Внеплановая беременность

Глава 11

Смотрю на капельницу, на то, как по прозрачной трубке медленно движется капелька. Глаза все еще на мокром месте, а ком в горле до сих пор не дает нормально вздохнуть. Можно себя бесконечно ругать, но ситуация от этого не изменится. Мозги надо включать сразу, а не после, когда счет идет уже на секунды. Спасибо Никите за его оперативность, за то, что не позволил случиться беде. После суток в больнице, после контрольного УЗИ, после того, как меня всю искололи кровоостанавливающими препаратами, при утреннем обходе Аркадий Владимирович сообщил, что динамика положительная. Потом, уходя, добавил: если бы мы промедлили еще час-два, сейчас бы я плакала не от облегчения и радости, а от своей безответственности, от того, что не уберегла ребенка.

Дверь палаты открывается, я с удивлением смотрю, как в белом халате, в бахилах входит Никита. В руках он держит синий пакет. Сдержанно мне улыбается, оглядывается по сторонам, берет стул и идет ко мне. Я нахожусь в одноместной палате, но знаю, что посещения в отделении запрещены.

– Привет, – садится на стул, поправляет халат, который вот-вот сползет с его плеч.

– Здравствуйте, – смущенно улыбаюсь. Мне неловко лежать перед ним в одной ночнушке, считай, почти голой. Карие глаза серьезно и придирчиво меня рассматривают.

– Как ты?

– Все хорошо. Спасибо вам, – Никита на секунду позволяет уголкам губ дернуться в подобии улыбки, но тут же себя одергивает.

– Я принес твой телефон, зарядку. Мама тут еще что-то положила, – кивает на пакет в своих руках.

– Спасибо. Я вчера обо всем забыла от страха.

– Неудивительно. Любая бы испугалась. Ваня сказал, что тебя могут из больницы выписать через неделю.

– Да, Аркадий Владимирович тоже самое сказал, будет смотреть по самочувствию и анализам. Никита, я могу вас кое о чем попросить? – он кивает головой. – Мне неудобно напрягать вас своими делами, но больше некого. Не могли бы вы съездить ко мне на работу и забрать мою зарплату, ее вчера выдать должны были.

– Ты уверена, что мне отдадут ее?

– Я позвоню Зинаиде Петровне, она предупредит Рашида.

– Рашид? – темные брови удивленно взлетают вверх.

– Это хозяин кафе, понимаю, что смешно, но такая вот ирония судьбы: кафе называется «У Саньки», а владелец Рашид.

– Хорошо, я съезжу. Что-то еще?

– Только это.

– Ань, конечно, не мое это дело, но мне любопытно, а где второй участник счастливого события? – судя по тону, Никита явно осуждает Диму, потому что тот не топчется под окнами и не переживает за меня и ребенка. Я отвожу глаза в сторону. Мое молчание длится больше минуты, Никита тяжело вздыхает.

– Кто-то может о тебе позаботиться? Родители, тетя, дядя, сестры?

– У меня никого нет, я сама помогаю маме, ведь папа стал инвалидом. Я справлюсь.

– Я вижу, как ты справляешься. Ты же понимаешь, что если хочешь родить здорового ребенка, то тебе нужно себя беречь.

– Еще скажите, что женитесь на мне, – со смешком смотрю на Никиту, он усмехается.

– Нет, но советую тебе прислушаться к моей матери. Она действительно желает тебе добра, беспокоится, как о родной дочери. Ты ее вчера напугала.

– Я прошу прощения, я не хотела, чтобы мои проблемы касались еще кого-то, кроме меня.

– Но так получилось, что твои проблемы стали нашими. Так бывает, приходишь в чужой дом, ничего не ищешь, а получается, что встречаешь людей, которые неравнодушны к твоей беде. Значит так, Аня, – Никита достает свой телефон из кармана халата, снимает блокировку. – Диктуй свой номер телефона, сделаю дозвон, – послушно называю свой номер телефона, в пакете вибрирует мой мобильник.

– Звони в любое время. Я завтра уезжаю в экспедицию на месяц, связи может и не быть, но сообщения с задержкой доходят.

– Мне так неудобно перед вами. И спасибо, что привезли в больницу, если бы не вы, то… – ком в горле перекрывает дыхание, глаза наполняются слезами. Я еще не скоро приду в себя от потрясения, теперь к моему страху перед будущим, прибавился страх за ребенка.

– Не надо плакать, все же обошлось, – протягивает руку и смахивает с моих щек скатившиеся слезы. Я напрягаюсь, Никита тоже застывает, смотрит в глаза темным взглядом. Сложно объяснить, что сейчас между нами происходит, но что-то есть. Что-то такое, чему я не могу подобрать название. Интерес? Возможно. Не знаю и знать не хочу, я не готова к новым чувствам. Сейчас, когда угроза потери ребенка миновала, приняла для себя четкое решение: мне никто не нужен рядом, кроме моего малыша. Я буду внимательно теперь прислушиваться к тому, что мне говорят, и принимать решения, которые принесут пользу ребенку. Никита не входит в мои планы на жизнь.

– Никит, – в палату заходит Иван Петрович, показательно отворачивается, давя улыбку. Никита одергивает руку от моей щеки, как от огня, сжимает кулак.

– Звони, если что, – сдержанно улыбается, встает. Мы смотрим друг другу в глаза. Первая не выдерживаю я, смотрю на терпеливо ждущего Ивана Петровича.

– Никита, я пропустил тебя в виде исключения после твоих слезных обещаний, но сейчас должен приехать главный, и полетит моя головушка за нарушение правил.

– Я услышал. Ань, поправляйся, береги себя и ребенка.

– Спасибо. До свидания.

– Ник, пошли, ничего с твоей принцессой не случится, пока ты будешь лазить по горам да лесам. Будем за ней внимательно присматривать, наблюдать. Даю честное пионерское слово, сам лично отвезу девушку к твоей матери, – я краснею, Иван Петрович подмигивает, Никита уже стоит ко мне спиной, поэтому я не вижу его реакцию.

Что же он сказал своего другу? Что я его девушка? Что ребенок от него? Уверена, что не случайно оказалась в одноместной палате, что не просто так ко мне повышенное внимание со стороны персонала. Медсестра очень часто заглядывает ко мне, интересуется самочувствием и моими пожеланиями. С одной стороны, мне приятна забота, ведь всем хочется чувствовать себя кому-то нужными. С другой стороны, это ни к чему, мы чужие друг другу, он не обязан за меня просить и хлопотать. Об этом я с ним поговорю, когда он вернется из командировки, а я уже буду дома.