лучше приборы. (Выходит.)

Линда раскладывает ложки. Персефона возвращается с тарелками в руках.

Персефона. Удивляюсь, как ты ему можешь нравиться в этих штанах. Особенно в воскресенье.

Линда. А при чем тут воскресенье?

Персефона. Ну, как-то некрасиво. По воскресеньям все в церковь ходят и вообще...

Линда. В церковь, говоришь? То-то я всегда удивлялась, куда это люди ходят по воскресеньям. У нас дома не с кого брать пример.

Персефона. А кто обед будет готовить? Ты же первая запоешь, если я не приготовлю горячего.

Линда. Да, люблю твои пирожки, что поделаешь.

Персефона. Не знаю, как сейчас, а моим ухажерам стыдно было бы гулять со мной в таком виде.

Линда. У тебя и ухажеры даже были? Вот это да! До того, как ты вышла замуж?

Персефона. А что такого? Можно подумать, что ты первая их открыла.

Линда. М-м, ты, наверное, была очень и даже очень...

Персефона. Была, была.

Линда. Как я? Или еще лучше?

Персефона. Нет, не совсем.

Линда. Интересно.

Персефона. У тебя все на месте, можешь не волноваться.

Линда. Меня только пальцы вот беспокоят. По ним сразу видно, что я не пианистка.

Персефона. Ты могла бы учительницей быть, если б захотела.

Линда. Тебе никогда не приходило в голову... (Останавливается и, осматривая свои пальчики, решает переменить разговор.) Хм, я придумала отличную идею для телевикторины. Несколько человек показывают свои руки, а зрители должны отгадать их профессию. А можно пригласить каких-нибудь таинственных людей - они просовывают руки в отверстия в экране... и все смотрят. (Смотрит на свои руки.) Руки убийцы, душителя...

Персефона. Да, были у меня и женихи, все было.

Линда. Женихи-и-и!

Персефона. Ты лучше не спеши с этим. Замуж всегда успеешь. Я двоим отказала до твоего отца.

Линда. Честно? И никогда не жалела?

Персефона. Линда, постыдилась бы так говорить!

Линда. Ну а все-таки?

Персефона. Нет. Никогда я не жалела. Я знала, что он... не такой надежный, как другие. Но надежность - это еще не все. Хорошо, конечно, иметь надежного мужа с надежной работой, но это не главное, поверь мне.

Линда. А деньги как же? Жить-то на что-то надо.

Персефона. Понимаешь, я встречала мужчин, похожих на твоего отца, но чего-то в них не хватало. Одни больше зарабатывают, другие меньше, третьи вообще ничего не имеют, но не в этом суть. В общем, мне трудно тебе объяснить, но дело в том, что он не такой, как все. А все остальное не имеет значения.

Линда. Хм, здорово ты рассуждаешь. Чего я тогда делаю в этом вонючем магазине? Лучше я буду сидеть дома, зато не такая, как все. Помру с голоду, но не такая, как все. Колоссально.

Персефона. Ты зря обижаешься, я же с тобой откровенно говорю.

Пауза.

Линда. Слушай, мам, а твои ухажеры... ну, кто-нибудь уговаривал тебя уйти из дому?

Персефона. Уйти? Куда?

Линда. Просто уйти.

Персефона. Ты имеешь в виду сбежать, что ли?

Линда. Ну, можно и так сказать.

Персефона. Конечно нет.

Линда. А если б тебя попросили? Убежала бы?

Персефона. Я же сказала тебе.

Линда. Но ведь это романтично?

Персефона. Что романтично?

Линда. Ну, уйти с каким-нибудь парнем. Вдруг ваять и убежать. Правда, романтично?

Персефона. По-моему, это просто глупо. (Пауза) Он тебе предложил бежать? Что ты ему сказала?

Линда (вздрагивает). Кому? (Выдает себя волнением.) Я сказала, что не могу.

Персефона. Вот и правильно, умница.

Линда. Может, и правильно...

Персефона. Если стоящий парень, подождет, не волнуйся.

Линда. А если не подождет?

Персефона. Значит, не стоящий.

Линда. Как у тебя все просто. А если он стоящий и все равно не будет ждать, тогда что? Такого, по-твоему, не может быть? И главное, не пойму, чего я-то жду?

Персефона. Подожди, когда тебе исполнится двадцать.

Линда. Я не доживу.

Персефона. Скорее я помру. (Выходит.)

Линда задумывается. Персефона возвращается с тряпкой в руках.

Линда. Ведь этому конца не будет, мама, неужели ты не видишь. Он никогда не сдастся, так и будет висеть на нас.

Персефона (собирает на полу крошки от пирога). Кто знает?

Линда. Нет же, не надейся, говорю тебе. Он живет иллюзиями... Кстати, где он сейчас?

Персефона. Наверху. Только, пожалуйста, не расстраивай его сегодня.

Линда. И не собираюсь, я его вообще не трогаю.

Персефона. Я имею в виду, не нервничай, если он опять начнет грозиться, что уйдет... или что-нибудь в этом роде.

Линда. А, так он опять вернулся! Как всегда. пустые угрозы.

Персефона. Да, пришел. (Неуверенно.) Но... он как-то странно себя вел, возбужденный какой-то.

Линда. Выпил там лишнего, наверное.

Персефона. В общем, не заводи его. Ты же его знаешь.

Пауза.

Линда. Интересно, а какой он был раньше?

Персефона. Когда?

Линда. Ну, когда вы, когда он был молодой? Он всегда так?..

Персефона. Он был очень гордый. Все время хотел создать что-то необыкновенное.

Линда. Не понимаю, как ты позволила ему бросить семейное предприятие? Ведь хоть доход был какой-никакой.

Персефона. Я заставила его бросить.

Линда (недоверчиво). Ты что, правда, верила во все эти штучки, изобретения?

Персефона. Он никогда не занимался серьезно бизнесом - так, мучился только. И тянулось это лет десять, а то и больше. Так бы и всю жизнь продолжалось. Если уж ему суждено быть неудачником, так пусть будет им, но хоть в любимом деле. Ну хотелось ему быть изобретателем - ну и пускай. Ему нравилось... совершать открытия. И даже вроде энтузиазм появился, а это все-таки кое-что.

Линда. Это ничто, абсолютно ничто! Тебе самой пришлось вкалывать в магазине, теперь я там - вот это "кое-что".

Персефона. Линда, попробуй быть милосерднее, прошу тебя.

Линда. Попробовать? Да я само милосердие, я работаю из милости по восемь часов. Мы с тобой это благотворительное общество охраны Джорджа Райли! Господи, да если бы у него отец не умер, у нас бы даже дома не было, нам негде было бы жить!

Персефона. Хочешь, скажу, каким он был? Он был настоящим джентльменом. (Пауза) Лучше позови его и скажи, чтобы не забыл вымыть руки.

Линда (встает). Джентльмен Джордж... (У дверей.) Пап! Надеюсь, он успокоился после вчерашнего. Не люблю, когда он бесится из-за всякой ерунды, нервы не выдерживают.

Персефона. Странно, что он в воскресенье сидит работает. Обычно он отдыхает в выходные.

Линда. От чего отдыхает?

Персефона. Не будь такой злой, Линда.

Линда. Я не злая. Нет у меня никакой злобы. Странно, я вот прихожу домой и чувствую себя какой-то виноватой, а он возвращается из пивной - и хоть бы что. Не знаю даже, что сказать.

Персефона. Лучше ничего не говори.

Линда. Нет, это надо же - притворяться, как будто все так и должно быть.

Персефона. Ты сказала ему, чтобы он помыл руки?

Линда (поворачивается и кричит). Вымой руки! Лучше бы пришел и сказал честно хоть раз: "Я понял, что одним людям на роду написано зарабатывать на жизнь, а другим валяться на диване. Я отношусь ко вторым и потому буду лежать и ничего не делать. Если я вам понадоблюсь, позовите меня, пожалуйста, и дайте чашку чая... и два кусочка сахара, если можно". А он вместо этого сидит там и выдумывает бог знает что. Маразм!

Персефона. Все-таки какое-никакое занятие.

Линда. Еще бы, прекрасное времяпрепровождение. Он от этого скоро совсем сдвинется по фазе.

Персефона (резко). Твой отец не сумасшедший.

Линда (спокойно). Я не говорю, что он сумасшедший. Но может стать им. Что, я должна слезы лить из-за него? В конце концов наша жизнь не похожа на красивые картинки в журналах. Знаешь, как там изображают, - счастливое семейство у камина, рыжий спаниэль держит тапочку в зубах. (Пауза) В общем, я не хочу сказать, что он псих, но, понимаешь, если бы он был лорд Райли, все говорили бы, что он экзальтированная личность. Но он ведь не лорд, а обыкновенный Джордж, значит, его можно назвать сумасшедшим.

Персефона (с чувством оскорбленного достоинства). Мы, между прочим, всегда хорошо с ним жили. Да я сколько угодно знаю женщин, у которых мужья пьют или играют на деньги или, ну сама знаешь, чем они занимаются. Большое утешение, что они не сумасшедшие.

Линда. У него просто замедленное развитие. Он деградирует, и я лично считаю, что ему же хуже от того, что мы притворяемся, будто ничего не замечаем.

Персефона. Это все очень сложно. Ну как сделать, чтобы не обидеть его? Как? Ты хочешь причинить ему боль?

Линда. Да он сам себе причиняет, понимаешь, сам.

Персефона (растерянно). Не знаю, не знаю, что делать.

Линда (пауза). Позвать его еще раз?

Персефона. Позови. Может, он заснул. Плохо спал ночью. Хоть бы руки помыл.

Линда подходит к дверям, в этот момент Райли спускается вниз. На нем лучший костюм, чистая рубашка и галстук. В одной руке у него портфель, чертежная доска и пальто. В другой - огромный потрепанный чемодан. В полном

несоответствии со всем видом - тапочки на ногах.

Линда. О Господи! Явление Христа народу.

Персефона. Чего там, Линда?

Линда. Он с вещами! Опять куда-то собрался!

Персефона (идет к дверям). С вещами?

Линда. Я тебе говорила, чем это кончится. Смотри, уже вещи собрал.

Персефона. Боже ты мой!

Райли входит, ставит вещи у окна и идет к диванчику.

Садится и надевает ботинки.

Райли. Не обращайте внимания, занимайтесь своими делами. Я только за ботинками зашел.

Персефона. Что все это значит?

Райли. Опять двадцать пять. Я же вчера сказал - ухожу.

Линда. Пап, перестань. Ну ладно, мы просим у тебя прощения. Я прошу прощения.

Райли. Прощения? За что? Вам не за что просить прощения.

Персефона (спокойно). И куда же ты собираешься, дорогой?

Райли. Я должен встретиться с партнером. Мы организуем производство.

Линда (с опасным спокойствием в голосе). Производство чего?

Райли. Я же говорил - конвертов. К тому же я буду развивать свою идею. Это революционное изобретение.

Линда. Такое же революционное, как та открывалка для бутылок?

Райли. Какая открывалка?

Линда. Которая должна была совершить революцию в открывании бутылок, помнишь? Жаль только, что еще не изобрели таких бутылок, которые можно открывать твоей открывалкой.

Райли (короткая пауза). Я изобрел конверт. Это гораздо проще.

Линда. Неужели? Даже проще, чем трубка, помнишь, ты изобрел, которую можно курить с двух концов?

Райли. И даже проще, чем трубка.

Линда. Все просто, только ты больно непростой.

Персефона. Линда! Перестань! Я же просила тебя!

Линда. Не перестану!

Райли. Это совершенно другое, это настоящее изобретение, сама увидишь.

Линда. Единственное, что ты изобрел за всю жизнь, папа, - это как работать, не зарабатывая денег.

Персефона. Прекрати, пожалуйста.

Линда. Никуда он не пойдет - я не пущу. На этот раз он никуда не пойдет.

Райли (осуждающе). Беда в том, что ты не веришь в меня, Линда.

Линда. Что значит "не веришь"?

Райли. Ты же верила когда-то, помнишь?

Линда. Во что?

Райли. В меня! Да-да, ты верила, неужели забыла - так было хорошо, весело.

Линда (кричит). Придумываешь чего-то. Как я могла верить в открывалку для бутылок?

Райли. Раньше, раньше. Линни! (Кричит.) В парке. Мы гуляли там, помнишь? И ты верила! Зачем ты отвергаешь то, что было?

Линда. О Господи! Ну хватит же играть в детство. Я была ребенком, а ты был моим папой.

Райли. Я и сейчас твой папа.

Линда. Да мне тогда лет десять всего было или одиннадцать, ты что. Ты видела у него там в комнате, знаешь, какие он книги читает?

Персефона. Линда...

Линда. Винни-Пух, Микки-Маус, сказки и загадки - да все мои старые детские книжки и "Мишутка Руперт" - ты сама видела.

Райли. Я ухожу. (Делает движение, чтобы уйти.)

Линда (перестает кричать, подходит вплотную к Райли и говорит немного натянуто, но с сочувствием). Слушай, отец, папа, не надо никуда уходить. Не надо, прошу тебя. Не надо нам ничего доказывать. Пожалуйста, останься и не волнуйся ни о чем, ничего не доказывай, умоляю. Будь таким, как все. Поставь чемодан, сейчас будем обедать, потом погуляем, если хочешь, а завтра я сама пойду с тобой на биржу и ты зарегистрируешься. Только подпись свою поставишь - и все. И будешь получать деньги, каждую неделю, только отметиться там. Может, они найдут для тебя чего-нибудь, что тебе понравится, а не понравится - не работай, но деньги все равно идут. Это государство заботится, понимаешь, официальная помощь.

Райли слушает терпеливо, с некоторым интересом. Отвечает Линде с тем же

сочувствием и в той же манере, как взрослый разъясняет ребенку.

Paйли. Нет, ты послушай, Линни, ты не понимаешь. Сейчас настал такой момент, первый раз в жизни. Я должен идти, потому что обещал, - я условился с партнером, ясно? На этот раз уже все точно, железно. Партнера увлекла моя идея, и мы собираемся начать производство, мы построим завод по производству конвертов - он вкладывает в это свои капиталы, понятно тебе?

Линда. Папа, не нужно ничего... ну, пап, ну ты же все придумываешь, ну не надо опять...

Райли (торжественно, но спокойно). Да нет же! Ничего я не придумываю! Это правда!

Линда (чуть не плача). Папа, это иллюзии.

Райли. Не-е-ет! На этот раз я не один. Эх, Линни, сама увидишь, как я подкачу сюда на "роллс-ройсе", и тогда ты поверишь, и снова все будет хорошо.

Линда. И так все хорошо, папа, только не уходи, а завтра мы пойдем...

Райли. Нет, ты не хочешь понять. Зачем мне туда идти?

Персефона (умоляюще). Ну хватит, Линда, пусть он идет.

Линда (выходит из терпения). Папа, если ты сейчас уйдешь, я клянусь тебе, я обещаю, ты больше не получишь от меня ни пенса, никогда. Если ты не зарегистрируешься, я не дам тебе больше денег. Я сделаю это ради тебя самого и ради всех нас, клянусь, если ты не останешься.

Райли. Я все отдам, Линда, ты же знаешь.

Линда. Да не нужно мне ничего, не нужно. Не в этом дело.

Райли. А я все равно отдам. Я так хочу, и мне это не трудно. Подумаешь, какие-то семьдесят фунтов. Чепуха по сравнению с тем, что у меня скоро будет.

Линда. Ничего у тебя не будет, папа, никогда. Ты сегодня же вернешься домой, как всегда, и... скажи, ради чего все это?

Персефона. Пусть идет, Линда, оставь его.

Линда. Нет, это слишком далеко зашло, я больше так не могу.

Райли. Почему ты не веришь мне?

Персефона. Ему так будет лучше, Линда, пускай.

Линда (сдается). А как же я? Как же я, что со мной будет? Сколько я ждала - а конца не видать. Я думала, может, что-то изменится, но ничего не изменилось. Я погрязла, погрязла в этом чистеньком домике и все жду - жду, когда же это кончится. Ну что ж, хватит, больше я не собираюсь ждать, он просил меня, и я уйду. Уйду отсюда. Он любит меня.

Персефона. Ох, Линда, что ты говоришь...

Линда (поворачивается резко к Персефоне). Значит, отец не такой, как все! А я вот такая же, простая, Ничем от других не отличаюсь. Хочу замуж, хочу жить своей жизнью. Он предложил уйти с ним. И я уеду в Шотландию - вот так.

Райли. Что? То есть как уедешь?

Линда. Да-да. Уеду. Мама, ну не могу же я ждать, когда ты начнешь получать пенсию, не могу я ждать десять лет. Я и так отдала вам все, что могла, это несправедливо! (На грани истерики.)

Райли (подходит к Линде вплотную). Замуж? Ты замуж собралась?

Линда. Да, представь себе!

Райли. За этого, на мотоцикле? Нет, это невозможно, нет-нет.

Линда. Почему невозможно?

Райли. Потому что я не давал согласия, вот почему. Я твой отец! И вообще, я не уверен, что он собирается на тебе жениться.

Линда. Он женится, женится!

Райли. Он что, тебе обещал?

Линда. Обещал.

Райли (оба стараются перекричать друг друга). Ну-ка, посмотри мне в глаза, только честно, - он хоть раз говорил тебе про женитьбу?

Линда. Говорил не говорил - какая разница!

Райли (у него перехватывает дыхание). Неблагодарная! Так я тебя воспитывал?

Линда. Ты вообще меня не воспитывал!

Райли. Я водил тебя гулять!

Линда. Лучше бы завел себе для этого собачку!

Райли. Я даже не знаю, как его зовут! Я, твой отец! Что же это творится - никакого уважения. Меня здесь ни во что не ставят, а ты еще спрашиваешь почему. Я для вас не существую! Бежит с каким-то неизвестным оболтусом. Едва успела школу закончить!

Линда (устало, выходя из комнаты). Я уже три года работаю, папа. За сто пятьдесят фунтов. Не забудь - ты должен мне семьдесят два фунта семь шиллингов. (Выходит.)

Персефона стоит неподвижно, расстроена.

Райли. Она вернется, вот увидишь. Это все несерьезно, сама себе придумывает. Не хочется расставаться с ней со скандалом. (Пауза) Линда всегда была такой... хорошей девочкой. (Пауза) Вернется.

Персефона (садится). Может быть.

Райли. Мне надо идти.

Персефона. Куда, Джордж?

Райли (несколько смущенно). Ну, я познакомился в баре с одним человеком, понимаешь...

Персефона. Познакомился с человеком. Понятно.

Райли. Он будет моим партнером. Не могу же я его подвести.

Персефона. Джордж, Линда права.

Райли. Он рассчитывает на меня, и теперь мы должны действовать сообща.

Персефона. Ее можно понять.

Райли. Мы запустим собственное производство.

Персефона. Ну ради Бога! Хватит витать в облаках...

Пауза. Райли чувствует неловкость.

Джордж...

Райли. Мне надо идти.

Персефона. Брось, прошу тебя.

Райли. Бросить? Сейчас, в такой момент?

Персефона. Я помогу тебе...

Райли. Ты что, не понимаешь - это ведь только начало.

Персефона. Ну куда, зачем тебе все это?

Райли (срывающимся голосом). Я уже объяснял!

Персефона (сдается). Ну хорошо.

Райли (с сочувствием). Я должен, пойми.

Персефона. Ладно. (Отворачивается.)

Райли берет в руку чемодан. Пауза.

Райли. Я хотел еще кое-что сказать. Не мог при Линде. Неудобно было.

Персефона. Что именно?

Райли. Не хочу ничего скрывать от тебя, надо быть честным до конца.

Персефона. Ты всегда был честным, Джордж.

Райли. М-м, в общем, есть одна женщина.

Персефона. Прости, но я что-то не понимаю.

Райли. У меня есть другая женщина.

Персефона. Какая женщина?

Райли. Да ты ее не знаешь.

Персефона. Кого не знаю?

Райли. Ну эту женщину.

Персефона. А-а, понятно.

Райли. Ну вот. Все, что я хотел сказать.

Персефона. И давно это? Эта женщина?

Райли. Со вчерашнего дня.

Персефона. Ах, со вчерашнего.

Райли. В баре познакомились.

Персефона. Неужели?

Райли. Я рассказал ей, чем я занимаюсь, и между нами возникло понимание.

Персефона. Какое понимание?

Райли. Ну, можно сказать, духовное.

Персефона. Духовное.

Райли. Я просто решил, что ты должна знать. (Пауза) Ну, прощай, буду писать.

Персефона. Джордж, я боюсь, ты будешь тащить эти вещи и вспотеешь. Сегодня ужасно жарко. Может, оставишь пальто дома?

Райли. Оно еще понадобится. Мало ли - сегодня жарко, завтра холодно.

Персефона. Ну да, конечно. Что ж... до свидания, Джордж.

Райли. Как будто все повторяется, все было, давно, давно. (Оглядывается вокруг и уходит.)

Линда, измученная и растрепанная, появляется в дверях.

Линда. Мам, я серьезно решила.

Персефона. Ну решила так решила.

Линда. Я уеду с ним. Сегодня же.

Персефона. А куда?

Линда. Не знаю - может, в Шотландию... Мне все равно. (Пауза) И отцу так будет лучше.

Персефона. Может быть.

Линда (неуверенно). Вам хорошо вдвоем будет, а, мам?

Персефона. Ты спрашиваешь или утверждаешь?

Линда. Как бы там ни было, когда меня не будет, ему придется что-то делать. Ему придется подумать о работе. Так или не так?

Персефона. О работе? Не знаю.

Линда (громко). Вот видишь! Ты не уверена, Потому что все на мне держится! Нет, я вижу, что должна уехать отсюда!

Пауза. Персефона очень сдержанна, как будто ей все равно.

(Смущена холодностью матери, говорит ласковым тоном.) И мне будет хорошо, мам, правда.

Персефона (берет поднос и кладет на него тарелки и ложки, холодно, даже резко). Ну что ж, давай.

Линда. А что еще мне остается? Ведь конца этому не видно. Мы обе тащим его на себе. Не знаю, как ты, а я устала. Может, он и неплохой человек, с ним приятно выпить в баре, особенно за его счет, но мне уже не смешно смотреть на этот ходячий анекдот. У нас все постепенно разваливается, и так будет, пока он не умрет, может, еще много лет... (Обрывает себя.) Ой, я не то хотела сказать, я имела в виду...

Персефона (сердито). Имела не имела, ты ничего не понимаешь и даже не думаешь, что плетешь. Тебя не интересует, а он так за тебя переживает... ты не представляешь, чего это стоит - сохранять уверенность, каждый раз начинать все сначала. А без этого нельзя, это единственное, что у него осталось, но ты ничего не видишь. А он каждый раз теряет частицу своего "я", уже много потерял, а перед тобой он вообще беззащитный. Ты с ним обращаешься как с психом, как с постояльцем. Как будто мы сдаем ему комнату, а он пусть там читает всякие сказки. Но он ведь наш, а мы его родные, и не смей так больше с ним разговаривать. (Устало.) Можешь называть его ходячим анекдотом, но он член нашей семьи. (Пауза) Мы все - пока еще семья, хочешь ты или не хочешь.

Линда (подавленно). Правь, Британия... Ну если так, то... Когда он берет у меня десятку, он, наверное, понимает, что все это обман, игра за наш счет. А если это всерьез? В любом случае семья для него ничего не значит.

Персефона (сухо). Линда, устала я от этих разговоров...

Линда. И все-таки я права. Ты хочешь смягчить, как будто все прекрасно. Пустила на самотек, а теперь боишься, у тебя не хватает сил, здравого смысла, чтобы прекратить его глупости! Ты ему-то ничем не помогаешь, так для кого ты все делаешь? С каждым днем с ним тяжелее и тяжелее, а твоя жизнь это просто пустая трата сил, тебя ничего не волнует, кроме уборки квартиры. Чистота! Кому она нужна, эта чистота?

Персефона (спокойно). Я всегда стремилась, чтобы в доме было чисто. За тобой ухаживала, за ним - и вот ты выросла. Может, это и действительно пустая трата сил. Зато ты ни разу не спала на грязных простынях и не уходила в школу без завтрака. Я для тебя старалась. Стояла за прилавком, чтобы у тебя школьная форма была не хуже, чем у других. Как ты думаешь, нужно это было или нет? Нужно было работать ночами, чтобы купить тебе красную куртку? Конечно, не все вышло так, как ты хотела, но у нас приличный дом, и к тебе все относились по-доброму. И платки у тебя всегда были чистые, и платья выстираны. Скажешь, зря я старалась, да?

Линда (без выражения). Помню одну девочку в школе, Алиса Мейнард, единственная в классе носила старую зеленую куртку. Как мы над ней издевались из-за этой куртки, бедная. (Смотрит на Персефону.) Ты не обижайся. Я пойду. Я люблю его, правда, мам, и если сейчас не поеду, боюсь, что потеряю его навсегда. (Пауза) Ну, я же не в Австралию уезжаю.

Персефона (делает движение, чтобы выйти из тягостной неподвижности). На мотоцикле далеко не уедешь.

Линда (с кислой улыбкой). Меха я оставлю, возьму лишь ожерелье. (Пауза) Мой приемник. (Берет в руки.)

Персефона. Возьми, он твой.

Линда. Первая настоящая вещь, которую я сама купила. Кроме меня, никто и не слушает его...

Персефона. Бери, бери, это твое.

Линда (включает радио и прижимает к себе. Нежная мелодия. Идет без энтузиазма к дверям). Я напишу. (Выходит.)

Через некоторое время Персефона берет поднос и выходит вслед за Линдой. Свет

в комнате гаснет. Освещается бар.

Кармен выходит и встает за стойкой. По другую сторону

Эйбл. Смотрит газету. Входит Райли. Без особой торжественности, но со значением. При нем большой чемодан, портфель, чертежная доска, шляпа и пальто. Находит видное место для своих вещей. Он доволен впечатлением, которое произвело его появление. Люди в баре удивлены, смотрят на Райли подозрительно. Небрежная улыбка выдает

важность его намерений. В руках у Райли букет цветов.

Кармен (указывая на чемодан). А это что?

Райли (нарочито небрежно). Мои вещи. Я, вижу, первый прибыл.

Кармен. Что?

Райли. Харри еще нет?

Кармен. Нет.

Paйли. А Флоренс?

Кармен. Кто?

Paйли. Флоренс. Девушка вчера тут была.

Кармен. А-а. Она говорила, что придет.

Райли. Конечно придет, еще бы. Ведь мы с ней договорились встретиться. (Эйблу.) Давно здесь?

Эйбл. Нет. Только пришел.

Кармен. А зачем вещи? (Опять показывает на чемодан.)

Райли. Сегодня особый день. Что будешь пить, Эйбл?

Эйбл. Нет, мистер Райли, я угощаю.

Райли. Ну, спасибо, тогда мне пополам.

Эйбл. Мне то же самое, Кармен.

Кармен. Я не Кармен.

Эйбл. Я и сам удивлялся, неужели вас так зовут.

Кармен. Нет, не так.

Эйбл. А как? Кармен - это ведь женское имя, кажется? (Идет к стойке, чтобы заплатить.)

Райли сидит за столиком.

Райли. Его зовут Виктор, но это не рифмуется со словом "бармен".

Эйбл. Виктор - неплохое имя.

Райли. Ни с чем не рифмуется.

Пауза.

Эйбл (подходит с напитками). А меня тоже не Эйбл зовут.

Райли. А меня не Этельред.

Эйбл. Этель - это тоже, кажется, женское имя?

Райли. И не Чарльз. Эйбл. А что, люди зовут вас Чарльз? Райли. Нет. И не Ричард.

Пауза.

Эйбл. Меня зовут Ричард.

Райли. А, вот как.

Эйбл. Дик. Дурацкое имя, хотя людям всегда чего-нибудь не нравится.

Райли. Почему дурацкое? Дик. Хорошее английское имя. Троих королей Англии звали Диками. Друзья их так звали.

Эйбл. А почему вы меня Эйблом называете?

Райли. Не рифмуется со словом "моряк".

Эйбл (задумывается, пытаясь понять логику Райли, но у него не получается). Ну что ж, будьте здоровы! (Пьет.) Как она восприняла ваш уход?

Райли. Кто?

Эйбл. Персе... Как ее, забыл.

Райли. Персефона.

Эйбл. Забавное имя. Никогда не встречал людей с таким именем.

Райли. Я тоже не встречал.

Эйбл. Кроме нее.

Райли. Ее зовут Констанца.

Эйбл. А зачем вы называете ее Персефоной? Ни с чем не рифмуется.

Райли. Никогда не видел людей с таким именем. Поэтому и называю.

Эйбл. А она не возражает?

Пауза.

Райли. Она и не знает.

Эйбл. Интересно.

Пауза.

Райли. В общем-то она расстроилась.

Эйбл. Не хочу совать нос в...

Райли. Плакала, конечно. И Линда, Линда тоже обиделась - она не поняла. Сказать прямо, и меня это немного огорчает. Столько лет вместе, всегда ведь что-то остается. Но всю жизнь так тянуть тоже невозможно.

Эйбл. Это точно.

Райли. Все у них будет нормально... У дочки сегодня помолвка.

Эйбл. О-о! Поздравляю. А с кем? Хороший парень?

Райли. Хороший. Владелец фирмы мотоциклов.

Эйбл. А имя как - не Нортон случайно?

Райли. Да.

Эйбл. У-у-у! Ну теперь-то она в хороших руках.

Райли. Да, у него доходное дело.

Эйбл. Еще бы. А когда свадьба?

Райли. Еще не назначили. Жаль, конечно, без нее в доме пустовато будет. Они с матерью очень близки были.

Эйбл. М-м.

Райли. Да. Честно говоря, я немного беспокоюсь за нее. Она ведь теперь совсем одна останется.

Эйбл. Кто?

Райли. Жена. Одна-одинешенька.

Эйбл. М-да.

Райли. Как она жить будет? Я ведь и не знал ничего про Линду, понимаешь? А может, без меня ей даже будет лучше. Конечно, буду помогать.

Эйбл. Ну тогда она не пропадет.

Райли. Не пропадет. Вообще, если откровенно, со мной не так уж легко.

Эйбл. Почему?

Райли. Тяжелый я человек.

Пауза.

Эйбл. Мистер Райли, эта девушка, Флоренс... как вам кажется, что она подумала?

Райли. Она все поняла. Я не сомневаюсь, что...

Эйбл. Вы уверены, что она придет...

Райли. Конечно придет, можешь не волноваться.

Эйбл. Удивительно, как вам это удалось. Вы вообще-то ее здорово заинтересовали... но я бы никогда не подумал, что прямо вот так можно запросто...

Райли. А чего это ты вдруг спрашиваешь?

Эйбл. Да так. Просто я думал, а вдруг она передумает или еще чего.

Райли. Почему это она передумает?

Эйбл (задумчиво). Фантастика... И как вам это удалось? (Вздыхает.) А у меня, наверное, никогда не получится.

Райли (встает). А где все? (Пауза) Знаешь, мне кажется, мы с Харри сработаемся. Он, конечно, парень простой, можно сказать еще неоперившийся, но у него есть это... стремление, из него выйдет толк. И главное, что и я ему нужен, и он мне. По отдельности мы ничего не можем, но вместе мы... как сказать?

Эйбл. Сила?

Райли. Правильно - мы дополняем друг друга. Сколько таких, как Харри, шляется по свету. Тысячи, и они ничего не добьются, пока кто-нибудь не подтолкнет их сзади. Есть у них кое-какие мыслишки. Но нет стимула, нет жизненно необходимых данных. Они все шумят, шумят, но толку от этого никакого... Самообман. Им нужно стабильное влияние мыслящих людей, - вот сочетание, которое обеспечивает успех. Гениальность плюс трудолюбие. Ну есть у него деньжата, ну и что? Интеллекта-то не хватает, чтобы использовать их с выгодой. А я выведу его на верную дорогу... Со временем, если все пойдет нормально, у нас будет свое дело.

Эйбл. Уж если кто и сможет это сделать, так только вы, мистер Райли.

Райли. Да, и филиалы откроем, конечно. Ведь я одновременно буду и другие идеи разрабатывать, я не собираюсь на одной останавливаться.

Эйбл. Грандиозно, мистер Райли... Но, вы думаете, Харри не подведет? По-моему, он слишком горяч.

Райли. Я буду держать его в узде, у меня уже есть опыт. Кстати, если тебе когда-нибудь надоест твоя морская служба, я подыщу тебе место в нашей фирме. Начнешь с малого и будешь расти, процветать вместе с нашим предприятием, когда-нибудь оно станет огромным... одно имя будет греметь... э-э... Райли и... (Пауза) Слушай, а как его фамилия, Харри?

Эйбл. Понятия не имею. Вряд ли я брошу службу в ближайшее время. Мне там нравится. В общем-то я только несколько месяцев плаваю, но уже столько стран видел...

Райли. Да, это большое дело.

Эйбл. К тому же деньжата идут. А на берегу особо и делать нечего. Скучно в увольнении...

Райли. Скоро Флоренс и Харри должны быть.

Эйбл. Вы долго их собираетесь ждать?

Райли. Да они вот-вот придут.

Кармен подходит и собирает пустые бокалы.

Эйбл (Кармену). Удивляюсь, на что вы живете, Вик. Странно, как вам удается делать выручку.

Кармен. А мне не странно.

Райли. Я не против помощи бедным, только они должны знать свое место. Нам еще по одной.

Эйбл. Нет, я плачу. Ведь сегодня у меня отпуск кончается, последний раз.

Райли. Зачем тебе тратить все деньги?

Эйбл. Уже нечего тратить. Курить будете? (Предлагает сигарету.)

Райли. Спасибо, Эйбл. Ведь это ужасно - представляешь, ты живешь только один раз в огромном мире, а видишь лишь одну маленькую частичку этого мира. Невероятно, как люди могут все принимать на веру, только подумать. Если бы каждый из нас рождался и жил всю жизнь в одной и той же комнате и не выходил из нее, то к концу жизни мы бы досконально изучили каждую пылинку в этой комнате. А мы, не глядя, принимаем на веру целый мир. Откуда мне знать, что Япония есть на самом деле? Или Таити. Или Америка, или Марокко, или... или Манчестер? Я только слышу, как другие произносят эти названия, и больше ничего. Почему я должен верить?

Эйбл. Вы были пацифистом?

Райли. Что?

Эйбл. Ну, во время войны вы за границей не воевали? Уклонялись от службы?

Райли. Да. То есть нет. В общем, нет. Я изобретал. Работал в одном специальном месте. Я изобретал бомбы, всякие секретные изобретения. А жил в большом особняке, за городом, там и бомбежек даже не было.

Эйбл. Так вы были на секретной службе?

Райли. Ну да. Я изобрел пулемет с водяным охлаждением. Точнее сказать, я открыл новое применение для пулемета с водяным охлаждением. На таком пулемете солдат может вскипятить чай, пока он стреляет.

Эйбл. Чай?

Райли. Пулемет от стрельбы разогревается и кипятит воду.

Эйбл. Здорово.

Райли. Я им столько разных идей предлагал. Посылал в военное министерство... Они даже ни разу не ответили.

Эйбл. Почему?

Райли. Ну, война шла... (Пауза) Гонконг... все цвета земли. Китайские джонки и пальмы... Аден! Неаполь! Но существует ли это все в действительности? Вполне возможно, что на самом деле ничего и нет, а если и есть, то в какой-нибудь фантастической форме, которую держат в тайне... И все эти карты, газеты, фотографии, которые доказывают существование Китая и Африки, - это просто большое надувательство... заговор. Эх, Эйбл, если б я мог, как ты! Путешествовать. Ты-то знаешь - все видел своими глазами...

Эйбл. Пока я только один раз плавал за границу... Мне кажется, там все так и есть, как пишут в газетах.

Пауза.

Райли. А мне иногда тоже кажется, что я вроде как моряк... вместо дома у меня маленький кораблик. Он стоит на якоре в центре огромного тихого моря, и я никуда не плыву, а сижу себе спокойно, далеко от берега, от жизни, от всего...

Эйбл. Но теперь-то вы на верном пути?

Райли. Да-да... я на верном пути. Мы с Харри. Сегодня мы все обсудим. Надо арендовать помещение, подумать об оборудовании... бумага, клей... Ух, много предстоит сделать в первое время. Но куда же они делись? Мне не терпится начать поскорее, я чувствую... вдохновение. Стоять у истока нового дела это великое чувство. Наблюдать, как оно развивается, твое детище. Все это, конечно, большой труд, на этот счет у меня нет иллюзий, но когда видишь плоды своей работы - это стоящее дело. Вперед и вперед... Конверты так и льются из станков... целая линия станков... фабрика. У нас будет своя вывеска огромные светящиеся буквы - "Райли и...

Входит Флоренс. Райли, обрадованный, идет к ней.

Флоренс! Я знал, что вы придете, знал. Я говорил, Эйбл!

Флоренс. А, здравствуйте, мистер Райли...

Райли. Просто Джордж! Наконец-то. Где же ваши вещи?

Флоренс. Вещи?

Райли. Вы что, ничего не взяли с собой? Но я был уверен, что вы придете, и партнер тоже сейчас будет - ведь это наше общее дело...

Флоренс смотрит растерянно на Кармена.

Кармен. М-да... ну, кто заказывает?

Райли. Отлично! Шампанского! Запишите на мой счет!

Кармен. У вас нет счета, а у меня нет шампанского.

Райли. Нет? Почему?

Кармен. Да, в общем, нет на него желающих.

Райли. Ну, дорогой мой. Откуда же взяться желающим, если у вас его нет. Вы, я вижу, ничего не смыслите в бизнесе, Кармен.

Флоренс. Ну и прекрасно, я и не хочу шампанского...

Кармен. Джин с соком?

Флоренс. Да, пожалуйста. (Эйблу.) Привет.

Эйбл. А я как раз думал...

Райли. Стойте! (Идет за цветами.)

Дверь распахивается, вбегает Харри.

Флоренс. Харри!

Харри (возбужденный, говорит, едва переводя дыхание). Привет! Привет всем. (К Флоренс.) Ну как ты, мой пупсик? Звонил, звонил тебе - никто не отвечает. Давно меня ждешь? Так тебе и надо вчера опоздала. Ну ладно...

Во время приветствия Харри и Флоренс обнимаются. Райли, молча и не двигаясь,

смотрит на них. Он растерян. Эйбл чуть приоткрыл рот от удивления.

Слушай, давай быстрей, а то к вечеру не успеем, поезд уже скоро - болтать нет времени. (Весело кричит Кармену.) Мы убегаем!

Флоренс. Как здорово. А куда мы едем? На море?

Харри. Недалеко от моря. В Эпсом.

Флоренс. В Эпсом?! Но в воскресенье ведь нет скачек!

Харри. Мне нужно встретиться с одним человеком насчет лошади.

Флоренс. Харри! Опять! Неужели тебя ничего не интересует, кроме лошадей?

Харри. Интересует. Ребята уже ждут на станции, надо торопиться. Не волнуйся - тебе будет весело, тебе понравится, вот увидишь.

Флоренс. О Господи! А я - то надеялась, хоть воскресенье проведем без лошадей.

Харри вдруг замечает Райли и цветы. Он о чем-то догадывается и снова начинает

игру.

Харри. А-а! Привет! Цветы? Не для моей ли куколки? (Как бы испугавшись.) Ай-яй-яй! Как же я не догадался! И это за моей спиной! И долго это у вас продолжалось? Так вот оно что... (К Флоренс.) Как прикажешь понимать, моя дорогая? (Передумав, смеется.) Ха-ха-ха! Ну поехали. (Собирается идти.)

Райли (постепенно выходит из оцепенения). Харри! Куда же ты! А я, а мы?

Харри. Что "мы"? Ты о чем?

Райли. Наши планы! (В отчаянии.) Мой конверт... твой конверт... Ну Господи, неужели ты забыл?