Вхождение в древесную плоть

С сознанием смутным, с пальцами моими,

в теченьи медленном неторопливых вод,

я опускаюсь в царство незабудок,

в забытую, разрушенную залу,

туда, где воздух траурный недвижен,

где корни горьких трав переплелись.

Я опускаюсь в сумрачные сферы,

я вижу пауков, я вижу рощи

из тайной, несозревшей древесины,

в молчании брожу среди обломков,

между волокон влажных, уходящих

в живую суть земли и тишины.

Материя, о высохшая роза!

Спускаясь вниз усталыми ногами,

я поднимаю лепестки твои.

И опускаюсь, чтоб колени молча

в твоём суровом храме преклонить,

на ангела губами натолкнуться.

Стою перед истоком красок мира,

перед твоими мёртвыми мечами,

перед твоими слитными сердцами

и молчаливым множеством твоим.

Захлёстнутый волною ароматов,

укутанных в осеннее упорство,

я погребальный путь свой начинаю

среди твоих рубцов и жёлтых шрамов;

голодный, одинокий и бессонный,

тебе несу я плач свой беспричинный,

иду по затемнённым коридорам,

к твоей сокрытой сущности иду.

Я вижу, как текут сухие воды,

я вижу, как растут сплошные руки,

я слышу — сотрясаемые штормом

в далёком море водоросли стонут,

я чувствую, как листья умирают,

втекая всей своей зелёной плотью

в твою распахнутую неподвижность.

Прожилки, поры, нежные круги,

таинственная теплота и тяжесть,

и стрелы, что вонзились в твоё сердце,

и существа, которые уснули

в твоих бездонных и бескрайних недрах,

и пыль истлевшей мякоти плодовой,

и бурый пепел отпылавших душ —

ко мне придите, в сон мой бесконечный,

и упадите в спальню, куда ночь

всё падает и падает, как с неба

раздробленная падает вода,

и к жизни, к смерти вашей приобщите

меня и к вашей покорённой плоти,

к бесполым вашим мёртвым голубям;

и станем мы огнём, и немотой, и звуком,

и будем мы пылать, молчать, звенеть.