Визит шерифа Стоуна

Она все подготовила и трижды проверила, когда в дверь позвонили. Джон? Слишком рано. И у него есть ключи. В конце концов, это его крепость.

Она замешкалась, звонок прозвучал вновь. Глянув в зеркало, она поправила прядь волос, упавшую на левую щеку, поспешила в холл. Третий звонок.

Кто же это? Разносчик газет? Герлскауты? Она взялась за ручку, повернула. Господи, только не Свидетели Иеговы.

На крыльце стоял мужчина среднего роста, широкоплечий лет пятидесяти восьми, может, даже шестидесяти с небольшим. Определенно коп.

— Миссис Конрой?

— Да.

— Я — шериф Стоун.

Стоун, ну конечно. Она же видела его фотографию в местной газете. Разумеется, пришел бы шериф. Но почему сейчас?

— Вы насчет налога на содержание собак? Я собиралась его оплатить, но на этой неделе немного выбилась из бюджета, а беспокоить мужа очень не хочется. Заплачу на следующей неделе, обещаю.

— Вас потревожил патрульный Дуэйр? — шериф улыбнулся, покачал головой. — Боюсь, он слишком серьезно относится к своим обязанностям. Вы должны извинить его, мэм. Сами знаете, как это бывает. Молодой человек насмотрелся по телевизору полицейских сериалов, а рутинная работа в полиции маленького городка вызывает некоторое разочарование. На следующей неделе так на следующей.

— Благодарю вас.

Улыбка слетела с лица Стоуна.

— Я здесь не из-за собаки. У вас есть несколько минут?

— Разумеется. Проходите, шериф.

Стоун вошел в холл, снял шляпу, взъерошил седые волосы там, где их примял ободок. С его последнего визита в холле ничего не изменилось. Когда же он приходил сюда? Лет пять тому назад, не меньше. Странное дело, обычно молодые жены любят менять мебель, хотя бы переставлять старую. С другой стороны, Джон Конрой не из тех, кто будет покупать новый столик, если прежний устойчиво стоит на трех ножках.

Женщина провела его на кухню. Пахло там, как и должно пахнуть на кухне: свежесваренным кофе, выпечкой, мясом, тушащимся в духовке.

— Присядьте. Хотите кофе? Я его только что сварила.

— Премного вам благодарен, мэм. Никогда не отказывайся от чашки кофе и куска сладкого пирога, говаривал мой отец.

Стоун положил шляпу на соломенный стул, что стоял рядом, огляделся. Вазы с засушенными цветами, ряды банок, в каких продают в магазинах макароны и бобы, на полке. Женщины умеют обустроить кухню, не потратив на это лишнего цента.

Он наблюдал, как она наливает кофе, раскладывает на тарелке булочки. Все еще хороша, сомнений в этом нет, но уже становится похожа на прежних жен Конроя. Пока еще едва заметная тревога в глазах начинает проступать все отчетливее.

Она поставила полные чашки и тарелку с булочками на стол, села. Стоун молчал.

— Так вы говорите, собака тут ни при чем?

— Именно так, мэм, — он взял круглую булочку. — Я насчет пистолета.

Он пристально наблюдал за женщиной, но выражение ее лица не изменилось.

— Я неправильно заполнила заявление на выдачу разрешения?

— С разрешением все в порядке, мэм. Вы понимаете, я никогда не лезу в чужие дела, за исключением тех случаев, когда люди вынуждают меня, нарушая закон. Но оружие — особый случай. Когда я узнаю, что кто-то получил разрешение на приобретение пистолета, я обычно прихожу к этому человеку, чтобы лично переговорить с ним. Особенно, если в доме маленький ребенок.

Шериф потянулся за чашкой кофе. Несколько капель выплеснулись на стол. Мисс Конрой поднялась, взяла губку, протерла стол, положила губку на место, вновь села. У нее на скуле синяк? Трудно сказать. Солнце светило в окно, но растущее у дома дерево отбрасывало на щеку тень. Но она чуть передвинула табуретку, чтобы щека оказалась в тени, так что он, скорее всего, не ошибся.

— Вам нет нужды волноваться, шериф. Я храню пистолет в безопасном месте.

— А есть ли такое? Вашему сынишке скоро два годика, не так ли?

— Совершенно верно.

В ее голосе слышались нотки удивления. Так происходило всегда, когда до людей доходило, что он на своем месте и знает и любит свою работу.

— В этом возрасте от них спасу нет, не так ли? Носятся как угорелые, всюду суют нос. У меня их четверо, так что поверьте мне, я знаю, какие они шустрые. За ними нужен глаз да глаз, а иначе — беда. А пистолет легко может довести до беды, миссис Конрой.

— Я это понимаю. Уверяю вас, я отношусь к этому со всей серьезностью. Приняла все надлежащие меры безопасности. Прежде чем покупать пистолет, узнала, как им пользоваться. И умею стрелять.

— Рад это слышать. При нынешнем уровне преступности в нашем округе эти навыки могут и пригодиться.

Она улыбнулась. Боже, как она молода. Брак с Джоном Конроем, возможно, первая ошибка в ее жизни.

— Вы совершенно правы, шериф. Поэтому я и приобрела пистолет. Возможно, вы будете смеяться надо мной, но я нервничаю, когда остаюсь в доме одна. Соседи от нас далеко, а мой муж много работает. И часто задерживается допоздна.

Стоун все знал о трудолюбии Конроя и его работе. Конрой затрачивал немало усилий, обхаживая новую официантку в «Тэпе». Не жалел и времени.

— Это меня тоже беспокоит, мэм. Ночью все чувства обостряются. Самые невинные звуки вызывают страх. Мне это известно не понаслышке, миссис Конрой. Вы знаете усадьбу Маккаули, большой такой особняк на Ореховой улице?

— Вроде бы нет.

— Алан Франклин, президент нашего банка, из кожи лез вон, чтобы продать усадьбу, но люди считают, что дом этот приносит несчастье. Если вы спросите меня, я скажу, что счастье или несчастье зависит прежде всего от самого человека. Но признаю, дом этот многое повидал.

Женщина, которая там жила, миссис Маккаули, купила пистолет. Потому что нервничала, оставаясь дома одна. Совсем как вы. Только она перенервничала. В одну из ночей случайно застрелила Джейка Маккаули. Можете вы себе такое представить, бедолага поднимается с постели, чтобы выпить стакан воды, спотыкается о кота, машет руками, чтобы не упасть, что-то сшибает на пол, а в следующее мгновение встречается с Создателем.

Ужасная, знаете ли трагедия. В городе Джейка любили. И Эллен любили, только с той поры она ни с кем не встречается. Не может видеть даже детей.

Стоун взял еще одну булочку.

— Хороши. Такой необычный вкус. Что вы в них добавляете?

— Анис.

— Составьте мне компанию, а не то я все съем.

— На здоровье, я сладкое не ем. Испекла их для сына. В нашей семье сладкоежка только он.

— Кстати, где он? Спит?

— Нет. До конца недели он пробудет у моей мамы.

Как ей удалось это провернуть, удивился Стоун. Джон Конрой относился к тем людям, что предпочитают держать все свое при себе.

— Так вот, я и говорю, что оружие — штука опасная. Ошибка миссис Маккаули заключалась в том, что она недостаточно хорошо знала себя. Таких нервных женщин нельзя подпускать к заряженному оружию на пушечный выстрел. Как, впрочем, и нервных мужчин. Вы меня понимаете?

Она чуть повернулась, но левая щека по-прежнему оставалась в тени.

— Разумеется, смерть Джейка Маккаули — несчастный случай. Но далеко не всегда все так просто. Вы знаете Фрэн, рыжеволосую женщину, что работает в «Спайдере»?

— По-моему, нет.

— Не знаете? Надо бы вам заехать туда и познакомиться с ней. У нее сын вашего возраста, и она обожает говорить о детях. Что же касается Фрэн, то она никогда не обращалась за разрешением на приобретение оружия. У нее есть кузина, имени ее не помню, но она вышла замуж за одного из Кадеусов. Пожалуй, ее выбор нельзя назвать удачным. Этот Кадеус слишком часто давал волю рукам. То по пьяни, то по причине плохого настроения. Не знаю уж почему, но он держал дома пистолет. Однажды она решила, что с нее хватит, и дважды в упор выстрелила в него.

Вспомнил, ее звали Евангелина. Так вот, Евангелина также допустила ошибку. Она не знала, что в нашем городе чтут закон, и мы бы сделали все необходимое, если б она подала жалобу. Она-то полагала, мы разве что проведем с ее мужем воспитательную беседу.

Вот что получается, когда оружие под рукой, миссис Конрой. Ситуация выходит из-под контроля, один человек умирает, у другого рушится жизнь.

Чаще всего стреляют спонтанно, в состояние аффекта. Но вот лет пятнадцать тому назад вел я одно дело, когда убийство подготовили очень тщательно. Семья эта жила на Кленовом холме, неподалеку от викторианского особняка, принадлежащего Женскому обществу. Вы состоите в обществе?

— Нет.

— Очень хорошая организация, моя жена много лет участвует в работе этого общества. Занимаются всякой ерундой, устраивают аукционы выпечки, конкурсы букетов. Но, подозреваю, главным образом, сплетничают. Помогают другу другу решать жизненные проблемы. В том числе и серьезные.

Так или иначе, в том деле на Кленовом холме были замешаны деньги. Я не говорю, что это единственная причина, но без денег не обошлось. Миссис Уолкер убила мужа и обставила убийство как ограбление.

Стоун рассмеялся. Такое случалось с ним всякий раз, стоило ему вспомнить о маленькой миссис Уолкер и ее больших планах. А потом его лицо вновь стало серьезным.

— Извините. Человек ушел из жизни, а это не смешно. Но эта миссис Уолкер такое учудила. Знаете, на чем она попалась? Она выглянула из окна кухни и заметила, что земля влажная. Поэтому, убив своего супруга, она надела его галоши и потопталась в них между разбитым окном и трупом. Оставила роскошные грязные следы. Причем старалась шагать пошире, словно здоровый мужчина с длинными ногами. После чего порезала галоши на мелкие кусочки и зашила в подушку.

Ловко, не правда ли? Одного она, правда, не учла. Земля намокла не от дождя. Подтекал разбрызгиватель, который ее муж оставил у кухни. У полицейских не семь пядей во лбу, но и нам показалось странным, что вор сначала вымазался по колено в грязи, а только потом обошел дом и забрался в него, разбив окно. Да и с чего ему надевать галоши в прекрасный солнечный день?

Стоун вновь рассмеялся.

— Ошибка миссис Уолкер состояла в том, что она слишком все усложнила. Попыталась спланировать идеальное преступление. Ей бы поменьше смотреть телевизор.

Шериф встретился взглядом с миссис Конрой, но ничего не прочел в ее глазах.

— Я мог бы еще долго говорить об этом, но, думаю, смысл вы уловили. Оружие и похоронная музыка, они идут рука об руку.

Он отодвинул стул, поднялся.

— Миссис Конрой, я сказал все, что хотел, съел ваши булочки, так что пора и честь знать. Пойду искать патрульного Дуэйра, пока он не защелкнул наручники на лапах чьей-нибудь собаки.

Он отнес чашку и тарелку к раковине. Проходя мимо плиты, заглянул в кастрюлю. Тушеная говядина. Любимое блюдо Конроя?

— На вашем месте, мэм, я бы убрал эти булочки в жестяную банку, а не то они зачерствеют до приезда вашего сына.

Он вернулся к столу, взял шляпу.

— Так что вы в них добавляете?

— Анис.

— Похоже на лакрицу. Необычный вкус у вашего сына…

Стоун продолжал говорить, пока они шли к двери:

— Убийцы всегда допускают ошибки. Иногда грубые, как миссис Уолкер с этими галошами, иногда столь незаметные, что не сразу и понятно, где искать. Просто в голове начинает звенеть колокольчик и никак не хочет успокаиваться.

Она открыла дверь. Он вышел на крыльцо, остановился на верхней ступени, повернулся к ней. Улыбнулся, но в глазах стояла грусть.

Она наблюдала, как он спускается по ступенькам. Двигался с трудом, словно у него затекли ноги от долгого сидения. Скорее, ему за шестьдесят, подумала она. Немудрено, что в запасе у него ворох историй, годящихся на все случаи жизни. А некоторые он мог и выдумать, благо ума хватает.

— Шериф Стоун?

Он вновь остановился, посмотрел на нее.

— Знаете, кое-кто мог воспринять ваш визит как предупреждение.

— Вы правы. Кое-кто мог бы.

— С другой стороны, его можно расценить как вызов.

— И такое возможно.

Он аккуратно надел шляпу, чуть наклонил вперед, как носят ее все полицейские, чтобы тень от полей падала на лицо, и она не могла видеть его глаза.

— Доброго вам дня, мэм.