Викинги

Глава 4. О том, как люди Крока пришли в королевство Рамиро и как они нанесли успешный визит

Когда Орм состарился и рассказывал о приключе­ниях, случившихся с ним, он всегда говорил, что не может жаловаться на то время, что он провел на службе у Крока, хотя он и не по своей воле присоединился к его отряду. Удар по голове, полученный им, беспокоил его всего лишь несколько дней, а с членами отряда он ладил хорошо, так что вскоре они перестали относиться к нему как к пленнику. Они с благодар­ностью вспоминали тех добрых овец, которых они получили от него, а у него были и другие качества, делавшие его хорошим моряком. Он знал не меньше баллад, чем Берсе, и научился от матери рассказывать их с интонациями бардов, кроме этого он умел расска­зывать вымышленные истории так хитро, что все во­лей-неволей верили им, хотя он и признавал, что именно в этом умении он уступал Токе. Итак, его ценили как хорошего товарища и умного человека, помогавшего скоротать долгие часы в течение тех дней, когда попутный ветер дул им в паруса, и они отдыхали от весел.

Некоторые моряки были недовольны тем, что Крок покинул Бретань, не попытавшись вначале пополнить запасы продовольствия свежим мясом, поскольку имев­шееся у них на борту начинало протухать. Свинина была прогорклой, вяленая треска заплесневела, мясо протухло, хлеб стал червивым, а вода прокисла; но Крок и те члены отряда, которые ранее уже прини­мали участие в подобных плаваниях, утверждали, что это настолько хорошее питание, насколько только может рассчитывать моряк. Орм съедал свою долю с аппети­том, хотя, когда он это делал, обычно рассказывал другим о деликатесах, к которым привык дома. Берсе заметил, что по его мнению в этом и состоит мудрая милость богов, что, когда человек находится в море, то может есть и наслаждаться такой пищей, которую дома он не предложил бы своим рабам или собакам, а только свиньям, потому что, если бы было не так, то Долгие морские путешествия были бы особенно невы­носимы.

Токе сказал, что больше всего его волнует то, что пиво уже подходит к концу. Он не был, как он уверил всех, привередливым человеком, и считал, что может съесть большинство имеющихся вещей, включая и свои башмаки из тюленьей кожи, но только в том случае, если имеется хорошее пиво, чтобы запивать все это. Было бы ужасно, сказал он, представить себе жизнь без пива как на суше, так и на море. Он задавал множество вопросов еврею относительно качества пива стране, в которую они направлялись, однако не мог получить от него какой-либо точной информации на этот счет. Он рассказывал другим истории о больших пирах и грандиозных попойках, в которых он прини­мал участие, и очень сожалел, что в тех случаях не выпил еще больше.

В их вторую ночь в море поднялся сильный ветер, поднявший высокие волны, и они были рады тому, что небо оставалось чистым, поскольку определяли на­правление по звездам. Крок засомневался, стоит ли выходить в открытое море, но самые бывалые морехо­ды среди них сказали, что как бы далеко на юг ты не плыл, слева от тебя всегда будет земля, кроме разве что бухты Ньорва, откуда воды ведут в Рим, стоящий в центре мира. У тех, кто плавал из Норвегии в Исландию, сказал Берсе, была более трудная задача, поскольку там не было земли, у берегов которой мож­но найти убежище, но только открытое море, беско­нечное с каждой стороны.

Еврей знал все о звездах и заявил, что он — умелый навигатор, но в данном случае от него было мало пользы, потому что его звезды имели другие названия, чем те, которыми пользовались они, а кроме этого он болел морской болезнью. Орм тоже сильно страдал, и они с Соломоном вместе свешивались с борта у носа корабля в великих мучениях, думая, что сейчас умрут. Еврей самым жалостным образом ску­лил что-то на своем языке в перерывах между при­ступами рвоты, Орм велел ему замолчать, но тот ответил, что взывает к своему богу, который находит­ся в штормовом ветре. Тогда Орм схватил его за воротник и сказал, что, хотя он и сам чувствует себя очень плохо, все же у него хватит сил, чтобы выбро­сить его за борт, если он крикнет еще хоть один раз, потому что ветер и так достаточно силен, без того, чтобы он призывал своего бога еще ближе.

Это успокоило Соломона, а к утру ветер утих и море успокоилось, им обоим полегчало. Соломон со­всем позеленел лицом, но дружески улыбался Орму и, казалось, совсем не обижался на его поведение про­шлой ночью. Он указал пальцем на всходившее далеко за морем солнце. Он подыскал известные уже ему слова и сказал, что это — красные крылья утра, и что там живет его Бог. Орм ответил, что его Бог кажется ему такого рода божеством, от которого лучше нахо­диться на разумном расстоянии.

Позднее, в то же утро, они различили вдалеке от себя горы. Подплыв к берегу, они столкнулись с трудностями в поисках подходящей укрытой бухты, в которой можно было бы бросить якорь. Еврей сказал, что эта часть побережья не знакома ему. Они шли на берег и сразу же вступили в конфликт с обитателями здешних мест, которых было очень мно­го. Но местные вскоре убежали, и люди Крока раз­грабили их хижины, вернувшись на корабль с не­сколькими козами, а также с другой пищей и с одним-двумя пленниками. Разожгли костры, и все ра­довались тому, что удалось достичь земли без каких-либо крупных неприятностей и что можно вновь ощутить во рту приятный вкус жареного мяса. Токе все обыскал в поисках пива, но найти ему удалось только несколько бурдюков вина, которое было на­столько терпким и кислым, что, по его словам, он чувствовал, как содрогается его желудок, когда он пил его. Поскольку он не мог выпить всего вина, то отдал другим то, что осталось, и весь остаток вечера просидел в одиночестве, печально напевая самому себе, а по бороде у него текли слезы. Берне предуп­редил остальных, чтобы его не беспокоили, потому что он становился опасен, когда напивался до такой стадии, что начинал плакать.

Соломон допросил пленников и сказал викингам, что они находятся в стране графа Кастильского, а то место, куда он хочет их привести, находится далеко на западе. Крок сказал, что придется подождать переме­ны ветра, чтобы было легче двигаться в том направ­лении, а пока что им остается только есть и отдыхать. Но, добавил он, ситуация может осложниться, если значительные силы противника атакуют их здесь в то время, как ветер дует с моря, или вражеские корабли блокируют им выход из бухты. Но Соломон, по мере своих возможностей, объяснил, что такая опасность невелика, поскольку у графа Кастильского почти нет кораблей в море, и ему потребуется значительное время, чтобы собрать достаточные силы для того, чтобы причинить им вред. В прежние времена, рассказал он им, этот граф Кастильский был сильным правителем, но сейчас он вынужден преклонять колено перед мав­рским халифом в Кордове и даже платит ему дань, потому что, за исключением только императора Гер­манского Отто и императора Константинопольского Василия, нет в мире монарха столь же сильного, как халиф Кордовский. При этих словах все громко рас­смеялись, сказав, что еврей несомненно говорит то, что он считает правдой, но он, видимо, мало осведомлен относительно данного вопроса. Неужели, спросили они его, он никогда раньше не слыхал про короля Харальда Датского, и разве он не знает, что нет в мире короля столь же могущественного, как он?

Орм был все еще слаб после своей морской болезни и не хотел есть, что заставило его забеспокоиться, не заболел ли он чем-нибудь более серьезным, потому что он всегда волновался за свое здоровье. Вскоре он свернулся калачиком подле одного из костров и глу­боко заснул, но ночью, когда весь лагерь затих, при­шел Токе и разбудил его. По щекам Токе текли слезы, он заявил, что Орм — его единственный друг, и ему хотелось бы, если можно, спеть ему одну песню, кото­рую он только что вспомнил. В песне пелось о двух медвежатах, объяснил он, он услыхал ее еще ребенком от своей матери, и это — самая красивая песня, какую он когда-либо слышал. Сказав это, он сел на землю рядом с Ормом, вытер слезы и начал петь. Орм имел одну особенность, она состояла, в том, что ему трудно было быть общительным, когда его только что разбу­дили после крепкого сна. Однако он не сказал ни одного слова в знак протеста, а просто перевернулся на другой бок и попытался заснуть снова.

Токе не смог вспомнить большую часть своей пес­ни, и это вновь расстроило его. Он пожаловался на то, что весь вечер просидел в одиночестве, и никто не пришел составить ему компанию. Особенно больно ему от того, что Орм ни разу даже не взглянул по-дружес­ки в его сторону, чтобы подбодрить его, а он всегда считал Орма своим лучшим другом, с того самого момента, как они встретились. Но теперь он понимает, что Орм — всего-навсего никчемный мерзавец, как и все жители Скании; а когда такой щенок, как он, забывает, как надо себя вести, то единственным лекарством против этого может быть только хорошая взбучка.

С этими словами он вскочил на ноги и стал огля­дываться в поисках палки, но Орм, который к этому времени уже совсем проснулся, поднялся и сел на землю. Когда Токе увидел это, он попытался нанести ему удар ногой, однако, как только он поднял ногу для удара, Орм выхватил головешку из костра и бросил ее Токе в лицо. Токе не успел нанести удар и упал на спину, но через мгновение уже снова был на ногах. Лицо его побледнело, он был ослеплен яростью. Орм также вскочил на ноги, теперь они стояли друг против друга. Ярко светила луна, но в глазах Орма вспыхи­вали опасные красные огоньки, когда он в бешенстве бросился на Токе, который попытался выхватить меч. Меч Орма лежал в стороне, и у него не было времени поднять его. Токе был крупный и сильный человек, широкий в кости и с огромными руками, Орм же еще не дорос до своей полной силы, хотя уже и сейчас он был достаточно силен для того, чтобы справиться с большинством мужчин. Он обхватил шею Токе одной рукой а другой — схватил правую руку Токе, чтобы не дать тому вытащить меч, но Токе крепко вцепился в Орма, неожиданным рывком приподнял его от земли и перебросил через голову, как пушинку. Орму, одна­ко, удалось сохранить захват, хотя чувство у него было такое, будто позвоночник его может сломаться в любую минуту, и вывернуться, уперевшись одной ногой Токе в поясницу. Затем он стал заваливаться на спину, увлекая за собой Токе, и, собрав воедино все силы, сумел перевернуться, так что Токе оказался под ним, лицом уткнувшись в землю. К этому времени еще несколько членов отряда были разбужены шумом, и Берсе бежал к ним с веревкой, бормоча, что ничего другого и нельзя ожидать, если позволить Токе так нализаться. Они крепко связали его по рукам и ногам, хотя он боролся изо всех сил, чтобы помешать им. Однако, через некоторое время он успокоился и вскоре стал кричать Орму, что вспомнил всю песню до конца. Он начал было петь, но Берсе облил его водой, после чего тот заснул.

Проснувшись на следующее утро, Токе стал ярос­тно ругаться, обнаружив, что связан. Он не мог вспом­нить ничего из того, что произошло. Когда ему расска­зали, он стал мучиться угрызениями совести за свое поведение и объяснил, что большая его беда состоит в том, что выпивка иногда делает его трудным в общении. Пиво, сказал он, полностью изменяет его, а сейчас выяснилось, что и вино оказывает на него такое же действие. Он стал обеспокоенно спрашивать, не считает ли Орм теперь его своим врагом, из-за его поведения прошедшей ночью. Орм ответил, что нет, Добавив, что с удовольствием продолжит схватку в любое удобное для Токе время. Но он попросил Токе пообещать ему одну вещь, а именно — воздерживать­ся от пения, поскольку скрежет козодоя и карканье вороны на крыше сарая являются намного более ме­лодичными, чем его ночные серенады. Токе рассмеял­ся и пообещал, что постарается исправить свои талан­ты в этом отношении, поскольку он вообще-то добрый человек, за исключением тех случаев, когда пиво или вино портят его характер.

Все подумали, что Орм замечательно вышел из положения, особенно если принять во внимание его молодость, поскольку очень немногие из тех, кто по­падался Токе под руку, когда он достигал слезливой стадии, оставались невредимыми. Так что Орм вырос в глазах своих товарищей, да и в своих собственных тоже. После этого случая его стали называть Рыжий Орм, не только из-за цвета волос, но также и потому, что он показал себя человеком темпераментным, с которым лучше не связываться без серьезных на то оснований.

Через несколько дней вновь задул попутный ве­тер, и они вышли в море. Они держались довольно далеко от берега, чтобы избежать опасных течений, и плыли строго на Запад вдоль побережья королев­ства Рамиро до тех пор, пока не обогнули мыс. После этого они стали грести на юг вдоль крутых и изре­занных берегов, пройдя через небольшой архипелаг, который напомнил им об их родных островах у бере­гов Блекинге. Наконец они достигли устья той реки, которую все ждал еврей. Они вошли в реку во время прилива и гребли вверх по течению до тех пор, пока путь им не преградила запруда. Здесь они сошли на берег и стали держать совет. Соломон рассказал о пути, который им предстояло пройти, сказав, что смелые люди могут пройти всего за один день до крепости, где жил тот, которому он стремился ото­мстить. Это был человек по имени Ордоно, один из маркграфов Рамиро, самый большой злодей, мерза­вец и бандит (по словам Соломона) во всех христиан­ских землях.

Крок и Берсе тщательно расспрашивали его отно­сительно крепости, выясняя детали о ее укреплениях и местоположении, о том, насколько сильна армия маркграфа, защищающая крепость. Соломон отвечал, что крепость расположена в такой скалистой и пус­тынной части страны, что армия халифа, состоящая главным образом из кавалерии, никогда не появляется там. Это делает крепость прекрасным убежищем для бандита, и за ее стенами скопились огромные богатст­ва. Стены крепости сложены из дубовых стволов, защищенных земляным валом, который в свою оче­редь окружен частоколом. Число защитников крепос­ти составляет самое большее двести человек. Соломон считает, что они, вероятно, не слишком, бдительно несут вахту, поскольку крепость имеет такое удален­ное расположение. А вообще-то, большинство солдат маркграфа часто отсутствует, занимаясь грабежами на юге страны.

Крок заявил, что численность защитников крепос­ти беспокоит его меньше, чем земляной вал и часто­кол, которые могут помешать внезапной атаке. Неко­торые из членов отряда сочли, что было бы не трудно поджечь частокол, но Берсе напомнил им о том, что при этом может загореться и вся крепость, а в этом случае им мало что достанется от тех богатств, кото­рые в ней находятся. В конце концов они решили довериться своей удаче и определить, какому плану следовать уже когда достигнут цели. Было решено оставить сорок человек на борту кораблей, а осталь­ным отправляться в путь, когда наступит вечер, пос­кольку станет прохладнее. После этого тянули жребий для определения тех, кто останется на кораблях, по­тому что все хотели быть на месте, когда начнется разграбление крепости.

Они осматривали свое оружие и спали весь день в тени дубовой рощи. Затем они подкрепились едой и водой, и, когда наступил вечер, отряд выступил в путь — численность его составляла сто тридцать шесть человек. Во главе отряда шел Крок вместе с евреем и Берсе, а остальные шли вслед за ними. Некоторые воины были одеты в кольчуги, остальные — в кожаные доспехи. Большинство было вооружено мечами и коп­ьями, хотя некоторые несли топоры, у каждого имелся щит и шлем. Орм шел рядом с Токе, который сказал, что этот поход — хорошая возможность поразмяться перед схваткой после столь долгого сидения на скамь­ях для гребцов.

Они шли по бездорожью, где не было никаких признаков человеческого существования, поскольку эти приграничные районы между Христианским и Анда­лузским королевствами давно уже обезлюдели. Они придерживались северного берега реки, переправля­ясь через многочисленные притоки. Тем временем сгустилась темнота, и после нескольких часов хода они остановились, чтобы отдохнуть и дождаться появле­ния луны. Затем они повернули на север вдоль долины, быстро продвигаясь по ровной местности. Соломон оказался хорошим проводником, и еще до того, как небо стало сереть, они достигли подходов к крепости. Здесь они спрятались в зарослях кустарника и снова немного отдохнули, всматриваясь вперед, стараясь что-нибудь разглядеть в неярком свете луны. Вид ограды несколько расстроил их, поскольку она состояла из толстых стволов деревьев, более чем в два раза пре­вышающих рост человека, а огромные ворота, укрепленные сверху, выглядели особенно внушительно.

Крок отметил, что поджечь такую ограду будет нелегкой задачей, добавив, что он в любом случае предпочел бы штурмовать крепость без применения огня, если это вообще окажется возможным; но может статься, что это будет единственный способ, в этом случае им надо будет сложить хворост в кучи вдоль ограды и поджечь его, надеясь на то, что не загорится вся крепость. Он спросил Берсе, может ли тот выдви­нуть какие-либо лучшие предложения, но тот пока­чал головой и, вздохнув, сказал, что у него нет аль­тернативных предложений, хотя ему тоже не хоте­лось бы использовать поджог. Не мог ничего лучше предложить и Соломон, он пробормотал, что будет рад увидеть, как сгорят неверные, хотя он надеется, что представится более удовлетворительный способ отмщения.

В этом месте дискуссии Токе подполз к Кроку и Берсе и спросил, чем вызвана задержка, потому что его уже начинала мучить жажда, и чем скорее они будут штурмовать крепость, тем скорее он сможет найти себе что-нибудь попить. Крок объяснил ему, что они сейчас рассуждают о том, как лучше попасть в крепость. На это Токе ответил, что если ему дадут пять копий, то он надеется, что сможет показать им, что способен на большее, чем просто грести и пить пиво. Другие спросили его, какой план он имеет в виду, но он отвечал только, что, если все пойдет хорошо, он обеспечит им проход в крепость, только владельцы копий должны быть готовы к тому, чтобы заменить им древки, когда он вернет их им. Берсе, который давно знал Токе, посоветовал, чтобы ему предоставили такую возможность. Принесли копья, и Токе обрезал их древки в тех местах, где железо касалось дерева, так что остались небольшие огрызки при лезвии. После этого он объявил, что готов начи­нать и вместе с Кроком стал тихо подкрадываться к ограде, укрываясь за камнями и кустами. Вместе с ними следовала небольшая группа вооруженных коп­ьями людей. Они услышали, как несколько петухов прокукарекали в крепости, но помимо этого ночь была абсолютно спокойной.

Они подобрались к ограде, недалеко от ворот, затем Токе подполз к подножию и воткнул одно из своих копий на высоте примерно метра от земли между двумя стволами, приложив все свои силы, чтобы оно крепко сидело. Еще выше он вновь нашел щель и воткнул второе копье, потом, когда он бесшумно убе­дился в том, что оба копья выдержат вес, он осторож­но поднялся по ним, как по ступенькам, и воткнул третье еще выше. Но находясь в таком положении, он обнаружил, что не сможет закрепить его без шума. Крок, который к этому времени сообразил, что заду­мал Токе, знаком показал ему спускаться вниз, про­шептав, что теперь им придется немного постучать молотком, даже рискуя при этом разбудить некоторых спящих обитателей крепости. После этого, держа в руке два оставшихся копья, он занял место Токе на тех ступеньках, которые тот уже закрепил, и вбил третье двумя ударами обуха своего топора. Сразу же после этого он вбил также четвертое и пятое копья, поместив их еще выше и дальше. Как только он загнал в ограду последнее копье, он вскарабкался по ним и попал на вершину ограды.

Как только он сделал это, послышались крики и шум изнутри крепости, и затрубили в рог; но другие викинги быстро последовали за Кроком по лестнице Токе с максимально возможной ловкостью и присо­единились к нему на вершине. Внутри ограды и вдоль нее пролегал деревянный настил, для того чтобы на нем могли стоять лучники. Крок и его люди попрыгали на этот помост, столкнувшись с несколь­кими воинами, вооруженными луками и стрелами и еще не вполне отошедшими ото сна, которые выбежа­ли, чтобы перехватить их, и перебили их всех. К этому времени они уже стали подвергаться обстрелу с земли, и двое из них были поражены стрелами, но Крок и другие побежали вдоль настила к воротам и там спрыгнули на землю, надеясь открыть их изнут­ри и впустить оставшихся снаружи товарищей. Но здесь завязалась ожесточенная схватка, поскольку уже многие из защитников крепости прибежали на защиту ворот, и с каждой минутой к ним прибывали все новые подкрепления. Один из тех двадцати, ко­торые вслед за Кроком полезли на ограду, свешивался с ограды со стрелой в глазу, еще трое были ранены, когда пробегали по настилу, но все, кому удалось достичь земли благополучно, собрались вни­зу в тесную фалангу и, испуская свой боевой клич, прокладывали себе путь к воротам копьем и мечом. Здесь было очень темно, и им приходилось туго, так как враги были и спереди и позади них.

Тут они услышали, как их боевой клич был повто­рен снаружи, потому что те, кто остались ждать на склоне холма, увидели, что попытка забраться на ог­раду завершилась успехом, и со всех ног побежали к воротам. Многие из них уже рубили ворота своими топорами, в то время как другие карабкались вверх по лестнице Токе и спрыгивали вниз внутри ограды на помощь своим товарищам, сражавшимся у ворот. Схватка здесь была яростной и хаотичной, друзья и враги с трудом могли отличить, кто где. Крок уложил нескольких человек топором, но и сам получил удар по шее дубиной, которую держал в руках высокий чело­век с черной завитой бородой, который, по-видимому, был предводителем защищавшихся. Шлем Крока час­тично смягчил силу удара, но он зашатался и упал на колени. Наконец, Токе и Орму удалось проложить себе путь через клубок людей и щитов, которые были так тесно переплетены друг с другом, что невозможно было пользоваться копьем, а земля была настолько скользкой от крови, что у них несколько раз чуть не разъехались ноги, и отпереть запоры на воротах. Их товарищи толпой хлынули на присоединение к ним, и те из защитников, находившихся у ворот, которые не успели отступить, были смяты и перебиты.

После этого страшная паника охватила христиан, и они стали спасаться бегством, а смерть наступала им на пятки. Соломон, который был в первых рядах прорвавшихся через ворота, бежал впереди викингов как фанатик, спотыкаясь о тела убитых. Схватив меч, лежавший на земле, и вращая им над своей головой, он кричал, перекрывая шум, призывая своих соратни­ков всех быстрее бежать к цитадели. Крок, который еще не оправился от удара, нанесенного ему, и никак не мог встать на ноги, кричал им с того места напротив ворот, где он лежал, чтобы они следовали за евреем. Многие викинги вбегали в дома, стоявшие по внутрен­нему периметру ограды, чтобы утолить жажду и по­искать женщин, но большинство продолжало пресле­дование защитников крепости, которые бежали к боль­шой цитадели, стоявшей в центре крепости. Ворота цитадели были наводнены христианами, пытавшимися попасть внутрь, но еще до того, как их смогли закрыть, их преследователи уже догнали их, так что схватка завязалась с новой силой уже внутри цитадели, пос­кольку христиане увидели, что у них не осталось другого выбора, кроме как защищаться. Здоровяк с вьющейся бородой дрался отважно, сбив с ног двоих из тех, кто атаковал его, но в конце концов его загнали в угол и нанесли несколько ударов, от которых он упал на колени, будучи тяжело раненным. Увидев, как он упал, Соломон подбежал и набросился на него, схватив его за бороду и плюя ему в лицо, но бородатый уставился на него с непониманием, упал на бок, за­крыл глаза и умер.

Увидев это, Соломон разразился громкими жало­бами на то, что ему не удалось полностью осуществить свою месть, так как ему не дали убить этого человека самому. Уцелевшие христиане прекратили оборону, когда увидели, что их предводитель убит, и сдались на милость победителей. Некоторые из них были поща­жены с тем, чтобы позднее их можно было продать в рабство. Хорошенько подкрепившись мясом и питьем, которое включало в себя как вино, так и пиво, викинги начали рыскать по крепости в поисках добычи, и то там, то здесь вспыхивали ссоры из-за женщин, кото­рых находили в различных укромных уголках, пос­кольку они в течение многих недель не имели жен­щин. Вся найденная добыча была свалена в огромную кучу — деньги, драгоценности, оружие, одежда, доро­гие ткани, кольчуги, предметы хозяйства, конская сбруя, серебряная посуда и многое другое — и когда все это посчитали, стоимость всего этого превзошла их самые смелые ожидания. Соломон объяснил, что все это — плоды многолетнего грабежа жителей Андалузии. Крок, которому уже удалось снова встать на ноги и которому на голову была наложена повязка, смочен­ная вином, очень обрадовался при виде всего этого и беспокоился только о том, хватит ли места на кораб­лях, чтобы разместить добычу. Берсе, однако, уверил его в том, что они смогут найти место для всего.

— Потому что ни один человек,— сказал он,— не станет жаловаться на вес груза, если груз представ­ляет собой его собственную добычу.

Они провели остаток дня, удовлетворяя свои аппе­титы, в очень хорошем настроении, потом они поспали, а когда наступила ночь, отправились в обратный путь к своим кораблям. Всех пленников тяжело нагрузили, но и самим викингам пришлось нести немало. В за­стенках цитадели были обнаружены несколько пленников-андалузцев, они плакали от радости, когда их освободили, но были очень слабыми и не могли ничего нести. Им была предоставлена свобода, и они сопровождали викингов на их обратном пути, до их кораблей, откуда они вместе с Соломоном должны были отправиться на юг, к себе на родину. Было захвачено также несколько ослов, и Крок уселся на одного из них и ехал впереди колонны, при этом его ноги касались земли. Других ослов вели позади него, нагруженных продовольствием и пивом, но их груз быстро умень­шался, поскольку часто делались привалы, чтобы ос­вежиться.

Берсе старался подгонять их, доказывая, что надо добраться до кораблей как можно быстрее. Он боялся, что за ними будет погоня, потому что некоторым защитникам крепости удалось сбежать и они могли добраться достаточно далеко, где им может быть обес­печена подмога. Но викинги мало внимания обращали на его уговоры, так как были в приподнятом настро­ении и большинство из них были пьяны. Орм взял тюк шелковой материи, бронзовое зеркало и большую стек­лянную вазу, которую было не очень удобно нести. Токе нес на плечах большой деревянный ящик, кра­сиво украшенный и полный различных предметов. Другой рукой он вел девушку, которая ему понрави­лась и которую он хотел оставить для себя, пока это будет возможно. Он находился в прекрасном настро­ении и выразил Орму надежду на то, что эта девушка может оказаться дочерью маркграфа. Но затем он опечалился, начав сомневаться, найдется ли для нее место на борту корабля. Он нетвердо стоял на ногах из-за того большого количества спиртного, которое было им выпито, но девушка, казалось, уже была расположена к нему и заботливо поддерживала его, когда он спотыкался. Она была хорошо сложена и очень молода, и Орм сказал, что он редко видел более красивых девушек и что он был бы очень рад, если бы ему также везло с женщинами, как Токе. Но Токе ответил, что несмотря на их дружбу, он не может поделиться ею с Ормом, потому что она ему очень нравится, и он хочет оставить ее для себя, если боги позволят ему это.

Наконец они добрались до кораблей, и те, кто оставался на борту, были очень обрадованы при виде столь богатой добычи, поскольку ранее было условлен­но, что все будет разделено поровну между всеми. Соломона все очень благодарили и подарили ему много ценных вещей. После этого он отправился в путь в сопровождении узников, освобожденных ими, так как он хотел покинуть страну христиан как можно скорее. Токе, который все еще не перестал пить, заплакал, когда услышал, что Соломон покидает их, заявив, что теперь никто не сможет помочь ему разговаривать с его девушкой. Он выхватил меч и хотел бежать за ним вдогонку, но Орму и другим удалось успокоить его, не прибегая к насилию, и в конце концов он удобно пристроился рядом с девушкой, предварительно креп­ко привязав ее к себе, чтобы она не смогла бежать или быть украденной, пока он спит.

На следующее утро они принялись делить добычу, что оказалось не простым делом. Каждый хотел иметь не меньше, чем все, но было решено, что Крок и Берсе, а также их рулевой и один из двух других рулевых получат в три раза больше, чем все остальные. Даже тогда, хотя задача по справедливому дележу между всеми была возложена на самых мудрых из них, было трудно удовлетворить всех Берсе сказал, что пос­кольку во взятии крепости очень большая заслуга принадлежит Токе, то он также должен получить тройную долю, и все согласились с тем, что это спра­ведливо. Но Токе ответил, что удовлетворится обыч­ной долей, если ему будет позволено взять с собой на порт корабля девушку и держать ее там без каких-либо возражений с чьей-либо стороны.

— Потому что мне очень хочется привезти ее с собой домой,— сказал он, — даже если я и не могу быть полностью уверен в том, что она — дочь маркгра­фа. Я уже сейчас с ней прекрасно лажу, а когда она научится нашему языку и мы сможем понимать речь друг друга, будет еще лучше.

Берсе заметил, что это может оказаться не таким уж большим преимуществом, как предполагает Токе, а Крок добавил, что корабли будут так тяжело нагру­жены добычей, которую они захватили, что, несмотря даже на, то, что они' потеряли одиннадцать человек убитыми, он сомневается, найдется ли место на борту для девушки. Вполне вероятно, что им даже придется оставить наименее ценную часть добытого на берегу.

При этих словах Токе поднялся на ноги, поднял девушку к себе на плечи, и потребовал, чтобы они все хорошенько посмотрели на нее и увидели, какая она красивая и как прекрасно сложена.

— Я не сомневаюсь,— сказал он,— что она способ­на разбудить желание в любом мужчине. Так вот, если есть тут кто-нибудь, кто хотел бы ею обладать, я буду счастлив сразиться с ним за нее, здесь и сейчас, на мечах или топорах, любым оружием, которое он пред­почтет. Пусть девушка достанется победителю, а тот, кто погибнет, облегчит корабль своим отсутствием значительно больше, чем она нагрузит собой. Таким образом, я смогу честно взять ее с собой.

Девушка одной рукой крепко держалась за бороду Токе, она покраснела и стала дрыгать ногами, а другой рукой закрыла себе глаза. Но затем она вновь отняла руку и, казалось, была рада, что на нее смотрят. Все подумали, что предложение Токе хитро задумано. Но никто не захотел драться с ним, несмотря даже на красоту девушки, потому что все они любили его и к тому же опасались его силы и умения владеть оружием.

Когда вся добыча была разделена и уложена на корабли, было решено разрешить Токе привести де­вушку на борт корабля Крока, хотя он был тяжело нагружен. Все согласились с тем, что он заслужил такую награду за свой вклад в дело взятия крепости. После этого стали совещаться относительно маршрута возвращения домой и решили возвращаться вдоль Астурийских и Франкских берегов, если погода будет плохая, но если погода будет хорошая, тогда они по­пытаются добраться до Ирландии, а оттуда, обогнув побережье Шотландии, вернуться домой, потому что, имея на борту такие сокровища, как у них, было бы ненужным риском идти обжитыми водами, где они могут столкнуться с другими кораблями.

Они ели и пили так много, как только в них вме­щалось, имея сейчас изобилие питья и еды, которых было намного больше, чем они могли бы взять с собой. Все были возбуждены и веселы, рассказывая друг другу, что они собираются купить на свои деньги по прибытии домой. Крок к этому времени уже пол­ностью пришел в себя, но капитан одного из двух других кораблей был убит в крепости, и его место занял Берсе. Токе и Орм сели на свои прежние места на веслах на корабле Крока. Грести им было легко, потому что помогало течение. Токе внимательно при­сматривал за своей девушкой, которая проводила боль­шую часть времени сидя рядом с ним, и тщательно следил, чтобы никто не подходил к ней без уважи­тельной причины.